Живая тьма

На новой работе, с новыми обязанностями, полгода пролетело незаметно.

Переход с места на место был очень быстрым. Под давлением Романа Сергеевича, отел кадров Локомотивного Депо города Медведьевска крайне оперативно уволил ценного работника, а новый отдел ООО ОА «Вымпел», подчиняющийся семье Январёвых, еще более быстро принял Вадима на новую должность. Ко всему прочему, вместе с новой, стильной камуфлированной формой, Таршину выдали приличный аванс, на первые расходы, что позволило и заменить электроплитку, и поменять кран, и ещё докупить несколько полезных вещей, значительно приободрив быт и уют в квартире.

Работа была не пыльной. Знай себе катайся по объектам, да реагируй на вызовы.

Бывали и драки. Редко, но метко, на объектах, подконтрольных семье Январёвых, особенно в увеселительных заведениях, начинали буянить уж совсем отъявленные отморозки. Если простой, разъяснительной беседы не хватало, приходилось физически ломать супостата и отвозить в местный отдел милиции.

Поначалу Вадим стеснялся применять силу, понимая, что он значительно подготовленнее многих оппонентов. К тому же, привыкший вести честный поединок один на один, Таршин не менее сильно стеснялся скручивать одинокого человека усилиями двух-трёх сотрудников группы быстрого реагирования. Правда, уже на третий месяц, былое стеснение было вытеснено новым чувством раздражительности и агрессии, которое остро проявлялось в момент неожиданного вызова.

Наметилось и повышение. В среде бывших сотрудников Вадим выгодно выделялся живым умом и начитанностью. В некоторых конфликтных ситуациях он проявлял творческий подход, заговаривая, отвлекая и охлаждая буйные головы. Тем самым Таршин сохранил довольно много имущества для семьи Январёвых, которое часто ломалось в моменты массовых драк.

Эта особенность Вадима была по достоинству оценена негласным директором охранного агентства – Сергеем Викторовичем, и в следующем месяце, Вадима уже ждало повышение до начальника смены, что существенно увеличивало его и без того немаленькую зарплату, по меркам сурового времени.

Окрылённый мечтами и грядущим карьерным ростом, Вадим легко заступил на смену, в первых числах капризного, сибирского апреля 1995 года.

Очередная смена, идущая к завершению, выдалась неожиданно тяжкой, хотя Вадим давно заметил, что сутки пролетают намного быстрее в ветреную непогоду.

Стихия…

Как много в этом звуке! Взбешённый ветер гонит по небу серо-чёрные, набрякшие, облака, освещенные грустным ликом полной луны в их неровных разрывах. То там, то тут, что-то стучит и бренчит под порывами студёного, ещё зимнего ветра. Прохожие, уткнув взгляд в неровный тротуар, бегут мимо, стараясь как можно скорее спрятаться от его невидимых струй в коробки квартир и частных домов. Но Вадиму Таршину, молчаливому созерцателю бури, в салоне автомобиля, легко и тепло, что позволяет с полным чувством защищенности наблюдать за распоясавшейся непогодой.

Обычно, в такую ненастную погоду, время идёт легче. Оно мчит, гонимое порывами ветряных струй. Смешивается с пляской кружащихся, маленьких, пылевых вихрей и уже редких снежинок, пляшущих в пространстве между небом и землёй. Кажется, что сам временной поток, гудит в проводах, приближая долгожданный рассвет и встречу с любимой семьей.

Минуты толкаются с минутами. Часы уходят вслед за исчезнувшими часами в четвертое измерение, становясь безвозвратным прошлым. Но в душе у Вадима нет ни малейшей жалости об их утрате! Умиротворённое созерцание стихии – вот высшее благо для новоиспечённого охранника. Она настраивает на грядущий, выходной день, заряжает самой энергией природы.

Так было всегда, но не сегодня. Сегодняшняя ночь ощущалась совершенно иначе.

Вадим всё тоньше чувствовал жизнь…

Уже две трети суточной смены как молчала надоевшая за день рация. Вызовов нет, и вряд ли будут до утра. Однако, не смотря на это на душе у Таршина было как-то маетно и неспокойно.

Смутное чувство опасности витало в воздухе, несмотря на то, что никто и нигде не буянил в уснувшем, маленьком городке. Сказывались условия, царящие на улице, да и период времени попался удачный – с воскресенья на понедельник. В эту ночь мало кто позволяет себе гулять до утра. Разве что вездесущая, неугомонная молодежь. Им теперь на всё плевать – другие ценности, не под стать взглядам и убеждениям родителей! Легкие, простые деньги, навязчивым призраком неудовлетворённых желаний, селятся в их разгорячённых головах, позволяя плавать в сладостных грёзах, что именно им непременно повезёт «сорвать куш», встав наравне с сильными мира сего.

Словно отражая в реальности размытые размышления Вадима две чёрные, неумело тонированные модели АвтоВАЗа, соревнуясь друг с другом, в рёве натруженных моторов, опасно пронеслись по плохому асфальту центральной улицы, бессмысленной суетой нарушая хрупкую магию поздней ночи.

Вадим сморщил нос. Про себя, молодой охранник, с раздражением, искренне пожелал, что хотя бы один из чёрных седанов, закладывая крутой вираж на пустом перекрестке, всё-таки, хотя бы на сантиметры не разминулся с бетонным, фонарным столбом.

«Для них это было бы хорошим уроком!» – подловил себя на чёрной мысли напряжённый сотрудник ГБР.

И страшный урок действительно состоялся. Машины, оцарапав фарами, лобовое стекло служебного автомобиля, пронеслись мимо. Спустя минуту, раздался отчаянный визг тормозов и чёткий, металлический удар.

Вадим вскинул голову, отрываясь от руля, на котором полулежал, подложив руки под подбородок. Он довольно грубо растолкал крепко уснувшего напарника:

– Федя, вставай! Там авария произошла.

– Где? – красные глаза Фёдора, не сразу сфокусировались на этой реальности.

Натренированной пружиной охранник подорвался на месте, больно ударившись о потолок:

– Ай, мать его! – выругался он, потирая ушибленное темя, – Вадим! Ну что ты как маленький. Ну, авария, да и чёрт с ней! – заворчал он, тем не менее, стараясь не ругаться с будущим начальником смены, – это же не наша комп… компетенция.

– Приходи в себя, напарник! Там могут быть жертвы, – Таршин крутанул ключ зажигания в замке, и мотор иностранного автомобиля тут же ответил ровным гулом никогда не остывающего движка.

Буквально за поворотом, отражением самых чёрных мыслей Вадима, чуть ли не обвернувшись вокруг наклонённого, бетонного столба, грудой искорёженного железа, дымилась одна из моделей АвтоВАЗа, вокруг которой суетились пассажиры второго автомобиля. Действия их были разрознены и несистематичны. Сказывалось большое алкогольное опьянение молодых людей.

Торчащие из металла, окровавленные, деформированные руки и ноги незадачливых пассажиров автомобиля, попавшего в аварию, красноречивее всего говорили о том, что торопиться некуда. С наибольшей долей вероятности все люди, попавшие в смертельное ДТП, на данный момент были мертвы или критически ранены.

Следуя своему долгу, Таршин по рации запросил диспетчера, приказав ему вызвать автомобиль скорой помощи на перекрёсток.

Вынужденная активность, чужая беда, лёгкая форма злорадства, вымыли из души чувство тревоги. Странным образом, Таршин стал совершенно спокоен.

Открыв дверь, Вадим вышел наружу:

– Мысли материальны, – шепнул он себе под нос, доставая из багажника железный лом.

– Чего? – спросил его всё ещё сонный Фёдор, для которого данная ситуация не представляла какого-либо интереса, так как раньше, бывший сотрудник милиции работал на должности эксперта – криминалиста.

– Ничего! – ответил ему Таршин, – включайся в работу. Может кого-то, да спасём.

Как показало время, смутное беспокойство Вадима, было более чем обосновано и совершенно не связано с аварией. Ниже описываемые события во времени развивались практически параллельно с рабочей сменой Таршина, своей неотвратимостью, надвигаясь на молодую семью как апрельская буря, терзающая Медведьевск:

– Алёна! Ну что ты как маленькая, ей Богу! До меня идти через парк, всего пять минут быстрого ходу, а за ребёнком присмотрит твоя мама, – подруга детства, Дарья, используя всю свою силу убеждения, по стационарному телефону, старалась уговорить жену Вадима избавить её от вечерней скуки и прийти в гости.

– Даша! – устало пыталась защититься Алёна, – ты же знаешь, что Вадим не одобрит. Он не ханжа, но совершенно не любит, когда я хожу по темноте одна. А ведь уже поздний вечер.

– Алёна! Послушай меня, пожалуйста, – всё не могла угомониться слегка подвыпившая Дарья, – твой Вадечка, хороший мужик, но знатный паникёр! Я же тебя, в кои то веки, не на попойку зову, а вина немного выпить и моё повышение отпраздновать. К тому же, как говорила уже моя мама – чем меньше милый знает, тем лучше спит. Да, Женя? – обратилась она к своему невидимому мужу.

– Да золотце – тихим эхом послышался голос в телефонной трубке, вечно согласного с мнением жены, подкаблучника – Евгения.

– Ну, вот видишь! – обрадовалась согласию супруга подруга Алёны, – кстати, если захочешь, я попрошу Женьку встретить тебя от дома и проводить до нас. Обратно – на такси.

– Нет, не надо, я сама дойду, не маленькая. И то, только потому, что у меня мама в гостях и она присмотрит за Василиской, – нехотя согласилась Алёна, понимая, что находиться в меньшинстве, – и приду я только на один бокал!

– О чём речь, родная! Спасибо, что не отказала! Целую в щечку и жду с нетерпением, – расцвела в улыбке на том конце провода Дарья, – жду в течение получаса.

Эхом завершённого разговора, Алёна успела уловить в трубке часть быстрой перепалки между супругами:

– Чего обрадовался? – проворчала Дарья, – встречать тебе всё-таки придётся! Как я её одну по городу отпущу? Одевайся!

– Но Даша! Она ведь сама…

– Что я сказала?

Гудки завершённого разговора прервали перепалку пары на другом конце провода.

Алёна положила трубку, замерев в нерешительности:

– Что-то случилось? – мама Алёны, Ольга Александровна, выглянула с кухни, вытирая руки белым полотенцем.

Мудрая женщина была частой гостьей в семье дочери, однако стараясь выбирать такой момент для визита, когда Вадим был на сутках, чтобы не досаждать молодой семье своим назойливым присутствием.

– Даша до меня докопалась, мам. В гости зовёт. Со вчерашнего дня она уже не просто Даша, а заведующая складом продукции, Дарья Валерьевна! Сегодня у неё выпал выходной, и она во что бы то ни стало, желает отпраздновать долгожданное повышение.

– Так это же хорошо! Вот только темно на дворе и непогода разыгралась…

– Женька встретить обещал, – соврала матери Алёна, чтобы не беспокоить женщину в столь почтенном возрасте.

– Ну и прекрасно! С ребёнком я посижу, а Евгений весьма крепкий и ответственный парень, в обиду тебя не даст.

– Но Вадим…

– А что Вадим? Жене тоже отдыхать иногда надо. Он поймет, – мама улыбнулась дочери и, подмигнув, продолжила работать на кухне, исчезнув за дверным проёмом.

– Я ненадолго, мам…

– Хорошо! Не беспокойся.

Решившись на ночную прогулку, Алёна принялась радостно наряжаться. Сомнения оставлены за спиной и это расправляло плечи. Как ни крути, она, как прилежная и ответственная жена, уже очень давно никуда не выбиралась. Так что имела полное право расслабиться и пропустить пару бокалов дорогого и редкого вина, прямиком со складов Дарьи Валерьевны.

Понимая, что идти недолго, молодая мама наскоро натянула тёплые колготки, и буквально нырнула в юбку и кофту весьма сомнительной красоты.

«Не на парад же иду, в конце концов!» – мысленно подбодрила себя Алёна, придирчиво рассматривая себя в зеркало в коридоре.

После чего молодая женщина накинула пальто и, обвязав голову пуховым платком, отправилась к выходу. Мама даже не успела попрощаться с дочерью, как дверь затворилась за её спиной.

Как же Ольга Александровна корила, впоследствии себя, за избыточную настойчивость в этот час! Воистину: «благими намерениями выстлана дорога в ад», и хоть у этой поговорки имеется менее известное продолжение, в контексте данной ситуации как никогда подходил обрезанный вариант древней мудрости.

Роман Сергеевич всегда предпочитал ездить за рулём самостоятельно, в каком бы состоянии не находился. Верные псы – Иван и Павел, каждый раз немного тряслись от страха, когда чёрный «Мерседес», с водителем, находящимся в алкогольном или наркотическом опьянении, гнал по пустынной улице, закладывая крутые виражи, и спидометр неизменно показывал трёхзначные значения. Вождение автомобиля для Романа, в такие моменты было своеобразным успокоением растревоженной головы.

Наркотический угар слабел. С каждым годом, даже хорошая доза героина, имела всё меньший эффект, никак не расслабляя перегруженный разум. Временами, Январёв искренне опасался сойти с ума.

Признаться честно – было от чего. Являясь общепризнанным, мозговым центром семейного бизнеса, молодой мужчина держал в голове и контролировал чересчур много дел, которые терзали разум даже короткими отрезками ночного сна. В них как в забытьё, временами проваливался Роман, остро страдающий постоянной бессонницей.

Из провала в провал. Из сюжета в сюжет. Из сна в сон переходил очень навязчивый образ белых глаз. Они всегда появлялись внезапно и внимательно, изматывающе всматривались в самую душу Январёва, минуя любые барьеры. Не важно, что происходило в тот момент вокруг его сонной проекции, будь то воспоминания из детства или остросюжетный боевик с погоней и перестрелками. Итог всегда был один – огромные, белые, лунные провалы, прерывающие сон, заставляли сжаться чёрную душу героинового наркомана своей натуральностью.

Подобное подобострастное отношение к ночному образу, Роману Сергеевичу было трудно объяснить. Точнее трудно объяснить его «настоящность».

Стараясь логически мыслить, очень умный мужчина приводил сотни, тысячи доводов для себя, что лунные глаза – это банальная интерпретация героиновой зависимости, которая так проявляла себя во снах при помощи паникующего подсознания. Подобная точка зрения выручала самообладание уже полгода кряду, пока к навязчивому образу не добавился ещё спокойный, тихий голос, проявляющий себя и в реальности.

«Воля твоя. Жизнь твоя. Мир твой. Сила твоя. Воля твоя. Мир твой», – тихим шелестом ветра, беспрерывно проносились в голове слуховые галлюцинации, пытаясь убедить Романа Сергеевича в его всесильности.

Сегодня шёпот был особенно навязчивым. Ни скорость движения, ни наркотики не могли заглушить этот голос, порождающий эхо мыслей внутри. Чтобы заглушить его, требовалось что-то радикальное, кардинально новое, что-то, что удовлетворило потребности внутреннего демона, что-то, что позволило наконец-то получить долгожданное расслабление.

И Роман Сергеевич, начинал смутно догадываться, что именно хочет демон…

Обрыв электрического провода, сыпал на землю дождь белоснежных искр, погрузив весь прочий городской парк в первозданный мрак. Идти по нему в кромешной темноте, было бы очень самонадеянно и для движения, Алёне пришлось избрать другой путь, передвигаясь по хорошо освещённой обочине пустой дороги.

Из-за поворота, заставляя на мгновение ослепнуть от яркого света фар, с другого конца пустынной улицы показался чёрный, иностранный седан, показавшийся Алёне смутно знакомым.

Проехав мимо, дорогая, навороченная машина, оставила Таршину далеко за багажником, после чего нарочито стремительно развернулась позади, взвизгнув покрышками, и медленно устремилась вслед за испуганной женщиной. Вместе с тихим, но нарастающим шуршанием шин и мерным, приближающимся гулом мотора молодая мама поняла, что неизвестные люди увязались за ней. Она кожей чувствовала их взгляды. Незнакомцы, через тонированное лобовое стекло, откровенно и неторопливо разглядывая хорошенькую фигурку девушки, очертания которой угадывались и под новым, недавно купленным, пальто.

Далёкий визг тормозов и гулкий удар, сопровождающийся металлическим лязгом, заставил напряжённую девушку вздрогнуть от неожиданности. По всей видимости, только что, несколькими улицами далее, произошла самая настоящая авария.

На данный момент далёкие события мало беспокоили Алёну. Вокруг не было ни одной души, которая могла бы вступиться за испуганную женщину. Чувствуя опасность, исходящую от автомобиля, девушка невольно запаниковала:

«Спокойно! Спокойно, Алёнушка! Еще ничего не произошло. Всё хорошо, милая. Просто какие-то мальчишки решили пошалить, не зная, кто твой муж. Они отстанут немного позже, когда поймут, сколько тебе лет. А ты, Алёнушка, больше никогда не будешь слушать свою взбалмошную подругу, и гулять ночью ради развлечений» – стараясь унять нарастающий страх, в который раз за короткое время неторопливого преследования, пообещала себе испуганная красавица.

Но парни на автомобиле и не думали отставать. Ускорившись, они поравнялись с Алёной, которая старалась идти, будто бы ничего не происходит, не прибавляя шага, чтобы не выдать свои внутренние переживания:

– Привет, подруга! – хриплый и наглый, но знакомый мужской голос, донёсся с пассажирского сидения, под хихиканье невидимых пассажиров, – куда спешишь? Или не узнала?

Алёна оглянулась и, совершенно неожиданно для себя, увидела лицо Романа Сергеевича, показавшееся в опущенном окне его вкруг тонированного автомобиля. Девушка мгновенно расплылась в улыбке облегчения, свято уверенная в том, что хороший знакомый его мужа, не смотря на странный блеск глаз, не причинит ей вреда:

– До подруги, – спокойно и честно ответила она Январёву, – конечно не узнала. Темнота, тишина. И машина какая-то увязалась по пятам, до кучи!

– Садись, подвезём. Место есть, – слегка улыбнулся знаменитый бизнесмен, в то время, как один из его услужливых подопечных приоткрыл заднюю дверь, – район то опасный. Сама понимаешь. Не Москва и не Питер. Глухомань.

– Да я бы сама дошла, – улыбнулась девушка, тем не менее, аккуратно опускаясь на сидение рядом со знакомыми.

Сказывался пережитый страх. Во что бы то ни стало, молодая женщина хотела оказаться в безопасности. Да и непогода усилилась, отчего тёплый салон нагретого автомобиля показался ей островком рая, посреди бушующего океана хаоса:

– Особенно, если ты приглашаешь, – продолжила говорить она, аккуратно усаживаясь на сидение в позу прилежной школьницы.

Ровная спина и скрещенные на коленках руки, выдавали её неловкость. Одно неловкое движение на сидении и короткая, сосем не по сезону, юбочка Алёны немного задралась, обнажая стройные ноги красавицы, облачённые в чёрные колготки. Ожившее воспоминание о ночёвке на Моргудоне, промелькнуло перед глазами Романа, который жадно наблюдал за каждым движением чужой жены. Плохо подавляемое желание заплясало похотливыми чертями у него в зрачках.

Роману невольно вспомнилось, как с такой же жадностью, будучи совсем молодым, он рассматривал стройные ноги в пригородной электричке, в тайне мечтая прикоснуться к ним хотя бы пальцем. С той поры самоуверенность молодого человека возросла до небес, а желания приобрели более приземистый, животный оттенок.

Не замечая повышенного внимания (или стараясь не замечать его), Алёна вежливо поздоровалась с бессменными спутниками Январёва – Павлом и Иваном, вальяжно расположившимися на пассажирских сидениях:

– Привет ребята!

– Привет, красавица, – почти хором ответили Иван да Павел, расплываясь в глупой улыбке любования женской красотой.

– Муж то тебя как отпустил? Или без спросу ушла? – спросил Роман, скрытно рассматривая прекрасную соседку в зеркало заднего вида, – он же вроде на смене.

– Если честно, то сама, – призналась во всём Алёна, – он бы не одобрил. Расскажешь ему?

– Зачем? Я ведь просто работодатель и не более. Мне чужие семейные разборки ни к чему. Где подруга-то живёт?

– На Дзержинского. Дом пятнадцать.