Антисвинизм. Чёртов узел

А кто будет защищать меня и мою, ничем и никем неограниченную власть? Никто!.. Тогда, эта власть – просто «мыльный пузырь», жизнь которого крайне быстротечна. Он лопается от малейшего прикосновения извне. Может, всё-таки «равноправие», «взаимоуважение», «созидание», «творчество», «саморазвитие» можно сделать не пустыми словами, которые говорят с целью обмана и порабощения, а наоборот, растолковать животным и птицам их истинный смысл? Может действительно можно дать другим возможность получать настоящую радость от жизни не тем, чтобы сытно жрать, удовлетворять похоть и быть тупым потребителем?.. Или, наоборот, не прозябать в нищете и бесправии. Может объяснить всем тем, кому я уготовил судьбу тупого рабского быдла, что счастье жизни и её смысл не на небесах, не в следующей жизни, не в далёком будущем у их потомков, а здесь и сейчас, и, что это счастье зависит только от них самих? Может им надо объяснить, что их состояние сейчас есть мост от простого животного к сверхживотному, который можно и нужно перейти? Может сказать им, что они есть боги и боги живут в них самих? Может тогда и только тогда, все действительно познают, что такое настоящее счастье и неподдельная, неиссякаемая, безусловная любовь? И если меня будут действительно так любить, то не будет ли это действительным гарантом незыблемости власти, которую любое животное и любая птица будет защищать не щадя живота своего, ибо им будет, что терять?

Если каждое животное, каждая птица, обладая человеческой мудростью, способностями к созиданию и творчеству, будет заниматься своим делом; если любой труд сделать почётным и уважаемым; если весь произведённый продукт не изымать и не растрачивать впустую на строительство всяких храмов, рытья ям и котлованов, а дать каждому самому распорядится продуктом своего труда, то разве нельзя построить общество, которое будет несокрушимо извне, ибо оно будет несокрушимо изнутри?». – Коммод, забывшись, уже просто ходил и размышлял вслух.

«Это будет первое в истории мироздания самое справедливое и честное общество и, что самое главное, оно будет построено не людьми, а животными. В нём не будет богоизбранных паразитов, ибо идея богоизбранности, это тоже ложная ценность, вбитая в глупые свиные головы и воздействующая на низменные инстинкты, присущие любому животному и человеку. Я войду в историю не как тиран и убийца, каких ещё не видел свет, но как самая великая личность в истории. Я принесу действительное просвещение, а не формальное образование, обучающее только тому, чтобы уметь читать мои указы».

«Размечтался! – услышал он внутри себя уже другой голос. – Успокойся! Ты что, хлеб познания раздашь всем? Это продукт, на сегодняшний день, невосполнимый. А сам как будешь после этого жить? Ты, дружище, не только великим не станешь, тебя все примут за идиота. Даже желторотые цыплята будут хохотать тебе в морду! У людей твои мечты называются утопией. Как только ты решишь показать себя великим просветителем, любящим всех и вся, свиньи и твои же братья, собаки, первыми разорвут тебя на кусочки. Так, что забудь и возвращайся к плану номер один. Скоро собрание. Надо подготовиться. Скорее всего, предстоит драчка с Пиратом. Хотя, я не уверен, что он полезет на рожон против всех собак и свиней. Я бы на его месте, перед собранием хорошенько продумал и подготовил вариант бегства. Если захочет сбежать, то скатертью дорога! Догонять не будем! Ещё и лучше! Не надо будет из него делать мученика! Пусть лучше слывет трусливым проходимцем, который использовал в своих корыстных целях славное имя бога. Советоваться по вопросу бегства Соломона, а значит, ставить в известность о крахе всего эксперимента с разумностью животных Хряка или кого-либо ещё, я пока не буду. Сначала выясню, сколько я сам, единолично распоряжаясь хлебом, смогу протянуть в разумном состоянии».

С этими мыслями, Коммод выскочил из спальни и, крикнув своих охранников, отправился к большому амбару пересчитывать бесценные запасы хлеба.

Глава 24

В это же самое время происходило ещё одно тайное собрание. Участниками его были Старый Хряк, три борова – Илия, Каифа, Ирод и молодая свинья Джулия.

Из всего свинарника Старый Хряк нашёл только четверых, наиболее активных сородичей, которых он видел в будущем свинском истеблишменте. Честно говоря, он, из-за недостатка времени, пока ни с кем и не разговаривал по поводу последних событий и распоряжений Коммода. Он просто прекрасно знал этих четверых, ибо все они были ему в той или иной степени родственниками. Он увидел в этих четырех свиньях абсолютно родственные (и не только по крови, но и по духу), для себя натуры и решил, что они – наиболее умные, беспринципные, жестокие свиньи, которые, объединившись в единую группу, смогут стать реальной силой, противостоящей волкодавам Коммода. Ну, хотя бы в интеллектуальном отношении.

С Илией мы уже, уважаемый читатель, немного знакомы. Это тот самый боров, который перед восстанием, сочинив пламенную агитку под названием «Убей человека!», сыграл заметную роль в разжигании ненависти животных к людям.

Остальные проявили себя уже во время восстания. Джулия лично перегрызла горло двум пожилым рабыням-свинаркам, которых она знала с рождения, и которые каждый день кормили и ухаживали за свиньями, в том числе, и за ней. Религиозный фанатизм, который охватил её после того, как она попробовала волшебного хлеба, не знал границ.

Уверовав в свою исключительность и богоизбранность, она стала относиться к людям с лютой ненавистью, а к остальным животным и птицам – с нескрываемым презрением. Все, кто не имел нос «пятачком», были для неё живыми существами второго сорта. Она кое-как ещё терпела собак из-за их силы и поэтому, хоть и сквозь зубы, была вынуждена с ними вежливо разговаривать.

С другими животными и птицами она вообще не общалась. Считала это ниже своего достоинства. Она читала им проповеди и нравоучения. Конечно, вслух она называла их братьями и сёстрами, говорила о равенстве всех перед богом, и даже иногда лобызала кого-нибудь из них. Но тут же после этого незаметно сплевывала и вытирала своё рыло. Она не замечала, что эти животные и птицы, во всех отношениях намного чище неё, ибо сама она приходила к ним на проповедь прямо из грязного нечищеного свинарника, где только что валялась в продуктах переработки того, что недавно ела. И в мыслях у неё было то же самое, ибо фанатизм богоизбранности придавал этим мыслям только один аромат – аромат свинарника.

Старый Хряк, волею судьбы и проходимцев ставший верховным правителем «царства божьего для животных и птиц на Земле», и получивший право жить в доме Стива, избрал её жить в этом же доме.

Этот факт ещё больше усилил у Джулии презрение к другим обитателям хозяйства и утвердил в ней уверенность собственной богоизбранности. Она не знала бога Соломона, но слепо верила, что тот избрал её за исключительность ума; для того, чтобы она могла использовать других животных и птиц для обеспечения благополучия своей ценнейшей, как ей казалось, жизни. За дело этого бога, которое вознесло её, простую грязную свинью, в ранг вершительницы чужих судеб, она была готова растерзать кого угодно. Это была фанатичная и истеричная свинья-революционерка, с переизбытком садистских наклонностей. Возникновение личностей подобных ей мы периодически видим и в нашей человеческой истории. Именно Джулия в дальнейшем предложит себя на роль главной инквизиторши, для того чтобы участвовать в допросах с пристрастием кота Альфонса и его семьи.

Каифа и Ирод были одними из многочисленных сыновей Старого Хряка, которых тот по молодости произвёл на свет достаточно много. Старый Хряк долго был главным производителем поголовья свиней в хозяйстве Стива. Он и сейчас ещё сохранял силы для любовных утех, но с появлением у него человеческих качеств, Хряк стал заниматься этим исключительно ради удовольствия. Кстати, его жажда к получению этого удовольствия и ненасытность в этих делах, скорее всего, послужили ещё одной причиной столь быстрого взлёта Джулии и принятия её в круг самых доверенных рыл.

Уже зрелые боровы, Каифа и Ирод, тоже мало отличались от отца своими моральными качествами. Обретя человеческие способности, они поняли первыми, что их родитель сейчас находится на высоте положения. Своим умом, присущим каждой свинье, и прекрасным нюхом к наживе, они почувствовали запах власти, которая даёт безбедную жизнь. На эту жизнь не надо зарабатывать тяжёлым трудом, ради неё не надо рисковать здоровьем, не надо иметь какие-нибудь таланты и способности. Надо просто быть подлым и жестоким. Хотя подлость – это первооснова. Она рождает и выращивает из себя остальные, родственные ей порочные качества: трусость, жестокость, лживость, жадность. Они, в принципе, присущи любому существу, вкусившему Плод Познания, но этот плод даёт ещё и другое качество, которое служит неким лекарством, антибиотиком для вируса порока. Это совесть. Она не позволяет этим порочным детям подлости расцветать и расти в душе, заглушая её благородные ростки.

Борьба идёт постоянно. Каждый может совершить тот или иной неблаговидный поступок. Разница только в одном – осознаёт ли существо, что поступило плохо или нет. И здесь дело даже не в том, есть у него раскаяние или нет. Раскаяние – это грех против собственной души. Это яд медленного действия, известный каждому как «чувство вины», который свыше дают испить любому существу с детства и к зрелому возрасту это существо готово каяться буквально во всём.

Но дело не в раскаянии. Дело в разумном решении – поступать так в дальнейшем или не поступать.

Ум свиньи полностью погасил такое понятие, как совесть в отношениях с другими животными и птицами. В нём сидит только одна ценность: мы богоизбраны и поэтому то, что хорошо для нас, то правильно всегда! Мы всегда правы, ибо так сказал бог! Все остальные – орудия для удовлетворения нашей сытой жизни. И вот бог это нам даёт! Мы теперь будем жить в доме, который не строили, есть хлеб, который не пекли и пользоваться всеми другими благами, в производстве которых мы никогда не принимали участия. Мы, свиньи, теперь должны только потреблять, распределять и проповедовать благую весть.

Каифа и Ирод, получив человеческие качества и увидев, что отец сейчас есть верховная власть, вдруг резко полюбили его, и первыми сделали шаг к сближению с ним.

Лесть в его адрес непрекращающимся потоком круглосуточно лилась в его уши. Они не давали ему и шагу ступить, чтобы хоть чем-нибудь ему не угодить. Поливая других свиней, других животных и птиц словесной грязью, они устраняли конкуренцию с той стороны и вселяли в Старого Хряка уверенность в своей исключительности и непогрешимости.

Во время восстания они непрерывно находились рядом с Хряком, делая вид, что в любой момент готовы пожертвовать своей жизнью, прикрыв его своим телом, хотя при этом старались держаться всё-таки за собачьими спинами.

И вот эта кампания собралась в укромном местечке за свинарником, чтобы в тесном кругу обсудить сложившуюся обстановку. Старый Хряк, рассказав подручным о новом раскладе сил в хозяйстве, поставил очень простой вопрос: что делать дальше? Конечно, он пока утаил тот факт, что Соломон Гросби вовсе никакой не бог.

«Эту карту я всегда успею открыть, – думал он, – пусть пока верят в него, а то у Джулии может случиться припадок, если она резко разочаруется в своей вере». Приукрасил он и свой героизм при разговоре с Коммодом.

– Одно сейчас ясно, дети мои, что подлые псы сейчас сильнее нас, поэтому, я считаю, что мы вынуждены сейчас будем играть по их правилам, – подвел он итог.

– А наш пророк Пират – разве он ничем не может нам помочь и урезонить зарвавшихся кобелей? – взвизгнула Джулия. Она была уже на грани очередной истерики от услышанного. – Ты должен рассказать ему обо всём!

– Ты, что не слышала, о чём только сейчас говорил наш мудрейший правитель? – тут же влез в разговор Каифа. – Тебе же человеческим языком сказали, что сила теперь на стороне Коммода и его банды. Мы, свиньи, слишком утончённые натуры, чтобы противостоять грубой силе этих псов в открытом бою.

– Правильно говоришь, Каифа! – тут же добавил Ирод. – Перед нами стоит выбор: либо сыто жить в тёплом доме, используя других животных как прислугу, либо быть уничтоженными. Лично для меня вопрос решён! Я, конечно, за союз с собаками! Здесь надо подумать о другом. О том, как нам в перспективе вернуть власть и заставить этих псов служить себе. Из того, что я услышал от нашего наимудрейшего правителя, я не вижу выгодного для нас решения и перспективы. Здесь надо хорошо и долго думать, обсуждать. В общем, нужно искать подходящие для нас варианты. Надо найти консенсус и тогда всё будет путём!

– Но Пират!.. – не унималась Джулия. – Он же пророк! Он имеет больше, чем грубая сила! Он посланник божий и наделён чудодейственными способностями! Он может испепелить этих проклятых собак молнией с неба! Он должен защитить дело бога нашего, дающее нам, свиньям, власть и сытую жизнь! Он должен защитить нас, бедных рабов божьих, преданно служащих божьему промыслу!

– А кто тогда нас будет защищать от внутренних и внешних врагов? – остановил религиозный порыв Джулии Старый Хряк. – Бог не будет решать за нас все вопросы. Пират же ясно это дал понять на последнем собрании. Бог дал нам шанс, наделив человеческими возможностями и избавив нас от власти человека. Всякая власть теперь здесь в хозяйстве – от бога! Этот постулат, находясь при этой самой власти, мы должны использовать полностью! А вот Пирата надо будет испытать: действительно ли он обладает волшебной силой, действительно ли он пророк божий или это всё его выдумка. В конце концов, он пёс и явно в ряды богоизбранных попасть был не должен! Ведь это против всякой божественной логики! Если бог избрал свиней, то и пророк должен бы быть тоже из наших рядов!

– Божественная мудрость! – радостно воскликнул Ирод. – Я восхищен тобой, мой повелитель! Я горжусь тем, что я сын твой по плоти и крови, но при этом считаю, что я недостоин такой чести! Какая мудрость! Вот оно решение всех наших проблем!

– Ладно, ладно, не спеши пока! – немного утихомирил разошедшегося льстеца Старый Хряк. – До решения всех проблем ещё очень и очень далеко. Но с божьей помощью мы их решим и повергнем всех врагов наших в прах! А сейчас мы должны разработать общую стратегию нашего поведения и нашей политики в отношении собак и других животных. Это очень важно! Коммод нас в этом опередил, поэтому он сейчас хозяин положения. Он знает, что ему надо и как этого достичь. Он сплотил вокруг себя собак и те готовы отдать за него жизнь. А у нас, свиней, такое возможно? – и Старый Хряк обвёл присутствующих испытующим взглядом.

– Конечно, повелитель! Ты же знаешь нашу личную преданность тебе! Во время восстания мы живота своего… – начал было Ирод, но Хряк оборвал его, не дав закончить очередное красноречивое излияние в преданности.

– В вашей преданности я не сомневаюсь, но нас слишком мало! Мы – истеблишмент, как говорит Коммод. Но этого мало. Нам нужны такие же преданные исполнители. Нам нужны солдаты, готовые пожертвовать своей жизнью ради наших идей. Я уже не говорю о том, что они должны уметь легко жертвовать жизнями других животных и птиц. С помощью этих солдат, а точнее пример их стойкости в вере и убеждениях, должны перетянуть на нашу сторону остальных обитателей хозяйства. Поэтому я возлагаю на вас теперь задачу, которая станет главной в вашей жизни. Это идеологическая работа с нашими сородичами. Вы должны обработать их сознание так, чтобы никаких других мыслей, кроме той, что свиньи выше и умнее других животных, у них не было. Прежде чем убеждать в этом остальных животных, свиньи сами должны в это уверовать слепо и бесповоротно. Животные должны видеть, что свиньи готовы умереть за это убеждение! Только тогда они поверят нам и будут нам служить.

Четверка свиней слушала Старого Хряка, открыв рот от его неожиданно открывшейся для них мудрости, даже не подозревая, что тот просто пересказывает слова Коммода. Такова уж природа свиней – всегда использовать чужие открытия, выдавая их за свои, и при этом свято верить в то, что это действительно их открытия.

– Единственный вопрос, на который я сейчас не могу найти ответа: каким способом можно сделать псов слабыми, разрозненными и послушными? Коммод сказал, что их орден силовиков не будет подвержен нашей религии и в этом будет его несокрушимая сила. Здесь я с ним полностью согласен. Где же секретное оружие против этих окаянных псов?

– В силе нашей веры и божественной помощи! – пылко начала опять Джулия. – Ты сам ответил на свой вопрос, говоря, что мы должны усиливать веру свиней и других животных. Когда под наши знамёна встанут все обитатели этой плантации, то собакам ничего не останется сделать, как примириться с нашим господством!

– Да, дорогая Джулия, – начал свою речь молчавший до сих пор Каифа, – ты совершенно права! И ещё более прав наш мудрейший повелитель! Помощь всех животных нам, конечно, необходима. Но и Коммод с нечестивыми псами тоже будет бороться за эту помощь и поддержку. Коммод абсолютно верно для себя распределил обязанности и ответственность между нами: свиньями и собаками. Речь идёт о тотальной власти над всеми животными. Тотальная власть невозможна без тотального контроля над всеми обитателями нашего хозяйства. Кто всё контролирует, тот и правит. Я бы, располагая преимуществом в силе, поступил бы точно так, как и Коммод.

Видимость власти вместе с ответственностью отдал бы слабейшей стороне, а реальную, скрытую от всех власть, оставил бы себе. Вы спросите меня, какие способы воздействия на толпу животных есть у Коммода и как он может добиться помощи всех животных и птиц? Отвечу вам, как я вижу эту ситуацию.

В критические моменты борьбы за господство, видимую власть под самыми благозвучными предлогами передают толпе и, полностью контролируя её, уничтожают конкурирующую сторону. Коммод это всё прекрасно знает и, наверняка, у него есть козыри для того, чтобы в любой момент передать эту видимость власти толпе. У него также есть и силы, чтобы контролировать толпу. Но там, в толпе, тоже могут родиться незапланированные лидеры и тогда горе всем предыдущим правителям! Власть толпы жестока, но недолговечна. Толпа быстро выдыхается и ищет того, кому эту власть передать. Как правило, этой силой оказывается именно та, которая осуществляла тотальный контроль над ситуацией в период, якобы стихийных событий.

Теперь, открыв рты, сообщники слушали Каифу.

– Так что же делать? – в голосе Джулии слышались нотки отчаяния, которое могло в любой момент перерасти в неуправляемую истерику. – И откуда ты всё это знаешь?

– Да, действительно, откуда? – уже с опаской и уважением, глядя на Каифу, поддержал её Старый Хряк.

– Какая разница, откуда! Ниоткуда! Это моя интуиция, которая никогда меня не подводила. Это мои размышления по поводу услышанного от тебя о планах Коммода. Вы можете доверять моей интуиции, а можете и не доверять. В любом случае, я подчинюсь большинству и буду уповать на твою мудрость, мой повелитель!

– Да нет…, продолжай! Твоя интуиция подсказывает тебе очень интересные вещи, о которых я и сам часто думал! – не моргнув глазом, соврал Старый Хряк, для того, чтобы поддержать миф о своей природной и божественной мудрости.

– Так вот, наш повелитель и мой отец, чем я горжусь не менее Ирода, поставил перед нами очень ответственную задачу. Смею предположить, что Коммод думает точно так же и имеет на нас те же виды. На сегодняшний день он сделал нас своими союзниками, которым он, естественно, не доверяет и будет стараться нас контролировать…

– А зачем ему надо делиться с нами властью? – поинтересовался, молчавший до этого Илия. – Не проще ли править единолично, а нас просто ликвидировать?

– Он с нами властью и не делится. Он делится с нами ответственностью за результат принятых им решений. Точнее сказать, он перекладывает эту ответственность на нас, предлагая взамен кое-какие привилегии по сравнению с другими животными и птицами, которых он тоже презирает. Ликвидировать он нас сейчас не может. Ведь для всех сейчас мы – божьи избранники. Плюс, наши интересы с собаками сейчас совпадают: это подчинение остальных животных и превращение их в послушную рабскую массу, которая будет безропотно исполнять все наши приказы. Так что особо опасаться сейчас Коммода нам не стоит. Более того, мы сейчас должны принять все его условия! Он совершает сейчас одну вынужденную ошибку, которая впоследствии, при наших грамотных действиях, сыграет с ним злую шутку.

– Это какую? – все четверо внимали тому, что говорил Каифа, затаив дыхание.

– Он позволяет нам расселиться среди других животных, чтобы организовывать и контролировать их жизнь изнутри. Он прекрасно понимает, чем это может для него в перспективе обернуться, но у него сейчас нет другого выхода. Собак слишком мало для того, чтобы контролировать всех. Мы нужны ему! Поэтому он берёт нас в союзники. Основной его противник, на сегодняшний день – наш пророк Пират. Коммоду, в первую очередь, надо ликвидировать его, но никто не знает, какие планы в отношении других животных существуют у нашего бога, посланником которого является Пират. Мне тоже непонятна на данный момент одна вещь: почему Коммод вдруг осмелился повести собственную игру, выйдя из-под контроля Пирата? Почему он решил восстать против нашего бога, Соломона Гросби?

– Я вижу, что не ошибся в своём выборе! – прервал Каифу Старый Хряк, а тот в знак благодарности за комплимент, почтительно склонил перед ним голову. – Твои рассуждения мудры и всё же они базируются на неполной информации, имеющейся у тебя.

Теперь все вопросительно и недоуменно смотрели на Старого Хряка.

– Тогда, может быть, повелитель соблаговолит поделиться ею с нами, иначе это совещание теряет всякий смысл. Мы не можем принять верного решения, не обладая всей полнотой информации о текущих событиях, – очень вежливо и осторожно перебил Хряка Каифа.

– Хорошо, дети мои, я скажу вам кое-что очень важное, что может сильно повлиять на нашу с вами судьбу. А ты, Каифа, сделай выводы, ибо я назначаю тебя своим главным советником и «правым копытом». Ты, Илия, будешь отвечать за пропаганду и культуру; Ирод будет главным казначеем, а Джулия будет сотрудничать с собаками по выявлению и наказанию внутренних врагов.

– Ты самый мудрый и справедливый правитель! Да будет имя твоё славиться в веках и произноситься благоговейно во всех молитвах, направленных к богу нашему! – подобострастно завопила четвёрка свиней.

Только Ирод исподлобья бросил недобрый взгляд на Каифу. Быть «правым копытом», это значит стоять выше по иерархии и иметь возможность держать под контролем престарелого и властного отца. А самое главное это то, что после смерти отца именно Каифа будет иметь все шансы стать новым царём и повелителем всех животных. Если, конечно, этого пожелает Коммод или кто там к этому времени будет вместо него.

– Итак, – начал через некоторое время Старый Хряк, после того, как вдоволь насладился лестью и восхвалениями в свой адрес, – хочу вас немного огорчить. Мы говорили о многом, но успех этого многого зависит от одного важнейшего фактора – кто будет распределять между животными волшебный хлеб нашего бога? Именно в нём наша сила и поэтому контроль над его расходованием должен быть только у нас! Но… Коммод теперь тоже знает этот секрет и уже распорядился выставить у амбара с хлебом охрану из своих головорезов. Так что, дорогие мои, о том, чтобы контролировать божественный хлеб мы пока можем только мечтать. Думаю, что и Пират уже потерял эту возможность.

– Это очень, очень плохо, – задумчиво произнёс Каифа.

– Ты прав, мой дорогой советник. Но, я уверен, что мы обязательно одержим над ними победу и заставим этих псов отдать нам власть и контроль над волшебным хлебом! Нам нужно только найти оружие, которое сделает этих волкодавов слабыми, безвольными и податливыми. И почему только мы раньше не догадались перепрятать волшебный хлеб? Это надо было сделать сразу же после восстания!

– А какая разница, повелитель! – вставил своё слово Илия. – Ведь под угрозой смерти, вы всё равно вынуждены были бы сказать проклятому Коммоду, где хранится этот хлеб. Кстати, я вспомнил ещё один факт, который всвязи с последними событиями, ускользнул из моей памяти. Перед восстанием петух рассказал мне, что ранним утром он видел, как Джесси заставляла других животных грузить какие-то мешки из большого амбара в телегу, после чего Савл потащил эту телегу прочь из хозяйства. Вместе с ним ушла и Джесси с Цезарем.

– А вот эта информация должна стать строжайшей тайной! – оборвал его Каифа. – Петух – опасный свидетель, которому тайно надо свернуть шею: ибо раз он это рассказал тебе, то может разболтать и Коммоду. Если уже не разболтал.

– С удовольствием это сделаю! – отозвалась на это предложение Джулия. – Этот горлопан мне надоел! Своими криками по утрам он всё время мешает мне спать.

– Вот и здо́рово! – похвалил её Старый Хряк. – Хоть я и против беззакония, но для общего блага иногда можно на это закрыть глаза. Только после этого надо хорошо «замести следы», и сообщить животным какую-нибудь правдоподобную причину смерти петуха. А ещё лучше было, если бы петух вообще пропал без вести. Тогда и объяснять никому ничего не надо. Появится ещё один враг, предавший нашу святую веру. Это нам только на руку.

– Повелитель, дай мне слово, пожалуйста, – вежливо прервал его Каифа, – кажется, я нащупал то решение, которое поможет нам победить окончательно и бесповоротно.

– Давай, давай, дорогой мой, мы все тебя внимательно слушаем!

– Я действительно прошу всех выслушать меня очень внимательно, ибо я буду говорить, как мне кажется, очень важные вещи. Из-за дефицита у нас времени, я постараюсь быть кратким.

Итак, мы сейчас слабее собак – это факт. Но мы это можем использовать в своих интересах, и тогда наша слабость станет нашим главным оружием.

– Как это? Ты ничего не перепутал? – перебил его Ирод, который при первой возможности решил подковырнуть своего так внезапно поднявшегося братца. – Первый раз слышу, чтобы слабость была оружием против силы! Повелитель, ты не ошибся, сделав моего горячо любимого брата своим «правым копытом»?

– Не ерничай, – спокойно ответил ему Каифа и тоже одарил Ирода недобрым взглядом, – ты лучше слушай дальше. Наша главная сила в нашей слабости! Но не в реальной слабости, ибо мы не есть самые слабые животные, а в той, которую мы будем изображать перед другими животными, особенно перед собаками. Волкодавы сильны физически и морально. Они сплочены в стаю, в которой существует жёсткая дисциплина и строгая иерархия. Но в их сообществе есть одно слабое место. Это то, что не подчинено их «железной» дисциплине и в то же время имеет огромное влияние на жизнь каждого волкодава.

– И что же это?

– Не что, а кто. Это сука! Обычная самка волкодава, добермана, овчарки или ещё кого-либо из этого мерзкого вида второсортных животных. Вот они и будут нашим главным оружием в борьбе с этими варварами. Самки и их дети – вот на чьи мозги мы должны направить нашу первоочередную и самую массированную пропаганду. Илия, это твоя задача!

– Я готов! Раз плюнуть!

– Но это должна быть уже совершенно другая по характеру и своему содержанию пропаганда! Никакой агрессии! Никаких «убей»! Никакого насилия! Наоборот! Это должна быть пропаганда мира, ненасилия, любви, братства, ценностей мирного семейного очага! Так как в будущем животных ожидает немало трудностей и страданий, то это должна быть идеология утешения, обнадеживания и смирения. Самка должна преклониться перед богом, якобы утешающим её, и страдающим якобы за неё и её детей. Как только она преклонится, то вскоре её примеру последует и самец, ибо она найдёт способ воздействовать на него, проникнуть в его мозг, лучший, чем могли бы найти мы.

Молодых самок надо развращать всеми возможными способами. Они не должны уважать своих мужей, поэтому пока они молоды, у них должны быть любовники, а когда стары – проповедники. Мы должны запутать самок целым набором ложных ценностей. Любых ценностей, кроме преданности своему роду! Эта преданность должна быть уничтожена понятием толерантность!

Часть свиней должна вести пропаганду «свободной любви», толерантности к межвидовому спариванию, ценностей потребления и удовольствий. Другая часть, наоборот, должна призывать к скромности, смирению, строгому поведению, к постоянной молитве, верности и почитанию мужа, семейным ценностям. Но все они должны убеждать в том, что они и их мужья грешны, плохи и неправильны. Мы будем формировать общественное мнение, общественную мораль, общественные ценности, которые будут вторую точку зрения делать исключительно правильной, а первую— грешной. В любом случае каждая самка проходит этап юности и молодости и в это время её должны ждать именно соблазны греха и разврата.

– Ну а в чём всё-таки сила слабости?

– За то непродолжительное время, что у меня есть способность к мышлению, я осознал, что всем управляет воля к власти. Вся жизнь – это постоянная борьба за власть! Наше хозяйство – наглядный тому пример! Эта борьба пронизывает всё существование, от бесконечно малого, до бесконечно большого. Слабый всегда подчинён и в результате уничтожается. Это порядок вещей в природе! Подавления и убийства происходят инстинктивно и не вызывают ни у кого ни сомнения, ни раскаяния, ни стыда. Но!.. Люди придумали другой способ борьбы за власть между собою. У них теперь часто побеждает слабый, ибо кто-то вроде нашего бога Соломона Гросби придумал и вбил им в головы такие ценности, по которым выгодно быть слабым и ущербным, а порой – даже почётно.

Людская мораль часто оказывается на стороне слабого, никчёмного, беззащитного, ленивого. У них это называется социальным государством. Обидеть слабого – это преступление, за которое тебя ждёт наказание. В лучшем случае, виновного ждёт общественное осуждение. Их религии направлены на поощрение нищеты, бедности духа, слабоволия, несвободы. Когда-то давно у них произошло восстание рабов в морали, и оно оказалось победоносным. А знаете, кто был главной движущей силой этой революции, кто распространял и поддерживал ценности, сформировавшие эту рабскую мораль? Знаете, кто первый клюнул и преклонил колени перед этими ценностями, а затем привил их следующему поколению? Знаете, кто и теперь является самым ярым приверженцем и защитником этих ценностей? – Каифа торжественно обвёл присутствующих победоносным взглядом.

– Кто, Каифа? Неужели человеческая женщина?

– Именно! Быстро теряя молодость и привлекательность, она неизбежно приходит к этой морали, ибо эта мораль её утешает и даёт ей власть над мужем. Использование этой морали позволяет этой женщине постоянно формировать в мужчине чувство вины. Женщина может атаковать постоянно, по самому незначительному поводу. И общественное мнение всегда на её стороне. Даже там, где есть видимость полного подавления мужчиной женщины, там всегда последнее слово будет за ней, а точнее за торжеством этой морали. Эта мораль исключает взаимное уважение и безусловную любовь между мужчиной и женщиной. Их семьи – это, в большинстве своём, только видимость счастливой жизни. На самом деле – это постоянная борьба и война на медленное уничтожение. Их мужчины деградируют только из-за господства этой морали нищих, убогих, слабых, а так же торжества женских ценностей. Теперь вы поняли суть нашей дальнейшей политики в отношении всех животных, населяющих наше царство?

Собаки, пользуясь сейчас своей силой, взяли власть, а всю ответственность за свои решения хотят переложить на нас. Мы же, воспользуемся этим и будем, изображая свою слабость и покорность судьбе, внушать животным то, что мы не можем нести ответственность по причине той самой слабости.

Мы не будем сами расселяться среди других животных. Те не поймут: с чего это нас принимать в своём доме, если у нас есть свой? Поэтому наш дом должен быть разрушен, а некоторых свиней надо будет принести в жертву собакам.

– Ну, ты даёшь, Каифа! А как это сделать? Есть ещё Пират, и волю бога нашего, Соломона Гросби, ещё никто не отменял! – свиньи зашумели, сомневаясь в реальности исполнения услышанного ими только что предложения.

– За Пирата и Соломона не беспокойтесь. Думаю, что вопрос с пророком я решу на ближайшем собрании, а с богом Соломоном будет решать вопрос Коммод. Во всяком случае, он это сказал сам. Флаг ему в руки! – успокоил свиней Старый Хряк. – Продолжай, Каифа, ты говоришь очень правильные вещи. Правильно!.. Если мы не сможем ослабить псов снаружи, будем разрушать их тайно, изнутри.

– Ну, если с Пиратом вопрос будет скоро решён, то и проблем никаких не будет. Предложить добровольно принять свиней в свой дом, конечно, следует, ибо, зачем напрасно проливать кровь наших братьев. Хоть это будут самые никчёмные братья и сёстры, но всё же это наши сородичи и их тоже можно будет потом использовать в общем деле. Но если вдруг с этим возникнут проблемы, то тогда пусть они послужат нам в последний раз! Тогда придётся устроить первую показательную войну между собаками и свиньями, проиграть её, тем самым показав нашу слабость, беззащитность, безграничное страдание и этим дискредитировать собакв глазах других животных, как агрессоров, насильников и воинствующих антисвинитов. Наше расселение впоследствии представить как волю божью. Животные и птицы будут пока ни при делах, но потом мы их также стравим всех между собой. Они захлебнуться в собственной крови, а мы будем им внушать постоянно, что всё это происходит из-за их несовершенства, греховности и антисвинизма, который также будем периодически поощрять в каждом доме. Их надо разбить на общины, поставив перед каждой из них невыполнимые задачи и ложные цели, а то, что они не смогут их достичь, так это опять же от их несовершенства, глупости и происков врагов!

– Но животные сейчас здоровы морально и физически. Захотят ли они нас слушать?

– Мы их заставим, внедряя в их умы всё те же женские ценности любви к материальным благам и мораль, поощряющую всё самое убогое, что у них есть. Особенно это важно делать среди крупных и сильных животных.

– Это хорошо, но как нам организовать войну между собаками и свиньями? И не пострадаем ли мы сами от этой войны? – заволновался Ирод.

– Я готова, ради нашего дела, хоть «к чёрту на рога»! – опять начала заводиться Джулия.

– Не надо «к чёрту на рога»! – остановил её Каифа. – Мы будем наблюдать за этим со стороны. Повелитель, я бы с удовольствием это сделал сам, но я пока не вхож в собачий круг, поэтому, разреши попросить тебя оказать нам всем милость в виде услуги?

– Конечно, сын мой! – ответил Старый Хряк, а Ирод опять метнул в Каифу полный зависти взгляд.

– Повелитель, вам надо сделать самую малость. Пусть Илия даст вам список самых никчёмных свиней, а вы передайте его Коммоду и скажите, что эти свиньи хотят объединиться против собак, взбаламутить всё хозяйство и взять власть в свои копыта. При этом Илия пусть действительно проведёт среди этих свиней нужную агитацию и по-настоящему взбаламутит их не только против собак, но и против нас с вами. Пусть убедит их в том, что собаки хотят покуситься на их свободу, а вы, повелитель, встали на их сторону. Коммод с волкодавами сам вырежет их всех, а остальных разгонит по курятникам, коровникам и конюшням. Он вынужден будет сделать это, дабы избежать повторной смуты в дальнейшем. Мы же будем нейтральны, а потом убедим проигравших свиней в том, что мы и есть настоящая свинская элита, наличие которой, ради сохранения её в дальнейшем, надо абсолютно засекретить. Мы уйдём в тень, где и будем решать все вопросы, тайно сваливая всю вину за неудачи на псов, а славу за все достижения, присваивая себе.

Это позволит сдерживать развитие общин остальных животных и держать их всех в подчинении у нас, свиней. Нас же никто никогда не тронет и пальцем, ибо мы для всех слабы, малочисленны, а главное, мы вообще не существуем. Если кто и заподозрит нас в тайном руководстве всем хозяйством, его местные свиньи сразу же объявят идиотом и антисвинитом. Во всех общинах подлинной, но тайной элитой и истеблишментом должны быть только свиньи. Всех местных гениев и местные таланты надо будет попросту не замечать, а при необходимости ликвидировать. Пусть свиньи пользуются результатами их открытий, творчества и труда, выдавая всё это за своё. Надо только сделать так, чтобы возразить при этом никто ничего не мог. Любая попытка возражения должна приравниваться к преступлению, называемому антисвинизмом. А за это уже карать смертью!

Мы вступаем в тяжёлую борьбу, которая исключает все правила. Основное правило этой борьбы – устрани противника любым способом! Всеми судами мы будем тайно управлять, а законы – создавать и распространять. Но также необходимо пользоваться и такими вещами, как тайные убийства, оговоры, подкупы, шантаж и прочими «достижениями» цивилизованных людей. Всё это, в первую очередь, надо использовать против собак, ибо для остальных животных будут законы и судилища. Они сами будут публично и с удовольствием уничтожать своих же собственных собратьев, неугодных нам.

И самое главное, что нам необходимо сделать, используя пример людей. Нам надо на территории хозяйства ввести свои деньги, которые будут эквивалентом всем трудовым затратам, всем материальным ценностям, производимых животными, источником для получения любых удовольствий. Они должны стать мерилом всего! Даже жизнь животного должна оцениваться той или иной суммой денег. Мысли о них, об их количестве должны вытеснять все другие мысли из голов животных и птиц. Деньги должны полностью контролироваться нами, как и волшебный хлеб познания, который тоже должен будет продаваться. Мы должны добиться того, чтобы иметь монополию на выпуск этих денег. Владея ими в избытке, мы должны всех остальных заставить жить в условиях их постоянного недостатка. Надо всем и всегда говорить, что денег мало! Хочешь денег, чтобы удовлетворить свою потребность в чём-либо – иди к свинье и возьми кредит под солидный процент. Вот тогда все эти твари четвероногие будут у нас на коротком поводке!

– Но собаки, естественно, тоже захотят иметь контроль над этими деньгами, как и над волшебным хлебом, – возразил Каифе Илия.

– Естественно, мой дорогой! Это борьба! Здесь победит тот, кто терпеливее, подлее и чьи женщины не подвержены тому, что я назвал «моралью рабов». Община, женщины которой имеют сильный родовой или, как говорят люди, национальный инстинкт, непобедима! Вот поэтому, дорогой мой Илия, ты будешь воспитывать наших дорогих свинок именно в этом направлении! Всё их материнское, семейное, материальное – должно быть подчинено одной цели – национальному процветанию и росту чувства национального превосходства над другими.

Остальным животным надо проповедовать совсем другие ценности. Любовь к своему роду, к своим братьям, надо выставлять как отсталость, глупость, пережиток прошлого, как что-то второстепенное. Всё, что угодно, только не это! Если ложные ценности засядут в мозгах самок других животных и птиц, в первую очередь собачьих сук, они заблокируют любые патриотические начинания своих самцов и кобелей. Они загонят их в стойла, а потом будут сами же обвинять их в бездействии и деградации. Ну не себя же любимых им обвинять, тем более, что божественный голос, звучащий через нас, будет внушать им утешения, лесть и обещания материальных удовольствий в этой или будущей жизни.

Мы назовём самок – прекрасным полом! При этом всех самцов убедим в том, что любая, самая безобразная самка – прекрасна! Она всегда достойна поклонения и воспевания. Верность самца одной самке должна стать естественным состоянием и поведением, как верность раба господину, а вот верность самки должна воспеваться как что-то удивительное, неземное и божественное. Тем самым, понятие красоты мы перевернём «с ног на голову», ведь в Природе самец всегда красивее самки.

В любых конфликтах между самкой и самцом необходимо принимать сторону самки, назвав её более слабым существом. А мораль у нас всегда будет на стороне слабых и убогих. Поэтому все самки, независимо от их рода и вида, не сговариваясь между собой, инстинктивно будут защищать эту мораль всегда и везде! В защите этой морали и будет заключена их женская солидарность. Кто посягнёт на эту мораль, тот посягнёт на женщину, на жену, на сестру, на мать! Он посягнёт на самое святое, что есть у него и будет проклят всем обществом, заклеймён им как тиран, аморальное существо, подлец и мерзавец! Женщины при их правильном воспитании и последующем использовании могут разрушать вековые империи, ибо они будут разрушать мужчин в этих вековых империях, их воинов, созидателей, творцов. В конечном итоге, это смертельно ударит и по самим женщинам, но они никогда не смотрят так далеко.