Девушка встречает парня

Мне платят тридцать пять тысяч без вычета налогов.

Не верится, что я так много зарабатываю. Я!

Конечно, я все делаю правильно. Вода приносит немалые деньги.

(Она до сих пор называет их «лысиками» или как там, и с ее стороны нечестно сваливать их всех в одну кучу. Это просто мода. Парни следят за модой еще больше, чем девушки. В смысле, мужчины – чем женщины. Тут она не права. Не права)

(они держались за руки у входной двери, где любой сосед мог их увидеть, а потом я увидела, как Робин Гудман нежно прислонила мою сестру к живой изгороди, спиной к веткам, сестра была такой нежной, и)

(и поцеловала ее.)

(Я должна была догадаться, ведь ей всегда нравились песни, в которых были слова «я» и «ты», а не «он» и «я», или «он» и «она», мы всегда знали, в колледже мы говорили, что это палево, когда кому-то больше нравились песни, где было слово «ты» вместо упоминания мужчины или женщины, как в том классическом старом альбоме Трейси Чэпмен[22], оставшемся от матери, которая всегда его включала, пока не ушла.)

(Я никогда не брошу своих детей, когда кого-нибудь полюблю, выйду замуж и заведу их. Я заведу их молодой, а не старой, как это эгоистичное поколение. Я скорее откажусь от карьеры, чем не стану их заводить. Я скорее откажусь от себя самой. Я скорее откажусь от всего, включая любые идиотские политические принципы, чем оставлю детей, которые принадлежат мне. Полюбуйтесь, чем это заканчивается. Слава богу, феминистская эпоха эгоизма уже позади, и теперь у нас есть все, что когда-либо понадобится, включая гораздо более ответственную систему ценностей.)

Чудный день для пробежки. Дождя нет. И даже не похоже, что пойдет позже.

(Моя сестра – лесбиянка.)

(Я не расстроена.)

(Мне хорошо.)

(Это было бы нормально, в смысле, я бы так не возражала, будь это чья-то чужая сестра.)

(Это нормально. Таких людей куча. Просто я не знаю никого лично, вот и все.)

Я бегу по берегу реки. Мне так повезло, что я живу здесь в этот исторический момент, в столице Хайлендса, где как раз сейчас жизнь бьет ключом, в самом стремительно развивающемся городе во всей Великобритании на данный момент, развивающемся благодаря туризму и пенсиям, а вскоре и благодаря растущей водной экономике, центральной частью которой являюсь я и которая войдет в историю.

Мы говорим здесь на самом чистом английском во всей стране. Все дело в гласных звуках и в том, что с ними произошло, когда говоривших на гэльском языке заставили говорить на английском после восстания 1745 года и поражения 1746 года[23], когда гэльский язык искоренили и карали за него смертью, а все местные девушки вышли замуж за приезжих англоговорящих солдат.

Если я смогу вспомнить точные, правильные слова всех песен на том ужасном альбоме Трейси Чэпмен, который не могу слушать уже много лет, наверное, лет десять как минимум, я сумею пробежать еще три мили как минимум.

Хорошо быть целеустремленной. Тогда выбрасываешь из головы все ненужное.

Я могла бы пробежать через канал, мимо шлюзов, вверх к Бьюли-роуд, а потом вокруг

(но боже мой, сестра уже несколько недель тусуется с человеком, который является преступником и против которого компания, где я работаю, выдвигает обвинения, к тому же с человеком, которого я помню со школы и которого, я тоже это помню, мы в школе всегда называли за спиной этим словом, и теперь этот человек превратил мою сестру в одну из них, я хочу сказать, Одну из Них. И я хочу сказать, откуда мы в школе знали, что Робин Гудман надо называть этим словом? Подростковый инстинкт? Ну, я не знала, в общем-то никогда не знала. Я думала, все из-за того, что у нее было не девичье, а мальчишечье имя. Так я думала, или, возможно, потому что она приезжала на автобусе из Бьюли, с ребятами из Бьюли, из какого-то другого места, и потому что у нее мальчишечье имя, так я думала. И потому что она была немного другая, и разве люди не говорили, что мать у нее, Робин Гудман, была чернокожая, а отец белый, или все наоборот, и было ли это вообще правдой? Не помню, чтобы в Бьюли жили какие-то чернокожие, мы бы наверняка знали, мы бы все знали, если б они там жили.)

(Не могу заставить себя произнести это слово.)

(Господи, это хуже, чем слово «рак».)

(Из моей младшей сестры вырастет неудовлетворенная, немолодая, хищная, совершенно высушенная ненормальная женщина типа Джуди Денч в том фильме «Скандальный дневник»[24].)

(Джуди Денч очень хорошо играет подобного человека, так я думала, когда смотрела фильм, но тогда я не думала, что моя сестра, возможно, станет одной из них и у нее будет такая же страшная жизнь без настоящей любви.)

(У моей младшей сестры будет страшная унылая жизнь.)

(Но я видела, с какой нежностью, другого слова не подберешь, Робин Гудман прислонила мою сестру к живой изгороди и поцеловала ее, а потом я увидела, как Робин Гудман, уже не так нежно, вставила ногу между ногами моей сестры, пока целовала ее, и я увидела, что это было взаимно, моя сестра целовала Робин Гудман в ответ, а потом они обе смеялись.)

(Они смеялись от возмутительного счастья.)

(Соседи, наверное, видели. Это было средь бела дня.)

(Возможно, мне придется переехать.)

(Ну, все нормально. Все нормально. Если придется переезжать, денег мне хватит.)

Тридцать пять тысяч – очень хорошие деньги для моего возраста, если к тому же учесть, что я девушка, как говорит папа, хоть это и немного по-сексистски, ведь гендер никак не связан с тем, хорошо ты работаешь или нет. Это никак не связано с тем, что я женщина, с тем фактом, что из десяти человек в креативном отделе хайлендского филиала «Чистоты» я единственная женщина – просто я хорошо справляюсь с тем, что делаю.

На самом деле, я думаю, Кит может пригласить меня в Штаты, возможно, для обучения у профессиональных креативщиков в Базовом лагере. Кажется, Базовый лагерь находится в Л.-А!

Похоже, Кит очень доволен этикеткой «Eau Каледония».

Он считает, что она монополизирует не только англоязычный рынок, но и добрый кусок французского, а это ключевой момент, ведь французский рынок продажи воды признан во всем мире. Шотландская, но в то же время французская. Молодец, – сказал Кит. – В Базовом лагере ты бы понравилась. Тебе бы там понравилось.

Я! Лос-Анджелес!

Похоже, он на это намекнул. Он намекнул на это в прошлый вторник. Он сказал, что мне бы там понравилось, вот что он сказал на прошлой неделе: что мне бы понравилось, что я бы понравилась.

Я сказала Антее, что он на это намекнул. Она сказала:

– Кит тебя обмакнул? Как в «Скорой помощи»?[25]

Я сказала:

– Что ты несешь, Антея?

(В «Скорой помощи» тоже есть врач-лесбиянка, ее любовницы всегда погибают в огне и так далее.)

(Геи вечно все время погибают.)

Антея несет чушь. Я выбила ей хорошее место, а теперь она сидит дома и бездельничает. Она очень умная. Она тратит себя впустую.

(Я сидела дома, пытаясь придумать этикетку, перед этим я придумала «Макаква», но нас засудил бы «Макдоналдс», я придумала «Шот-eau», я повторяла вслух слово «Eau», а в это время мимо стола проходила Антея, и она добавила «Каледония», мы такая хорошая команда, мы были бы такой хорошей командой, боже ж ты мой, моя сестра —)

В общем, мне чертовски повезло, что Кит вообще о чем-то намекнул после того, как в «Чистоте» мне оказали эту услугу с Антеей. Она такая наивная, она без понятия, с какого непривычно хорошего уровня зарплаты начала, мне крупно повезло, что никто не ассоциирует меня с ее невоспитанностью в тот день и тем инцидентом с вывеской «Чистоты»

(там-то они явно и познакомились. Возможно, я увидела «безумно романтический» момент их знакомства в прошлом месяце, я смотрела в окно, а чокнутая вандалка спустилась со стремянки, и она разговаривала с Антеей, пока охрана не увела ее, чтобы дождаться полицию. Я увидела имя на бланках, которые охрана заставила ее заполнить. Я узнала его. Я знала это имя еще с той поры, как мы были девочками. У нас маленький городок. Что еще делать в маленьком городке?)

(Если только они не сговорились раньше и решили провести двойную атаку на «Чистоту», что вполне возможно, я хочу сказать, теперь уже возможно что угодно.)

(Все изменилось.)

(Ничего не осталось прежним.)

Я остановилась. Я не бегу. Просто стою.

(Я не хочу никуда бежать. Ума не приложу, куда бежать.)

(Лучше сделать вид, будто я не просто так стою. Пойду и встану у пешеходного перехода.)

Это слово «намекнул» происходит от слова «намек», ведь слово «намек» составляет очень большую часть, почти все слово «намекнул».

Я стою у пешеходного перехода, как (нормальный) человек, собирающийся перейти дорогу. Мимо проезжает автобус. Он набит (нормальными с виду) людьми.

(Теперь, из-за моей сестры в том числе, мужчина, владеющий автобусами «стейджкоуч», провел по всей Шотландии кампанию с плакатами на миллион фунтов стерлингов, где изображены люди, говорящие что-то типа: «Я не ханжа, но не хочу, чтобы моих детей в школе учили быть геями», что-то в таком духе.)

(Они смеялись. Будто в самом деле были счастливы. Или будто быть лесбиянкой – это нормально, или очень смешно, или очень весело, или что-то в этом роде.)

Я бегу на месте, чтобы не потерять скорость.

(Как она вставила ногу ей между ног – вот что не выходит у меня из головы. Почему-то это просто незабываемо.)

(В этом явный… намек.)

Я перестаю бежать на месте. Стою у пешеходного перехода и смотрю в одну сторону, потом в другую. Ничего не едет. Дорога абсолютно свободна.

Но я просто стою.

(Не знаю, что со мной не так. Я не могу заставить себя перейти с одной стороны на другую.)

(Если бы сестра была книгой, ее запретили бы в школах.)

(Нет, потому что парламент отменил этот законодательный акт, так ведь?)

(Или нет?)

(Не могу вспомнить. Не могу вспомнить, отменил или нет. Я никогда не думала, что мне когда-нибудь придется вспоминать именно этот закон или над ним задумываться.)

(Я когда-нибудь замечала хоть что-то с ним связанное или задумывалась над этим? А должна была?)

(Замечала. Должна была. Я помню, как читала в газете о том, что люди по всему миру, и не просто люди, а целые правительства, в Польше и России, а также в Испании и в Италии, ведут себя с ними все жестче и жестче. Я хочу сказать, этого можно было бы ожидать от России и Польши. Но в Италии? В Испании? Там ведь все должно быть так же, как здесь.)

(Утром в газете писали, что такие подростки в шесть раз более склонны к самоубийству, чем не такие подростки.)

(Я не знаю, что с собой делать.)

(Стою у перехода, ни одна машина не едет ни в ту, ни в другую сторону, а я все равно не двигаюсь с места и не перехожу дорогу. Немного кружится голова. Небольшая слабость.)

(Любой, кто на меня взглянет, решит, что я очень странная.)

* * *

В пабе только Доминик и Норман.

Где тебя носит, шалава непутевая? – говорит Норман.

Не называй меня так, – говорю я.

Шуток не понимаешь? – говорит он. – Расслабься. Ха-ха!

Он идет к стойке и приносит мне бокал белого.

Норм, я же сказала, диетическую колу, – говорю я.

Но я уже купил, – говорит Норман.

Вижу, – говорю я.

Хочешь, чтобы я отнес обратно и поменял? – говорит Норман.

Нет, все хорошо, я выпью, раз уж ты принес, – говорю я.

Я тебе эсэмэски отправлял, Мэдж, – говорит Доминик.

(Меня зовут Имоджен.)

Да? – говорю я.

Я тебе аж четыре эсэмэски отправил, – говорит Доминик.

А, просто забыла дома мобильный, – говорю я.

Не могу поверить, что у тебя не было с собой мобильного, ведь я же говорил тебе, что пришлю эсэмэску, – говорит Доминик.

Он очень обижен.

А где Пол и остальные? – говорю я. – Я думала, все придут.

Только мы, – говорит Норман. – Тебе сегодня везет. Брай придет позже. Приведет Шантель.

Я бы когда угодно Шантель привел, – говорит Доминик.

А я бы не просто привел Шантель, а сделал с ней гораздо больше, – сказал Норман. – Пол – гей, чувак. Он не придет в понедельник вечером, ведь по телеку «Университетский вызов»[26].

Пол – не гей, – тонким голоском говорю я.

Пол надеется, сегодня будут вопросы про Уран, – говорит Доминик.

Пол – не гей, – повторяю я громче.