Мой дорогой Густав. Пьеса в двух действиях с эпилогом

ФРИЦ. Что он будет не первым распятым евреем.

ФЕРДИНАНД. Судя по этой истории, папа обладал неплохим чувством юмора.

ФРИЦ. Я думаю, что надо исходить из принципа торговцев картинами. Высокая цена — признак высокого качества, а низкая — низкого. (Льстиво.) Такой известный человек, как ты, должен заплатить за картину достойную её цену.

ФЕРДИНАНД. Ну хорошо. Сумму, которую я заплачу Климту за картину, я определю сам. От тебя трудно добиться внятного ответа. Итак, я сообщу тебе, когда контракт будет готов, и ты пригласишь Климта к нам домой.

Оба уходят.

Затемнение

Сцена 4

Гостиная в доме Фердинанда Блох-Бауэра. Адель лежит на кушетке и читает книгу. Она курит сигарету в длинном золотом мундштуке. Пахнет яблочным табаком. Её тонкий стан напоминает пантеру на отдыхе. Она очень грациозна и привыкла к счастливому ничегонеделанию. Она укрыта красивой цветной шалью. Входит Фердинанд. Он сухо обращается к жене.

ФЕРДИНАНД. Вся в цветах, как «Весна» Ботичелли, ты гостей принимала в постели?

АДЕЛЬ (оторвавшись от книги и посмотрев в его сторону). А у нас нет гостей.

ФЕРДИНАНД. Сейчас будут.

АДЕЛЬ. И кто же это?

ФЕРДИНАНД. Твой любовник Густав Климт.

АДЕЛЬ. Неужели ты веришь в эту чушь?

ФЕРДИНАНД. Уже не знаю. Слишком многие об этом говорят.

Адель поворачивается лицом к спинке кушетки и накрывается шалью. Всем видом она показывает нежелание общаться. Фердинанд в нерешительности ходит минуту по комнате, потом присаживается к ней на край кушетки.

Ладно, сейчас не будем об этом говорить. Тем не менее тебе действительно нужно переодеться, сейчас придут Фриц и Климт.

Адель поворачивается к Фердинанду.

АДЕЛЬ (с заплаканными глазами). Хорошо, я пойду переоденусь.

Она встаёт с кушетки и уходит из комнаты.

Входят Фриц Крейслер и Густав Климт. У Климта на шее рама.

ФЕРДИНАНД. Здравствуйте, здравствуйте, господа. Я рад вас видеть. Прошу садиться.

Все садятся. Климт снимает с шеи раму и ставит около себя на пол.

Это хорошо, господин Климт, что вы взяли с собой раму. Сразу понятно, о чём будет идти речь. Итак, я хочу заказать вам портрет моей супруги Адель Блох-Бауэр. Но этот портрет должен быть выдающимся.

ГУСТАВ. И чем же он должен выделяться?

ФЕРДИНАНД. Тем, что он должен будет существовать в веках. Как «Мона Лиза» или «Мадонна». А вы нарисуйте мою жену — мадонну Австро-Венгрии. И этот портрет пусть живёт сотни лет.

ГУСТАВ. Это очень трудная задача. Кроме того, подобная картина может потребовать дополнительных расходов.

ФЕРДИНАНД. И каких же?

ГУСТАВ. Я бы хотел использовать в портрете золотые пластины, перламутр и сложные орнаменты с янтарём.

ФРИЦ. А почему именно золото? Разве без него нельзя?

ГУСТАВ. Для меня символом эпохи стало золото. Золото — цвет богов, оно обозначает божественный свет. Представьте, как иконы сияют в полумраке церкви, освещённые мерцающим светом свечей. Это очень красиво. Кроме того, вы же сказали, что картина должна быть особенной, выдающейся. Здесь золото просто необходимо.

ФЕРДИНАНД. Ну хорошо, хорошо, в целом я не против. Вы художник, творите.

Входит Адель. На ней великолепное чёрное платье до пола. Бледное, но очень красивое лицо делают её просто неотразимой. Все мужчины с восхищением смотрят на неё. Она садится на кушетку и готова присоединиться к беседе.

А вот и наша главная героиня. Дорогая, мы как раз говорим о тебе.

АДЕЛЬ. Надеюсь, хорошее.

ФЕРДИНАНД. Конечно хорошее. Я хочу заказать господину художнику твой портрет.

АДЕЛЬ. Ты мне ничего об этом не говорил.

ФЕРДИНАНД. А это сюрприз. Думаю, приятный, ты не против.

АДЕЛЬ (смущённо). Ну, в общем, нет. Хотя несколько неожиданно.

ФЕРДИНАНД (обращаясь к Густаву). Итак, господин Климт, давайте вернёмся к картине.

Он достаёт из стола договор и передаёт его Густаву.

Вот договор, я предлагаю вам его подписать.

Густав начинает очень быстро листать страницы договора.

ГУСТАВ. В каком пункте сумма контракта?

ФЕРДИНАНД. В десятом.

Густав находит в договоре этот пункт и смотрит на него не отрываясь несколько секунд. Видно, что он в замешательстве.

ГУСТАВ. Вы серьёзно готовы заплатить за картину такую огромную сумму?

ФЕРДИНАНД. Абсолютно. Аванс можете получить уже сегодня у моего бухгалтера.

Густав вынимает ручку и немедленно подписывает договор.

ФЕРДИНАНД. А вы не хотите прочитать весь договор? Там есть определённые условия.

ГУСТАВ. И какие же?

ФЕРДИНАНД. Ну что же, давайте я их вам кратко изложу, если вы не изволите сами с ними ознакомиться. Картина должна быть обязательно написана при любых обстоятельствах, невзирая на ваше участие в написании других работ. Иными словами, вы не можете бросить писать портрет. В противном случае, вы выплатите мне огромный штраф, который превышает сумму вашего вознаграждения.

ГУСТАВ. Дальше.

ФЕРДИНАНД. Я дам вам полную свободу в выборе стиля, фона и орнамента картины, но все эскизы вы должны будете согласовывать со мной. И их должно быть не менее ста.

АДЕЛЬ. Не слишком ли много, дорогой? Это большой труд.

Фердинанд строго посмотрел в её сторону, но ничего не сказал.

ФЕРДИНАНД. Наша фамилия должна быть обязательно в названии картины. Вы должны будете назвать её «Портрет Адели Блох-Бауэр».

ФРИЦ. Если в картине будет много золота, может, лучше назвать её «Золотая Адель»?

ФЕРДИНАНД (категорично). Нет. В названии картины обязательно должна быть наша фамилия. Блох-Бауэр. Портрет моей жены не должен содержать обнажённых мест. Не так, как ваша «Юдифь». Ничего непристойного.

ФРИЦ. Кстати, господин Климт. А правду говорят, что ваш метод рисования женских портретов необычен. Вы вначале рисуете женщин голых, а потом уже добавляете одежду?

ГУСТАВ. Это сплетни.

ФЕРДИНАНД. Так вот, ещё раз подчёркиваю, никаких голых частей тела.

ГУСТАВ. И в какой срок я должен буду написать эту картину?

ФЕРДИНАНД. Я вас не тороплю.

ГУСТАВ. В своё время я получил заказ на три факультетские картины для нового Венского университета. И я их рисовал почти пятнадцать лет. И это очень большой срок. За это время я сам изменился. Мои картины никто не понял. Ведь в результате получили не то, что ожидали и заказывали. Я стал для венцев объектом насмешек.

ФЕРДИНАНД. Скажем так, картину нужно написать в разумный срок.

АДЕЛЬ. Я смотрю, про меня совсем забыли. (Обращается к Климту.) Вот вы как планируете писать мой портрет, в общих чертах. Будет ли это классический портрет в полный рост или сидя. Я чувствую себя слабой и не смогу позировать, стоя часами.

ГУСТАВ. Я бы предложил сидячий портрет. И рамка пусть будет квадратной.

ФРИЦ. Почему именно квадрат?

ГУСТАВ. Квадрат создаёт идеальные условия для декоративного решения картины. Я хочу, чтобы картина была не только произведением живописи, но и декоративно-прикладного искусства.

ФЕРДИНАНД. Я не против квадрата. В нём чувствуется необычность, свобода, а именно в свободе и цель искусства, особенно современного. Не так ли, господин Климт?

ГУСТАВ. Безусловно.

АДЕЛЬ. А как я буду выглядеть на портрете, в чём буду одета?