Некромант

— Сегодня я закроюсь пораньше. — И будто пояснений больше не требовалось, вернулся за стойку.

Эль он, конечно, вернул, только новая порция в желудке не избавила меня от мандража, последовавшего за словами Лага. Что это? Неужели свидание? Неужели у этого дня еще были шансы превратиться во что-то менее паршивое? Присосавшись к краю бокала, я покосилась на удаляющегося бармена. Густая шевелюра, мощные плечи, узкая талия и аппетитная задница — все в нем буквально кричало, что этому самцу достаточно пальцем щелкнуть, чтобы к его ногам легла любая красотка, а он тратит внимание на меня. Ради чего? Из жалости? Или в этом крылось нечто иное?

Будто почувствовав на себе мой взгляд, Лаг оглянулся и подмигнул.

***

Лаг запер бар и через подсобку вывел меня на улицу. В этой части острова некоторые дома нависали прямо над водой и связывались друг с другом паутиной лестниц и переходов. Принялся накрапывать дождик, отчего в носу снова засвербело. Проклятье.

— Только не навернись.

Я замерла на середине спуска и оглянулась через плечо. Лаг стоял на верхней ступеньке и ухмылялся.

— Что? Ты выдула две кружки!

— Воспитанный разумник об этом бы не упомянул, — попеняла я, легко сбегая к широкому пандусу, через который можно было выбраться на тротуар. Шутки шутками, а после забористого эля ноги чутка заплетались.

Лаг, рассмеявшись, присоединился ко мне, притом остановился как-то слишком уж близко.

— Вообще-то я за тебя беспокоюсь, — шепнул он, наклонив голову к моему уху.

Я задрожала, но объяснила себе это тем, что после дождя не просохла как следует, а тут уж и новый подоспел. Рука, скорей по привычке, чем из необходимости, потянулась за платком. Чтоб не выглядеть дурой, пришлось буквально выдавливать улыбку:

— Боишься обвинения в непредумышленном убийстве? — Шутка вышла довольно глупая, но ничего более солидного я в тот момент придумать не смогла.

Лаг не опешил и не ужаснулся, лишь чуть наклонил голову к плечу и ухмыльнулся:

— Разве что чуть-чуть. — А в следующий миг, не спрашивая, подхватил меня под руку и повел к залитому светом фонарей тротуару уровнем выше. Я не сопротивлялась. Даже ради проформы. А если б и захотела, то не посмела бы. Потому что о чем-то подобном мечтала по ночам. Я хотела почувствовать рядом чье-то крепкое плечо, и когда это все же случилось, почти на целую минуту будто онемела. Стало и неловко и, вместе с тем, невероятно хорошо. И даже вечерний Мас Пирей перестал казаться серым и безликим.

Долго такую меня Лаг не вытерпел. Чуть сжав мое предплечье, он прошептал:

— Ты слишком тихая. На тебя не похоже.

Щеки пылали так, что весь остров можно было осветить, и я намеренно смотрела куда угодно, но только не на него.

— Я знаю, на душе погано, но это не повод так зажиматься. Нет, честно. Будто колоду волоку. Расслабься уже, что ли. И хоть посмотри на меня. Я же гуляю с тобой, а не на эшафот веду.

Я прыснула в кулак, будто девчонка, а после все-таки встретилась с ним взглядами. Желтоватый свет фонарей странно отражался от зелени глаз, превращая их в пару самоцветов со странным витиеватым рисунком, будто бы проступавшим из глубины и очень похожим на тот, что покрывал тело убитой девушки…

Кажется, потрясение слишком явно отразилось на моем лице, потому что Лаг переполошился не на шутку:

— Что? Что такое?! Что я сделал не так?

Иллюзия пропала, а я почувствовала себя круглой дурой. Так испоганить томный вечер надо уметь. Отвернувшись к парапету, я испытала дикое искушение сигануть в темные воды.

— Ничего, — пробормотала я, сгорая от стыда. — Прости. Просто померещилось.

— Что померещилось?

— Не бери в голову. Просто переработала. Или перебрала. А может, и все вместе. Не хотела портить вечер. Прости.

— Ничего ты не портишь. — В его голосе слышалось столько убеждения, что я невольно заулыбалась. — Что бы ты ни делала, мне приятно быть рядом. Даже если ты ведешь себя как бука и все время хмуришься. Даже если смущаешься, как девчонка. Это ничего не меняет. Ты мне все равно будешь нравиться. Ты мне нравишься, Силь.

Я застыла. Я в буквальном смысле застыла. Зависла, будто голодрама на самом интересном моменте. Со всеми вытекающими: приоткрытым ртом и глазами навыкате. Очень надеюсь, что слюна не капала. За все мои презренные четыре десятка, ни один мужчина не признавался мне в чувствах так скомкано и так нелепо. Но это были самые приятные слова, что я слышала, и волна тепла и света, поднявшаяся в душе, могла бы затопить Риомм целиком.

— Эй, — тихонько позвал Лаг с улыбкой. — Отомри.

Честно, я пыталась. Пыталась, лейр побери! Но это оказалось выше моих сил. Все, что вырывалось из моего рта, напоминало лишь жалкое блеяние.

— Я… я… я…

— Тебе не обязательно говорить что-то в ответ. Я просто хотел, чтобы ты знала. Пошли.

И мы пошли. Вернее, Лаг пошел, а я, славной, но безмозглой мурафой, поплелась за ним следом.

Прогулка вышла долгой и я бы соврала, сказав, что не наслаждалась каждой проведенной вместе минутой. Ни дождь, ни холод, ни морской воздух больше не беспокоили. Как будто тепло шагавшего рядом бармена сделало меня недосягаемой для всего дерьма, что творилось вокруг с самого утра. Похмелье, аллергия, жуткая смерть бедной девчонки — все вытеснилось на задворки сознания, оставив в фокусе только нас двоих и рокот волн далеко под ногами.

И так должно было быть и дальше. Но я снова заметила метку, и вся прелесть вечера развеялась, будто мираж.

Мы стояли на перекрестке в части острова, которая у местных именовалась Ментальным Переулком. Самой мне здесь бывать не доводилось, но по рассказам Лага, это место на всем огромном Риомме считалось одной из ключевых точек у любителей пощекотать нервишки. Геометрия переулка была весьма запутанной, так что для парковок флаеров и станций магниток здесь места не нашлось. Только пешеходам. За стеклянными витринами мрачных магазинчиков, колонией спор наросших на поддерживавших город пилонах, виднелись изумляющего вида экспонаты. Механические конечности на любой вкус, похожие на законсервированных в колбах червей нейроимплантаты, склянки с расширителями сознания. А еще рекламные объявления гадалок и правдовидцев, обещавших за «чисто символическое вознаграждение» раскрытие всех тайн Галактики и даже приворот на любовь и удачу.

— Притон извращенцев? А мы здесь затем, чтобы?..

Мое удивление, похоже, вышло слишком недоуменным, потому что Лаг заметно смутился. Уткнув глаза в витрину одной из лавчонок, он пробормотал:

— Не подумал, что со стороны это будет выглядеть так… По-идиотски. Мне казалось, тебе будет интересно посмотреть, как разумники сходят с ума. Дурацкая идея. Прости.

Ситуацию надо было как-то спасать. И чем скорей, тем лучше.

— Я не сказала, что она дурацкая. Я просто слегка шокирована, что тебе все это интересно.

— Шутишь? Это же лейры. О них всегда было жуть как интересно поговорить. Сколько секретов они утащили в могилы!

Признание, которое поразило меня в разы меньше, чем проявление симпатии, но я все же не могла не напомнить: лейров принято ругать, ими нельзя восхищаться. Во всяком случае, так открыто.

— Ты бы потише, — понизив голос, сказала я. — Могут и услышать.

Лаг, будто издеваясь, нарочито осмотрелся по сторонам. Редкие прохожие, торопливо пересекавшие улицу, в нашу сторону даже не взглянули — быстренько забежали в ближайшие двери и были таковы.

— Расслабься, — протянул он, возвращаясь взглядом ко мне. — Здесь всем плевать. Говори и делай, что хочешь. Главное, не лезь, куда не звали, и все будет тип-топ.

Уверенность Лага была заразительной, но мою профессиональную подозрительность не поборола. Как не ослабила зоркости, позволившей увидеть ее — похожую на стилизованную тройку с двумя точками над верхней перекладиной и третьей перед основанием.

Не понадобилось переключаться на особое зрение, не пришлось погружать разум в мутные воды Изнанки. Достаточно оказалось просто приглядеться к фактуре стекла, из которого была сделана витрина магазинчика менталиста, и все высветилось, точно неоном.

— Давно это здесь? — Стараясь, звучать беззаботно, я указала на символ.

Лаг сперва, кажется, не понял, о чем речь, а приглядевшись внимательней, рассеяно пожал плечами:

— Никогда не обращал внимания. Может, сегодня появилось, а может, всегда было. Кто знает? — Он перевел на меня пытливый взгляд: — А что не так с этим знаком?

До ужаса не хотелось, чтобы только-только начавшаяся укрепляться приязнь разрушилась из-за рабочих заскоков, но пройти мимо столь откровенного сигнала я просто не могла.

— Мне надо кое-что проверить. Ты не против?

— Может, не надо? — вопрос звучал вполне логично, даже закономерно, учитывая суть нашей прогулки. И все-таки предостережение, сквозившее в тоне Лага, заставило меня хорошенько обдумать следующий шаг. Сердце вопило: балда, не порть свое свидание! А разум твердил: дело превыше всего.

Помявшись немного, да и то скорей для виду, я проговорила:

— Это рабочий пустяк. Ты же не обидишься? Я только посмотрю и назад.

— Одна не пойдешь.

Услышать подобное было приятней, пускай даже я и не нуждалась в защитнике — верный РТ-17 покоился в кобуре под курткой. Однако от сопровождения я не отказалась. Толкнув стеклянную створку, мы шагнули внутрь.

***

Лавка напоминала плохо декорированную палатку сказочной предсказательницы — сплошь шкафы и полочки, уставленные всевозможными «древностями», за бесценок добытыми на свалках самых захолустных планет. Об их дешевизне говорили не только вызывающе раскрашенные таблички с ценниками и кратким описанием, но и сам внешний вид. Сушеные головы, выбеленные черепа между колбами с законсервированными в них мозгами, ментальные мосты, обещавшие своему носителю способность слышать мысли окружающих, — в общем, все это было нацелено пускать пыль в глаза несведущим ротозеям. В глубине магазина располагался стол с кассовым терминалом, а прямо за ним — очевидно, хозяйка заведения. Женщина-анаки с пышной прической и пронзительными серыми глазами, ярко выделявшимися на цвета насыщенной синевы привлекательном лице, сидела, уткнувшись в транслировавшийся прямо над стойкой сериал. Заметив посетителей, она быстро скомкала голограмму и поднялась.

— Чем помочь вам, добрые разумники? — За приветливой улыбкой скрывалась принужденность, которая осталась бы незамеченной, не будь у меня глаз наметан на подобные знаки.

Лаг сразу сделал вид, будто безумно заинтересован выставленными на полках экспонатами, позволив мне переключиться в рабочий режим.

— Вы здесь главная?

— Госпожа Кольто, — кивнула анаки. — Менталист, хиромант, натуропрактик и весьма недурственная предсказательница. А вы кто будете?

— Чтец Маранс. — Я помаячила удостоверением — сомнительный тактический ход, признаю, но времени на расшаркивания не было. — Есть пара вопросов к вам. Можно?

Хозяйка лавки заметно напряглась, однако возражать не стала.

— Пожалуйста. Слушаю вас, чтец Маранс?

Пропустив мимо ушей немного резанувшее ударение на слове «чтец», я указала большим пальцем себе за спину:

— Скажите, рисунок, что изображен снаружи на стекле. Что он означает?

— Вы о символе триединства начал? Ах, это же такая древность. В незапамятные времена, еще до того, как первые люди пришли на Риомм, аборигены Паракса использовали подобные метки в качестве манков для духов изнаночного мира.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Впрочем, чего еще можно было ожидать в подобном заведении? Сказочку о далеких временах и славных делах, что вершились в ту пору. Хорошо хоть погадать не предложила. И все же моя внутренняя зануда не позволила развернуться и уйти, не понастырничав.

— И это все? Просто старый рисунок и ничего более?

Госпожа Кольто вздохнула с напускным сожалением:

— Боюсь, что это так.

— И никаких тайных исследований, никаких экспериментов, которые могли бы помочь, скажем, не-лейрам начать, ну, допустим, взаимодействовать с тем самым изнаночным миром?

Госпожа Кольто многозначительно улыбнулась.

— Все консультации платные.

— Простите мне мою оплошность. — Скопировав ее улыбку, я покопалась в карманчике и выложила на стол горстку риммкоинов небольшого достоинства. — А теперь мы можем поговорить о той метке?

Монеты испарились, будто по волшебству, отчего хозяйка магазинчика стала заметно добродушней.

— Вижу, вы неплохо разбираетесь в теме.

Я наклонила голову к плечу, похлопав себя по куртке в том месте, куда спрятала удостоверение:

— Такая работа. Ну, так что вы можете сказать об этом?

Побарабанив блестящими черными ноготками по столешнице, госпожа Кольто метнула короткий взгляд за мое плечо, потом опять посмотрела на меня. Ее блестящая гладкая кожа, казалось, потемнела на пару тонов.

— Должна признать, это непростая тема, но я ждала, что рано или поздно кто-нибудь ею заинтересуется. Мы тут тоже не дураки, знаете ли. В курсе того, что творится в городе.

Я вопросительно изогнула бровь.

— Те бедные девочки, — пояснила анаки. — Не трудно догадаться, что вы здесь из-за них. А раз так, то я готова помочь. Если, конечно, смогу. Пройдемте в подсобку. Хочу кое-что показать.

Предложение всколыхнуло подозрения, и все же я приняла его, между делом попросив Лага подождать наверху. Тот согласился без капли неудовольствия. Заперев лавку изнутри, госпожа Кольто вернулась за стойку и, отодвинув в сторону засаленную занавеску, жестом пригласила проследовать через проход.

Судя по тому, что предстало моим глазам, внутренние помещения лавки использовались не только в качестве склада. Здесь так же нашлось место для кухонного уголка с плитой и прочей утварью, пары вполне комфортных на вид кресел, украшенных нелепой вышивкой, низкому столику с кипой пожелтевших бумаг и выдвижной кровати с ночником. Над столиком болтался выцветший абажур, чей бледный свет разливался по комнате болезненной желтизной. У дальней стены стоял громадный черный шкаф, деревянный, что в здешних краях просто невообразимая редкость, и явно очень старый. Полки шкафа буквально ломились от печатных книг и громоздкого вида металлических приборов назначения малопонятного. Рядом со шкафом маячили пара антигравитационных тележек, на которых были аккуратно разложены похожие на хирургические инструменты: скальпели, пинцеты, зажимы и все такое. Рядом в прозрачных ведрах плавало то, чему еще только предстояло стать жутким сувениром с глазками на сморщенной коже.

— Вы живете прямо тут? — поинтересовалась я, уткнувшись взглядом в зажженную лампадку, источавшую престранный аромат — смесь пряности с падалью.

Госпожа Кольто, обогнув кресла и столик, нацелилась в сторону прислоненной к стене стремянки и уверенной рукой подтолкнула ту к шкафу.

— Что в том удивительного? Никогда не понимала тех разумников, кто способен отделять частную жизнь от работы. Моя работа и есть моя жизнь. Будь оно иначе, я бы вернулась на Паракс. Наша блистающая столица мне не слишком по душе. — Подобрав юбки, она проворно вскарабкалась под самый потолок и закопошилась в своих драгоценных залежах. — Хотя, интерес местных к мистицизму лейров неплохо окупается. К слову, те головы приобретены вполне законным путем.

— Не сомневаюсь.

Я еще раз огляделась по сторонам. Подчеркнутая сдержанность (если не сказать бедность) обстановки совсем не внушала мысли, что торговля дешевыми побрякушками имеет бешеный успех. Но вслух, конечно, ничего не сказала.

Госпожа Кольто тем временем вернулась с тоненькой книжицей и крайне бережно опустила ее на столик, бесцеремонно смахнув на пол другие бумаги.

— Присаживайтесь, моя дорогая. Уверена, вы найдете это весьма любопытным.

Я покосилась на обложку из вытертой кожи, где красовалось теснение из искусно переплетенных между собой букв «А» и «Л».