Помоги проекту - поделись книгой:
Затем состоялось совещание фракции большевиков. Было принято решение — на заседании ВЦИК голосовать за ленинские предложения о принятии условии мира, предложенных Германией.
Экстренное заседание ВЦИК открылось 24 февраля в три часа ночи в Таврическом дворце. И снова Ян Фабрициус увидел на трибуне Ленина. И удивился: как это он еще держится на ногах? Ведь третьи сутки не отдыхает. А какое мужество, какая сила в его словах:
— Надо смотреть губительной истине прямо в лицо: перед нами угнетатель, поставивший колено на грудь, и мы будем бороться всеми средствами революционной борьбы. Но сейчас мы находимся в отчаянно трудном положении, наш союзник не может поспешить на помощь, международный пролетариат не может прийти сейчас, но он придет. Это революционное движение, не имеющее сейчас возможности дать военный отпор неприятелю, поднимается и этот отпор даст позже, но даст его.
Уверенность Ленина в том, что грабительский мир будет ликвидирован, передалась слушателям…
В 4 часа 30 минут поименным опросом выявилась победа сторонников мира: 116 голосами против 85 и при 26 воздержавшихся ВЦИК постановил принять предложенные германским командованием условия мира. Это решение председатель Совнаркома В. И. Ленин немедленно передал через радиостанцию Царского Села в Берлин.
Рассветало, когда Ян Фабрициус вышел из Таврического дворца. После непрерывных шумных заседаний болела голова. А на сердце было легко и отрадно. С чувством исполненного долга шел член правительства к рабочим Нарвской заставы для того, чтобы рассказать о только что принятом историческом решении, собрать отряд и выехать на фронт.
По улицам шагали вооруженные рабочие, матросы, солдаты. Спешили к штабу обороны — Смольному. И, провожая их взглядом, Ян Фабрициус с грустью подумал о том, что завтра он расстанется со Смольным и Таврическим. Кончается прекрасная, незабвенная пора. Пятьдесят дней и ночей он работал во Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете, слушал выступления Владимира Ильича Ленина, учился жить и работать по-ленински.
Пятьдесят дней и ночей Смольного определили весь дальнейший жизненный путь Фабрициуса. И позже Ян Фрицевич с гордостью скажет, что главное образование он получил в январе — феврале 1.918 года в партийной школе Смольного…
Там, где опаснее
…Фабрициус выехал на Гдовский участок фронта с маленьким отрядом — сорока тремя красногвардейцами. Он знал, что уездный город Гдов стоит у большого Чудского озера, противоположный берег которого в настоящий момент занят немцами.
Под унылый стук колес Фабрициус думал о том, как отстоять старинный город, имея всего 43 винтовки и пятьсот патронов.
Поезд задерживался на каждой остановке. На станции Третий разъезд Фабрициус вылез из теплушки и увидел толпу солдат. Похоже, что они едут с фронта. А что, если попробовать уговорить их вернуться назад?.. Подошел к двум бородачам и спросил:
— Кто у вас старший?
— Выборный командир товарищ Блинов.
Приказал:
— Разыщите командира и пришлите ко мне!
Не прошло и минуты, как появился Блинов. По выправке, шагу, внешнему виду Фабрициус догадался, что перед ним бывший кадровый офицер.
— С кем имею честь? — спросил Блинов.
Фабрициус показал мандат № 294 члена ВЦИК и удостоверение военного комиссара Гдовского района.
Блинов прочитал документы, круто повернулся и громко скомандовал:
— Встать! Смирно!
И сразу оборвался разговор, солдаты поднялись, выпрямились.
Блинов глубоко вздохнул и, словно на строевом смотре, торжественно произнес:
— Товарищ военный комиссар! Докладываю: в наличии второй батальон четвертого Копорского полка в пятьсот пятьдесят штыков и команда конных разведчиков в тридцать пять сабель. Командир батальона Блинов.
Фабрициус вышел на середину:
— Здравия желаю, товарищи!
Фронтовики ответили глухо и вразнобой.
Фабрициус подошел к Блинову, сказал:
— Надо организовать митинг. Немедленно!..
Фронтовики стали полукругом у груды бревен. Фабрициус заметил, что все они вооружены винтовками со штыками, на поясах подсумки, саперные лопатки, гранаты. Полный порядок. Да и дисциплина в батальоне поддерживается. Видно, Блинов неплохой командир.
С чего начать, как убедить этих солдат, что война еще не кончилась, что надо спасать Советскую республику? Подумал и вытащил из полевой сумки «Правду» с ленинским декретом «Социалистическое отечество в опасности!».
— Тише, товарищи! — крикнул Блинов. — Слово имеет военный комиссар Фабрициус. Его прислал Ленин.
Солдаты притихли, придвинулись вплотную к оратору.
Фабрициус читал громко, отчетливо произнося каждое слово. Заметил: слушают внимательно, сочувственно. Прочитав декрет, он сказал:
— Боевые друзья! Вы завоевали добрую славу на рижском фронте. Понимаю — вы устали, соскучились по женам и детям. Только не пришло еще время расходиться по домам. Надо выгнать с нашей земли германских захватчиков, которые хотят лишить нас всего, что мы завоевали, восстановить старые порядки. От имени Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, от имени Ленина призываю вас, товарищи, присоединиться к отряду красногвардейцев Нарвской заставы!
Посмотрел на суровые лица солдат и громко произнес:
— Кто хочет служить Советской власти, поднимите руки!
— Все, как один! — воскликнул Блинов. — У нас народ дружный.
— По вагонам! — зычно скомандовал Фабрициус. — Поехали! На Гдов!
…В первом часу ночи 27 февраля 1918 года военный комиссар Фабрициус передал в Смольный, в штаб обороны Петрограда, и в Нарвский городской исполком Советов депутатов А. Э. Дауману телеграмму:
«В Гдове спокойно. Выбран новый исполнительный комитет, который приступил к работе. Из остатков 4-го пехотного полка созданы две роты, которые находятся в нашем распоряжении. Город очищается от контрреволюционеров. Буржуазное население разоружается. Выслана застава на дорогу к озеру. До сих пор со стороны Пскова имелась связь до станции Запсковье, которая находится от Пскова в двух верстах. Прибыл из Нарвы сводный отряд солдат, в том числе подрывная команда и пулеметчики».
Отправив телеграмму, Фабрициус вернулся в штаб, который разместился в доме купца Ильина. Там его ожидал связной Заворин. Щелкнув каблуками, доложил:
— Товарищ комиссар! На станции какая-то конница объявилась. Лезут на поезд, а машинист против.
— А сколько их?
— Не считал, но, видать, много.
— Пойдем и посчитаем.
— Как? Вдвоем?
— Не робей! Справимся…
У паровоза сердито шумела толпа. Раздвигая широкими плечами возбужденных солдат, Фабрициус пробился к паровозу и повелительно крикнул:
— Отставить! Смирно!
Шум стих. Привычно опустив руки по швам, кавалеристы с удивлением рассматривали высокого, сурового человека в потертой солдатской шинели. А он укоризненно и строго произнес обидные, но справедливые слова:
— С фронта бежите, удальцы-молодцы? И куда? В Красный Петроград, который надо защищать здесь до последней капли крови. Так требует Ленин. Верные Советской власти бойцы геройски сражаются под Псковом и Нарвой, а в это время вы… Да что с вами, дезертирами, говорить… Кто у вас тут за старшего? Ко мне!..
Кавалеристы потеснились, вперед вышел рослый, подтянутый командир и представился:
— Бывший корнет второго Прибалтийского драгунского полка Новиков.
— Что же это вы в Питер собрались?
— Да я уговаривал драгун вступить в Красную Армию и организовать оборону города, а они галдят: «Хватит! Навоевались!»
— Не уговаривать, а командовать надо, товарищ Новиков. Сколько у вас в строю?
— Сто двадцать всадников. И все голодные…
— Накормим. Ведите в город, на Рыночную площадь…
— Вот с этого и надо было начинать, — сказал стоявший рядом с Василием Новиковым его брат Петр. — Казенные харчи давно кончились… Поехали!
По вокзальной площади раскатисто и звонко прокатилось:
— По ко-ням!..
Фабрициусу удалось убедить кавалеристов присоединиться к своему отряду. Из двух эскадронов бывшего 2-го драгунского полка был сформирован конный отряд под командованием братьев Новиковых. Сводный отряд Фабрициуса вырос до тысячи сорока восьми человек. На базе этого отряда был организован 1-й Гдовский революционный полк.
Очень трудно было Фабрициусу наладить снабжение полка продовольствием. Комиссар понимал, что из голодающего Петрограда ничего получить нельзя, надо изыскивать продукты на месте. Выручил склад 295-го запасного пехотного полка, который был расквартирован в Гдове и разошелся по домам. От полка осталась только караульная команда: она исправно несла сытную и спокойную службу. Фабрициус по акту принял склад, а из караульных организовал хозяйственный взвод. У местных рыбаков скупил запасы сушеного снетка и снарядил специальную команду для ловли рыбы на Чудском озере.
Фабрициус по нескольку раз в день заходил на телеграф — ждал сообщения о заключении мира. Желанная весточка не поступала. Под Нарвой и Псковом шли ожесточенные бои.
2 марта в Гдов прискакал на белом от пены коне крестьянин из Самолвы Василий Молохов и сообщил Фабрициусу о том, что через горловину между Чудским и Псковским озерами переправилось видимо-невидимо германцев, которые все хапают, что им на глаза попадется.
— Народ только на вас и надеется. Заступитесь, товарищ комиссар, — попросил Молохов.
Фабрициус пообещал:
— Побережье Чудского озера будет очищено от неприятеля. Так и передайте землякам…
Фабрициус сел за стол, по карте прикинул расстояние до Самолвы и задумался. Ясно, что только внезапный удар обеспечит успех. Пехота в Самолву опоздает. Значит, надо использовать конницу. Из отряда Блинова взять конную разведку — полсотни сабель — и влить в отряд Новикова. Получится сто семьдесят всадников. Мало. Ведь немцев «видимо-невидимо». Можно еще поставить станковые пулеметы на легкие санки… И выступать немедленно.
Фабрициус вызвал в штаб Василия Новикова, назначил его командиром сводного конного отряда и поставил боевую задачу.
Собрались по тревоге. Мчались рысью, не отдыхая. Вдали на побережье виднелись высокие столбы огня, и небо над ними было накалено докрасна. Где-то тревожно и гулко бухал колокол.
В Самолву отряд прибыл раньше частей противника. И сразу же Фабрициус приказал занять большой кулацкий каменный дом на пригорке и поставить пулеметы в окнах для стрельбы в упор. Конники затаились в засаде. Седел не снимали…
Ожидание было томительным, но недолгим. Не встречая на пути сопротивления, вражеский полк в походном строю втянулся в длинную деревенскую улицу. По команде Фабрициуса пулеметчики открыли внезапный прицельный огонь. Замыкающие вражескую колонну солдаты повернули назад, но на них обрушилась красная конница. Уцелевшие от гибели сдались в плен.
Фабрициус ликовал: захвачен большой обоз с продовольствием, много оружия и боеприпасов, а главное, более сотни оседланных, сильных и здоровых лошадей. Победа добыта малой кровью: в отряде всего трое раненых. Среди плененных офицеров оказались два капитана в русской форме — бароны Энгельгардт и Вальтер. На допросе они показали, что полк, в который они добровольно перешли служить, должен был до подписания мира занять город Гдов: тогда оккупантам удалось бы оставить за собой все побережье Чудского озера.
Оставив в Самолве наблюдательный пост, Фабрициус с отрядом вернулся в Гдов.
4 марта 1918 года Фабрициус получил телеграмму, в которой сообщалось о подписании мирного договора между Советской республикой и Германией. Долгожданное известие обрадовало. Советская страна спасена от грозившей ей гибели! Однако демаркационная линия еще не установлена, и нужно усилить охрану всего побережья Чудского озера. И Фабрициус направил на границу всех пехотинцев и конников. В Гдове остался прибывший накануне небольшой партизанский отряд, организованный Петроградским комитетом Социалистического союза рабочей молодежи. Молодым добровольцам Фабрициус и поручил нести гарнизонную службу. Военный комиссар побеседовал с каждым из них. Все они горели желанием «сражаться до победы мировой революции». Все они были активистами и агитаторами, а вот метко стрелять не умели, и ползать по-пластунски им не приходилось. Фабрициус решил, что в Петрограде они принесут больше пользы, чем в Гдове, и вскоре отправил их назад. Оставил только Петра Смородина. За плечами у этого двадцатилетнего парня уже было семь лет рабочего стажа и три года участия в революционной деятельности. И с винтовкой Смородин знаком с мая 1917 года — со времени вступления в партию. С виду прост, образование — сельская приходская школа, но весьма начитан и в вопросах текущего момента хорошо разбирается. Настоящий большевик. Его можно смело назначить военкомом 1-го Гдовского революционного полка, а командиром уже выбран опытный фронтовик — Нил Климович Блинов. Наверняка сработаются.
Март месяц был самым трудным для военного комиссара Яна Фабрициуса. Приходилось одному решать многочисленные сложные вопросы становления Советской власти в обширном Гдовском уезде: 30 волостей и ни одной партийной организации. Фабрициус взял на учет всех коммунистов и сочувствующих и организовал городской комитет РКП(б). Была огромная нужда в политически грамотных работниках для укрепления уездного исполнительного комитета и волостных Советов. И военком Фабрициус обратился в Смольный с докладом, в котором настойчиво просил срочно прислать в Гдов опытных коммунистов и как можно больше политической литературы. Петроград отозвался на эту просьбу и направил в Гдовский уезд группу большевиков с дореволюционным стажем. Все они были уроженцами Гдовщины, хорошо знали местные условия и сумели в предельно короткий срок созвать первый уездный съезд Советов, а также провести перевыборы волостных исполкомов, очистив их от вражеских агентов.
У Яна Фрицевича выработалась привычка подытоживать каждый прожитый день. Он был недоволен собой, если не удавалось выполнить все, что наметил на день. Срочных дел было очень много, так как военком исполнял и обязанности начальника пограничного района. В запросах и рапортах военному руководителю Северного участка отрядов завесы А. В. Шварцу Фабрициус не раз просил прислать в штаб погранрайона опытного военного специалиста. И вот наконец 13 апреля 1918 года в Гдов приехал бывший командир 6-го Финляндского стрелкового полка Михаил Николаевич Васильев, назначенный начальником Гдовского погранрайона. Фабрициус был раздосадован, когда узнал, что новый военрук — полковник старой армии. С недоверием относился Ян Фрицевич к офицерам «высокого ранга».
— С чего начнем? — настороженно спросил он Васильева.
— С рубежей обороны. Покажите их на местности…
«А военрук-то, кажется, деловой», — отметил про себя Фабрициус и согласился:
— Хорошо. Выезжаем завтра. В семь утра…
Выехали точно в семь на бричке. На первых постах, в Ветвеннике и Кунести, задержались всего на несколько минут. Васильев остался доволен. Он убедился в том, что красноармейцы свои обязанности знают, оружие у них в исправности. Обстановка спокойная: неприятель за озером, в сорока верстах.
Однако настроение у Васильева сразу испортилось, когда приехали в деревеньку Сосницы, что прижалась к берегу Теплого озера, соединяющего Чудское озеро с Псковским. Начальник погранрай-она озабоченно походил вдоль узкой полосы талой воды, затем поднялся на песчаный бугор и в бинокль осмотрел противоположный берег. Присел на крупный валун. Вытащил из полевой сумки лист бумаги, что-то нарисовал и пригласил:
— Присаживайтесь. Решим небольшую оперативную задачку…
И приступил к ее изложению. Мыс Сосницкий — самый уязвимый на пограничной полосе: здесь ширина озера полверсты. Противник может легко преодолеть эту водную преграду, уничтожить постовых, беспрепятственно продвинуться к Раскопели и захватить базу Чудской озерной флотилии. Что делать? Необходимо срочно оборудовать пулеметные позиции на флангах — у печей рыбной сушки и у деревни Хомутово.
Фабрициус нашел логичным рассуждение военспеца, однако счел нужным заметить:
— У нас нет в резерве людей и пулеметов.
Васильев предложил выход:
— Следует снять пулеметные команды с второстепенных постов и перебазировать сюда. И нужно самим готовить пулеметчиков.
— Надо, — согласился Фабрициус, — и немедленно…
И порадовался: «Похоже, что военрука прислали подходящего. Вовремя подсказал, как устранить уязвимость пограничной полосы. Пример весьма поучительный. Ведь я не раз бывал здесь, а главных! просчет не заметил…»
30 мая 1918 года начальник Чудской озерной флотилии В. П. Самович прислал в штаб погранрайона донесение о том, что он отстранен от должности и стал помощником по хозяйственной части у нового начальника флотилии бывшего капитана второго ранга Д. Д. Нелидова.
Узнав об этом, Фабрициус, побагровев от возмущения, сказал Васильеву:
Поделиться книгой: