Болотник

После третьего стакана воды, я вновь заговорил с соседями, пауза уже явно затянулась.

— Ладно мужики, все погорячились, бывает. Давайте заново знакомится. Найденов Кирилл, двадцать пять лет. Артельщик я, с севера. Здесь, вот так вот получилось, случайно оказался. Да и слышали вы, наверное, всё про меня — я криво усмехнулся и взглянул на Иваныча.

— Семенов Семен Иванович. Можешь просто Иванычем звать. Токарь я, с вагоноремонтных мастерских. А это вот, тоже Семен, Наумов фамилия, он у нас охотник промысловик В охотхозяйстве нашем местном трудится. И ты это, Кирилл, убрал бы деньги куда, да вот хоть под подушку, большие деньжища ведь.

Только тут я вспомнил про деньги. Кряхтя от боли, я собрал все пачки и бросил в верхний ящик тумбочки, туда же положил и документы. Прятать куда-то сейчас деньги, в присутствии посторонних не хотелось. Потом перепрячу, когда один буду.

— Чего с рукой Сёма? — я с трудом сдержал улыбку, вспомнив главного героя Бриллиантовой руки.

— Так это, шёл я по путику своему, капканы проверял, подтаивает иногда уже днем снег, а вечером замерзает, неудачно поскользнулся и вот, руку сломал, когда упал. Аж в двух местах. Еле до дома добрался. На самом дальнем конце угораздило. — поморщился от неприятных воспоминаний Семен — не сдам план, без премии останусь — грустно добавил он.

— Ты Сёма бога побойся — взмахнул на него рукой Иваныч — жив и ладно. Почитай семьдесят верст со сломанной рукой прошёл. А мог бы и в тайге остаться. Как Петро в прошлом году.

— У Петьки сердце говорят прихватило.

— Кто его знает, чего у него прихватило. От него же почти ничего не осталось, когда его нашли. Зверьё порастащило. И лайку его не нашли. Да и сорок лет ведь всего мужику было. Какое сердце? Может на зверя нарвался, али на человека плохого. Зон то в округи не меньше десятка. Сам же знаешь, почти каждый год вас летом дергают, беглецов ловить.

Семён тяжело вздохнул.

— Ну так-то да. Мутная там история.

— Ладно мужики, не будем о грустном — сказал я — лучше вы мне расскажите куда меня занесло. Что это за город такой? Где меня высадили?

— А чего рассказывать? Город как город. Каменногорск. Раньше Усть — Уральск назывался. Станция у нас большая. Груза-распределительный узел. Вагоноремонтные мастерские есть. Лесхоз есть. Охотхозяйство и заготовительная контора. Торф добывают. Вояк много. Склады разные тут в округе военные. Зоны опять же. Фабрика есть, чего-то шьют там для военных. — выдал информацию Иваныч.

Усть-Уральск! Я вспомнил этот город. В девяностые годы ему вернут родное, дореволюционное название. И скоро этот город прогремит на всю страну. Найдут тут где-то рядом, нефть с газом. И маленький городишко превратится в довольно крупный город нефтяников. Бывать мне здесь приходилось не раз. Многие из наших заказчиков, в бытность моей работы в геологии, были именно из этого городка. Ухоженные улицы, новые дома и закрытые коттеджные поселки нефтяных компаний, произвели на меня тогда сильное впечатление. Огромные, с оригинальной, современной архитектурой, офисные здания будут стоять в центре города. Стадионы, школы, театры и несколько филиалов специализированных ВУЗов дополнят эту картину. При всем при этом город был вечно зеленным, как из зимней сказки. На озеленение город деньги не жалел, там более тайга под боком. Зоны отдыха на берегах таёжных рек и озер. Охотничьи угодья. Просто рай на земле, в моём понимании!

Я задумался. Если это всё правда. И я не лежу сейчас где ни будь в бреду под капельницей. То лучшего места, чтобы начать новую жизнь, мне не найти. Решено. Буду пока плыть по течению, а там будь что будет.

Ясное дело, в политику я не полезу. Спасать СССР тоже не буду. Вообще никуда не полезу. Надо сейчас спокойно жить и готовится к рывку, когда наступят 90-е годы. Как говорится и спать хочется, и Родину жалко…, но нет! Можно ведь стать очень обеспеченным человеком, с моими то знаниями. Можно конечно и наоборот, быстро сломать шею или получить ножиком в брюхо от бандитов и конкурентов. Но, на сколько я помню, Усть-Уральск в криминальных сводках замечен не был, не было здесь громких дел и разборок.

За этими мыслями, я удивился сам себе. Получается я принял уже решение? Сожаления не было. Дети взрослые, давно живут своей жизнью. Семья и друзья конечно будут горевать, если в той жизни со мной, что-то плохое всё же случилось. Но не будем думать о плохом. Будем считать, что это параллельный мир, а в том, я благополучно отбился от бандитов и еду сейчас на долгожданную рыбалку. Я вообще по жизни больше оптимист и флегматик.

Глава 3

Я быстро шел на поправку. Подходила вторая неделя моего пребывания в больнице. С мужиками я почти подружился. Иваныч — простой и сердобольный мужик, потихоньку, за ненавязчивыми разговорами, выдал мне всю необходимую информацию про жизнь в городе и стране. В разговорах с ним я больше слушал, иногда поддакивая и задавая наводящие вопросы. Семен разговаривать не любил. Если дело только не касалось охоты. Найдя во мне родственную душу, мы часами могли обсуждать способы охоты и рыбалки, травя друг другу охотничьи байки. Почти все мои рассказы Семен воспринимал как фантазии. Молод мол ещё. Но как истинный охотник, не перебивал и делал вид, что мне верит. Зря он так конечно. Почти всё было правдой, только из другой жизни. Ну привирал маленько, я что не охотник что ли? С Нинкой — стервозной медсестрой что устроила мне представление в первый день моего попадания — мы поддерживали вооруженный нейтралитет. Быстро поняв, что на каждое её слово я отвечу втрое больше, она меня не доставала. Общались только сугубо по делу. Капитан и прокурорша были у меня еще пару раз. Прокурорша хотела провести опознание и очную ставку. На что каждый раз я заявлял, что тот день плохо помню, был пьян и лиц толком не разглядел. Капитан же, видимо с её же подачи, ненавязчиво, под предлогом уточнения информации, знакомил меня с подробностями происшествия и даже разок засветил фотографии всех шестерых нападавших. Знаем мы эти приемы дознания, что сейчас, что через пятьдесят лет, ничего не меняется. Я стоял на своем. Не помню, не знаю, не опознаю. Хватит им и так материалов для суда, и сурового приговора. В итоге от меня вроде бы отстали.

Мужиков выписали в один день, два дня назад. И до своей выписки я жил в палате один, новых пациентов не было. Примерный план действий был уже готов, и оставалось только воплотить его в жизнь. О прошлой жизни старался не думать. Нечего себе нервы зря мотать. Надо думать, о будущем. Бинты уже сняли, гематомы в основном прошли. Я хорошенько рассмотрел себя в зеркало. Далеко не красавец. Здоровенный парень, с почти квадратным обветренным лицом. На левой брови новый шрам, от рассечения. Еще парочку старых. Откуда они, я не знал, но вид они мне придавали диковатый. Этакий лесной, суровый бродяга с лицом, не обезображенным интеллектом.

В последний день пребывания в больнице я наконец получил свои вещи у завхоза и сейчас задумчиво разглядывал вываленное на кровать содержимое чемодана и рюкзака. Отдельно на полу лежали покрытые запекшейся кровью тряпки. Видимо те вещи, что были на Кирюхе в день нападения. Порванное спортивное трико и тельняшка. Выбрать одежду было тяжело, ибо из того что лежало передо мною, я ни чего одевать не хотел. Но выбрать было надо. С обувью понятно. Всего четыре пары. Летние туфли чёрного цвета, кеды, зимние полусапожки на здоровенном каблуке, так же черные и разношенные короткие сапоги. Был и тапок. Именно тапок, в одном экземпляре. Видимо второй потерялся в поезде. Так как на улице сейчас начало апреля, а я не в Сочи, выбор очевиден. Из одежды был спортивный костюм, синего цвета с надписью СССР на груди, черный костюм с разклёшенными брюками, еще одна пара брюк, того же покроя, джинсы явно на пару размеров меньше чем надо, несколько маек и рубашек, две тельняшки, а также один старый и потертый и один новый противоэнцефалитный костюм. Носки, трусы, две пары портянок и прочие мелочи не в счет. Из головных уборов была белая кепка, соломенная шляпа, спортивная шапка «петушок» и меховая шапка, по виду из собаки сшитая. Верхняя одежда была более-менее нормального вида. Явно армейский полушубок, белого цвета, темно синяя болоньевая куртка и плащ штормовка, так же армейского образца. Кстати, импортный магнитофон, на который в своё время ссылался Кирюшин, оказался обычным радио на батарейках, Чешского производства. Одеть я решил энцефалитку, полусапожки, зимнюю шапку и полушубок. С одеждой нужно срочно что-то решать. Ходить как клоун я не хотел. И подстричься надо. Желательно вообще под ноль.

Сегодня мне предстояло срочно решить пару неотложных вопросов. А именно найти жильё и закупится самым необходимым. По жилью, благодаря советам Иваныча, я примерно представлял, что делать. Был у меня в кармане записан адресок одной бабули, которая вроде как сдает комнату в частном доме. На первое время этого мне хватит. Потом вопрос надо решать кардинально. В СССР квартиру законно не купишь, не то время. Кооперативных квартир в Каменногорске, тоже пока нет. Значит остается одно, искать частный дом. Их то как раз сейчас купить можно вполне законно. Жить на съемной квартире или в общаге завода или депо мне категорически не хотелось. Люблю много свободного пространства, а вот посторонних людей у себя дома, как раз не люблю.

До указанного в записке Иваныча дома, я добирался не быстро. Деревенька была километрах в пяти от города, а шел я пешком, неся на себе все свои вещи. На этом месте, в будущем, тоже не будет многоквартирных домов или офисов. Вместо деревянных домов будут стоять роскошные коттеджи, благо деревенька расположена шикарно, прямо на берегу реки за которой начинался лес. Мой внешний вид, на удивление, ни у кого из прохожих не вызвал ажиотажа, сейчас люди ходят в том, что смоги достать. Я даже поймал на себе несколько завистливых взглядов, когда люди смотрели на мои полусапожки на каблуке и полушубок.

Домик был вполне заурядным, обычный рубленный пятистенок, разделенный внутри на три комнаты деревянными перегородками. Комната, которая сдавалась в аренду была раньше летней кухней или верандой, в последующем чем-то утепленная, с отдельной железной печкой — обычной буржуйкой. Вход отдельный. Из мебели панцирная кровать, тумбочка, старый шкаф, стол и одна табуретка. С бабкой сторговались быстро, точнее я вообще не торговался, сколько сказала, столько и заплатил. Жить я буду здесь пока месяц. Получив ключи, и покидав свои вещи на кровать, я поспешил вернутся в город.

К вечеру я успел почти всё, что запланировал на сегодня. Купил продуктов, часть в магазине, часть на рынке. Купил смену постельного белья и немного самой необходимой посуды и средств гигиены. Подстригся и побрился, отстояв немалую очередь в доме быта. Там же, в ателье дома быта, отдал перешивать свои расклешенные штаны, обе пары, в нормальные брюки. Чем вызвал искреннее удивление, у принимавшей заказ швеи. Еще бы, такую красоту порчу. Вроде ничего почти не сделал, а устал как собака к вечеру. Всё пешком, везде очереди. Перекусив вечером, первый раз за день, я затопил печь и завалился спать. На завтра предстояло решить вопрос с трудоустройством. Хоть деньги пока есть и не малые по нынешним временам, сачковать не получится. Есть сейчас такая статья нехорошая в УК РСФСР — тунеядство называется. Мне проблемы не нужны. Устроится на работу я решил по совету Иваныча, пока токарем, в вагоноремонтное депо. У моего аватара есть необходимая корочка, и необходимый разряд. Сам я токарный станок, освоил еще в молодости. Что только не приходилось делать за три года службы в ремонтной роте. И точить, и винты нарезать, и фрезеровать, и даже чинить станок несколько раз своими силами. Много чего делал, пока не прислали мне наконец нормального токаря из рядовых. Уже когда купил свой дом и оснащал мастерскую, купил себе китайский токарный мини станок на ЧПУ. Точил себе потихоньку всё, что душа пожелает. У меня сейчас третий разряд, сложного делать мне ничего не дадут. Справлюсь. А что зарплата не сильно большая, так это пока не проблема. Работа в депо, и доступ к станкам и материалам занимали в моем плане отдельное, немаловажное место. К зиме нужно подготовится, попробую себя зимой в роли промыслового охотника, на пушного зверя. Заработок у них вроде не плохой и времени будет свободного по больше, чем у работяги на заводе. Да и охоту я люблю. Попробую совместить приятное с полезным. Ну в общим там посмотрим, разберемся.

На следующий день, в восемь утра, я был уже на проходной депо, и через пятнадцать минут сидел перед начальником отдела кадров. Посмотрев мои документы, толстая женщина в квадратных очках, спросила.

— По специальности значит хотите работать? Токарем?

— Да. — что тут еще скажешь, подумал я. А зачем я по-твоему сейчас сюда пришёл?

— Зарплата с вашим разрядом будет сто пятнадцать рублей в месяц. Гораздо меньше чем вы раньше зарабатывали. Вас это устраивает?

— Знаете, устал я что-то от севера. Покоя хочу. Пора уже где-то осесть. Городок мне ваш понравился. Я сирота. Поживу, посмотрю, поработаю если возьмете.

— Токаря конечно нам нужны, даже третьего разряда. — задумчиво посмотрела на меня женщина. — Хорошо. Пишите заявление, на имя начальника депо. Образец в коридоре висит. Место в общежитии, вам надо? Или есть где жить?

Место мне конечно было не надо, а вот городская прописка была нужна обязательно. И я утвердительно кивнул головой.

Получив на руки ордер и закончив оформлять документы, через час я уже заходил в колёсный цех депо. Иваныча я узнал сразу, и направился прямиком к нему.

— Иваныч привет — Прокричал я, перекрикивая визг токарно-карусельного станка и отрывая Иваныча от работы. В это время станок продолжал крутить обрабатываемую колесную пару. Стало немного жутковато. На таких огромных станках я никогда не работал.

Иваныч обернулся, отрываясь от станка и расплылся в довольной улыбке.

— Пришел всё-таки. Молодец. Тебя куда направили? К нам?

— Нет. В ремонтно-комплектовочный цех оправили, зашел тебя проведать.

— А. Понятно. У тебя же разряд только третий — грустно протянул Иваныч — в нашем цехе, до работы ниже пятого разряда допуска не дают.

— Я тебе честно скажу, Иваныч — я показал рукой на станок что крутился за его спиной — я таких монстров даже ни видел не разу. Я даже к нему подходить боюсь.

— Привычку иметь надо, и опыт. Тута допусков почитай и нету — гордо сообщил Иваныч — но ты не ссы. В комплектовочном, только обычные станки стоят. Справишься.

— А давай я тебя проведу? С начальником цеха познакомлю. — продолжил Иваныч, и обернувшись к незамеченному мною ранее молодому парнишке в синей спецовке, сказал — Ванька, я на перекур. Ты пока следующую пару давай готовь.

Парень молча кивнул и отправился в угол цеха, где на толстом проводе висел пульт от управления кран-балкой.

— Ученик мой, Ванька Шмидт — кивнув в его сторону головой, сообщил Иваныч, вытирая ветошью руки — молодец парень, только двадцать три года, а скоро на шестой разряд уже сдает. Руки золотые.

Я заинтересованно глянул в сторону парня. Нужно заводить друзей. А парень примерно моего возраста. Как говорится «не имей сто рублей, а имей сто друзей. Каждый даст тебе по два, будет двести у тебя».

— Потом познакомишь. А сейчас пойдем Иваныч. Нехорошо в первый день работы опаздывать. При мне с кадров в комплектовочный звонили, сказали, что буду через пять минут, а я уже полчаса добраться не могу.

— Не ссы Кирюха. У тебя первый день, на ознакомление с инструкциями всякими уйдет только. ТБ опять же. Станок принять. И спецуху тебе получить надо. Ты же в этом работать не будешь? Так что в первый день тебя до работы никто не допустит. Ордер получил на общагу?

— Да.

— Вот. Значит и с работы тебе пораньше надо уйти. До шести к коменданту попасть.

— Ясно. А чего за станки там, в комплектовочном?

— Новые, почти все 1К625 токарно-винторезные.

Я обрадовался. Для этого года станок конечно новый, я же такие видел, в своё время, уже потрепанные жизнью. Но тем не менее, и в моё время они еще продолжали работать и активно продаваться на разных сайтах. Их покупали. На них работали. Умельцы переделывали их даже под ЧПУ. Простой и надежный станок. На таком мне работать не приходилось. Но справлюсь, ничего там сложного нет.

Ремонтно-комплектовочный цех находился рядом, буквально пять минут неспешной ходьбы. Начальник цеха новому токарю обрадовался. Слегка поморщился узнав разряд, тем не менее вслух своего недовольства не высказал. Нормальный вроде мужик, должны сработаться. Время до обеда я провел в беготне. Получил спецовку. Подписал кучу журналов, об ознакомлении с инструкциями и ТБ. Принял станок. Завтра начну что-то точить, под присмотром опытного наставника, мелкого мужика неопределенного возраста. Токарей не хватало, а это значит, что долго привыкать и втягивается в работу мне не дадут. Посмотрят, как я умею работать и вперед.

После обеда с работы меня отпустили обустраивается и заселятся в общагу. Она была буквально рядом с депо. Серое, ничем не примечательное трехэтажное здание. Комендант, похожая на библиотекаря старушка, приняв у меня ордер, повела показывать мою койку. Комната была на втором этаже, шесть кроватей, из которых занято четыре. Общая кухня в одном конце коридора, санузел в другом. От получения постельного белья и матраца с подушкой я отказался. Честно предупредив бабулю, что жить я здесь не собираюсь, и получил ордер только для прописки. Бабулька не удивилась, видимо это было в порядке вещей. Тут же, у себя в небольшом кабинете, выдала мне справку для паспортного стола, предупредив, что если я передумаю, то завхоз работает сегодня только до четырех часов.

Не затягивая, я немедленно отправился в паспортный стол. Который располагался в здании РОВД, рядом с больницей, в которой я провел первые две недели жизни в этом времени. На удивление, ни в каких очередях мне стоять не пришлось, к чему я был морально готов. Прияв у меня паспорт и справку, молодая девушка в милицейской форме, выдала мне бланк заявления, и уже через пол часа в моем паспорте стоял штамп с пропиской в городе Каменногорск. На выходе из здания РОВД, я неожиданно столкнулся с Кирюшиным. Он был без формы, ну так операм положено, и вид имел потерянный.

— Здорова, начальник — доброжелательно поздоровался я. Злость меня уже отпустила. В чем-то Кирюшина я даже понимал. Молодой опер, не обтёрся еще, энтузиазмом горит, себя проявить хочет, уважение заслужить. Потом поймет, со временем, что лучше просто спокойно работать, без рывков и авралов. Не надо делать нервы, как говорят евреи, начальству. И этой вот, как раз уверенной и спокойной работой, уважение коллег и заслуживают.

— А, это ты — устало сказал Кирюшин, даже и не думая здоровается — позлорадствовать пришёл?

— Нет. А чего случилось то, начальник?

— Случилось…. Сняли меня с оперов, в участковые перевели сегодня — грустно и без всякой злобы ответил Кирюшин.

— Ё маё. И за меня что ли? Совсем?

— Да не только из-за тебя. Но и из-за тебя в том числе. Временно пока. Два участковых на больничном.

Мне его даже стало жалко. Так, немного. Не понимает пацан ни чего, а ведь он еще очень легко отделался.

— Ну временно, это ничего. Вернешься, умнее будешь — сказал, я — а ты чего сейчас делаешь, начальник?

— А тебе то что?

— Нехорошо мы знакомство начали, давай мирится? Ты вроде парень не плохой. Время сейчас уже вечернее, пойдем по кружке пива вмажем, я угощаю. Может чего тебе посоветовать смогу — друзья в этом городе мне нужны срочно. Для моих планов, сотрудник милиции в знакомцах мне не помешает. А Кирюшин, не совсем еще конченный вроде человек, почти мой ровесник. Можно попробовать перевоспитать.

— Ты, мне? А чего ты посоветовать то сможешь? Плохо всё…. — Кирюшин грустно отвел взгляд. Но уходить не спешил. Потом решительно махнул рукой — а пойдем! Нажрусь, сегодня.

— Не, не надо нажираться, по паре кружек и всё. Завтра и мне и тебе на работу. Придешь с будуна, только усугубишь ситуацию.

Пивнушка нашлась буквально за углом. Маленькое полуподвальное помещение, круглые столы на высокой ножке, стульев нет. Было еще не сильно поздно и свободные столики были. Пара мужиков, что пили пиво за столиком возле стойки и буфетчица, на нас никакого внимания не обратили. Я сразу направился к буфету и заказал четыре кружки пива. Вернувшись за столик, я молча поставил одну кружку перед Кирюшиным и отхлебнул из своей.

— Ну давай знакомится что ли, как меня зовут ты знаешь, а я только твою фамилию и звание знаю.

— Андрей, меня зовут — сказал мамлей, с сомнением глядя на пиво. А потом, видимо что-то для себя решив, взял кружку и залпом выпил половину.

— Вот и познакомились. За знакомство. — сказал я и подняв свою кружку повторил подвиг Андрея.

— Рассказывай свои проблемы, чем смогу, помогу — начал я разговор.

— Да зачем тебе мои проблемы? Я же тебя посадить хотел. Чем ты то мне поможешь?

— Я, Андрюха, человек не злопамятный. А помочь смогу советом. Ты не смотри, что я молодой. Я в жизни уже успел много повидать. Детдом это тебе не у мамы с папой жить, многое там было. Армия опять же. И с урками бывшими общался много. Много их на севере. Нормальную работу с судимостью не берут. А кто-то и сам от друзей и подельников подальше подался. Разные там люди. Что-то слышал. Что-то люди, знающие рассказали. Помогу чем смогу. Ты вот думал, что я тебя Козлом тогда обозвал. А я ведь, просто хотел тебя коллегой назвать. Был у нас в артели один адвокат бывший. За взятку отсидел. Так он там всех, коллегами называл. Привязалось от него слово, вырывается иногда не впопад. Он тоже, много чего из своей практики рассказывал.

Андрей уже более заинтересованно взглянул на меня. Помолчав немного он выдал.

— Галка всё, сука. Да ты видел ее. Следователь в прокуратуре. Копает под меня, тварь. Ты тогда заяву на меня писать отказался. Спасибо тебе. Не стал валить дурака. Так она нашла того, кто напишет. Служебное расследование сейчас идет. Превышение полномочий шьют — Андрей помолчал и грустно добавил — посадят меня, наверное.

— Толком рассказывай. Почему она к тебе прицепилась? Кто заяву на тебя написал?

— Прицепилась потому, что послал я её дуру. Встречались мы с ней. Недолго.

— Мотив понятен. Женская месть, это страшно. Подробности давай.

— Я с ней еще на юридическом познакомился. В параллельных группах учились. После выпуска, меня в область должны были забрать, я отличник был. А её сразу сюда распределили, секретарём судьи городского суда, потому как дура и училась на одни тройки. Стала она меня уговаривать с ней ехать. А оно мне надо было? Ну и послал я её. Ничего же серьёзного между нами не было. Ну спали пару раз. Но она видимо иначе думала. Срезу письмо на меня написала, за аморальное поведение в областной комитет комсомола. Там тоже мужики работают, всё они понимали, но отреагировать были должны. Из комсомола меня не исключили, но и в область уже не взяли. Сюда отправили. Вот как раз в участковые я и попал. Только выбираться начал, в младшие опера перевелся. А эта дура с секретаря суда, сразу в следователи прокуратуры прыгнула. Видимо дала кому то, прошмандовка. Вроде всё спокойно было. А вот после твоего случая, видимо поняла она, как меня добить можно.

— Это понятно. Теперь по заяве. Кто? Что? И за что?

— Есть тут у нас самогонщик один. Рецидивист. Уже два раза ловился. Срок отмотает и обратно. Никак не успокоится. Ну значит организовали мы контрольную закупку. Всё как положено. При понятых изъяли самогон, и сразу обыск провели, нашли аппарат. А через день он на меня заявление написал. Якобы бил я его. Показания выбивал. И вообще, обыск без постановления провели. Превысил я значит свои полномочия.

— Очень интересно. И где он сейчас?

— Дома, под подпиской сидит.

— Ты один, что ли обыск проводил?

— Нет конечно. С группой. И эксперт был и понятые. Наш дознаватель дежурный.

— А допрашивал его кто?

— Я опросил, а допрашивал дознаватель.

— Побои он снимал? Заключение есть?

— Вроде нету. Да и не бил его никто! Так, пару затрещин дали.

Методы дознания еще с советских времен мне известны, они не менялись вплоть до цифровизации отделов полиции и установки камер наблюдения. Возможно действительно, было пару затрещин, а возможно и пресанули мужика по полной. Главное знать, как бить, что бы следов не осталось. С самогонщиком тоже понятно. Выторговывает себе смягчение срока. Всё же третий раз, поблажек ему никто делать не будет.

— Галина дело ведет?

— Да.

— А вот капитан этот твой, начальник розыска, нормальный мужик?

— Нормальный. Но помогать не будет. Ему звание надо получить и на пенсию по выслуге уйти в следующем году. Он в Сочи хочет переехать, у него жена болеет. Поэтому и пихнул меня в участковые срочно. Что бы не у него в отделе ЧП.

— Ясно. А вот положим, сможет он сказать, что ты в это время другого человека опрашивал? Ну вот меня, например? Смотри. Я показания дам, и капитан скажет, что тебя ко мне направлял для уточнения, сам ты скажешь тоже самое. Трое против показаний самогонщика, который хочет оговорить поймавшего его сотрудника милиции. Побои он, опять же, не снимал. За дачу ложных показаний можно его без проблем привлечь. Ну или хотя бы этим припугнуть. Галка твоя знает, что мы с тобой в контрах, даже ей не куда девается будет.

— Ну хорошо. А с обыском чего делать?

— Тут вообще всё просто. Был дознаватель там? Был. Это его проблема, а не твоя. Ты опер. Действуешь по поручению следователя или дознавателя. Прокол кто составлял? Ты?

— Нет. Дознаватель.

— Вот. Ты тут вообще не приделах. Дознавателя конечно жалко. Но думаю, что и ему ничего не будет. Думаю, он сам это уже понимает. И скорее всего постановление уже подписано начальником отдела дознания задним числом. Ты же юрист, (ТЫЖЮРИСТ — всегда ненавидел, когда мне так говорили!) в исключительных случаях, следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя или дознавателя, утверждённого начальником дознания, без получения санкции прокурора. Когда обыск был?

— Вчера.