Болотник

Андрей Панченко

БОЛОТНИК

Предесловие

Это мой первый опыт. Давно хотел написать что-то свое, в моем любимом жанре «альтернативная история». Все герои вымышленные, история мира, тоже не всегда совпадает с реальностью, но в основном многое взято из жизни, в том числе моей и моих близких. В общем не судите строго, это моя первая попытка изложить свои мысли на бумаге. Приятного чтения.

Глава 1

Вот мы и выбрались на рыбалку. Долгожданный отпуск пришел. Мероприятие было давно спланированно, и подготовка длилась не один месяц. Потому что и место мы выбрали не совсем обычное. Планировался недельный сплав по таежной реке до которой добраться можно только на вертолете, а это, даже с нашим не совсем средним доходом, очень недешево. Огромные экземпляры тайменя и горы хариуса, из отчетов, выложенных в интернете немногочисленными счастливцами, манили нас не хуже, чем первых золотоискателей на Клондайк.

Как обычно обязанности были строго распределены и каждый, из нашей спитой не одним литром водки компании, отвечал за свою часть подготовки. Серега проработал маршрут и всю логистику, заказал вертолет, купил путевки и даже лицензию на отстрел косолапого мишки, ибо в тех краях согласно отчетам, они встречаются на каждом углу (ну это мы так думали). Игорь, наш штатный повар, был в ответе за провизию и средства её приготовления. Походный мангал, казан с печкой, газовые плиты и баллоны, посуда и другая подобная лабуда были в нашей компании только у него, и так как мы ездили почти всегда вместе, то другие этим просто не заморачивались, ведь в крайнем случае всегда можно было заехать к нему домой и взять все что тебе нужно, не тратя денег на это без сомнения нужное снаряжение. Ну а блюда походной кухни выходили из-под его руки лучше, чем в любом Московском ресторане. У нас так не получалась, да и признается никто и не старался взять на себя его функции, ну любит человек — это дело, чего же нам его хлеб отбирать. Еще одним несомненно огромным преимуществом нашего штатного повара было наличие в его хозяйстве самогонного аппарата, и в данный момент мы везли с собой почти 15 литров тройной перегонки, почти год настоянного в дубовых бочках первоклассного самогона. Третий член нашей команды по имени Юра был больше охотником, чем рыболовом и ехал с нами сейчас как штатный охотник. Именно ему и предназначалась добытая с огромным трудом лицензия на отстрел в тех краях косолапого. Нет, мы конечно тоже охотится любили, но именно у Юрки еще не было в коллекции такого трофея, поэтому Юра взял на себя подготовку к охоте, да и оружие в данный момент было только у него, мы свое брать не собирались. Я, Перов Андрей Владиславович, довольно крепкий еще мужик 53 лет, был в ответе за всё остальное. Учитывая мою бурную молодость, наличие инженерного и юридического образования в мои обязанности так же входило починять всё что сломается и разбираться со всеми непонятными вопросами, которые периодически возникали и без сомнения еще возникнут на нашем трудном пути. Разборки с полицией из-за перевозки оружия, поставить на место обнаглевших егерей, самозваных «хозяев» рек, озер и прудов, да и просто решать возникающие то и дело вопросы мне помогал мой солидный юридический стаж, корочка московского адвоката и выработанное годами полицейской и адвокатской практики олимпийское спокойствие.

Да молодость выдалась бурная. Есть что вспомнить. Детство было как у всех, садик, школа, говорить не о чем. После школы я поступил в Среднеазиатский институт инженеров железнодорожного транспорта на факультет автомобильного транспорта. Веселое было время, приятно вспомнить, а вот потом стало еще веселей. Новоиспеченный инженер с красным дипломом и званием лейтенанта запаса был призван в армию. Практически сразу после выпуска пришла мне повестка. Отдавать родине три года своей жизни и служить в армии пусть даже и офицером не хотелось категорически, но пришлось. В то время в стране было сложное время, шла война на Кавказе и специалистов не хватало. Назначен был на должность заместителя командира ремонтной роты, отдельного ремонтно-восстановительного батальона. Батальон был кадрированый и развертывался практически с ноля. Приехав в часть и не успев толком представится начальству, я уехал вместе с такими же «счастливцами», как и я, в далекий таежный городок почти на два месяца получать мат часть и оборудование с хранения. Ох и намучились мы там. ПАРМы (передвижные авторемонтные мастерские) которые нам предстояло получить простояли не один год и были сильно разукомплектованы, людей не хватало. Засучив рукава молодые офицеры, такие же, как и я «пиджаки» бывшие студенты, под руководством парочки опытных прапорщиков с утра до ночи, по локоть в масле и бензине, вместе с рядовыми и сержантами восстанавливали и ставили на ход ЗИЛы и шишиги. Когда техника наконец была погружена на платформы и отправлена в часть, мне казалось, что всё самое трудное позади, наивный, еще даже ничего не началось. Потом было четыре командировки. И хоть я ни разу за всё время не выстрелил даже из ракетницы, насмотрелся такого, что хватит не на одну жизнь. Ведь ПАРМ занимался не только ремонтом, но и эвакуацией техники, а также именно нам приходилось доставать из кабин всё то что осталось от водителя и экипажа, а также боекомплект, если он конечно оставался. Сильно побитую технику разбирали на запчасти или готовили к эвакуации на заводской ремонт, то что можно было восстановить ремонтировали на месте, чистили, красили и снова в бой. Иной раз какой ни будь несчастливый БТР проходил через наши руки не один раз, менял экипаж и снова возвращался к нам уже через пару дней. После первой командировки стал командиром роты и старшим лейтенантом, да так и прослужил до конца срока. После службы на машины смотреть я уже не мог, а кушать хотелось и по совету однокурсника подал рапорт на службу в полицию. Почти семь лет я отслужил в органах полиции, вначале простым опером, потом дослужился до начальника отдела, заочно закончил юридический университет и тоже с красным дипломом, пока наконец не понял, что жить так больше нельзя. В звании майора, с опухшим от водки и хронического недосыпа лицом я уволился со службы. Чего уволился? А оглянулся я на себя, а и нет у меня ничего, служба в армии, а потом в полиции не дали мне завести семью, денег нет, квартиры тоже, здоровье вот-вот хватит еще на год службы. Устроился работать в юридическую консультацию помощником адвоката. Через год предложили место юриста в геологоразведочной компании, зарплата достойная и, хотя много командировок, со службой в полиции не сравнить, лафа. Юрист в геологоразведке не только по судам ходит, сам удивился, когда понял, как мне работать предстоит. Нет суды никуда не делись, и договора и письма и вся остальная юридическая работа. Приятным бонусом стали командировки на геологоразведочные партии. Выезды подчас в столь глухие места нашей родины, что ни все их названия наверно и слышали. Казалось бы, причем здесь юрист? А вот причем. Ломалась дорогая импортная геологоразведочная и буровая техника в экстремальных условиях, и я ехал проводит проверки и составлять акты, вез туда представителей поставщиков, чтобы доказать гарантийный случай. Отстают электроразведчики от графика производства работ, езжай юрист делай хронометраж, готовь материалы заказчику с обоснованием переноса сроков. Требуется нанять разнорабочих из местных жителей на сезонные работы? Езжай помоги начальнику партии. Было интересно. Походное снаряжение, как и деловой костюм висели на соседних вешалках в шкафу. А уж какая рыбалка и охота в тех местах встречалась! Казалось бы, смешное слово — электроразведка, чего они ищут? Электричество что ли? Много понятий и способов поиска полезных ископаемых существует. Такое широкое понятие как геологоразведка, включает в себя множество способов. Тут и поиск со специальных спутников, самолетами и вертолетами. Разметку местности ведут топоразвеедчики — парни, похожие на космодеснтников, с огромными ранцами за спиной, со сложным GPS оборудованием, над головой антенна. Они размечают местность для других парней, вбивают колья на контрольных точках. Те же электроразведчики идут по намеченному ими пути. Идут прямо, никуда не сворачивая. Колона машин с оборудованием и людьми. В контрольных местах вбивают они железные электроды, больше похожие на короткие ломы в землю, поливают водой, соединяют их проводами и пускают по ним электрический ток из перевозимого с собой генератора, замеряют показания токопроводимости. Медь так, например, ищут. Болото впереди, сопка каменная, река или обрыв, а может быть кол вбит прямо в осиное гнездо? Твои проблемы, ты должен идти прямо. Не удивительно, что машины часто ломаются. Потом на разведанную ими местность едут буровые установки, бурят разведочные скважины, собирают для анализа керн. Если надо, взрывают в скважинах заряды, замеряя показания сейсмографами, ищут полости в земле, нефть и газ ищут — это уже сейсморазведка. Да всего и не пересказать. Очень интересная работа была. Потом уже в адвокатуру пошёл, когда семьей обзавелся, не нравились жене мои отлучки частые, да и денег опять же больше стало. Всё у меня наладилось, семья хорошая, дети, квартиру с машиной купил, потом жене тоже, и на загородный дом заработал. А экстрима в жизни не стало хватать, так и познакомился с парнями.

Все трое моих нынешних друзей попались на браконьерстве, и я их защищал. Ну это так егеря и полиция им сказали, что браконьеры они, не виноваты были парни, до заповедника было еще около двух километров, а вот знаний доказать это им не хватило. Я им помог, а они меня в свою компанию приняли. Рыбаки и охотники от бога. Это даже ни хобби, это смысл жизни для них, ну и для меня теперь тоже. Все парни уже в возрасте от пятидесяти и старше, но как говорится, это видно только со стороны, себя мы называем «пацанами». Еще из увлечений автомобили и домашняя мастерская, как купил первую машины, оттаял я, отошел от войны, да и время прилично кануло. Люблю сам в машине поковыряться, молодость вспомнить. С покупкой дома и гараж себе хороший построил, и мастерскую оборудовал дай бог каждому мужику. А чего, деньги есть, не в гроб же их с собой тащить. Перфекционист я к тому же, люблю всё и всегда доводить до идеала, каждую мелочь по совершенства. Полезная черта для юриста.

Выехали мы рано утром, в пути нам предстояло провести почти трое суток. Загрузка снаряжения в багажный вагон и посадка в поезд немного подпортило нам нервы, так как свободных грузчиков на вокзале не оказалось и переносить нам пришлось всё своими руками. Лететь самолетом, нам показалось слишком дорого, и так уже солидно потратились на поездку, да и вертолёт арендовать не дешево стоит. Ну тем не менее, все вопросы были решены, и мы взмыленные как ломовые лошади ввалились в наше купе. Путь нам предстоял долгий и, как водится, буквально через минуту стол был сервирован, а Игорь уже разливал по первой рюмке. Всех отпускала суета подготовки.

Путешествие подходило к концу, до прибытия на место назначение оставалось около семи часов пути, которые можно было благополучно проспать, так как наступала ночь. Друзья уже пошли ложиться, приняв по триста грамм на каждое рыло для лучшего сна, а я же решил пойти перекурит перед сном, да и организм звал наведаться в одно известное место. В тамбуре было холодно и накурено. Я закурил сигарету и прислонившись к стенке вагона смотрел на проплывающий за окном лес. Думать ни хотелось ни о чём, на душе было спокойно и радостно. Предвкушение предстоящего приключения, отгоняло сон. Когда поедем обратно, проверено неоднократно, на душе будет тоска, а в теле усталость, но вот именно это чувство предвкушения чего-то хорошего и радостного мне больше всего нравилось в наших выездах на природу. На открывающуюся дверь тамбура я не обратил внимания. В тамбур нетвердой походкой вошли двое мужиков, перегар как у драконов, с виду мелкие уголовники, отбытые сроки в лагерях явно читались на их лицах, на пальцах синели немногочисленные наколки. Я много таких перевидал за свою жизнь, да почти каждый день уже почти двадцать пять лет я только с подобными и общался, будучи операм я таких ловил и сажал, и вот уже почти пятнадцать лет я их защищаю.

— Слышь мужик, ты чего на нас пялишься? Понравились? Голубой что ли? — оскалив зубы в гнилой улыбке, заплетающимся голосом спросил самый щуплый.

Ну вот, ищут на свою задницу приключений. Таких ничем не исправишь. Они выходят из-за решетки только что бы как следует погулять, и долго на свободе не задерживаются. Не нужно нам драки и скандала, но спускать такой наезд не должен ни один нормальный мужик. Я демонстративно посмотрел по сторонам и спросил.

— Ты мне что ли это сказал?

— Тебе, черт старый — продолжил хамить щуплый.

— А ты чего это дрыщь, пару себе ищешь? Вас же вроде двое, или парень твой не справляется?

Драки было не избежать, поэтому говорил я как можно громче, авось парни услышат и придут глянуть что за шум и куда это я пропал, вроде Юра тоже в туалет собирался.

Урки от моей наглости на пару секунд зависли, а потом, надо отдать им должное, без разговоров, практически синхронно бросились в драку. Щуплого я встретил прямым в нос, второй рукой схватив его за свитер и повернув в сторону второго нападавшего. Мне тоже что-то звонко прилетело в ухо, и я оказался прижат в угол тамбура держа перед собой слегка поплывшего щуплого и прикрываясь его телом от второго нападавшего. Они были сильно пьяны, да и я не трезвый, на какое-то время установилось шаткое равновесие. Но их всё же было двое, а мне уже не двадцать пять лет. Удары посыпались со всех сторон, я как мог отбивался, надеясь, что вот-вот появится подкрепление и пацаны втопчут этих бепредельщиков в пол вагона. В какой-то момент я не смог удержатся на ногах от резкого толчка и упал. В ход пошли ноги, я пытался подняться, но получал только новые и новые удары, пока очередной пропущенный в голову удар не отправил меня в темноту.

Глава 2

В себя я приходил долго. Голова гудела, а тело болело и ныло, вздохнуть было тяжело. Понятно — подумал я — сломаны ребра, и сотряс нехилый. Крепко же эти твари меня достали. Интересно услышали ли пацаны шум драки и крики? Чем всё закончилось?

Лежал я явно не на полу, и не на жесткой лежанке вагона. Подо мною поскрипывала пружинная кровать. Я с трудом открыл глаза. Картинка перед лицом поплыла, однако скоро круги перед глазами прошли, и я понял где я. Больничная палата какого-то провинциального городка, или села. В больших городах таких анархизмов уже нет. Потолок и стены побелены известкой. На потолке вместо люстры — провод с лампочкой. Окна деревянные прокрашенные белой краской, наверное, раз десять. Такие уже не откроешь, только ломать. В остальном ничего ни обычного не было, палата как палата, возле стен и окон стоят еще пять коек, и две из них не пустые. Я попытался сесть, но только охнул от боли, чем привлек внимание соседей по палате. Один из них, здоровенный дядька с загипсованной по плечо рукой поднялся и крикнул в открытую дверь палаты.

— Нина Павловна, парень, побитый очнулся.

Мне же было совсем хренова, к горлу подкатила сильная тошнота, тело вздрогнуло в рвотных позывах, тем самым вызвав новую вспышку боли. С трудом, преодолевая боль, я перевернулся на бок и изверг содержание своего желудка на пол. Рвота не прекращалась и скоро изо рта у меня текла только горькая желчь, а тело трясло от судорог и вспышек боли. Да, так плохо мне еще никогда не было. Оклемаюсь немного и приложу все усилия, подключу все связи, но этих тварей закопаю по полной. С этой мыслью я перевернулся обратно на спину. Тошнота по не многу отпускала. Злость, боль и разочарование от поломанных планов разрывала меня на части. Я стиснул зубы так, что они аж заскрипели. Съездил блядь на рыбалку! Точно закопаю тварей!

Тем временем в палате поднялась суета. Соседи ругались с какой-то женщиной среднего возраста в когда-то белом, а теперь сером застиранном медицинском халате. Та в ответ орала на них. Скоро суть спора начала до меня доходить. Соседи справедливо указывали на то, что так как «этот побитый» был без сознания, то за ним должна была следить медсестра, а теперь вся палата заблевана, и учитывая то, что окна не открыть, запах будет стоять очень долго. При этом мужики в выражениях не стеснялись, периодически пару крепких слов прилетало и в мой адрес. Медсестра же упирала на то, что она здесь одна, сейчас выходные, а у неё еще семь палат и за каждой побитой пьянью она смотреть не обязана. Это тоже в мой адрес. Ну да, был не трезв и побит, в чем-то она права, но ведь видно же, что я человек солидный и обеспеченный. На пьянь никак не тяну, зря она так. Да один только охотничий костюм, что был на мне, две тысячи зеленых денег стоит, а еще кроссовки столько же, да и возраст надо уважать, я ее лет на двадцать старше. Я кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

— Очухался алкаш!? Как вас только земля носит? Куда вам этой водки только лезет столько. Санитарка на больничном, на смену не вышла, мне что ли теперь за тобой убирать?! Чего тебе?!

— Успокойтесь женщина — прохрипел я — позовите дежурного врача, мне стакан воды принеси, и уборку организуй. А если еще хоть раз в мою сторону плохое слово услышу, разбираться будем с вами в присутствии главного врача больницы! И утку мне принести не забудь. А то и кровать мне перестилать придётся. — В туалет хотелось очень сильно, даже больше чем пить. Но эту курицу надо было поставить на место, не привык я, что бы со мной так разговаривали.

В палате установилась тишина. Соседи смотрели на меня с интересом. А на лице медсестры удивление менялось на злость и злорадство.

— Вот ты как заговорил. Ну-ну. Тебя отсюдава, прям в тюрьму заберут! Уже приходила милиция по твою душу. Я вот сейчас им и позвоню, они мне номер оставили! Сказали сразу звонить, когда очнешься! Они быстро придут, и угомонят тебя, слава богу в соседнем здании РОВД! Алкаш! — и она быстро развернувшись выбежала в коридор.

— Зря ты, так паря — сказал сосед с загипсованной рукой — она ведь баба злопамятная. Уколы будет ставить, взвоешь. Утка у тебя под кроватью, сам дотянешься?

Я попробовал приподняться снова, и через секунду опять скрипел зубами на подушке от бессилия и боли.

— Эх ладно. Сейчас подам. Сам справишься?

— Постараюсь — проскрипел я, в туалет хотелось просто нестерпимо.

Сосед кряхтя поднялся с кровати и здоровой рукой подал мне эмалированную больничную утку. Преодолевая боль, непослушными руками я с трудом, но справился с поставленной задачей. С почками тоже не всё в порядке, отбили суки. Сосед молча дождался окончания процесса, и с брезгливой миной на лице, забрал утку и сунул ее куда-то под кровать. К запаху рвоты добавился запах мочи.

— В первый и последний раз — строго сказал сосед — вот не повезло же нам с тобой, ведь жили же спокойно вдвоем с Иванычем, в шахматы играли, принесло тебя нам на голову! Нюхай теперь весь день твою блевотину! А милиция и вправду приходила, говорят тебя с поезда сняли, подрался ты там с кем-то по пьяни. Так что ты бы права не качал и не грубил бы людям, а лучше подумал бы, как оправдывается будешь. А то ведь и правда на зону загремишь.

— Я-то вот никому не грубил, а терпеть в свою сторону хамство никому не позволю — злость не отпускала — только очнулся и уже столько ругани и матов в свой адрес услышал, а ведь я вам и ей ни чего плохого не сделал. Так что спасибо тебе конечно, сосед, но жить ты меня не учи, меня жизнь сама уже давно научила и за языком следи.

— Чему тебя жизнь научить то успела, пацан — криво усмехнулся, глядя в мою сторону второй сосед — молод ты еще, чтобы со старшими так разговаривать. Сопля зеленая.

— Вот не пойму я тебя Иваныч — сказал я, прищурившись — вроде взрослый мужик, а за здоровьем своим не следишь, в больницу попал, с виду целый.

— Радикулит у меня — сказал Иваныч — а чего это ты моим здоровьем озаботился?

— А вот встану на ноги и нос тебе сломаю вдобавок, хрыч старый! Только же сказал, хамить мне не надо, тоже мне, нашел пацана!

Нашу содержательную беседу прервала открывшаяся дверь палаты, на пороге стоял, заспанный и помятый мужик среднего возраста в медицинском халате, в высоком белом колпаке, как в старых книжках про доктора Айболита, антураж дополнял фонендоскоп, еще, наверное, советского производства, перекинутый через шею и здоровенные роговые очки. За спиной врача со злорадной ухмылкой на лице стояла Нина Павловна. Врач поморщился от запаха, и повернувшись к медсестре, сказал.

— Подотрите полы Нина Павловна и утку вынесете, невозможно же дышать.

Медсестра скривилась, но молча ушла в коридор, откуда послышался её злой шёпот. Опять меня ругает, подумал я. Общение с персоналом больницы и соседями по палате как-то сразу не задалось. Нужно перебираться в платную палату, а еще лучше в частную клинику, если здесь есть такие. Отношение в гос больницах к больным явно не на высоте, толи дело частники, за деньги тебе и кушать из ресторана возить будут. Были времена, когда я и хлеб с майонезом ел на завтрак, обед и ужин, но сейчас я не бедный человек, могу себе позволить.

— Вы чего бузите, молодой человек? — сделав строгое лицо спросил врач — медсестру обидели. И вообще, у вас закрытая черепно-мозговая травма, сильное сотрясение мозга, сломаны несколько ребер, вам вредно волноваться.

— Я никого обидеть не мог, я вообще сама доброта, а ваша медсестра ведет себя по-хамски. Мало того, что она обязанности свои не выполняет, утку мне соседи, помогли достать, а воду, что я просил, мне так до сих пор не принесли, так она еще позволяет себе оскорблять пациентов. И вообще, просветите меня пожалуйста, что это за город и больница, какое сегодня число, где мои вещи, и самое главное, что со мной? И представится бы не мешало.

Врач взглянул на меня удивлено и о чем-то задумался, но через пару секунд удостоил ответом.

— Да, Нина Павловна бывает излишне резка, возможно вы правы, тем не менее вам всё же не стоило грубить женщине.

— Да я не грубил ей! — воскликнул я. Медсестра которая в это время уже вытирала пол, возмущенно фыркнула, но перебить врача не осмелилась.

— Не перебивайте! Я отвечу на ваши вопросы, а потом быстро осмотрю вас и покину. С вами хотят пообщается сотрудники милиции. Так вот, вас сняли с пассажирского поезда в городе Каменногорск и сейчас вы находитесь в районной больнице, в отделении травматологии. Число сегодня 27 марта 1973 года. Ваши вещи в складе у завхоза, получите их, когда вас выпишут, правда те что были на вас сильно пострадали и в крови. Извините прачки здесь нет, стирать и чинить будете сами, когда вас выпишут. Документы ваши в милиции. У вас же, как я и говорил, черепно-мозговая травма, сильное сотрясение мозга, сломаны несколько ребер, гематомы по всему телу, ножевое непроникающее ранение в области груди и возможно повреждение внутренних органов, ясно будет после проведения полного обследования. Ну и наконец, зовут меня Зульман Иосиф Максимович, ваш лечащий врач. А теперь помолчите и дайте мне вас осмотреть.

От услышанного я впал в ступор. В психушке я что ли? Весь это бред, что творился с момента моего пробуждения был похож на дурной сон или дурацкий розыгрыш. Хотя на розыгрыш не похоже. Не стали бы мои друзья так жестко надо мною шутить. Я молча обдумывал свое положение и как буду из него выпутываться, когда произошло то что, полностью утвердило меня в мысли, что я сошел с ума. Врач молча откинул простыню с моего тела, и я разглядел его во всей красе. Я лежал голый на кровати с перевязанными тугой повязкой ребрами, на бинтах выступала кровь. Всё мое тело было покрыто кровоподтеками и царапинами, а также следами плохо вытертой крови, которая очевидно натекла из раны на груди, но не это было главное. Тело было не моё! Когда я пользовался уткой, простыню я не откидывал из-за своей природной стеснительности, неудобно ссать на глазах пусть и мужиков, но людей мне абсолютно посторонних. Сейчас же я смотрел на себя и мозг мой закипал. Сильное, мускулистое тело, лет примерно тридцати или меньше, пуза нет (а я к нему так привык), и рост явно повыше моего, как бы не два метра, шрам от аппендицита. Ноги размера сорок пятого не меньше. Огромные лапы, с моим сорок вторым не сравнить. Говорить, что я удивился, это значить неправильно выразить свои мысли, мысли были строго удивлённо-матерные. Тем временем врач закончил осмотр.

— Ну что же. Говорить пока рано, еще не готовы результаты анализов, но в общем, ни всё так плохо. Пару недель полежите у нас и можно будет выписывать. А сейчас я вас покину, с вами хотят пообщается работники милиции. — врач направился на выход, взяв под локоть притихшую медсестру. — вы товарищи тоже идите погуляйте — сказал он моим соседям. Те так же молча вышли.

Я потеряно молчал. Ни говорить не видеть никого не хотелось. Хотелось спокойно обдумать своё положение и понять наконец, сошел ли я с ума или это всё на самом деле. Да и голова вдруг сильно разболелась.

Дверь открылась снова и в палату вошёл милиционер. Обычный такой, как в советском кино показывают или на старых плакатах рисуют. Высокий, подтянутый, выбритый до синевы подбородок, глаза добрые предобрые. Прям не мент, а мама мне родная. Синего цвета китель, с красными петлицами, погоны младшего лейтенанта. На петлицах — герб СССР, значит не следак. У тех вроде в петлицах щит с мечами должен быть, у ГАИ, как сейчас помню, французский ключ и молоток. Значит опер или участковый. Бред продолжал развиваться.

— Здравствуйте Кирилл Владимирович. Я оперуполномоченный Каменногорского районного отдела милиции, младший лейтенант Кирюшин, вот моё удостоверение — милиционер махнул, не открывая своей служебной коркой, на красном фоне которой мелькнул герб СССР — у меня к вам несколько вопросов.

Знал бы ты мамлей, сколько у меня вопросов, подумал я. Тем временем милиционер молча уселся на соседнюю кровать и уставился на меня. Я тоже смотрел на него, не зная, как вести себя в этой ситуации. Мне бы передышку, прийти в себя и собраться с мыслями. Голова начала болеть сильнее.

— Что можете пояснить по факту происшествия? — через минуту продолжил он.

— Ничего пояснить не могу, не помню я не чего, по голове сильно прилетело — прохрипел я пересохшими губами. Воду мне так никто и не принес.

— Зря вы так. А между тем дело очень серьезное, вам светит большой срок. На вашем месте я бы сотрудничал со следствием — сделав глаза еще добрее, доверительно сообщил мне мент.

— Вы не в том положении, чтобы в молчанку играть.

— А в каком я положении? Можете мне просветить? Какой мой процессуальный статус ко…. — чуть слово «коллега» не вырвалось. Надо срочно собраться с мыслями и взять себя в руки.

Мент ощутимо напрягся, лицо перекосило злобой. От доброго «Дяди Стёпы» не осталось и следа.

— Ты что мудак, ругаться вздумал?! Козлом меня обозвал? Да я тебя сгною урод — опер сжал кулаки и нагнулся ко мне. Сейчас вмажет, грустно подумал я.

— Товарищ младший лейтенант! — я оглянулся. В двери стоял еще один милиционер в звании капитана, а рядом с ним девушка в прокурорской форме. — немедленно прекратите!

Девушка оглянулась на капитана и с сарказмом произнесла.

— Так вот значит, как ваши подчинённые показания выбивают. Из потерпевших. Я боюсь даже представить, что они со свидетелями сделают, и уж тем более с подозреваемыми и обвиняемыми.

Капитан густо покраснел и зло уставился на опера.

— Какого хрена, Кирюшин?! Я тебя попросил потерпевшего опросить! Это вообще не наше дело, а транспортников! Закрой отдельное поручение и забудь про него! А ты что творишь?! Ты стажировку так у меня никогда не закончишь, вылетишь из органов с волчьим билетом, мать твою! Что здесь вообще происходит?!

— Он меня Козлом обозвал! При исполнении! — завизжал мамлей. Самообладание его явно покинуло. — Козлом!

— Не было такого, товарищ капитан — постарался я как можно быстрее донести свои слова и позицию до новых действующих лиц — Товарищ младший лейтенант сообщил мне, что я подследственный и мне светит большой срок. А на мой вопрос, что вообще случилось? Начал ругаться и ударить меня хотел.

— Ты чего Кирющин?! Опять за своё?! — взревел капитан — дело тебе самому раскрыть захотелось, засранец?!

— Так вы же сами знаете, Виктор Никифорович, что у Найденова крупная сумма денег с собой была, аж двенадцать тысяч четыреста рублей, и джинсы импортные, и магнитофон. Спекулянт он. Его арестовать надо и допросить как следует!

— Пошел вон Кирюшин, из тебя опер как из говна пуля! Ты документы его читал? — орал уже во всю глотку капитан — ты видел, от куда он приехал и его расчетную книжку, Олень?!

— Нет, но….

— Молчать! Парень два года без отпуска в Печерской артели отпахал, золото на севере мыл!

— А что разве можно столько за два года заработать — уперся мамлей — столько и за десять не заработать!

— Это тебе кретину не заработать! — взвился капитан — вот если бы у него золото нашли, тогда бы его можно было привлечь, а так деньги честно заработаны! Разобрались уже без тебя, идиот!

— Есть у него золото! — обрадовался мамлей. И победно взглянув на капитана, продолжил — в его вещах, в рюкзаке кольцо золотое лежало, обручальное! — и мамлей извлек из внутреннего кармана кителя золотое кольцо, победно подняв его над головой.

— То есть вы, без понятых, произвели обыск моих вещей, без постановления, без моего присутствия? Да еще кольцо у меня украли? — притворившись дурачком спросил я. Мамлей рыл себе могилу очень быстро, прямо на глазах. И до толкать его до нее не составляло уже труда.

Младший лейтенант растерянно взглянул на меня и побледнел. Но сдаваться похоже не собирался.

— Неважно! Ничего я не крал, а проводил оперативные мероприятия!

Прокурорша заинтересованно взглянула на меня, а потом подняв руку тем самым призывая ругающихся ментов заткнутся, спросила.

— Заявление на незаконные действия сотрудников милиции писать будете Найденов?

Менты тоже наконец то обратили взгляд на меня. Кирюшин смотрел затравленно и обреченно, у капитана же на лице отображалась только вселенская тоска и усталость. Я их понимал. Если я напишу заявление, скорее всего не посадят никого, начальству это не надо. Отмажут, чай не убийство, можно показать себя заботливым командиром. А вот капитану прилетит. По возрасту глядя, ему уже майором быть, и если будет взыскание, то еще один год пройдет мимо. С мамлеем понятно, в лучшем случае спишут в участковые, в худшем — просто уволят. Наказать Кирюшина хотелось, но в конце концов я решил до крайности не доводить. Вроде стало хоть, что-то понятно, и драться за свою свободу мне сейчас не придется. А обострять отношения с местными ментами я сейчас не хотел.

— Нет не буду. Пусть мне только вещи мои вернут. И документы.

— Зря Найденов — пыталась надавить прокурорша — ведь Кирюшин совершил по сути преступление.

— Галина! — замахал руками капитан — он сказал, что не будет писать! Не дави. А вещи Кирющин сейчас отдаст.

— И деньги с кольцом — добавил я.

— И деньги, и кольцо и сберкнижку — замахал головой Кирюшин.

— Выкладывай всё на тумбочку и дуй в отдел, потом с тобой разберёмся, сам его опрошу — поспешил капитан.

Мамлей вытащил из портфеля три не толстые пачки советских денег и какие-то документы с бумагами, быстро бросил их на тумбочку и почти бегом вышел из палаты.

Опрос долго не затянулся, капитан хотел закончить всё поскорее и избавится от присутствия прокурорши, которая оказалась дежурным следователем прокуратуры и пришла допросить меня в качестве потерпевшего. Вопросов мне почти никто не задавал. Они знали всё сами. Подозреваемые задержаны и дали признательные показания, пока я почти сутки лежал без сознания. Свидетелей в вагоне куча. Так что протокол допроса и опросной лист они заполнили сами, быстро дав мне их на подпись. На немногочисленные вопросы я отвечал, что ничего не помню, ссылался на сотрясение. Перед подписанием я внимательно прочитал оба документа. Написано было практически одно и тоже. Мне стало понятно, что произошло и куда, а главное в кого меня занесло.

Найденов Кирилл Владимирович, двадцать три года, сирота, холост, не привлекался, не судим. Выпускник Тверского детского дома. Потом ПТУ. Специальность токарь третьего разряда. Отслужил в армии в частях ВДВ, военно-учетная специальность — механик водитель. После службы в Тверь не вернулся. Отправился работать на север, мыть золото в золотодобывающей артели, работал бульдозеристом. Где и провел чуть больше двух лет никуда не выезжая. Первый за два года отпуск, наш герой решил провести в Москве, куда и направлялся в вагоне СВ. А чего? Кутить так кутить. С собой он взял честно заработанные, за два года тяжелой работы, деньги. Деньги по этим временам очень солидные, можно две волги купить.

В поезде парень расслабился, всю дорогу выпивал со случайными попутчиками, засветил деньги, хвастался какие большие заработки у артельщиков. Ну и естественно нарвался. Предложили ему в картишки сыграть, так просто, чтобы время провести. Для интереса играли вначале на рубль. И, как водится, поперла вначале масть пацану, выигрывать стал. Попутчики исправно платили, сокрушенно качали головой и поздравляли с удачей. Азарт и выпитая водка — гремучая смесь. Ставки начали повышается. И не заметил парень, как поставил на кон все свои деньги. И что закономерно, проиграл. И закрылось тут подозрение у парня, что не всё так чисто. Вспомнились рассказы старших артельщиков, как фраеров разводят карточные каталы. Ведь много там сидевших было. Да что говорить, сам начальник артели восемь лет в лагерях провел. О чем и известил парень мошенников, не стесняясь в выражениях. Бузить начал, деньги отдавать не хотелось. Сам здоровый, думал, что с двумя то справится. Но прогадал. Число мошенников и воров всех мастей и «специальностей» на железной дороге напрямую зависит от количества пассажиров, поэтому летние и весенние поезда, битком набитые отпускниками, — место, где «клев» почти всегда бывает удачным. Пассажиры, расслабившиеся после долгого трудового года и в предчувствии курортных соблазнов, часто теряют бдительность, демонстрируя свой достаток (и особенно это касается северян) — дорогие перстни, цепочки. Без опасения рассказывают о своих планах на отдых незнакомым попутчикам, которые, если они окажутся мошенниками, без труда могут высчитать, какой примерно суммой денег располагает человек. «Богатенькому буратино» предложат сыграть в карты или даже просто подснять колоду, чтобы привлечь внимание, а затем завладеть и вниманием, и деньгами. Поодиночке такого рода мошенники почти не действуют, предпочитая ролевую игру в группе: один запугивает проводника, другой разыгрывает случайного попутчика, третий высматривает богатеньких пассажиров. В поезде их было шестеро.

Эти психологи от криминала действуют уверенно и нагло, потому что знают: редко кто из проигравшихся обращается потом в милицию, — кому же приятно признавать себя глупцом. Ну а если проигравший заупрямится, то всегда в соседнем купе есть подмога, которая поможет утихомирить буяна. И еще знают о том, что из-за кадровых проблем в транспортной милиции не у каждого поезда имеется милицейское сопровождение. Хотя справедливости ради надо сказать, что самые проблемные направления, в том числе и на Северной дороге, без сопровождения почти никогда не остаются.

Драка началась в купе. Запуганная проводница закрылась в своем служебном закутке и на помощь звать не спешила. Перепуганные пассажиры, этого советского бизнес-класса на выручку парню тоже не рвались. А тем временем на шум и подоспела к шулерам подмога. Парня утихомирили быстро, но не без труда. Троим тоже крепко досталось. Злые, разгоряченные жестокой дракой и выпитой водкой, бандиты не долго совещались и решили избавится от столь проблемного клиента, самым радикальным способом. То есть попросту выкинуть ночью из поезда. На их беду, милиция в поезде всё же была. И прямо в тамбуре, при открытых дверях вагона и застала их патрульная группа. С пьяни не разобрались бандиты в ситуации и оказали сопротивление. Троим милиционером досталось крепко, пока старший группы не вытащил пистолет и не начал стрелять. Вообще крупно повезло парню, если это можно везением назвать.

Всю компанию сгрузили на ближайшей же станции. Которой и оказался грузовая станция небольшого таежного городка Каменногорск. Кирюху помогали выносить и грузить в скорую помощь сами же задержанные шулера. И им и милиционерам, так же помощь медиков понадобилась. В общем история заурядная, бывшего опера этим не удивишь, обычная история. Дело раскрыто. Все задержаны, все живы, награбленное вернулось законному владельцу. Можно закрывать и передавать в суд. Все бы ничего, но сама ситуация…. Вот блядь влип ты старик! 1973, мать его, год!

Что в этом году было? Что я помню? А вот нихрена я не помню, кроме того, что за рулем сейчас Брежнев. Как вообще это могло со мной произойти? Что делать? Мысли путались.

Когда за сотрудниками органов закрылась дверь. Я быстро, как только позволяло моё побитое тело, схватил с тумбочки документы и углубился в чтение. На зашедших в палату, притихших соседей, внимание я не обратил. Не до них было. Я листал один документ за другим, забыв даже про жажду. И про деньги я тоже забыл. Когда спустя пол часа, прочитав каждый документ раз по пять, я поднял голову то встретился с задумчивым взглядом Иваныча. Здоровяк с гипсом так же молча встал со своей койки, налил из графина стакан воды и поставил его передо мною на тумбочку, рядом с деньгами.

— Ты это, парень, извини если что — первым нарушил молчание Иваныч — не разобрались мы с дуру. Думали бандита какого к нам подселили, и милиция опять же эта, да и рожа твоя уж больно не добро выглядит. И Нинка, вот дура, всякого наговорила. Ты не подумай, чего, мы не подслушивали. Просто вы орали на всю больницу, как тут ваш разговор не услышать?

— Спасибо — сказал я, глядя на здоровяка — и одним залпом выпил стакан воды.

— Еще налить? — подхватился с кровати здоровяк.

— Да, если можно.