Помоги проекту - поделись книгой:
Помолчали. Судя по задумчивому виду Алана, тот размышлял о сказанном Карлой.
— Еще я узнал, что при разработке этой технологии проводились неэтичные опыты. Джоан, конечно, не рассказывала. Мне так… неприятно нести это в себе.
— Не ты проводил эти исследования. И когда ты пострадал, технология уже существовала — какой был смысл ее отвергать?
«Наверное, он все равно со мной не согласен».
Судя по всему, эго-этика оставалась важна для Алана не меньше, чем раньше, несмотря на все перемены.
Погода была пасмурная, но дождя, согласно прогнозу, не ожидалось. Алан и Карла неспешно шли по усыпанной листьями дороге мимо парковых лавочек и фонарей.
Карла спросила:
— Джоан по-прежнему утверждает, что я тобой манипулирую?
— Да. Я думаю, что дело в твоем финансовом положении.
— Хочешь сказать, просто завидует?
— Да.
— Ну что ж, возможно…
Листья мягко шуршали под ногами.
— Карла, я хотел спросить…
— Да, конечно. О чем?
— Возможно, вопрос неприятный.
— Ты про отца?
— Не совсем. Как ты вообще после всего этого? Я ведь почти ничего теперь о тебе не знаю.
— Ну, я занимаюсь бизнесом. Сейчас я — совладелица компании. — Она усмехнулась. — Многие рассчитывали, что место займет наивная девчонка с амбициями. И были очень удивлены. Не то чтобы я хвасталась, но отец меня неплохо подготовил.
— И что именно ты делаешь?
— По сути, перераспределяю ресурсы, я бы так это назвала. Определяю стратегии и тактики развития, отбираю те, которые мне кажутся наиболее многообещающими. Не без помощи ИИ, но не волнуйся — у нас, как и раньше, эго-этичный бизнес, они без самосознания. На линиях тоже — люди на зарплатах и все ИИ не-эго. Правда, сырье… — признала Карла. — Мы стараемся тщательно выбирать поставщиков, но полностью за них не ручаемся. Да и насчет big data похожая ситуация…
— Понятно… И как компания?
— Довольно неплохо все идет, на мой взгляд. В кредитной яме не сидим уж точно. Хоть мы и расходуем больше многих других компаний из-за этических ограничений на производстве. Но принципы есть принципы. И, кстати, спрос на эго-этичную одежду немного вырос, если верить данным.
— Угу… Ты говорила, что ты теперь мод?
— Да, но изменений совсем немного. Это связано с необходимостью по работе.
— Еще раз хочу сказать: мне очень жаль, что так все сложилось с твоим отцом.
Карла вздохнула.
— Я стараюсь следовать его совету. Быть сильнее и двигаться дальше.
— Знаешь… — начал было Алан, но тут же одернул себя.
— Что?
— Да так, ничего.
— Нет, говори.
— Понимаешь, мне нравится с тобой, но… С тех пор как очнулся, я замечаю, что мои чувства к тебе стали другими. Наверное, я больше не люблю тебя.
Карла шла молча, опустив глаза.
— Я считаю тебя своей подругой, и мне нравится быть с тобой, но уже не так, как прежде.
— Хорошо, что ты сказал.
— Я не знаю, может, это из-за травмы? Бывают разные случаи…
— Может, и из-за травмы. — Карла не смотрела на Алана.
Она остановилась и взяла его за плечи.
— Алан, — дрожь в голосе девушки стала еще заметнее, — мне было нелегко это услышать сейчас. Но… пожалуй, тебе правда стоило сказать. И я люблю тебя. Как бы там ни было.
Карла едва удержалась, чтобы не заплакать. Про себя она отметила: это была лишь наполовину грусть, а наполовину… досада, что все идет не так? Неужели Джоан была права, и ей, Карле, просто нравится делать из Алана то, что хочется?..
— Может… может, даже все опять вернется. Я ведь еще прохожу реабилитацию. Я не знаю. Это все так странно.
«В любом случае я не хочу, чтобы это было вот так. Возможно…»
2080
Алан скопировал текст в «рассыльщика» и нажал «ОК». Бот (разумеется, без самосознания) начал размещать текст в сети, создавая, где надо, для этого учетные записи.
2083
Вот уже около года минуло с момента пробуждения Алана. Парень показывал огромный прогресс в восстановлении; Джоан не могла не радоваться этому. Хотя было и не слишком приятное для нее: Алан снова все больше времени проводил с Карлой.
Но что было делать? Может, он и пациент, за которым мать, причастная к проекту, обязана присматривать, и, может, она ненавидит его девушку, однако Алан тоже человек и уже совершеннолетний. Кроме того, здесь была и другая его мать. Эмма не давала Джоан монополии на осуждение либо одобрение поступков сына. Да и сама Джоан принуждала себя ограничивать колкости в адрес Алана, находившегося в состоянии реабилитации. Она не имела морального права нападать на него сейчас — во всяком случае столь явно, как раньше.
Джоан кое-что удивляло. Некоторое время после пробуждения Алана из подмечаемых мелких деталей складывалось впечатление, что Карла теперь несколько меньше интересует парня, при том что эти двое по-прежнему проводили много времени вместе. А потом вдруг начало казаться, будто вернулась та самая настоящая одержимость Алана Карлой, что была до аварии, и даже усилилась. Разумеется, сын не делился с Джоан подробностями отношений, но аугментированная интуиция все больше не давала ей покоя. За то время, что она жила с дополнениями, Джоан уже привыкла к непрошеным догадкам, зачастую очень неожиданным, сперва изумлявшим и пугавшим ее. Так работал ее измененный мозг. Множество бессознательных корреляций разнообразных параметров, славших «наверх» тревожные сигналы.
«Я не могу точно объяснить всего, я просто знаю — здесь что-то не так».
Алан снова уходил. Мать опять нехотя отпускала сына. Нужно было только кое-что сделать.
— Алан, мне нужно взять образец твоей крови.
— Зачем?
— Ты же знаешь, наблюдение входит в мои обязанности. В этот раз они запросили анализ крови.
— Ну хорошо.
Алан послушно оголил правую руку. Джоан прижала к ней прибор для забора крови из вены. Легкий укол, самая малость материала.
— Вот. — Мать подала Алану пластырь. Он прилепил его на руку. — Скоро ты вернешься?
— Я до вечера, часов до семи.
Джоан вздохнула.
— Ну, давай.
Едва сын ушел, она с образцом отправилась по заранее найденному адресу.
По возвращении домой Джоан не застала Алана — было еще рано, середина дня. Эмма была на работе. Джоан решила, что стоит попытаться расслабиться и немного отдохнуть. Она легла на кровать в спальне, настроила утилиту-будильник на пробуждение через два часа и активировала паттерн перехода ко сну.
Удушающее чувство беспомощности. И два человека; грубый, отвратительный акт совокупления: крепкий мужчина средних лет, взявший силой девушку-подростка…
«Нет!»
Джоан проснулась. Ей казалось, она задыхается, было тошно, ее всю заполняло нечто, что лишь приблизительно можно описать словом «тревога». Было невозможно мыслить ясно.
Постепенно тревога ослабевала.
«Да, все мы никогда и не были «нами самими». Самообман — самое сердце чувства Себя.
Но это не отменяет прошлого. Так старалась убежать от него… Еще один самообман, как это по-человечески. Подчеркивала разницу между той девчонкой и тем, что было после. Но все-таки оставила ее трагедию, пусть и приглушенную, с собой, отказавшись от стирания».
2081, зима
«Дети — будущее». Для многих это прописная истина.
Генетическое и культурное наследие. Те, что придут после.
Родители лепят из глины то, что хотят — настолько, насколько податлив материал.
И он вылепил Карлу — вкладывая всю заботу и любовь, на какую был способен. Не все согласились бы с его методами — но разве не стоит пересмотреть многое из того, что человечество долгое время считало нормой? Хайвы, добровольный савантизм и прочее — разве не наглядное доказательство? И он знал, что Карла была с ним согласна. Они вообще редко ссорились — так уж он ее воспитал.
Она будет хранить в своем мозге субличностные модули, сохранит и все внешние слепки — он не сомневался.
И он знал: что бы ни думало большинство, это оно ошибается, а он прав. Он все сделал верно.
Он не считал, что это хуже с точки зрения эго-этики, чем стандартная лепка. Просто усовершенствовал процесс. Двое были близки, как ни один отец со своей дочерью, это определенно; иногда разделялись, периодически снижали степень их единства — чтобы потом слиться вновь. Он учил Карлу, та всем делилась с ним, а он — с ней, с самых ранних ее лет, когда они только начали интеграцию. Отец уделял ей столько внимания, сколько мог. Разве это не забота?
Наставление. Он готовил ее к тому, что ожидало ее как наследницу семейного бизнеса. Не жалел сил и средств на воспитание. Он знал: дочь оценит все это по достоинству. И даже когда его тело умрет, часть его будет в дочери, буквально в ее голове.
Пластичность материала для лепки — мозга — не привилегия только лишь юного возраста, как считалось когда-то очень давно. Но в ранние годы мозг более… податлив.
Отец и дочь были почти едины, когда сливались, — степень цельности соответствовала степени интеграции. Но вставала типичная проблема хайвов: эволюция не приспособила людей к такому межмозговому взаимодействию. Им тоже пришлось потрудиться, но тут со стороны дочери все было гораздо проще, чем у взрослых, решивших объединиться в коллектив: молодой и гибкий мозг куда более открыт воздействиям. Разумеется, и здесь пришлось прибегнуть к имплантатам и хирургии, проблемы оставались. Но у него были деньги. И были те, кто соглашался предоставить услуги в обход установленных предписаний.
Их союз. Их тайна.
Это так удивительно — насколько вещество в черепной коробке порой готово к переменам. Они оставили друг в друге глубокие следы, однако он знал, что рано или поздно придет пора расставаться. Отец следил за тем, чтобы Карла росла способной жить вне их союза, при этом все еще неся в себе те самые части его.
Поделиться книгой: