Шепот в городе: прощай, Виктория (СИ)

Апрель 2001 года. За полтора месяца до исчезновения Вики.

Сегодня с утра у неё было не самое хорошее настроение. Отец вчера опять напился, и у них с мамой состоялся очередной глупый и отвратительный по своей сути скандал. Речь, как всегда, шла о деньгах. Отца недавно уволили, устав терпеть его алкогольные срывы, а крошечной материной зарплаты не хватало на жизнь и на погашение кредита, который глава семейства, не подумав, взял для приобретения нового телевизора. Маму было жалко.

– Гони ты его в шею, – иногда, когда его пьяные выходки окончательно допекали, говорила Вика матери. Юношеский максимализм бушевал в её молодой крови, не позволяя понять, зачем мама терпит возле себя этого пьющего неудачника.

– Ну что ты, Вика, – испуганно говорила мать, – Куда же он пойдёт? Ну, не везёт человеку, что поделаешь? Время сейчас такое, одни проныры устраиваются. А твой отец человек мягкий, его любой вокруг пальца обведёт.

– Конечно же, мягкий, – горячо парировала Вика, – Чуть не ударил тебя вчера. Ну, сколько терпеть такое можно?

– Да он же не со зла. Протрезвеет, прощения просить начнёт, – гнула свою линию мама. Вике уже надоело вести эти бессмысленные разговоры. Каждый раз повторялось одно и тоже, но привыкнуть к этому было выше Викиных сил.

«Надо уезжать отсюда» – в очередной раз подумала она, глядя в зеркало на своё миловидное отражение, – «Все наши поступать в Москве собираются, а я так и просижу здесь всю жизнь, глядя на пьяную физиономию папаши».

Она собрала свою школьную сумку, и вышла во двор, где её поджидала Алёна. Подружки направились в сторону школы, болтая о всяких пустяках. Проходя мимо здания ресторана, недавно открывшегося на углу улицы, они заметили двоих мужчин, только что вышедших из такси, и подходящих к дверям заведения, бодро переговариваясь.

– Смотри, – сказала Вика, дергая Алёну за руку, и указывая на них едва заметным кивком, – Гуляют, хоть бы что им.

– Забудь, – испуганно махнула рукой Алёна, попытавшись утащить Вику от этого места, – Ничего мы не сможем сделать, себе дороже выйдет.

– Нет, ты только подумай, какие твари, – не могла угомониться Вика, освобождая руку от цепкой ладони подруги, – Считают, что им всё позволено. Всё с рук сойдёт.

– Да просто так оно и будет. Неужели непонятно? – заметила Алёна, которая, несмотря на юный возраст, научилась принимать жизнь такой, как она есть.

– Нет уж. Я этого так не оставлю. Они за всё у меня заплатят.

Вика гневалась ещё несколько минут, ровно столько, сколько длилась их дорога до школы. Потом пришлось сосредоточиться на уроках, однако, Алёна видела, что Вика постоянно думала о чём-то своём.

«Надо её как-то успокоить, а то наломает дров», – подумала Алёна, глядя на сосредоточенное лицо подруги.

Наши дни.

Летний дождь внёс свои коррективы в мои сегодняшние планы, и съёмку детского праздника в городском парке, как, собственно, и сам праздник, пришлось перенести на более позднее время.

– Ну что? – обратилась я к своему помощнику, Славке Бурцеву, – Делаем перерыв?

Славка согласился, поскольку, это было единственное разумное решение. Часть съемочной группы остались в парке, решив провести время в местном кафе под большим шатром. Я же отправилась к своей машине. Точно сформировавшихся планов, как провести время, у меня не было, поэтому решение заглянуть в «Золотую башню», самый крупный торговый центр в городе, стало спонтанным. Я неторопливо прогуливалась от одного отдела к другому, присматривая наряды для предстоящего отпуска, когда услышала, что меня окликнули.

– Марина!

Я оглянулась, и увидела Сашу и Аню, радостно машущих мне руками. Жених и невеста имели очень счастливый вид, и я в очередной раз от всего сердца порадовалась за них. Мы тепло поприветствовали друг друга, и решили вместе перекусить и выпить кофе в местном кафе.

– Как продвигается твоё расследование? – поинтересовался Саша. Я рассказала ему о своих скромных результатах.

– Знаешь, недавно я встретил свою соседку во дворе, и она поинтересовалась, занимаемся ли мы расследованием гибели Вики. Как ты понимаешь, в нашем маленьком городке это событие наделало много шума. Оказалось, что соседка работает вместе с бывшей одноклассницей Вики, Марией Котовой. Так вот, госпожа Котова, вскоре после того, как стало известно о страшной находке на пустыре, во время корпоративных посиделок за бутылочкой, разогретая алкогольными парами, обнародовала кое-какую информацию. В разговоре с коллегами по работе она заявила, что тогда, много лет назад, участники той вечеринки скрыли или исказили кое-какие факты. Все дружно сказали, что у пропавшей Вики не было во время праздника никаких конфликтов с одноклассниками. Однако, у Вики была достаточно серьёзная стычка с Ириной Самойловой. Та постоянно цепляла Вику, назвала её женщиной лёгкого поведения, конечно, применив другие слова и выражения. Дело дошло даже до потасовки, и парням даже пришлось разнимать разбушевавшихся девчонок.

Причём, знаешь, кто предложил скрыть этот факт от милиции?

– Кто? – задала я вопрос.

– Стас Левченко. Он мотивировал это тем, что потом их затаскают по допросам.

– Почему-то я не удивлена. Похоже, что Станислав Андреевич большой любитель уходить от проблем.

– Если предположить, что ссора девушек продолжилась, то даже хрупкой Ирине ничего не стоило ударить чем-то тяжёлым Вике по голове. Вот только, что могло бы быть дальше? Как она могла спрятать тело, а позже ещё и закопать его на пустыре?

– Да, здесь возникает много вопросов. Но, в целом, Ирина произвела на меня впечатление очень волевого человека. Такая может пойти на многое для достижения своей цели.

– А целью надо понимать, являлся Стас Левченко? – внимательно посмотрев на меня, спросил Саша, – Давайте представим всё это чисто гипотетически. Обычная ситуация, которая могла произойти практически в любом классе. Симпатичный мальчик и две девочки, обе привлекательные и претендующие на лидерские позиции. Одна из них оказывается более удачливой в борьбе за сердце красавчика, а вторая затаила обиду. Конечно, она вовсе не собиралась убивать соперницу, но не рассчитала силы. И вот теперь она стоит перед убитой, и не знает, что с этим делать. Она в шоке, рядом веселятся ни о чём не подозревающие одноклассники. Как она поступит?

– Не представляю. Возможно, просто сбежит, – предположила я, – Или возьмёт себя в руки, и вернётся в компанию, сделав вид, что ничего не произошло.

– А где же она тогда спрятала тело? Ведь, как я понимаю, ребята через какое-то время бросились на поиски Вики, – сказала Аня, долго слушавшая наш диалог.

– Вот в этом и весь вопрос, который разрушает данную версию. Хрупкая девочка вряд ли смогла утащить тело, и закопать на пустыре. Тем более, где она могла взять лопату?

– Допустим, украла у кого-то из местных жителей. Шикарных коттеджей в то время ещё не настроили, хотя местные богатеи уже начали скупать там земельные участки. Но там стояли несколько стареньких домишек, – выдвинула я предположение, сама особо в него не веря.

– Да, дома там были. Жили в них в основном старики. В одном из них находился телефон, с которого ребята позже вызывали милицию. Но только представь, даже если Ирина обладала большой физической силой, и могла это всё проделать, сколько времени заняли бы у неё все эти действия? Такое долгое отсутствие не могло пройти незаметно для всей компании. Так что в материалах дела это было бы отображено, – сказал Саша.

– Или же вся компания дружно решила покрывать убийцу, – продолжила я Сашину мысль, – Но такое кажется совсем уж невероятным. Одно дело скрыть конфликт девчонок, из-за которого могут возникнуть беспочвенные подозрения, а совсем другое замалчивать убийство.

– Существовал ещё безответно влюблённый в Вику Миша Савкин, тоже их одноклассник, – напомнила я. – тихий, спокойный парень тоже мог слететь с катушек от ревности.

– Дело в том, что по показаниям этих же ребят, которые есть в материалах дела, Миша был практически всю вечеринку на виду. Он сидел на скамейке, почти не пил и в танцах не участвовал. Но никуда и не отходил. Хотя, возможно, дети и в этом случае солгали, – высказал своё мнение Саша, – Кстати, в настоящее время дела у Миши идут далеко неблестяще. Буквально через пару лет после окончания школы он потерял родителей в автокатастрофе. После этого, правда, он получил приличное наследство, но распорядиться им не сумел, поэтому всего лишился. Я сделал запрос, сейчас Миша Савкин трудится простым охранником в супермаркете, – добавил он, – Директором же магазина является его же одноклассник, Анатолий Егоров. Кстати, супермаркет расположен внизу вот этого здания, в котором мы сейчас находимся.

– Довольно интересно, – покачала головой я, – Видите ли, в своём журналистском расследовании я пытаюсь исходить из того, что подростки могли соврать только потому, что скрывали какие-то свои глупые детские секреты. Спустя столько лет обстоятельства изменились, и те тайны, которые были важны девятнадцать лет назад, теперь не имеют значения, – объяснила я свою позицию.

– Только не забывай, что сейчас у этих людей появились новые секреты, и, возможно, ворошить прошлое вовсе не в их интересах, – охладил мой пыл Саша.

– Я это понимаю. Тем более, что многие из них сейчас занимают высокую социальную ступеньку. Но я надеюсь, что смогу узнать что-то полезное. Кое-какая информация всё-таки соберётся, – ответила я.

– Знаешь что, а ты попытайся побеседовать с Иваном Николаевичем Волковым, который тогда, девятнадцать лет назад, вёл это дело. Всё-таки протоколы и другие бумажки – это одно дело, а впечатление от общения с живыми людьми – совсем другое.

– Отличная идея, – моментально согласилась я, – Как мне связаться с ним? Он ещё работает?

– Конечно, нет, он уже находится в заслуженном возрасте, но память имеет отличную, во всяком случае, много рассказывал о своей работе, когда мы с ребятами навещали Волкова в последний его День рождения. Я предупрежу его о твоём визите. Думаю, старик с удовольствием с тобой поболтает, – сказал Саша.

Я воодушевилась мыслью о предстоящей встрече и, записав номер телефона и адрес пока ещё неведомого мне Ивана Николаевича, распрощалась с ребятами. Перед тем, как пообщаться с бывшим следователем, я решила спуститься в супермаркет и побеседовать с его директором, тоже выпускником Викиного класса. Анатолий Иванович Егоров встретил меня приветливо, хотя лёгкую настороженность, как и у любого руководящего работника торговли при общении с журналистами, я в нём чувствовала. Это был рослый молодой мужчина с довольно глубокими залысинами и крупным носом, на который крепились круглые очки, придававшие его взгляду какую-то детскость.

– Нет, ничего необычного я не помню, – ответил он на мой вопрос относительно той самой вечеринки.

– Возможно, у кого-то была причина ревновать Вику. Говорят, в неё был безответно влюблён Михаил Савкин. Возможно, у него случился приступ ревности? Ведь Вика встречалась со Стасом Левченко.

– Мишка? – казалось, Анатолий был искренне удивлён. – Да что вы! Он и мухи не обидит. Жизнь обошлась с ним несправедливо, он потерял состояние родителей. Сейчас работает у меня в магазине охранником. Знаете, хоть и скромная должность, но всё-таки кусок хлеба.

– А сейчас он на рабочем месте?

– Нет, его смена завтра, – ответил Егоров.

– Кстати, а как вы сами относились к Вике? Говорят, почти все мальчики были в неё влюблены. Вы не входили в их число?

– Я? – глаза Анатолия Ивановича округлились, сравнявшись по форме с очками, – Нет, что вы! Я с самой школы был влюблён в Лилечку. Ну, в Лилю Рожкову, нашу одноклассницу, – заметив моё удивление, пояснил он. – Она сейчас моя жена, – с гордостью добавил он, – И к тому же мой заместитель.

– Спасибо, что согласились побеседовать, – пожала я его огромную ладонь, и направилась к выходу.

Апрель 2001 года. За полтора месяца до исчезновения Вики.

Лиля шла в школу, слушая в наушниках бодрую мелодию, ставшую очень популярной за несколько последних недель. Песню исполняла её любимая группа, и Лиля задорно пританцовывала в такт музыке, щурясь от ярких лучей весеннего солнца. Настроение у девушки было вполне весенним, испортить его могли только неприятные мысли, которые изредка возникали в её голове и не давали покоя. Если честно, Лиля Рожкова, хорошая ученица, которую учителя часто ставили в пример за успешную учёбу и примерное поведение, очень боялась. По своей собственной вине, она попала в нелепую ситуацию, из которой выпутаться до конца, как ей казалось, так и не удалось. Получилось, что Лиля совершила не слишком благовидный поступок. Она сама до конца не могла понять, зачем это сделала. Глупость, да и только. Дело в том, что Лиля со страшной силой хотела приобрести для себя красивый золотой кулон известной фирмы. У неё просто голова шла кругом, когда она представляла, как круто он будет смотреться на её тонкой девичей шее. Но мама была непреклонна.

– Зачем тебе эта побрякушка? – удивлённо спрашивала женщина, – Она же сумасшедших денег стоит. Мала ты ещё такие цацки выпрашивать, – она укоризненно покачала головой, – Мы с отцом итак тебе ни в чём не отказываем. Лучшие плееры, наушники, кроссовки, всё у тебя есть. Далеко не все твои сверстники могут похвастаться такими вещами. А теперь ещё и украшения. Нет, милая моя, это тебе не по возрасту и не по статусу.

Конечно, мама была права. Но заветный кулон всё ещё являлся в Лилиных мечтах, завораживающе сверкая крошечными бриллиантами, хотя постепенно желание приобрести его стала отходить на второй план. Но вот однажды, после выходных, связанных с празднованием Восьмого марта, Ира Самойлова, ученица её же класса, явилась в школу, сверкая на шее тем самым кулоном из Лилиных мечтаний. Ира расстегнула верхние пуговицы на блузке, будто бы специально дразня Лилю заветным украшением. Девушке стало почему-то до слёз обидно. Получается, что Ирины родители купили ей на Восьмое марта такой шикарный подарок, не считая, что это для неё слишком дорого. Тогда как Лиля могла только пускать слюнки при виде кулона, о котором долго мечтала. Несколько дней у девушки просто портилось настроение, когда она видела Иру, гордо выпячивающую обновку. Но потом случилось неожиданное происшествие, неприятным образом перевернувшее ситуацию. В середине марта, сразу после урока физики, ребята шумно собирались на перемену. Лиля поднялась со своего места, дожидаясь, когда к ней присоединиться её подруга, Маша Котова, которая задержалась, собирая в сумку учебники.

Лиля стояла в узком проходе, лениво наблюдая за суетящимися одноклассниками. Она перевела свой взгляд на Иру Самойлову, которая весело смеялась, разговаривая о чём-то со Стасом Левченко. Через секунду Лиля перевела взгляд, и увидела, как на полу, около Ириной парты, что-то блеснуло. Лиля сделала шаг вперёд и разглядела лежащий на полу предмет. Это был вожделенный кулон, который одиноко лежал на полу, готовый в любую минуту быть раздавленным чьим-то каблуком. Лиля сама не могла толком объяснить, что ею двигало, когда она быстро наклонилась, делая вид, что поправляет шнурки на кроссовках, а сама молниеносно схватила желанное украшение, крепко зажав в потный кулачок. Она сделала несколько шагов в сторону, повернулась, и через минуту встретилась взглядом с Викой Князевой. Девушка несколько секунд смотрела на Лилю укоризненно, но вслух ничего не сказала. «Ерунда, ничего она не заметила», – успокаивала себя Лиля. Но ошиблась. Когда она вышла из женского туалета, где, уединившись в кабинке, имела возможность рассмотреть свою добычу, поняв, что причиной падения кулона стала порвавшаяся цепочка, она лицом к лицу столкнулась с Викой.

– Верни то, что взяла, – тихим, но строгим голосом произнесла одноклассница.

– О чём ты? Я ничего не брала, – глупо попыталась выкрутиться Лиля, но Вика только усмехнулась.

– Ты не понимаешь, что это воровство? – спросила она, глядя на Лилю жёстким взглядом. – Ты же нормальная девчонка, не крыса какая-то. Верни вещь хозяйке, и забудем об этом инциденте, – твёрдо произнесла Вика.

– Ну как же я её сейчас верну? – тихим голосом спросила Лиля, поняв, что выкручиваться бесполезно, – Ты что, Ирку не знаешь? Она же сразу меня в воровки запишет, милицию вызовет, до родителей дойдёт, – на секунду она замолчала, пытаясь до конца проанализировать ситуацию, – Какой кошмар, что же я наделала, – произнесла Лиля, уже со слезами на глазах, оценив весь ужас нежелательных последствий своего поступка.

– Не реви, мы что-нибудь придумаем, – сказала Вика, незаметно пожав Лилину руку, – Давай сюда, – она забрала у Лили кулон, который из предмета вожделения превратился для неё в вещь, несущую угрозу.

Они вернулись в класс в тот самый момент, когда Ирина хватилась своей пропажи, и старательно искала кулон в карманах жакета и под тетрадками на парте. К поиску подключились другие ученики, которые тоже оглядывались вокруг, высматривая драгоценность. Вика прошла мимо, наклонив голову, и как-бы всматриваясь, не лежит ли кулон где-то на полу. Видимо, в этот момент она ловко разжала руку, сделав так, что цепочка с украшением остались висеть прямо сбоку, на Ириной сумке. Лиля даже не поняла, когда Вика успела проделать эти манипуляции, но через секунду она обратилась к Ире.

– Смотри, вон болтается у тебя на сумке что-то, не оно?

– Оно! – радостно воскликнула Ира, схватив свою находку. Девушка была очень довольна, ведь она уже мысленно попрощалась с дорогой вещью.

Казалось бы, инцидент был исчерпан. Вика больше ни разу не напомнила Лиле о том, что произошло в тот день. Но с тех самых пор, вот уже почти месяц, у Лили портилось настроение, когда она вспоминала об этом случае. Каждый раз, когда Вика проходила мимо неё, или просто о чём-то шепталась с одноклассниками, Лиле казалось, что она сейчас выдаёт её секрет. Поначалу она была очень благодарна Вике за её поступок, но со временем её начало угнетать ни на чём не основанное ощущение зависимости. Ей казалось, что Вика в любой момент может всем рассказать о её страшной тайне, тем самым опозорив Лилю на всю оставшуюся жизнь. Она сама не заметила, как чувство благодарности трансформировалось в её душе в настоящую ненависть и страх, который просто парализовал её неокрепшее сознание. Вика начала казаться ей непрерывным источником угрозы, который мог разрушить всю её дальнейшую жизнь.

Наши дни.

Иван Николаевич Волков жил в небольшом частном доме на окраине города. О встрече с ним мы договорились накануне. Саша предупредил Волкова о моём звонке, поэтому в телефонном разговоре он был со мною очень доброжелателен, и быстро согласился побеседовать со мною лично. Встретил меня Иван Николаевич очень приветливо.

– Проходите, милая барышня, – сказал он, открыв мне дверь. Это был невысокий и крепкий мужчина лет шестидесяти пяти с низким, звучным голосом. Он проводил меня в свой холостяцкий, но чисто убранный дом. Мы уселись на небольшой кухне, где хозяин разлил нам в чашки крепкий, только что сваренный кофе.

– Ну, что же, спрашивайте, – сказал он, внимательно глядя на меня. Чувствовалось, что он рад предстоящему разговору, который должен был вернуть его в годы службы в органах.

– Как вы уже знаете, я хотела бы поговорить с вами о деле почти двадцатилетней давности.

– Да, Саша сказал мне, о чём пойдёт речь. Надо же, обнаружили всё-таки останки несчастной девушки! – задумчиво произнёс мужчина, – И как такое могло случиться, ума не приложу. Ведь мы тогда с группой прочёсывали местность, но тело обнаружить нам так и не удалось. На реке работали водолазы, и тоже безрезультатно. Я хорошо помню тот случай, дело было достаточно громким. О пропавшей девочке тогда часто говорили в новостях, да и много слухов ходило тогда по городу. Местные сплетницы болтали, что, может быть, сбежала она просто из города с каким-нибудь заезжим кавалером. Только глупости всё это, не соотносился такой поступок с психологическим портретом пропавшей. Она была серьёзной девочкой, хорошо училась. Предстояли выпускные экзамены, куда бы она побежала в такой период? Мне с самого начала было ясно, что с нею случилось плохое. Да и все, кажется, так думали. Помню её несчастную мать, на ней лица от горя не было.

– Вы опрашивали ребят, присутствовавших на той вечеринке. Как вам показалось, их показания были достаточно правдивы?

Иван Николаевич на секунду задумался, как-бы мысленно возвращаясь в то время.

– Знаешь ведь, класс тот был особенный. Ребятишки сплошь важных людей учились.

Только одна эта девочка пропавшая, Вика, выбивалась из общей массы. Она была из простой семьи, ну, это ты знаешь. И ещё один паренёк, кавказец по происхождению. Сейчас точно и не вспомню его фамилию. У него отец киоск фруктовый на рынке держал, то есть тоже не из богатеев. Так вот, детки эти все, в основном, непростые были. Помню, что при общении с ними у меня оставалось ощущение, что все они что-то недоговаривают. А поймать их на лжи было невозможно, поскольку все они давали схожие показания, не противоречащие друг другу. Все, как по писаному, объясняли, что вечеринка их была мирной, никаких конфликтов у Вики с её участниками не было. Пила, танцевала вместе со всеми. Несколько раз отходила от компании, пару раз не одна. И, главное, ведь выпивали, шум, гам. Один одно мог не увидеть, другой другое. А у этих так слаженно всё получалось.

– Думаете, что ребята сговорились давать одинаковые показания? – спросила я напрямую.

– Да, у меня в тот момент сложилось такое мнение. Но доказать этого я не мог. Просто ощущение опытного сыщика, что всё неестественно идеально и слажено у них выходило. А когда так идеально, тут и ищи подвох.

– Но ведь подростки, наверное, были потрясены этим событием? Не каждый же день у них случались такие ЧП? – спросила я.

– Конечно, дети есть дети, кем бы ни были их родители, всё равно им было страшно, они переживали. Кто-то мог лучше спрятать свои эмоции, кто-то хуже. Подруга была у неё близкая в классе, Алёна, кажется, так она слёз сдержать не могла, так сильно горевала. И парнишка тоже сокрушался не меньше.

– Стас Левченко? Она же с ним встречалась.

– Нет, другой. Мишей его звали, как сына моего, поэтому и запомнил. Он прямо как маленький расплакался, когда я его допрашивал. Всхлипывал горько так, и слёзы по щекам растирал. Он вообще казался как-то младше своих ровесников.

– Одноклассники говорят, что Миша Савкин был давно влюблён в Вику.

– Ну, понятно тогда, – кивнул Волков, – А Стас как раз держался молодцом, на все вопросы отвечал чётко. Хотя, тоже переживал, конечно, – Иван Николаевич ненадолго задумался, – Но больше все меня удивил этот нерусский парнишка, фамилию которого я не могу вспомнить. Он такой дёрганый был, все время губы кусал чуть ли не до крови. Я даже сначала заподозрил, что он как-то причастен к исчезновению Вики. Но потом подумал, что просто он такой эмоциональный парень, горячая кровь играет, и все чувства на лице написаны. Похоже, он тоже неравнодушен к пропавшей был. И не удивительно, девочка очень симпатичная была, я фото видел. Хотя, может быть, он что-то и знал, совесть мучила, вот и страдал парень. Кто его знает, теперь, через столько лет, так и вовсе не разберёшься. Родителей девочки, конечно, очень жалко. Столько лет не знать, что же случилось с твоим ребёнком. А теперь ещё и тело нашли, а выяснить, что же произошло, практически невозможно, – на этих словах он тяжело вздохнул. Поблагодарив Ивана Николаевича за беседу, я отправилась по своим делам.

Февраль 2001 года.

Сегодня Руслана задержала учительница по биологии. Она попросила физически крепкого ученика помочь ей перенести кое-какой реквизит из одного кабинета в другой, поэтому в раздевалку спортивного зала, в котором следующим уроком у одиннадцатого «А» была физкультура, он вошёл последним. Торопливо натягивая на себя шорты и футболку, Руслан услышал голоса в находящейся через тонкую перегородку женской раздевалке.

– Вика, ты скоро? Опоздаем, – узнал он голос одноклассницы, Алёны Пашковой.

– Сейчас, – немного раздражённо ответила Вика, – Не видишь, бретелька порвалась. В сумке у меня булавка есть, заколоть придётся.

После этих слов он услышал, как хлопнула входная дверь. Скорее всего, Пашкова пошла в зал, а Вика осталась в раздевалке совсем одна, пытаясь прицепить неведомую ему бретельку. Воображение молодого горячего парня разыгралось настолько, что кровь застучала у него в висках. Вика давно очень сильно нравилась Руслану. Гордость не позволяла ему плясать перед нею, как этот недоумок, Мишка Савкин, готовый на всё, чтобы лишний раз оказаться рядом с предметом своего обожания. Но сейчас, сидя в непосредственной близости от полуобнажённой Вики, зная, что их отделяет только тонкая перегородка раздевалки, он просто потерял голову. Между двумя раздевалками, под самым потолком, было сделано небольшое окошко, соединяющее два помещения. Руслан поднялся, оттолкнувшись от шкафчиков для одежды, стоящих у самой стены, и схватился за край заветного окошка. Он легко подтянулся, и заглянул через стекло в соседнее помещение. Увиденное произвело на него сильное впечатление. Вика, сидя на лавочке у стены, пыталась пристегнуть на место бретельку от бюстгальтера. Она старательно втыкала булавку в бретельку, при этом её левая грудь была полностью обнажена и предоставлена для обзора подглядывающему за ней Руслану. Это зрелище настолько потрясло пылкое воображение парня, что он не удержался, и рухнул на пол, зацепив ногою скамейку. Получился достаточно сильный грохот, и Руслан довольно сильно ударился локтем об пол. Он тихо выругался, поморщившись от боли, но она показалась ему ерундой по сравнению со стыдом, который ему пришлось испытать через пару минут. Он быстро встал, поставил скамейку на место, и отправился в зал, где уже начинался урок физкультуры. Возле выхода его ждала Вика, на ней была надета плотно застёгнутая спортивная кофта, а глаза девушки сверкали праведным гневом.

– Кажется, ты любишь подглядывать? – спросила она тоном, от которого у Руслана мурашки побежали по спине, – Тебе самому не понятно, что это низко? Я не ожидала от тебя такого. Фу, это просто отвратительно, – она была похожа на разъярённую фурию, – Не подходи больше ко мне близко. Мне даже разговаривать с тобою теперь противно, – С этими словами она развернулась, и убежала в зал, оставив Руслана стоять в узком коридоре между раздевалками с пылающими огнём щеками и отчаянно сжатыми кулаками.