Шепот в городе: прощай, Виктория (СИ)

Апрель 2001 г. За месяц до исчезновения Вики.

Сегодня у Миши было много важных дел. Нужно было заехать на примерку в ателье, где мама через своих знакомых заказала ему роскошный, тёмно-синий костюм, в котором он должен был отправиться на выпускной вечер. Костюм ему очень понравился. Глядя на себя в зеркало, пока портниха подгоняла кое-какие детали под его стройную мальчишескую фигуру, он представлял, как войдёт в здание школы таким элегантным красавцем, похожим на американского гангстера из голливудского фильма. Возможно, даже Вика посмотрит на него другими глазами. В мечтах он представлял, как она, стоя в школьном коридоре и беззаботно болтая с другими девчонками, повернёт голову, и просто остолбенеет, увидев его. На ней, конечно, тоже будет надето что-то очень красивое, какое-нибудь струящееся платье. Но, если честно, Вика в любом наряде казалась ему самой привлекательной. После примерки нужно было отправляться к репетитору. Отец просто помешался на идее о поступлении сына в МГУ, и строго контролировал его дополнительные занятия с преподавателями. Топать Мише было довольно далеко, поскольку Мария Семёновна, пожилая учительница, подрабатывающая на пенсии частными уроками, жила недалеко от набережной, в старом, ещё довоенной постройки, доме. Миша беззаботно шёл по улице, перепрыгивая попадающиеся под ногами лужи.

Глупые мечты наполняли его мальчишескую голову. Скоро закончится школа, и начнётся весёлая, самостоятельная жизнь. В Москве, если всё-таки поступление в МГУ состоится, он будет жить в общежитии, где не придётся за каждый свой шаг отчитываться перед родителями. Эта перспектива казалась Мише почему-то очень радужной, ведь его предки слишком усердствовали с заботой о нём, не позволяя парню самостоятельно принимать практически никаких решений. Почему-то им казалось, что так они выражают свою родительскую любовь. На самом же деле, чрезмерная опека лишала Мишу возможности повзрослеть, и сформировать твёрдый мужской характер. Именно поэтому, на фоне своих сверстников, он выглядел робким малолеткой, который не был особо привлекателен для своих сверстниц, желающих видеть рядом с собой уже сформировавшихся мужчин. В его мечтах Вика тоже непременно поступит в этот же ВУЗ, и будет жить в том же общежитии, в соседней комнате, прямо напротив него, и они будут ежедневно встречаться, и даже заглядывать в гости друг к другу. Короче, он шёл по улице, а голова его была забита глупыми мечтами, когда вдалеке он заметил знакомые силуэты. Он узнал Вику сразу, по её красивой, ярко-розовой курточке и золотистым, развивающимся на ветру волосам. Миша прекрасно знал, что она живёт недалеко отсюда, в обычной, обветшавшей пятиэтажке, в подъезде с исписанной и покосившейся дверью. Рядом с Викой шагал его одноклассник Стас Левченко, который смело держал её за руку и весело рассказывал что-то, заглядывая в смеющееся Викино лицо. Вот они подошли к подъезду, и вдруг произошло то, что острой болью садануло по самому Мишиному сердцу. Стас, этот наглый выскочка, наклонился и поцеловал Вику прямо в губы. Самое ужасное, что она вовсе не была против этого, а наоборот, чуть приподнялась на носочках, откинув голову для поцелуя. У Миши просто в глазах потемнело от горечи и обиды. Конечно, он догадывался, что Вика и Стас встречаются, но увидеть это вот так, своими глазами показалось ему просто ужасным. Это полностью разрушало его собственный иллюзорный мир, где Миша представлял, что Вика его оценит, и он сможет ей понравиться, когда они окажутся вдвоём далеко от этого города. От обиды парень сжал кулаки, прислонился к рядом стоящему дереву, и несколько секунд неотрывно смотрел на счастливых влюблённых из своего укрытия.

В эти мгновения что-то надломилось в Мишиной душе, и он был уверен, что его жизнь больше никогда не будет прежней.

Наши дни.

Сегодня я позвонила Наталье Петровне, маме погибшей Вики и договорилась о встрече. Было необходимо составить разговор так, чтобы объяснить ей реальное положение вещей, и несчастная женщина не питала напрасных иллюзий. Вместе с тем, сделать это надо было в деликатной форме, чтобы не усугубить её и без того тяжёлое душевное состояние. Встречу Наталья Петровна назначила мне прямо в театре, где в небольшом служебном помещении мы удобно расположились, заварив по чашке крепкого чая. Казалось, что за несколько прошедших дней она резко постарела, уголки губ опустились вниз, навсегда придавая её красивому лицу выражение скорби. Я знала, что женщина потеряла ещё и мужа. Он умер через несколько лет после исчезновения дочери, поскольку его пристрастие к алкоголю приобрело катастрофический характер

– Я разговаривала со своим приятелем из полиции, – начала я нелёгкий разговор, – Он объяснил мне, что, к сожалению, шансов на то, что преступника удастся найти, не слишком много. Прошло уже очень много времени, вы же понимаете.

– Да, конечно, – казалось, что мои слова её совсем не удивили. – Я и ожидала чего-то подобного. Не переживайте,– она на секунду задумалась, глядя в пустоту, – До сих пор не могу осознать, что её больше нет, все эти годы во мне ещё теплилась надежда, что она жива. Просто сбежала. Она, знаете ли, всегда мечтала жить в большом городе. У неё были грандиозные планы, Вика мечтала сделать карьеру. Но разве при нашей нищей жизни мы могли себе позволить, чтобы дочка училась в Москве?

– Ей хотелось учиться в столице? – задала я вопрос Наталье Петровне, скорее для поддержания разговора.

– Да. Многие её одноклассники планировали продолжить образование там. Вике тоже хотелось, тем более, что училась она очень хорошо. Только нам с её отцом такая роскошь была не по карману. Лишних денег не было совсем, даже на билет смогли бы наскрести в большим трудом.

– Насколько я знаю, в Викином классе учились дети из обеспеченных семей? – задала я вопрос, видя, что моей собеседнице хочется поговорить об умершей дочери. Быть может, воспоминания снимут невыносимую тяжесть с её души.

– Да, Викины одноклассники были, в основном, дети богатеньких родителей. Она попала в этот класс случайно, просто потому что школа находилась в том районе, где мы живём. Дети сами по себе были совсем неплохие, к Вике относились хорошо. Бывало, правда, что обидно ей становилось, что у всех есть какие-то вещи, тряпки дорогие. Но я для неё старалась, как могла, чтобы она не хуже своих сверстниц была.

Работа в гримёрном цехе, опять же, давала свои преимущества. В костюмерной девочки шили прекрасно, я часто у них что-то для Вики заказывала. Короче, крутилась, всё для дочки делала. Вика ведь у меня красавицей была, – на секунду её лицо озарило бледное подобие улыбки, – Мальчишкам она очень нравилась. В одиннадцатом классе она начала со Стасом Левченко встречаться. Хороший был парень, с Викой очень трепетно обращался, и со мною уважительно. Он сейчас вон каких высот достиг. Кто знает, может быть, сложилось бы у них всё, и была бы моя Вика с ним счастлива, – она тяжело вздохнула, с грустью глядя в окно, – Мальчики вообще к ней очень хорошо относились. Вот с некоторыми девочками отношения не слишком складывались. Например, Ира Савченко у них училась, так казалось, что она Вике завидовала. Но открытого конфликта между ними не было. По-моему, ей Стас тоже нравился, или просто Вике насолить хотела, поэтому глазки ему строила.

– Вы не знаете? – удивлённо посмотрела я на Наталью Петровну, – Ирина теперь носит фамилию Левченко. Через несколько лет после Викиного исчезновения она вышла за Стаса замуж.

– Да? – удивилась Наталья Петровна, – впрочем, какое это теперь имеет значение?

«Ну, не скажите. Возможно, что и имеет» – подумала я про себя, – «Ведь это может значить, что Ира не просто недолюбливала Вику. Возможно, она её ненавидела и ревновала к парню, которого любила настолько, что в дальнейшем вышла за него замуж».

– Полиция подняла показания Викиных одноклассников, – сказала я вслух, – получается, что она во время той злосчастной вечеринки у неё не было никаких конфликтов с ребятами, – сказала я.

– Да я на них и не думаю. Нет у меня для этого никаких оснований. Она со всеми нормально общалась. Больше всего, конечно, со Стасом и с Алёной Пашковой, они подружками с нею были. Кто-то чужой, возможно, Вику убил, – я увидела, как в её глазах блеснула слеза, – Бедная моя девочка! Она ведь до последнего мечтала в Москву поехать, образование хорошее получить. Стала говорить, что скоро всё измениться, и хватит денег и на учёбу в столице, и нам помочь. Я всё спрашивала её, что она имеет в виду, но она только отшучивалась.

– Странно всё-таки, – задумчиво произнесла я, – А каких-нибудь новых знакомств у неё не появилось? Не могли её впутать в какое-нибудь опасное дело, за которое обещали хорошо заплатить?

– Ой, ну, что вы! Вика никогда бы не согласилась заниматься ничем противозаконным. Это было совсем на неё не похоже. Все её знакомства были связаны со школьной жизнью, как и у большинства подростков в её возрасте, – Торопливо ответила Наталья Петровна.

Я попрощалась с нею, пообещав, что буду держать руку на пульсе, и обязательно сообщу ей, если по делу выяснятся новые факты. Выйдя на улицу, я глубоко задумалась. То, что Вика надеялась вскоре получить довольно крупную сумму денег, не давало мне покоя. Откуда? Возможно, влюблённый в неё Стас решил разжиться у родителей деньгами, чтобы его девушка могла вместе с ним отправиться на учёбу в Москву? Всё-таки это выглядит довольно подозрительным в свете того, что Вику в скором времени убивают при невыясненных обстоятельствах, а её труп закапывают на городском пустыре так надёжно, что её останки смогли обнаружить только спустя много лет. Кто её убил, и как ему удалось спрятать тело? Эти вопросы не давали мне покоя.

Что, если взяться за журналистское расследование? Опросить всех свидетелей этого дела? Возможно, что тогда, почти двадцать лет назад, они были не вполне искренними, поскольку скрывали информацию, которая сейчас уже перестала быть актуальной и нести в себе потенциальную угрозу для них? Надеюсь, Саша поможет мне, если будет необходимо прояснить кое-какие вопросы, в которых нельзя разобраться без помощи полиции.

Своё новое расследование я решила начать, побеседовав с Алёной Пашковой. Всё-таки они с Викой были подругами, и та вполне могла поделиться с нею какими-то секретами, о которых не знала Наталья Петровна. Перед разговором с нею я заручилась поддержкой Саши.

– Ну, что же, если считаешь это необходимым – попытайся. Ребята работой итак по горло завалены, повторно опросить свидетелей не успевают, – ответил он, имея в виду большую профессиональную загруженность своих коллег.

К тому же они явно будут откровеннее с известной журналисткой, чем с полицией.

Солнечным субботним утром я подъехала к новому зданию в центре города, снабжённому красивой вывеской «Студия красоты Элис», хозяйкой которого являлась Алёна Пашкова, в настоящее время Истомина. Женщина встретила меня с радостью, сопровождая приветствие роскошной белозубой улыбкой.

– Очень рада видеть вас. Проходите, располагайтесь, – сказала она, приглашая меня в свой стильно оформленный кабинет, – Леночка, принеси нам кофе, – обратилась она к молодой девушке, видимо, администратору.

Я села в предложенное мне удобное кресло и внимательно посмотрела на Алёну. Исходя из сведений, которые мне удалось получить от Саши, эта Викина одноклассница была дочкой известных в то время в городе коммерсантов, держащих продуктовые магазины. Видно, дочь пошла по стопам родителей, тоже открыв собственное дело. В целом Алёна производила благоприятное впечатление. Стройная, ухоженная блондинка, которой едва ли дашь полных тридцать лет. Держалась она уверенно, но излишнего высокомерия, так раздражающего в женщинах-руководителях, я в ней не заметила.

– Я внимательно вас слушаю, – сказала она, обращаясь ко мне, – кажется, вы хотели поговорить со мною о Вике Князевой?

– Да. Вы же слышали, что её останки обнаружили при раскопке котлована на пустыре?

– Конечно, – по холёному лицу Алёны пробежала лёгкая тень, – Я впервые услышала об этом в вашей передаче. Но потом ещё много от кого слышала подробности, людям свойственно судачить, – философски заметила она.

– Я решила провести своё журналистское расследование по поводу гибели Вики, – честно сказала я Алёне, внимательно глядя ей в лицо. Она среагировала вполне адекватно.

– Конечно, я понимаю. Столько лет прошло, а мы до сих пор не знаем, что именно произошло с Викой. Я представляю, насколько тяжело всё это для её родных. Я тоже все эти дни сама не своя, ведь Вика была моей лучшей подругой. Знаете, – задумчиво произнесла она, – У меня ведь с тех пор не было таких близких подруг. Приятельницы есть, конечно, но такого человека, чтобы можно было безоговорочно доверять, делиться самым сокровенным, после Викиного исчезновения у меня так и не появилось.

– Вика тоже делилась с вами своими секретами? – задала я вопрос. – Каким вообще она была человеком?

– Конечно, девчонки постоянно рассказывают друг другу всякие глупые тайны. Что-нибудь о понравившемся мальчишке или желании приобрести новый наряд. Ничего особенного мы не обсуждали. Вика была очень хорошим, порядочным человеком с обострённым чувством справедливости, – говоря это, Алёна начала крутить колечко с внушительным бриллиантом на своём безымянном пальце.

– В чём это выражалось? Она конфликтовала с кем-то из одноклассников?

– Нет, просто, если видела, что обижают того, кто слабее, то всегда становилась на сторону слабого. Одно время, ещё в младших классах, мальчишки взялись дразнить нашего одноклассника, Мишу Савкина. Он был таким, знаете ли, очень нежным парнишкой, маменькиным сынком. В определённом возрасте дети очень жестоки, и начинают таких просто заклёвывать. Так вот, во время очередных издевательств, когда одноклассники начали Мишу грубо оскорблять, Вика вступилась за него, и жёстко отчитала обидчиков. Она сумела подобрать такие слова, что ребята сразу отстали от Миши, и потом уже избегали лезть со своими насмешками. Миша, по-моему, с тех самых пор беззаветно влюбился в Вику. Конечно, прямо выказывать свои чувства он не решался, но то, что парень был к ней неравнодушен, замечали все вокруг.

– Да, показательная история. А ведь Вика встречалась тогда с другим вашим одноклассником. Стасом Левченко, если я не ошибаюсь.

– Да, не ошибаетесь. Со Стасом у них была настоящая первая любовь. Очень нежные чувства, без всякой пошлости, – говоря это, Алёна слегка улыбнулась, – кто знает, возможно, если бы не это ужасное происшествие, они были бы до сих пор счастливы вместе.

– Как одноклассники относились к их роману? – спросила я.

– Да нормально. Хотя, конечно, Миша, вечно влюблённый в Вику, очень переживал, это было видно невооружённым глазом. Да и на внимание Стаса претендовала ещё одна наша одноклассница, Ира Савченко. После исчезновения Вики она от Стаса просто не отходила. В итоге, они так сблизились, что даже поженились через несколько лет. Мне вообще-то всегда казалось, что Ира просто завидует Вике. Я

одно время даже думала, что и Стас-то ей нужен только, чтобы насолить более удачливой сопернице. Но, выходит, не совсем так, если Ирина даже жизнь с ним связала.

– Расскажите, пожалуйста, о подробностях того вечера, когда Вика исчезла? – попросила я.

– До самого Викиного исчезновения не было ничего особенного. Веселились, выпивали, как все дорвавшиеся до свободного времяпрепровождения подростки. Вика выпивала со всеми девчонками. В одно время мне показалось, что она слишком пьяна, потому что она стала вести себя как-то вызывающе. Обычно она была очень сдержанным человеком, а тут резко ответила на очередную колкую шуточку в свой адрес со стороны Ирины. Стас попытался её успокоить, но она на него обиделась, хотя ничего такого он себе не позволил. Так вот, после этого Вика сказала, что хочет немного побыть одна, и отошла от шумной толпы. Стас через некоторое время пошёл за ней. Думаю, что они быстро помирились, поскольку после возвращения у Вики было вполне хорошее настроение, она веселилась и танцевала вместе со всеми.

Алёна снова задумалась.

– Вы же понимаете, столько лет прошло, но почему-то отдельные эпизоды этого вечера очень хорошо врезались в память. Возможно потому, что нас после этого допрашивала милиция, и переходилось снова переживать эти моменты.

Помню, что мы с Викой тоже отходили в тот вечер, она была хорошо навеселе, говорила какие-то странные вещи, что скоро всё изменится в её жизни, что будет восстановлена справедливость, или что-то в этом роде. Может быть, она задумывалась о том, что они со Стасом поженятся, и она сможет, как и мечтала, учиться в Москве. Этого я полиции тогда не рассказывала. Сейчас почему-то вспомнилось. А тогда я и значения особого этим словам не предала. Ведь она могла иметь в виду все, что угодно.

– Как вы заметили, что Вика исчезла? – задала я важный для меня вопрос.

– Мы даже не сразу обратили на это внимание. Она была всё время на виду. Правда, несколько раз отходила к реке. Кажется, Стас первый спохватился. Он и спросил меня, не видела ли я Вику. Тогда и я заметила, что её уже некоторое время нет среди нас. Сначала повода для паники мы не увидели. Ну, отошла в сторону, мало ли зачем. Потом уже, когда прошло ещё какое-то время, мы разбились на группы, и начали искать её по нескольким направлениям. Испугались даже, что она решила искупаться и утонула, хотя эту мысль быстро отмели, ведь было ещё достаточно холодно для купания. Хотя, когда к поискам подключилась полиция, водолазы прочёсывали реку, но так ничего и не нашли.

– Ну, что же. Большое спасибо вам, Алёна, – сказала я, поднимаясь с удобного кресла.

– Рада была помочь, – вежливо ответила она, озаряя дежурной улыбкой. Вдруг лицо её стало серьёзным, – Вы сообщите мне, пожалуйста, если узнаете, кто это все-таки сотворил с Викой – сказала она, заглядывая мне прямо в глаза.

Я пообещала, после чего оставила Алёну, сославшись на работу. После общения с ней у меня осталось лёгкое ощущение недосказанности. «Что-то вы не договариваете, уважаемая Алёна», – возникла в моей голове навязчивая мысль.

Первые утренние лучи солнца пытались пробраться в комнату сквозь давно немытые стёкла. Будильник тревожно возвестил о необходимости подниматься со старого скрипучего дивана, и собираться на работу. В последние годы с трудоустройством у него были большие проблемы. Даже эту далеко не самую престижную работу, он получил благодаря Толе Егорову, своему бывшему однокласснику, с который они дружили ещё в школе. Сейчас Толя руководил огромным магазином, вот и помог ему по старой памяти. Конечно, трудиться охранником в супермаркете не было пределом его мечтаний, но здесь была хоть и крошечная, но стабильная зарплата, которой ему хватало на еду и выпивку. Поднимая с подушки тяжёлую голову, он негромко выругался, и пошёл на кухню, где достал щербатую чашку, и жадно попил воды прямо из-под крана. В ванной комнате из зеркала на него недовольно посмотрело опухшее и небритое лицо с явными признаками тяжёлого похмельного синдрома. Он тщательно умылся, морщась от прикосновения ледяной воды, и почистил зубы, желая заглушить тяжёлый запах перегара. Затем собрал всю волю в кулак, включил душ, и подставил дрожащее тело под прохладные струи. Это принесло ему некоторое облегчение, и через несколько минут он вышел на кухню взбодрившимся и почти свежим. Он заварил кофе, сделал большой глоток, и уставился в окно на унылый двор, ощущая, как горячая жидкость возвращает его к жизни. После этого отправился одеваться. У зеркала перед шкафом он на секунду остановился, глядя на своё отражение в полный рост. «И как ты докатился до такой жизни, Мишка Савкин?» – спросил мужчина сам себя, натягивая на свой торс старую майку. Уже в коридоре, когда он зашнуровывал кроссовки, его мобильный издал призывный звук.

– Да, – ответил Миша слегка осипшим от частого пьянства голосом.

– Привет, это я. Нам надо встретиться и поговорить, – сказала звонившая. Миша не сразу узнал голос своей бывшей одноклассницы Алёны Пашковой.

«Интересно, откуда у неё мой номер телефона?» – подумал он. Но тут же вспомнил, что сам оставил его ей, когда она заезжала в супермаркет в его рабочую смену. Так, на всякий случай. Она смотрела на него странно, но номер всё-таки записала, хотя в глазах читалось лёгкое изумление. Ещё бы! Все их одноклассники достигли успеха в жизни, да и сам Миша проучился пару лет в МГУ. Только после той аварии, в которой погибли Мишины родители, его жизнь резко изменилась. Парню пришлось снова вернуться в свой город. Оставшийся родительский бизнес, сеть аптек, Миша освоить так и не смог. Вступив в права наследства, он за короткое время развалил всё дело. У него, непонятно откуда, образовались большие долги, так что и доставшуюся по наследству родительскую квартиру ему пришлось продать, чтобы с ними рассчитаться. Короче, привыкший к родительской опеке Миша, не сумел справиться с грузом навалившихся проблем. Об учёбе в МГУ ему пришлось забыть. Да и без родительского надзора учёба перестала его интересовать. На оставшиеся после выплаты долгов средства он приобрёл однокомнатную квартиру в старой пятиэтажке на окраине, и начал перебиваться случайными заработками, пока не остановился на непыльной работе охранника, которую предложил ему Толя Егоров, тоже бывший одноклассник. Алёна тогда, при встрече в супермаркете, спросила, как он здесь оказался, удивлённо хлопая глазами. И телефон взяла просто так, явно не собираясь звонить. А вот и пригодился номерок, оказывается. «Интересно, о чём она хочет побеседовать?» – подумал он. Затем захлопнул входную дверь, вышел из подъезда, и направился в сторону автобусной остановки.

Я возвращалась в родной город из областного центра в приподнятом настроении. Сегодня, наконец-то, я получила американскую визу, и теперь для моей поездки к Денису не оставалось формальных препятствий. Приближался долгожданный отпуск, и у меня уже было чемоданное настроение. Однако, было необходимо закончить моё журналистское расследование, поскольку я не привыкла бросать на полпути начатое дело. Я собиралась выяснить всю возможную информацию, связанную с исчезновением Вики. Если, побеседовав со всеми, кто мог рассказать что-то об этом деле, выяснить, что именно произошло, мне так и не удастся, я хотя бы буду чувствовать, что сделала всё от меня зависящее.

Мне снова пришлось прибегнуть к Сашиной помощи. Только что по моей просьбе он сбросил мне в сообщении адрес и номер телефона классной руководительницы одиннадцатого «А», в котором училась Вика. Оказывается, женщина жила в нашем районе, её дом находился буквально в паре шагов от моего собственного. Я позвонила Ираиде Ивановне, вежливо представилась, и попросила о встрече, объяснив, на какую тему я хочу с нею побеседовать. Пожилая учительница с радостью согласилась пообщаться. Видимо, воспоминания о прошлом, как и у многих стариков, было одно из немногих доступных ей развлечений. Я оставила машину в своем дворе, купила коробку конфет в ближайшем магазине, и направилась к дому Ираиды Ивановны. Старушка встретила меня тепло, проводив в небольшую, но уютную гостиную. Жила она совершенно одна, компанию ей составляли только парочка толстых и ленивых котов, довольно урчащих на стареньком диване.

– Проходите к столу, сейчас я принесу чаю, – бодрым голосом сказала Ираида Ивановна.

Через несколько минут мы уже разговаривали на интересующую меня тему.

– Да, Вика была очень яркой, неординарной девочкой, – говорила учительница, помешивая в чашке свежезаваренный чай, – Мало того, что она хорошо училась, была очень привлекательной внешне, так у неё ещё явно были лидерские задатки. Она была заводилой в классе, часто организовывала какие-нибудь школьные мероприятия. Помню, они с ребятами сделали шикарное поздравление для учителей на восьмое марта. Они тогда сочинили песню и исполнили всем классом, вручив женщинам-педагогам букеты цветов, – Ираида Ивановна на секунду мечтательно задумалась, предавшись воспоминаниям. – К тому же Вика была красавицей. В классе в неё были влюблены почти все мальчики. Ну, несколько человек, во всяком случае.

– А девчонки? Как они относились к Викиной популярности у мужского пола?

– В основном, нормально относились. Есть такая категория женщин, которая адекватно воспринимает реальность и не претендует на лидирующие позиции по части красоты. Ведь обязательно найдётся человек, который оценит тебя за твои внутренние качества. Хотя, – при этих словах Ираида Ивановна, вздохнув, махнула рукой, и я почему-то подумала, что в её случае такого человека не нашлось, – Вот только Ира Самойлова Вику недолюбливала. Эта девочка сама могла смело претендовать на звание первой красавицы, но почему-то мальчикам она особо не нравилась. Зато ей, кажется, нравился Стас, который, как раз, отдал предпочтение Вике.

– А что Стас был за человек? Я имею в виду тогда, в подростковом возрасте?

Ираида Ивановна на минуту задумалась.

– Стас был настоящим сыном крупного чиновника. Я имею в виду, что он умел всему давать чёткую и взвешенную оценку, умело маневрировал в общении с людьми, и добивался того, что было ему выгодно.

«Похоже, что Станислав Андреевич ни капли не изменился», – подумала я про себя.

– То есть, иными словами, он был слишком прагматичен для того, чтобы, допустим, приревновать Вику и совершить преступление на почве страсти? – задала я не совсем корректный вопрос, учитывая нынешнее высокое положение Левченко.

– Стас? – удивлённо подняла брови Ираида Ивановна, – Нет, не думаю. Но вот скрыть какие-то факты, если ему это было выгодно, он вполне мог. Помню, классе в седьмом он стал свидетелем, как обижали мальчика из младших классов. Обидчиком был сын высокопоставленных родителей, так вот, когда эту ситуацию стали разбирать на педсовете, Стас отказался подтвердить, что видел, кто обижал малыша. Я думаю, чтобы избежать неприятностей. Вика была просто не в курсе этой ситуации, иначе, я думаю, это навсегда отвернуло бы её от Левченко.

– Вика была единственной из не слишком обеспеченной семьи в этом классе?

– Да, пожалуй. Мама работала гримёром, изо всех сил старалась тянуть семью. Отец Вики сильно пил, и вскоре после её исчезновения запил вообще беспробудно, и вскоре умер. Викина мама осталась совсем одна.

Я поблагодарила Ираиду Ивановну за увлекательную беседу, и вышла на улицу, вдохнув свежий аромат цветущих кустарников. Двигаясь по улице в сторону своего дома, я думала, что действительно, все мы родом из детства. Именно те качества, которые заложили в нас в юном возрасте, мы проносим через всю свою жизнь. Попробую побеседовать с другими одноклассниками Вики исходя из этого постулата.

Неожиданно мне улыбнулась удача. Буквально на следующий день Василий Васильевич Скворцов, мой шеф, больше известный всем как Вась-вась, поручил мне осветить в своей программе благотворительный вечер, организатором которого была Ирина Левченко, до замужества Самойлова. Сам Станислав Андреевич тоже должен был присутствовать на этом событии, но в мои планы входило побеседовать хотя бы с его супругой.

Мы со съёмочной группой подъехали к зданию, которое в нашем городе носило гордое название Дворец культуры, незадолго до начала мероприятия. Первые гости уже начали собираться в просторном холле. Ирина Левченко. Председатель благотворительного фонда «Цветы жизни», занимающегося, как следовало из названия, проблемами детей, и по совместительству супруга заместителя мэра, встречала всех прибывающих прямо у входа, сопровождая дружеские рукопожатия лучезарной улыбкой. Нашу съёмочную группу она тоже поприветствовала вполне тепло.

– Мне бы хотелось взять у вас небольшое интервью в неформальной обстановке, – сказала я, поприветствовав хозяйку мероприятия.

– Да, конечно. Здесь есть небольшая гостевая комната. Давайте в ней, – легко предложила она.

Ирина Николаевна была высокой и стройной брюнеткой с ясным орлиным взглядом. Ассоциация с этой птицей пришла мне не случайно. Было во всём её облике что-то хищное, какая-то готовность к нападению. И это несмотря на благовидные дела, которые свершались в возглавляемой ею организации.

Я задала несколько дежурных вопросов о деятельности фонда, получив столь же стандартные ответы. Короче говоря, интервью прошло в обычном режиме. По окончании я поблагодарила Ирину, и перешла к сути интересующего меня дела.

– Вы не согласитесь ответить мне на несколько вопросов, не касающихся деятельности вашего фонда? – задала я вопрос.

– Да, конечно. О чём вы хотели спросить? – благожелательно ответила женщина, но в её взгляде читалась лёгкая настороженность.

– Дело касается моего журналистского расследования. Речь пойдёт о вашей однокласснице Вике Князевой.

Настороженность в лице моей собеседницы усугубилась, но дежурная улыбка по-прежнему не сходила с её лица.

– Ах, да. Я слышала об этой ужасной истории с обнаружением её останков, – она грустно покачала головой. – Никто уже и не рассчитывал узнать что-то новое об этом деле многолетней давности. Ведь тогда Вика просто исчезла с нашего празднования последнего звонка. Просто так, безо всякого следа.

– Вы хорошо помните события той вечеринки? – задала я вопрос слегка обеспокоенной дамочке.

– Ну, точно сказать не могу, вы же понимаете, столько воды утекло. Какие-то подробности могли забытья. Память не может дать никаких гарантий, – ответила она, сверля меня взглядом.

«Отличная отмазка на случай, если выгодно забыть что-то не слишком благопристойное», – подумала я, глядя на её лицо, застывшее в напряжённой улыбке.

– Скажите, что за конфликт произошёл между вами и Викой во время празднования того события? – задала я ей прямой вопрос, глядя в глаза. Конечно, я не рассчитывала услышать правдивый ответ. Важнее мне было посмотреть на её реакцию, а она как раз была очень яркой, хотя, казалось бы, ни один мускул не дрогнул на её ухоженном лице. Ирина Николаевна просто пошла пятнами, которые не смог скрыть даже плотный слой дорогой косметики.

– Кто наговорил вам такую чушь? – еле сдерживая себя, спросила госпожа Левченко, и улыбка сползла с её лица, как размазавшаяся губная помада. – У меня не было никаких конфликтов с этой выскочкой. Это просто ниже моего достоинства, – поняв, что сказала лишнее, Ирина Николаевна тут же постаралась взять себя в руки, – Я имею в виду, что мы не дружили, конечно, но и врагами тоже не были, – она окончательно собралась, и даже снова попыталась изобразить подобие улыбки, – кругом так много глупых, завистливых людей, вот и болтают глупости.

– Но ведь ваш супруг, если не ошибаюсь, тогда встречался с Викой Князевой? – решила я сделать ещё один заход, но моя собеседница уже полностью контролировала свои эмоции.

– Да. После её исчезновения мы и сблизились. Я поддерживала Стаса, как могла, и неожиданно между нами вспыхнули самые настоящие чувства. Вскоре мы поняли, что не можем жить друг без друга, и через какое-то время поженились. Надеюсь, это не противозаконно? – спросила она, глядя на меня с тщательно скрываемой неприязнью.

Я попыталась, как могла, сгладить ситуацию, мило попрощавшись с Ириной, и заверив, что её интервью, относительно работы фонда выйдет в ближайшее время. Проходя через наполненный собравшимися гостями холл, я нашла взглядом Станислава Левченко. Он беседовал с депутатом городской Думы, щедро источая природное обаяние и напускное дружелюбие. Глядя на его выверенные жесты и фальшивую улыбку, я подумала, что этот человек не скажет мне ни слова правды, что бы ни случилось в тот злополучный вечер девятнадцать лет назад.