Настя
Старательно вчитываюсь в текст на английском, который не успела прочитать дома, потому что была слишком занята собственными переживаниями. Но мои мысли всё равно перескакивали на Макара, на его слова. Мне вновь и вновь приходилось возвращаться на пару абзацев назад, чтобы вникнуть в суть текста.
— Привет, Макарова, — я даже не поворачиваюсь в сторону Жмуркина, который за каким-то чёртом снова решил ко мне лезть. Только ниже над телефоном склоняюсь. — Как жизнь? — игнорирую. — Как выходные провела? — тяжело вздыхаю, стискивая зубы. — Подумала над моими словами?
— Слушай, Жмуркин, что тебе от меня нужно? Чего ты добиваешься? — я блокирую экран телефона и прячу гаджет в задний карман джинсов.
— А, может, я тебя добиваюсь, — склоняет голову к плечу и улыбается лукаво.
— Мне сейчас радостно завизжать нужно? — иронично спрашиваю. — Или к тебе на шею броситься? Слушай, Денис, оставь свои игры, пожалуйста. Решил мне мстить за сестру? Это совершенно глупо. Не я затеяла тот спор. Ты прекрасно знал о том, что Макар на момент спора не был свободным и встречался с Юлей. Знал ведь? — дожидаюсь его кивка. — Знал, — ещё раз утверждаю я. — Но этот факт никого из вас не смутил. А вот я о том, что Макар встречался с Юлей, не знала ничего. Никто меня не посвятил в подробности. Только левой всё равно осталась я. Хочешь мести? Мсти своему дружку, который оскорбил нежные чувства твоей стервы-сестрички. Я в ваши идиотские игры впутываться больше не желаю. И вообще… — поток моей речи прерывает ледяной голос за спиной:
— Какого хрена тебе нужно от моей невесты, Жмуркин?
Горячая рука ложится на мой живот, забравшись прямо под ткань свитера, и притягивает меня к крепкому телу позади.
— Невесты? — брови Дениса взлетают к самым волосам. — Серьёзно, Серебряков?
— Серьёзно, — большой палец Макара оглаживает мой пупок. Ноги начинают дрожать от томительных волн, которые рождаются в том месте, где обнажённой кожи касаются горячие пальцы парня, и которые волнами расходятся по телу. Концентрируются на затылке, которого касается дыхание Серебрякова. Что же он творит? Я же сейчас сознания лишусь от остроты чувств. У меня слова из горла не идут, и тело слушаться перестаёт, когда он вот так близко. Когда касается так, заявляя на меня права. Когда тепло его тела проникает под кожу, золотистыми нитями тянется к замершему сердцу. Когда запах неповторимый в одежду впитываться начинает. Стыдно признать, но несмотря на всю злость и ярость, я к носу майку перед сном прижимала свою. Потому что от близкого контакта с парнем, она запах его успела впитать. Глупо любить того, кто боль постоянно причиняет? Того, кто словами убивает каждый раз? Глупо! Но что поделать, если сердце ноет, когда его рядом нет. Что поделать, если каждая фибра души тянется к нему. Что поделать, если я обмираю и взгляда его ласково жду? Жду, чтобы он ко мне прикоснулся. Хоть на мгновение. Так, как касается сейчас.
— Два года не виделись, а тут невестой сразу стала? — хмыкает Денис, складывая руки на груди. — Ну-ну… Решил довести спор до конца? — я дёргаюсь. Но рука на животе не даёт мне отстраниться. Макар прижимается ко мне ещё теснее, хотя казалось, что быть ближе нельзя. Другая рука опускается вниз к моей безвольно повисшей руке. Сжимает её. Согревает.
— Ты сам догадался, что спор не был игрой, жмурик, — Макар целует меня в висок. Я забываю, как дышать. Слишком нежно. Слишком чувственно. Мне не верится, что парень за моей спиной только вчера говорил мне все те гадости, которые заставили меня полночи реветь в подушку.
— Хочешь сказать, что влюбился в швабру? — Денис ухмыляется и окидывает меня взглядом с ног до головы. — Она же плоская, как доска. Ни рожи, ни кожи. А ты любишь, чтобы было за что подержаться.
— За языком следи, — рыкает Макар, сжимая мою руку с такой силой, что я тихо вскрикиваю. — Прости, — мне на ухо. — Проваливай, Жмуркин, пока я снова тебе рожу не начистил.
— Давай начистоту, Серебряков. Спор ты проиграл. Ты мне должен свою тачку. Я тебе доказательств больше предоставил, чем ты мне, — Денис подкидывает в руке ключи от байка. — На тех фотографиях, что ты так любезно продемонстрировал всему классу, тебя не было видно. Очень похоже, что скромница делала их сама, — из груди вырывается всхлип. По щекам начинают течь слёзы. Уроды. Стоят и обсуждают так цинично. Так, будто меня здесь нет. Пытаюсь вывернуться из объятий Макара, но он его руки превращаются в тиски, сжимая с такой силой, что шевелиться становится невероятно сложно.
— Рот закрой, — Макар рявкает так громко, что на нас оборачиваются студенты.
— Макар, — слабо шепчу я, задыхаюсь от слёз и от крепкой хватки, — пусти меня.
Парень рукой обхватывает моё лицо за подбородок и резко разворачивает к себе. Заглядывает почерневшим взором в мои полные слёз глаза, большим пальцем проводит по потрескавшимся губам, которые пощипывает от слёз. Склоняется и прижимается губами к моим. Языком с напором врываясь в мой рот. Оглаживая десны, цепляя язык. Он держит подбородок с такой силой и терзает мои губы, будто за что-то меня наказывает. Я всхлипываю прямо в его губы, понимая, что плакать не могу остановиться. Напротив. Слёзы начинают течь градом. Попадают на наши соединённые в поцелуе губы. Поцелуй полный горечи, соли, обиды и злости.
Я по-прежнему прижата спиной к его груди. Шея неудобно повёрнута и начинает тянуть. Кожа на подбородке пылает от прикосновений жёстких пальцев. Бабочки из живота стайкой взметнулись к горлу, грозясь вырваться через рот наружу.
Парень разрывает поцелуй, когда дыхания совсем перестаёт хватать. Заправляет тёмную прядку моих волос за ухо, проводя по мочке.
— Не плачь, — вдруг хриплым голосом просит он, стирая слёзы с моих щёк.
Но после этих слов, плакать захотелось с ещё большей силой. Макар вздыхает тяжело, разворачивает меня к себе за плечи и впечатывает моё лицо себе в грудь, поглаживая меня по голове.
— И что ты этим мне хотел доказать? — я даже забыла про Дениса.
— Ничего. Подавись, — чувствую, как Макар дёрнул рукой. Из интереса повернула немного голову и замечаю, как Жмуркин ловит ключи от машины. Машины Макара.
— Признаёшь своё поражение? — усмехается Денис.
— Да, — цедит сквозь зубы Макар. Прежде чем лицо вскинуть на Серебрякова, замечаю самодовольную ухмылку Жмуркина.
— Ты только что отдал ему свою машину? — икая от слёз, спрашиваю я.
Макар только кивнул.
— Но… — я собираюсь сказать, что у меня с Денисом ничего не было, когда Макар от меня отстраняется и зло ухмыляется:
— Твои любовники мне дорого обходятся, дорогая невестушка.
И пока я открываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба, Макар уходит быстрым шагом. До конца дня я его больше не видела.
Глава 13
Настя
— На выходные едем на дачу к бабушке, — ловит меня за локоть Макар, когда я с Алиной прохожу в коридоре мимо него и его нового дружка, Димы.
— Вообще-то, Серебряков, я тебе уже всё чётко дала понять! — дёргаю рукой, вырывая локоть из цепкой хватки крепких пальцев. — Я в этом балагане участвовать не собираюсь! Хочешь выкладывать фотки, выкладывай. Унижения терпеть я больше не собираюсь.
— Насть, — парень за запястье хватает и тянет в сторону окна. — Насть, я тебя прошу.
— Уже просишь? — иронично вскидываю брови. — А что, уже шантаж не катит.
— Насть, я тебя прошу. Я не знаю, сколько бабушке осталось, — только сейчас замечаю, что Макар непривычно бледен.
— Что-то случилось? — тут же встревожилась я.
— Ей вчера плохо было, врача вызывали, — Макар облокачивается спиной о стену. — Нужно побольше свежего воздуха и поменьше стрессов. На все выходные она решила поехать на дачу. Позвала и нас с тобой.
— Серебряков, я честно тебе говорю, что никуда ехать с тобой я не хочу. Как и проводить с тобой рядом больше минуты. Заметь, что после шестидесяти секунд мы начинаем ссориться. Я не выдержу два дня рядом с тобой, — я качаю головой. — Скажи ей, что я заболела. Не знаю, придумай сам что-нибудь, — молчит. Только зубы сцепляет с силой. — Макар, ты понимаешь, что обманывать глупо? — я делаю несколько шагов назад, для того, чтобы не подойти к парню ближе и не заключить его в объятья, пытаясь успокоить расстроенного Серебрякова. Проходили уже. Сейчас опять гадости говорить начнёт.
— Слушай, Макарова, я немного прошу, — цедит парень сквозь зубы. — Конечно, я могу сказать ей, что мы с тобой расстались. Ещё два года назад. Что ты за моей спиной крутила шашни с моим другом, а я опозорил тебя перед всем классом. Думаю, она и месяца тогда не протянет.
— А упомянуть то, что ты на меня поспорил со своим дружком, ты не хочешь? — взвилась я. — Ты со своим дебилом дружком поспорил на то, что кто-то из вас затащит меня в постель. Это ты мне врал всё время! Ты играл на моих чувствах! А у меня со Жмуркиным ничего не было. Ни-че-го! — я пальцем ткнула в грудь Макара, всё же подойдя к нему непозволительно близко. — Я никогда тебя не обманывала. Никогда. Я любила тебя. А ты во вторник обсуждал детали спора с этим идиотом так, будто покупку машины решили обсудить. Будто меня там не было. Будто я вещь какая-то, — голос звенит от слёз. — Я не хочу с тобой иметь ничего общего Макар. Ты мне противен. Своими поступками и словами ты растоптал окончательно всё то светлое, что было между нами. Даже не смей открывать рот, — я подняла руку, когда увидела, что Макар собирается что-то сказать. — Я помогу тебе. Помогу. Но только ради Марии Остаповны. Не ради тебя, не из-за своих чувств, а потому что твоя бабушка чудесный человек!
Я разворачиваюсь и, едва сдерживая слёзы, иду на выход из университета.
— Насть, — нагоняет меня Алина во дворе университета. — Ты куда?
— Домой, — рявкаю я. Девушка вздрагивает. Вижу, как её расстроила моя грубость. — Прости, — уже мягче говорю я. — Просто я слишком сильно расстроена из-за… Неважно. Я не смогу в таком настроении на парах сидеть.
— Это из-за Макара? — хмурится девушка. Я киваю. — Он тебя очень сильно любит.
— Что? — я спотыкаюсь и чуть не лечу на землю, с трудом успев восстановить равновесие.
— Макар тебя любит, это очень заметно.
— Алина, что за глупости? — я улыбаюсь натянуто, стараясь скрыть своё смятение.
— Он смотрит на тебя всегда, когда ты не видишь. Я за ним наблюдала. Только ты голову поднимать начнёшь, он взгляд отводит, — быстро тараторит девушка. — Взглядом всегда провожает. У него ещё татушка с твоим именем.
— В каком смысле? Где?
— На груди, — я хмурюсь. — Ты не переживай, это мне Дима рассказал, не своими глазами я видела. Они когда на физкультуре переодевались, Димка заметил. Он, кстати, тоже считает, что Макар тебя любит. Между вами такие искры летают! Вы обязательно будете вместе.
— Не будем, Алина, — я грустно улыбаюсь. — Он подлец. Он мой бывший парень. Вернее сказать, я так думала, а на деле он на меня поспорил с Денисом Жмуркиным. Кто в постель затащит и фотки потом покажет, в качестве доказательства. С Макаром мы были вместе почти два месяца. Нет, в постель он меня не затащил. Я сама ему фотки скинула. А Денис меня поцеловал только один раз. Сфотографировал и Макару показал. А на следующий день после этого поцелуя мои фотографии увидел весь класс. Макар вывел фотографии на большой экран. А сейчас он меня заставляет играть роль его невесты, потому что бабушка его до сих пор думает, что мы встречаемся. Она больна. Ей осталось всего ничего. И она хочет увидеть свадьбу любимого внука, — Алина меня обнимает, поглаживая по голове. — Никаких чувств, Алина. Только холодный расчёт.
— Я всё равно уверена, что он тебя любит. А фотографии из ревности вывел. Ты ведь не знаешь всё, что рассказал ему этот Денис? — я машу отрицательно головой. — Не знаешь.
— Не знаю. Но он меня шантажирует этими фотографиями, Алина.
— Это единственный повод, чтобы вернуть тебя, я думаю. Он козёл, я согласна с тобой. И просто прощать его не стоит. Но мне кажется, что вам просто нужно поговорить. Выяснить, что на самом деле произошло. И попытаться друг друга простить.
— Ему не за что меня прощать! — разозлилась я. — Я ничего не сделала, чтобы обзывать меня шлюхой! Я кроме него целовалась с двумя парнями. Против своей воли!
— Настюша, — мягко начинает Алина.
— Прости, но я больше не хочу ни о чём разговаривать, мне пора домой. Пара уже пять минут назад началась.
Знаю, что некрасиво, но я сбегаю. Потому что Алина поддержала Макара. Хотя ждала я совершенно других слов от неё.
Всю дорогу до дома борюсь со слезами, которые набегают постоянно на глаза. Понимаю, что мне нужно тщательно подготовиться к выходным, которые придётся провести рядом с Макаром. Это будет сложно морально. Я знаю, что меня будет тянуть к нему с непреодолимой силой, а его слова будут оставлять новые и новые раны на моём сердце.
— Настюха! Ба! Красотуля моя, — слышу голос, который вырывает меня из невесёлых мыслей. Поднимаю глаза и вижу своего сводного брата. — Давно не виделись.
— Привет, Ромка, — улыбаюсь я, ныряя в объятия мужчины. — Ты тут какими судьбами?
— Да так… к даме сердца наведывался, — белозубо улыбается Рома, поднося мою руку к губам и галантно целуя. — Рассказывай, давай, как дела, — мужчина как всегда крайне дружелюбен. Когда мама сказала, что у Олега Сергеевича есть сын, я боялась, что тот нас не примет. Будет считать, что мы позарились на состоянии его отца. Но Роман с теплотой и уважением отнёсся ко мне и к маме. Мы проболтали с ним больше получаса, пока из соседнего подъезда не вышла красивая рыжеволосая девушка и не окликнула мужчину.
— Я отчаливаю, моя красотуля, — снова поцеловал мою руку Рома и сел в машину, где на переднем сиденье сидела девушка. Помахала брату рукой и в приподнятом настроении направилась в подъезд. Всегда мечтала о старшем брате. И плевать, что появился он у меня только в восемнадцать лет. Главное, что я знала, что Ромка защитит меня ото всех. И всегда поможет.
Слабо улыбаясь, поднялась на свой этаж.
— Кто это был? — раздаётся ледяной голос за спиной, когда я вставляю ключ в замок. Вздрагиваю всем телом. Связка ключей с грохотом выпадает на кафельный пол из ослабевших пальцев.
— Это не твоё дело, Макар, — даже не поворачиваюсь в сторону парня, который скрывался в темноте подъезда.
Чёрт! Как он так быстро оказался здесь? У него же нет больше машины?
Склоняюсь, чтобы подобрать ключи с пола, но Макар оказывается быстрее. Подхватывает связку, мимолетно коснувшись горячими пальцами моей ладони. Я вздрагиваю, вновь остро реагируя на прикосновения этого парня. Пусть мимолетного, едва заметного, но не менее острого и пронизывающего до костей.
— Отдай ключи, — прошу устало, не спеша поворачиваться к парню, который сейчас стоял всего в шаге от меня. Даже сквозь слои одежды я чувствовала жар его тела. Чувствовала, как он нависает надо мной, обволакивая своим запахом, который с каждым крохотным вдохом всё глубже забивался в нос и заполнял лёгкие. Его тяжёлое дыхание шевелило волосы на виске. Я смотрю в стену, дыша через раз и пытаясь успокоить своё глупое сердце. Нельзя даже смотреть в его сторону. Потому что я знаю, что глупое сердце тут же собьётся с заданного ритма. Провалится в пятки. А миллионы серых бабочек, которые уже сейчас порхали где-то в желудке, стоило услышать голос Макара, сойдут с ума.
— Я спросил тебя, кто это был, — шепчет яростно на ухо, горячими губами цепляя кожу. Ноги подкашиваются в коленях, и я боюсь, что сейчас окажусь там, где всего минуту назад были мои ключи. Позорно рухну к ногам того, кто не просто растоптал моё сердце, но и цинично втоптал его в грязь.
— Тебя это не касается, — пальцами с силой вцепляюсь в ручку двери. Сжимаю до боли в пальцах, отрезвляя себя и приводя мысли в порядок. И снова ты плывешь, Настя. Снова история повторяется. Мало тебе было унижения два года назад? Мало боли? Мало тех слов, которые он успел наговорить за эту неделю?
— Если ты забыла, то позволь мне тебе напомнить, — рывком разворачивает к себе лицом. К двери прижимает. Плечи руками до боли сжимает. Вжимает в дверь с такой силой, что ручка больно впивается в поясницу. — Ты моя невеста, Макарова.
— А если ты забыл, то позволь теперь я тебе напомню, — даже пристав на носочки, смотрю на него снизу вверх. — Я фиктивная невеста. И наш будущий брак тоже будет фиктивным, — избегаю его взгляда. Всегда. Раз за разом, стоит в глаза зелёные заглянуть с тёмными крапинками вокруг зрачка, я тут же в них тону. Теряю связь с реальностью. Забываю напрочь о том, какой он моральный урод. Забываю, сколько боли и унижения я пережила из-за него. Забываю даже о том, что его злость и упрёки в мою сторону не ревность, а лишь желание сделать спектакль для бабушки более правдоподобным.
— Кажется, ты забыла, что ты играешь мою невесту, а не того лоха, который полчаса лобызал твою руку, — удар в дверь за моей спиной.
— Мои руки может лобызать кто угодно, Макар, — спокойно говорю я, смотря в его переносицу. — Ты потерял право что-либо говорить мне по этому поводу ещё два года назад, когда выставил меня посмешищем перед всем классом. Я буду целоваться, обниматься и спать с кем хочу и когда хочу. Единственное место, где я буду играть счастливую невесту — дом твоей бабушки, — не повысить на него голос не выходит. — Отдай мне ключи, Серебряков. Я спешу.
— И куда же? Случайно не к тому уроду, который под подъездом сидит? — парень шипит слова мне на ухо. Видимо, Макар не увидел, что Ромка уехал. И не один.
— Мне для особо тупых повторить, Серебряков? Если ты перестал играть роль ревнивого Отелло, то я пойду. Я сыта по горло твоей компанией на сегодняшний день. Будь человеком, дай отдохнуть от твоей надоедливой рожи. И так завтра целый день тебя терпеть. Боюсь, что просто не выдержу.
Я совершаю ошибку, когда взгляд от переносицы чуть выше поднимаю. Когда сталкиваюсь взглядом с зелёными глазами, которые сейчас полыхают от ярости и гнева. Ноздри на красивом скуластом лице раздуваются. Густые брови сошлись на переносице. Желваки ходят, выдавая крайнюю степень ярости хозяина.
— Ещё хоть раз я увижу этого урода рядом с тобой… или ещё хоть какого-то уродца, то очень интересные фотографии, — хмыкает, — сама знаешь какие, в этот раз увидит не только наша группа, но и весь университет. Да что там университет, в интернете есть много пабликов, по которым такие пикантные фотографии разлетятся. Славу ты обретешь быстро. И не только в универе, как понимаешь. Везде. Нормальные работодатели тебя брать на работу не захотят.
— Урод, — я бью ладонями ему в грудь. — Как был моральным уродом, так и остался. Какой же нужно было быть идиоткой, чтобы в тебя влюбиться. Только сегодня чуть не умолял меня тебе помочь. Просил, как нормальный человек. И снова к подлому шантажу опустился.
— Лучше быть моральным уродом, чем шлюхой, — сжимает мои щёки пальцами. Опускает взгляд на губы. Сглатывает тяжело, а зрачки в зелёных глазах начинают медленно расширяться.
— Так что же ты тогда мне роль своей невесты предложил? — сипло спрашиваю я. — Запачкаться не боишься? Или опозориться? Где это видано, что у самого Серебрякова такая невеста?
— Если бы не условие бабули, то я бы в жизни с тобой не связался, — шипит. — Я сделаю всё, чтобы получить этот отель.
— Вот и отлично. А я сделаю всё, чтобы избавиться от тебя, — взгляд отвожу, чтобы он не уличил меня во лжи. — Как только она перепишет на тебя имущество, я получу свидетельство о расторжении брака и доказательства того, что фотографий больше нигде нет. Надеюсь, что после этого я никогда тебя не увижу. Такого тупоголового кретина, которые верит всем на слово. Который даже не слышит, что я ему говорю.
Если я смогу, чёрт возьми, уйти, снова не оставив у его ног своё разбитое сердце. Потому что сейчас в разы тяжелее, чем два года назад. Потому что сейчас во мне борются два слишком сильных и противоречивых чувства к нему — любовь и ненависть. Чёртова любовь, от которой я так и не смогла избавиться. Даже два года спустя.
— Снова сбежишь? — спрашивает насмешливо, пальцами цепляя подбородок и вынуждая посмотреть в глаза. — У тебя это отлично получается, Макарова.
— Да пошёл ты, — шиплю, хватая его за запястье, в попытке убрать руку. — Я не сбегала!
— Ты свалила в другой город, — рыкает Макар.
— Тебе какое дело, Серебряков? Мало поиздевался в тот раз?
В следующий миг, моё тело прошибает электрическим разрядом. Макар руку перехватывает, пальцы сплетает и наверх заводит. Мне приходится привстать на носочки, чтобы не чувствовать боли в мышцах. Или же для того, чтобы оказаться к нему ближе. К его манящим губам, которые он нервно облизал, склоняясь всё ниже и ниже.
Знаю, что чтобы сохранить остатки гордости, нужно его оттолкнуть, ударить, врезать, причиняя хоть долю той боли, которую когда-то причинил мне он. Но когда доводы разума помогали совладать с телом, когда рядом оказывался он?
— Я сделаю всё, чтобы ты запомнила каждое мгновение, проведённое на даче. И обещаю, что воспоминания не будут сладкими.
Я думала, что Макар опять отстранится. Уйдет. Но Серебряков склоняется и губами впивается в мои. Языком с яростью врывается в мой рот. До боли сжимает мои пальчики.
— Покажи татуировку, — прошу, когда он разрывает поцелуй.
Парень дёргается, явно не ожидая, что я знаю, и отстраняется. Собирается уйти, но теперь моя очередь вцепляться в него.