Ужас Дикого Леса

Лада отрицательно помотала головой:

– Как раз наоборот! По ее представлениям, нынешние мужчины не стоят и толики уважения, ибо обмельчали, обабились и решают все проблемы либо уговорами, либо деньгами. Дальше объяснять?

Я задумчиво потер переносицу и еще раз оглядел открытую страничку. Сначала изучил лицо легендарной воительницы и пришел к выводу, что тяжесть взгляда компенсируется красотой и «чистотой» общего ощущения от мимических морщин, привычного изгиба губ и тому подобных мелочей. Потом обратил внимание на сильную шею и порадовался, что Ухтомская не забросила тренировки и после ухода на научную стезю. А когда съехал взглядом на выдающуюся грудь, вдруг поймал мысль, крутившуюся на краю сознания, и попросил Рыжую вернуться в предыдущий раздел.

Как выяснилось через несколько мгновений, очередь к Ольге Валерьевне и двум ее «напарникам» была на треть короче всех остальных и процентов на девяносто пять состояла из девушек. Да, обнаружились и две мужские фамилии. Но они принадлежали простолюдинам, по определению не имеющим возможности добывать конфиденциальную информацию, а значит, погоды не делали. Само собой, я не на шутку обрадовался. Проглядел списки абитуриентов, влез в прошлогодние архивы, полазил по другим разделам странички МАО, уложил в голове кучу разрозненных фактов и повернулся к сестренке:

– Ты права, сдавать экзаменационные тесты надо именно ей. Но проблемы возникнут однозначно. Причем не у меня, а у тебя. И вот какого рода…

…Очередь в экзаменационный зал номер четырнадцать двигалась раза в полтора быстрее, чем соседние. Абитуриенты, прикладывавшие коммы к терминалам СКД и исчезавшие за дверью, выходили куда-то еще, но скорость появления зеленой надписи «Свободно» на электронном табло неслабо нервировала толпу собравшихся девиц. А двух «наших» парней перепугала напрочь – минуты через три после нашего появления в зале куда-то свинтил первый, а где-то через час сбежал и второй. Правда, последнего мотивировала парочка невысоких, чернявых и чуть раскосых близняшек, шепотом рассказавших несчастному о мужененавистничестве Ухтомской. Они же попытались просветить и меня, но я сказал, что в курсе, а Лада их вообще не услышала, ибо спала, привалившись к моему плечу. И этим «спокойствием» тоже выводила из себя абитуриенток. Только спокойствия в этом сне не было ни на грош: сестренка просто вымоталась. До смерти. За полтора месяца тренировок на износ, учебно-тренировочных выходов к границе третьего круга Дикого Леса, сложнейших схваток с высокоранговым зверьем, безумного пятисуточного марш-броска к Барнаулу и нервотрепки дальнейшего пути. Все это утомило и меня, но расслабляться тут, на финишной прямой очередного этапа личной Большой Войны, я не собирался. Поэтому бездумно пялился на табло, изредка поглядывал по сторонам и думал о Ингваре Третьем, Яром, деде Александра Восьмого. Ведь именно этот Император волевым решением прекратил четырехсотлетнюю грызню аристократических родов за один из самых мощных магических источников Восточной Европы, предложив создать вокруг него академию для самой талантливой молодежи Империи. И он же сформулировал практически все основополагающие принципы будущего обучения. Самый первый, звучащий несколько грубовато – «Соплежуи стране не нужны» – после смены формулировки на более удобоваримую лег в основу драконовских правил выживания, был вписан в устав учебного заведения чуть ли не первой строкой и действительно работал. Как? В этом ВУЗ-е теория и общеобразовательные предметы не преподавались: с первого до последнего дня двухлетнего обучения студентов сталкивали между собой, приучали к большой крови и потихоньку превращали в верных сторожевых псов рода Рюриковичей. Да, пройти эту Навь удавалось в лучшем случае трем абитуриентам из десяти, но столь долгое и относительно безопасное пребывание под плотным магофоном позволяло развиваться куда быстрее, чем где бы то ни было. Что, конечно же, неслабо мотивировало всех более-менее амбициозных представителей дворянских родов. Кроме того, очень серьезные преференции давал и статус выпускника МАО: уровень Дара, подтвержденный на выпускных экзаменах, автоматически пересчитывался в класс согласно Табели о Рангах! Да, до мастера не дорастал никто, но если бы какой-нибудь гений умудрился раскачаться, к примеру, до первой звезды этого ранга, то получил бы седьмой класс, что соответствовало армейскому майору или надворному советнику. На третьей так же автоматически – шестой, на пятой – пятый и так далее. Надо ли говорить, что перспектива прокатиться на самом скоростном социальном лифте Империи кружила голову не только дворянам, но и абсолютному большинству простолюдинов? Второй принцип обучения звучал еще более интригующе: «Все, что происходит в Академии, в Академии и остается…» и после поступления подтверждался клятвой Силой. А даруемая им мнимая свобода сводила с ума всю дворянскую молодежь, одуревшую от жесткости родового воспитания и жаждущую дорваться до возможности творить все, что заблагорассудится, не оглядываясь на Закон и не опасаясь каких-либо последствий. Увы, эти самые последствия, как правило, настигали их еще на территории города в городе. И, как правило, не радовали. Третий – «Грехи юности искупаются Службой на благо Отечеству» – давал шанс вернуться к нормальной жизни даже самым закоренелым преступникам. Уточню: не гарантированную возможность, а именно шанс. Один-единственный. Но для того, чтобы им воспользоваться, этим самым преступникам надо было добраться до территории Академии, поступить, выжить в Студенческих Войнах и при этом как-то умудриться раскачаться до уровня, интересующего «покупателей» из силовых структур. Вот народ и рисковал. Не понимая, что этот принцип в девяносто девяти случаев из ста являлся самой обычной заманухой, позволяющей сотрудникам все тех же силовых структур арестовывать уголовников либо на подступах к территории МАО, либо после проваленных экзаменационных тестов, либо после выпускного. Впрочем, других законных способов искупить грехи молодости, не попав в тюрьму или на каторгу, в Империи не существовало, поэтому-то мы с Рыжей и приехали именно сюда. Кстати, довольно интересно реализовывался и принцип натаскивания студентов на большую кровь. Для этого им выдавались амулеты-артефакты с последним шансом, позволяющим не сдохнуть от смертельного ранения и гарантированно дожить до прибытия квалифицированных целителей. А для того, чтобы уберечь «самую талантливую молодежь страны» от намеренного убийства, было введено еще одно драконовское условие – за любой удар или магическое воздействие после срабатывания этого навыка виновный вылетал из Академии с принудительной блокировкой Дара сроком на двадцать лет. Что, на самом деле, являлось ничем иным, как приговором, ибо вызывало деградацию энергетической системы и лишало одаренного идеального здоровья, долголетия и шанса откатить возраст ко второй молодости. И пусть смерти по неосторожности или намеренные убийства иногда случались, в общем и целом этот принцип работал, что позволяло народу «веселиться в полный рост» в Большой Студенческой Войне. Как? Да очень просто! Учебный год делился на триместры. С первого и до последнего дня осени студенты между занятиями рубились с однокурсниками, что называется, не на жизнь, а на смерть и параллельно подбирали напарников в боевые двойки. При этом каждая победа давала бонусный балл, а поражение, соответственно, отнимало. Поэтому для того, чтобы оставаться в плюсе, надо было убивать. Каждый день и, по возможности, не по одному разу. Ведь по умолчанию тренировки и медитации проходили в залах, расположенных на территории с магофоном всего в одну единицу по шкале Оберта. А за каждый час занятий под магофоном в две единицы требовалось платить. Бонусными баллами. Ими же можно было оплачивать увольнения, персональные консультации кураторов и т. д. Весь второй триместр студенты воевали боевыми двойками и тоже со своими однокурсниками. А с первого дня последнего триместра вся территория Академии превращалась в одну сплошную арену Большой Войны, в которой участвовали оба курса. Что, по мнению Ингвара Ярого, приучало младших справляться с горечью поражений и, в конечном итоге, выковывало из маменькиных сынков и папенькиных дочек настоящих Защитников Отечества. Правда, тут он, на мой взгляд, кривил душой. Ведь все эти принципы были выложены на официальной страничке МАО, легенды о кошмарах студенческой жизни в Академии передавались из уст в уста, а статистика отказов от продолжения обучения лежала в общем доступе. Поэтому маменькины сынки да папенькины дочки на вступительные тесты просто не приезжали. Прекрасно понимая, что для них учеба в этом ВУЗ-е превратится в самый настоящий кошмар. Зато приезжали отморозки обоих полов. И их внутренняя готовность попробовать себя на излом ощущалась чуть ли не кожей – что парни, что девчонки, целенаправленно готовившиеся к поступлению как минимум пару-тройку лет, смотрели по сторонам с плохо скрываемыми апломбом и агрессией, мысленно тратили призовые баллы на личное усиление и напоминали сжатые пружины. Да, при желании можно было отличить дворян от представителей других сословий. Но, в основном, по качеству одежды или коммам с ПКТ-шками. А без учета этих аксессуаров народ выглядел довольно однородно: каждый первый был уверен, что сдаст, выживет и заинтересует самых крутых «покупателей», поэтому видел в окружающих будущих врагов и параллельно приглядывался к ним же, надеясь уже сейчас найти того самого напарника или напарницу, помощь которого упростит выживание. Смотрели и на нас с Рыжей. Мои габариты вызывали неподдельный интерес, а Рыжая, как «придаток» ко мне – недовольство. Ее формы, в свою очередь, пробуждали похоть, а я, как «придаток» к этой красотке – опасение, злость или вызов. Но мне было все равно – я игнорировал попытки познакомиться, коих, на удивление, хватало, не обращал внимания даже на самые дерзкие взгляды и ждал. До четверти пятого. А когда увидел на табло свою фамилию, пихнул сестренку плечом и приложил ее очищением разума. – Подъем, Рыжик, нас вызовут минут через пятнадцать. Предлагаю сходить в туалет. Предложение было принято на ура, так что в экзаменационный зал мы вломились готовыми к чему угодно, подошли поближе к экзаменаторам и оглядели эту троицу. Первые впечатления вызвали смешанные чувства. Госпожа Ухтомская посмотрела на меня с неподдельным интересом, что однозначно обрадовало, а взгляды господ Свищева и Тилинга на мою сестренку, наоборот, взбесили, ибо отдавали похотью. Поэтому на хамское требование последнего покинуть помещение я ответил неприкрытой агрессией:- Прошу прощения за некоторую грубость вопроса, но с чего это вдруг? Мы являемся членами одного рода и, согласно внутренним законам МАО, имеем право сдавать тесты одновременно. – Сдавать?! А с чего вы взяли, что нашей Академии нужны кровавые маньяки?! – вызверился Владимир Маркович. Я расплылся в хищной улыбке:- Да, крови я пролил немало. Но убивал только нелюдей, лишивших жизни мою матушку и уничтоживших мой род. Любой здравомыслящий человек сочтет это возмездием и будет абсолютно прав. Но вы, судя по формулировке вопроса, к категории здравомыслящих не относитесь, поэтому говорю открытым текстом: ваше мнение по этому поводу меня не интересует от слова «совсем»!Мужик потерял дар речи, а его коллега гневно сжал кулаки и рыкнул на все помещение:- Молодой человек, вы забываетесь!!! – Да ладно?! – язвительно ухмыльнулся я. – Скажите, пожалуйста, а вы вообще читали устав заведения, в котором работаете? Или считаете себя святее всех святых и куда более продвинутыми мыслителями, чем Император Ингвар Ярый и его потомки?! – Мы – экзаменаторы, и от нас зависит ваша су-…- Прошу прощения за то, что перебиваю, но МОЯ судьба от вас НЕ ЗАВИСИТ: единственное, что вы ОБЯЗАНЫ сделать – это ПОДТВЕРДИТЬ наличие уже имеющегося у меня боевого ранга и СОГЛАСИТЬСЯ с тем, что все боевые навыки, которые я вам продемонстрирую, входят в список востребованных. – Яромир Глебович абсолютно прав! – негромко, но очень грозно рыкнула Ухтомская, и оба мужика затихли, как мыши под веником. – Наше дело оценить имеющийся уровень и не более. После этих слов она повернулась к нам и мило улыбнулась:- Мы готовы. Что будете показывать? Я подошел к дорожке из белых полосок, нарисованных прямо на полу, остановился рядом с самой дальней буквой «П» и жестом предложил врубать «вертушку». – Сумасшедшая заявочка, однако… – ошарашенно выдохнула женщина, не сразу, но справилась с удивлением и несколько раз ткнула пальчиком в терминал, встроенный прямо в их стол. Последнее касание пробудило одну из «вертушек» в центре зала, и тренажер, как следует раскрутившись, начал полосовать воздух «лопастями» сразу на трех уровнях. Я кивнул в знак того, что начинаю, накрылся отводом глаз, переместился скачком вплотную к цели, четырьмя ударами локтя, обернутого в покров, проломил защиту, настроенную на седьмую звезду подмастерья, и всадил в мишень на условном «торсе» ледяной шип. Естественно, подныривая под «лопасти», летевшие в голову, перепрыгивая через те, которые могли сбить с ног, и блокируя атаки в средний уровень. А после того, как закончил упражнение, все тем же скачком переместился на исходный рубеж. Но уже без отвода. Чтобы доказать, что во время атаки преодолел это расстояние не серией из нескольких коротких прыжков, а одним-единственным длинным. – Изумительно! – сыто мурлыкнула Умница-Разумница, повелительным жестом заткнула двух других экзаменаторов, одновременно подавшихся вперед, и хищно прищурилась: – Но вы показали всего четыре навыка… – Я показал шесть! – ухмыльнулся я. – Вы просто не заметили зеркало, обнуляющее тепловое излучение тела, и отрицание ветра, убирающее запахи. Кроме этого, могу накинуть на себя усиление и сумеречное зрение, приложить противника дезориентацией, оглушить щелчком или ослепить навыком с одноименным названием. Итого получается одиннадцать. И все – из списка востребованных. – Вы приняты. Вне конкурса. В мою личную группу! – заявила она. Что нисколько не удивило, ведь за время обучения в МАО среднестатистический студент поднимался в ранге на две-три звезды, а значит я, подмастерье-«семерка», должен был выпуститься первым мастером в истории Академии. И, кроме всего прочего, прославить своего наставника. Кстати, Ухтомская понимала это не хуже меня, поэтому сочла необходимым перестраховаться: – Яромир Глебович, вы не одолжите мне комм? Хочу собственноручно внести исправления в ваш идентификатор. А то ходят тут всякие. «Всякие» недовольно набычились, но возражать не решились. Так что я, мысленно хохотнув, прыгнул прямо к столу экзаменаторов и протянул Ольге Валерьевне требуемое устройство. Она деловито прижала его к терминалу, потыкала в экран, дождалась положенной зеленой вспышки, а затем попросила меня проверить новый статус. Слово «студент» обнаружилось на положенном месте, и я, показав женщине визитку, благодарно поклонился. Она улыбнулась и почти сразу же посерьезнела:- Что ж, а теперь я бы хотела оценить навыки вашей родственницы. Лада, как мы и договаривались, подошла к метке для подмастерьев пятой звезды и выполнила ту же программу, что и я. Затем вернулась на исходную позицию и четко отрапортовала:- Кроме показанных навыков, могу использовать усиление, отрицание ветра, зеркало, сумеречное зрение и все стандартные целительские навыки. – Вы приняты. Вне конкурса. В мою личную группу! – воскликнул Тилинг еще до того, как она закончила перечисление. – Мы с Ладой Мстиславовной будем учиться в одной группе… – твердо сказал я. – А вот тут вы не угадали! – мстительно ощерился он. – Девушке всего семнадцать лет, а значит, с момента поступления и до совершеннолетия ее официальным опекуном становится Академия! Вопросы? – Вопросов нет… – притворно вздохнул я, дал уродцу понаслаждаться триумфом и презрительно усмехнулся: – Есть заявление: Лада Мстиславовна является несовершеннолетней исключительно по светским законам. А по храмовым она замужняя женщина. Дорогая, будь любезна, продемонстрируй господину экзаменатору Знак Макоши! Рыжая крайне неторопливо закатала до локтя правый рукав, прижала предплечье к моему и влила Силу в татуировку. Само собой, не одна. Поэтому ее Знак и внешняя часть моего заиграли цветными переливами в одном ритме. Владимир Маркович потемнел взглядом и закусил губу, а Ухтомская жизнерадостно расхохоталась:- Отлично! Госпожа Нестерова, поздравляю с зачислением в мою личную группу еще и вас. Извольте ваш коммуникатор. – Не спешите, Ольга Валерьевна… – внезапно сказал Свищев и встал с кресла. – Девушке сначала придется пройти со мной. – С чего это вдруг? – холодно поинтересовался я. – Согласно данным, опубликованным на соответствующей страничке ЕИРО, настоящая Лада Мстиславовна Нестерова всю жизнь развивалась по целительскому направлению, соответственно, физически не могла дорасти до пятой звезды подмастерья в боевом! Таким образом, я, штатный менталист МАО, обязан проверить личность этой особы. – О, еще один неуч! – презрительно поморщился я. – Закатайте губу, выйдите в Сеть и поищите научные труды об ошибках в идентификации врожденной предрасположенности развития. У моей супруги тот самый случай: она уперлась в так называемый естественный предел целительского направления на пятой звезде ученика, что является вполне нормальным. Особенно с учетом того, что покойный отец Лады Мстиславовны, отставной пластун, мечтал о мальчике и с раннего детства тренировал дочку в боевом направлении. Таким образом, словосочетание «физически не могла» является… как минимум некорректным. Да, чисто теоретически вы можете придумать еще какую-нибудь «вескую» причину для проверки ее личности, но не советую. Я, как глава рода Нестеровых и законный муж этой девушки, не дам согласия на ментальное сканирование без соответствующего постановления Имперского суда, а ваши шансы выиграть процесс равны нулю. Хотя бы из-за Знаков Макоши, которые абы у кого не появляются. Впрочем, если вы готовы пойти на поводу у собственной похоти и подать иск, то дерзайте. Прямо сейчас. Ибо в коридоре ждет толпа абитуриентов, и мы их задерживаем. Лезть на рожон в создавшейся ситуации было бы редким идиотизмом, и Свищев был вынужден утереться:- Тяжело вам придется в Академии с таким характером. – Я могу это расценивать, как угрозу? – вкрадчиво поинтересовался я. Мужчина, явно привыкший вызывать страх, сверкнул глазами, раздул ноздри и… был вынужден оставить свои мысли при себе из-за гневного рыка Ухтомской:- Григорий Иванович, а вы, часом, не охренели?! Еще одно слово – и вы вылетите и из состава комиссии к этой самой матери……За второй дверью экзаменационного зала мы обнаружили коридор, прошли до развилки и повернули направо, под электронное табло с надписью «Для студентов». Через десяток метров уперлись в дверь с терминалом СКД, опознались, прошли дальше, поплутали по коридорам и вскоре оказались в помещении с одним-единственным столом, за которым, судя по табличке, восседал начальник смены службы безопасности МАО.Этот мужик, явно одуревший от ничегонеделания, коротко рассказал о принципе «Все, что происходит в Академии, в ней и остается», дал время ознакомиться с текстом обязательной клятвы, затем принял обе наши, поздравил с поступлением и отправил дальше. В вотчину службы заселения. Там нашлись стандартные информационные терминалы для простолюдинов и отдельные комнатки для дворян. Со столами, удобными креслами и все теми же терминалами. Мы с Ладой, конечно же, заняли одно из помещений и вдумчиво изучили предлагающиеся варианты. Вернее, сходу отсекли все бюджетное и проглядели оставшееся. Потом «привязали» самые интересные к трехмерной карте территории и почти одновременно ткнули в небольшой коттеджный поселок, примыкающий к довольно густому лесу. – Берем верхний этаж в коттедже, стоящем возле опушки? – порадовавшись схожести наших интересов, спросил я. – Ага! – подтвердила сестричка и постучала по тому самому, который понравился мне. Возиться с электронными документами пришлось не так уж и долго. Мы заполнили стандартную форму, перекладывавшую на наши плечи всю ответственность за последствия совместного проживания, заверили ее электронными подписями и отправили на сервер МАО, а затем написали заявление о создании боевой двойки и послали по тому же адресу. Как только получили официальное согласие, выбрали коттедж, этаж и срок аренды. Затем оплатили высветившуюся сумму, получили электронные ключи, вышли в коридор и, прогулявшись по указателям, выбрались на территорию, предназначенную исключительно для студентов первого курса. По дороге залезли на сетевую страничку Академии, ввели в соответствующее окно новые идентификаторы и скачали на коммы сразу две обязательные программы с говорящими названиями. Первая, «Мембрана», распаковалась, установилась и заработала автоматически: подключилась к ближайшему спутнику, определилась с координатами комма, убедилась в том, что устройство находится на территории Академии, и заблокировала все встроенные устройства аудио- и видеозаписи. Зато «Проводник» мы врубили сами, изучили ближайшие достопримечательности, определились с планами и пошли в сторону торгово-развлекательного центра «Апельсин». Устраивать набег на магазины женского белья, а также одежды, обуви и всего того, без чего Лада мучилась почти два месяца…

Глава 6

25 августа 2075 г.

…Утро первого дня студенческой жизни наступило в три с минутами дня, когда организм вынудил меня наведаться в санузел. На часы я посмотрел уже там, решил, что столько спать нельзя, и отправился в здоровенную ванную, явно рассчитанную на максимально возможный законный вариант семьи, то есть, на мужа, старшую жену и трех меньшиц. Почему? Да потому, что перед зеркалом во всю правую стену обнаружилось три раковины, в джакузи было пять сидений-лепестков, а в сауне и в душевой кабинке запросто поместились бы четыре мужика моей комплекции. Впрочем, все это радовало глаз не только дизайном и размерами, но и функциональностью. А последнее, да еще и после затянувшейся пещерной жизни, сводило с ума. Вот я в душевую кабинку и вломился. В темпе определился с самым комфортным температурным режимом, конфигурацией форсунок и типом воздействия, подтвердил выбор, уперся руками в стену по обе стороны от терминала, почувствовал спиной первое «робкое» прикосновение водяных струй и с наслаждением закрыл глаза.

Отъехал минут на пятнадцать, если не больше. Потом услышал тихий шелест отодвигающейся двери, второй шелест, стук и стон наслаждения:

– О, Жива, какой же это кайф!!!

То же самое читалось и в эмоциях сестренки, и я невольно улыбнулся:

– Добрый день, Рыжик! Выспалась?

– Неа. Дрыхла бы и дальше, но без тебя некомфортно.

– А я коварно сбежал…

– Ага!

– Гад?

– Нет, ты у меня Добрый Волшебник. Во, кстати, вспомнила – мы с тобой вчера забыли пообщаться с полицейскими!

– Мы вчера забыли обо всем на свете… – вздохнул я. – Добрались до коттеджа, побросали в прихожей пакеты с покупками, нашли спальню и отключились. Хорошо, хоть нашли силы раздеться и упасть на кровать.

– Камеры и «жучки» смотрел? – явно начав просыпаться, спросила она.

– Ага. И вчера, и сегодня. Как ни странно, их нет.

– Здорово. Значит, сможем тренироваться по обычной программе.

Я мысленно схватился за голову:

– Солнце, тебе не надоело?!

Рыжая задумалась, а секунд через десять, окончательно отойдя от сна, задумчиво хмыкнула:

– Ты не поверишь, но мне надоели неустроенность, сумеречное зрение, светляки и необходимость постоянно обновлять усиление. А тренировки – нет: я каждый божий день узнавала что-то новое и ужасно интересное, становилась сильнее, нарабатывала реальный боевой опыт и, что самое главное, занималась всем этим на пару с тобой. Поэтому хочу еще!

– Маньячка!

– А где главное слово? – притворно возмутилась она.

– Моя маньячка! – «торопливо» исправился я, а через мгновение эта безбашенная оторва поднырнула под мою левую руку и обняла. Спереди, вжавшись в меня голой грудью.

Не скажу, что это было неприятно, но я все равно подобрался:

– Ла-ад?

– Уведомление получил? – вопросом на вопрос ответила она. Судя по эмофону, вопрос был задан не просто так, и я на него ответил:

– Если ты про вчерашнее, то да: тридцать первого числа нам надо будет зайти в административный корпус и получить амулет с последним шансом.

– А мне придется заглянуть еще и в целительский корпус… – крайне недовольно буркнула она. – За печатью бесплодия, ибо «Все, что происходит в Академии, в Академии и остается», а внезапная беременность выносит сор из избы. Позволять ее ставить штатным целителям МАО будет идиотизмом: они обнаружат, что я до сих пор невинна, сделают соответствующую отметку в медкарте, и легенда о нашем супружестве пойдет прахом. А создать эту структуру самостоятельно, как ты понимаешь, я не смогу – для работы такой печати необходим другой «окрас» Силы. Да, можно выехать за пределы МАО, благо, статус студента позволяет, но я бы не рисковала – Доломановы обижены слишком сильно, а значит, встретят на выходе. Таким образом, отключать мою фертильность придется тебе. Кстати, ты мне потребуешься и тридцать первого: если мы зайдем на прием вместе, то целитель не рискнет усаживать меня в гинекологическое кресло и без лишних слов воспользуется амулетом Орсона. Поэтому осмотр займет не полчаса-час, а положенные пятнадцать-двадцать секунд. Ну, и какое после этого может быть стеснение? Впрочем, его нет и без этого: я чувствую себя твоей, и никуда от этого не деться.

Она, как всегда, говорила правду. Причем без прикрас: по словам матушки, девять из десяти целителей-мужчин отправляли в кресло всех более-менее симпатичных представительниц слабого пола, «дабы было удобнее создавать структуру заклинания», хотя оно того не требовало. Ну и, конечно же, растягивали процесс до невозможности. А как отдельно взятые сотрудники Академии реагируют на Ладу, я уже нагляделся. Во время экзаменационного теста. И не собирался им потакать.

Да, эту проблему можно было решить и без моего участия. Но имелась и другая, в разы серьезнее: в большинстве клиник менталисты считались врачами, соответственно, на осмотре мог появиться Свищев. Что действовало на нервы. Настолько сильно, что я без колебаний согласился со всеми выкладками сестренки, включая самую последнюю:

– Ладно, поставлю сам. И схожу с тобой на прием.

– Слава всем богам! – облегченно выдохнула она, потерлась щекой о мою грудь и продолжила в том же духе: – Кстати, помнишь, перед тестами ты описывал наиболее вероятные проблемы?

– Конечно.

– Так вот, я додумалась еще до одной: как только мы с тобой начнем выделяться на общем фоне, к нам начнут цепляться. И не только ради баллов – девчонки, вместе с которыми мне придется переодеваться и принимать душ, примутся искать изъяны. Для того, чтобы было, от чего отталкиваться в дальнейшем злословии. Меня мои изъяны не колышут – я знаю, что ты меня любишь не за внешность, и давным-давно избавилась от всех комплексов, поэтому последние полтора месяца чувствовала себя счастливой. Увы, тут, в Академии, даже такие мелочи, как растяжки вдоль позвоночника или на груди начнут бить по тебе фразами типа «Надо же, какой дурак – взял в жены такую корягу!» А этого я допускать не собираюсь. Предпочту, чтобы все сплетницы удавились от зависти. В общем, приведи меня к своему идеалу. По возможности, еще до первого сентября. И… да, я понимаю, что в твоих руках когда-нибудь раскачаюсь до целителя-Гранда, но при этом уверена в том, что твоего художественного вкуса и таланта все равно не обрету. Дальше объяснять?

Я согласился и с этой просьбой. Причем в разы легче, чем с первой – те растяжки вдоль позвоночника коробили и меня, а тут появилась законная возможность их убрать.

Мой ответ обрадовал сестренку до невозможности, и она предложила неплохую программу на вторую половину дня:

– Тогда давай пообедаем, а то я сейчас переварю сама себя, потом ты часик-полтора позанимаешься моей тушкой, а вечером погуляем. Под ручку, по асфальту и без отвода глаз. А то на дворе последние дни лета, сухо и тепло, а поблизости нет ни Дичков, ни Доломановых…

…Работать с внешностью сестренки оказалось намного проще, чем с внешностью матушки. Да, Радослава, целительница-«девятка», поддерживала организм в идеальном состоянии, но за девяносто семь лет жизни в нем все равно накопилось множество мелких «шероховатостей», требовавших правки. Кроме того, свой возраст она откатила сама. Лет за двадцать до моего вмешательства, по «классической схеме» и кривовато, так что, дорвавшись до возможности исправить все ошибки и сдвинуть биологический возраст с условных тридцати к восемнадцати-двадцати, я делал два дела вместо одного. А сестренка была юна, великолепно тренирована и до восемнадцати еще не доросла. Кроме того, мне опять ворожил Знак, заметно облегчая любые вмешательства и ободряя приятным теплом каждый раз, когда получалось добиться желаемого. Вот я и разошелся по полной программе, убив на косметические правки не полтора часа, а три с гаком. В результате привел к своему идеалу все тело от бровей и до ноготков на пальчиках ног. Правда, после того, как вышел из транса, почувствовал себя не в своей тарелке, так как сообразил, что с разгона скорректировал даже размеры и оттенок ареол.

Как вскоре выяснилось, напрягался я зря – увидев себя в большом зеркале, Лада издала настолько счастливый вопль, что все угрызения совести как ветром сдуло. А после того, как сестренка закончила изучать результаты моих трудов, прыгнула ко мне через всю спальню, и обняла, я о них вообще забыл. Ведь Рыжая была счастлива до безумия и щедро делилась этим чувством со мной. Вот я и порадовался. И даже чуточку погордился. Но в какой-то момент все-таки прервал уютную тишину и озвучил небольшое условие:

– Рыжик, особо пристрастные и въедливые личности могут догадаться, что твоя внешность доработана. Я развиваюсь в боевом направле-…

– Дальше можешь не объяснять… – деловито заявила она и озвучила мое решение: – Меня правила матушка, целительница-«семерка». Незадолго до гибели. А ты тут вообще не при делах.

– Угу… – подтвердил я.

– Буду молчать до последнего, а потом расколюсь… – хихикнула она, а затем поймала очередную интересную мысль, села и дернула меня за руку: – Идем сначала в прихожую, а затем в гардеробную: ты вчера накупил мне гору шмотья, значит, сегодня обязан помочь подобрать наряд на выход.

– Непоседа… – вздохнул я, уперся взглядом в «обновленную» грудь и захлопал глазами, не зная, как выразить свою мысль, чтобы не обидеть сестренку. Но она запросто разобралась в каше из моих эмоций, несколько раз ткнула пальцем в левое полушарие, упруго сопротивлявшееся давлению, и посерьезнела:

– Перестань подбирать выражения – я знаю, как ты ко мне относишься и даже мысленно не цепляюсь к формулировкам. Что касается груди – да, она была очень даже ничего, но в абсолютный идеал ее превратил именно ты. Более того, твоими стараниями я стала настолько красивой, что не хочу одеваться: меня сводят с ума восхищение, чувствующееся в твоих эмоциях, и собственное отражение. Так что любуйся в открытую и делай комплименты, а я буду млеть!

Я оценил и откровенность, и… хм… открывающиеся возможности, но боялся потерять голову и наломать дров. Обижать Ладу «равнодушием» тоже не хотелось, поэтому я нашел щадящий выход из непростой ситуации – включил ехидство:

– То есть, прогулка под ручку, по сухому асфальту и без отвода глаз отменяется?

Сестренка смешно наморщила носик, еще раз посмотрела на себя в зеркало и расстроено вздохнула:

– Нет, прогуляться надо. Что ж, идем упаковывать этот шедевр в самое красивое шмотье…

«Самого красивого шмотья» Рыжая накупила вагон и маленькую тележку. Но, слава богам, тратить время на бесконечные примерки не собиралась – спросила, как я представляю себе прогулочный наряд, показала всего три варианта, согласилась с моим выбором и помогла выбрать одежду для меня. Краситься даже не подумала, понимая, что и так выглядит убийственно. Просто расчесала волосы, стянула в «конский хвост», влезла в босоножки на внушительной платформе и заявила, что готова.

Я оглядел ее с головы до ног и не согласился. Поэтому вытащил из пространственного кармана шкатулку с драгоценностями Радославы, нашел нужные сережки и протянул сестренке:

– Бери. Она бы потребовала надеть именно их.

Надела, полыхнула тихой грустью, потом утянула меня в прихожую, открыла дверь и заставила себя развеселиться:

– Подставляй локоть и веди. А то я разучилась ходить по асфальту…

Оценить реакцию прохожих на свою спутницу не удавалось больше часа – в парке, по которому мы гуляли, не было ни одной живой души. Впрочем, это одиночество радовало обоих. Даже при том, что мы ни на миг не снимали покровы, постоянно контролировали окружающее пространство, а я «сканировал» окрестности чувством металла и обнаружением жизни. А потом сестренка призналась, что на природе без отвода глаз чувствует себя крайне некомфортно, и предложила заглянуть в ТРЦ – посидеть в каком-нибудь ресторане или кафе, вкусно поужинать и, до кучи, хоть немного привыкнуть к цивилизации.

Я согласился, забил в «Проводник» слово «Апельсин» и свернул на аллею, ведущую в нужном направлении. А где-то минут через десять увидел впереди еще одного первокурсника, поступившего в МАО вне конкурса и уже переселившегося на ее территорию.

Реакция парня ростом ненамного выше моей сестренки, но в полтора раза шире, рассмешила: увидев бюст, распирающий светло-голубую блузку, и умопомрачительные ножки, он поднял взгляд выше, оценил лицо и обалдело открыл рот. Этого восторга Ладе хватило за глаза – убедившись, что ее новая внешность нравится не только нам, она перестала замечать абсолютно всех представителей сильного пола. То есть, даже в ТРЦ, в котором мы то и дело натыкались на других счастливчиков, она видела лишь только меня и некоторые витрины. Причем, по моим ощущениям, не играла. И это, каюсь, тешило самолюбие. А еще минут через десять, подняв девчонку на пятый этаж и оказавшись в зоне игровых автоматов, я получил возможность оценить еще несколько черт характера этой девчонки.

Первые восемь-десять секунд парной стрельбы из световых пистолетов по «мигрирующим Дичкам» Рыжая изображала оживший пулемет и не промахивалась вообще. Но как только сообразила, что стреляет намного лучше меня, плавно съехала в уровне и все оставшееся время игры хоть немного, но проигрывала. Страдать, естественно, не страдала, чтобы ненароком не нарушить данную клятву. Но искренне восхищалась каждым моим удачным выстрелом, а после удачных серий звонко целовала в щеку.

Когда я попросил ее не валять дурака, а играть в полную силу, проявила еще одно приятное качество: заявила, что начнет выкладываться только после того, как поднимет мой уровень выше своего. Ибо в глазах окружающих обязана выглядеть чуть-чуть слабее. Почувствовав, что не убедила, подкинула еще один весомый аргумент – сообщила, что на этом аттракционе мы изначально были в неравных условиях, ибо ее всю жизнь дрессировал пластун, а от нашей заимки до ближайшего тира было лететь и лететь.

Но больше всего порадовал общий принцип выбора аттракционов. Семнадцатилетняя девушка, в которой, по определению, должно было играть детство, останавливалась только возле тех, на которых в принципе нельзя было потерять лицо или показаться с недостаточно правильной стороны. Причем делала это отнюдь не по наитию:

– Ты у меня не абы кто, а глава рода. Значит, в любой ситуации должен выглядеть достойно. Я, как твоя законная супруга, обязана соответствовать. А адреналина мы нахватались еще в Диком Лесу.

С последним утверждением было сложно не согласиться. Однако вспоминать о той жизни не было никакого желания, поэтому мы продолжили развлекаться в «достойном режиме». Наслаждаясь не столько самими аттракционами, сколько возможностью веселиться на пару. А после того, как попробовали силы на всем, что действительно заинтересовало, отправились ужинать. По совету Лады выбрав ресторан японской кухни.

У нас, в Новоалексеевке и Горно-Алтайске, таких заведений не было, но жительница куда более крупного Красноярска оказалась великолепным советчиком, так что трапеза удалась на славу – я умял порцию мраморного мяса, перепробовал несколько видов сырой рыбы и получил от всего этого море удовольствия. А потом на пороге практически пустого зала возникла парочка уродов-первокурсников и испортила вечер.

Тот, который вломился в «Фудзияму» первым, уже шаге на втором-третьем увидел Ладу и довольно ощерился, продемонстрировав крупные идеально белые зубы с выделяющимися резцами:

– Ого, Болеслав, вот это сиськи!!!

– Это не сиськи, а дойки! – авторитетно заявил второй, оказавшийся повыше, покрепче и понаглее: – И мы их подоим. На пару. Начнем первого сентября и месяца за три-че-…

– Сомневаюсь… – буркнул я, выйдя из скачка слева от него, выбил подсечкой обе ноги и раз восемь-десять шарахнул лицом об угол массивного дубового стола.

Последний удар вынес не только покров, но и нижнюю челюсть, так что я переключился на конечности – переломал руки в локтевых суставах, в том же стиле изуродовал нижние конечности, а потом вмял грудину почти до позвоночника и представился:

– Нестеров. Яромир Глебович. Будет желание поговорить о дойках – обращайтесь. С большим удовольствием отправлю вас к целителям еще раз.

– Нет, милый, в следующий раз ты отправишь к целителям вот этого! – закапризничала Лада, отрывавшаяся в моем же стиле, но с «зубастиком» и для полного счастья перебившая ему еще и позвоночник. – А того поломаю я.

– Как скажешь, дорогая! – великодушно согласился я, наклонился над воющим телом и ткнул в сенсор вызова Службы Спасения, зная, что здесь, на территории Академии, он будет автоматически переадресован к дежурным медикам. Потом галантно проводил свою даму к нашему столику, покосился на дуэт, продолжающий крайне немузыкальное выступление, и поморщился:

– Что-то тут стало шумно. Может, спустимся в продуктовый, наберем гору вкусняшек, оформим срочную доставку и вернемся домой?

…Вкусняшек мы набрали очень много. Для вечернего обжорства и пополнения истощившихся запасов в пространственном кармане. Потом неспешно прогулялись до коттеджа, отметили, что окнах первого этажа появился свет, поднялись к себе на второй и вызвали дроны службы доставки. «Птички» самых больших размеров прилетели целой стаей из шести особей, так что пришлось изобразить суету, затаскивая контейнера с балкона в гостиную. Как только последний оказался в квартире, Рыжая поляризовала стекла, а я проверил помещение чувством металла, сел на ковер и со спокойной душой принялся за сортировку «добычи». Само собой, на пару с помощницей. После завершения этого мероприятия убрал «стратегический запас» в карманное измерение, а остальное перетащил на кухню и распихал по шкафам и холодильникам. Затем отловил Ладу, успевшую включить музыку, усадил к себе на колено и устроил разбор полетов:- В общем и целом ты провела бой на твердую четверку. Но минусы все-таки были. Самый серьезный – ты добивала парня, стоя спиной к двери, а надо было развернуться вместе с его тушкой так, чтобы за тобой оказалась глухая стена. Далее, прыгая вокруг него, ты четырежды перекрыла мне возможность метнуться на помощь и не среагировала на появление официантки. – Я увидела ее лицо. – И? Прикрылась от дальнобойного навыка телом жертвы? – Нет. Осталась стоять к ней левым боком… – расстроенно вздохнула сестренка. Я потрепал ее по волосам и успокоил:- Не расстраивайся, для первого раза все просто прекрасно. Просто бои против Дичков и против людей имеют разную специфику. Кроме того, тут мы вынуждены прилично «падать» в рангах, не пользуемся оружием и земляным капканом, не накидываем на себя усиление и так далее, а ломать наработанные схемы последнее дело. – Ага… – вздохнула она. – Я раза четыре мысленно била себя по рукам, чтобы не кинуть капкан. Кстати, где ты раздобыл этот навык? – Прошлым летом получил заказ на одиннадцать средоточий одной крайне ядовитой и осторожной змеюки. Водится она во втором круге, любит погреться на солнышке, но чувствует приближение живых существ по тепловому излучению и запаху. Карауля очередную змейку под отводом глаз, зеркалом и отрицанием ветра, лежа на каменистом участке земли и греясь на солнышке, я вдруг заметил, как крошечный крот-Дичок прямо у меня перед носом проделал проход в тонком куске сланца: зверек просто раздвинул его посередине, пролез насквозь, и сдвинул за собой! Вот я и заинтересовался. Вернее, прикинул разницу в запасе Силы между нами и кротами, представил, что может устроить, к примеру, мастер-«троечка», влив в такой навык хотя бы треть имеющегося запаса, обалдел и устроил охоту еще и на них. – Много истребил? – полюбопытствовала сестренка. – Одиннадцать. Оставшиеся средоточия храню в пространственном кармане. На всякий случай. – Ты у меня запасливый. И это радует. Айда переодеваться в домашнее и мыть руки…«…а то матушка расстроится!» – «перевел» я вспышку ее эмоций, встал и послушно поплелся в гардеробную. А там Лада одновременно посмущала, повеселила и заставила погордиться – раздевшись до трусов, зависла перед зеркалом, потискала сиськи, заявила, что теперь им поддержка не нужна, чмокнула меня в щеку и натянула полупрозрачную футболку:- Любуйся – они красивые. И мне будет приятно. При этом не шутила, а просто говорила то, что думает. Увы, меньше, чем через минуту, услышав мелодичную трель дверного звонка, все-таки натянула на себя спортивную форму и вздохнула:- Эта красота не для посторонних. Ждать в гости нам было некого, поэтому я напрягся, в темпе накинул рубашку, обновил покров и все усиления, подошел ко входной двери, ткнул в нужный сенсор терминала системы контроля доступа и увидел на экране двух породистых аристократок нашего с Ладой возраста. Девушки пребывали в прекраснейшем настроении. При этом правая, темненькая, держала пластиковую упаковку с логотипом кондитерского дома Ефимовых, и я, чуть-чуть расслабившись, разблокировал замок. А через пару мгновений опешил от двух взглядов со смешинками, ослепительных улыбок и веселого щебета:- Привет, сосед! – Мы живем под вами. – Услышали музыку, немного подождали… – …и рванули знакомиться! – Кстати, мы тоже учимся… – …в группе один-четырнадцать, и Ольга Валерьевна Ухтомская… – …очень рекомендовала с вами подружиться! Вклиниться в их монолог удалось не сразу, но я справился. Пригласил «соседок» в гостиную, представился сам и представил Рыжую, судя по резко уменьшившейся амплитуде колебания бюста, нацепившую лифчик. А потом намекнул, что мы были бы не прочь узнать, с кем имеем честь общаться. – Наталья Петровна Одоевская. Из новосибирской ветви рода! – весело улыбнулась пепельная блондинка, продемонстрировав очаровательные ямочки на румяных щечках. Затем пихнула плечом темненькую и хихикнула: – А это Александра Станиславовна Назарова, подруга детства и добрейшей души человек. – А можно без церемоний? – спросила «подруга детства». – Типа «Саша», «Ната», на «ты» и все такое? Ничего неприятного в этих хохотушках не ощущалось, и я улыбнулся в ответ:- Запросто: Яромир, Лада, на «ты» и все такое! – О, свои люди! Чай пить будем? – Тортик – улет… – …только мы его понадкусывали! Их непосредственность рассмешила. Нас обоих. А «соседки» и не думали униматься: заявили, что пить чай в гостиной – редкое извращение, тем более в коттеджах с такими уютными кухнями, и убедили перебрались в соседнее помещение. Как ни странно, эта парочка даже не подумала садиться. Наталья деловито открыла шкафчик с посудой и начала накрывать на стол, а Саша вооружилась ножом, быстренько порезала «надкусанный» торт, у которого реально не хватало трети объема, на четыре о-о-чень больших куска и с помощью подружки переложила на тарелки. Однако эта бесцеремонность нисколько не напрягала – девчонки помогали от всей души и не считали это чем-то особенным. Чуть позже я обратил внимание еще на один интересный факт: их «бесцеремонность» начиналась и заканчивалась на типовом оснащении кухни. А все приобретенное нами – к примеру, содержимое холодильника – относилось к категории «чужое». Да и тараторили они весьма интересно. Как-то умудряясь не напрягать, давая выговариваться нам и не создавая ощущения пустышек. Кроме того, обладали быстрыми мозгами и острыми язычками, радовались чужим остроумным шуткам ничуть не меньше, чем своим. В общем, к концу чаепития у нас с Рыжей создалось впечатление, что мы знаем их сто лет. Поэтому я дождался ближайшей паузы и задал первый серьезный вопрос за всю беседу:- Может, сыграем в открытую? – Да запросто! – ответила Одоевская и без дальнейших подсказок с моей стороны перевела разговор в нужную колею: – На самом деле мы хотим заключить наступательно-оборонительный союз на все время учебы. Мы с Сашей являемся подмастерьями четвертой звезды и контактниками со взаимно дополняющими навыками. Реального боевого опыта, увы, нет, но по характеру отнюдь не девочки-припевочки. – А почему с нами? – спросил я. Блондиночка пожала плечами:- Ты человек чести, коих мало, и единственный студент, перед которым преклоняется сама Ухтомская. А Лада, по ее словам, такая же, как ты. – Мы знаем о том, что ты в всеимперском розыске, понимаем конечную цель твоего поступления в эту академию и хоть капельку, да упростим путь к этой цели. Ну, а вы на ту же капельку упростите путь нам. Ведь каждый проигрыш в поединках – это не только дни, проведенные в целительском корпусе, но и потерянные или не набранные баллы, без которых доступа в залы для медитаций второго круга не получить… – уверенно продолжила Назарова. А потом рублеными фразами описала их проблемы: – Мы сбежали из родовых поместий. После четырех лет тщательной подготовки. Увы, не от хорошей жизни. Если за два года учебы умудримся прорваться хотя бы на седьмую звезду подмастерья, то законно обретем независимость и уйдем на вольные хлеба с гордо поднятой головой. Нет – нас радостно сломают об колено и все-таки выдадут замуж за ублюдочных «представителей стратегических партнеров» глав наших родов. – А каким боком тут Ухтомская? – спросила сестренка. На этот вопрос ответила Наталья. Суховато, но честно:- Моя родственница по материнской линии. Мировая тетка с железным характером. Когда-то сама прошла по этому же пути, но терпеть не может слабаков и слабачек, так что просто дала шанс, подсказав, на кого обратить внимание. – Все остальное мы сделали сами… – твердо сказала Саша. – Нашли и изучили информацию о вашей парочке, добились заселения в этот коттедж, продумали варианты поведения и определились с предложениями. – Мы понимаем, что вам, по сути, не нужны… – после небольшой паузы добавила Оболенская. – Но единый кулак из четырех человек всяко лучше, чем из двух. И мы готовы дать любые клятвы, чтобы оказаться в вашем кулаке и добиваться общей цели плечом к плечу! К этому моменту Знак Макоши подтвердил их искренность аж три раза, а тепло в средоточии с каждым мгновением становилось все сильнее, но я все равно счел возможным перепроверить подсказки богини Судьбы:- Как я понимаю, возвращаться домой не вариант? – Лучше сразу в петлю… – на полном серьезе заявила блондинка, а ее подруга подтверждающе кивнула. Я вопросительно посмотрел на Рыжую, а та показала сначала один палец, а затем три. Намек был понятнее некуда: все предыдущие годы Ухтомская набирала чисто женские группы, а значит, в самом худшем случае у Лады могло появиться восемь противниц, воевать с которыми в одно лицо в раздевалках и душевых было бы проблематично. А союз с «соседками» менял расклад до трех против шести, что звучало куда интереснее. – Что ж, давайте попробуем… – после недолгих раздумий сказал я. – Но я вижу сразу несколько вариантов реализации такого союза. Самый минимум – с первого сентября ходим на занятия и обратно вместе. – Это не союз, а профанация… – поморщилась Оболенская. – Для нас самый минимум – это ежедневные совместные тренировки. Хотя бы по часу. Чтобы появилось чувство плеча и взаимное доверие. А в идеале хотелось бы притереться друг к другу до крепкой дружбы. Если ты, конечно, веришь в возможность дружбы между парнем и девушками. – Верю. К примеру, мы с Ладой прежде всего друзья. – А взаимное доверие переросло в слепую веру… – добавила Рыжая. – Тогда командуй, Яромир! – довольно улыбнулась Назарова. – А мы под тебя подстроимся……Эта парочка умотала к себе в двенадцатом часу ночи, сияя от счастья. Хотя мы всего-навсего обменялись личными контактами, наметили график совместных тренировок на ближайшие пять дней и согласились отметить заключение союза обедом в каком-нибудь ресторане. Ну, а мы, закрыв дверь, сходили ополоснуться, затем завалились в спальню, и Рыжая заявила, что давненько не делала мне массаж. Угу, порядка десяти дней. И это было самым настоящим кошмаром, ведь до марш-броска к Барнаулу я получал такое удовольствие почти каждый вечер. Конечно же, я радостно улегся на кровать мордой вниз, а Лада, сгоняв за массажным маслом, приобретенным в «Апельсине», уселась на меня верхом и прохладной струей изобразила на спине причудливый вензель:- Судя по тому, как радовались девчонки, приперло их очень серьезно. Впрочем, неудивительно – за побег из поместья по головке не погладят. – А если на их замужества завязаны какие-нибудь серьезные проекты, то вообще… – продолжил я, почувствовал, как ладошки сестры заскользили по воротниковой зоне и аж зажмурился от удовольствия. – Самый простой способ вернуть их обратно – найти среди студентов представителей союзных родов и пообещать платить за каждое избиение. А пара десятков проигрышей подряд – это два-три месяца в целительском корпусе без тренировок и медитаций. Даже обычных, а не продвинутых. И перспектива провести в таком режиме все два года. Или, выражаясь другими словами, тупик, из которого есть всего один выход – отказ от продолжения обучения. – Угу… – поддакнул я, ибо сестренка как раз приступила к массажу нижнегрудной зоны, вкладывалась в каждое движение, и от переизбытка положительных ощущений было лениво даже думать. – Во, вспомнила: скажи, пожалуйста, а ты видишь структуры печатей? К примеру, тех, которые ставишь сам? Вопрос был интересным, и я приложил себя очищением разума, чтобы ответить достаточно развернуто:- Да, вижу. И даже в свое время разобрался, почему вам, классическим целителям, так сложно их снимать. Дело в том, что после подачи Силы в структуру плетения оно начинает разворачиваться из плоскости в объем. Одна из скрученных спиралей уходит к средоточию пациента и превращается в нить подпитки, а остальные подключаются к внутренним органам. Часто – не к одному, а к нескольким. Вы же пытаетесь «свернуть» трехмерную структуру, основываясь на памяти о двумерной. Ну, и до кучи, корректируя свои действия с помощью познания плоти, которое дает не картинку, а всего-навсего ощущения. Вот и получается, что развернуть печать можно даже на минимальном уровне чувствительности, а снять – только после того, как начинаешь разбираться в большинстве оттенков ощущений, перестаешь путать мелкие кровеносные сосуды с нервами и так далее. – Получается, что Дар классического целителя по определению ущербен, верно? Поэтому большинство шарашит исцелением, сращиванием костей или кроветворением по области более-менее понятных ощущений и выезжает только за счет объема вложенной Силы. – Мне кажется, что целительский Дар изначально строился не на одном, а на двух навыках – на познаниях плоти и сути. Они друг друга идеально дополняют и позволяют творить с организмом все, что угодно. А работа одной половинкой, увы, дает кривые результаты. Именно поэтому при откатах возраста накапливаются ошибки, и барьер тридцати лет становится непреодолимым. – Эх, жаль, что познание сути появляется само собой и мне, скорее всего, не светит… – расстроенно вздохнула Лада, перебралась на заднюю поверхность моих бедер и занялась поясницей. – С чего ты это взяла? – усмехнулся я. – Ты его откроешь еще до первого сентября. – Как?! – Помнишь схему Осоргина-Сабанеева в цвете? – Конечно! – Так вот, согласно этому рисунку возле любого средоточия имеется два созвездия, определяющие направление развития человека, и целая область так называемого паразитного фона Силы светло-голубого цвета. Все так и есть. Только под этим фоном скрывается третье созвездие, направленное под углом в сторону позвоночника. У абсолютного большинства одаренных в нем от одной до трех светло-голубых звезд, и их за фоном тупо не видно. Не слишком хорошо выделяются и три следующие. А с седьмой и далее появляется насыщенный темно-голубой цвет, и картина здорово меняется. Любопытство, ощущавшееся через Знак, превратилось в одержимость:- И за что отвечает это созвездие? – Мы с матушкой пришли к выводу, что оно является чем-то вроде катализатора развития одаренного и напрямую зависит от его силы воли. На момент знакомства у тебя в нем было четыре звезды, что само по себе внушало уважение. Прорыв в храме Всех Богов добавил пятую. А на шестой появится познание сути и обнаружение жизни. – О-о-о!!! - «сладострастно» застонала Рыжая и от избытка чувств влила мне в поясницу раза в два больше Силы, чем обычно. Я на несколько секунд выпал из реальности, наслаждаясь фантастически приятными растираниями, разминаниями и похлопываниями, используемыми вовремя и правильно, а потом все-таки заставил себя продолжить объяснения:- Принцип развития Воли с пятой звезды и выше классическая наука считает самоубийственным, но со мной он работает. На первом шаге требуется определить нагрузку, на которой начинается выгорание главных жил. На втором – отступить от нее на некую «капельку» и грузить себя в таком режиме. А на третьем и самом сложном – «править» получаемые повреждения. Да, это тяжело. Прежде всего эмоционально. Но… – …ради двух этих навыков можно и пострадать! – Я бы сказал «нужно». Только предупреждаю сразу: все эксперименты в этом направлении будут проходить ТОЛЬКО под моим присмотром и никак иначе: определить правильный «отступ» ты не сможешь по определению, а каждая полностью пережженная жила – это неделя-полторы каторжного труда по шесть-восемь часов в день. – Я была самой послушной девочкой на свете, являюсь самой послушной девочкой на свете и буду ею всегда! – вроде, как в шутку заявила сестренка, но Знак подтвердил, что она считает эти слова обещанием. – Кстати, а есть какое-нибудь упражнение, ускоряющее развитие силы воли, но не требующее постоянного присмотра? – Есть… – подтвердил я. – Мы с матушкой в свое время доработали «злобную прокачку» зеркала и отрицания ветра: она стала сдвигать светляк вплотную к коже и вливать в ожоги исцеление. Причем без обезболивания. Ощущения неприятные, не радуют от слова «совсем», но дают результат в том числе и в прокачке Воли. Только повышение уровня болевых ощущений должно быть очень плавным и неспешным, а заниматься таким извращением больше двенадцати минут подряд и больше четырех подходов в сутки бессмысленно – у Воли, как нам показалось, есть некий предел насыщения…

Глава 7

26 августа 2175 г.

…Наталья с Александрой заявились на первое совместное занятие ровно в одиннадцать утра бодрыми, собранными и чем-то загруженными. Лезть к ним в душу я, естественно, не стал, поэтому сразу после обмена приветствиями проводил в тренировочный зал и предложил снять верх от комбезов.

Девушки покраснели и признались, что срывались в бега с минимумом шмотья, а по магазинам Академии они еще не ходили, поэтому других вещей просто нет. Рыжая, нарисовавшаяся на пороге как раз в этот момент, утащила их в гардеробную, а минут через пять-семь привела обратно.

В ее футболках и спортивных шортиках «соседки» выглядели забавно, но подшучивать над ними я, конечно же, не стал. Построил всех трех учениц в одну шеренгу, провел полноценную разминку, затем предложил новеньким показать свои навыки, атаковав единственную «вертушку», имевшуюся в зале. Парой и в полную силу.

Девчата кивнули, дождались, пока я включу и настрою тренажер на пятую звезду подмастерья, и рванули в бой. К сожалению, «ножками», так как скачка не оказалось ни у одной. Впрочем, все остальное делали очень даже неплохо – грамотно разошлись в стороны, толково финтили, работали «по этажам» и, можно сказать, в противофазе, уверенно уходили от лопастей, вкладывались в каждый удар и, что самое главное, видели друг друга. То есть, действовали, как полноценная боевая двойка, а не две самостоятельные единицы.

Последнее порадовало. Равно, как и уровень отработки парной боевой связки, продемонстрированной нам в этом учебном бою. Поэтому схема группового боя нарисовалась в голове сама собой:

– В общем и целом все очень даже неплохо. В смысле, с одиночным подмастерьем любой звезды вы, вне всякого сомнения, справитесь без нашей помощи, а мастеров среди первокурсников быть не должно. Но умственно отсталые личности в Академию, как правило, не поступают, значит, имеет смысл определиться со стратегией работы против групп противников. Мы с Ладой владеем навыком скачок, соответственно, куда более мобильны, чем вы. Кроме того, имеем реальный боевой опыт работы против стай зверей-Дичков, что тоже немаловажно. Поэтому я предлагаю следующее. Ситуация первая: среди противников нет ни одного скрытника. В таком случае любое боестолкновение начинаю я. Атакой в того, кого, по каким-либо признакам сочту самым сильным или самым опасным. Ты, Рыжик, всегда отсекаешь второго справа и не даешь остальным прорваться к Саше и Наташе. А вы, девчат, берете на себя первого и, ни на что не отвлекаясь, выводите его из строя. Затем забираете у Лады ее подранка – само собой, в том случае, если он все еще дееспособен – добиваете и продолжаете движение справа налево, выключая тех, к кому приложилась наша пара…

– А таких, поверьте на слово, будет предостаточно! – весело хохотнула сестренка.

– Всегда атакуем первого справа, а затем двигаемся справа налево, добивая подранков… – повторила Оболенская.

– Угу… – подтвердил я. – И ни в коем случае не разделяетесь, что бы вокруг ни происходило. Договорились?

– Да! – твердо пообещали обе.

Я удовлетворенно кивнул и продолжил объяснения:

– Теперь рассмотрим вариант со скрытниками. В том случае, если они вскрываются не на вас, атакуете правого или того, который в момент начала вашего движения являлся таковым. Цель не меняете. До тех пор, пока она дееспособна. А дальше работаете по уже оговоренной программе. Если скрытник вскроется на одной из вас – калечите его вместе. На обеих – берете на себя того, кто вскрылся на Саше, а второго снимает и вырубает Лада.

– То есть, в любом боестолкновении мы работаем двойкой, страхуя друг друга и по одному-единственному противнику, верно? – на всякий случай уточнила Назарова.

– Верно… – подтвердил я. – А теперь займемся практикой. Я в паре с «вертушкой» изображу парочку охамевших подмастерьев-«семерок», а вы постараетесь наработать чувство плеча. Задача номер один – вкладываясь в своего противника, контролировать действия второго. Ибо этот, второй, будет изыскивать возможности для неожиданных атак в спину… или куда-нибудь еще. И – да: в этом боестолкновении у меня скачка не будет…

Первые четверть часа тренировки я работал исключительно против Рыжей, параллельно анализируя поведения «соседок» в тех или иных ситуациях. Да, то и дело всаживал то в одну, то во вторую ледяной шип или воздушный кулак, а раза два отсек одну от другой воздушной пеленой, но сложность задач наращивал очень медленно. Зато после того, как убедился, что эта парочка отнюдь не маменькины дочки, начал добавлять жару.

Для начала натравил их на себя-любимого и на протяжении добрых пяти минут заставлял проваливаться в атаках, выстраивал в одну линию и вынуждал сталкиваться между собой. Затем «научился» перемещаться скачком и зверски замучил атаками с неожиданных сторон. А после того, как «соседки» более-менее разобрались с тактикой работы против настолько неудобного противника, сделал еще одну гадость – выключил им зрение ослеплением, жестом запретил Ладе вмешиваться и по очереди продавил оба покрова. Хотя девушки и влили в него все запасы Силы.

Как и следовало ожидать, эта парочка догадалась, что этот навык был использован отнюдь не просто так, поэтому во время разбора полетов крайне внимательно вслушивались в мои объяснения: