Бояръ-Аниме. Романов. Том 7

— Он может действительно умереть, я же не целитель, так тонко работать не умею, — честно предупредил я.

— С твоим рангом это будет очень легко, — отмахнулся Невский, повернувшись ко мне.

И сделав вид, будто собирается объяснять мне тонкости техники допроса, сам резко и стремительно подавил волю пленника.

Рот Эмиля открылся, по губам потекла слюна.

— А теперь будем задавать вопросы, княжич, — кивнул куратор.

Удивляться тому, с какой легкостью великий князь Московский взломал защиту англичанина, причин не было. Курт не одаренный, и той самой защиты у него и нет почти. Однако новость о том, что покров Невского вообще способен на подобное, стала для меня сюрпризом.

Нужно поискать, какие еще общие техники подобного уровня имеются. В открытых источниках мне этой информации, разумеется, не найти, однако ищущий да обрящет.

Впрочем, в этом нет ничего удивительного. В любом деле всегда остается закрытая информация, которой никто не делится с посторонними.

По сравнению с великими князьями мой дар не так уж и силен. И существует целый пласт редких и опасных техник, о которых мне не узнать до тех пор, пока не стану свидетелем того, как их применяют.

Допрос — как раз такая техника. Выпусти ее в общее пользование — и проблем не оберешься.

— Ты заказывал убийство русских дворян? — спросил Емельян Сергеевич, обращаясь к Эмилю.

Курт медленно кивнул и едва слышно произнес:

— Заказывал.

— Кто тебе приказал заказать убийство русских дворян? — продолжил Невский.

— Никто, — последовал ответ.

Куратор переглянулся со мной, после чего вновь заговорил с пленником.

— Почему ты решил заказать убийства русских дворян?

— Я решил, что так смогу получить дворянство в Британской империи. За заслуги перед короной, — признался Эмиль.

Невский приподнял бровь и, вздохнув, принялся выжимать из англичанина подробности. Допрос обещал быть долгим, здесь требовалось узнать абсолютно все, забраться в каждый уголок сознания жертвы.

Это меня опрашивали по одному конкретному вопросу, Емельян Сергеевич так легко Курту отделаться позволять не собирался. Минута за минутой, Невский раскручивал британца.

Все записывающие устройства в камере были отключены — это я проверил, как только мы вошли в помещение, так что о том, что кто-то посторонний услышит излагаемую Эмилем информацию, можно было не переживать. А чем дальше погружался куратор ЦСБ, тем сильнее росли ставки.

Много ли может знать исполнитель низшего уровня государственной разведки? Казалось бы — нет. Однако Эмиль выдал нам резидентуру Британской империи и в Русском царстве, и в Речи Посполитой, и в Римской империи. Но больше всего имен и должностей прозвучало, когда речь зашла о Германском рейхе.

Через руки второго секретаря, путешествовавшего по всему свету в свите виконта Фолкленда, прошли тонны документов. Дураком Курт не был и достаточно быстро сообразил, чем на самом деле занимается его начальник. Неудивительно, что мужчине захотелось присоединиться к прибыльному и почетному делу — служить своей родине на ее благо и во вред всем остальным.

В один из дней, когда пришел час получать корреспонденцию, среди которой каждую неделю появлялись документы британской разведки, Эмиль Курт увидел отдельный листок с именами царских детей. Но всего шести.

Прибрав бумагу к рукам, Эмиль воспользовался старыми проверенными контактами посольства и вышел на бояричей Смольного и Литвинова. Заплатить пришлось из своих денег, так как официально о бумаге наверх Курт не докладывал. Отчаянный шаг, но в случае успеха у второго секретаря действительно имелись все шансы стать дворянином. Самого низкого положения, разумеется, но уже что-то.

— Что думаешь, княжич? — спросил меня Емельян Сергеевич, прекратив расспрашивать медленно раскачивающегося человека.

Судя по внешнему виду, англичанин готовился окончательно сойти с ума. Во всяком случае, не было похоже, что он сможет оправиться после такого длительного воздействия. Но мне было его совершенно не жаль.

— Я не верю, что листок попал в Британское посольство сам по себе, — ответил я. — Но раз начальство Курта об этом не знало, а на приеме виконт вел себя так, будто мы никак не свяжем с ним его секретаря, выходит, сами англичане тоже непричастны.

Невский одобрительно кивнул, явно довольный моими выводами.

— В посольство его подбросил кто-то из подданных Русского царства, — продолжил мою мысль Емельян Сергеевич. — И это лицо знало не только о существовании шестерых сыновей Михаила II, но и о том, что британцы обязательно воспользуются информацией.

— Вряд ли можно было просчитать, что этот простолюдин возомнит себя великим комбинатором и так легко попадется, — покачал головой я. — То, что нам попался Курт, еще не значит, что остальной список не достался другим иностранцам. Секрет царя получил огласку и больше тайной не является. Нужно вызывать всех сыновей и объявлять кого-то цесаревичем, пока их всех не перебили поодиночке.

Великий князь Московский хмыкнул, после чего одним легким воздействием усыпил Эмиля. Курт рухнул на постель и сладко засопел, на лице бывшего второго секретаря расползалась улыбка.

— Он нам больше ничего не скажет, — произнес Емельян Сергеевич. — Идем, Дмитрий Алексеевич, будем докладывать царю.

Надолго ходьба по коридорам не затянулась. Единственное место, где пришлось немного подождать — у двери царского кабинета. Государь изволил распекать кого-то по телефону.

Но спустя три минуты нам велели войти.

— Что у тебя, Емеля? — уже совершенно спокойно поинтересовался государь.

Пока Невский докладывал, сопровождая свои слова записью допроса, которую, разумеется, сделал на кассетный диктофон, я ждал у стены. Михаил II внимательно прослушал и запись, и Невского.

— Выяснить, кто подбросил бумагу, сможешь, Дмитрий? — повернувшись ко мне, спросил царь.

— Не обещаю, но сделаю все возможное, — ответил я.

Государь поднял трубку телефона и через секунду, когда оператор ответил, приказал:

— Свяжись с кайзером Германского рейха немедленно, — велел он.

Емельян Сергеевич негромко хмыкнул, очевидно, уже поняв, зачем нужно привлекать рейх. Впрочем, тут не требовалось быть провидцем, чтобы понять, сколько можно вытянуть из соседнего государства, если предложить ему часть вражеской резидентуры.

Ждать пришлось недолго, что не удивительно, ведь трехсторонние переговоры еще не завершены, и кайзер должен следить за прогрессом.

— Здравствуй, Вилли, — произнес на немецком Михаил II через минуту. — Ко мне на руки совершенно случайно попали документы со списком британских агентов в твоем государстве. Я могу, конечно, придать списки огласке, но решил, что ты захочешь узнать об этом напрямую, а не из газет.

Мы с Невским не шевелились, чтобы не отвлекать государя. А Михаил II тем временем продолжил:

— Да, передам твоему внуку, у меня как раз есть подходящий для этого верный человек, — он взглянул на меня, обозначая, о ком идет речь. — Сегодня все получишь, и мы с тобой еще свяжемся.

Он положил трубку и усмехнулся.

— Вот так и рушатся империи, — вздохнул государь, медленно поднимаясь на ноги. — Емеля, оформи информацию, которую тебе рассказал этот англичанин. Дмитрий, с этой распечаткой едешь в резиденцию Германского принца.

— Что мне сказать, государь? — уточнил я.

Михаил II оскалился.

— Передай ему, что мы будем свергать Британскую династию.

Глава 9

С документами в дипломате, опечатанном личным гербом государя, я вышел из Кремля. Подготовленный кортеж Царской Службы Безопасности, состоящий из пяти броневиков, ощетинившихся стволами тяжелого оружия, уже ждал меня у входа.

— Дмитрий Алексеевич, прошу, — кивнул боец, открывая мне дверь машины.

— Благодарю, — ответил я.

Забравшись внутрь, я окинул быстрым взглядом тройку бойцов спецназа ЦСБ — все с оружием наготове, забрала шлемов опущены, я вижу в них свое отражение. Никто, разумеется, меня не приветствовал — не положено, да и я им не начальство.

Заняв кресло в центре, я не преминул пристегнуться.

Доспехи сидящих вокруг меня людей уже прошли модернизацию на Уральских заводах — «Оракул» это сразу подметил. Да и внешне они немного отличались от прошлых стандартов, которые я браковал в своих отчетах Михаилу II.

Эта мысль заставила меня усмехнуться. Скорость, с которой государь получил первые партии брони, означала, что дед неплохо заработал. И это откровенно радовало — чем больше денег в казне Уральского княжества, тем больше у нас будет возможностей в будущем.

Траты нам предстоят большие — не так-то просто будет создать наномашины. Да и магические исследования тоже не бесплатно княжеству обойдутся. Уж насколько я изучил монарха Русского царства, за устную благодарность он и пальцем не пошевелит. А значит, мне придется отрабатывать помощь, которую я у него запрошу.

— Поехали, — приказал вошедший вслед за мной солдат, садясь впереди.

Машины плавно тронулись с места. Я еще никогда именно на этой модели не ездил, но впечатление броневик производил хорошее. Читая характеристики, выведенные искусственным интеллектом на мою линзу, я отметил уральский двигатель последней модели. Их изготавливали поштучно, чуть ли не вручную шлифуя каждую деталь.

Столичная дорога бросилась под колеса. Выделенная полоса, сверкающие на крышах броневиков маяки и периодически приказывающая освободить дорогу сирена — все это позволяло нам ехать, уверенно держа сто тридцать километров в час.

Мы пронеслись через центр города и выскочили в район Хамовники.

Миновав Новодевичьи пруды, машины свернули к резиденции принца Германского рейха. Строго говоря, усадьба не являлась собственностью Герберта, ее в свое время подарил царь Алексей Николаевич из династии Рюриковичей. Здание регулярно реставрировали — немцам запрещено ее перестраивать или изменять.

У государя Русского царства также имелся особняк в столице Германского рейха, примерно тех же времен, и переданный на тех же условиях.

Ворота усадьбы разъехались в стороны, и броневики ЦСБ на скорости влетели на территорию. Живописно припорошенная зелень мелькнула за окном, и моя машина плавно остановилась перед парадным крыльцом.

Одетый в цвета династии фон Бисмарк слуга подошел ближе, готовясь встречать гостя.

— Дмитрий Алексеевич, мы останемся, — предупредил меня все тот же боец, протягивая мне тревожную кнопку размером с пуговицу. — При необходимости вы можете нас позвать внутрь, просто нажмите на кнопку. Если возникнет опасность потери документов, уничтожьте их, а сами пробирайтесь к выходу. По вашему сигналу мы начнем двигаться вам навстречу.

Что ж, разумное предостережение. Мало ли что может пойти не так внутри особняка. В конце концов, немцы могут выступать в тайном союзе с Британией.

— Спасибо, обязательно учту, — ответил я, убирая презент в карман брюк.

Мне открыли дверь, и я окутал себя силовым полем. На улице зима все-таки, а я в осеннем плаще.

Слуга кайзера поклонился мне, как положено этикетом.

— Рады приветствовать вас в резиденции принца Германского рейха, Дмитрий Алексеевич, — произнес мужчина. — Вас ожидают, прошу следовать за мной.

Мы вошли внутрь, и я передал миловидной служанке свой плащ. Встретивший меня слуга тут же повел меня дальше.

Обстановка в усадьбе хоть и сохраняла традиции старины, однако было заметно, что живут здесь вполне современные люди.

«Оракул» подсветил мне маршрут, указал на обилие следящих устройств. Помимо камер в каждом углу, имелись датчики движения — все, разумеется, прямиком из Германского рейха, завезено официально, каждый провод задекларирован.

Пока мы шли через огромную гостиную с лестницей на второй этаж, мой искусственный интеллект уже вскрыл систему безопасности и выкачивал информацию с жестких дисков.

Принц ждал меня в библиотеке. Широкое помещение с высокими потолками, заставленное шкафами с книгами, в воздухе витал едва уловимый запах старых книг. С потолка свисали огромные антикварные люстры, а в центре зала нашлось место для глобуса в половину человеческого роста.

— Княжич Романов Дмитрий Алексеевич, — объявил слуга.

Герберт фон Бисмарк, листавший какую-то старую книгу, тут же отложил фолиант на столик и поднялся.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — с улыбкой поприветствовал он меня, чуть склоняя голову.

Слуга по едва заметному движению принца быстро покинул помещение, оставив нас наедине.

— Утро доброе, ваше высочество, — ответил я, подходя ближе. — Мне велено передать вам документы.

— Меня предупредили, — указав рукой на свободный стол, произнес тот.

Установив дипломат на столешницу, я развернул его к принцу. Герберт несколько мгновений осматривал герб на печати, после чего легко ее сломал. Подняв крышку, его высочество вытащил пухлую папку.

Естественно, Михаил II не ограничился простым списком, как это сделал «доброжелатель», подбросивший имена Михайловичей британскому посольству. На каждого агента Британской разведки с помощью «Оракула» Милославских было собрано подробное досье с указанием операций, всех имеющихся счетов и прочих данных, столь необходимых для любого разведчика.

— Мне потребуется время, чтобы ознакомиться с этим, — сказал Герберт, повернувшись ко мне. — Может быть, вы хотите кофе, Дмитрий Алексеевич?

Я покачал головой.

— Благодарю, ваше высочество, но вынужден отказаться, — проговорил я. — Я дождусь вашего ответа, каким бы он ни был, и уеду.

Секунду Герберт обдумывал мои слова, после чего кивнул.

— Присаживайтесь, княжич Романов.

Заняв одно из кресел, я сложил руки на подлокотниках, наблюдая за принцем, а сам фон Бисмарк вскрыл папку и принялся быстро читать содержимое. «Оракул» подмечал реакции принца на каждый листок, и я видел, что некоторые события, в которых участвовали предатели на немецкой земле, вызывают у внука кайзера злость и даже ярость.

Естественно, у меня имелась собственная копия документов. И я примерно представлял, о чем сейчас наверняка думает принц. И если судить непредвзято, дела у Германского рейха обстояли еще хуже, чем в Русском царстве. Не считая того, как «Оракул» помог переловить и казнить массу предателей, даже Рюриковичи не творили тотального беспредела, прекрасно осознавая, что править пустыней невыгодно и глупо.

А вот среди подданных кайзера, включая канцлера, бытовало иное мнение. Продавалось все, до чего мог дотянуться конкретный функционер государственной машины. Военные планы, досье сотрудников, расположение систем безопасности, секретные разработки.

Конечно, эти сведения не принадлежали одному человеку, и зачастую англичане были вынуждены обращаться сразу к нескольким своим агентам, чтобы получить полную информацию. Но тенденция, что называется, налицо.

Все больше мрачнел Герберт фон Бисмарк по мере чтения, и я уже начал ощущать, как воздух вокруг нас становится тяжелее. Покров принца менял физические законы, придавая дополнительный вес частицам. Стол, на котором остался стоять дипломат, подрагивал, я слышал, как с едва уловимым скрипом постепенно разбалтываются крепления. Паркет под ногами его высочества тоже пришел в движение.

Наконец, он захлопнул папку и еще несколько секунд стоял с закрытыми глазами, беря себя в руки, а свой дар — под контроль. Я спокойно выжидал, держа свои силовые поля наготове. Конечно, если нам придется драться всерьез, меня, вероятно, размажет на плоскости, несмотря ни на какие щиты — слишком много подданных у рода фон Бисмарк. Но в случае если принц просто сорвется, я вполне смогу устоять.

Глубоко вздохнув, Герберт открыл глаза и взглянул на меня.

— Прошу прощения, Дмитрий Алексеевич, — произнес он совершенно спокойным голосом. — Боюсь, мы не сможем игнорировать подобную информацию, и мне понадобится срочно покинуть вашу замечательную страну. Есть ли что-то, что еще хотел бы передать ваш государь?