Принцесса, которая не знала горя

— Просим прощение, принцесса. Но у нас дело.

— Обойдемся сегодня без дел. Вы разве не слышали? Сегодня день без дел, бездельный день.

— Правда?

— Да, велено думать о гусях.

Принцесса отложила вязание и вернулась на кровать.

Застигнутые врасплох, сановники вынуждены были вернуться ни с чем. Что же мы скажем королю?

Тем временем, в народе зрела смута.

Принцесса ничего о волнениях не знала.

Она даже не понимала, о чем там говорили два этих нескладных увальня. О политике королевства ей было известно еще меньше. Было лишь странное предчувствие, будто вот-вот, ее и никого другого, кем-то и когда-то выстроенная башня, в один миг обрушится и она упадет вместе с ней.

Никто ничего не говорил принцессе. Все продолжали корчить театральные рожицы да сплетничать о пустяковых дрязгах. Никаких ответов. Никаких намеков. Только глупости и молчание. А ей хотелось знать, видеть, следить, чтобы дела в королевстве шли как надо.

Далекая от залов, где принимают решения, принцесса все же хотела повелевать и устраивать чужие судьбы. Даже не смотря на то, что она сама была подневольным человеком и ничего толком не решала.

Только скучающе выбирала развлечения на день — песни трубадура или представление циркачей.

— Но ведь однажды… — эта мысль и пугала и волновала принцессу, возбуждало в ней что-то о чем она подозревала, но боялась произнести вслух, даже наедине с собой.

В последнее время король почти не заходил к своей дочери.

Только присылал помощников. Те нескладно передавали, что он очень занят и обязательно скоро посетит принцессу.

— Сколько все это может продолжаться?! — негодовала она.

Безмятежное существование в башне начало омрачаться самыми пренеприятными событиями.

Сначала ее перестали навещать карлики.

Она не знала, что те взбунтовались и были повешены в первый же день смуты. Их крохотные тела, словно соломенные игрушки, висели на грозных виселицах и раскачивались на ветру.

Потом умер слон.

Говорили, что он был очень стар. Но принцесса думала иначе. Тот был еще ребенок.

Что-то здесь не чисто.

В момент очередных сомнений, к ней пришла ее верная спутница и подруга — Люсиль.

Вместе они любили обсуждать прекрасных рыцарей, а еще высмеивать серьезные гримасы придворных глашатаев и советников.

Держалась Люсиль всегда непринужденно и раскованно.

Между ней и принцессой была странная связь, которая была необъяснимой для них обеих. Только ей принцесса могла доверить свои самые сокровенные тайны.

Облаченная в пурпурное узорчатое платье, Люсиль ворвалась к принцессе, как вихрь, от ее стремительного шага создавались бурные потоки ветра, которые заставляли занавески плясать, а бумажные пергаменты парить, словно пушинки по всей комнате.

Принцесса была очень рада ее приходу.

— Как здесь стало душно, — дама вошла в комнату, но двинулась не прямиком к принцессе, а к одному из окон, выходящем на прекрасный сад. — Вам так не кажется, принцесса?

— Вы совершенно правы, — не уверенно ответила она.

— Все какое-то спертое и гнилое.

— Думаю, это так. Мне иногда тяжело дышать.

— Будто, тут жгут эти костры. Может и сюда дым доходит, — последнюю часть Люсиль произнесла едва слышно. Через секунду она спохватилась и с новой энергией продолжила. — Но что это я о гнилом, не пристало говорить о подобном с принцессой.

— Что вы, говорите, обо всем, что хотите.

— Вы так считаете? Мне бы рассказать вам очередную сплетню про мадам Д. Я думаю она бы вас позабавила.

— Конечно, мне всегда интересно, как вы рассказываете.

— Но это все пустяки.

— А что не пустяк? — принцесса вспомнила разговор сановников.

— Не пустяк? — переспросила Люсиль.

— Да, что там есть кроме сплетен? Не только же это?

Люсиль замешкалась. Видно было — ее что-то гложет, ест изнутри, лицо иногда будто корчится от боли.

— Право не знаю. Да и можно ли мне говорить о таком с вами?

— Почему бы и нет? Ведь я вам доверяю свои секреты.

Принцесса села на край кровати и выжидающе замерла.

— Я не уверена. А вам бы хотелось знать?

— Да! — не мешкая, воскликнула принцесса. Потом добавила. — Мне кажется от меня многое скрывают.

Лицо у Люсиль все вытянулась, она усердно пыталась понять, к чему клонит принцесса.

— Даете слово, что этот разговор останется между нами?

— Даю!

Люсиль еще минуту молчала, не знала с чего начать, но потом вызвала в себе месяцами копившееся недовольство и больше уже не сомневалась в сказанных словах.

— Одно сплошное уныние! — тут же сказала Люсиль и посмотрела прямо на принцессу.

— Как вы говорите, уныние? — принцесса пыталась вспомнить, что значит это слово и встречала ли она его когда-нибудь. Точно встречала, но вот что за ним скрывается?

— Да, тоска, печаль. Но что вы об этом знаете.

Принцесса и правда мало что понимала в этих словах, за которыми как ей казалось скрываются целые необъятные земли чего-то неизведанного и волнующего.

— Расскажите, — попросила принцесса Люсиль.

— Раз вы дали слово.

Принцесса кивнула, будто хотела еще раз подтвердить, что она никому не расскажет.

Люсиль продолжила:

— Там происходит один бардак. Богатый пытается обмануть бедного. Бедный ополчился на того, у кого вообще нет ни крохи хлеба на то, чтобы пропитать себя и свою семью. И еще эта болезнь, от которой с людьми происходит такое… Но о ней мне не хочется говорить. А то вдруг накликаю беду, поверьте зрелище не из приятных. Да, и не надо забывать — каждодневные расправы. Король хоть и умный и дальновидный правитель, но в последнее время стал одержим предателями и заговорщиками, видит их буквально в каждом человеке. Стал мнительным, не ходит дальше тронной залы. Вечно угрюмый и злой. Что скажите, ему сделали карлики? Неужели и они пытались свергнуть короля? Я этому не верю. Это была не такая уж большая сила. А что с ними стало. Ужас. Не знаю, сколько я смогу терпеть все это. Мне страшно, как и всем. Хочется вырваться из этой темницы. И отправить далеко отсюда. Где нет звероподобных людей и зимы не такие суровые.

Принцесса слушала не отвлекаясь, сердце у нее билось как бешеное.

— Печаль, принцесса, горе и страдание. Это когда тебе в грудь будто насыпали горсть колючек и потом хорошенько встряхнули; а они больно впиваются в сердце, так что ты медленно истекаешь кровью, пока однажды, когда оно не выдержит, не замолкнешь навсегда.

— Но… Но…

Принцесса собиралась с мыслями.

— Я не хочу вас обидеть или испугать, просто…

— Разве не все красиво и благородно?

— Увы, нет. В мире есть красота, взять ту же вашу светлость и эти покои, но ее так мало, что порой кажется, будто нет вовсе. Приходится обращаться к памяти или воображению. В мире больше уродства и боли.

Слова Люсиль сильно огорчили принцессу.

Не понимала она, что именно чувствует в этот момент. Каменная кладка под ногами, а под ней и весь мир, будто начали медленно расползаться в стороны, обнажая темную бездну, в которую вот-вот рухнет принцесса.

— А как же любовь? — с надеждой спросила она.

— Одно притворство. Настоящей любви не существует. Только в книгах возлюбленная ждет своего принца. В жизни, он пьет и гуляет по трактирам, пока не кончатся все деньги. А потом, без гроша в кармане, грязный, вонючий возвращается домой.

— А вечная слава?

— Длится не больше трех дней. Самых храбрых воинов забывали после первой пьянки. И сколько поэтов и музыкантов сгинули бесследно.

— Чистая, безгрешная душа?

— Вся в пятнах и кровавых подтеках. Нет человека на земле, которого так запросто пустили бы в рай. У каждого найдется за пазухой по двум-трем грешкам уж точно. А раскаяние? Тоже лицемерие и страх. Нам либо гореть в аду, либо… Не знаю.

Люсиль тяжело вздохнула. Она подошла к другому окну и посмотрела на золотую статую. Та наполовину утопала в тени. Казалось, будто одна часть была отсечена.

— Значит все… все… — принцесса не могла подобрать нужное слово.

— Бессмысленно. Все страдания и несчастья. Все это зря, поэтому лучше сбежать пока не поздно. Найти место получше. Пока и меня и вас не поглотила болезнь.

Принцесса хотела спросить о какой болезни идет речь, но тут в дверь громко постучались.

В дверь постучались.

Принцесса подпрыгнула на кровати и беглым взглядом осмотрела комнату.

Люсиль, словно опытный актер, натянула на себя одну из тех масок, где рот вздернут в широкой улыбке.

В комнату вошел один из советников.

— Король велел узнать, будут ли какие-нибудь поручения от принцессы?

— Нет, передайте, королю, что все хорошо, — про себя она добавила. — Ничего не хочется. В животе неприятное ощущение, болит голова, какие тут развлечения и утехи? Не до них сейчас.

— Да, миледи.

Сановник украдкой взглянул на даму и его голова скрылась за толстой деревянной дверью.

От того, что они остались одни легче не стало.

Принцесса все еще пыталась ухватиться за соломинку:

— Значит всю жизнь меня обманывали? Водили за нос? А на самом деле все было не так? Никаких хрустальных домов? Ни добра ни милосердия?

— Добро встречается, но изредка, почти как белый олень. Лишь раз в жизни можно наткнуться на такое чудо. А может и за всю жизнь не удастся. Хрустальных же домов я не видела. Только читала о них — что есть такие дома на севере, где много добывают хрусталя, оттого они сверкают на свету, словно драгоценные камни, но это все сказки. Не верю я, что люди могут жить в таких домах.

— Это все притворство. Цирк, балаган. Как правильно сказать?

— Театр. Здесь все носят маски. Даже я. Только вы принцесса не претворялись все это время. Это дорогого стоит.

— Может лишь от того, что была всю жизнь в заблуждении. А знай я что творится на самом деле, то так же как и все носила бы свою маску.

— Кто знает.

— И король. Он никогда не любил меня.

— Может как раз наоборот. Любил так сильно, что запер в этой…

— Темнице?

— Башне. Не хотел, чтобы вы страдали, как страдают все остальные. Не знали бы, как там — где люди мрут как мухи.

— Но теперь то я знаю.

Люсиль разочаровано вздохнула, крепко сжала подолы своего платья.