Мягкая лапа реки

— Хорошо, папа. Теперь-то мы вместе! А какая у нас ситуация с мясом?

— Да, с мясом как-то похуже, чем с сосульками, — вынужден был признать папа, — но кое-что есть…

Они шли домой через опустевший парк. Из папиного кармана по-прежнему торчал кустик укропа, руки обоих были заняты охапками прозрачных сосулек. Папины и Егоркины следы моментально засыпал довольный снежок — тут он управлялся легче легкого.

Кόза Нόстра

Старая раскидистая слива с корявыми ветвями росла у самого забора. Если забраться на нее повыше, то можно было преспокойненько сидеть там и быть уверенным, что снаружи тебя совершенно не видно. Это укрытие дети держали в тайне. Мало ли что? Иногда, при необходимости, можно укрыться от возмездия — всякое ведь бывает в жизни ребенка.

Однажды, еще в период расцвета строительства подземных ловушек, Егор и Соня играли под ветвями этой старой сливы в песочнице и увидели, как к ним в дачу идет хромающий и явно недовольный сосед. Дети долго раздумывать не стали — раз и на сливе. Какие-такие дети? Нет тут никаких детей.

Оказавшись в полной безопасности, укрытые ветвями старой доброй сливы дети притаились.

На крыльцо вышла бабушка. В свете вечерней зари ее силуэт выглядел очень внушительно, а тень, лежавшая у ее ног, напоминала гордый и неприступный самовар.

Самовар обвел рукой участок:

— Ну, вот смотрите, нету их… Где ж я их вам сейчас добуду. Как проголодаются, вернутся, тут-то я им все и передам. А для ноги я могу мазь дать. Мне помогает. У нас-то на участке было аж четыре ловушки, представляете? И ничего! Как видите, выжила.

— А почему, собственно, я должен вообще выживать! Почему, собственно, выходя за ворота, я должен опасаться ловушек, расставленных вашими ужасными детьми!

— Не стоит так преувеличивать… Не такие уж они и ужасные… Они же просто дети…

— Неееет! — сосед был явно несогласен, — это не дети! Это бандиты! И вы им потакаете!

Сосед ухромал. Бабушка вздохнула ему вслед и скрылась в дачке.

Соня и Егор спокойно слезли со сливы.

— Может, стоит ликвидировать восьмую ловушку? — предложила Соня.

— Ни за что! — возмутился Егор, — она имеет стратегическое значение! Сейчас ее никак нельзя убирать. Вот через пару недель, если туда не попадется ни одной ящерицы, я начну думать об этом…

— Ага… через пару недель сосед начнет думать о том, как спалить нашу дачу. Причем обдумывать он это будет уже весь в гипсе…

Егор вздохнул:

— Как тяжело с этими взрослыми…

Восьмую ловушку, увы, пришлось ликвидировать. Одна радость, что оставались еще двенадцать. И некоторые, надо заметить, срабатывали отлично! Правда, и соседи приходили все чаще и чаще…

В таких непростых обстоятельствах старая раскидистая слива у забора была просто незаменима.

Никто и предположить не мог, что надежное укрытие может таить в себе опасность. Но увы…В небольшом дупле у основания самой толстой ветви, сидя на которой так удобно было пережидать визиты недоброжелателей, завелись осы. И все бы еще ничего, но кое-кто ужасно боялся ос.

Это была Соня. Стоило осе появиться поблизости, Соня решала, что это нападение, что оса ни за что не успокоится, пока Соню не укусит. Увы, эти страхи подкреплялись все большим числом атак — осы не могли вынести ни рук-мельниц, ни летающих тапочек, ни прыжков и визжания. Все это их почему-то очень злило.

Бабушке частенько приходилось лечить пострадавшего ребенка, прикладывая к опухшим коленкам, щекам или носу листочек подорожника.

— И что же они тебя так любят кусать, Соня? — все удивлялась она.

Однажды бабушке очень повезло, и она увидела дикий танец, который принялась исполнять ее внучка, встретив осу, мирно пившую водичку на дне раковины под умывальником.

В этот раз все обошлось без укуса, но бабушка решила все-таки открыть Соне один важный секрет:

— И зачем же ты так нападаешь на бедную маленькую оску? Ведь ей так страшно видеть, как ты размахиваешь руками и скачешь тут, задирая пятки выше ушей. Она чувствует себя беззащитной рядом с огромной девочкой, и просто вынуждена храбро защищаться. Может, не стоит так размахивать руками?

— Как это не размахивать руками? В смысле, когда видишь осу? Совсем не размахивать? И даже тапочками на кидаться?!

— Конечно! Ты только подумай, как ей страшно! Во сколько раз ты больше, чем она? Ты для нее целый небоскреб.

Соня представила себе небоскреб…

— А ты еще и руками размахиваешь…

Соня представила себе огромный небоскреб, который размахивает руками и ногами, прыгает, как гигантский заяц…. Да уж…

— Бабушка, но как же мне не бояться, ведь они меня и в губу кусали, и в нос… и вот мизинец еще не зажил…

— Я не знаю… Придумай что-нибудь. Просто помни, что оса тебя боится в любом случае больше, чем ты ее.

После такого откровения Соня долго думала, как же ей научиться не забывать при встрече с осой о том, что оказывается, оса не такая уж и страшная… Оска… Ага, видали мы этих осок… И что делать?

Однажды после обеда Соня смотрела передачу о жизни диких животных. Добрый дядя диктор очень интересно рассказывал про тигров: и красивые они, и сильные, и очень смелые. А уж какие они полосатые — просто загляденье! Тигров Соня очень любила.

И тут Соню осенило: «Надо же… А ведь осы-то! Осы тоже полосатые! Полосатые как тигры! Только они малюсенькие и у них жало… Ну да ладно, о жале я лучше не буду думать. Тем более, что у тигров, например, вообще есть острые когти и зубы — и ничего! Их-то я не боюсь, а очень даже уважаю. К тому же ос не бояться было бы очень полезно…. Иначе как мне укрываться теперь на сливе?»

И тогда Соня решила представлять, что осы — это тигры. Просто это такие летающие тигры, в меру опасные, но в общем вполне себе ничего, миленькие таки осотигрятки. И руками размахивать надо отучаться, ведь при виде тигров так никто не делает — это добрый дядя диктор сказал.

Соня даже придумала специальное приветствие, чтобы напоминать себе при встрече с осой, что бояться не стоит. Теперь, обнаружив рядом с собой что-то полосатое и жужжащее, Соня замирала, из последних сил сооружала на лице некое подобие улыбки (лучше пока не получалось) и твердила как заклинание: «Привет, осотигра, привет, осотигра, привет, осотигра, привет, осотигра, привет, осотигра….

В тех обстоятельствах это могло стать единственным спасением. Потому что надвигалась настоящая буря.

Обитатели дачного кооператива решили «серьезно поговорить» с бандитами, замучившими их ужасными подземными ловушками. Они собрались и отправились к бабушке.

Завидев толпу соседей, направляющуюся к их дачке, Соня и Егор сразу почуяли неладное и стали карабкаться на спасительную старую сливу.

— Добрый вечер, — в ответ на стук в дверь бабушка вышла из дачки и предупредительно приняла позу начищенного самовара.

— Давайте без лишних любезностей, — тот самый хромой сосед. Было понятно, что он тоже настроен был более чем решительно.

— Что ж, хорошо… я вас слушаю. — сказала бабушка. Конечно, она знала о причине визита.

— Мы бы хотели поговорить с вашими внуками. К сожалению, с воспитательными задачами вы справиться не в состоянии. Придется нам взять эти задачи на себя. Вразумить и наказать детей просто необходимо… (сосед из крайней дачки: пять попаданий в ловушки, два ушиба, ссадины, царапины.)

— Черт знает, что творится на Волге в этом году! Не отдых, а каторга! — подхватила соседка тетя Лариса (три попадания в ловушки, царапины, два синяка на ноге, сломанная лопата).

— Когда это закончится? Когда, я вас спрашиваю? (дядя Вова, слесарь из дачки с оранжевыми воротами: шесть попаданий в ловушки, множественные ушибы и царапины, карликовая собачка его жены совершенно обезумела после того, как провела в ловушке три дня без еды и воды).

— Приведите их нам сейчас же! (это был председатель дачного кооператива: семь попаданий в ловушки и… гипс на руке…).

— Мне очень жаль, что вы все так расстроены, но дети где-то играют и…

— Они все время «где-то играют»! Их невозможно застать дома! Что за беспризорщина! (тетя Люба, соседняя дачка: пятнадцать попаданий в ловушки, множественные ушибы и царапины, испорченные туфли, пять потерянных колец, невообразимое количество сломанных ногтей…).

Бабушка, после первого же провала научившаяся тайные подземные ловушки распознавать в любое время дня и ночи, продолжала мужественно отбиваться, стоя на пороге дачки и поглядывая на старую сливу у забора.

И тут из сливового дупла вылетела оса.

Глаза у Егора расширились до размера пятирублевых монет, потому что он знал, какие у Сони были непростые отношения с этими насекомыми. Соня сразу задрожала и принялась твердить шепотом, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбной: «привет, осотигра, привет, осотииииигрочка, привет, осотигрууууулечка…»

Егор не вполне понимал, что происходит, но был рад уже тому, что никто не заорал и не замахал руками, ведь это могло бы выдать их укрытие…

Бабушка была вынуждена пригласить непрошенных гостей осмотреть дачку. Оса же тем временем приземлилась Соне на косичку и принялась ковылять по туго заплетенным волосам. Соня глубоко вздохнула и продолжила твердить: «привет, осотигра, осотиииииигрочка, привет, осотиграааааа, привет, осотигра, привееееееет…»

Дверь дачки отворилась.

— Я предлагаю внимательно осмотреть участок. Сегодня мы не уйдем не солоно хлебавши! — повел за собой возмущенный народ председатель.

Соседи принялись рыскать по участку. Они тщательно осмотрели сарай, баню, заглянули в беседку и за беседку. Большая толстая тетя Маша из дачки напротив подошла к песочнице, взяла совочек, оставленный ребятами, и зачем-то принялась перекапывать песок. Быстро оглянувшись, чтобы убедиться, что ее никто не видит, тетя Маша на скорую руку слепила куличик, и снова принялась с серьезным видом исследовать окрестности. Тетя Маша была увлечена, она не знала, что твориться у нее над головой.

А у нее над головой, на ветке старой сливы сидели двое перепуганных детей. У одного из них по голове ползала оса.

Соня сидела, зажмурив глаза, и продолжала тихо твердить своё осотигрульское заклинание.

Кажется, с задачей «выглядеть более дружелюбной» Соня справлялась неплохо, потому что оса и не думала улетать. Сейчас, например, она с большим удовольствием принялась исследовать Сонину конопатую физиономию и уже почти добралась до рта.

Когда Егор увидел, что любопытная оса преспокойненько топает себе по Сониной нижней губе, растянутой в жутковатой улыбке, глаза его расширились еще больше, и из груди сам собой вырвался возглас ужаса.

Тетя Маша подняла голову вверх, и тут же на нее рухнуло что-то с четырьмя перепачканными худенькими ручками и ножками. Оса в создавшемся переполохе уже участия не принимала — улетела по своим делам.

На звук сирены, который издала тетя Маша, сбежался весь патруль, сформированный для поисков нарушителей спокойствия дачного кооператива.

— Бандиты! Хулиганы! — ругалась тетя Маша, — ничего святого у этих детей! Они подкараулили меня и напали!

— Нет! Бабушка, это неправда! Нужна нам больно тетя Маша! — возразил Егор.

Неизвестно, из-за чего больше обиделась тетя Маша: из-за того, что на нее прыгнули или из-за того, что после такого прыжка она же еще оказалась ненужной, — но после слов Егора она тут же ушла, гордо подняв голову.

— Господи, ну что же мне с вами делать! — бабушка чуть не плакала.

— Извините нас, пожалуйста, — сказали дети, едва встав на ноги.

Соседи, кажется, наконец, были довольны. Ведь, несмотря на потерю бойца — тетю Машу — они добились победы — нарушители раскаивались.

— Бабушка, прости меня, — сказала Соня, — ведь ты учила меня не бояться ос. И я держалась, как могла, пока оса из сливового дупла не заползла мне на губу! Из-за этого ведь мы свалились. А так бы нас никто тут не нашел, честное слово!

После этой фразы лица соседей почему-то снова переменились.

— Это что же получается? — возмутился председатель, — это получается, что бабушка с внуками заодно? Бабушка укрывала внуков на сливовом дереве! Это ж семейная мафия! «Кόза Нόстра» дачного масштаба! Такая приличная женщина на вид, а оказалась главой целой мафиозной структуры!

Бабушка была в растерянности. Отпираться не имело никакого смысла. К тому же так ее еще никто не называл, и это ей даже немножко льстило.

Поворчав еще немного, соседи наконец ушли.

Настало время ужина. Бабушка и оба внука сидели на веранде. Вокруг лампочки суетились крошечные мошки. Знакомый сверчок пел свою вечернюю песню.

— Бабушка, ты очень на нас сердишься? — спросила Соня, виновато потупив взгляд.

Бабушка подумала немного и ответила:

— Да, нет, пожалуй, не очень, — она приподнялась со стула, чтобы дотянуться до чайника, — Это я бы раньше на вас сердилась. А теперь, кажется, совсем не сержусь.

Егор и Соня удивленно переглянулись.

— …Все потому, — продолжила бабушка, разливая чай по синим чашкам, — что раньше я была просто бабушка, а теперь… Теперь я совсем не простая бабушка. Да… — бабушка поставила чайник и мечтательно и гордо посмотрела вдаль, — теперь я Бабушка «Кόза Нόстра»! И мне сердиться по пустякам совсем не положено.

И тут она весело подмигнула внучатам.

Почему дедушка-поезд спит, свернувшись калачиком?

— Мама, скажи, пожалуйста, — Егор рисовал вилкой круги вокруг овощей на тарелке, — а тем детям, которые не съедят ЭТО, что, нельзя будет есть конфеты?

— Боюсь, что конфеты полагаются только тем детям, у которых тарелки после обеда остаются чистыми.

— Мама, но ведь очистить тарелку от овощей можно и другим способом… — Егор бросает короткий взгляд на маму.