Помоги проекту - поделись книгой:
Для проверки, как обстоит на самом деле, Пётр послал экспедицию Витуса Беринга – он был датчанином, но навсегда перешёл на службу в Россию, его называли Иван Иванович. Его отряд отправился из Петербурга в январе 1725 года. С собой везли всё необходимое для строительства корабля – металлические детали, канаты, паруса, пушки. На лошадях и речных судах добирались до Охотска 2 года. Оттуда на лодках и по льду на собаках снаряжение переправили на Камчатку. Нашли там пригодные для корабля деревья. Построили бот «Святой Гавриил» – с палубой, каютами, 7 маленькими пушками.
В июне 1728 года 40 человек на нём отчалили на север. Наносили на карту берега, заливы, острова. С помощью астролябии определяли их географические координаты, широту и долготу. Достигли места, где линия азиатского берега резко повернула куда-то на запад, а впереди лежало открытое море. Поняли, перешейка между Азией и Америкой нет. Возвратились в Большерецкий острог на Камчатке. Перезимовав, совершили второе плавание, обнаружили на Камчатке очень удобную для стоянки судов Авачинскую губу. Беринг с материалами экспедиции поехал в Петербург. А без него «Святой Гавриил» под командованием Михаила Гвоздева достиг Америки. Открыл самую восточную её оконечность, назвали мыс Гвоздева (позже англичане изменили название – мыс Принца Уэльского).
Пока экспедиция путешествовала, в России сменилось три государя. Царицей уже была племянница Петра I Анна Иоанновна. Беринг доложил о своих открытиях. Предложил изучить весь берег Северного Ледовитого океана, проложить морские пути в Америку, Японию. Императрица одобрила. Повелела организовать Великую Северную экспедицию. Подключили учёных, чиновников. В архивах искали чертежи землепроходцев прошлого века. Но ведь казаки и промысловики делали их без масштаба, без координат – просто схемы. Надо было всё уточнить, нанести на карты. Как раз в это время, в 1730 году, появился новый прибор для определения широты и долготы – секстант. Более точный, чем астролябия. Общим руководителем стал Беринг, его произвели в звание командора. А в экспедицию определили больше 500 человек.
Но для обследования разных берегов их разделили на несколько отрядов. Каждый действовал самостоятельно. Описать места от Северной Двины до Оби поручили отряду Степана Муравьёва и Михаила Павлова. Они в Архангельске построили два коча, «Экспедицион» и «Обь». Совершили плавания в 1734 и 1735 годах, нанесли на карты берега Баренцева моря, острова Новой Земли. Но не могли из-за льдов обогнуть полуостров Ямал и возвращались. Муравьёва и Павлова заменили одним из лучших моряков Степаном Малыгиным – он написал первый русский учебник по навигации (науке мореплавания). Но и у него случилась неудача. Только в 1737 году лето выдалось теплее, ветер разнёс льды. Экспедиция проскочила в пролив между полуостровом Ямал и островом Белым, попала в Обскую губу. Свою задачу выполнила.
А на Оби одновременно с первым отрядом действовал второй, Дмитрия Овцына. В 1734 году в Тобольске построили дубель-шлюпку «Тобол». Это не шлюпка-лодка, а небольшое судно с двумя мачтами, косыми парусами и вёслами. Экипаж составлял 50 человек. Они устроили базу в городке Обдорске в низовьях Оби и должны были составить карты до Енисея. Но попали в шторм, у «Тобола» сломало руль, якоря. Вернулись и зазимовали в Обдорске. Вышли в 1735 году и застряли во льдах, 3 недели не могли вырваться. У команды началась цинга.
Мы уже говорили о ней, эта болезнь начинается от нехватки витамина С. Идёт кровь из дёсен, выпадают зубы, человек слабеет и умирает. У европейцев в дальних плаваниях она случалась часто. Ведь с собой брали сухари, крупу, солонину (сало), солёную рыбу. Витаминов в них нет, и цингу называли «морской болезнью». Настоящей причины не знали, и даже считали, что цингу вызывает тоска по родине. Кстати, поморы ею никогда не болели. Они специально пили отвар из хвои. Ели квашеную капусту, клюкву. А ненцы, эвенки, якуты, юкагиры, чукчи ели строганину – строгали замороженную сырую рыбу или мясо.
Европейцы этих средств не знали. И пришлые русские моряки тоже. На хвою и клюкву внимания не обращали, сырое мясо и рыба казались им дикостью. Кончились свежие продукты – и пошло. Все заболели, четверо умерли. Но кое-как вырвались из льдов, возвратились в Обдорск. В городке были свежее мясо, кислая капуста, цинга прекратилась. Но и в 1736 году упёрлись в сплошные льды. В Тобольске построили и прислали второе судно, бот «Обь-Почтальон».
А в 1737 году море ото льдов освободилось. Как раз и Малыгин сумел пройти вокруг Ямала на Обь, и корабли Овцына тоже смогли доплыть до Енисея. Сам Овцын с отчётами и картами отправился в Петербург. А своему помощнику Фёдору Минину поручил исследовать берег дальше – полуостров Таймыр. Но и в прежние времена в суровых льдах вокруг Таймыра поморы плавали очень редко, пересекали его по рекам. И у Минина ничего не получилось. Он и штурман Стерлегов начали из Туруханска ездить и описывать берега на собачьих упряжках.
Третьим центром Великой Северной экспедиции стал Якутск на Лене. Там построили бот «Иркутск» Петра Ласиниуса и дубель-шлюпку «Якутск» Василия Прончищева. Он как раз перед экспедицией женился и тайком взял с собой на судно молодую супругу Татьяну. Она стала второй известной нам женщиной-полярницей. В матросы взяли нескольких рыбаков-якутов, знавших здешние моря.
«Иркутск» и «Якутск» отчалили в 1735 году. Нанесли на карту берега Лены. В устье реки разделились. Прончищев и 50 моряков должны были идти на запад, к Таймыру. Ласиниус на «Иркутске» с командой из 44 человек повернул на восток. Но его плавание продолжалось лишь 4 дня. Уткнулись во льды и зазимовали возле речки Хараулахи. Из плавника (выброшенных волнами на берег деревьев) построили барак с печками, баню. Но их стала косить цинга. Умерли капитан и 31 матрос. Оставшиеся 12 бросили судно, на оленях и собаках вернулись в Якутск.
«Якутск» тоже встретил льды. В устье реки Оленёк было маленькое селение русских промысловиков и якутов, Усть-Оленёк. Остановились там и благополучно перезимовали. Но и на следующий год льды разошлись только в августе. Доплыли до полуострова Таймыр, вдоль его берегов повернули на север. Места были безлюдные, только белые медведи, моржи, киты-белухи. 19 августа находились рядом с самой северной точкой Таймыра, с островами Северной Земли. Но не увидели их из-за туманов. А ветер переменился на северный. Стали наползать льды.
Из них выбирались с огромными трудами, повернули обратно. Началась цинга, несколько человек умерло. От моряков-якутов узнали средство защиты. Стали есть строганину. Кто не хотел, заставляли насильно. 25 августа добрались до руки Оленёк, но уже и путь к берегу перекрыло льдами. Искали, где они слабее. Прорубали топорами дорогу для судна. Во время такой разведки Прончищев сломал ногу и вскоре умер. Возглавил отряд штурман, Семён Челюскин. Прорубались полтора месяца и всё же добрались в посёлок Усть-Оленёк. Здесь умерла и жена Прончищева, их похоронили рядом.
Челюскин поехал в Якутск, послал доклад в Петербург. Начальство прислало подкрепления, назначило новых командиров, двоюродных братьев Лаптевых. Вместо Прончищева – Харитона, вместо Ласиниуса – Дмитрия. Они получше подготовились. Взяли оленей, собак, нарты (низкие сани, ими пользуются северные народы). Харитон Лаптев на «Якутске» вышел в море в 1739 году и снова не мог пройти во льдах. Оборудовали зимовку на восточном берегу Таймыра, на реке Хатанге. Оттуда выезжали составлять карты на оленях и собаках. Следующим летом отчалили, но сильный ветер понёс льдины. От их ударов «Якутск» получил несколько пробоин.
Поняли – корабль уже не спасти. Выгрузились на лёд и целый месяц добирались до места прошлой зимовки. Но Лаптев решил продолжить экспедицию по суше. С Хатанги уже можно было связаться с населёнными местами на Енисее, с Туруханском. Туда отправили всех больных и лишних, а оттуда заказали собак, нарты, продукты. Три группы, Лаптева, Челюскина и Чекина, стали обследовать Таймыр на собачьих упряжках. Столкнулись с новой опасностью, «снежной слепотой» – болезнью глаз от блеска снегов на солнце. Но карты Таймыра составили. Челюскин открыл самую северную точку России и всей Азии. Сейчас она называется мыс Челюскин.
Второй Лаптев, Дмитрий, отправился с подкреплением к месту зимовки «Иркутска». Проплыть на восток не смогли из-за льдов. Зимовали на старом месте. Снова началась цинга, но Лаптев узнал от сибиряков, как бороться с ней. Давал всем отвар хвои, и не умер никто. 60 человек на «Иркутске» вышли в море в июле 1739 года с трудом пробирались во льдах. Кончалась пресная вода. Послали на берег шлюпку, набрать в любой реке. Ждали 6 дней, она так и не вернулась. Другой шлюпки на «Иркутске» не было, сделали лодку из подручных материалов. Но и её ждали 4 дня – исчезла.
А за это время судно вмёрзло во льды. Потом начался шторм, взломал льдины и погнал на восток. И вместе с ними вмёрзший «Иркутск». Принесло к устью Индигирки, и там нашли людей с обеих лодок. Оказалось, у берега их разбило о камни, но моряки спаслись. Нашли на реке подходящее место, разбили лагерь. Зимой отправляли группы на собаках составлять карты окрестных земель. В 1740 и 1741 годах пробовали пройти дальше на восток. Но повторить путь Дежнёва, достичь самой восточной окраины Сибири, не смогли. Не пускали ледяные поля, и остановились на Колыме, в селе Нижнеколымске. Отсюда на собаках исследовали Анадырский край.
Ну а на Камчатке в Большерецке в эти же годы были построены бригантина «Архангел Михаил», дубель-шлюпки «Надежда» и «Большерецк». К ним добавился старый бот Беринга «Святой Гавриил». Эту флотилию возглавил Мартын Шпанберг. Он совершил несколько плаваний по Тихому океану. Искал некую большую «Землю Штатов» и «Компанейскую землю», вроде бы открытые и нанесённые на карты голландцами и португальцами. Оказалось, что ни той ни другой не существует. Может, померещилось в туманах. Или выдумали, чтобы отличиться.
Экспедиция обследовала и нанесла на карты Курильские острова, берега Охотского моря. Побывала в Японии на острове Хонсю, общалась с японцами, гостила в их селениях. Хотя плавания были очень трудные. Маленькие кораблики были плохо приспособлены к здешним штормам. Возвращались с серьёзными повреждениями, вставали на ремонт. А погода на Дальнем Востоке часто бывает неласковая. Дожди, туманы, холодный ветер, палубы захлёстывали волны. Моряки постоянно были мокрыми. Располагались в тесноте, на бригантине 63 человека, на боте и дубель-шлюпках по 44. Ни обсушиться, ни обогреться. Многие болели, по дороге из Японии 24 человека умерли.
Беринг сперва занимался организацией всех остальных экспедиций. В море он отправился позже других. В Охотске спустили на воду два пакетбота (тот же бот, только больше), «Святой Пётр» и «Святой Павел». На них дошли до Камчатки, до открытой Берингом Авачинской губы. Там построили селение, назвав его в честь кораблей, Петропавловск. А в 1741 году взяли курс к берегам Америки. Но в открытом океане шторм раскидал маленькие суда в разные стороны. Друг друга так и не нашли. Продолжили путь самостоятельно.
«Святой Павел» под командованием Алексея Чирикова 15 июля обнаружил землю с высокими горами, покрытыми лесом – это была Америка. Штурман Дементьев отправился на шлюпке искать место, где можно пристать. И не вернулся. Через 6 дней увидели на берегу огонь. Решили – это моряки, которые не могут вернуться на корабль. Послали вторую шлюпку с 4 матросами. Но и она исчезла.
Что произошло, так и осталось неизвестно. Может быть, напали индейцы и разожгли огонь, заманивая путешественников. А может, лодки потопило водоворотами, они бывают у берегов Америки при приливе и отливе. Больше шлюпок не было. Из-за этого не смогли набрать пресной воды. Тем не менее решили возвращаться. Выдачу воды несколько раз уменьшали. Кашу варили раз в неделю. В остальные дни варили солонину в морской воде. Люди ослабели от такого питания. Разгулялась цинга, умирали. 8 октября «Святой Пётр» вернулся на Камчатку, из 68 человек осталось 49.
А «Святой Пётр» Беринга дошёл до Америки 17 июля, через 2 дня после Чирикова. Но гораздо севернее. Там жили алеуты, они встретили русских дружелюбно. Экспедиция исследовала здешние берега, острова. Хотя и на этом корабле началась цинга, 10 человек умерли. А на обратном пути налетели штормы. Носили и крутили судно два месяца! Управлять им было невозможно. 4 ноября увидели горы, покрытые снегом. Обрадовались, что это Камчатка. Но это были острова, которые позже назовут Командорскими. Буря несла корабль к берегу, на камни. Моряки бросили якорь, но ударом волны его оборвало. Видимо, они крепко молились. Эта же волна настоящим чудом спасла судно. Перебросила его через рифы (подводные камни) в бухту, там шторм был гораздо слабее.
Высадились, и рядом оказалась долина, речка с чистой водой. На берегу было много дров – деревянных обломков, выброшенных морем. Для зимовки оборудовали землянки, покрыв их брезентом. В декабре умер Беринг – он был пожилым и уже в плавании плохо себя чувствовал. Ещё 19 человек унесла цинга. Моряков возглавил офицер Савелий Ваксель. Оказалось, что на острове можно очень легко охотиться. Морские котики, морские коровы, каланы никогда не видели людей и не боялись их. Это позволило оставшимся выжить.
Следующим летом в 1742 году Чириков на «Святом Павле» искал пропавшую экспедицию Беринга. Причём нашёл и нанёс на карту тот самый остров, где она находилась. Но самих моряков не заметил, поплыл дальше. А у них корабль совсем разбило зимними бурями. Однако они из обломков решили построить новый. Все три корабельных плотника умерли. Но среди матросов был казак Савва Стародубцев. Он в Охотске трудился на верфи простым рабочим, многое запомнил. Под его руководством сделали маленький кораблик. В него кое-как набились 46 человек, вышли в море, и уже через 4 дня достигли Камчатки. Стародубцева за это произвели в дворяне, назначили начальником на верфях Охотска. А маленький «Святой Пётр», построенный им на острове, оказался таким прочным, что служил ещё 12 лет!
За 9 лет русские моряки нанесли на карты значительную часть берегов Северного Ледовитого океана, Камчатки, Чукотки, Охотского моря. Открыли множество островов. Подтвердили, что между Азией и Америкой есть пролив. Позже на картах появились их имена. Берингово море, Берингов пролив, Командорские острова – тоже в честь командора Беринга. Море Лаптевых, пролив Дмитрия Лаптева, берег Харитона Лаптева. На картах можно найти и острова, проливы, бухты, полуострова, горы, названные в честь Чирикова, Шпанберга, Челюскина, Малыгина (он дал имя и Карскому морю из-за своих зимовок на реке Каре), Овцына, Минина, Ласиниуса, Прончищева. Есть и бухта Марии Прончищевой. В имени ошиблись, её звали Татьяна, но на картах так и осталось – Мария.
Глава 14. В боях за Азовское море
В XVIII веке самой сильной и богатой из западных держав была Франция. Она строила планы вообще господствовать в Европе – а это значило и во всём мире. Россию она считала соперницей, всячески вредила. Союзниками французов были враги нашей страны, Турция и Швеция – она всё ещё мечтала обратно отнять Прибалтику, Неву. Тогда Россия заключила союз с Австрией, она враждовала и с турками, и с Францией.
В 1733 г. умер король Польши Август Сильный. Часть поляков хотела выбрать на его место сына, Августа III. А французы прислали Станислава Лещинского. Того самого, которого сажал на трон шведский Карл XII. Нашу страну он ненавидел, жил во Франции. Получил от неё много денег, набрал войско и занял столицу, Варшаву. Анну Иоанновну такой король у соседей совсем не устраивал. Она стала помогать Августу III, послала в Польшу армию фельдмаршала Миниха. Отряды Лещинского русские разгоняли даже без серьёзных боёв. Он сбежал из столицы, укрылся в городе Данциге (сейчас – Гданьск). Это была лучшая крепость Европы. В ней засело 25 тысяч солдат. А у Миниха было только 15 тысяч, половина из них кавалерия. Гнались за противником налегке, без тяжёлых орудий. Взять крепость не могли.
А Данциг стоял рядом с Балтийским морем, в устье реки Вислы, и Лещинский ждал помощи из Франции. В мае 1734 года к нему прибыла эскадра адмирала Берейла, 3 линейных корабля, 2 фрегата, прам и транспортные суда. Привезла 2500 солдат. Они двинулись к городу, поляки вышли в атаку навстречу. Но русские не дали им соединиться. Отбросили тех и других. Французы построили укреплённый лагерь возле морской гавани, форта Вайхзельмюнде.
Из Кронштадта отчалила и русская эскадра адмирала Гордона. Вперёд он выслал фрегаты «Митау» и «Россия». Ночью они потеряли друг друга. «Митау» под командованием Петра Дефермери подошёл к Данцигу один. В бухте увидели французов и развернулись назад. Но «Митау» догнали 3 линейных корабля и фрегат. Потребовали капитана на переговоры. С Францией у России войны не было, а Дефермери и сам был французом, поступил на русскую службу при Петре I. Даже с адмиралом Берейлом был знаком. Не ожидая ничего плохого, отправился к нему. Но французы вместо переговоров окружили «Митау» на шлюпках и захватили.
Хотя вскоре показались 16 наших линейных кораблей, 3 фрегата и 2 бомбардирских судна. С такой силой Берейл предпочёл не встречаться и рванул подальше. Русские корабли нагрянули в бухту, зажали оставшиеся там французский фрегат «Бриллиант», прам и посыльное судно. Миниху они привезли тяжёлую артиллерию, боеприпасы. Эскадра и сухопутные батареи окружили гавань, форт Вайхзельмюнде и французский лагерь. Линейные корабли из-за недостаточной глубины не могли подойти на расстояние выстрела. Но шлюпками на буксире подвели поближе фрегаты и бомбардирские корабли. 4 июня они открыли шквальную бомбардировку. Враги отвечали из всех пушек, но в форте начались пожары. На второй день обстрела там взорвались пороховые погреба. Неприятели сдались. Русским достались 168 орудий, три французских корабля.
Лещинский понял, что больше его никто не спасёт. Переоделся крестьянином и ночью сбежал на рыбачьей лодке. А без него и Данциг сдался. Королём Польши остался Август III. К пленным французам Анна Иоанновна отнеслась милостиво. Офицеров даже пригласила на бал по случаю победы, а потом всех французов отпустила домой. Фрегат «Митау» они вернули. Офицеры сперва попали под суд. Подозревали измену, ведь Дефермери был французом. А по закону за сдачу корабля без боя полагалась смертная казнь. Хотя царица разобралась, что его захватили обманом. Всех простила.
Но в заваруху в Польше влезла не только Франция, она втянула ещё и турок. Султан отправил отряды в помощь Лещинскому, только опоздал. А Крымского хана послал в набег на наши земли. Началась новая война. К России присоединилась союзная Австрия. В Петербурге вспомнили, как воевал с турками Пётр, как выводил по Дону корабли. В Воронеже стали строить флотилию контр-адмирала Бредаля. Такую же флотилию решили создать на Днепре, её начал строить в Брянске контр-адмирал Дмитриев-Мамонов.
В 1736 году армия фельдмаршала Ласси осадила Азов. По Дону подошла и флотилия Бредаля – 35 галер, 15 прамов, множество лодок и грузовых судов привезли артиллерию, запасы. Турки прислали флот с подкреплениями, но устье Дона уже перекрыли прамами, не пропустили. 11 июня русская артиллерия открыла огонь по крепости. С реки её засыпали ядрами и бомбами прамы, среди них были большие, по 44 пушки. Под прикрытием их орудий наши солдаты захватили предместье города. Турки поняли, что не выстоят, и согласились сдать Азов, если им позволят уйти.
Другая русская армия, Миниха, разгромила войско крымского хана и прокатилась по Крыму. Хотя и не осталась там – татары жгли степную траву, портили колодцы. Из-за жары и плохой воды много солдат заболело, и армия ушла на Украину. На следующий год Миних решил брать Очаков, главный турецкий город и порт на северном берегу Чёрного моря, возле Днепровско-Бугского лимана (залив, куда впадают реки Днепр и Буг). Тут-то должна была помочь Днепровская флотилия.
Но… когда воевал Пётр I, он сам руководил, сам всё проверял. Анна Иоанновна в морских делах не разбиралась, доверяла советникам. Планы составили сухопутные генералы, вроде бы хорошие. О морских особенностях они даже не подумали. А морские начальники когда-то, при Петре, отлично командовали кораблями. Потом в мирное время занимались другими делами. Кто-то строил корабли, кто-то командовал портами. Оказалось, что руководить большими силами на море они не умели. Контр-адмирал Дмитриев-Мамонов был специалистом как раз по строительству кораблей. Ему приказали, он и понаделал в Брянске аж 355 штук. Галеры, прамы, дубель-шлюпки. Даже не подумал и не разузнал, что на Днепре пороги – там любое судно разобьёт в щепки.
Флотилия дошла до них и встала. А она везла грузы для армии. Пришлось собирать лодки у местных жителей, перегружать на них пушки, продукты, порох. Очаков без флотилии всё-таки захватили. Только к осени получилось перетащить волоком вокруг порогов 48 дубель-шлюпок и других лёгких судов. Они очень пригодились. Как раз явилась турецкая армия отбивать Очаков, с ней 12 тяжёлых галер. С ними в бой русские судёнышки не вступали, на дубель-шлюпках было лишь по 4 малокалиберных фальконета. Но они раз за разом выходили к вражескому лагерю, обстреливали позиции и батареи. Взять крепость турки так и не смогли, отступили.
А пока шли сражения под Очаковом, вторая русская армия Ласси двинулась на Крым. Но и здесь морские операции не продумали, ничего не разведали. Со времён Петра Азовское море обмелело. Возле устья Дона волнами намыло отмель, как бы барьер из песка – «бар». Вывести галеры и прамы не получилось. Понастроили 320 лодок с мелкими пушками, на каждой 40–50 матросов и солдат. С ними Бредаль вышел в море. В Крым ведут несколько дорог. Главная – на Перекопском перешейке. Там хан собрал войско, ждал русских. Но Ласси обманул его, направился на Генический полуостров. Подошла флотилия, перевезла солдат через пролив – и в Крым. Наша армия вдруг очутилась в тылу у татар и ещё раз разгромила их.
Но и султан прислал в Азовское море эскадру, 2 линейных корабля, фрегат, 30 галер и много мелких судов. Куда уж было вступать в сражение с такими силами! Бредаль приказал вывести лодки к берегу, на мелководье, большие корабли туда не доберутся. Однако вдобавок разразился шторм. Срывал с якорей русские судёнышки, выбрасывал на берег. Из 217 лодок потопил и разбил 170. Правда, суша была рядом. Почти все моряки уцелели, вытащили с лодок часть грузов, пушек. А турки увидели, что стало с флотилией. Выслали к берегу плоскодонные галеры добить её. Но русские вырыли окопы, встретили огнём своих пушечек. Отогнали врагов, и эскадра удалилась.
Бредаль думал, что она вообще покинула Азовское море. Начал приводить повреждённые лодки в порядок, отправлять в Азов отдельными отрядами. Один из них повёл капитан Дефермери – тот самый, которого недавно захватывали французы. У него было 10 лодок и самый большой кораблик, артиллерийский бот с 5 орудиями. Дефермери на боте оторвался далеко вперёд от своих лодок. И вдруг появилась вся турецкая эскадра, она никуда не ушла. Русские поняли – догонят. Но Дефермери показал, что он совсем не трус и не изменник. Посадил бот на мель, приказал команде спасаться на берег. Сам остался с двумя матросами. На него ринулись галеры. Капитан успел дать по ним 4 залпа, а когда турки полезли на абордаж, взорвал бот вместе с собой и неприятелями.
Следом возвращался и Бредаль, он собрал и починил 106 лодок и 5 ботов. Встретив турецкий флот, он сделал то же, что и раньше. Приткнулись к берегу, вытащили пушки, окопались. Неприятельские галеры и мелкие суда пробовали атаковать, но их отбивали, и эскадра повернула в море. Тогда и остатки флотилии вернулись в Азов. А у Ласси в Крыму повторилась та же история, как у Миниха. Жара, нехватка воды и еды, болезни. На зиму он увёл армию на свою территорию.
Но такие походы решили раз за разом повторять, разорять Крым – пока хан не будет просить о мире. За зиму для флотилии Бредаля понаделали новых лодок. Весной 1738 года она отчалила помогать армии. Однако турки теперь заблаговременно прислали эскадру, 16 больших кораблей и 109 мелких. Они уже поджидали, перекрыли дорогу. Когда-то казаки на лодках побеждали турецкий флот, придумывали всякие хитрости, смело бросались в атаки. Да и сейчас донской атаман Петров обманул неприятелей. Выждал ненастную ночь, и сотня казачьих лодок проскочила мимо эскадры к своим.
Бредаль так не умел. Он решил не рисковать. Считал, что уже нашёл надёжный способ. Сразу повернул свои 146 лодок и ботов к берегу. Возле Федотовой косы высадились, поснимали пушки, окопались. Снова отстреливались, если турецкие корабли приближались. Но они на этот раз зажали русских и не уходили. Просидели на жаре полтора месяца. Многие стали болеть. Поняли, что враги так и будут дежурить, не уйдут. Тогда решили возвращаться в Азов по берегу. Все грузы с лодок сняли и флотилию сожгли.
А на Днепровскую флотилию обрушилось другое бедствие. В Очакове, где она стояла, и в соседней области началась эпидемия чумы. Умирали солдаты, матросы, умерли два адмирала флотилии Сенявин и Дмитриев-Мамонов. Было решено уйти из заражённых мест. Крепость Очакова взорвали, остатки гарнизона на судах флотилии вывезли по Днепру подальше. Только в 1739 году Миних перешёл в наступление, разбил вражескую армию.
Но в это же время турки вдребезги расколошматили союзную Австрию, она требовала прекратить войну. Поэтому заключили мир. Россия всё-таки победила. Турция вернула всех русских невольников, захваченных в прежние времена. Запретила крымцам набеги. Отдала Запорожье и Азов. Но по договору русским запрещалось держать в Азове войска, плавать по Азовскому и Чёрному морям. Из судов, построенных для Азовской и Днепровской флотилий, часть отдали местным жителям для речных перевозок. Остальные гнили, их разобрали на дрова.
Но Франция натравливала на Россию не только турок, ещё и шведов. Они сперва не решались. А осенью 1740 года умерла Анна Иоанновна. Начались склоки, интриги, заговоры, кому править страной. Шведский король Фредрик обрадовался, что для них обстановка самая подходящая, как когда-то в Смуту. Ринулся воевать. Раскатал губы забрать не только прежние шведские владения, а даже весь Русский Север до Белого моря. Он очень ошибся. Наши солдаты под командованием фельдмаршала Ласси отбросили врагов. А новой царицей стала дочь Петра I Елизавета. По её приказу в 1742 году армия Ласси двинулась на Финляндию.
Повторили старые планы Петра. Для действий у берегов, в финских шхерах, использовали лёгкую гребную флотилию – 44 галеры, 13 ботов и полсотни лодок. На них погрузили 10 тысяч солдат. Флотилия прикрывала сухопутные войска со стороны моря, подвозила им припасы. Возле Гельсингфорса (Хельсинки) разбитых шведов зажали с двух сторон. С одной – армия Ласси, с другой флотилия. 17 тысяч вражеских солдат сдались.
А в 1743 году решили высадить десантный корпус Ласси в самой Швеции. Чтобы перебросить его, понастроили новых гребных судов, флотилия выросла до 133 галер и больших лодок. Для удобства наметили сперва перевозить войска на Аландские острова, на полпути от Финляндии до Швеции. А уж оттуда они все вместе нахлынут на шведский берег. Первым к островам подошёл отряд капитана I ранга Кайсарова, 7 галер и 2 прама. Но увидел, что там уже поджидает шведская эскадра, 18 галер и 1 прам. Неприятелей было в два с половиной раза больше, и они ринулись в атаку. Наши моряки дрались больше двух часов, их пушки подбили несколько вражеских кораблей и заставили их удирать.
Тогда шведы выслали на перехват мелких русских судов тяжёлую эскадру – 8 линейных кораблей, 6 фрегатов, и ещё несколько кораблей. Они встали возле Гангута. Но вышли в море и главные силы Балтийского флота – 15 линейных кораблей, 2 фрегата. После артиллерийской перестрелки шведы убрались. Путь к Аландским островам был расчищен. Там собралась вся наша гребная флотилия с десантным корпусом. Шведы поняли – вот-вот русские высадятся рядом с их столицей. Пока не поздно, стали просить о мире. А за нападение им пришлось расплатиться, отдать России южную часть Финляндии.
Глава 15. Семь футов под килем!
Служба на парусном флоте была очень тяжёлой во всех странах. Чтобы лазить по мачтам, матросы бегали босиком. Постоянно на ветру, часто были мокрыми – то брызги волн, то дождь. Простужались, болели. В плаваниях еда была однообразная. Солонина часто протухала, пресная вода в бочках портилась. Это вызывало желудочные заболевания. Старались как-то обеззаразить воду, добавляли в неё вино или ром (это называется грог). Но и такой воды запасы были ограниченные, только для питья и приготовления еды. Для мытья черпали за бортом солёную. Впрочем, в те времена в Европе мылись редко. Англичане вообще полагали, что это вредно для здоровья. И на кораблях было очень грязно. Во всех портах было полно крыс, они забирались на суда, плодились, бегали. Это считалось обычным, нормальным. Было даже поверье, если крысы уйдут с корабля, значит, чувствуют, что он потонет.
В Англии, Франции, Голландии матросов зазывали за деньги. Записывались безработные, бедняки. Их манили как будто солидным жалованьем, но вычитали за форму, еду, даже за койки-гамаки. Оставалось чуть-чуть. А трудностей многие не выдерживали. Надрывались, умирали от болезней, дезертировали (убегали со службы). Матросов всегда не хватало. Их набирали специальные команды вербовщиков. В портовых кабаках напаивали человека, при свидетелях вручали предоплату. В Англии было достаточно 1 шиллинг. Взял – значит уже согласился, зачислен. Или просто хватали насильно. Судьи направляли на флот мелких преступников.
Обратно ходу не было даже тем, кто записался добровольно. Служить должны были до конца жизни или пока сил хватит. А дисциплину среди такой разношёрстной публики поддерживали суровыми наказаниями. Пороли «кошками» – плёткой с грузиками на концах. «Килевали» – кидали в воду и протаскивали на верёвке под килем. Конечно, у офицеров условия были лучше. Своя каюта, какие-то удобства. Но офицерами могли стать только дворяне или богатые люди. Для этого надо было выучиться, ещё и купить офицерский патент, а он стоил дорого.
Когда Пётр I создавал флот, он перенял и иностранные порядки. И наши офицеры, учившиеся за границей, и иностранцы, которых царь взял на русский флот, организовывали службу так же, как привыкли в других странах. Вроде, так положено. Поэтому на флоте возник особый язык, со многими иностранными словами. Лестница – трап, повар – кок, кухня – камбуз, порог – комингс. Направления моряки обозначают: норд – север, зюйд – юг, вест – запад, ост – восток. Расстояния стали измерять в футах (1 фут – около 30 сантиметров), морских милях (1 миля – 1 километр 852 метра). До сих пор моряки желают друг другу «семь футов под килем» – это значит, чтобы под днищем оставался запас больше 2 метров, не сесть на мель.
А скорость на флоте измеряют в «узлах». Для этого на парусниках был лаг – прибор из доски и верёвки с узлами. Доску бросали в воду за кормой идущего судна, она оставалась на месте, верёвка разматывалась. Переворачивали песочные часы, рассчитанные на 30 секунд, и смотрели, сколько узлов размотается за это время. Их вязали на таком расстоянии друг от друга, чтобы 1 узел соответствовал 1 морской миле в час.
Но набирать матросов Пётр стал не так, как у англичан или голландцев, а по образцу Швеции, Австрии. Среди крестьян объявляли разнарядку, от стольких-то дворов выделить одного рекрута (новобранца). А потом рекрутов распределяли, кого в армию, кого на флот. Хотя можно было поступить и просто желающим. Но служили, как и в других странах, пока есть силы и здоровье. И телесные наказания были такие же.
Зато если крепостной крестьянин отслужил, он становился свободным. К своему барину уже не возвращался. Если матрос или солдат женился, ему на детей платили государственное пособие. Для их детей Пётр создал особые школы. Там ученикам давали еду, одежду, даже денежное жалованье. Такой заботы за границей не было. И офицерские звания в России не покупались. Их давал царь. Если кто-то из простых матросов и солдат за подвиги был произведен в офицеры, он становился дворянином. А телесных наказаний многие русские командиры не любили и не применяли. Вместо этого воспитывали в матросах чувство долга. Внушали – вы служите своему православному Отечеству, защищаете весь народ. Это святое дело, и служить надо достойно.
Единственным флотом России оставался Балтийский. Для него, кроме Кронштадта, была оборудована вторая база. В Ревеле (сейчас это Таллин). Но при Елизавете выучка и подготовка моряков очень ухудшились. Эта царица вообще не любила заниматься государственными делами, передавала их своим вельможам. А те делали только то, что им самим выгодно. Пошло воровство, беззакония. Флот оказался никому не интересным. Дошло до того, что морских офицеров 9 лет не повышали в званиях! Где-то бумаги терялись, их не докладывали императрице или она забывала подписать. Гардемарины заканчивали училище – но так и оставались гардемаринами. И прочие офицеры оставались в прежних чинах. Кто-то уходил в отставку, а новых офицеров на замену не было.
А командовали флотом адмиралы, которые выдвинулись ещё при Петре. Но они состарились. Их тянуло к спокойной жизни. Главное – старались не рисковать кораблями, чтобы проблем не было. Они так и стояли на базах. В море выходили раз в год. И не все, а лишь несколько кораблей и фрегатов. В их команды включали гардемаринов и молодых мичманов, чтобы поучились. Но ходили только по Финскому заливу. Изредка – в открытое Балтийское море. Самыми дальними и трудными считались плавания, когда новые корабли строились в Архангельске, и их нужно было перегнать на Балтику вокруг Скандинавского полуострова. Тут уж назначали лучших моряков. Пока был мир, как-то и шло всё потихоньку.
Но в 1756 году заключили союз Англия и Пруссия (на севере Германии). У англичан был самый сильный флот, они ринулись прибирать к рукам владения Франции в Америке и Индии. А прусский король Фридрих создал самую сильную в Европе армию. Полез захватывать соседние страны и области. Против них объединились Австрия и Франция, но Фридрих лупил и ту, и другую. Разбой Пруссии был опасен и для России. Елизавета тоже вступила в войну, её назвали Семилетней. Сражения шли на суше, наша армия побеждала. А Балтийский флот под командованием старенького адмирала Мишукова каждое лето выходил в море. Блокировал порты Пруссии, не пропускал туда суда. Ждал, не появятся ли союзники Фридриха, англичане. Но они так и не появились, для них было гораздо важнее отнять у французов Канаду и индийские колонии.
Однако на войне проявилась и плохая подготовка нашего флота. Русские войска на берегу моря осадили сильную крепость Кольберг (сейчас это Колобжег в Польше). Снабжение для них отправили морем, 27 транспортов (грузовых военных судов). Но они попали в сильный шторм, 11 транспортов утонули вместе с командами. Другие 16 раскидало по разным портам, они возвращались в плачевном виде. Войска под Кольбергом остались без продуктов, тёплой одежды, боеприпасов и отступили.
Тогда взять Кольберг поручили морякам. 15 августа 1760 года Мишуков привёл туда 27 линейных кораблей и фрегатов, 17 мелких и транспортных судов. По крепости открыли огонь, высадили десант контр-адмирала Мордвинова, 3 тысячи человек. Взяли укрепления на подступах к Кольбергу. Построили батареи, начали бомбардировку города. Но прошёл слух, что приближается огромная прусская армия. На самом деле врагов было всего 5 тысяч. Никто не стал этого проверять, поднялась паника. Солдаты и матросы бросили пушки, лезли в шлюпки, удирать. Мишуков и Мордвинов растерялись, не унимали их и не останавливали. А немцы из крепости выскочили и погнались, нахватали 600 пленных, 22 орудия, массу вещей и снаряжения.
Только с третьей попытки на Кольберг послали одного из лучших генералов, Румянцева. И Мишукова сняли с должности, командовать флотом назначили энергичного вице-адмирала Полянского. Его эскадра захватила в море 8 неприятельских судов, разгромила прусские береговые батареи, высадила десанты, закидала крепость ядрами и бомбами. Кольберг наконец-то взяли.
В 1762 году на престол взошла Екатерина II. Её не зря потом назвали Великой, как и Петра I. Она была женщиной умной, очень трудолюбивой. В отличие от Елизаветы, сама вникала во все дела и разбиралась в них. Обнаружила множество безобразий, злоупотреблений. Екатерина обратила внимание и на флот. Приказала устроить учения в Финском заливе возле Красной горки. Сама приехала посмотреть на царской яхте. Корабли разыгрывали между собой учебный бой, палили из пушек по городку, специально построенному на берегу. Но действовали так плохо, что два фрегата зацепились друг за друга снастями, долго не могли распутаться. По городку из орудий не попадали. Екатерина сказала, что корабли были похожи не на военные, а на голландских рыбаков, когда они выходят ловить селёдку. Поставила оценку: «У нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков».
Царица повелела подтянуть обучение моряков. У неё был и особый дар – замечать талантливых людей. В армии она отметила Румянцева, Суворова, Кутузова. И на флоте сумела увидеть способности Спиридова, Чичагова, Сенявина. Взяла их под покровительство, выдвигала на командные должности. Екатерина стала зазывать и лучших иностранных моряков, хорошо платила им. На наш флот перешли служить очень умелые англичане Грейг, Тревенин, Эльфинстон, голландец Кингсберген. А три десятка русских морских офицеров царица отправила для подготовки в Англию. Они на британских торговых судах совершали плавания в Америку, Индию, Китай, изучали разные моря и океаны.
Возобновились и исследования новых земель. Открытиями Беринга и Чирикова в Тихом океане заинтересовались сибирские купцы. Это же было очень выгодно – торговать с жителями открытых островов, промышлять там морских котиков, моржей, тюленей. Купец Никифоров построил небольшое судно. Командовали им моряк Глотов и казак Пономарёв. Они достигли Алеутских островов, открыли несколько новых. Даже привели местное население в подданство России.
Купец Толстых на своём судне «Святые Адриан и Наталья» открыл ещё 6 островов, назвал их Адриановскими. Их жители тоже приняли подданство России. Ряд открытий сделал купец Шилов. Губернатор Сибири докладывал об этом царице. Екатерина послала на Дальний Восток экспедицию капитана 2 ранга Креницына и капитан-лейтенанта Левашова. Они построили в Охотске бот «Святой Гавриил» и галиот «Святая Екатерина». Совершили несколько плаваний. Нанесли на карты Командорские, Алеутские острова, северный берег Аляски. Во время зимовки на Алеутских островах больше половины отряда умерло от цинги. А Креницын погиб от несчастного случая, утонул в реке. Левашов привёз материалы экспедиции в Петербург.
Русские промысловики и купцы бывали и на Северном Ледовитом океане. Купец Ляхов открыл новые острова между реками Яной и Индигиркой, их назвали Ляховскими. От охотников, возвращавшихся с промысла, стало известно о Медвежьих островах возле реки Колымы. Туда послали сержанта Андреева, нанёсшего их на карту. А великий русский учёный Михаил Ломоносов сам был помором. Он рассчитал морские течения в Ледовитом океане, и у него получилось, что где-то на севере, за полосой льдов, летом должна открываться вода. И по ней можно пройти вдоль всей Сибири до Тихого океана, попасть в Китай и Индию.
Екатерина очень заинтересовалась идеей Ломоносова, велела проверить. Назначила для этого командора Василия Чичагова. Открытие такой дороги было бы чрезвычайно важным. Чтобы о ней не узнали иностранцы, экспедицию готовили в строжайшей тайне, даже не в Архангельске, а в крошечном порту Кола. Моряки маскировались под китобоев и охотников на моржей. Чичагов на трёх судах совершил два плавания. Но Ломоносов в этом случае ошибся. Никакого открытого моря в Ледовитом океане не было. Экспедиция добиралась очень далеко на север, но встречала сплошные льды и возвращалась.
А мореплавание не стояло на месте. Оно развивалось. Российский учёный Эйлер ещё в 1747 году издал большую книгу «Наука морская». Он изложил учение о плавучести судна, остойчивости, центре тяжести. Показал, как рассчитывать сопротивление воды, хода, возможности поворотов под парусами. Менялись и типы кораблей. Некоторые постепенно исчезали с флота – пинки, шнявы, скампавеи. Но появлялись новые. Корветы – почти как фрегаты, но легче, быстрее. У них не было специальной артиллерийской палубы, надстроек на корме и носу. На открытой верхней палубе ставили 20–30 орудий.
Появились шлюпы, похожие на корветы, но меньше. Ещё меньше были бриги, у них было не три, а две мачты. Для обстрела укреплений на берегу, на мелководье, начали использовать канонерские лодки. Большая лодка на вёслах, со съёмной мачтой и парусом, но на ней ставили 1–2 крупнокалиберных орудия. А в морской артиллерии появилась карронады. Это короткоствольные пушки, били на близкое расстояние. Зато они были больших калибров и перезарядить короткий ствол было гораздо быстрее, чем обычную пушку. Так что и стрелять можно было быстрее, вести более сильный огонь. Царица следила за иностранными новинками, покупала их для нашего флота, а дальше и сами приспосабливались их изготовлять.
Но Екатерина изменила и жизнь, порядки на флоте. Жестокие наказания матросов, порку батогами, «кошками», протаскивание под килем она вообще запретила (хотя за границей всё это ещё применялось). В России остались только «линьки» – кусок верёвки, которым боцман мог вздуть нерадивого матроса. О солдатах и матросах императрица проявляла большую заботу. Срок службы им ограничила. Уже не до конца жизни или до предела сил, а 25 лет. Тем, кто отслужил, выдавали большую сумму денег, чтобы они могли устроить собственное хозяйство. Платили пенсию, хоть и маленькую, но они могли заниматься, чем захотят, – обрабатывать землю, торговать, открыть какую-нибудь мастерскую. И никаких налогов за это с них не брали. Если матрос или солдат женится на крепостной девушке, она становилась свободной. А если муж погибнет на службе, жене платили пенсию, детей воспитывали за государственный счёт. Само положение матросов и солдат стало почётным. А значит, и желание появлялось служить хорошо.
Но Екатерина изменила и службу офицеров. Их личным оружием всегда была шпага – знак дворянского достоинства. Однако для моряков она была страшно неудобной. В бою при абордаже попробуй-ка махать длинной шпагой в узких проходах и помещениях корабля. Или в плавании пробежать по трапам, пролезть через люки, подняться на мачту – шпага путается в ногах, цепляется за переборки, снасти. Для боя её заменили на короткую абордажную саблю. А в повседневной службе вместо шпаги начали носить особый кинжал, кортик. Его полюбили. Стали считать символом морской офицерской чести.
Царица внесла новшество и в офицерскую жизнь на судах. До сих пор кок готовил общую еду только для матросов. Офицеры-то были из дворян, у них имелись слуги, вот и готовили им. А если нет слуг – ешь с матросами. Теперь на кораблях были устроены кают-компании, где подавали еду офицерам. И оказалось, что это наладило не только питание. За один стол садились и адмиралы, и капитаны, и мичманы. Они сплачивались, лучше узнавали друг друга. Молодые слушали рассказы старших, перенимали их опыт. В кают-компаниях стали собирать библиотеки, ставить пианино. Там офицеры, свободные от вахты, могли провести вечер, как в клубе.
Императрица заботилась и о здоровье офицеров, матросов, солдат. Организовывала госпитали с удобными условиями, хорошим питанием, грамотными врачами. Лекарства даже закупала за границей. На флоте появились специальные госпитальные суда – сопровождать в походах эскадры. Но для здоровья очень важными были и санитарные условия. Екатерина была очень аккуратной, грязи не терпела. А на кораблях она бывала регулярно. И моряки стали наводить идеальную чистоту. На флоте это стало прочной традицией. Матросы так драили (мыли) палубы, чтобы ни соринки. Даже возник обычай: после приборки (уборки) вахтенный офицер надевает белые перчатки и идёт всё проверять. Если перчатки испачкались, приказывает повторить приборку.
И крысы исчезли. Мы не знаем, кто это первым придумал. Может быть, тоже Екатерина. Она как раз покончила с крысами в своём дворце, там специально завели кошек. А на кораблях крысы не только продукты портили, но и снасти подгрызали, заразу разносили. Но и на флоте начали служить коты. Их брали на суда, они становились как бы членами команды. Конечно же, общими любимцами. Эти коты добросовестно несли свою службу, уничтожали грызунов.
Глава 16. Чесменское сражение
Франция опять натравливала против русских и поляков, и шведов, но особенно враждебно вели себя турки. Приближённый Екатерины Алексей Орлов предложил – если с ними начнётся война, надо послать эскадру в Средиземное море, устроить там восстание греков и других христианских подданных султана. Они давно надеялись, что Россия когда-нибудь освободит их. Императрице план понравился.
И тут к ней очень кстати обратился богатый купец из Тулы Владимиров. У него была идея создать акционерное общество для морской торговли с городами Средиземного моря. Он просил выделить для этого государственное судно. Екатерина не только поддержала его, но и сама вступила в число акционеров, внесла 10 тысяч рублей. Хотя она думала не только о торговых выгодах. Специально построили 34-пушечный фрегат «Надежда благополучия». Команду набрали из военных офицеров и матросов.
Но в 1764 году фрегат отправился в плавание как гражданское судно, под купеческим флагом. В итальянском порту Ливорно выгрузил русские товары – тульское железо, полотно, канаты для корабельных снастей, кожу. Взамен взял итальянские – макароны, свинец, дорогое сандаловое дерево. Но при этом офицеры освоили дорогу в Средиземное море, зарисовали планы гаваней, проливов. Даже изучили, как здешний корабельный червь точит древесину, как от него лучше защитить днище.
Однако сперва война началась с Польшей. Хотя она-то совсем захирела, была слабенькой. Но многие горделивые паны ненавидели русских. А французы подзуживали их, какую бы гадость сделать. Поляки опять начали гонения на православных, объявляли их неполноценными людьми. Екатерина заступилась за них. Грозно потребовала, чтобы православным в Польше дали одинаковые права с католиками. Король и сейм (парламент) струсили, согласились. Но паны взбеленились. Отказались признавать собственную власть, если она слушается русских. Взялись за оружие и стали громить православные храмы, убивать священников, монахов, простых верующих.
Тут уж Екатерина двинула в Польшу войска. Но полякам стала помогать Франция, прислала лучших генералов и инструкторов. Султану она отвалила колоссальную сумму 3 миллиона ливров, чтоб ударил на Россию. И паны пообещали ему отдать часть Украины, если заступится за них. Султан Мустафа ох как порадовался. Он и от французов вон сколько получил, и от поляков получит, и у России что-нибудь захватит. Послал на нашу землю крымскую орду, она прокатилась пожарищами, угнала массу пленных.
Екатерина хорошо понимала: война с турками – это борьба за Чёрное море. Вице-адмиралу Алексею Сенявину она поручила заново строить в Воронеже Азовскую флотилию, оборудовать для неё порт в Таганроге. Прошлую ошибку с Днепровской флотилией императрица не повторяла. Вместо этого дали денег запорожцам, они понаделали привычные им «дубы», большие лодки. На каждой лёгкая пушка-фальконет.
Весной 1769 года 2 тысячи казаков на 38 лодках отчалили вниз по Днепру. Турки об этом пронюхали. Прислали 20 больших галер с пушками, они везли 12 тысяч воинов. Флотилия вошла в устье Днепра, двинулась вверх по реке. Запорожцы плыли навстречу, но обнаружили врагов первыми. Они устроили засаду, укрыли лодки в плавнях и камышах. Когда турки проходили мимо, казаки первым же выстрелом пушечки отбили руль у флагманской галеры, она села на мель. Вылетели лодки, захватили ещё 3 корабля, остальные сумели удрать.
Царица не забыла и планов о Средиземном море. Многие члены правительства были против. Ужасались, что это слишком далеко и опасно. Но Екатерина настояла на своём. Главнокомандующим назначила автора идеи, Алексея Орлова. Сперва хотели послать все силы Балтийского флота – 20 линейных кораблей, 6 фрегатов. Но раньше-то плавания были рядом, по Финскому заливу. Когда стали проверять, то оказалось, что для такого дальнего похода многим кораблям нужен серьёзный ремонт. Решили отправлять их несколькими эскадрами, по очереди. 1-я, под командованием адмирала Григория Спиридова, подняла паруса в июле 1769 года. 2-я, контр-адмирала Эльфинстона, двинулась в путь в октябре.
Поделиться книгой: