Маленькая красная кнопка (СИ)

— Обижаешь! — фыркает возмущённо и хитро прищуривается: — Я тебя видел. Смотри.

Кивает на свой монитор, а я обхожу стол и нависаю над ним, жалея, что не догадалась одеться поприличнее. То есть, по неприличнее.

Нужная точка видна, как на ладони. Отлично! Чтоб такого придумать?

— А есть запись часа за два назад? — сначала уточним, а есть ли смысл напрягаться.

— За сутки, потом перезапись. Не храним дольше, смысла нет, а разрешение такое, что занимает на диске места больше, чем пор… фильмы моего коллеги.

Я глупо хихикаю и мямлю:

— А можно посмотреть?

— Фильмы? — уточняет особенным голосом, а к моему горлу подкатывает тошнота. Снова хихикаю.

— Запись с камер, Коль! — говорю с укором, проворачивая к нему голову. Отводит взгляд.

— А что ты там рассчитываешь увидеть?

— Да, блин… — вздыхаю и распрямляюсь. — Походу, у моего мужика любовница.

Соображай, милый! В прошлый раз я съехала на том, что состою в серьёзных отношениях, это твой шанс!

— Я бы от такой, как ты, гулять не стал, — говорит со значением и достоинством, а я скромно туплю глазки.

— Спасибо…

Теперь тошнит от самой себя. Чёрт, поджидающий меня в аду, хлёстко щёлкает кнутом и подло ухмыляется.

Николай находит нужный отрезок и запускает видео на быстром темпе.

— Вот он, вот он! — тыкаю пальцем в монитор, несказанно обрадовавшись появлению Артёма в кадре. — Попался, гад!

— Он же это… с ребёнком и коляской, — бормочет Коля ошалело.

— И что теперь, если ребёнок есть, сексом не заниматься? — спрашиваю ворчливо, окончательно смущая парня, ещё минуту назад намекающего на совместный просмотр порнушки.

Он вновь запускает видео, пытаясь скрыть неловкость, подъезжает машина, делает круг почёта, разворачиваясь, а я успеваю увидеть лицо водителя.

— Мужик, — брякает Коля, — он что, это… латентный гомосексуалист?

Моё лицо вытягивается от удивления, но относится оно скорее к выбранному речевому обороту. Какая деликатность! Какой такт! Какая терпимость! Похвально!

— Не знаю, что и думать… — бормочу невнятно, — а можешь скинуть отрывок на флешку? Я буду тебе очень благодарна! Предъявлю ему вечером, пусть объясняется!

— Давай скину, — пожимает плечами и берёт одну из кучи аналогичных, валяющихся на столе. — Только занеси потом, окей? А то у меня мало.

«Ага, последняя» — фыркаю мысленно.

— Конечно! — отвечаю с запалом. — Коля, ты чудо! Я так тебе благодарна!

— Обращайся, — его голос вновь приобретает «ту самую» интонацию и хочется добавить лишь «если ты понимаешь, о чём я».

Понимаю, милый, понимаю.

Пулей поднимаюсь по ступенькам и несусь в парикмахерскую напротив. Плюхаюсь на свободный стул и говорю решительно, чувствуя себя при этом такой дерзкой и отважной, что по рукам бегут мурашки:

— Чёлку, — но тут просыпается трусливый заяц и бормочет вслух моим голосом: — Подлиннее…

Мастер коротко хохотнула и взяла накидку, взмахнув ей, как будто собирается стелить белоснежную накрахмаленную скатерть на огромный стол в богато обставленном поместье. Дворянском, разумеется.

И вот я, вся из себя обновлённая, с флешкой в кармане джинсовых шорт, плетусь домой, едва переставляя ноги и пытаясь сообразить, на кой чёрт Артём тайно встречался с Али. Сажусь на лавку у подъезда и окунаюсь в воспоминания давно минувших дней.

3

Два года назад я работала в фирме Тимура. Начальник-бабник, любитель выпивки и просто моральный урод меня никогда не беспокоил, я ни раз переводила его скупые речи на переговорах и была невидимкой, с которой она даже не здоровался, и меня это вполне устраивало, но после одного корпоратива всё изменилось. Да, мы переспали.

Он был в стельку пьян, я практически трезвая, на утро оба пожалели, но влечение оказалось на столько сильным, что остановится не смог ни он, ни я. Но эта история поросла былью, покрылась паутиной и толстым слоем пыли.

На последних переговорах появился красавчик-турок Ибрагим Шахин со своим верным спутником — переводчиком Али. Да, с Ибрагимом я тоже спала и эта моя слабость так же ничем хорошим не закончилась.

«Ты собралась разобраться с тайной встречей или перетрясти грязное бельё?» — язвительно осведомился внутренний голос.

Итак, Али… ещё тогда меня напрягло, с какой вольностью он переводит Ибрагима (отлично знающего русский) и тот ему это позволяет. Их отношения не просто начальник-подчинённый, они больше похожи на друзей или бизнес-партнёров. Или и на тех и на других сразу.

Но это ещё не всё… два года назад я так увлеклась, что напридумывала целый детектив, пытаясь отвлечься от собственных тяжких дум.

Переговоры в нашем городе прошли успешно, Шахин и Тимур Соболев заключили торговое соглашение, но с ним вышел конфуз. Нелепая опечатка на первой же странице в слове «Договор» выглядела как насмешка и исправлять положение было предложено нам. Мы спешно вылетели в Турцию в количестве трёх человек (я, Соболев и наш юрист Пименов), но встретили нас неласково. В аэропорту ограбили Пименова прямо на наших глазах, украв портфель с рабочим ноутбуком и новым договором с печатями фирмы. В первую же ночь Соболев и Пименов слегли с острым пищевым отравлением, затем я подслушала разговор двух мужчин в саду, из которого следовало, что сделку пытаются сорвать, второй юрист с печатями фирмы был задержан в аэропорту якобы за драку и сам договор по итогу заключили тактически тайно. И в заговоре я подозревала именно Али и Пименова, но аргумент был просто смешон. Впрочем, сейчас он кажется ещё более нелепым. Просто они оба употребляли фразу «исчезающий вид». Причём, как её говорит Али я даже не слышала, информация донесена до моих ушей Ибрагимом. Хотела поделиться соображениями с Тимуром, но он к тому моменту уже изрядно накосячил, поспорив с Ибрагимом, кто три ночи подряд проведёт в моей постели.

А ещё Ибрагим выкупил половину фирмы Тимура у его матери и, по большому счёту, Артёму, как инвестору, ничто не мешает быть знакомым с Али, общаться как по работе, так и вне неё. Но почему он не хотел, чтобы видела и знала я? С Али меня никогда ничего не связывало (уф, хоть с кем-то переспать не успела, отвёл Господь или график был и без того слишком плотным).

— Милая, ты долго там будешь сидеть?! — кричит мама сверху, а я ухмыляюсь в ответ и кричу протяжно:

— Диана! Обедать!

Мама хохотнула и рявкнула:

— Диана! Марш домой!

А вот это больше похоже на правду… Поднимаюсь с улыбкой, разуваюсь и понимаю, что в квартире подозрительно тихо. Смотрю на часы. Точно уже должен был проснуться. Забегаю в комнату. Кроватка пуста, на полу чистота и порядок, в ванной унитаз плющевым зайцем не чистит, обувь не облизывает и не гремит кастрюлями на кухне.

— Где Рома? — спрашиваю нервно, а мама смотрит с недоумением и отвечает обыденным тоном:

— Артёмка погулять забрал, около получаса назад.

— Ясно, — выдавливаю из себя улыбку и иду в ванну якобы мыть руки.

Закрываюсь, закрываю рот полотенцем и беззвучно кричу в него, пытаясь выплеснуть всё накатившее отчаяние. Отбрасываю полотенце и решительно выхожу, но тут входная дверь открывается и входит Артём с пустой коляской и сыном на руках. Моё сердце вновь начинает биться, я тут же выхватываю из его рук Ромку и прижимаю к себе сильнее, чем того требовали обстоятельства. Артём разглядывает моё лицо и слегка улыбается:

— Тебе идёт. Мне надо уехать. Любовь Михайловна, до встречи!

— Пока, дорогой! — кричит в ответ мама из комнаты и торопится проводить, но он выходит прежде, буравя меня пристальным взглядом.

Посыл я поняла. Урок уяснила. Но на этот раз последнее слово будет за мной.

Сжимаю в кармане флешку и в самом деле намереваюсь вывести его на разговор.

— Ма, сможешь приехать ещё вечером, на несколько часов? — спрашиваю невзначай. — Хотим с Тёмой немного побыть вдвоём… ужин, свечи без опасности подпалить квартиру…

— Не продолжай! — фыркает мама. — Приеду в семь, прихвачу пижаму.

— Спасибо, — тихо смеюсь в ответ и иду готовить сыну, тут же пряча улыбку.

Посмотрим, как ты объяснишь свою встречу, шантажист!

Но объясняться Артём был не намерен. Я прождала его у дома полтора часа, прежде чем он появился. В костюмных брюках, белой рубашке с закатанными рукавами, вышел из машины с ухмылкой, обошёл и галантно распахнул дверь своей спутнице. HR его компании, Алле, миловидной блондинке с роскошным бюстом. Обнял её за талию, по-хозяйски прижав к себе, она хихикнула и подняла на него взгляд полный обожания. А он увидел меня, стоящую у той самой роскошной детской площадки, мазнул равнодушным взглядом и повёл другую женщину к себе домой.

И через пару минут прислал сообщение.

«Ты сама виновата. Поговорим завтра».

Типа, отвали, любовь моя, я настроился на секс с другой. Мне когда-нибудь повстречается не конченый мудак? Хоть на четвертиночку нормальный, адекватный мужик. Пусть пьёт и курит, но, хотя бы, не вытирает об меня ноги. Пусть будет страшным, как атомная война, но относится ко мне с уважением.

— Всё в порядке? — спрашиваю в трубку, позвонив маме.

— Конечно, что за вопросы? — отвечает возмущённо. — Сейчас буду укладывать. Отдыхай, милая, ты это заслужила!

Кладу трубку и думаю: может, правда заслужила, а? Не ясно только, чем конкретно. И, раз уж у Артёмки сегодня будет горячий секс, чем я хуже? Центр, куча баров работают, а я при полном параде (пришлось придерживаться своей же лжи). Иду по главной улице, разглядываю яркие вывески, понимаю, что не могу определиться, и просто захожу в ближайший.

Ненавязчивая музыка, народу не слишком много, успею занять место у барной стойки и изрядно надраться, прежде чем подкатит кто-нибудь особенно храбрый и уверенный в своих силах.

— Красное сухое, пожалуйста, — говорю бармену и он тут же начинает перечислять весь ассортимент. Свожу глаза у переносицы, шумно вдыхаю и повторяю с улыбкой, глядя ему в глаза: — Сергей, красное сухое.

— Понял, — смеётся бармен и смотрит на меня с прищуром.

А ничего такой. Симпатичный.

Один бокал, второй, третий, народу — не продохнуть. Становится душно, тесно, некомфортно, затея кажется глупой, пытающиеся познакомиться мужчины раздражают, с каждым новым отказом мой голос звучит всё более резко, надменно, а взгляд становится жёстче.

Поднимаюсь и выхожу на улицу, наконец-то вдохнув полной грудью. Немного прогуляюсь и домой, слушать как сладко сопит сын. Улыбаюсь своим мыслям, разворачиваюсь, определившись с направлением, и утыкаюсь в чью-то грудь.

— Простите… — мямлю тихо, хочу сделать шаг назад, но замираю.

Сердце начинает биться реже, но громче. Немая сцена затягивается, ладони начинают потеть от волнения, но я боюсь поднять взгляд. Я знаю, кого увижу. Я узнаю его тело, даже если перед носом будет фрагмент в пару квадратных сантиметров.

Первым отходит он. Выдыхаю на мгновенье, но он распахивает дверь стоящей у самого входа машины. Со стороны пассажира.

«Сейчас туда сядет очередная блондинка… — бормочу мысленно и зажмуриваюсь, — ну же, садись уже. Садись, чёрт тебя дери!».

Он молча ждёт, я борюсь с собой. Пытаюсь заставить себя уйти, нет, убежать, сняв туфли, чтобы развить предельную скорость, но ноги ведут меня к его машине. Сажусь, он тут же закрывает дверь с громким хлопком, обходит машину, садится за руль и резко трогается с места. Возможно, он пьян. Я так точно изрядно навеселе, на воздухе показалось, будто отпустило, но это лишь иллюзия. Впрочем, когда он рядом, я всегда как будто подшафе.

Везёт меня к себе. Стыдно признаться, я ни разу не была у него. Моя квартира, офис, туалет в самолёте, где угодно, лишь бы не у него. Видимо, не хочет, чтобы нас случайно увидели вместе. Что ж, логично. А у меня дома маленький ребёнок, тоже не разгуляешься.

Думала, что просто порвёт на мне платье или задерёт его ещё в лифте, но он снял, осторожно расстегнув молнию, уже в квартире, наедине. В глаза не смотрел, да я и сама старательно отворачивалась, обошлись без поцелуев в губы, сосредоточившись на остальных частях тела, не было и громких стонов, лишь сдавленные, вырвавшиеся случайно, его глухое рычание в моменты пика и моё смущение своего обнажённого тела, претерпевшего изменения после беременности и полугода кормления.

Стыд. Единственное чувство, что осталось со мной после тех нескольких часов, проведённых вместе, но я поняла это лишь в такси. В такси, которое он вызвал сам, едва я с него слезла, сделав звонок, чтобы я поняла, что оно для меня, назвав мой адрес конечным. Просто вышвырнул, так ни разу и не посмотрев в глаза, не сказав мне ни слова. Молчала и я. Что я ему скажу? Тупое «привет»? Ну, привет. Я тебя люблю? Не упала ему моя любовь. Ему его собственный ребёнок не нужен был, что уж говорить про какую-то девицу. Не сгодилась даже в роли инкубатора. Так зачем я поехала?

За возможностью прикоснуться. За жаркими объятиями, за щемящими душу эмоциями, за будоражащими нервные окончания поцелуями, за умопомрачительным сексом. Было? Было.

«Вот и не ной» — внутренняя усмешка немного приводит в чувство.

Переспала и переспала. Внезапная встреча, столкновение, накатило, бывает. Жила два года без него, проживу ещё столько же. Потом ещё и ещё, пока не сдохну в гордом одиночестве, выматывая и выбешивая сына звонками из серии «Ромочка, ты покушал?». Характер ему достался от отца. И он так же вьёт из меня верёвки. И он так быстро меняется внешне… так быстро становится похожим на него. Надеюсь, это замечаю лишь я. Тимур. Такое красивое имя и такое идиотское отчество. А по свидетельству о рождении ещё хлеще. Нахрена я на это согласилась…

— Эм… девушка, Вы будете выходить? — неловкий вопрос водителя такси выдёргивает из череды бредовых полуночных терзаний.

— Сколько с меня? — спрашиваю торопливо, доставая бумажник.

— Оплачено, — смотрит с недоумением через зеркало заднего вида, но этого ему кажется недостаточно. Разворачивается ко мне лицом, а я дублирую его неловкость:

— Эм… такси же вызвали по телефону, как это — оплачено?

— Почему по телефону? — бормочет водила. — Через приложение.

Тыкает на телефон на подставке, а я выхожу, буркнув «спасибо». Он что, отменил заказ и вызвал другое такси? Зачем? Неужели чтобы оплатить? И что это значит? Неловкая забота или плевок? Как-то за дёшево я ему отдалась при таком раскладе, надо было тариф заранее обговаривать, что ли.

Захожу в подъезд, начинаю подъем и останавливаюсь лишь на крыше. Снимаю туфли и встаю на парапет. Закрываю глаза и расставляю руки в стороны.

4

Лучше бы я спрыгнула в ту ночь. Не планировала, да и желания не было, просто стояла, ощущала ветер свободы в волосах, но лучше бы спрыгнула.

Ромка начал капризничать ещё когда позвонили в дверь. Как будто чувствовал, как будто предвидел. Обычный звонок, короткий, ненавязчивый, ни я, ни мама, подвоха не заподозрили. Я вожусь с чёлкой, пытаясь выпрямить непослушные волосы, сын то и дело выдёргивает провод из розетки, я не выдерживаю и рявкаю:

— А по жопе ты не хочешь?!

В этот момент мама без задней мысли открывает дверь, улыбаясь и качая головой, а в квартиру проходит хмурая женщина в голубой рубашке с шевроном и при погонах. Напирает на маму грудью, она инстинктивно делает шаг назад, а вслед за ней вваливается мужчина с рацией и в бронежилете, заполняя собой всё свободное пространство.

Я отбрасываю выпрямитель и поднимаю на руки начавшего плакать Ромку, но осознание ещё не пришло. Он боится незнакомцев, особенно мужчин, особенно, когда они так близко и настроены воинственно. Прижимаю его к груди, глажу по спине, пытаюсь успокоить и за криком над самым ухом не слышу, что говорит женщина, пока она не повышает голос, одновременно с этим протягивая ко мне руки:

— Отдайте ребёнка!

— Чего? — округляю на неё глаза и делаю шаг назад. — С какой стати?! Вы, вообще, кто?

— Органы опеки! — отвечает резко, а мужчина протягивает какой-то конверт.

— Что за бред! — вскрикиваю возмущённо. — Немедленно выходите!

— Диана Вячеславовна, — её желчный тон поднимает волну раздражения, — я не буду повторять дважды! Не травмируйте ребёнка ещё сильнее!