Предпочтение смерти

- Что мне до золота?

- Что же тогда? - Орадо вздохнул и, недобрым словом помянув хемитское семя, прошелся из угла в угол. Надеяться услышать от девушки откровенные ответы на свои вопросы, разумеется, не приходилось. Притворяться и скрывать свои мысли, если это выражалось необходимостью достичь поставленных целей, было свойственно натуре всякого стигийца, а уж дочь владыки Черных храмов, надо полагать, училась этому с малых лет. - О, я догадываюсь! Я знаю, почему вы решились нарушить государственные запреты и пересечь черту Запретного Города. Вы искали ее. Ту самую чашу, которую жрецы Сахима оставили в качестве посмертного дара старым богам в усыпальнице. Зачем же еще...?

- Откуда вам это знать? Впрочем, кому как не еретику, открывшему для мира библиотеку утерянных знаний старого мира, знать Темном Даре? Предполагаю, впрочем, что в его поисках вы этой ночью преуспели больше чем я.

Дрожащей от волнения рукой девушка потянулась в карман, вытащила позолоченную трубку, в которой Орадо сразу же узнал ритуальную курильницу.

- Вы позволите? - спросила Аки-Ваша. - Во имя всех богов, я все еще никак не могу прийти в себя.

Не дожидаясь ответа, она сняла с пояса мешочек, наполненный смесью каких-то трав, развязала его и принялась набивать трубку.

- Как вам будет угодно, - сказал Орадо, наблюдая за ее действиями. - Не будет ли нескромностью с моей стороны, если я спрошу, при каких обстоятельствах вы услышали о Темном Даре? Сотни лет она считалась утерянной и не принадлежащей миру живых. Мало кто знает о ее существовании, а если кто-то знает, то ни за какие деньги не осмелится взять ее в свои руки. Боги свидетели моим словам, вам не следовало нарушать покой того места

В своих предположениях вы оказались правы, амато кхари, - сказала девушка. Она поднесла курильницу к огоньку, плясавшему на свече. По комнате, тут же разошелся терпкий аромат. - Более того, вы задали прямой вопрос и ответить на него, как мне кажется, следует столь же чистосердечно. После того, как триумвират послал экспедицию в затерянный город, слухи о чаше Сахима разошлись по всем Черным Храмам. Я - священная жрица Возрождающегося бога, узнала о ней в числе первых. Вы ведь понимаете, что на свете нет таких тайн, которые мне не дозволялось бы узнать

- Проклятье на мою голову! Я должен был догадаться...

Аки-Ваша улыбнулась.

- А теперь уже я намереваюсь задать вам вопрос и желаю услышать от вас ответ не менее откровенный, чем тот, который дала вам я. Надеюсь, что вы сполна удовлетворите мое любопытство. Чаша действительно находится у вас?

- У меня было достаточно времени, чтобы ее забрать из того проклятого места, - сказал Орадо. - Но прошу вас забудьте о ней. Темные Дары никогда и никому не несли блага. Лишь жизнь во тьме и неустанную жажду крови. Если вы читали те манускрипты, то должны знать, какое зло несет в себе та вещь.

Он замолчал, поскольку увидел, как стигийка вздрогнула, при последнем, произнесенном им слове, как поджала губы, став похожей на обиженного ребенка.

- Я знаю о ней намного лучше вас, кхари. С детства меня пичкали ужасными историями о Темных Дарах жрецы Черного Храма. Они верят в то, что большая часть из них нерукотворна, поскольку была выкована из первозданной тьмы бесчисленные тысячелетия назад творениями Хаоса, которые способны поколебать основы мироздания. Однако, чего эти глупцы добились, накладывая сотни запретов и предостережений мне и моим сестрам, беззаветно внимавшим их словам и возжелавшим отыскать зерно истины в потоках лжи? Своими сказками лишь распаляли наше любопытство.

- Стало быть, мне не стоит объяснять вам, каких вы чудовищ могли повстречать, переступив черту Запретного Города.

Аки-Ваша рассмеялась. Глаза ее блеснули в багровом свете и, казалось, что в них зажегся какой-то демонический огонь. По лицу девушки, бледному, лишенному каких-либо изъянов, как будто пробежала тень.

- Во тьме Черных Храмов обитает много чудовищ. Те белесые твари, которые напали на нас - не самые страшные из них. Хотя, признаюсь вам, что даже сейчас отступники змеиного бога внушают мне безмерный ужас. Ведь они пытались убить меня. Меня, верховную жрицу Возрождающегося Творца Вселенной!

- Они с легкостью убили бы вас, даже будь вы правительницей Темных Песков. Ведь это пережитки тех мрачных времен, когда человек, по своим мыслям и поступкам, был столь же примитивен, как и обезьяна. Наши пращуры разрушили их мерзкие святилища, загнали под землю на такие глубины, на какие не спускался ни один из смертных. В старинных пергаментах говорится, что даже священные пирамиды народа Хеми, были созданы вовсе не людьми, а...

В этот момент Аки-Ваша коснулась его губ своей ладошкой и Орадо невольно замолчал, окунувшись в то тепло, что исходило от ее руки, глядя в бездонные глаза дочери владыки Черных Песков.

- Замолчите, прошу вас, - сказала она. - Ведь вы ничего не знаете о наших святынях. Земля моего народа - древняя земля. Жрецы утверждают, что первые из своих храмов хеми построили еще до того, как задышали вулканы, а племена кхари начали свой путь на запад, оставив разоренные войнами островные империи. Я убеждена, что на свете нет архитекторов более искусных, чем мы.

- Но даже жрецы хеми признают, что темные пески скрывают под собой остатки древних поселений. Если бы вы были такой же бессмертной женщиной, как супруга владыки вод, то вы бы увидели, как на остатках былого величия, среди руин древнего города, из маленькой рыбачьей деревушки рождается история новой цивилизации. Она распускается, словно лотос, переживает свое величие, а потом, под напором варваров, разбушевавшейся стихии, или собственных немочей, угасает, чтобы вскоре возродиться в новом обличии и с новой историей. Кто знает, какая участь уготована городам Ахерона, Стигии, или Туле? Может быть, такая же, какая постигла легендарные королевства древности. Великие королевства.

Стигийка отстранилась от него, как будто разочарованная его словами. Боги - свидетели, он бы сейчас многое отдал за то, чтобы узнать, о чем на самом деле думала сейчас эта своенравная девица.

- Ну, хватит. Меня не интересует пыль прежних эпох. Многие народы сгинули во тьме тысячелетий и вряд ли кто-нибудь о том ныне сожалеет. Я не бессмертная дева! Я не жрица крови, а человек из плоти и крови. И мой век короток, кхари. Страхи же, навеянные рассказами жрецов об ужасах былых времен, с годами только умножаются.

- Если вы и дальше будете искушать судьбу, нарушая покой мертвецов в древних усыпальницах, то вы не проживете и этого короткого века. Думаю, что нам повезло уйти живыми из Запретного Города. Однако, вашим рабам повезло куда меньше. Если бы вы мне сразу назвали свое настоящее имя, то я бы смог спасти и того трусливого пса, который даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти вас. Мне очень жаль, что ваши слуги погибли.

- Это всего лишь чернокожие рабы, - произнесла Аки-Ваша, с безразличием пожав плечами.

Орадо нахмурился, подумав о том, что эта юная, взбалмошная особа, должно быть, мало чем напоминает своего отца - монарха, о хладнокровии и рассудительности которого говорили очень много, даже за пределами Стигии. Сколько человеческих судеб переломала она в своем тщеславии и корыстолюбии? А сколько еще сломает?

- Всего лишь...? - спросил он. - Но вы ведь знаете, на что обрекли своих слуг и какая участь постигла их несчастные души. Вам прекрасно известно, что способен сотворить с человеческим телом какой-нибудь некромант. Нет среди людей никого более искушенного в этом ремесле, чем жрецы Кеми и Птейона. А уж хранители Жабьих Камней в том ремесле достигли высот совершенства. Что касается ваших невольников, то своими неразумными действиями вы обрекли их на вечное скитание по лабиринтам, под старой усыпальницей. Неужели вам совсем их не жаль?

Девушка, покуривая трубку, из которой шел сизый дымок, внимательно смотрела на него, слегка щурясь. В глазах ее, казалось, играли искорки огня, состоящего из язвительных насмешек и пренебрежения ко всякому произнесенному молодым человеком слову.

- Эти ничтожества не стоят и моей тени, Орадо. При жизни своей они стоили очень мало, а сейчас и того меньше. Жалеть их мне, верховной жрице Возрождающегося бога не приходится. Впрочем, так и быть! По возвращении, я, скорее всего, прикажу стражам пустыни отловить этих мерзавцев и доставить во дворец. Их головы на пиках Черного Храма будут напоминанием всем об ужасах, которые могут постигать еретиков, обворовывающих древние усыпальницы.

- Нет, - ответил Орадо. - Нет, этого не будет! Мы вернемся в Запретный Город и сами упокоим их души. Не сейчас, конечно. Пойдем, когда взойдет солнце.

Аки-Ваша всплеснула руками.

- Да вы что?! Я туда не вернусь! Вы видели тех тварей, которые обитают в тех лабиринтах и видели как они расправились с моими рабами. Если бы вы слышали те ужасные истории, которые мне рассказывали о червях пустыни жрецы Черного Храма то выкинули бы из головы даже саму мысль о возвращении!

- Если вы, ваше высочество, наотрез отказываетесь возвращаться со мной, то с ближайшим же караваном отправитесь в Кеми и постараетесь как можно скорее позабыть о Запретном Городе. В том месте есть такие усыпальницы, в которых теряется грань между миром живых и миром мертвых, а отродья древних нашли приют, дожидаясь конца времен.

- И на это я тоже не согласна. Путь до Кеми займет не одну неделю. А меня хватятся во дворце уже завтра. Я - верховная жрица Возрождающегося бога и мое отсутствие, конечно же, заметят все, - Аки-Ваша на какое-то время замолчала, вероятно раздумывая над теми неприятностями, которые могут ее ожидать в будущем. - Боюсь, что отец решит, что я сбежала и отречется от меня. От меня, любимой его дочери! После этого даже жрецы змееликого запретят мне показываться в своих храмах.

- Чего же вы сейчас хотите? - резко сказал Орадо. - Или делайте так как я вас говорю, или ступайте на улицу и действуйте так, как сочтете нужным, без моего участия.

- Уж не хотите ли вы сказать, что выгоните меня, дочь владыки Черных Храмов в эту адскую багровую бездну, которую называете городом?! - Аки-Ваша указала на городские башни, казавшиеся в смешении света луны и небесного камня пурпурными. - К какому чернокнижнику мне надо обратиться, чтобы он возвратил меня в пески хеми к восходу солнца? Боги милосердные, вы не оставляете мне выбора... Не по своей воле я пойду за вами куда угодно, гранд, чтобы покинуть эту преисподнюю! Но даже не вздумайте торжествовать, слышите?! Я должны считаться с моим мнением!

Орадо молчал. Сейчас он видел перед собой обычную шестнадцатилетнюю девочку, взбалмошную, отчаянно пытающуюся найти выход из создавшегося положения.

- Остатки благоразумия вас не покинули.

- Я всю свою жизнь училась благоразумию у жрецов Черного Храма, - с горькой улыбкой сказала Аки-Ваша. - В то время, как мои сверстницы играли на улицах в салакту, мне приходилось заучивать ветхие манускрипты с описанием старинных обрядов и молитвы полузабытым богам, которым даже храмов сегодня никто не строит. До недавнего времени я даже не знала, о тех наслаждениях, которые мужчина может доставлять женщине и о порочных удовольствиях слышала только из перешептываний слуг в коридорах дворца.

- Я слышал, что ваши жрецы позволяют себе вольности в общении с продажными женщинами и, по достижению сана первослужителей, даже заводят семьи. К слову сказать, ваш двоюродный брат, Тутхамон известен своими любовными похождениями. А ведь он - верховный патриарх Первого Круга, проводящего свои обряды в стенах Птейона.

- Клянусь копытами Цсорга, вы правы! Подозреваю, что мой непутевый двоюродный братец был бы готов оплодотворить даже корову Маас, если бы она подставила ему свое лоно! Женщины считают великим благом понести от него, поскольку в жилах этого мальчишки течет чистая кровь кхари. Дети их будут иметь право прислуживать во дворцах, обзаведутся собственными слугами и даже смогут носить жреческие одежды.

Орадо слушал ее с нескрываемым интересом. Потратив годы на изучение древних манускриптов, хранившихся в личной библиотеке его величества Ади-Шавина, правителя Ахерона, он неплохо разбирался в истории тех веков, когда племена кхари начали расселение по землям истерзанной землетрясениями и наводнениями западной Турии, покоряя многочисленные мелкие поселения, оттесняя низкорослых дикарей, называвших себя пиктами, за пределы Большого Порога. Уже в те времена, как свидетельствовали старинные летописи, кхарийцы придавали особое значение чистоте крови, стараясь не смешиваться с покоренными народами, разрушая древние святилища чуждых им богов, сохраняя незыблемыми традиции своих предков.

Схожим образом дела обстояли и к югу от Серых Равнин. Здесь, на руинах древних, допотопных городов, занесенных песками, бледнокожие кочевники повстречали темнокожих дикарей - хемитов. То был народ, молившийся странному, змееподобному божеству - Йиогу, почитавший змей, но не знавший скотоводства и не умевший возделывать землю. Он не смог оказать завоевателям достойного сопротивления и был обращен в рабство. Древние святыни хемитов были разрушены, но их традиции и верования причудливым образом переплелись с обычаями и религиозным культом, что принесли с собой кхари. Со временем даже верховное божество потомков жителей островных империй, грозный воинственный Сет, утерял свой первоначальный облик - облик твари морских глубин и перенял от Йиога змеиные черты.

Менялась и внешность жителей стигийских земель. В результате многочисленных смешений голубой и черных кровей плодородные равнины Шема и многочисленные оазисы к югу от священной реки, стали населять смуглокожие дети с раскосыми глазами, не имевшие права называть себя потомками перворожденных. Чистота крови здесь стала цениться наравне с золотом, а белая кожа - свидетельством целомудрия души. И хотя среди хеми, к нынешнему дню уже невозможно найти людей, в жилах которых не текла бы кровь почитателей старых, восточных богов, несколько семей, стоящих в тени Змеиного Трона, олицетворяли собой истинную суть древнего народа, правившего закатными областями Турии тысячи лет назад.

Представителем одной из таких семей был Владыка Темных песков владевший гаремом из пятидесяти жен, каждая из которых происходила из знатной семьи, кичившейся благородным происхождением. Дети его с рождения считались живыми воплощениями царственной тени, а по достижению совершеннолетия принимали сан первосвященников в Черных храмах. Они обязаны были хранить целомудрие до той поры, пока не проходили обряд посвящения. После этого дочери выдавались замуж за царственных особ соседних государств, а юноши становились патриархами храмов Западного и Восточного Царств Стигии. Вероятно, Аки-Ваша не избежит участи старших сестер. Ей повезет, если это будет не чернокожий князек из диких пустошей, а правитель одного из многочисленных городов-данников, на землях детей Шема.

- А что будет с вами? - спросил Орадо. - Ведь праздник плодородия состоится уже на следующей неделе. После этого в Черных Храмах появится новая верховная жрица, а вы...

- Я выйду замуж, - сухо ответила Аки-Ваша. В эту минуту девушка, как показалось Орадо, была преисполнена отчаянием и какой-то неявной и непостижимой для его понимания враждебности. - Через несколько дней в Кеми, по приглашению моего отца, приедет король Юдхиштхира. Мне, дочери властителя миров и будущей его супруге, предписывается быть в числе первых, кто встретит его у королевских ворот.

- Тот самый Юдхиштхира, который правит городами объединенного Пондава? Я слышал, что это весьма влиятельный, богатый старик.

- А, перестаньте! Это старый, похотливый верблюд! - произнесла Аки-Ваша, исказив губы в презрительной усмешке. - Он такой же черный, как и мои рабы, хоть и родился в землях к юго-востоку от Стигии. Я дала бы любую клятву, прочла бы любую молитву, лишь бы отделаться от этого дикаря! Но, боюсь, что ничего из этого мне уже не поможет. Мне, дочери Царя Царей, рожденной в ночь Красной Луны, предназначено стать восьмой женой беспутного жреца шакала!

- Девятой, - задумчиво произнес Орадо. - Год назад старик взял в свой гарем восьмую супругу и посвятил ее богу плодородия.

Аки-Ваша всхлипнула.

- О, несчастное дитя... Он, должно быть, принес ее в жертву отвратительному божеству юго-восточных лесов Кьямака! - с минуту она размышляла над участью той бедняжки, которая закончила свою жизнь на алтаре из черного камня, потом обреченным голосом прошептала. - Я словно жертвенная корова Матис, которой с самого ее рождения уготована участь быть принесенной в жертву на черном алтаре, на празднике Авира.

- Не думаю, что ваш брак будет носить религиозный характер. Городам южного Пондава нужен такой союзник как Стигия, чтобы противостоять племенам кочевников, обитающим на землях к востоку от Стикса, в озерном краю. Дети ваши будут законными наследниками семи Ступеней Мира.

- Что с того? Мне всего шестнадцать лет, Орадо! Ужас моего положения заключается в том, что если меня отдадут замуж за этого старика, то остаток своей жизни я проведу взаперти, в какой-нибудь позолоченной клетке. Мне останется только смотреть на вершину великой ступенчатой горы и растить детей от этого святого Куру!

- Я не знал, что старик называет себя святым.

Девушка презрительно фыркнула.

- Он полагает себя правнуком легендарного Куру-Мазда, победившего тысячеглавого змея. И он, и многочисленные потомки его, вправе называть себя именем своего прародителя. - Она снова повернулась к окну и принялась рассматривать городские постройки, кусая от безысходности губы. - Быть выданной замуж за невежественного дикаря, или погибнуть на алтаре. Не все ли равно?

Орадо задумался. Дочь владыки темных песков, судя по всему и впрямь находилась в отчаянном положении. С одной стороны - немилостивый отец, с другой - опала жрецов, которые и без того недовольны правлением непопулярного в народе царя. В придачу, религиозный фанатик, дикарь - сумасброд из юго-восточных земель, которому Аки-Ваша была обещана в супруги с самого своего рождения. Будущее ничего хорошего этой девочке не сулило и участи ее, в любом случае, позавидовать было нельзя.

- Но вы считаете своим долгом возвратиться во дворец.

Замолчав, девушка поднесла трубку ко рту, задумчиво посмотрела в окно, на одинокое облако, медленно плывущее по начинающему светлеть небосводу.

- Вы говорили мне, - сказала она мрачно мрачно, - эти исчадия ада под утро возвращаются в подземные пустоши. Можно ли этому верить?

- Так говорится в старых летописях. Если же нет, то мы найдем на них управу.

Орадо подошел к стеллажу, на полках которого стояло множество коробок и стеклянных колбочек, наполненных разноцветными жидкостями - результатом его работ со всевозможными химическими препаратами. Бережно открыв одну из коробок, молодой человек вытащил небольшой, туго завязанный мешочек. В нем находились гранулы светло-желтого цвета, содержащие себе фосфор - весьма редкое вещество, которое алхимики используют в своих опытах. Несколько лет назад Орадо удалось купить это вещество за баснословную цену у одного из заезжих торговцев. Жалеть об этом приобретении, впрочем, не приходилось. В преисполненных ветхой древностью богомерзких обителях, где веками царствует мрак и водятся твари, с которыми разумные люди предпочитают не встречаться, желтый фосфор неоднократно спасал его жизнь.

- Вы ведь заметили, что они щурятся даже от слабого пламени? - спросил ахеронец. - Это потому, что очень редко выходят на поверхность давно уже разучились смотреть на огонь. В прежние века, в отвратительных святилищах, посвященных отродьям Тсатохуа и Дукракистха, ваши предки приносили им в жертвы детей и девушек, а сейчас они вынуждены заботиться о своем выживании сами. Изредка, когда луна скрывается за облаками, земные черви выбираются из своих нор и рыщут по округе в поисках заблудших путников. Их влечет запах человеческих тел и инстинкт продолжения рода. Полагаю, что о том, зачем они похищают женщин вам рассказывать не надо. Обряды у жабьих камней мерзостны и не нуждаются в подробных описаниях, хотя жрецы Черных храмов с упоением рассказывают о них своей пастве. Однако, перед сталью и пламенем беззащитны не только смертные, но и некоторые отродья неназываемых богов. А потому не бойтесь. Мы выжжем этим ублюдкам глаза и загоним их обратно в нору, из которой они выкарабкались. Потом, если понадобится, я провожу вас до самых блистательных ворот, после чего вашей жизни уже ничто не будет угрожать.

- А что вы намерены делать с этим? - спросила Аки-Ваша, указав на мешок с чашей Зу-Шивентари, который Орадо положил на низенький столик, возле графина с водой.

Немного подумав, молодой человек ответил:

- Постараюсь уничтожить.

- Боги милосердные, нет! - вскрикнула Аки-Ваша, хватая молодого человека за руку, умоляюще глядя ему в глаза. - Вы не должны так поступать! Ведь эта чаша хранила в себе слезы Древних! Вы же знаете, каким могуществом она обладает! Прошу вас, отдайте ее мне! Отдайте, Орадо! Конечно, я не в состоянии отблагодарить вас сейчас за эту услугу так, как вы этого заслуживаете, но очень скоро я буду замужем, тогда у меня будет власть и деньги владыки Пондава, и вы увидите, что я умею быть благодарной! Я озолочу вас!

- Этой мерзости нет места среди людей. И среди мертвых, пожалуй, тоже, - сказал Орадо и в голосе его появились ноты, не терпящие возражений. - Я прошу вас о Темном Даре больше разговор не заводить. Лучше подумайте о том, как вы будете объясняться с собственным отцом, когда вернетесь во дворец. Ведь от Запретного Города до Кеми путь не близкий и вернуться к своим прямым обязанностям вы сможете только ближе к вечеру нынешнего дня.

- Я... Я прикажу вас повесить! - зло процедила сквозь зубы Аки-Ваша. - Вы вор! Дерзкий вор! Голова ваша будет очень хорошо смотреться на пике Черного Храма!

- Так вот какой будет ваша благодарность за спасение? Право же, я не знал, что дочь Царя Царей способна на такой поступок. Что же мне, в таком случае, делать, с вашим высочеством? Склоняюсь к той мысли, что мне стоит просто проводить вас до Ворот Мертвых и позабыть о вашем существовании.

Аки-Ваша не ответила. Какое-то время молча курила свою трубку, глядя куда-то вдаль, раздумывая о том, что делать дальше, потом повернулась к Орадо.

- Вы упрямый и тяжелый человек, гранд. Клянусь безднами ада, в другой ситуации я бы заставила вас выполнять мою волю. Но, боюсь, что сейчас без вашей помощи мне и правда не обойтись. В темных песках таится немало опасностей, а у меня даже нет оружия.

- Ваше оружие осталось лежать там же, где вы его выронили. Найти его не составит возможности. Надеюсь, впрочем, что вам оно и не потребуется. - Орадо взял с одной из полок мешочек, наполненный солью, протянул его девушке. - Это вам поможет уберечься от мертвецов.

- Что это?

- Обычная соль, не беспокойтесь. Она разъедает мертвую плоть и воздействует на нее как кислота. Это даст вам лишний шанс на выживание.

- Вы серьезно? Вы предлагаете мне кидаться в них солью?

С удивлением молодой человек посмотрел стигийке в глаза. За недолгое время общения с Аки-Вашей он привык видеть в ней жертву обстоятельств, но разве не называла она себя верховной жрицей Черного Храма? Одного из тех угрюмых, мрачных святилищ, которые стояли у портового города Кеми и являлись рассадником всякого рода погани в темных песках. И о некромантии, конечно же, эта девица должна знать куда больше него самого.

Вдаваться в пояснения и задавать какие-либо вопросы Аки-Ваше, Орадо нужным не счел. Вместо этого он достал из кармана мел и нарисовал несколько иероглифов в центре пентаграммы - свое имя и имя дочери владыки темных песков. Потом снял со стены факел, зажег его от огнива и коснулся иероглифов, нарисованных мелом на полу.

- Все готово. Если вы готовы к неприятностям, то они ждут...

- Орадо, - тихо произнесла девушка в тот момент, когда Орадо приготовился сделать шаг вперед, в незримые ворота. Он обернулся и увидел Аки-Вашу, осторожно сжимавшую пальцами нечто, напоминавшее лепесток какого-то растения. Впрочем, напоминавшее ли? - Я не забуду вашей услуги.

С этими совами она бросила лепесток себе под ноги, раздавила его и стремительно отпрянула назад. Прежде, чем Орадо понял, сколь огромную ошибку он допустил, его разум провалился в бесконечную темноту.

3

Очнулся молодой человек в тот час, когда в комнату через распахнутое настежь окно, ворвался холодный ветер. Некоторое время он неподвижно смотрел в потолок, потом невнятно прошептал ругательство и попытался встать. После нескольких минут тщетных усилий, Орадо удалось только приподняться на колени. Перед глазами все расплывалось, руки дрожали, словно от неимоверной усталости.

В комнате, как и следовало ожидать, никого не было. Отсутствовала и походная сумка, в которой лежала проклятая чаша. Орадо едва сдерживал себя от того, чтобы не прокричать проклятье вслед Аки-Ваше, но единственное, на что он сейчас был способен, это хрипеть.

Пытаясь воскресить в памяти события прошедшей ночи, молодой человек припомнил, как стояла у окна дочь владыки Темных Песков, вдыхая из своей трубки благовония. Но благовония ли то были? Может статься, что обычное противоядие. Стало быть, циничная стерва все продумала заранее.

Он оперся рукой о колонну, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы не упасть на пол, подался к запертой двери. Сделав пару шагов, молодой человек снова упал, но на этот раз подняться на ноги сил в себе уже не находил. Он поднял один из тяжелых, медных подсвечников стоящих на полу, у пентаграммы и ударил им о металлический засов. Громко позвал:

- Агрифо!

Дверь осторожно приоткрылась и показалось миловидное личико одной из служанок.

- Господин вернулся... Господин!

Писклявый голосок девушки показался Орадо чем-то сродни спасения, однако мир, неожиданным образом растворился в безмерном, расколовшемся на множество осколков пространстве. В глазах снова потемнело.

- Где Агрифо? - промолвил Орадо. - Позови его. Живо!

Девчушка со скоростью молнии скрылась за дверью, а через пару минут возвратилась в сопровождении невысокого смуглокожего человека, одетого столь неопрятно, что впору было бы рассмеяться. Штанины, плохо заправленные в сапоги из оленьей кожи, рубаха нараспашку, растрепанные волосы... Ни дать, ни взять - разбойник с большой дороги. Похоже на то, что за полтора месяца, отсутствия Орадо в Пифоне, он так и так и не привык одеваться как обычные простолюдины. А может быть, ему приходилась по душе собственная неряшливость, связанная скорее с его дикарской натурой, чем с чем-либо еще.

- Агрифо, - прошептал Орадо. - Помоги мне подняться и сесть в кресло.

Пикт выполнил его просьбу, после чего внимательно огляделся по сторонам, явно выискивая причину немощного состояния своего друга и господина. Он прошелся по комнате, взял с подоконника стакан с водой, внимательно принялся его разглядывать.

- Не ищи подвоха, - прошептал Орадо. - Там нет отравы.

- Что с тобой случилось? - поинтересовался Агрифо. - Как давно ты уже дома?