Неживая

– А я не знаю, где мой дом. Здесь? Я живу в Штатах с восемнадцати лет, все места мне здесь как родные, в этой стране моя семья. Но иногда думаю, что бы со мной сталось, если бы осталась в родном городе. Это была бы уже другая я, незнакомая, чужая. Совсем посторонний человек. А может, мой дом в Корее? Я никогда ее не видела, но там родился мой отец. Порой меня тянет на родину предков, они будто зовут меня.

– Я скучаю по матери и по снегу.

– Я тоже скучаю по снегу! – Кира рассмеялась. – Здорово встретить кого-то из родных краев.

Алекс лишь кивнул в ответ. Он по-прежнему не доверял девушке, как не доверял никому, кто приходит в бар впервые и слишком много болтает. Но сейчас он был особенно подозрительным.

– А я вас здесь раньше не видел. Недавно работаете?

Кира чуть не поперхнулась. Она привыкла к тому, что в технопарке ее знают все.

– Я работаю в корпорации с самого ее основания. А здесь я кое-кого ищу.

Алекс застыл на секунду, по спине пробежал холодок. Он старался не дергаться и сохранять спокойствие. Как назло, клиент заказал слоистые шоты. Кое-как собрав коктейли, он повернулся к Кире:

– Кого вы ищете? Своего парня?

– Нет, я ищу девушку. Каштановые волосы, светлая кожа, высокая, стройная, симпатичная. К тебе не заглядывала недавно такая?

Алекс напрягся, желудок свело от волнения.

– А есть особые приметы? Вы описали половину посетительниц бара. Оглянитесь – здесь несколько девушек с темными волосами и все симпатичные, – как можно непринужденнее ответил он.

Кира огляделась: среди посетительниц бара точно не было Ви.

– Значит, ты не встречал никого странного?

– Только вас, – улыбнулся Алекс.

Когда Кира ушла, за барную стойку подсел парень. Алекс видел его часто, но имени не знал.

– И что она здесь забыла? – буркнул завсегдатай себе под нос.

– Кто?

– Ну, Кира Мей. Ты разве не знаешь ее? – удивился посетитель. – Она второй человек в корпорации, на телевидении болтает про наш завод. Ну, понимаешь, большая шишка – и в таком баре.

Алекс глянул на парня, приподняв бровь. Теперь бармен по-настоящему испугался. Вот, значит, какие люди ищут робота.

– Извини, твой бар неплох, но такие, как она, по заведениям вроде этого не ходят.

– Да плевать, я знаю, что это вонючая дыра. Расскажи мне все про эту Киру, как ее там.

* * *

Кира всю ночь не могла уснуть. Она исписала множество ярких стикеров и один за другим приколола на пробковую доску. Отдельным списком висели фамилии тех, кого она подозревала. Под первым номером стоял Мори. Она не верила никому.

Нагато бродил по округе до утра и, перед тем как отправиться домой, написал сообщение для Киры: «Вита исчезла, будто провалилась сквозь землю».

Ви лежала в своем укрытии. Если бы она могла видеть сны, ей бы снилась музыка: звук гитары и женский вокал – и вальс, кружащий голову. Но Ви была отключена и не знала, что уже не один, а целых три человека готовы рискнуть собой, чтобы спасти ее.

Алекс закрыл бар за последним посетителем. Больше часа он провел, развалившись в зале на диванчике, за изучением статей о Кире Мей и просмотром ее интервью. Какой бы искренней она ни выглядела, какие бы истории ни рассказывала, внутри у Алекса ничто не дрогнуло.

Парень боялся выходить на улицу и оттягивал этот момент. Неизвестно, кто еще ищет Ви. Нервозности добавляла и сегодняшняя встреча с парнями из службы безопасности корпорации. Они делали обход всех заведений и принесли письмо для владельца бара. Все заведения обязали установить видеонаблюдение внутри и снаружи и подключить к единой системе завода. Это следовало сделать давно, но хозяин «Пристанища» не любил тратить деньги понапрасну, к тому же технопарк – не самый криминальный район. Теперь же Алекс окажется под прицелом камер, и о ночных приключениях станет известно охране.

Жизнь нелегала в Штатах может закончиться после одного анонимного звонка в службу гражданства и иммиграции. Придет повестка, потом – изолятор, суд, депортация, позор. И что тогда? Алекса ждет жалкое существование в Норильске, где он будет пить и работать на заводе, как отец. И закончит так же, как отец. Пугаясь собственных мыслей, он готов был догнать охрану и выложить все как на духу. Они сами выкопают робота, уведут – и будь что будет. Но от одной мысли о судьбе Ви ему становилось скверно. Что ее ждет, если корпорация доберется до нее? Тогда он вдруг подумал о том, чтобы не будить Ви вовсе. Не такой плохой вариант: она просто уснет навсегда, не ощущая боли.

Тогда зачем он обдумывал новый плейлист? Весь день разливая напитки по бокалам и общаясь с клиентами, он копался в памяти и мысленно сортировал песни, чтобы составить идеальную подборку. Первая песня – открывающая – создает настроение всего сборника. Алекс подумал об уже знакомой Ви Moon River, но в исполнении Фрэнка Синатры. Со второй композицией было проще: напрашивалась New York, New York того же исполнителя. Алекс даже не заметил, как прикинул больше десятка треков. Быстро же он привязался к роботу! За то время, что парень провел в Америке, у него не появилось ни друзей, ни девушки. Он отчаянно нуждался в тепле, но люди приходили и уходили, оставляя его в одиночестве. И теперь все его существо тянулось к Ви; он хотел защитить ее, познакомить с миром. Она казалась столь невинной и открытой всему новому, что он чувствовал ответственность за каждое сказанное слово. Ему хотелось наполнить ее память светлыми воспоминаниями. Другие желания, темные, Алекс старался запереть как можно глубже внутри.

Ви

– Это снова я, – услышала Ви знакомый голос.

– Я ни секунды не сомневалась, что ты придешь.

«Чего не скажешь обо мне», – подумал Алекс.

И вот они снова в баре; Ви приняла душ, надела чистую одежду, Алекс налил две чашки кофе и поделился новостями.

– Надеюсь, у нас еще будет время, чтобы просто поговорить и послушать музыку. Я тут продумал для тебя плейлист с самыми культовыми песнями всех времен. Наверняка какие-то забыл, но пару десятков набрал.

– Спасибо, это очень мило.

– Нам нужно решить прямо сейчас, как вывести тебя отсюда. И, честно признаюсь, у меня пока нет идей. Даже если мы сумеем покинуть технопарк, неизвестно, что делать дальше. Мне необходимо будет вернуться. Работу практически невозможно найти без документов. А их нет ни у тебя, ни у меня, – рассуждал Алекс вслух. Он без утайки поведал Ви о том, откуда приехал, как остался и почему не хочет возвращаться домой.

– Ты врешь матери, – заключила Ви.

Она всегда говорила практически с одной и той же интонацией и полуулыбкой, поэтому сложно было понять подтекст. Есть ли в этих словах осуждение или робот сочувствует Алексу, и способна ли она в принципе на эти чувства. Эти мысли привели его к вопросу, способна ли Ви на ложь. На что робот мотнула головой: она всегда говорит правду.

– Когда я уехал, чтобы устроиться на работу, мама так радовалась. Звонила мне и говорила, как гордится мной. Она ходит по району, рассказывает обо мне соседкам. Однажды встретила мою бывшую классную руководительницу. У той челюсть отвисла, когда она узнала, где я якобы работаю. – Алекс ухмыльнулся и, передразнивая голос учительницы, сказал: – Ваш Алёша в США?

Алекс громко рассмеялся, представив эту картину в голове. Ви с грустной улыбкой смотрела на него.

Раньше он постоянно разочаровывал мать и не мог сделать это снова. Благодаря деньгам, которые он посылал, мать больше не носит поношенное старое пальто, меховую шапку, на затылке которой уже видна небольшая проплешина. Она постоянно посылала фотоотчеты с обновками. Даже перестала пить, больше не носит из крошечного магазина чекушку водки в выцветшей оранжевой авоське, никакого алкогольного дурмана и подружек-пьянчужек из соседнего дома. Теперь она мечтает, что сын заберет ее в Штаты. Он не мог разрушить ее жизнь.

Ви не задавала неудобных вопросов, молча слушала историю Алекса. Она воспринимала информацию в том виде, в каком ее представляли. Робот не умела сравнивать людей, вешать ярлыки, осуждать и насмехаться. Возможно, ее научат всему этому потом, но сейчас она смеялась над забавными историями и сочувствовала грустным. Ее эмоции были чистыми и неподдельными.

– Ты хороший человек.

– Откуда ты знаешь, ты людей-то до меня практически не знала.

– Ты обманываешь маму, чтобы она была счастливой.

Алекс ничего не ответил: что робот могла знать о лжи и счастье? Ему стало бы легче, если бы он услышала эти слова от человека. Он решил бы, что все делает правильно, и груз вины больше не уничтожал бы его. Но Ви – просто робот. Именно так должен работать робот с функцией психологической поддержки? Ее слова – результат алгоритмов или это настоящее сочувствие? Алексу так хотелось, чтобы Ви была живой, настоящей.

– Ты была бы прекрасным человеком. – Он осторожно убрал с лица выбившуюся прядь волос, ему хотелось коснуться Ви, почувствовать тепло.

– Но я – всего лишь робот, без тела и души.

– А тут я бы поспорил, – оживился Алекс. – На моей родине верят, что в любой технике есть душа. Мама к старой швейной машинке никого не подпускала, потому что после чужих рук она плохо работала. А если садилась шить в плохом настроении, то машинка ломалась, будто капризничала, а потом сама налаживалась. И это простейший агрегат! А ты – особенное создание, единственное в своем роде. Ева среди роботов. У тебя точно должна быть душа.

Ви чувствовала тепло внутри, будто где-то в глубине подрагивала капля света – та самая душа. Девушка-робот продолжала учиться чувствовать и анализировать эмоции. Его слова она загрузила в память с пометкой «Важное», разместив в той же папке, где уже хранились текст песни Moon River и рассказы Алекса о себе.

Пара сидела прямо на полу, вытянув ноги. Ощущая кожей прохладу стены, бармен размышлял о том, почему он снова отвлекся. Почему ему так приятно болтать с Ви, рассказывать ей о мире, который она еще не видела? Рядом с ней хотелось выглядеть умным и сильным. От мысли, что ему может нравиться, пусть и по-дружески, неживое существо, становилось некомфортно, поэтому он гнал ее подальше. Он бесконечно корил себя и ненавидел положение, в котором оказался.

– В Парампе можно взять машину в прокат, с этим проблем не будет. Могу спрятать тебя в багажнике. Да, снова некомфортно, зато никаких вопросов. Надеюсь, туда не станут заглядывать.

Ви кивала в ответ. Разве у нее был выбор?

– Потом снимем номер в мотеле, есть у меня пара знакомых, которые устраивают нелегалов. Будет непросто. Может не выгореть, и тогда меня вышвырнут из страны. Но если все получится, останусь с тобой…

Ви снова молча кивнула и медленно склонила голову на плечо Алекса. Он почувствовал тепло и запах своего геля для душа. «Надо купить ей что-нибудь с ароматом цветов», – решил он. Глаза закрывались. На мгновение ему показалось, что он заснул, секунды тянулись уютными, спокойными часами. Остаться бы здесь навсегда, в темном баре, вдвоем, в тишине, не думая о том, что происходит снаружи, в огромном беспощадном мире. Тут его будто прошибло током.

– Ви, что с тобой? – Алексу пришлось тряхнуть девушку за плечо.

– Заряд моей батареи на исходе… – произнесла она. Парень перевернул ее ладонь и глянул на запястье: индикатор горел красным.

– Что же ты раньше не сказала, не предупредила?! И я забыл, вот же болван! Ты же робот, проклятый робот! – закричал парень, но Ви его уже не слышала.

Алекс снова спрятал Ви, предварительно осмотрев ее. Он не нашел никакого разъема для зарядки. Парень не имел ни малейшего представления, как и к чему подключить робота. Неужели он больше не сможет увидеть ее?

«Вывезти в отключенном состоянии, а потом уже решать проблему с зарядником. А если не решу? Она навсегда останется спящей Белоснежкой?» – Алексу стало жутко тоскливо, будто он лишился кого-то близкого. Все казалось странным. Как произошло, что неживой механизм привнес в его дни столько жизни? Он никогда не был рисковым человеком, но сейчас был готов пробраться на завод и выкрасть прибор.

– Какая глупость! Проклятье, – выругался Алекс. Нельзя даже близко подходить к заводу. План «оставить все как есть» снова начал казаться самым привлекательным.

Солнце уже стояло в зените, когда Алекс проснулся от шума. Он вышел наружу и увидел, как ребята в униформе устанавливают камеру напротив входа в бар. Через пару часов рабочие переместились на другую улицу, и Алекс проверил слепые зоны. Задний выход не попадал ни на одну из камер, а значит, достать Ви из ее укрытия и провести через черный вход в бар не составит труда. Хозяин бара возмутился, когда узнал, что от него требуют установить внутри видеонаблюдение, и не торопился выполнять предписание: «Крайний срок когда? Через месяц! Вот тогда и поговорим», – заявил он бармену по телефону и попросил больше не беспокоить по пустякам.

«Время есть, – заключил было Алекс, но тут же спохватился: – А время для чего? Я не собираюсь ничего не делать! Точнее, хочу, но не могу. Помочь ей не в моей власти». Но он не мог перестать прокручивать в голове разные варианты спасения Ви. Нервы сдавали. Он то хватался за сигареты, то бросал их. Они все равно не помогали справляться со стрессом, а делали только хуже. Кроме того, ему вдруг разонравился проникающий всюду горьковатый запах; он не хотел, чтобы Ви привыкала к едкому дыму, поэтому никогда не курил перед встречей с ней. Теперь, когда он просто представлял, как курит или, того хуже, набирает в рот и глотает спиртное, к горлу подступала тошнота, а желудок начинал ныть. Напитки, которые он так любил раньше, сейчас вызывали отвращение, почти столь же сильное, какое он испытывал к самому себе.

К вечеру бар начал наполняться людьми. Бармен приглядывался к каждому посетителю: во всех он видел угрозу. Но завсегдатаи дежурно приветствовали парня за стойкой, заказывали то, что берут всегда, и, перекинувшись парой слов, располагались за столом, весело болтали, смеялись и, расплатившись, шли домой. Все было как обычно.

Чуть расслабившись, Алекс принялся оценивать посетителей с иной стороны. Кто из всех этих людей мог бы помочь? Кому он мог бы довериться?.. Но он никого не мог назвать другом, а значит, никому не мог открыть свою тайну. Знакомые годились только для пьяных разговоров и ночного веселья.

В бар вошел Николас Брэм. Алекс оценивающе взглянул на него, и внезапно, словно вспышка молнии, в памяти проявился разговор с Ви. Тогда он совершенно не обратил внимания на ее реплику. «Как же она сказала? “Ты второй человек, который отнесся ко мне с уважением”. А кто был первый? Точно. Нагато Мори. И японец работает с этим неприятным типом», – возликовал Алекс.

– Николас, дружище, давненько не виделись. – Бармен уже наливал в бокал любимое пиво клиента. – Как твои дела? Вид у тебя неважный.

– Привет, Алекс. Босс завалил работой, не дает ни минуты покоя. – Николас помолчал секунду и приложился к бокалу: – Вообще он в последнее время будто с ума сошел, ходит вечно хмурый и молчит. Я привык, что от него веет унынием, но теперь просто невозможно. Порой прямо во время разговора отключается! Будто сам превратился в робота. А все дела приходится вести мне, – сыпал жалобами мужчина.

– Может, он тебя готовит для замены? Будешь большим начальником!

Николас отставил напиток и с прищуром посмотрел на бармена, будто говоря: «Какого черта, кажется, так и есть!». Потом усмехнулся, будто сказал себе: «Да не может этого быть».

В голове Алекса родился хитрый план. Николас еще не успел осушить бокал, как парень наполнил второй и придвинул со словами:

– Твой босс – настоящий изверг. Тебе сегодня просто необходимо выдохнуть, дружище. Выпей еще.

– Да, ты прав. Вообще меня уже тошнит от пустыни и моей работы.

– И чего же ты на самом деле хочешь?

– Денег, как и все здесь, – ухмыльнулся мужчина, не глядя на бармена. – Заработать достаточно, чтобы открыть свой бар и купить домик на берегу океана, подальше от этого пекла.

– И сколько ты уже накопил?

– Пока хватит только на домик в родном Арканзасе.

– Если бы ты возглавил отдел, твоя зарплата была бы гораздо больше. Ты ведь без проблем справляешься с обязанностями начальника и, значит, легко займешь его место. А с его зарплатой накопить на домик и бар будет проще.

Николас, задумчиво глядя на бармена, вел внутренний диалог. На этот раз сомнений не возникло.

– Черт возьми, ты прав!

– Слушай, друг, у меня есть предложение. Пусть мистер Мори придет в бар, напьется, и мы выведаем у него все секреты.

– Ну, не знаю, он не любит ходить по барам. И я ни разу не видел его пьяным.

– Я свое дело знаю. Ты, главное, устрой, чтобы он сегодня пришел.

Николас, немного поразмыслив, набрал коллегу и неловко начал разговор. Алекс в это время что-то судорожно искал в телефоне. Ему нужно было передать послание мистеру Мори, но так, чтобы никто другой не понял. Идея пришла сама собой.

– Ну что, твой друг придет? – громко спросил бармен, наклонившись, чтобы Нагато услышал его. Николас отрицательно мотнул головой. – Жаль! – почти прокричал парень. – В прошлый раз он мне показался веселым малым. Так напился, что поднимал тост на латыни. Как же там было? – Он прочитал дословно: – Vita sine litteris mors est.[5] Передай ему, чтобы обязательно снова пришел и рассказал, как переводится эта фраза. Vita… – Экран телефона погас, и повторить афоризм парень не смог, а потом решил, что так даже лучше.

Лицо Николаса вытянулось от удивления: он никак не мог представить начальника «веселым малым». На другом конце связи стояла гробовая тишина. Николасу даже показалось, что Нагато бросил трубку; и, возможно, завтра его ждет разборка. Но японец просто молчал; он слышал все до последнего слова. Он прекрасно помнил тот вечер, когда еле допил бокал пива, тщетно пытаясь завести разговор с барменом. Вечер, когда познакомился с Ви – Витой.

– Ну так что, Нагато-сан? Мы ждем вас в «Пристанище»? – спросил Николас.

– Скоро буду, – раздалось в динамике.

Николас был в недоумении. Алекс замер в ожидании прямо с тряпкой в руке, которой вытирал стойку. «Ну?» – вопросительно приподнял он брови, на что толстяк неожиданно громко рассмеялся в своей грубоватой манере, широко раскрыв рот. Потом закашлялся. Бармену захотелось хорошенько приложить беднягу, чтобы тот поскорее пришел в себя и ответил.

– Хитрый русский бармен! Не знаю, как тебе это удалось, но он сейчас придет.

Алекс разволновался. План сработал, но правильно ли он поступил? Парень уже пожалел, что открыто заговорил о Ви. Мистер Мори точно все понял, поэтому передумал и решил прийти. Но нужно помнить, что он из корпорации, и его уважительное отношение к роботу может абсолютно ничего не значить. «Слишком рано я себя раскрыл, слишком рано!» – сокрушался парень и искал пути отхода. Если что-то пойдет не так, то он прикинется пьяным – это у него получается лучше всего – и скажет, что просто перепутал Мори с другим человеком. Звучало неправдоподобно, но, пока его не прижмут к стенке с пистолетом у виска, он будет молчать о Ви.

Как только в бар вошел Нагато, решимость Алекса растаяла в одно мгновение. Японец, как обычно, хромал, на носу сидели очки с тонкой оправой, светлые волосы небрежно собраны в хвост. Мужчина выглядел взволнованным.

– Привет, Нагато-сан! – Николас прикончил еще один бокал и практически повис на начальнике, неловко его обняв. – А мы вас заждались.

– Я вижу, – холодно ответил мужчина и сел напротив бармена. Нагато и Алекс встретились взглядом, сканировали друг друга. Японец не доверял парню, который водит дружбу с Николасом, много пьет, курит и тратит жизнь впустую. Алекс смотрел на мужчину, застегнутого на все пуговицы, и жалел, что неосторожно вызвал его сюда, почти раскрыл себя и Ви, подставился, практически не оставив шанса на отступление. Нагато – часть корпорации, и, судя по его взгляду, он такой же, как и все они.

– У тебя для меня что-то есть? – осторожно спросил Нагато.

– Конечно! Порция холодного светлого пива, одну минуту, – непринужденно отреагировал Алекс. Потом его отвлекла пара клиентов. Николас пытался что-то выпытать у коллеги, но не мог связать и пары слов. Пока шумела музыка и гудели голоса посетителей, бармен работал, а Нагато не сводил с него глаз. Алекс ловил тяжелый взгляд и чувствовал себя как на сеансе иглоукалывания.

Близился час закрытия. Николас уснул, опустив голову на барную стойку. Музыка играла тише. За дальними столиками оставались посетители, чья работа начнется только следующей ночью, – утром они смогут как следует выспаться. Нагато терпеливо сидел на стуле и практически не шевелился, изредка поправляя очки. Он практически не притронулся к пиву, только ждал, когда сможет поговорить с барменом:

– Интересную ты историю рассказал. Я что-то не припомню такого.