Сон в тысячу лет (СИ)

— Всё хорошо. Засыпай. Засыпай. Засыпай…

«Когда свинья не боится смерти, мясо её вкуснее. Страх портит кровь», — отчего-то вспомнились слова отца, и Мико провалилась в темноту.

====== Глава 6. Бабочка в паутине ======

— Чтобы выковать действительно хороший меч, мало уметь бить молотом под правильным углом. Катану нужно чувствовать, понимать. — Отец вытер рукавом вспотевший лоб, опуская боккен{?}[деревянный тренировочный меч]. — Для этого надо уметь ею владеть.

Мико, стараясь отдышаться, ослабила хват и кончик боккена копнул землю. Отец бросил на неё осуждающий взгляд — так делать было нельзя. Но боккен из дуба был слишком тяжёлым для её рук, а пользоваться более лёгким боккеном из бука отец запрещал.

— Тяжёлый, — зачем-то попыталась оправдаться Мико, хотя знала, что отца этот ответ не устроит.

— Это потому что ты работаешь руками. Руки должны быть расслаблены. Весь вес меча на спине. — Он ударил Мико между лопаток. Не больно, но обидно.

Мико всё это знала, тысячу раз знала, но нужные движения давались с трудом. Её тело тело менялось, отвечая зову природы — Мико уже исполнилось пятнадцать. Бёдра стали шире, ноги — толще, груди — тяжелее, и ката{?}[формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником], которые раньше получались так легко, теперь будто бы приходилось учить заново.

— Сделай тысячу кесагири{?}[удар мечом наискось, как правило, разрубает противника от плеча к бедру], — велел отец.

— Сколько?!

— После пятисотого у тебя настолько устанут руки, что ты начнёшь делать удары правильно, — отец отошёл к дому и сел на деревянный пол энгава{?}[открытая веранда в традиционном доме в Хиношима]. Отложил боккен, сложил руки на груди и уставился на Мико. Он не уйдёт, пока не насчитает тысячу ударов.

Мико глядела на него в ответ, не решаясь приступить к заданию. От одной мысли о том, что ждёт её в ближайший час — тело пробивало дрожью. Она уже представляла как будут выть от боли руки, как заломит спину и как завтра она будет реветь, пытаясь взять хоть что-то тяжелее сестринского веера. Эти мысли и боль, что ещё не наступила, сковывали тело.

— Начинай, — скомандовал отец, теряя терпение. — И помни, что сдаться, значит, умереть. И смерть наступает задолго до того, как меч противника пронзит тебя. Ты умрёшь ровно в тот миг, когда примешь решение сдаться. И этого уже будет не изменить. Хочешь сдаться сейчас?

Мико стиснула рукоять боккена и встала в стойку.

— Нет.

Мико с хрипом втянула ртом воздух, приходя в себя. Голова болела так сильно, словно её набили раскалёнными углями, и Мико не сразу поняла, где находится. А находилась она в тесной темноте, что спеленала её по рукам и ногам, лишив возможности двигаться. Темнота облепила лицо и воздуха едва хватало, чтобы дышать.

Кокон.

Мико закричала от ужаса, но недостаток воздуха и прилипшая к губам паутина позволили ей лишь захрипеть.

Она в коконе.

Она в паучьем коконе!

Мико затрясло, она отчаянно задёргалась, но едва ли смогла пошевелиться. Она снова закричала, и в этот раз вук получился больше похожим на сдавленный писк.

Надо выбраться. Надо выбраться, пока цутигумо не вернулась и не сожрала её со всем потрохами. Перед внутренним взором предстал облик Хотару. Это и была паучиха? Как она сумела принять облик сестры? Или… нет, конечно, нет, это не могла быть Хотару. Люди не превращаются в цутигумо. По крайней мере, Мико хотелось в это верить.

Мысли о сестре немного утихомирили Мико и придали сил. Она снова попыталась пошевелиться. На этот раз спокойнее, прислушиваясь к своим ощущениям и возможностям.

Результаты вышли неутешительные, шевелиться Мико не практически не могла. Кокон оказался настолько тугим, что даже не давал грудной клетке полностью раскрыться, да и дышать становилось всё сложнее. Если так пойдёт и дальше, Мико задохнётся.

— Ну, и где ты? — послышался мужской голос откуда-то издали. — Я слышал, как ты тут заливалась.

Мико затаилась. Это ёкай, с которым разговаривала цутигумо? Это к ней он обращается?

— Тут сотни коконов, так что если хочешь, чтобы я тебя нашёл, подай голос ещё разок.

Мико не была уверена, что хочет. Велика была вероятность, что это окажется последним решением в её жизни. Впрочем, решение не кричать, тоже может стать последним. А если она выберется из кокона, то хотя бы сможет ещё побороться.

Мико с трудом наполнила лёгкие воздухом и издала подобие крика, которое получилось едва ли громче шёпота. Но для чуткого слуха ёкая оказалось достаточно.

— В другой ситуации я бы смог тебя учуять, но тут всё провоняло её ядом, сама понимаешь, — голос приближался.

Мико не понимала, но спорить не стала. Она приготовилась сражаться. Послышался треск — это острое лезвие скользило по паутине, разрывая её.

— Не дёргайся, — предупредил голос, когда лезвие подобралось к голове.

В образовавшуюся щель нырнули пальцы и потянули полотна паутины в стороны, выпуская Мико на волю. Мико хотела выскочить наружу и броситься бежать, но ноги не держали, и она рухнула на пол, больно ударившись коленями и локтями. Яд всё ещё бродил в крови.

Мико вскинула голову. Над ней стоял Рэйден — тот самый ёкай, что напал на неё в рёкане. Чёрные глаза влажно блестели, губы расплылись в довольной ухмылке. В руке Рэйден держал нож, на плече висела катана в ножнах.

— Ну, здравствуй, беглянка, — Рэйден продемонстрировал белые зубы с двумя выдающимися клыками.

Бежать! Бежать, пока он её не сожрал! Мико поднялась на ноги и шатаясь бросилась к выходу. Недостаточно быстро, её так водило из стороны в сторону, что уже через три шага пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Нет, это была не стена, а ещё один кокон.

Мико отдёрнула руку и обвела взглядом зал. Сотни, если не тысячи коконов облепляли стены, в несколько ярусов висели под потолком. Серебристые, блестящие коконы, полные еды. Мико затошнило не то от яда, не то от ужасной картины. Она прикрыла зажала рот ладонью и закрыла глаза. Ноги снова задрожали, и Мико осела на пол.

— Если тебя это успокоит, то все эти ребята заявлялись сюда, чтобы героически снести цутигумо голову, — сказал Рэйден. — И все они попались в ту же ловушку, что и ты. Кого ты увидела вместо паучихи?

Мико не ответила, только метнула в Рэйдена злой взгляд. Злой, потому что не хотела показать ему свой страх. Она понимала, что не сможет убежать от него, не в таким состоянии. Что ж, если придётся, она будет кусаться и царапаться до последнего, но легко ему не дастся. Но Рэйден, кажется, не собирался на неё нападать. Он стряхнул с плеча меч и бросил его Мико.

— Лови, ты же за этим сюда пришла. И нам надо побыстрее убираться, пока цутигумо не заметила пропажу. И тебя, и меча.

Мико с сомнением покосилась на меч и перевела взгляд на Рэйдена. Тот подошёл ближе и уселся рядом на корточки, так что их лица оказались на одном уровне.

— Ах, да. Если хочешь жить, придётся мне довериться, — он пожал плечами так, словно говорил о пустяках. — И выполнить парочку условий.

Условия. Ну, разумеется. Мико стиснула зубы.

— У Акиры есть кое-что, что…

— Даже не проси меня вредить Акире!

Лицо Рэйдена вытянулось, ухмылка исчезла с лица, а взгляд ожесточился.

— Надо же, как ты заговорила. Или ты защищаешь каждого встречного

мужчину, что был с тобой хоть немного ласков? — Его взгляд скользнул по

лицу Мико и остановился на безобразном шраме. Краешек губ дрогнул.

Пощёчина вышла неожиданно звонкой, и Рэйден, явно не ожидав такой реакции, повалился на пол.

— С ума сошла? — зашипел он, хватаясь за мгновенно покрасневшую щёку.

Мико потёрла ушибленную ладонь. Внутри у неё всё горело от гнева,

теперь уже настоящего, острого и горького. Она огрела Рэйдена прежде,

чем сумела осознать возможные последствия, хотела защититься, показать,

что сюда, по больному, её бить нельзя — можно получить в ответ. Но

сейчас, глядя в чёрные глаза Рэйдена она отчего-то не смогла выплюнуть

ему эту правду, поэтому сказала:

— Проси всё, что хочешь, но не смей вредить Акире.

Рэйден вскочил на ноги. А Мико отшатнулась, закрываясь рукой от возможного удара.

— Да если бы ты… — он осёкся, стиснул зубы, но тут же как-то обмяк и расслабился, закрыл лицо рукой, а когда убрал, к губам уже вновь прилипла привычная ухмылка. — За то, что спас тебя сегодня, однажды я приду попрошу вернуть долг. И что бы я ни попросил, ты сделаешь так, как я скажу. А ещё ты никому, слышишь, никому не сможешь рассказать о нашей с тобой встрече и нашем договоре. И это не обсуждается.

С этими словами Рэйден схватил Мико за запястье, укусил себя за большой палец и кровью нарисовал на её ладони витиеватый знак. Едва он закончил, знак вспыхнул золотом и исчез, будто его и не было.

— И тогда, — выдохнул Рэйден, как показалось Мико, с облегчением. — долг будет уплачен.

Она вырвала руку и уставилась на ладонь, та всё ещё немного пульсировала после щедрой пощёчины, но это всё.

— А теперь — на выход, — бросил Рэйден и подхватил Мико на руки. Так легко и быстро, будто она ничего не весила.

— Пусти меня! — Мико взбрыкнула, но Рэйден уже поставил её на ноги.

— Спокойно, пойдёшь на своих двоих. Просто сделай это побыстрее, пока цутигумо развлекается со своей служанкой.

Так цутигумо была не одна. Вот как она так быстро настигла Мико — была поблизости, а разговор, что подслушала Мико, Рэйден вёл не с ней, а с её служанкой. Выходит, сама паучиха всё это время была где-то рядом, а Мико её просто не замечала. Мысленно поругав себя за невнимательность, Мико подхватила меч и развернулась к выходу. Внезапно она поняла, что чувствует себя гораздо лучше: головная боль утихла, а ноги держали крепче. Мико оглянулась на Рэйдена. Это он сделал? Но как? И как он узнал, что она здесь? И как сумел обойти цутигумо? Мико нахмурилась, а Рэйден истолковал её взгляд по-своему.

— Прости, беглянка, но с тобой я не пойду. Мне пока что придётся задержаться. Советую бежать. Мой чуткий слух подсказывает, что хозяйка вернётся с минуты на минуту. И после своих утех она будет очень голодна.

Решив, что ответы на вопросы не стоят её жизни, Мико побежала. Она мчалась, не оглядываясь. Миновала тронный зал, оплетённый паутиной, и рванула в проход, что вёл наверх. Но, кажется, за ней никто не гнался.

Когда впереди замаячил выход, Мико прибавила ходу, несмотря на то, что лёгкие уже горели от быстрого бега.

Солнечный свет ослепил её, но Мико не остановилась и поскакала по ступеням вниз с холма, как можно дальше от пещеры, как можно дальше паучихи, как можно дальше от Рэйдана.

Подошва соскользнула с мха, и Мико проехала остаток ступеней ногами вперёд. Копчику и спине такое путешествие не понравилось, хорошо хоть затылок удалось уберечь. Мико со стоном села и увидела Акиру. Он беспокойно ходил по площадке из стороны в сторону, так глубоко погружённый в свои мысли, что даже не заметил впечатляющего появления Мико.

— Акира, — позвала она, поднимаясь и отряхивая хакама. — Я вернулась.

Акира оглянулся на голос и замер, будто бы не веря своим глазам, потом его взгляд метнулся к мечу, и лицо просияло улыбкой.

— Я знал, что ты справишься! — сказал он, и вдруг оказавшись рядом, заключил в крепкие объятия. — Я очень за тебя переживал! Тебя не было целые сутки!

Мико вздрогнула, укрытая теплом широких рукавов.

— И ты всё это время был здесь?

— Я не мог уйти без тебя. Я верил, что ты обязательно вернёшься.

Скрывая улыбку, Мико уткнулась лбом в грудь Акиры. На душе почему-то потеплело. Её ещё никто так долго не ждал.

====== Глава 7. Кимоно в снегу ======

Мико чувствовала себя наивной дурочкой, но ничего не могла поделать с тугим клубком смущения и радости в груди. Акира смотрел на неё с восхищением, почти с трепетом, как будто она действительно поразила его до глубины души. Он излучал тепло и свет, согревая им Мико и заодно весь лес, который будто ожил и расцвёл вслед за его улыбкой.

— Как же жаль, что я не видел твоего триумфа! Ах, если бы я мог хотя бы приблизиться к пещере, если бы мог прорваться сквозь её заклятия! Но я рад, что тебе совсем не понадобилась моя помощь!

Ей было немного совестно за то, что Акира искренне верил в то, что справилась она со всем самостоятельно, и Мико даже пыталась рассказать ему правду, но всякий раз, когда она открывала рот, язык будто бы прилипал к нёбу, а ладонь, на которой Рэйден нарисовал знак, начинало жечь. Но Акира учтиво не расспрашивал её о подробностях, вместо этого продолжал сыпать комплиментами, не сомневаясь в силе, ловкости и уме Мико.

«Цуру — потрясающие существа, — думала Мико, слушая приятный голос Акиры. — Правду говорят в сказках, их действительно легко полюбить. Столько света и добра редко найдёшь в человеке, что уж говорить о ёкаях».

Деревенские рассказывали, что раньше цуру часто посещали мир смертных и помогали людям в трудные времена, учили их искусствам: живописи, музыке и просто любили коротать время в кругу людей. Но не все люди привечали цуру приветливо и бескорыстно. Их добротой стали злоупотреблять, а кто-то и вовсе пустил слух, что мясо цуру подарит магические способности, а кости — принесут удачу. Один лишь жестокий сёгун Тэтцузан заманил в ловушку и убил больше ста цуру. И осыпал золотом всех, кто приносил в его замок мёртвых журавлей.

Действительно ли была в телах цуру та сама магия, деревенские не знали, — цуру исчезли около трёхсот лет назад. Большую часть истребили люди, а немногие выжившие — ушли обратно в земли Истока. О прекрасных журавлях, что раньше были добрыми друзьями людей, остались лишь легенды и сказки. Их Мико и Хотару очень любили, и потому детьми вечно бегали на реку, прятались в траве и наблюдали за гнездовьем журавлей и воображая, что какая-то из птиц, наверняка, умеет обращаться в человека.

— Вон тот, самый большой! — Хотару тыкнула пальцем в одну из птиц, которые бродили по берегу в поисках пищи.

— Фу, он поймал лягушку! Настоящий цуру не стал бы есть лягушек! — скривилась Мико.

— Это ещё ничего не значит. Вот превратится он в красивого юношу…

— А если в некрасивого?

— Все цуру красивые! Так вот, когда он превратится в прекрасного юношу, я к нему выйду…

— И он тебя засмеёт!

Хотару надула губки.

— Он в меня тут же влюбится! Женится и уведёт в земли Истока, где я буду жить вечно красивой и молодой!

— Или где тебя сожрёт зубастый демон! — Мико сделала страшное лицо, показав зубы и сморщив нос. — Ар-р!

Хотару закатила глаза и перевернулась на спину.

— Не завидуй.

— Я и не завидую! Думаешь, в меня цуру не влюбится?

— Цуру ценят красоту, — заметила Хотару, выразительно взглянув на Мико.