Сон в тысячу лет (СИ)

— Схватить её! — скомандовала госпожа Рей, и стражи позади забренчали доспехами.

— Сколько она стоит? — тихо спросил Акира, переводя взгляд с сжавшейся в комок Мико на госпожу Рей. — Я хочу выкупить это человеческое дитя.

— А? Выкупить, Акира? — переспросила госпожа Рей. И Мико не нужно было оборачиваться, чтобы знать, как её тонкие брови взмывают вверх от удивления, а змеиный рот растягивается в ухмылке.

— Да, выкупить. Столько золота хватит? — Акира достал из рукава увесистый мешочек. Мико выпучила глаза. Столько не стоили даже ойран.

Акира бросил мешочек, и госпожа Рей ловко его перехватила. Мико оглянулась, чтобы увидеть, как её змеиная улыбка стала ещё шире, а в глазах заплясали голодные огоньки.

— Что ты в ней разглядел, Акира? — поинтересовалась она, взвешивая мешочек в ладони. — Что в ней особенного?

— Ничего, — просто ответил Акира. Если бы он что-то и разглядел, то явно не собирался откровенничать об этом с госпожой Рей. Она сощурилась, внимательно глядя на Акиру и усиленно раздумывая, не упускает ли она какой выгоды, отдавай Мико. Упускать выгоды хозяйка рёкана не любила. Мико затаилась в ожидании.

— Вы, цуру, удивительные. Странные, но удивительные, — хмыкнула госпожа Рей. — Не можете пройти мимо несчастных и никчёмных. Что ж заглядывай ко мне в гости чаще. В следующий раз я подберу для тебя кого-то ещё более убогого. Но лучше зайди с чёрного хода. Если о твоих вкусах узнают мои ойран, воспримут это как оскорбление.

Она спрятала мешочек с золотом в рукав, кивнула Акире и гордо развернулась, чтобы удалиться. Мико облегчённо выдохнула.

Когда госпожа Рей скрылась из виду, Акира обратился к Мико.

— Надеюсь, человеческое дитя, ты не боишься высоты, — с этими словами он подхватил замешкавшуюся с ответом Мико на руки и, расправив огромные бело-чёрные крылья, взмыл в ночное небо.

Мико вскрикнула и спрятала лицо на его тёплой груди. От Акиры пахло солнцем и весенним ветром.

====== Глава 3. Шрамы и обещания ======

Мико и Хотару сидели на потрёпанном, но чистом татами в небольшом доме, что достался им от родителей. Сквозь распахнутые сёдзи{?}[дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.] в комнату забиралась летняя влага, ветер лениво играл со стеклянным фурин{?}[ветряной колокольчик] на крыльце. Его мелодичные звуки с трудом пробивались сквозь пение цикад. Они обосновались на дереве магнолии, что росло у самых дверей.

— Красивая же? Красивая? — Хотару завалилась на спину, вертя в пальцах заколку с журавлём на навершии. Её длинные тёмные волосы шёлковыми лентами разметались по полу, розовые губы изогнулись в детской улыбке, а на загорелых щеках расцвёл румянец.

Мико перестала перебирать рис, спину ломило от долгой работы, но она заставила себя улыбнуться сестре в ответ.

— Красивая, — сказала Мико, но не смогла скрыть в голосе недовольство, и от Хотару это не укрылось.

— Что опять не так? — Хотару повернулась, надула губки, сделавшись ещё младше своих семнадцати. Её серая юката распахнулась, открывая взору несколько круглых синяков на шее и плече. Мико нахмурилась и отвела взгляд.

— Я просто хочу, чтобы ты была осторожна, — Мико вернулась к корзинке с рисом. — Этот мужчина…

— Что? Что с ним? — Хотару села. Её прекрасного настроения, как не бывало. — Он замечательный!

Мико старалась говорить спокойно. Хотару легко вспыхивала и остудить её бывало непросто.

— Он дарит тебе безделушки, встречается с тобой после заката, ни разу не зашёл к нам в дом. Замуж звать тебя не торопится, но позволяет себе вот это. — Мико кивнула на шею сестры.

Щёки Хотару стали пунцовыми, и она поспешила закрыть следы поцелуев ладонью.

— Ты не понимаешь, — она покачала головой, пряча глаза. — Всё не так просто…

— У него есть жена?

— Нет! Сияющая Богиня, как ты могла такое подумать?

— Тогда почему же он не зовёт тебя замуж? Неужто дело в том, что у меня ещё нет мужа? Он настолько почитает традиции? — Мико говорила сухо, с издёкой, с каждым словом раздражение всё больше пробивалось сквозь напускное спокойствие. Да, легко вспыхивала не одна только Хотару. Возможно, поэтому они обе до сих пор были не замужем — кротостью боги их с сестрой не наделили.

— Говорю же, всё не так просто! Он даже не знает, что у меня есть старшая сестра! О такой чёртвой брюзге и рассказывать не хочется!

Мико больно кольнуло под рёбрами.

— А я даже не знаю его имени! А ты уже отдалась ему за это?! — Мико выхватила из рук Хотару заколку. Она уже не хотела защитить Хотару, она хотела сделать ей больно.

— А если и так? Завидуешь? — Хотару попыталась выхватить украшение, но Мико ловко вскочила на ноги, не давая ей это сделать. — Тебе никто подарков не дарит! И самой придётся платить деревенским мужикам, чтобы хоть кто-то из них не побрезговал такой уродиной!

Мико вздрогнула и коснулась шрама на щеке. Глубокая борозда тянулась от левого глаза к подбородку. Мико стиснула зубы, сжала заколку и со всей силы дёрнула за одну из цепочек на журавлиных крыльях. Она жалобно звякнула, тонкое звено легко лопнуло.

— Прекрати! Отдай! — глаза Хотару наполнились слезами, она бросилась к Мико и повалила её на татами и принялась осыпать ударами маленьких кулачков. — Ненавижу тебя! Ненавижу! Верни!

Мико прижимала к груди заколку так неистово, будто от неё зависела её жизнь. Шпилька до боли впилась в ладонь, и на юката капнуло несколько рубиновых капель. Хотару, оседлав Мико, продолжала колотить её по голове, плечам, груди — везде, куда могла дотянуться. Мико терпела. Терпела и завидовала. Она завидовала Хотеру столько, сколько себя помнила. Красивая младшая сестра, которая, если бы не смерть родителей, уже давно вышла бы замуж за богатого жениха. Талантливая младшая сестра, что виртуозно играла на сямисэне, пела словно зарянка и танцевала подобно журавлю.

Мико же родители даже не рассчитывали выдать замуж, а потому с детства приучали работе по дому, а отец благосклонно позволял Мико помогать в мастерской ковать мечи. И потому в отличие от своей хрупкой и нежной сестры, Мико выросла крепкой, угловатой, а руки её давным-давно огрубели и покрылись мозолями.

И сейчас, после смерти родителей, Хотару и не думала рушить свой девичий образ жизни, продолжала танцевать и петь, наслаждаясь своей молодостью и красотой и пожиная её плоды, тогда как Мико была вынуждена взвалить на себя всю работу по дому, добыче пропитания и никак не могла найти на сестру управу, отчего злилась на неё ещё больше.

— Забирай! — крикнула Мико и швырнула заколку в угол комнаты.

Хотару взвизгнула и бросилась её подбирать. Подхватив заколку, она прижала её к груди и принялась баюкать словно ребёнка.

— Ты мерзкая и злая, Мико! Сияющая Богиня — свидетель, лучше умереть, чем быть быть с тобой!

С этими словами Хотару бросилась в свою комнату, опрокинув по дороге корзинку с рисом.

— Лучше бы тебя никогда не было! — крикнула ей вслед Мико, заливаясь слезами.

Она ещё долго сидела посреди комнаты, глядя на рассыпанные рисовые зёрна и злясь на обидные, брошенные в запале ссоры слова сестры. В тот момент она, правда, хотела, чтобы Хотару исчезла, перестала бы каждодневно напоминать, какой у неё — Мико — жизни никогда не было и никогда не будет.

Тогда Мико видела Хотару в последний раз.

Мико открыла глаза. Похоже, она погрузилась в сон, как только мощные крылья Акиры подняли их в небо. В голове звенело, а на языке ощущался горьковатый вкус жасмина. Она всё ещё лежала на руках Акиры. Его туфли шуршали по каменной дорожке, мимо плыли сосны, а впереди высился белый замок с десятком изогнутых зелёных крыш. На востоке розовело небо. Они, что, летели всю ночь?

— Полёты обычно утомляют, и я позволил себе шепнуть пару слов, чтобы время для тебя пролетело быстрее, — улыбнулся Акира, наблюдая за тем, как Мико озирается по сторонам.

Мико, вдруг осознав, что её тело крепко обхватывают мужские руки, ойкнула и взбрыкнула. Акира легко рассмеялся и аккуратно опустил Мико на землю.

— Прости, человеческое дитя, не хотел тебя смущать.

— Я не дитя, мне девятнадцать лет! — Мико зарделась, одёргивая задравшиеся до самых колен рабочие штаны.

Акира неторопливо разгладил складки на шёлковых одеждах. А Мико запоздало подумалось, что, возможно, этому прекрасному ёкаю столько лет, что любой человек для него — не более, чем ребёнок. И от этой мысли она почувствовала себя ещё более неловко и глупо.

— Как же мне тебя называть? — спросил Акира, глядя на Мико с нескрываемым интересом.

— М-мико. Можно просто Мико.

— Госпожа Мико?

— Нет! — Мико замахала руками. — Просто Мико. Я… Мне… Мико — будет вполне достаточно.

— Хорошо, — благосклонно кивнул Акира, снова пряча руки в широкие рукава. — Тогда я просто Акира.

Не дожидаясь ответа, Акира направился вверх по дорожке — в сторону замка. Мико в нерешительности затопталась на месте, то глядя на замок, то оглядываясь назад, где исчезали в утреннем тумане сосны.

— Ты идёшь? — Акира оглянулся.

— В замок? Кто там живёт? — Мико с подозрением уставилась на огромное строение.

— Я. А ты будешь моей дорогой гостьей, — Акира невозмутимо продолжил путь.

Мико, потоптавшись ещё мгновение, побежала следом. Оставаться одной в тумане, неизвестно где или принять приглашение цуру — выбор был очевиден.

— Моя сестра, Хотару! — встрепенулась Мико, поравнявшись с Акирой. — Откуда у тебя её заколка? Ты знаешь, где она?

Акира извлёк из рукава заколку и протянул Мико.

— Мы лишь мельком встречались, и нет, я не знаю, где она, но помогу тебе с поисками. Одна ты в землях Истока долго не протянешь, а в моём замке безопасно. Можешь оставаться столько, сколько посчитаешь нужным.

Мико недоверчиво посмотрела на Акиру. Всем известно, что цуру добры к людям и всегда готовы протянуть руку помощи, но такая щедрость заставляла Мико чувствовать себя неуютно.

— Спасибо, что помог мне. Я заработаю денег и верну золото, что ты на меня потратил, — сказала она, сомневаясь, что столько золота сумеет заработать за всю свою жизнь. — И за еду я отработаю. Я могу выполнять работу по дому!

— В моём доме достаточно слуг, — пожал плечами Акира. — Не беспокойся о плате. Мне достаточно знать, что помогаю я тебе в благородном деле.

— Если слуги тебе не нужны… Я умею ковать недурные мечи! — Мико не сдавалась.

Акира бросил на неё удивлённый и заинтересованный взгляд.

— Женщина куёт мечи? Где же такое видано?

Мико стиснула зубы. Сколько раз она слышала эти слова и не сосчитать.

— Я помогала отцу. Он был одним из лучших мастеров Хиношимы. И я знаю все его секреты. Могу выковать такой меч, что рассечёт крыло бабочки!

— Что же плохого сделала тебе несчастная бабочка? — рассмеялся Акира и указал пальцем на лицо Мико. — А это плоды твоего мастерства?

Мико схватилась за шрам и метнула в Акиру гневный взгляд.

— Нет. Я не помню, как получила этот шрам, но с моей работой он никак не связан.

Это была лишь часть правды. Мико помнила обрывки того дня. Помнила, как девять лет назад они с Хотару играли в прятки на опушке леса неподалёку от дома. Помнила, как забрела в лес. А потом воспоминания превратились в разрозненные осколки. Вот Мико стоит у огромного водопада. Вот её кто-то тащит сквозь листву. Она кричит и брыкается. А потом ей было очень больно. Темная фигура, спрятанная в солнце. И следующая картина — спина отца, заслонившего собой Мико, с катаны в его руках капает кровь. Мико так и не вспомнила, кто на неё напал, а отец никогда не заговаривал об этом, сколько бы она его ни просила. Он лишь удивлялся и качал головой.

«Ты сама поранилась где-то в лесу, Мико. Вышла из лесу вся зарёваная, в крови и до смерти напугала Хотару. Меня там и близко не было», — повторял он, и Мико не знала, чему верить: смазанным картинам своей памяти или словам отца.

— В любом случае, мечи мне тоже не нужны, — нежный голос Акиры выдернул Мико из когтей воспоминаний. — Но если тебе обязательно хочется со мной расплатиться, я подумаю, что это может быть за плата. Такой уговор тебя устроит?

Мико с готовностью кивнула. Акира сверкнул янтарными глазами и протянул ей мизинец.

— Тогда — уговор, — сказал он.

Мико обхватила его мизинец своим.

— Уговор.

====== Глава 4. Ёкай в высоком замке ======

Акира выделил Мико просторную комнату на верхнем этаже замка. На татами лежал такой широкий футон{?}[постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна], что на нём могли поместиться две, а то и три Мико. Таких Мико не видела даже тогда, когда в их доме водились деньги. Футон — дорогое удовольствие и были только у родителей, Мико же и Хотару, как и многие, спали прямо на татами. А после смерти родителей, позволяли себе забираться в их футоны только зимой, чтобы сохранить ткани подольше. В рёкане госпожи Рей Мко и вовсе спала на тонкой циновке. А уж такой шикарный футон в Хиношиме мог себе позволить разве что только сам император. Но здесь, в землях Истока, — Мико оглянулась на дверь — либо Акира был баснословно богат, либо футоны не стоили целое состояние.

— Конечно, он богат, живёт же в настоящем замке, — пробубнила себе под нос Мико, продолжая оглядывать комнату.

Белые стены украшали простые деревянные панели, в углублении в стене стояла ваза со свежими цветами, а вокруг углубления обосновались ряды утопленных в стену шкафчиков.

Мико подошла к окну. Замок устроился на вершине холма и вниз, к широкому рву, уходили лабиринты переходов, зелёных крыш и садов. Интересно, сколько же тут жителей? Из-за тумана ли, но улицы казались пустынными. Впрочем, может быть, местные, как и в рёкане предпочитали ночной образ жизни?

Мико закрыла окно и заглянула в самый большой стенной шкаф. Там обнаружились десятки разноцветных кимоно: от простых юката до расписанных золотом шёлковых фурисодэ{?}[наряд незамужних девушек и невест, кимоно с длинными рукавами.]. У Мико даже глаза разбежались от такого разнообразия. Кому принадлежали все эти вещи? Или — мелькнула смущённая мысль — это всё для неё? Мико провела пальцами по нежным тканям. Жаль, что тут не нашлось хакама{?}[длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку, шаровары или подрясник, первоначально носимые мужчинами]. Если она собирается искать Хотару — штаны оказались бы практичнее. И тут её пальцы наткнулись на черные широкие хакама. Мико готова была поклясться, что мгновение назад их здесь не было!

— Как же это… — пробормотала она, разглядывая плотную хлопковую ткань.

В рёкане госпожи Рей подобных чудес не случалось, там Мико каждый день находила в общем шкафу только грязно-серую робу из штанов, едва прикрывавших икры, и широкой рубахи.

В дверь постучали, и в комнату заглянула маленькая девочка с короткими ярко-красными волосами. Глаза её были жёлтыми и напоминали кошачьи. Мико удивлённо оглядела гостя. Неужто это и есть акасягума{?}[Домовой дух, ёкай. Изображается в виде красноволосого ребёнка, живущего в доме. Дома, где проживает этот дух, будут процветать, а если он покинет жилище, то дом скоро будет ждать упадок]? Так вот как выглядят домовые духи?

— Прошу прощения за беспокойство, госпожа. Мы подготовили купальню к вашему визиту.

По дороге в купальню Мико любовалась росписями замка. Умелая рука художника изобразила на стенах и дверях горы и сосны, небеса и реки, рычащих тигров и танцующих журавлей. Были на картинах и пейзажи земель Истока — таинственного мира богов, демонов и духов, невольной гостьей которого стала Мико. А где-то в его недрах затерялась и Хотару.

Затерялась. Мико остановилась напротив картины, изображавшей гору, с вершины которой лился, превращаясь в облака, водопад. Есть ли хоть призрачный шанс отыскать Хотару? Ведь если верить легендам, ещё ни один смертный не вернулся из земель Истока в человеческий мир.

Акасягума остановилась и терпеливо ждала, пока Мико закончит разглядывать картину. Мимо вихрем пронеслись ещё четверо таких же красноволосых ребятишек с вёдрами и тряпками. Сколько же домовых духов в этом замке?

В купальне Мико ждали ещё трое малюток. Они ловко раздели её, усадили на стульчик и принялись обливать водой, мылить и натирать мочалом. Мико не успела даже возмутиться такому своеволию со стороны духов, а они уже её, чистую до скрипа и совершенно голую, толкали на улицу — в огромный, огороженный валунами онсэн{?}[Горячий источник, как правило, на открытом воздухе]. От зеленоватой воды поднимался пар, а с одной стороны, не закрытой камнями и перегородками открывался великолепный вид на лес и гору. Мико пригляделась: уж не та ли это гора, что виделась ей на картине? Но разглядеть в утреннем тумане водопад ей не удалось.

Удостоверившись, что Мико успешно погрузилась в воды горячего источника, акасягума умчались прочь, наконец оставив Мико в полном одиночестве.

Обжигающе горячая вода пахла солью и хвоей. Мико сползла пониже, чтобы вода касалась подбородка, и закрыла глаза.

Перед глазами возникла разгромленная комната Хотару. Мико заглянула к ней только к вечеру следующего дня после ссоры, после того, как Хотару не спустилась ни к завтраку, ни к ужину. И до сих пор корила себя за то, что не сделала это раньше. Возможно, тогда она могла бы помочь ей, не дать её забрать.

Мико отупело смотрела на разбросанные по полу вещи и украшения, недоумевая, как она ничего не услышала. Среди беспорядка нашёлся дневник Хотару. Мико перелистала страницы в поисках чего-нибудь, что могло бы ей подсказать. Тогда-то ей и открылась страшная правда. Возлюбленный Хотару вовсе не был женат. Он даже не был человеком.

«Вчера милый пел мне песни о золотых землях Истока. Моя любовь, увижу ли когда-нибудь я те края, откуда ты родом?» — строки дневника заставили Мико содрогнуться.