Больше чем счастье. Японская философия благополучия

Несмотря на то, что в Японии коллективизм развит более, чем в большинстве стран мира, индивидуальные усилия – если они идут на пользу группе, сглаживая конфликты или улучшая понимание каких-то вещей, – здесь тоже ценятся. Стремление к совершенству – неотъемлемая часть повседневной жизни японцев, и оно проявляется в наличии общих целей по улучшению благосостояния своей общины, будь то сверхскоростные поезда, безопасные города или доступная медицинская помощь.

Формированию групповой культуры и благополучия способствует также искусство японской гастрономии.

Традиционный рацион питания японцев довольно узкий, а это значит, что люди питаются примерно одинаково. Такое ограниченное разнообразие может углубить совместный опыт. Якитори, рамен, удон, соба, гохан или тонкацу – вот блюда, которые подаются в большинстве заведений. Кроме того, часто заведения подают только одно блюдо или предлагают стандартное меню. А во многих ресторанах меню вообще отсутствует: шеф-повар сам решает (омакасэ), чтÓ будут есть гости[12].

У меня невольно возникает аналогия с Днем благодарения в Соединенных Штатах: большинство ест индейку, и знание об этом вызывает схожие мысли и чувства и объединяет нас – хотя бы на один день.

Это происходит естественно, когда все едят одно и то же в одинаковой манере – начиная с сервировки стола и заканчивая рассадкой и очередностью подачи блюд.

В песне We the People группы Quest поется: «Когда мы голодны, мы съедим даже такую гадость, как лапша рамен».

Только в Японии это происходит ежедневно и повсеместно. Прием одинаковой пищи является признаком общности.

Еда позволяет приобщиться не только к группе, но и к природе. Природа – это отдельный аспект группового опыта, который сохранился по сей день.

А возник он давным-давно.

В период Хэйан (794–1185) японское искусство достигло расцвета, и его объектом стала природа. Художников привлекло ее влияние на осознанность и, в частности, на осознание скоротечности нашей жизни, что тоже своего рода укейреру и что проявлялось во внимании к обыденным и недолговечным явлениям: цветению сакуры, лягушкам, сверчкам, светлячкам и т. п.

Об этой осознанности, о принятии мимолетности бытия и важности ценить преходящие вещи не раз писал в своих книгах Харуки Мураками. Если мы не будем предельно внимательными и наблюдательными, то утратим свою истинную сущность и связь с природой.

Вот одна из цитат Мураками: «Цветы сакуры, светлячки и красные листья очень быстро утрачивают свою красоту… И мы любуемся ими, спокойно принимая тот факт, что цветы и листья уже начинают опадать, а светлячки – блекнуть, и что вся эта красота проходит и бесследно исчезает».

После того как что-то уходит, мы можем в полной мере прочувствовать его отсутствие. Отсутствие так же важно, как и присутствие. Возможно, даже важнее. Спокойное принятие потери – это и есть истинное принятие.

Затем наступил период Муромачи (1336–1573), а с ним и югэн. Ю, как объяснили мне японцы, означает что-то непостижимое или загадочное. Этот термин или понятие является фундаментальным для искусства и психологии Японии: вещи символичны; иносказание – это способ пробудить наблюдательность. Такая повышенная наблюдательность диктует свои требования: вы должны хранить молчание; вы должны слушать, впитывать и верить, что то, что вы видите и испытываете, может иметь скрытый смысл, который можно уловить или постичь, лишь отбросив в сторону свое эго и мнение. Благодаря этому процессу вы присоединяетесь к остальным страждущим познать истину. И вы становитесь частью предмета наблюдения в своих усилиях его понять. Красота как источник скрытого смысла и опосредованного совместного опыта – это подход, который становится понятным только на практике, когда вы погружаетесь в тихое созерцание, цените его скоротечность и принимаете недосказанность, которая может оказаться как лучше, так и хуже действительности.

Столкнувшись с чем-то, что имеет элементы югэн, мы можем попытаться постичь его непостижимость, разгадать его загадочность, проникнуть в его тонкую, неуловимую глубину. Для этого нужно долго, упорно и молчаливо концентрироваться. И нельзя идти на поводу у своих взглядов и предубеждений, потому что их призма исказит суть вещей и помешает сформировать объективное мнение.

Когда вы смотрите на японскую каллиграфию, фарфор, лакированные художественные изделия или васи (рисовую бумагу), у вас может возникнуть чувство причастности – не только от любования шедевром, но и от знания того, что окружающие разделяют те же или похожие наблюдения. Японская эстетика, с ее универсальными идеалами, пробуждающими одинаковые отклики у большинства людей, является еще одним инструментом формирования группового менталитета.

Единые эстетические феномены как нельзя лучше характеризует японский термин нихон но кокоро, имеющий собирательное значение «душа Японии»[13].

* * *

Принимая свое место в порядке вещей, мы способны лучше погружаться в свои мысли и чувства. Бóльшая наблюдательность и меньшая категоричность означают большее принятие.

Развивайте наблюдательность, равно как и проницательность, и постарайтесь понять, чего ожидают от вас природа и ваше настоящее «я». Это научит вас принимать мысли, чувства, страхи и желания других людей, сделает более отзывчивыми и даст энергию для проведения необходимых изменений или устранения источников стресса в своей жизни.

(Пояснение: речь не о вас. Речь о ваших отношениях с другими людьми и окружающим миром.)

Благодаря осознанию своих недостатков и скоротечности жизни, которое дает укейреру, вы невольно сбавляете темп и впитываете все, что вас окружает. Вы цените настоящее, несмотря на его несовершенство, потому что оно скоро закончится. (Все проходит, и боль тоже.)

Знаменитое стихотворение Эзры Паунда, на которого оказал влияние жанр японской поэзии хайку, очень просто и точно передает значение укейреру:

И дни не в полную силу,И ночи не в полную силу,И жизнь незаметно ускользает,Как в траве мышь полевая.

Живите полноценной жизнью, как можно ближе к природе, принимая тот факт, что ее не тронет и не потрясет наша бренность и суета. В масштабе Вселенной мы всего лишь песчинки, которые ненадолго занесло в этот мир.

Существуют практические способы внедрения в свою жизнь укейреру. Это виды деятельности, отвлекающие нас от собственной персоны. Это признание того, что личное счастье в конечном итоге имеет меньшее значение, чем чье-то душевное состояние. Это понимание того, что наше благополучие зависит от радости, которую мы дарим другим. Это ежедневное выкраивание времени на отдых душой и телом.

Такой образ мышления и социальной организации культивировался в Японии веками. У какой еще нации считается классикой книга о пользе праздного времяпровождения? Я имею в виду книгу буддийского монаха Ёсиды Кэнко «Очерки о праздности», написанную между 1330 и 1332 годами. Она восхваляет ценность спокойного созерцания – состояния, в котором человек отпускает все мысли и тревоги.

Эти усилия по принятию своей роли в отношениях с природой и людьми помогают обрести душевный покой и прояснить ум, что, в свою очередь, помогает осмыслить и устранить причины своего стресса.

Когда Джерри Сайнфелд в своем интервью Джадду Апатоу говорит о том, что повесил в своем кабинете карту Галактики, чтобы помнить о своей незначительности и снимать напряжение, это и есть укейреру. («У меня много таких дзен-штучек», – добавил он). В более позднем интервью с Говардом Штерном Сайнфелд сказал: «Я не зацикливаюсь на удовольствии от своей работы. Главное – чтобы другие (зрители) получали от нее удовольствие».

Когда Арианна Хаффингтон основывает компанию, в офисе которой отведено место для отдыха и сна сотрудников, это и есть укейреру. Закройте глаза – ненадолго забудьте об эффективности.

Когда журнал Afar сообщает о том, что в крупных городах появляются общественные центры отдыха с баней и бассейном, это и есть укейреру.

В Японии укейреру практикуется везде – в кофейнях, комнатах отдыха, общественных банях и на многочисленных сезонных праздниках. В течение всего дня, на работе и дома, японцы стараются сохранять спокойствие, проявлять внимание к потребностям окружающих и принимать свое место в естественном порядке вещей.

Та степень гармонии и общности, которая отличает японскую нацию и способствует ее благополучию, – это результат успешного внедрения концепции укейреру в повседневную жизнь.

* * *

Силу укейреру замечательно иллюстрирует одна дзенская притча. Приходит Будда в деревушку. Его сразу же окружают благочестивые местные жители и начинают петь дифирамбы. А один мужичок стоит в стороне и гневно поливает Будду грязью, обзывая его вором, который хочет только богатства и славы. Наконец Будда спрашивает мужичка, закончил ли он свое выступление, и когда тот отвечает утвердительно, задает ему вопрос: «Если вы даете кому-нибудь подарок, а человек отказывается его принять, кому этот подарок принадлежит?». Мужичок покатывается со смеху, отпуская очередную колкость о тупости Будды. «Конечно, тому, кто его дает, – говорит он. – Это и глупцу понятно!» «Именно, – соглашается Будда. – А ваш подарок – это гнев. Я отказываюсь его принять. Следовательно, он принадлежит вам. Ваш гнев никому не нужен».

Вот как работает укейреру. Представьте, что это совершенно иной подход к гневу, страху и ссорам, чем вы применяли до сих пор. Не импульсивное реагирование, а осмысление ситуации, понимание и принятие чужого эмоционального состояния, а затем действия или бездействие, изменяющие взгляд на вещи в контексте отношений.

Теперь, получая гневное письмо или сталкиваясь с грубым, неуважительным поведением, я напоминаю себе о том, что, пока я не принял этот негатив, он принадлежит другому человеку[14].

Благодаря осознанию важности групп в Японии очень сплоченное, прагматичное общество. Как результат – отсутствие массовых убийств, отсутствие повальной наркомании, исключительная безопасность в городах, соблюдение правил поведения и общественных норм, а также более высокий, чем в Соединенных Штатах, процент занятости женщин[15].

Японцы также дольше живут и меньше тратят на медицину – 10,2 процента семейного бюджета по сравнению с 17 процентами в Соединенных Штатах.

Секрет японского благополучия отчасти заключается в готовности приносить пользу группам (в ущерб индивидуальным правам) мерами в области общественного здравоохранения.

Принятие, долголетие и общность

Соединенные Штаты занимают тридцать пятое место в мире по средней продолжительности жизни, Япония – второе[16]. Или, как пишет в своей книге «Иллюзия роста» (The Growth Delusion) Дэвид Пиллинг, «японцы тратят вдвое меньше и живут на четыре года дольше американцев»[17].

Продолжительность жизни в Соединенных Штатах третий год подряд снижается; согласно Центру по контролю за заболеваниями, «эта тревожная тенденция в значительной степени обусловлена смертностью от передозировки наркотиков и самоубийствами. Продолжительность жизни дает нам представление об общем состоянии здоровья нации, и эта отрезвляющая статистика является тревожным сигналом, что мы теряем слишком много американцев, слишком рано и слишком часто из-за обстоятельств, которые вполне можно предотвратить».

Принятие влияет и на подход общества к вопросам неравенства, прав и поддержки наиболее уязвимых слоев населения, которые в силу различных обстоятельств не могут быть экономически активными, – лиц с хроническими физическими и психическими расстройствами, людей без должного образования или навыков или тех, кто просто не вписывается в общие рамки. Вместо того чтобы клеймить, изолировать или депортировать таких граждан, лучше внедрять стандарты и правила, признающие их человеческое достоинство. Япония в этом плане отстает меньше, чем остальной мир, предпринимая хоть какие-то меры поддержки социально незащищенных японцев[18].

Жизнь в Японии более долгая и комфортная, чем где бы то ни было, и укейреру во многом этому способствует. Это не причина, но один из основных факторов процветания нации. Укейреру укрепляет благосостояние, общность и традиции Японии.

Комбинируя нашу открытость, многообразие и эмоциональную гибкость с укейреру, мы имеем, как заметил доктор Каваи, все шансы создать новую модель долгой, полноценной и счастливой жизни.

Суть этой модели – не столько в личностном росте или самосовершенствовании, сколько в большей значимости, что проявляется в ощущении жизненного благополучия и достигается через принятие, осознание истинных ценностей, взаимодействие с окружением и отношения с другими.

Главное – приносить пользу другим.

Симбиоз японской и американской культур имеет большой потенциал. Эта книга – о современных привычках и занятиях японцев, создающих мощное и убедительное ощущение укейреру, которого так не хватает в нашей жизни.

А теперь несколько слов о «снятии сливок», покорности и культурной апроприации.

«Снятие сливок», покорность и культурная апроприация

В 1871 году, через три года после Реставрации Мэйдзи, положившей конец феодализму и восстановившей власть императора, японцы поняли, что, если они хотят быть конкурентоспособными в современном мире и избежать колонизации, им нужно догнать Запад. С этой целью – изучить и перенять передовой опыт – правительственная делегация, названная «миссией Ивакуры», отправилась в США и страны Европы.

Интерес представляло все: общественная инфраструктура и транспортное сообщение в США, парламентская демократия во главе с монархом в Англии, а также методы научных исследований и университеты в Пруссии.

Адаптация западных подходов к традиционным японским формам общественного устройства привела к модернизации Японии и способствовала превращению ее в великую мировую державу.

Так что будет справедливо сказать, что эта книга, вдохновленная миссией Ивакуры, «снимает сливки». Японская делегация позаимствовала у Запада передовые, на ее взгляд, принципы и подходы. Мы, в свою очередь, тоже можем позаимствовать у Японии полезные для себя вещи.

Как западный индивидуализм является поводом для торжества, так и гармония с окружающим миром, характерная для японцев, является ключевым фактором благополучия. Мы можем учиться друг у друга, перенимая лучшее, что есть в наших культурах.

Но давайте не повторять ошибок.

Между принятием и покорностью существует или огромная разница, или тонкая грань – в зависимости от того, кто вы и что имеете в виду.

Я считаю, что это совершенно разные вещи, и вот что я имею в виду: если ситуация или отношения требуют терпения и наблюдения, примите это на время. Будьте скорее стратегами, чем тактиками. Ситуация может измениться. Причем независимо от того, чтÓ вы скажете или сделаете в данный момент. Более того, под влиянием эмоций вы можете только ухудшить положение дел, и вас в прямом смысле слова переиграют.

Обидно, досадно, но как не допустить этого впредь? Мыслите дальновидно: планируйте, организуйте и осуществляйте достижение группового консенсуса. Конечно, проблема может быть системной или институциональной и касаться не только вас. В этом случае у вас есть отличная возможность вовлечь в борьбу с несправедливостью других людей. Вы не одиноки.

С другой стороны, покорность – это уничижительная пассивность. Неуверенность в себе и в своих силах. Признание того, что вам отказано в исконных правах. Утрата авторитета и достоинства. Утрата собственного «я», что ведет к гневу, а гнев, как известно, ни к чему хорошему не ведет.

Японцы выражают покорность фразой сиката га наи. Дословно она переводится как «ничего не поделаешь». Даже когда ситуацию, в принципе, можно изменить.

Выражение сиката га наи отражает опасный фатализм и пассивность многих японцев, которых учили мириться с неизбежностью, а также не спорить с властью и не бороться с произволом и бюрократией. Такое убеждение сформировалось во времена военного режима.

Или, как писал в своей ставшей классикой книге «Хиросима» Джон Херши, объясняя, почему жертвы атомных бомбардировок больше не получали медицинской помощи: ничем помочь нельзя; это не имеет смысла; сиката га наи.

Покорность опасна. Возможно, что-то можно сделать; возможно, что-то следует сделать; возможно, что-то нужно сделать. Покорность может стать качеством личности и привести к пассивности в других ситуациях.

Эта книга – не о сиката га наи. Она не о покорности или безропотности.

Наоборот: принимая себя, а затем других людей и свое место в естественном порядке вещей, вы признаете ответственность за свое поведение и его влияние на окружающих. Как результат, вы больше думаете о других, прежде чем что-либо предпринять, и тем самым приносите бо́льшую пользу миру.

И наконец, о культурной апроприации. Я не японец, я не пытаюсь им быть, и вам тоже не следует (если, конечно, вы не житель Страны восходящего солнца). Просто мы можем привнести в свою жизнь то, что нам нравится в японской культуре, так же как японцы в свое время переняли лучший опыт Запада.

Я не предлагаю вам носить кимоно или заниматься икебаной – хотя, если искусство составления цветочных композиций окажется вам по душе, проявите должное уважение и почтение к другой культуре, признавая, что вы от нее безвозвратно отделены. Не будьте самозванцем. Не притворяйтесь тем, кем вы не являетесь. Не берите то, что вам не принадлежит, и не лишайте его истинного смысла.

Независимо от культурной апроприации, примите себя тем, кто вы есть, прежде чем пытаться стать тем, кем вы хотите и, возможно, способны быть.

Как написала Мишель Обама в своих мемуарах «Becoming. Моя история»: «Я знала, что можно жить в двух плоскостях одновременно – упираться ногами в реальность, но направлять стопы в сторону прогресса… Ты можешь достичь чего-то, только создав лучшую реальность, для начала хотя бы в своем воображении… Можно жить в мире, каков он есть, но при этом работать над тем, чтобы сделать его таким, каким он должен быть».

Глава третья

Вдыхание гармонии

То, кто мы есть и кем можем стать, зависит от наших отношений друг с другом. В Японии эти отношения закладываются и формируются в процессе всевозможных видов совместной деятельности, участники которых подчиняются установленному порядку и интересам группы. То есть приоритетом является групповое поведение.

Эти виды деятельности сближают людей друг с другом, с семьями и с окружением. Как ни парадоксально это звучит, но, забывая о себе, мы чувствуем себя лучше и повышаем собственное благополучие. Меньшая зацикленность на собственной персоне предполагает более внимательное и заботливое отношение к другим, повышает способность к созерцательности и принятию.

Чайная церемония – это весьма мудреное, продолжительное и ритуализированное действо, которое стоит того, чтобы в нем поучаствовать. Когда я положительно отозвался об этом опыте, известный японский ученый и антрополог, изучающий культуру Северной Америки, закатил глаза, погладил бороду и похлопал себя по животу.

«Одного раза достаточно», – сказал он.

И в ответ на мой смешок пояснил, что такое детализированное, сфокусированное, чопорное и медленное чаепитие для большинства японцев – скорее исключение, чем правило. Где и как сидеть, что, когда и каким тоном сказать – вся эта строгая последовательность действий требует терпения и куда больше ассоциируется с осуществлением некого таинства, чем с чашкой горячего чая.

Но важно то, что совместное употребление напитка позволяет ощутить единение собравшихся и связь со страной. В Германии есть Октоберфест, в Японии – чайная церемония.

Столь же важно и настроение чайной церемонии, которое, в отличие от формализованного этикета, можно практиковать в любых житейских ситуациях. Участвуя в церемонии, я обретаю спокойствие и умиротворение, и это медитативное состояние помогает мне сохранять душевное равновесие и не нервничать по пустякам, стоя в очереди рядом с возмущенным покупателем, застряв в пробке или столкнувшись с хамоватым типом в парке. Большинство вещей, которые под влиянием момента кажутся важными, на самом деле пустяки; как сказал Дрейк, «был момент, но он пришел и ушел».

Чайная церемония – это квинтэссенция культурного опыта, который может быть полезен в обычной жизни и отношениях: не шумите, не суетитесь, будьте внимательными, следуйте правилам, наслаждайтесь простыми радостями.

Тишина и созерцание повседневной жизни за чашкой кофе, чая или даже бокалом коктейля – это неотъемлемая часть того, что японцы называют аун но кокю («вдыхание гармонии»). Ëдзи Ямакусе в своей замечательной книге «Японскость» объясняет: «Если вы понимаете позицию человека, с которым имеете дело, и способны должным образом исполнить свою роль, тогда вы сможете управлять ходом беседы в данной ситуации, и для этого вам не потребуется много слов».

Япония известна своими чайными традициями. Большинство японцев не устраивают ежедневные ритуалы со всеми этими многочисленными атрибутами, повторяющимися поклонами, отточенными действиями и медленными переливаниями. Однако, наслаждаясь чашкой обычного зеленого чая, они помнят о неспешности и медитативности чаепития.

В японском рёкане в каждом номере имеется высокий электрический термос с горячей водой, а рядом с ним, на маленьком круглом подносе – крошечный чайник, ситечко и небольшая коробка со свежим, ароматным зеленым чаем.

Вздремнув или полежав в горячем источнике – либо перед этими моционами, – вы облачаетесь в юкату (тонкий халат из чистого хлопка), завариваете себе чай и ждете, пока он настоится.

А потом садитесь на татами (лежащий на полу коврик), занимаете удобное положение и потягиваете чай, погружаясь в мечтательное состояние и, возможно, думая о Басё, великом японском поэте, который в семнадцатом веке сочинил это трехстишие-хокку:

Пьет свой утренний чайНастоятель в спокойствии важном.Хризантемы в саду.

Вы можете делать это как дома, так и на работе. Я имею в виду – просто пить чай. Для этого вам понадобятся хороший зеленый листовой чай, чайник для заварки, ситечко и горячая, почти кипящая вода.

Сотрудники японских компаний и организаций выпивают за день неимоверное количество чашек чая. Подобная практика дает тройной эффект: поддерживает работоспособность, создает совместную деятельность с коллегами и пробуждает воспоминания о временах, проведенных за чаепитием в идиллическом окружении.

Так что этот опыт имеет отношение не только к чаю. Но и к чаю тоже. Его свежий аромат, воздействуя на органы чувств, может привести их в своего рода экзальтированное состояние от предвкушения чашечки благоухающего напитка. Ну а «больше, чем чай» – это удовольствие от единения с природой или с другим человеком, который пьет чай вместе с вами, что может давать ощущение благополучия, а также возможность забыть о том, кто вы и где находитесь, испытывая при этом удивительное чувство безопасности и полноты жизни.

Я думаю о монахе Басё, потягивающем чай, принимающем тишину утра и погруженном в созерцание цветущих растений, занимающих все его сознание. Это не значит, что, выпив чашку чая, вы перенесетесь во времени или обретете внутренний покой. Все же Басё – монах. Вы монах? Не думаю. Но если вы добавите в свою повседневную жизнь зеленый чай, особенно если разделите чашечку-другую с любимым человеком, другом или коллегой, то, возможно, заметите, что время течет медленнее. Возможно, вы станете более наблюдательными; возможно, вы в полной мере примете людей, которые вас окружают; и, возможно, вы испытаете удовольствие, легкую кофеиновую эйфорию[19].

Одни из лучших сортов зеленого чая выращивают на плантациях префектуры Сидзуока, которые прекрасны во время дождя и перед сбором урожая. Когда мы ехали вдоль крутых горных склонов, с их идеальными рядами одинаковых по цвету и высоте растений, у меня невольно возникли ассоциации с порядком, изобилием, трудолюбием и стремлением к совершенству.

Производство чая в Сидзуоке находится под угрозой в силу многих факторов, в числе которых – конкуренция со стороны Китая (где зарплаты значительно ниже), отток молодежи из сельской местности (что является общемировой тенденцией) и огромные производственные издержки на выращивание чая[20].

Так что, наслаждаясь продуктом, который является синекдохой Японии, вы одновременно поддерживаете фермерские сообщества, которым нужна ваша помощь.

В Соединенных Штатах зеленый чай продается везде, от магазинчиков на заправках до супермаркетов, но, если вы хотите купить действительно хороший чай, загляните в Ippodo. Это филиал известного многовековыми традициями чайного магазина в Киото, расположенный в квартале Марри-Хилл Манхэттена. А если вы живете не в Нью-Йорке, то можете заказать себе чай онлайн, и вам его доставят из Японии. Их интернет-магазин предлагает большой выбор сортов чая, в том числе органического и без кофеина, а также рекомендации, с какими блюдами какой сорт лучше сочетать.

Чашку кофе, пожалуйста

Япония находится на третьем месте в мире по потреблению кофе (после Соединенных Штатов и Германии), который издавна занимал важное место в политической культуре страны и жизни японцев.

До эпохи вестернизации в Японии, как и во всех странах с жестким авторитарным режимом, существовало четкое разделение на классы и прослойки, и в общественных местах они практически не смешивались. Сюда ходили аристократы, сюда – монахи, сюда – мужчины, а сюда – торговцы и прочий простой люд. Страна была сегментирована, и кофейни прошли долгий путь по уничтожению этих барьеров.

Кофе поставлялся из Бразилии: в девятнадцатом веке японцы отправились туда в качестве фермеров-арендаторов, а позже стали торговцами и экспортерами. Кофейни были одними из первых общественных мест, где представители всех полов и слоев общества без каких-либо препон и ограничений могли посидеть, выпить чашечку кофе и расслабиться. Атмосфере единения способствовал и джаз.

Джаз до сих пор является важной частью кофейной культуры Японии, и когда я впервые пришел в кофейню – это было в Токио – и услышал в идеальном звучании Бада Пауэлла, а потом Джона Колтрейна, Майлза Дэвиса и Бена Вебстера, у меня возникло ощущение «вау». Оно моментально развеяло все мои книжные знания и представления о Японии.