Бентли Литтл, Глория

— Привет, — сказала она просто.

Теперь, когда она была здесь, Глория жалела, что приехала. Бенджамин умер с тех пор, как она в последний раз разговаривала с Бобби, и хотя он ничего об этом не знал, это событие, разбившее жизнь, висело между ними, и она понятия не имела, как даже затронуть такую важную и щекотливую тему.

Зачем она пришла сюда сегодня? Ей не хватает мужского тела?

Это была ошибка, и Глория уже собиралась сказать Бобби, что у нее сегодня только полчаса на обед и ей нужно возвращаться на работу. Она собиралась отнести свою средиземноморскую капусту обратно к стойке и, ведь она зашла только поздороваться. Не более. Затем он улыбнулся ей и тихо сказал:

— Рад снова тебя видеть. Очень.

И Глория поставила свой поднос на стол и села.

Могла ли она действительно думать о том, чтобы жить дальше так скоро после смерти Бенджамина? Нет. По крайней мере, не осознанно. Она никак не могла быть настолько поверхностной. И все же она была здесь, с человеком, в которого была влюблена в старших классах, и они легкомысленно болтали о работе, а она даже не упомянула о смерти своего мужа.

— Я никогда не говорил тебе об этом, — сказал Бобби, закручивая крышку бутылки с водой, — но когда мы учились в школе по экономике, я думал, что нравлюсь тебе. Мне всегда казалось, что ты смотришь на меня в классе, и я подумывал пригласить тебя на бал. — Он засмеялся. — Но я не был достаточно смелым.

Глория почувствовала прилив паники. Паники вперемешку с возбуждением.

— Я не хочу тебя смущать, — быстро сказал он. — Это было давно, и я просто...

Она нервно кивнула, почувствовав что ее щеки пылают.

— Ты ходила на бал? — спросил он.

Она покачала головой.

— Ты?

— Нет. — Он улыбнулся ей. — Так что, возможно, все бы получилось.

Глории не нравилось, к чему все идет, и она встала, собирая свою тарелку, вилку, салфетку и чашку, складывая все на свой поднос, готовясь отнести его к мусорному баку.

— Я лучше пойду, — сказала она. — Мне нужно вернуться. В прошлый раз я опоздала на несколько минут, — солгала она, — и доктор Ли был недоволен.

Бобби кивнул, следуя за ней к мусорному баку. Он выбросил свой мусор в емкость, поставив свой поднос поверх ее на полку сверху.

— Ну..., — сказал он. — Може...

— До свидания, — сказала она ему.

— Может, мы могли бы встретиться снова? На следующей неделе? Я имею в виду, нам обоим нужно есть.

— Я не...

— Мне жаль, — сказал он. — Я не знаю, почему я заговорил об этом, о школе. Я не приставал к тебе. Честно. — Он постучал себя по лбу. — Иногда я просто вспоминаю о вещах и выбалтываю их, вместо того, чтобы думать, прежде чем говорить. Послушай, я счастлив в браке, я люблю свою жену, я не пытался сделать из этого то, чем это не является, я просто... мне нравится обедать с тобой. Как я уже сказал, я не общаюсь ни с кем из прежних дней, и я знаю, что тогда мы не были настоящими друзьями, и, может быть, это просто жалкая попытка вернуть молодость, но, увидев тебя, я... чувствую себя хорошо.

Глория засмеялась.

— Вау. Вот это речь!

— Звучит жалко, я знаю. Но на самом деле, серьезно, у меня нет скрытых мотивов.

Глория задумалась на мгновение, и хотя она знала, что должна сказать "нет", она кивнула.

— Хорошо. На следующей неделе. В то же время, в том же месте.

Бобби поднял руки.

— Я не буду говорить "это свидание". Я просто скажу... Увидимся. Еще увидимся.

— До встречи.

Глория улыбалась, когда шла к своей машине. Она почти не улыбалась с тех пор, как ей позвонили насчет самолета, и чувствовала себя виноватой за то, что улыбается сейчас. Бенджамин был мертв, ради всего святого. Убит одним из самых ужасных способов. В пустом гробу не было даже тела, только одежда и сувениры. И все же он не был святым. Она поддалась искушению мифологизировать мертвых, но когда она садилась в машину, ей вспомнилось, как Бенджамин читал ей нотации за то, что она позволила бензину опуститься ниже четверти бака, не заправившись. Он отчитывал ее всю дорогу до заправки и не разговаривал с ней, пока бак снова не наполнился. Она уже почти забыла о том Бенджамине, жестком, буквальном и медлительном.

Двое из дневных пациентов позвонили, чтобы перенести свои встречи, что означало, что у Глории было много свободного времени с часу до трех, и хотя обычно она занималась выставлением счетов, бухгалтерией или административной работой в свободные периоды, сегодня она оказалась перед компьютером, набирая в Гугле "Бобби Перес". Она не знала, что ожидает найти, сказала себе, что не надеется увидеть его фотографию и проверяет, не солгал ли он ей в чем-то, не является ли он, скажем, осужденным преступником, а не владельцем невинного бизнеса по продаже бассейнов. Но она не была готова к тому, что обнаружила.

"Бобби Перес умер пять лет назад, погибнув в результате наезда пьяного водителя".

Глория затаила дыхание.

ОН МЕРТВ!!!

Сначала она подумала, что это может быть другой Бобби Перес — это не такое уж необычное имя здесь, в Южной Калифорнии, но в некрологе из газеты Вестник Йорба Линды была фотография, и это точно был он. Судя по всему, он возвращался с обеда, проезжал перекресток, когда пьяный водитель, преследуемый полицией, проехал на красный свет и врезался в пикап Тайота Бобби. От удара водительская дверь маленького грузовика была помята, и без боковых подушек безопасности смятый металл пронзил тело Бобби и почти отрезал ему руку. Он умер от потери крови, пока один полицейский пытался провести спасательные процедуры, а другой вызывал скорую помощь. Согласно статье, на следующую субботу в церкви Святой Марии была назначена поминальная служба для друзей и родственников, а затем похороны на кладбище Йорба Линда.

Ошеломленная, Глория перечитала статью. Она вчитывалась в строчки, стараясь не пропустить не одной буквы.

Возвращаюсь с обеда.

Ей нужно было время, чтобы все это переварить.

Она никому ничего не сказала. Вечером, придя домой, Глория поблагодарила маму за присмотр за мальчиками и за приготовленный ужин, затем помогла Брэдли с математикой, пока Лукас рисовал картинку и писал короткую запись для еженедельного журнала, который нужно было заполнять каждую пятницу. После того как домашнее задание было сделано, они втроем смотрели телевизор, пока мальчикам не пришло время ложиться спать.

На следующий день, во время обеденного перерыва, Глория поехала прямо к дому матери, в ее мозгу роились вопросы, которые не давали ей покоя всю ночь. Воспользовавшись своим ключом, она обнаружила, что мать сидит одна за кухонным столом, тупо уставившись в стену и поставив перед собой пустую чашку из-под кофе. Глория придвинула стул с противоположной стороны стола и встала лицом к молодой женщине.

— Кто ты? — спросила она. — КТО ТЫ!

Ее мать невинно посмотрела на нее.

— Что ты имеешь в виду? Я твоя мать.

— Ты знаешь, о чем я говорю. — Глория сделала глубокий вдох. — В тот первый день, когда ты вернулась и была моложе чем есть и носила убогую одежду из восьмидесятых...

Ее мать рассмеялась.

— Разве те времена были такими уродливыми?

— Я назвала тебя "мама", а ты покачала головой. Ты не хотела, чтобы я кому-то рассказывал, кто ты. И я не сказала! И до сих пор не сказала, хотя Бог знает почему.

Глаза ее матери сузились.

— Переходи уже к сути.

— Что ты скрываешь?! Почему только я знаю, кто ты? Даже Максин и тетя Рут не узнают тебя. — Глория наклонилась вперед. — Отвечай! Кто ты? Что, черт возьми, происходит?

— Я уже говорил тебе.

— Нет, это не так, — Глория покачала головой, — Нет, это все чушь. Мне нужна только правда!

— Правда?

— Да. Отвечай!

— Я не знаю, — Ее мать стояла, явно взволнованная. Она подошла к раковине, выглянула в окно, снова вернулась. — Я же сказала тебе, я — это я. Я просто чувствую себя... немного по-другому. Как будто я не совсем в себе. Конечно, я знаю, что со мной произошло, но я не знаю, как и почему. Я не помню ни белого света, ни какой-либо загробной жизни. Я была старой, а потом закрыла глаза, и меня не было. Я умирала, а потом... снова открыла глаза. Светило солнце, я вдохнула воздух полной грудью, я была жив. Вот и все.

— Это не так, — настаивала Глория. — Потому что иногда ты ошибаешься! Ты делаешь неправильные вещи — качаешь головой, чтобы я никому не сказала, кто ты, или называешь меня "дорогая", или спрашиваешь, не хочу ли я бросить своих детей, — которые совсем на тебя не похожи. Иногда ты похожа на себя, а иногда ты похожа на человека, которого послали... послали, я не знаю зачем.

Она провела рукой по волосам. Сделав глубокий вдох, она задала вопросы, которые действительно хотела задать:

— Ты знала заранее, что самолет Бенджамина потерпит крушение? Может ты видела "знаки" или планировала эту трагедию? Ты как-то причастна к этому?

Ее мать выглядела искренне оскорбленной.

— Ты так думаешь? Серьезно полагаешь что я могу управлять судьбами других людей?

— Я не знаю! Я уже ничего не знаю.

— Я тоже не знаю. — Ее мать снова села. — Как я уже сказала, иногда я чувствую себя по-другому. И иногда мне кажется, что я знаю больше, чем должна, но это похоже на то, когда ты думаешь об актере и не можешь вспомнить его имя. Ты видишь его лицо, но имя просто недоступно. Вот так и я иногда себя чувствую. Как будто у меня есть знания, но я просто не могу их применить. Отсутствует доступ к этим знаниям.

— Видишь? Вот оно! — сказала Глория. — Отсутствует доступ. Это фраза, которую ты никогда в жизни не использовала!

— Я изменилась. Я признаю это. Но... я все еще я.

— Ты все еще не ответила...

— Я ничего не знала о самолете Бенджамина. Для меня это было таким же сюрпризом, как и для тебя, — Она слегка положила свою руку поверх руки Глории, но Глория отстранилась.

Глория задумалась на мгновение.

— Я встретила еще одного из вас. Парня, который умер и затем вернулся!

— О? — Ее мать казалась подозрительно незаинтересованной.

— Я знала его в школе.

— Как его зовут?

— Бобби Перес.

— Я не помню никакого Бобби Переса.

— Ты его и не знала. Он был... в одном из моих классов. Но однажды я столкнулась с ним за обедом, и когда я погуглила, то узнала, что он умер пять лет назад.

— А зачем ты его искала?

— Да не в этом дело! Сейчас я знаю двух людей, которые умерли и вернулись к жизни. Сколько вас еще? Вы повсюду? Это происходит со всеми кого я знаю?

— Я знаю об этом не больше, чем ты.

— Собачье дерьмо, мама!

Глория тут же пожалела, что назвала ее "мамой", но было уже поздно брать свои слова обратно, и она встала, подойдя к раковине. Взяв с полки сухой стакан, она включила кран и наполнила стакан водой. Во рту у нее пересохло, и она выпила всю воду. Повернувшись, она увидела, что ее мать не двигается.

— Почему ты не хочешь, чтобы я рассказала людям, кто ты? Почему ты держишь это в секрете?

— Ты хочешь услышать это снова? Это тот же ответ, что и раньше — я не знаю.

— Ты больше не ладишь с Максин. Ты звонила тете Рут?

— Нет.

— Почему нет? Вы двое были близки.

— А теперь нет.

Глория поставила стакан и вернулась к столу.

— Какого хрена?

Она приблизила свое лицо к лицу матери, ища... что? Какого-то признака того, что она не та, за кого себя выдает? Какой-то признак того, что ее кожа на самом деле не кожа? Что ее черты были искусственно вылеплены?

Она ничего этого не видела.

Она даже узнала маленькую веснушку у нижнего края правого глаза своей матери.

— Мы просто не можем, — сказала ее мать, не объясняя дальше.

— Я ухожу отсюда, — объявила Глория. — Я возвращаюсь на работу.

— Окей. Я заберу детей из школы, — сказала ее мать. Она спокойно улыбнулась, и поскольку Глория не нашлась, что ответить, а за мальчиками действительно нужно было кому-то присмотреть, она ушла, не сказав больше ни слова.

Доверяла ли она своей матери Брэдли и Лукаса? По какой-то причине она доверяла, хотя и не могла сказать почему. Однако позже тем же днем, во время простоя в кабинете врача, она поискала в Интернете варианты детского сада после школы. Нет, Глория не думала, что ее мать причинит вред мальчикам, но, несмотря на то, что у нее было мало лишних денег, и несмотря на то, что ей, возможно, пришлось бы урезать расходы в других позициях, она решила, что будет чувствовать себя более комфортно, если кто-то другой будет присматривать за ее детьми в период между окончанием школы и ее возвращением домой.

Она узнала, что пресвитерианская церковь через дорогу от начальной школы Бен Франклина предлагает за умеренную плату программу продленного дня, которая не только обеспечивает присмотр за детьми до шести часов, но и предоставляет репетиторов для помощи в выполнении домашних заданий. Она пообещала зайти туда после работы, осмотреть место и, если оно покажется ей приличным, записать мальчиков.