Помоги проекту - поделись книгой:
– Ещё бы, ведь это его любимая тема: «Сексуальные девиации и перверсии». Я бы искренне удивилась, если бы Вы, сударь, оставили эту часть воспоминаний нашего подопечного без внимания, – в своей привычной манере заметила Личность в Белом.
– Зря Вы иронизируете, коллега. Тема как раз очень серьёзная и достаточно важная для анализа ситуации. В возрасте трёх-пяти лет формируется самоидентификация человека, и половая составляющая в этом процессе крайне важна.
Мне лестно узнать, что Вы в курсе моих профессиональных интересов, но в самой теме Вы, видимо, разбираетесь плохо. От того, насколько естественно и незаметно пройдёт эта фаза, зависит формирование психики в более позднем периоде. Если же акцентировать внимание ребёнка на его инстинктивных поступках, смысла которых он ещё не понимает, а тем более осуждать и запрещать, можно не только травмировать его психику, но и получить в будущем преступника или маньяка.
– Поверю Вам на слово, сударь, – ответила Личность в Белом. – Зная Вашу специфику, осмелюсь предположить, что опыт общения с сущностями подобного рода, о которых Вы только что упомянули, даёт основание Вам так утверждать.
– Благодарю за доверие, но мне удивительно, что Вы так болезненно реагируете на эту тему. У Вас в прошлом были проблемы? Не хотите ли об этом поговорить?…
– Нет, сударь, в Ваших специфических консультациях я не нуждаюсь. И напомню Вам, что мы здесь совсем для других целей, и оба – в качестве консультантов. Советую Вам использовать свои знания в области психиатрии для решения конкретных задач.
– Слушаю и повинуюсь, – съехидничал Субъект в Чёрном. – Но если надумаете, сударыня, я к Вашим услугам в любом секторе и в любое удобное для Вас время.
Всё, всё, замолкаю, пока вы не заморозили меня своим ледяным взглядом.
Продолжайте рассказывать, мой дорогой.
Так вот, о природе человеческого естества…
В детском возрасте желание познавать окружающий мир неуёмно и безгранично. Наибольшее любопытство вызывает как раз то, о чём взрослые не рассказывают. А нам хотелось уже тогда проникнуть в самую суть того, чем же мы отличаемся друг от друга.
Девочки были любопытнее и смелее, чем мы. Иногда они сами нас провоцировали на поиск этих различий.
Перед сном всех отправляли попúсать, и туалет был единственным местом, где выяснялась разница между нами. Мальчикам было странно, что девочки это делают сидя, а девочки удивлялись, почему мы это делаем стоя. Они подходили к нам, чтобы увидеть, что такое мы держим в руках.
От столь пристального внимания к нашим «особенностям» мы чувствовали себя более важными и значительными. Это казалось нам преимуществом перед девочками. Они же, в свою очередь, тоже старались нам показать то, что имелось у них.
Самые любопытные из девочек трогали наши «особенности» руками и даже сжимали, а мы при этом краснели от удовольствия.
Потом, уже в спальне, когда воспитатели уходили, думая, что мы спим, некоторые из девочек предлагали себя рассмотреть повнимательней. Обычно такое происходило во время дневного отдыха, когда было светло. Мы тихонько вставали и выстраивались в очередь, чтобы посмотреть и потрогать. А уже ночью некоторые из мальчиков забирались к девочкам под одеяло, ложились на них и совершали поступательные движения. И девочкам, похоже, эти занятия нравились.
Одну из таких девочек звали Аннушкой. У неё было круглое лицо, большие карие глаза с длинными, загнутыми вверх, ресницами и тёмные кудрявые волосы. Она чем-то напоминала резиновую куклу – такую же красивую и податливую. Возможно, поэтому всем мальчикам хотелось с ней поиграть. И чувствуя к себе особый интерес мальчиков, Аннушка важничала, показывая свою исключительность.
Так получилось, что в нашей группе было две девочки с именем Аня. И чтобы не путать, одну из них воспитатели звали Анечкой, а другую – Аннушкой.
Как и большинство мальчиков, меня тоже тянуло именно к Аннушке. Уже в том, четырёхлетнем, возрасте была в ней, как бы я сейчас выразился, женская манкость, нечто странное, что нас к ней привлекало. Вероятно, эта её непосредственность и доступность проявлялась естественным образом, инстинктивно, но нам это казалось чем-то особенным.
Часто в мечтах и фантазиях я представлял, как играю с Аннушкой в эту специфическую игру, но, к сожалению, всё это так и осталось мечтой. Подойти и сыграть с ней по-настоящему я не решился, а у неё не было ко мне особого интереса. Ей вполне хватало внимания тех, кто был посмелей.
После детского сада мы с ней оказались в одном классе. Она по-прежнему выделялась из всех, демонстрируя свою женскую привлекательность. Я всё же пытался привлечь её внимание к себе, но она вновь мне ответила безразличием.
Эта красивая девочка с ласковым именем Аннушка осталась в моей памяти доступной для всех, кроме меня.
– И как в дальнейшем сложилась её жизнь, – поинтересовался Субъект в Чёрном.
– После седьмого класса, – ответил я, – её родители забрали из школы под предлогом ухода за старенькой бабушкой. Но у нас говорили, что Аннушка ещё во время учебного года забеременела, и когда это стало заметно, родители сослали её в деревню, чтобы уберечь от позора. В те времена внебрачные отношения с такими последствиями считались аморальными и осуждались, а беременность в четырнадцать лет и вовсе была недопустима.
– Вполне предсказуемый результат, – подытожила Личность в Белом. – Я бы искренне удивилась, если бы похотливая девочка стала в будущем личностью нравственной и законопослушной.
– К моему огромному сожалению, коллега, у нас с вами разные представления о законах. Трагедии происходят в тех случаях, когда написанные людьми, так называемые, нравственные законы противоречат законам природы, которые никто ещё не отменял. Напомню, что и сейчас во многих культурах четырнадцатилетняя девушка уже невеста или даже жена, потому что достигла детородного возраста и может иметь свою семью. А уж в прежние времена, когда жизнь была вдвое короче, беременность в таком возрасте была не только возможна, но и обязательна. Для продолжения рода.
– Вы ещё вспомните первобытные времена, – раздражённо заметила Личность в Белом. – Давайте лучше вернёмся в то время, в котором живёт наш Объект. Хотя, что касается представителей мужского пола, то они в этом первобытнообщинном состоянии находятся до сих пор. Никогда не могла понять, почему всех мужчин всегда тянет к женщинам лёгкого поведения?
– Ну, во-первых, не всех, – уточнил Субъект в Чёрном, – и не всегда.
– Всех и всегда, – настаивала Личность в Белом. – Просто одни осуществляют это на практике, а другие – в своих бесконечных фантазиях.
– Сударыня, откуда у Вас, юридического консультанта женской наружности, такие познания в области мужских субъективных фантазий? Это же не Ваш профиль.
– Рассказывали… на межсекторных обучающих семинарах.
– Похоже, что семинары у вас однобокие, без объяснений причин и следствий. Но на вопрос Ваш о том, почему мужчин тянет к женщинам лёгкого поведения, я Вам отвечу: Законы Природы, сударыня, Законы Природы. Читайте внимательно, там всё написано. Том третий, глава сорок пятая, параграф шестнадцать.
Глава 7. Детство
Годы, проведённые в детском саду, остались в моей памяти ярким и незабываемым воспоминанием. Недостаток родительского внимания с лихвой компенсировали заботливые воспитатели. Комфорт, сытость и тепло сформировали и закрепили некий эталон жизни, к которой нужно стремиться.
Но всё хорошее когда-то заканчивается, и однажды за мной закрылись двери детского сада. Начинался новый этап моей жизни – обучение в школе.
К этому времени руководство завода, на котором работали мои родители, выделило нам для проживания небольшую комнату в коммунальной квартире. Теперь я мог видеть родителей каждый вечер, а они, в свою очередь, считали необходимым заниматься моим воспитанием. Правда, и сил, и времени для этого у них оставалось немного, поэтому большую часть свободного времени я проводил во дворе.
Подготовка к школе была сродни подготовке к празднику. Мне купили новый костюм, ботинки и ранец, а также школьные принадлежности и «Букварь». Этот «джентльменский» набор предполагал серьёзность и торжественность мероприятия, некий переход от беззаботного игривого детства к послушному отрочеству.
Однако, войдя в класс, я увидел знакомые лица – большинство моих одноклассников оказались моими одногруппниками по детскому саду. Это меня успокоило и снизило напряжение. И так как основной костяк нашей группы остался прежним, то адаптироваться пришлось только к изменившимся условиям и требованиям. Новый социальный статус включал в себя не только права, но и обязанности.
Первой учительницей для нас стала Татьяна Митрофановна – пожилая, как нам казалось, женщина с мягкой улыбкой и добрыми глазами. Она всегда была сдержанна и невозмутима, даже к нашим шалостям она относилась с искренним пониманием. Её спокойные замечания вызывали стыдливость в нас за свои проступки.
Возможно, именно доброжелательность воспитателей и учителей сделали меня мягким и податливым человеком, при этом лишив возможности в будущем отстаивать свои принципы и убеждения.
– В твоём голосе звучит сожаление, – заметила Личность в Белом. – Но я не нахожу ничего плохого в том, что тебя окружали вниманием и заботой, относились к тебе по-доброму, по-человечески, как бы сказали у вас. Добро должно порождать добро, а это ведёт к всеобщему уважению и миролюбию. Именно те качества, в которых ты себя упрекаешь, необходимы как воздух в отношениях между людьми.
– А я бы, сударыня, в этом вопросе с Вами не согласился, – отозвался Субъект в Чёрном. – Как, например, на счёт утверждения, что «добро должно быть с кулаками»? И всё ли, что кажется нам добрЫм, является на самом деле добрОм?
– Добро с кулаками – это уже насилие, а насилие не является добром, – пояснила свою позицию Личность в Белом.
– Помню, помню… «…если тебя ударили по левой щеке, подставь правую…» Такова, значит, Ваша трактовка «добра», – не унимался Субъект в Чёрном. – А если забьют до смерти, в чём будет добро?
– В данном высказывании, сударь, речь идёт о непротивлении злу насилием. Это значит, что человек должен проявить выдержку и терпение, противопоставить агрессии своё смирение. Если не провоцировать зло ответными действиями, его активность уменьшится, и трагедии не произойдёт.
– Да, конечно. Две тысячи лет человечество «подставляет правую щёку», а зла в мире от этого меньше не стало, – нервно заметил Субъект в Чёрном.
– Вы не верите, сударь, в «Божественную справедливость»?
– Я не верю, сударыня, в такое количество грешников. Да и Ваш тезис о том, что добро порождает добро, в случае с податливостью и смирением не подтверждается. А может быть просто само «смирение» не является-таки добром? Ведь de-facto смирение порождает вседозволенность и безнаказанность, а они, в свою очередь, не относятся к добродетелям. И, кроме того, перевод стрелок на «Божественную справедливость» в случае земной человеческой жизни совсем неуместен, по сути.
– А может быть причина моих проблем сокрыта в моей фамилии? – осторожно спросил я. – Фамилия ведь моя Смирнов.
– Конечно, это многое объясняет, – ответил мне Субъект в Чёрном. – Но фамилия – это не приговор. А кроме фамилии ещё есть имя, отчество и дата рождения. Они тоже влияют на характер и поведение человека.
– И всё же напомню Вам, что смирение признано добродетелью, – не унималась в отстаивании своей позиции Личность в Белом. – Смирение в древних канонах противопоставляется гордыне, а гордыня, как известно, один из тяжких грехов.
– Гнев, сударыня, тоже относится к смертным грехам, но в тех же канонах указан и праведный гнев на зло и неправду. Так где же здесь истина? И как отличить гнев праведный от греховного гнева?
– В этом случае всё очень просто. Защищающаяся сторона может испытывать праведный гнев, а нападающая – неправедный, то есть гнев, ставший страстью греховной.
– А это, стало быть, значит, что если тебя ударили по левой щеке, то просто надо дать сдачи. И таким образом остановить зло, – с нескрываемым удовольствием заключил Субъект в Чёрном.
– Я бы сказала, что в каждом отдельном случае нужно тщательно разбираться.
– Вот мы и пришли к первоначальному определению: «В мире всё относительно». Не должно быть жёстких градаций и определённых клише, по которым можно оценивать отдельного человека. Нет абсолютного зла и исключительного добра – это лишь две стороны единого целого. И яд в малых дозах может оказаться лекарством, а возведённая в культ добродетель рискует стать смертным грехом. Во всём нужна мера и целесообразность.
– Будем считать, что Вы меня убедили, – сдалась Личность в Белом. – Давайте рассмотрим конкретные качества применительно к жизни нашего подопечного.
Итак, мой дорогой, Вы сказали, что воспитатели разного уровня сделали Вас мягким и податливым человеком, а фамилия наложила на Вас отпечаток смирения. Эти характеристики изначально заряжены позитивно. Человек с такими качествами хорошо адаптируется в любой среде, не конфликтен, а значит, располагает к себе социальное окружение, вызывает симпатию и доверие, желание опекать и покровительствовать. Такая проекция должна способствовать достижению положительных результатов как в личной жизни, так и в профессиональной реализации. Что же пошло не так?
– Вы слишком идеализируете земной мир, уважаемая коллега. Здесь не действуют общепринятые шаблоны, понятия добра и зла смешаны и размыты, а их истинные проявления скрыты в тумане фальши и лжи. Открытость может казаться наивностью, мягкость – бесхребетностью, а податливость и смирение – слабохарактерностью и неумением постоять за себя. Учитывая искажение восприятия и отсутствие эталона, с которым можно сравнить, результат социализации и построения профессиональной карьеры может оказаться совершенно иным или даже диаметрально противоположным.
– Кстати, коллега, таким эталоном можно считать Иисуса Христа.
– Неудачный пример, – сказал Субъект в Чёрном. – По крайней мере, в той версии, которую проповедует церковь. Если ОН был истинным праведником, то почему так плохо кончил? Может ли быть, чтобы все, кто его окружал, были законченными грешниками, а то и слугами сатаны? Или просто быть праведным опасно для жизни? Этот библейский рассказ показывает земные нравы и искажённое представление о добре и зле. Хотя, на самом деле, эта история была иной. К тому же, не всё человечество исповедует христианскую веру. Есть и другие учения, и другие учителя. Правда, и в тех вотчинах тоже не всё так хорошо, как хотелось бы.
Ну-с, вернёмся к нашим… задачам. Из всего услышанного можно выделить уже две проблемы. Во-первых, был неудачный опыт первой половой идентификации, что привело к размытости мужских черт характера. Во-вторых, эта размытость не способствовала проявлению интереса со стороны противоположного пола, что, в свою очередь, снизило самооценку нашего подопечного и загнало проблемы ещё глубже.
– Видимо, всё так и было, – грустно констатировал я. – В школе, как и в детском саду, отношения с девочками у меня не складывались. Хотя они хорошо ко мне относились, но с их стороны это был дружеский интерес, без заигрываний и кокетства. Наверное, как раз поэтому я в последствии женился на той, которая сама решила выйти за меня замуж. Можно сказать, что она фактически женила меня на себе. Таким нерешительным «валенком» я тогда был.
– Об этом подробнее расскажешь попозже, – посоветовал Субъект в Чёрном. – Давай всё по порядку.
Глава 8. О войне
Школьные годы были самым стабильным периодом в моей жизни. Учился я средне, ни хорошо и ни плохо. Учёба давалась довольно легко, зубрить не было необходимости. Но и особого интереса к учебным занятиям не возникало. Школа была для меня своего рода работой – постоянной и скучной. Только в начале первого класса, когда всё это было в новинку, уроки казались праздниками. Со временем и предметы, и лица стали привычными и неинтересными. На первый план вышла дворовая жизнь.
Если в школе мы все были одним целым – классом, школьной ячейкой, то после уроков разбивались на отдельные группы. Мы играли в войну, в «своих» и «врагов». Каждая группа хотела считать себя «нашими», а других – своими противниками. Иногда мы договаривались, кто сегодня будет «своим», а кто – иностранным захватчиком. И конечно, каждый хотел быть разведчиком, чтобы пробраться к противнику в тыл и его обезвредить. Оружием нам служили обычные палки, мы представляли, что это пистолеты и автоматы. Делая вид, что стреляем, мы голосом имитировали стрельбу, обычно изображая автоматную очередь. Условно убитые, падали на воображаемом поле боя и оставались лежать до конца игры. Захваченных в плен отводили в военный штаб, где допрашивали и пытали. При этом, «наши» всегда должны были молчать и терпеливо переносить пытки, а противники и предатели – сдаваться в плен и рассказывать всю секретную информацию. По правилам этой игры «наши» всегда побеждали и наказывали предателей и врагов.
Мы были поколением послевоенным, и не знали всех ужасов той страшной войны. Но наши родители, соседи по коммунальным квартирам, учителя и просто люди старшего поколения ещё отчётливо помнили те трагические времена.
Почти в каждой семье был кто-то, кто не вернулся с войны или остался на всю жизнь калекой. Погибшие и пропавшие без вести мужья, жёны, дети, родители смотрели со старых выцветших фотографий, будто говоря: «Помни войну!»
В те годы показывали много художественных и документальных фильмов о минувшей войне. Телевизоры были большой редкостью, поэтому мы бегали в кинотеатр. Среди зрителей на таких киносеансах больше всего было детей и подростков. Взрослым не очень хотелось вспоминать ту войну.
– Человечество воюет уже две тысячи лет, – с горечью заметила Личность в Белом. – И чего не хватает людям? Для них созданы уникальные условия жизни, им даны огромные природные богатства, неиссякаемые источники тепла, света, воды и еды. Таких особых условий нет ни в одном другом секторе бытия. Казалось бы, трудись, развивайся, радуйся и живи. А им всё неймётся.
– Ну, не две тысячи лет, – поправил её Субъект в Чёрном. – Человечество воевало всегда – и в допотопные времена, и в период птеродактилей и динозавров, и миллион лет до нынешней эры. Просто историческая память у людей коротка, и артефактов с тех пор сохранилось не много. Бóльшая часть предыдущих цивилизаций воевала до полного самоуничтожения. После этого на Землю вновь заносился «человеческий вирус», получивший новую генетическую модификацию, и начинался очередной цикл развития и окультуривания человечества.
– Но как бы там ни было, у каждой цивилизации, точнее, у её человеческих представителей имеются инстинкт самосохранения, собственный разум и генетическая память, – продолжила Личность в Белом. – Пусть не сразу, но с течением времени все эти факторы должны были сработать. Почему человечество продолжает запрыгивать на те же самые грабли?
– Человеческая природа изначально греховна, а земной мир полон соблазнов, – продолжил Субъект в Чёрном. – И потом, данный уровень бытия – нечто, вроде начальной школы. А чем интересуются младшие школьники мы только что слышали. Вот Вам пример генетической памяти большинства представителей этого вида: учиться не хочется, хотя есть к этому все предпосылки, а вот в войнушку поиграть – это всегда пожалуйста. Для дурного дела много ума не надо. С возрастом такие детские игры могут стать навязчивым состоянием и тогда не мальчики, а уже мужчины развязывают реальные войны.
– Значит, история о грехопадении человека имеет под собой основание? – поинтересовался я.
– О какой истории ты говоришь? – уточнил Субъект в Чёрном.
– Христианская религия утверждает, что БОГ изгнал Адама и Еву из рая за то, что они съели яблоко, тем самым нарушив запрет. И за этот их грех с тех давних пор расплачиваются все люди.
– Наивные индивиды, – посетовал Субъект в Чёрном. – Вы готовы поверить в любую галиматью. Библия, мой дорогой, – это сборник рассказов, не связанных между собой. Притом, написаны были эти рассказы по заказу власть предержащих. А церковь всегда была в сговоре с властью.
«Ветхий завет», на историю из которого ты ссылаешься, очень древнее аллегорическое произведение. В нём описаны определённые космические события в форме метафор. Поэтому не стоит всё понимать так буквально.
Я же говорил о греховности природы самого человека, то есть о его структуре. Человек неоднороден, и грубая видимая оболочка – лишь одно из его тел. Есть и другие тела, более тонкие и уязвимые. А внутри этого многослойного кокона находится бессмертная сущность, ЗЕРНО, содержащее в себе все космические законы. Вот оно-то и создано по образу и подобию. Его нужно взращивать и беречь.
Человек по натуре противоречив, и его УМ является тем искусителем, который устраивает испытания, будь то трудности или соблазны.
– А война, это – трудность или соблазн? – спросил я.
– Для кого-то – трудность, а для кого-то – соблазн, – ответил Субъект в Чёрном. – Для тех, кто вынужден защищаться и защищать других, это – трудность, а для нападающей стороны, это – соблазн, желание власти и славы, почестей и богатства. Соблазн управления и властвования над другими развивает ГОРДЫНЮ – основу всех смертных грехов. Но та же гордыня являет собой взращённый внутри комплекс духовной неполноценности или ущербности. Это – болезнь, злокачественная опухоль, порча божественного ЗЕРНА, ведущая к его гибели.
– Но как же тогда понимать слова «воин», «боец»? – решил уточнить я. – Да и в религиозных текстах встречаются упоминания о так называемом «Небесном воинстве». Например, в зороастризме воинство – одна из ступеней божественного служения.
– Только защитник, обороняющий свою землю, родину и семью, может назвать себя ВОИНОМ. А тот, кто использует свою силу и волю для нападения, – всегда агрессор, захватчик, одним словом, враг.
Коллега, а что Вы имеете добавить по этой теме?
– Любое убийство есть преступление, а массовые убийства – это сознательное истребление, геноцид. И убийца, вольный или невольный, и провокатор, толкающий на преступление, имеют одинаковую степень вины. В этом вопросе Небесный Суд ни для кого не предусматривает адвокатов. Только осознанная жертва является искуплением и смягчает вину, ибо, скольких убил, столько раз и умрёшь. Войну можно остановить, лишь предотвращая зло в любых его проявлениях, следуя принципу: «И как хочешь, чтобы поступали с тобой, так поступай и ты».
– Уже после окончания школы, – сказал я, – нам стало известно, что в начале 60-х годов нынешнего, двадцатого, века мир стоял на грани третьей мировой войны, и говорили, что только чудом её удалось избежать. Это значит, что человечество стало мудрее, или в нашу историю вмешалось Божественное Провидение?
– Кто знает, кто знает, – хитро ответил Субъект в Чёрном. – Всё может быть…
Глава 9. Выбор
Мир не стоит на месте. Все войны когда-нибудь да заканчиваются, и жизнь продолжает своё победное шествие. А новые времена приносят с собой новые игры и увлечения.
Отголоски той страшной войны постепенно затихли, боль ушла, как сходит растаявший по весне снег, а память об ужасах и лишениях той поры подёрнулась дымкой забвения. Мирный технический прогресс набирал обороты.
Как заезженная пластинка, игра в «войнушку» изживала себя, становясь бессмысленной и неинтересной. На смену ей пришли игры миролюбивые и развивающие.
Девочки традиционно играли отдельно от нас, в свои женские игры с куклами, оттачивая навыки будущих мам. А мы, мальчишки, бегали по двору, лазали по подвалам и крышам, играя в салочки или прятки. Ребята постарше гоняли в футбол, который в те годы был на пике популярности. Взрослые под это дело даже расчистили площадку в середине двора. А вот футбольных ворот не было, вместо них клали по несколько кирпичей.
Из всех игр в те годы мне больше всего нравилась лапта. Мы собирались своей компанией во дворе, брали маленький мяч и деревянную палку и уходили подальше от кирпичных домов с их стеклянными окнами. Именно там мы ощущали свободу.
Это было велением времени на всех уровнях и для всех возрастов.
Позже этот период назовут «оттепелью» – своеобразным «потеплением» в отношениях между нашей страной и другими мировыми державами. Но для нас тогда намного важнее были собственные интересы и отношения.
Поделиться книгой: