Экзамен

Желая продлить легкую приятность своего состояния, Рита решилась на шалость. Продолжая делать вид, что спит, она аккуратно повернулась вслед за ним и обняла его так же, как только что он обнимал ее. Неожиданно Константин, как бы украдкой, погладил Риту по тыльной стороне ладони. Затем все успокоилось, и они снова заснули.

Утром оба вели себя без малейшего намека на ночное происшествие, что еще больше укрепило Риту в правильности ее объяснения.

Продолжалась обычная жизнь корабля и экипажа.

V.

Посадку Рита перенесла крайне тяжело. Их старенький корабль не был оснащен модулем искусственной гравитации, поэтому несмотря на добросовестное выполнение нужного количества физических упражнений каждый день, тело отвыкло от своего земного веса. Перегрузки посадки не могли компенсироваться и тем, что у поверхности Марса сила тяжести была примерно в два с половиной раза ниже земной.

Даже свой первый выход на другую планету Рита помнила очень плохо. Непривычный мягкий скафандр с защитой от радиации, свое дыхание в трубках прибора, вырабатывающего кислород из марсианской атмосферы, пустынный пейзаж с камнями и пылью ржавого цвета, красновато-коричневое небо и чуть голубоватое Солнце. И тяжесть, тяжесть, тяжесть…

Не было ни осознания, ни радости, ни интереса, ни чувства необычности. Не было ничего, кроме двух мыслей, не уходивших из головы: «Зачем я согласилась?» и «Как теперь отсюда попасть домой?»

Довольно скоро они вернулись на корабль. Без скафандра было немного легче. И тут Риту захлестнул поток тоскливой безвыходности и одиночества. Она поняла, как далеко они от Земли, и что обратной дороги нет. Ей хотелось плакать, но было нельзя: Константин с Лизой были рядом. И от этой их близости было еще более одиноко. Для них все это было не впервой, они не испытывали сейчас то, что испытывала Рита, и казались ей чужими и далекими.

Все было как в учебнике… Только теперь Рита переживала все на себе. Психологические аспекты ближних и дальних космических перелетов были изучены уже давно. Психологическое сопровождение экипажей уже много десятилетий являлось обязательной нормой. Комизм ситуации состоял в том, что Рита и была этим сопровождением. Сапожник без сапог…

Но мягкая ненавязчивая забота Лизы и спокойная уверенность Константина сделали свое дело. Рита немного успокоилась, во всяком случае, до той степени, когда смогла уже применять свои знания для самопомощи. А дальше… Чего только не вынесет молодой и здоровый организм. Не так уж много времени потребовалось Рите, чтобы восстановить свое физическое, душевное состояние и нормальную работоспособность.

Итак, экипаж был готов приступить к своей основной работе.

VI.

Их основная база находилась в экваториальной части Марса, в зоне с наиболее щадящим климатом. В некоторые дни марсианского лета температура поднималась здесь до +25 градусов Цельсия, в остальное же время Марс был довольно холодным и суровым миром, где температура –80 градусов Цельсия никого не удивляла и уж точно не являлась максимумом холода.

Под небольшим противорадиационным куполом разместились три трехместные жилые палатки, лаборатория, склад и блок энергетического и атмосферного обеспечения базы. Здесь можно было находиться без скафандра и дышать обогащенным атмосферным воздухом без специальных шлемов. Любой же выход за пределы купола требовал экипировки как для выхода в открытый космос…

В распоряжении экспедиции были также три четырехместных стареньких, но надежных марсохода, которые Константину удалось где-то достать.

После обустройства базы началась исследовательская рутина. Каждое утро Константин и Лиза уезжали на марсоходе по радиальным маршрутам, описывали ландшафт, брали пробы грунта, проводили коптерную съемку местности, разрабатывали план исследования «русловой» сети Марса – основная тема будущей работы Лизы. Вечером они возвращались на базу, где неохотно проходили необходимое медицинское обследование по настоянию Риты, а затем занимались первичной обработкой собранных за день материалов. На долю Риты же выпало обеспечение работы базы и медицинский контроль за отмахивающимися от него подопечными.

Рита радовалась, что в течение дня имеет возможность побыть в одиночестве, обдумать все и привыкнуть к новому миру и к новой жизни. Ей был непривычен такой походный порядок, но своей четкой определенностью целей и действий он ей даже нравился. Вскоре, как и должно было произойти, купол стал стеснять Риту, ей захотелось туда, на «открытый» Марс, помогать Лизе и Константину. Впрочем, скоро ей представилась такая возможность.

Состав экспедиции увеличился. Прибыло еще 6 молодых юношей и девушек. Все они были знакомы с Константином и не раз выполняли работы под его руководством. Достаточное количество людей позволило охватить сразу несколько маршрутов, увеличить продолжительность вылазок, а также разнообразить график дежурств на базе. Теперь на базе оставалось два человека, которые ежедневно сменялись, остальные же уходили на маршруты.

Работы для Риты прибавилось. Попробуй проконтролировать восьмерых энтузиастов, которые так и норовят превысить максимально допустимое время пребывания вне противорадиационного купола, не хотят глотать профилактические пилюли с микроэлементами и витаминами, а еще меньше хотят соблюдать режим труда и отдыха! Рита объясняла, рассказывала, убеждала, требовала, но все равно не могла добиться достаточно серьезного отношения ко всем этим вещам. Наконец, она решила действовать жестко.

Ночью, перепрограммировав алгоритм допуска в шлюзовую камеру и к запасу кассет для дыхательных аппаратов, она включила туда пункт обязательного ежедневного медицинского допуска, который могла дать только она. Оставалось дождаться утра…

VII.

Утром все шло своим чередом, пока один из юношей не решил обновить свой запас кассет.

– Что за черт? Он требует какое-то медицинское одобрение! Видимо, какой-то сбой… – бормотал Слава около ящика. – Юра! Иди сюда! Нужна помощь!

– Ну что еще? Я составляю метеосводку на наш маршрут, а ты меня отвлекаешь! – недовольно ответил Юра, направляясь к Славе.

– Вот, смотри! Я не могу его открыть.

Юра быстро проверил настройки и запустил диагностику:

– Да… Кто-то внес изменения в алгоритм допуска…

– Ребята, кажется, у нас проблема с выходом в шлюз, – послышался голос Тани.

Слава и Юра переглянулись.

– А ну-ка… – Юра подбежал к шлюзу. – Здесь то же самое!

– Что значит – то же самое? – спросила Таня.

– А то, что среди нас нашелся какой-то шутник, который решил взять контроль над дыхательными кассетами и выходом с базы! – ответил за Юру Слава.

– Что за ерунду ты говоришь? – обиженно произнесла Таня. – Среди нас не может быть человека с таким примитивным чувством юмора.

– А вот, как видишь, нашелся… – ошарашено проговорил Юра. Вдруг по его лицу промелькнула какая-то мысль. Он сразу сосредоточился, стал каким-то серьезным и напряженным. – Ребята, слушайте все! Общий сбор! Сейчас! Здесь!

Всего несколько минут понадобилось, чтобы все восемь человек окружили Юру.

– В чем дело? Что случилось? – спокойно спросил Константин.

– Случилось то, что среди нас, как это ни странно и как это ни прискорбно, есть человек, в котором пробудилась древняя и давно изжитая всеми цивилизованными людьми жажда власти, – начал Юра довольно резко. – Этот человек решил, что отныне вся содержательная деятельность экспедиции будет зависеть от него. Он взял под контроль ключевые точки доступа к основным ресурсам и замкнул их на себя. С какой целью – мне неизвестно. Кто это – тоже. Но омерзительность этого поступка не может не удивлять. Так кто ты, герой нашего времени? Покажись!

– Юра! Юра, что с тобой? Что ты такое говоришь? Ты с ума сошел? – слышалось со всех сторон.

– Нет, он не сошел с ума, – краснея, пытаясь справиться с бешенно бьющимся сердцем и своей неуверенностью, громко сказала Рита. – Это я внесла в ключ разблокировки шлюза и ящиков с дыхательными кассетами необходимость медицинского допуска. И дать этот допуск могу только я.

Стало тихо. Все недоумевающее смотрели на нее.

Рита продолжала:

– Вы систематически отказываетесь выполнять правила контроля за своим состоянием и профилактики патологии. Вы игнорируете все объяснения и просьбы. Вы не жалеете себя ради марсианских камней. Вы не осознаете, насколько это важно и серьезно. Своим безрассудством вы сейчас лишаете себя многих плодотворных лет работы и жизни. Но моя работа и заключается в том, чтобы не позволить вам из-за вашей глупости это сделать. Пока нет осознанности и самоконтроля, придется ввести контроль внешний. Это я и сделала. Кстати, замечу, что совершенно законно. Я имела право сделать это с самого начала экспедиции, но надеялась, что мы уже достаточно взрослые люди. У меня все.

Все напряженно молчали.

Наконец, Константин, вздохнув, мягко попросил Риту оставить их с группой одних.

Рита с невидящими глазами на негнущихся ногах прошла сквозь строй и нырнула в палатку лаборатории.

Она не знала, правильно ли поступает. Она не знала, те ли слова нужно было ей говорить. Она ничего не знала. Она лишь напряженно ждала исхода. Общим голосованием ее могли снять с должности. И что тогда? Позорное возвращение домой? Лучше об этом не думать. Лучше ни о чем не думать…

Тем временем Константин успокаивал взволнованную молодежь:

– Послушайте, как бы мы с вами не относились к поступку Риты, мы должны признать, что она имела право это сделать. Да и действительно, наша дисциплина в этих вопросах желает лучшего…

– Так вы что, ее оправдываете? – вспылила Кира.

– Я никого не обвиняю и не оправдываю. Я предлагаю рационально взглянуть на сложившуюся ситуацию. Да, я тоже не ожидал от Риты таких решений, но я понимаю… могу понять, почему она это сделала. В сущности ничего страшного не произошло.

– Но вы же можете, как руководитель, отменить ее изменения? – спросил Слава.

– Без ее согласия не могу. Она приняла решение в рамках своих компетенций. Уговаривать же не буду – не вижу смысла.

– Как же тогда быть? Долго мы ее жесткие правила все равно не сможем выносить, – продолжал Слава.

– Во-первых, «ее» правила должны стать «вашими» правилами. Это ведь не ее прихоть, это опыт чужих жизней и чужих страданий. Во-вторых, всегда есть разные пути решения проблем…

– Например, общим решением отстранить ее, – негромко проговорил Виктор.

Константин сменил тон на более холодный:

– Отстранить человека за то, что он выполняет свою работу? Эка вы хватили! Ну уж нет. Ваша мысль движется куда-то не туда.

– Извините, я погорячился, – еще тише ответил Виктор.

– У меня есть другая идея, как смягчить Риту и наш с вами режим, – заговорщически подмигнул Константин. – Мы дадим Рите почувствовать то, что чувствуем мы, наш азарт и радость, трудности и озарения. И это я беру на себя…

VIII.

Теперь Константин с определенной периодичностью брал Риту с собой на маршруты, особенно продолжительные. Он обучал тонкостям работы, учил видеть историю у себя под ногами, по добытым образцам восстанавливать возможные картины прошлого. Вся его группа работала так слаженно, без лишней суеты и со знанием дела. Рита старалась не отставать от них. Она теперь как-то по-особенному чувствовала, что живет.

Константин быстро заполнял пробирки грунтом. Рита фиксировала координаты места. Она часто любовалась Константином во время работы. Строгий профиль, сосредоточенность, спокойная сила. На нее вновь накатило то ощущение чего-то настоящего, которое она испытала, впервые увидев его.

Вдруг Константин отвлекся и посмотрел на Риту. В глубине его глаз горели задорные огоньки:

– Как тебе здесь? Нравится?

Рита улыбнулась:

– Еще как.

– Звать тебя с нами еще?

– Конечно!

Рите вспомнилось, как еще во время обучения она читала древнюю книжку про Монгольскую экспедицию и думала: «Я готова плакать. От восторга, от зависти, от рвущейся наружу жажды реальной жизни, деятельности… Я хочу жить, я хочу трудиться, я хочу преодолевать трудности, не воображаемые, а реальные, бороться с природой, пытаться понять ее, любить ее… О, как же я хочу жить… А не читать о жизни в книгах. И не знаю, как…»

А теперь она знала, видела, проживала это сама.

План Константина сработал. Рита не могла не смягчить требований к режиму, но они остались достаточно строгими, чтобы обеспечить необходимую безопасность экспедиции. И все же компромисс был найден.

Но не всему предстояло вписаться в план. Во всяком случае, в Ритин план…

IX.

На базу они вернулись поздно. Чувство усталости обволакивало. Тянуло в сон. Сил у Риты хватило только на то, чтобы забраться в палатку и плюхнуться на первое попавшееся место. Она сразу заснула. Но уже через несколько минут к ней начали присоединяться другие девушки и юноши. Галдение и шорохи заставили ее вынырнуть из такого приятного сна.

Температура вокруг постепенно снижалась. Становилось холодно. Надо было объединять контуры индивидуальных теплосистем для увеличения теплоотдачи. Но так хотелось спать…

Мужская рука нащупала голову Риты и аккуратно притянула ее к себе. Рита поняла, что кто-то помогает ей с объединением контуров.

– Как странно, – подумала Рита, – ничего не понимаю.

Мужчина произнес несколько реплик, обращаясь не к ней, и она узнала голос Константина. Сон сняло как рукой.

Стало абсолютно темно. Шум затих. Народ засыпал.

Рита продолжала лежать на руке Константина почти вплотную к нему и боялась пошевелиться.

В голове пронеслось:

– Да я же занимаю все его место, а он не знает, как отодвинуть меня. Как неудобно вышло…

Она аккуратно начала отодвигаться от него, но Константин притянул ее обратно, затем отпустил, как будто хотел увидеть ее реакцию, но тотчас притянул снова. Рука Риты зависла в воздухе. Не зная, куда ее деть, Рита вынужденно опустила ее на спину Константину.

– Что, черт возьми, происходит? – думала Рита.

Они лежали так очень долго. Сердца обоих часто стучали.

Первым их неподвижность нарушил Константин. Он медленно провел кончиками пальцев по волосам Риты. Приятное ощущение волной пробежало по ее спине. Это было похоже на дрожь или мурашки, которые Константин принял за зябкость. Он дополнительно укрыл Риту и вернулся к ее волосам.

Шуршание волос казалось ей таким громким в ночной тишине, что она всерьез испугалась, что оно может всех перебудить. Рита остановила руку Константина, прижала его ладонь к своей щеке и легко коснулась ее губами.

В следующий момент лицо Константина оказалось над лицом Риты. Она рефлекторно подалась вперед и наткнулась на его губы.

– Что он делает? Что я делаю? Почему это происходит? Я чего-то не понимаю, – проносилось в голове у Риты.

Поцелуй был недолгим. Константин чуть крепче обнял Риту, расположился поудобнее и начал засыпать.

Рита так легко заснуть не могла. Она долго размышляла, что это все может значить, как Константин мог нарушить правила, ведь во время экспедиций неформальные отношения внутри группы были запрещены, и почему она его не остановила. Но усталость брала свое. Решив, что утро вечера мудренее и что завтра, может быть, что-то станет понятнее, она заснула на его плече.

X.

Но утром яснее не стало. Константин вел себя так, будто ничего не происходило. Никакого изменения отношения, ни слова, ни взгляда. Более того, через несколько дней группа отправилась на маршрут уже без Риты, оставив ее теряться в догадках.

Совсем другое происходило с Ритой. О, если бы вы знали, что творилось в ее голове, чего она только не передумала…

«Что это было? Интеллектуальная и душевная тяга, которая нашла выход в тяге физической? Или мне это так только хочется видеть? Может быть, это самое простое отсутствие самоконтроля? Или потакание своим желаниям? Я могу говорить только за себя. А что с его стороны – только догадки.

На моем разуме пелена, дымка, бесконечная погруженность в воспоминания. Каждую свободную минуту мне хочется проигрывать те события еще и еще. Припоминать детали, смаковать их, переживать заново. Что это? Гормоны? Как это работает? И для чего? Так бывает у всех? Так и у него? Вряд ли…

Если ситуация привычна, она не вызывает таких колебаний. Она привычна для него? Почему бы и нет? В основе всего лежит эффект новизны. Есть новизна – есть эмоции. Нет новизны – нет эмоций. Во всем. Только и всего.

Но если гнаться за эмоциями, т.е. новизной, то эта деятельность по поиску новизны перестает быть новой. Тогда для получения тех же эмоций нужно либо что-то вычурное, либо увеличение количества. Как с зависимостью. Неужели он..? Нет, никаких домыслов!

Чтобы чувствовать глубоко и сильно, нужно воздержание. Только тогда это будет возможно. Баланс между рутиной и новизной. Ведь новизна еще не дает врабатывания. Новизна, привыкание, врабатывание, максимальная эффективность, спад продуктивности…

А можно ли заранее определить время этих стадий? Одинаковы ли они для разных людей и разных видов деятельности? Это время должно же обуславливаться физиологией центральной нервной системы! Неужели все: и любовь, и страсть, и счастье можно вывести математически? С одной стороны, как-то бихевиористски, а с другой – это вполне может быть одним из элементов в понимании работы нашей психики…»