Экзамен

Вот из такого сумбура чувств и мыслей и появилась у Риты идея достаточно необычного эксперимента: использовать себя как материал для исследования, наблюдать за своими переживаниями и пытаться изучить их закономерности, понять себя и причины своего поведения и, как бы это странно ни звучало, предсказывать его и управлять им.

Потому что впервые в жизни Рита вела себя не так, как считала нужным и правильным, впервые делала то, что нельзя. Не потому нельзя, что кто-то запретил, а потому что внутренние установки Риты это запрещали. И ей было за это чрезвычайно стыдно. Но еще страннее и удивительнее было узнавать, что она на это «нельзя» способна так легко, без какой-либо борьбы. Это по-настоящему огорчало и давало понять, что ничего еще Рита о себе и не знает…

XI.

Работа на базе шла своим чередом. Константин по-прежнему никак не собирался объяснять свое поведение. Изредка он вновь брал Риту на маршруты, а после темнота надежно скрывала их немые объятья.

Он каждый раз прижимал Риту к себе так беспокойно и сильно, как будто очень дорожил ей, как будто видел в ней гораздо больше, чем Рита видела в себе самой.

Рита отвечала ему тем же. Каждым прикосновением она одновременно просила прощения, восхищалась им и благодарила, признавая какую-то почти жизненную необходимость этих ощущений для себя.

А потом снова не было ничего: ни намека, ни слова. Только обширный материал для импровизированного Ритиного эксперимента…

Из дневника самонаблюдений Риты:

30.09. Что за сила лишает меня покоя? Что за сила заставляет меня каждый раз делать то, что делать нельзя? Как обуздать ее?

Если мысли – лишь отражение движения возбуждения и торможения по коре, то и «любовь» и «влечение» – лишь отражение активации отдельных зон подкорки. Ему противостоит торможение коры (мораль и нравственность, можно и нельзя). Столкновение двух процессов – томление, желание. Нужен очень сильный тормозной процесс, чтобы преодолеть силу подкорки.

Спираль, синусоида – общий закон развития. Восходящая часть всегда приятнее и интереснее, чем нисходящая и даже пик, потому что за высшей точкой есть только нижележащие. Так вот, там, где развитие невозможно, я хочу максимально долго удерживаться на восходящей части, не достигая пика, чтобы избежать последующих разочарований и скуки.

Наше общение продлится недолго. И это хорошо. Вам жить свою жизнь. Мне – свою. Вы забудете меня, я забуду вас. Потом. А пока должно свершиться то, что должно. Должно закончиться то, что началось. Обратный отсчет пошел. Так проведем это время с максимальной пользой друг для друга. Будем вдохновлять друг друга и давать друг другу силы.

28.11. Надо разобраться с терминами.

«Любовь» – когда кто-то, отличный от тебя, становится для тебя значимым, как ты сам для себя, или даже больше. Причем это не сознательное решение, не «надо», не долг, не вежливость, а само собой разумеющееся чувство, которое даже не рефлексируется.

«Влюбленность» – постоянное нахождение человека в фокусе твоего внимания, постоянные мысли о нем, желание получать информацию о нем, желание постоянно быть с ним, видеть его, говорить о нем. Некое сужение мира до его персоны. Доминанта. Способствует сближению и узнаванию человека. Попытка взглянуть на мир глазами другого, попытка стать лучше, чтобы понравиться. Толчок к развитию. Самый высокоэнергетический этап, пожалуй.

«Интерес» – более кратковременная фиксация внимания.

«Влечение» – чисто физиологическое желание близости. Может возникать на любой стадии: «интереса», «влюбленности», «любви» и даже «не любви»…

Для меня сейчас оптимален уровень «интереса» или самые начальные этапы «влюбленности», не дальше.

Я отрефлексировала, наконец, идеал чувства, которое я всегда пытаюсь увидеть в других. Это зрелое, сильное, вступающее в конфликт со спокойной рациональностью чувство, которое приходится сдерживать усилием воли, но которое все же прорывается яркими всполыхами. Глубина и сдержанность. Страсть и нежность. Сдерживаемая сила.

06.01. Неужели я люблю вас? Нет! Не может быть! Нельзя!

Вот я и не удержалась на восходящей части… К сожалению… А, может, на ней и нельзя удерживаться долго. Движение, развитие неумолимо. Теперь нужно использовать всю мощь пика для работы и творчества, а затем спокойно принять спад и угасание.

Распаленная и сдерживаемая потребность создает напряжение. А у меня есть эта потребность в любви. Каково же ее содержание? Каждый вкладывает в свою любовь то, что содержит сам. Чистота и наивность, искренность и открытость, сила и сдержанность, честность и доверие – все наши взгляды и убеждения мы привносим в нее. И, вот забава, от другого человека начинаем ждать или требовать того же самого, что внесли сами. Но это глупо. Он привносит что-то свое, другое, что может совершенно не совпадать с нашими дарами. Отсюда иллюзии, а затем обиды. И все же общая характеристика любви – желание дарить человека тем лучшим, что у тебя есть.

15.02. Дело ведь не в том, чтобы любить интересного человека, дело в том, чтобы самой быть интересным человеком. Дело не в том, чтобы планетой кружиться вокруг звезды, дело в том, чтобы быть звездой и притягивать планеты. И вот, когда случайно попадут в зону взаимного влияния две такие звезды, когда начнут вращаться вокруг общего центра, все быстрее и быстрее, и когда, наконец, столкнутся, и сольются, и взорвутся – вот это и будет настоящей большой любовью-страстью. Свободной и неизбежной. И исходом ее будет либо уничтожение, либо созидание чего-то нового.

Я просто восхищаюсь вами. Серьезно. Против своей воли я восхищаюсь. Как вас можно не любить. Еще одна черта. Вы ничего не делаете ради получения удовольствия, но постоянно получаете его в процессе любой деятельности. Признак здоровой психики и удивительно хорошо организованной жизни. Я влюбилась в героя, вместо того, чтобы стать героем.

18.05. Люблю ли я вас? Я задаю себе этот вопрос все снова и снова. И каждый раз чего-то не достает, чтобы решить его окончательно. Если да, то вы владеете мной не в полной мере, вы чужой мне, я не готова ради вас терять себя. Если нет, то почему я постоянно думаю о вас, жду нашей встречи? Точно не «нет». Но почему же тогда не «да»? Все просто. Если бы я знала, что это взаимно, я бы уверенно сказала «да».

Но разве так сложно распознать взаимность? В том и дело, что я не понимаю вас. А объяснить вы мне не хотите. Вы не можете не видеть, что вы мне нравитесь. Вам просто так удобно, и вы не хотите нарушать своего комфорта.

Понимаю, но его придется нарушить. Потому, что некомфортно мне, и уже достаточно долго. Я хочу закрыть этот вопрос. Вас заставить заговорить я не могу. Но абсолютно в моих границах – сказать о том, что чувствую я.

XII.

Рита твердо решила поговорить с Константином. Задача осложнялась тем, что они никогда не были одни. Но Рита была готова и умела ждать.

Это был очередной маршрут, из которого они вернулись поздно. Константин задержался у марсохода, чтобы что-то проверить. Двое человек уже скрылось в шлюзе. Рита поняла, что или сейчас, или никогда. Она махнула им рукой, что задержится, сделав вид, что что-то забыла. Шлюз закрылся. Невдалеке показался другой марсоход. У нее было максимум 1,5 минуты.

Она переключила передатчик на индивидуальную связь и подошла к Константину. Он стоял спиной к ней, что-то ища на приборной панели марсохода.

Рита говорила тихо, быстро и сбивчиво, но сути ее экспромта не понять было нельзя.

Константин так и стоял, не обернувшись. Только палец его, занесенный над приборной панелью, стал немного подрагивать. Он молчал.

Марсоход с другой группой уже подъехал. Рита решилась на последний вопрос:

– Почему это между нами происходит? Что это?

Константин молча повел плечами.

Рита в каком-то отчаянии резко повернулась и шагнула к шлюзу. Теперь ей было все равно.

Пока шла обработка скафандра и нормализация состава воздуха, Рита бессмысленно смотрела перед собой и думала:

– У меня было ощущение, что я иду на смерть. Сердце разрывалось. И… ничего. Ничего не произошло. Я не умерла, и вокруг меня ничего не изменилось. Это даже хуже, чем смерть. Ты готов был совершить подвиг, но увидел лишь масштаб собственной никчемности…

И все было бы понятно Рите («выдумала все сама себе на пустом месте»), если бы Константин не обнимал ее этой ночью крепче и теплее прежнего. Это совсем сбило ее с толку.

XIII.

Время экспедиции подходило к концу. Это был очень продуктивный для Риты год. Насыщенный, яркий. Будто ей удалось прожить еще одну жизнь внутри своей основной. Она определилась с направлением научной работы, подготовила и обработала множество материалов, написала несколько научно-популярных и художественных текстов, сочинила цветопоэму – в общем, жила в полную силу. Но теперешнее настроение ее записей в дневнике вряд ли можно было назвать жизнерадостным:

«24.07. Вот оно опять. Вот оно опять это самое «никогда». Опять та же самая боль. Опять щемящее-царапающее чувство за грудиной. Опять то, чего я боялась, чего пыталась избежать, и чего избежать нельзя. Лишь только стоит позволить себе полюбить, как неизбежен конец. Да, это единственно неизбежно повторяющееся на свете…»

Последний маршрут. Завтра они стартуют в направлении Земли.

Рита не помнила, в какой момент от них отделилась остальная часть группы и они остались вдвоем с Константином. Они молча и слаженно работали.

Обратная дорога пролегала по краю зеленоватых, богатых оливином, песчаных дюн. Рите нравился этот вид.

– Раньше я рассматривала модели и снимки рельефов Марса и думала, вот бы там пройтись своими ногами, – вдруг заговорила Рита.

– А теперь больше не хочется? – отозвался Константин.

– Хочется, – серьезно сказала Рита.

Они вновь замолчали.

– Я не знаю, почему я это делаю. Я знаю только, что этого не должно быть. Но почему-то это есть, – Рита снова вызывала Константина на разговор.

– Не знаю, – буркнул он довольно резко.

– Хорошо. А почему вы это делаете?

– Не знаю.

– Вы хотя бы пытались самому себе ответить на этот вопрос?

– Пытался.

– И как?

– Никак. Знаю, что не надо бы.

– А что, раньше у вас не было подобных ситуаций?

– Нет.

– Серьезно?

– Да.

– Это вам мешает?

– Да нет.

– Это вам необходимо?

– Нет.

Рита отвернулась, кивнув головой.

– Рационально это так. Но иррационально, когда ты спрашиваешь, я отвечаю тебе – не знаю.

– И сейчас тоже?

– Да.

– Я хочу понять, что происходит.

– А, это бесполезно.

– Дайте мне хотя бы больше ключевых точек.

– Каких?

– Любых.

– Я не понимаю, что тебе нужно.

– Что мне нужно? Ну, например, знать, что вы чувствуете?

– Ну, иногда я хочу тебя видеть, а иногда нет.

– И сколько это будет продолжаться?

– А ты бы как хотела?

Рита замолчала и отвернулась.

– Вот. А поэтому я и решил оставить все, как есть.

Остаток пути они молчали.

В своем дневнике в этот день Рита записала:

«Что же такое эта наша с вами «любовь»? Если мне будет тяжело и плохо, если мне понадобится помощь, я не обращусь к вам. Если вам понадобится помощь, вы не придете ко мне. Мы играем «любовь» сильных, любовь людей, не нуждающихся друг в друге, любовь от избытка сил. Мы не опираемся на нее. Это не тыл и не фундамент. Это потребность в чувстве у людей, у которых все хорошо. Все хорошо за счет кого-то другого.

Можно ли эту «любовь» назвать настоящей? Можно. Хотя мы и отречемся от нее без всякой боли, если нас прижмут к стенке. Мы не будем защищать ее ни секунды и уж точно не умрем ради нее. Защищать мы будем совсем других. И все же это любовь. Просто другая. И она тоже необходима. Сколь коротко она бы ни существовала».

XIV.

Шел первый месяц послеполетной реабилитации на Земле.

Было теплое тихое утро. Рита спустилась к морю. Как его ей не хватало на Марсе! Непрерывный водяной простор, мощный и живой…

В первые недели ей казалось, что ничего красивее этого моря просто не может существовать. Но теперь при взгляде на него ей все чаще вспоминались зеленоватые марсианские дюны, море дюн, чья живая сила была скрыта под маской незыблемости и неподвижности, и тоскливо щемило сердце…

Она вернулась в свою комнату, полная воспоминаний. Рассеянно проверила почту.

– О, письмо из экзаменационного центра. Значит, уже назначили дату моего экзамена. Долго же пришлось ждать! – подумала она.

Она открыла его и начала читать. Строчки бежали перед глазами:

«… Сообщаем вам об успешном прохождении выпускного испытания…»

– Как всегда! Опять меня с кем-то перепутали! – весело, но немного раздраженно сказала Рита.

Далее письмо предлагало ознакомиться с подробным разбором пройденных испытаний. Рита раскрыла эту часть текста и…

Лицо ее резко стало пунцовым. Она вскочила, тут же села обратно. Быстро пробежалась по тексту. Руки тряслись. Она стала читать внимательней. Закончив, Рита откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и долго сидела неподвижно.

Ее сознание отказывалось понимать и принимать, что Константин и был ее экзаменом…

Ей было очень стыдно, очень обидно, и ее переполнял гнев. Ее чувства, ее настоящие, искренние чувства хладнокровно препарировались и оценивались кем-то с точки зрения адаптивности и неадаптивности, целесообразности и нецелесообразности, безопасности и эффективности, да бог его знает, чего еще!

Она быстро спускалась к морю.