Помоги проекту - поделись книгой:
Они запутались
Трудно представить себе что-то более нелепое и самоубийственное, чем процедура всенародного голосования, запущенная властью в начале нынешнего года с неясными целями, без четко прописанной процедуры, без организационной и даже медийно-пропагандистской подготовки. Град конституционных поправок, обрушившийся на депутатов и общество после речи Путина 15 января, выглядит очевидным воплощением политического безумия: мало того, что предлагаемые дополнения в Основной Закон противоречат его базовым разделам, которые сама же власть обещает не менять во избежание процедурных проблем, но они ещё противоречат друг другу и здравому смыслу. Чего стоит одна лишь попытка вписать в конституцию одновременно приверженность религии и преемственность по отношению к атеистической советской власти, закрепление традиционных семейных ценностей и признание детей «достоянием государства», отменяющее фундаментальные принципы традиционной семьи. А уж про формулу о «государствообразующем русском народе» придется поговорить особо.
В техническом плане очень легко понять, как делаются подобные поправки. Кто-то в администрации или в ближайшем окружении президента затребовал данные социологии, обнаружил, что в фокус-группах или опросах набралось большинство по тем или иным формулировкам, а затем механически всё соединил, не задумавшись о том, что большинство, одобряющее упоминание в конституции бога, отнюдь не тождественно большинству, ностальгирующему по СССР, а далеко не все гомофобы являются русскими националистами, некоторые из них являются как раз националистами татарскими или вообще радикальными исламистами.
Так попытка консолидировать большинство привела автоматически к обратному результату — расколу и разобщению именно той среды, на поддержку которой власть теоретически рассчитывала. А беспорядочно нанизывая новые формулировки на текст конституции, в котором нельзя менять базовые начальные статьи, авторы поправок превращают Основной Закон в бессвязный и противоречивый текст, напоминающий письмо кота, собаки и дяди Федора из знаменитой сказки про деревню Простоквашино.
Но это ещё полбеды.
Формулировка о государствообразущем русском народе, за которую, между прочим, ратовала КПРФ, является почти открытым призывом к развалу российского государства. И дело тут совершенно не в том, как мы оцениваем историческую роль русского народа в образовании и сохранении государства. Ибо существует принципиальная разница между оценочным историко-философским высказыванием и юридической формулировкой закона. Закон (тем более — конституционный) предполагает конкретные правовые выводы и введение соответствующих практик. Например, если мы говорим, что люди делятся на хороших и плохих, мы повторяем очевидную банальность. Но если мы прописываем это в конституции, мы не только отменяем принцип гражданского равенства, но и предполагаем необходимость введения каких-то методов классификации людей и введение дискриминационных санкций для тех, кого мы относим к категории «плохих».
С государствообразующим народом получилось то же самое. Превратив очевидную констатацию исторической роли русского народа в юридическую формулировку, разделяющую граждан страны на разные категории, авторы поправок не только фактически отменили базовый принцип равенства, но и спровоцировали возмущение в национальных автономиях. И ладно бы обозлили рядовых граждан. Но плюнули в лицо этнической бюрократии в тех самых территориях, где Кремлю при каждом голосовании гарантируют отчет о стопроцентной явке и двухсотпроцентном одобрении. Я очень удивлюсь, если в апреле на всенародном голосовании привычный сценарий одобрения тут удастся повторить. С большой долей вероятности произойдет совершенно иное: самые лояльные территории в одночасье станут для Кремля самыми проблемными. А в этом случае голосование, задуманное как доказательство легитимности власти и одобрения народом конституционных поправок, даст прямо противоположный эффект.
Если кто-то и заложил бомбу под Российскую Федерацию, то это не Ленин, умерший за 70 с лишним лет до распада СССР, а как раз Путин (или те, кто от его имени сочиняют поправки к новой конституции).
Встает вопрос: отчего власть совершает шаги, на первый взгляд кажущиеся совершенно контрпродуктивными?
В стране, где президент и целый ряд ключевых фигур власти — выходцы из спецслужб, возникает соблазн объяснять поведение правящих кругов тем, что они управляют государством в режиме спецоперации. Но это просто технически невозможно. Бюрократия устроена по совершенно другим принципам. В бюрократической машине базовым условием управления является вовлеченность всех звеньев в скоординированную работу, максимальная ясность поставленной задачи, четкое понимание её всеми исполнителями и внятное обоснование происходящего для широкой публики. Объяснения, которые дают народу, могут быть лживыми, но они обязательно должны быть понятными, четкими, простыми, однозначными и не противоречащими публичным действиям власти. Напротив, во время спецоперации нужна максимальная скрытность, нераспространение информации и неясность смысла происходящего для посторонних (каковыми являются все, кроме минимального круга участников).
Разница между спецоперацией и бюрократическим управлением, как между велосипедом и гусеничным трактором. Проще говоря, вообще нет ничего общего ни в управлении, ни в применении.
Никаких спецопераций нет, как нет даже попытки их проведения. Спецслужбистское прошлое главных начальников, конечно, сказывается, но скорее в плане некомпетентности и непонимания роли публичной политики. Но заметим, что независимо от спецслужбистского прошлого, эти люди достаточно давно работают в бюрократическом аппарате, чтобы понимать, какие методы там можно применять, а какие — нет.
Откуда же тогда невнятность, скрытость смысла происходящего? Откуда вопиющее и бросающееся в глаза несоответствие провозглашаемых задач и практических дел? Ответ очень прост, но его не решаются произнести вслух. Охранители и либеральные оппозиционеры в равной степени боятся признать самое главное: стратегический смысл действий власти не скрыт, его вообще нет. Власть запуталась и заблудилась в собственных внутренних интригах. Не существует никакой стратегии, никакого целеполагания. Два десятилетия страна просто дрейфует по волнам истории, а на капитанском мостике сидят люди, занятые в лучшем случае решением текущих вопросов по управлению кораблем (с чем они тоже неважно справляются) или дележом добычи, которой с каждым днем становится всё меньше.
Пока идет драка на капитанском мостике, внешнему наблюдателю курс корабля кажется всё более загадочным. Но курса нет.
Нет ни цели, ни смысла, ни пути. Просто плывем...
Что это было?
Это был явно не самый лучший день, ни для депутатов, ни для страны, а главное, в этот день в России была дискредитирована сама идея представительной власти.
Как и идея права. Конечно, это не было замыслом президента, его администрации или каких-то ещё людей, причастных к принятию решений. Просто так вышло. Они пытались справиться с сиюминутными вопросами, а между делом обрушили здание конституционного права России. У нас всегда так. Всё как-то само собой происходит, без умысла... А если злой умысел и был, то всё равно он не идет ни в какое сравнение с последствиями порожденного им события.
Утром 10 марта депутатам Госдумы выкручивали руки, чтобы они поддержали досрочные выборы, причем против были изначально все, кроме С. М. Миронова. Потом все дружно поддержали досрочные выборы, после чего... пришел Путин и сообщил, что выборов не будет. За несколько часов депутаты покорно два раза поменяли своё мнение на противоположное — по указанию начальства. Как выглядели после этого главы всех фракций в глазах общества, понятно без комментариев.
Похоже, ранним утром Путин сам был не в курсе всей этой истории и бросился в Думу разруливать ситуацию, когда сообщили о досрочных выборах, которые продавливала команда С. Кириенко, но которые не поддержали на встрече у президента 5 марта. Значит, не только Игорь Сечин принимает решения не оглядываясь на Путина, но и Сергей Кириенко туда же. В общем дезорганизация власти и хаос в действиях правящих кругов нарастают.
Ну, хорошо, досрочных выборов (пока) не будет. Хотя могут случиться весной следующего года, например. И скорее всего не парламентские, а президентские. Потому что пока депутаты ещё не пришли в себя от шока вызванного только что назначенными и ещё не отмененными досрочными выборами парламента, на трибуну взошла бывшая космонавтка Валентина Терешкова и потребовала «обнулить» президентские сроки Путина, чтобы он мог оставаться с нами подольше (мол, обстановка требует).
Путин милостиво согласился, а депутаты проголосовали, даже не задумавшись, что за 15 минут они отменили не только основные принципы конституционного строя России, но и вообще основополагающие принципы права (правила нужно или изменить, или оставить общими для всех, но отдельная личность не может быть исключена из правовой системы).
Но каков политический смысл выступления Валентины Терешковой? Думаю, что «обнуление» президентских сроков Путина за 3 года до очередных выборов предполагает досрочные выборы президента с тем же Путиным в качестве «основного кандидата». Иначе зачем огород городить? И не надо нам сказки про «хромую утку» рассказывать — Путин на утку совсем не похож, а если что-то у нас и хромает, так это здравый смысл правящего класса.
На всякий случай Терешкова и сам Путин сослались на исключительно трудную ситуацию, которая оправдывает отказ от конституционных норм. Но, если верить самому же Путину, к 2024 году у нас всё будет великолепно. Или президент сам себе не верит и считает, что через три года ситуация будет ещё хуже, чем сейчас? Хотя, думаю, президент сам не очень знал, что говорил. На фото видно, что речь, которую он зачитывал, была испещрена правками. Значит, делали всё в последний момент, наспех, в панике, не было даже времени, чтобы исправленный вариант заново распечатать. Или у них в Кремле принтер сломался?
Юридический нонсенс, который мы получили на выходе: президент может сохранять пост только два срока, но на Путина это ограничение не распространяется... Вся конституционная концепция власти отныне сводится к детской формуле: если нельзя, но очень хочется, то можно.
Куда торопятся понятно: ни одного кандидата, которого можно избрать, сейчас у партии власти нет. Потому выдвинут опять Путина, который потом уйдет по болезни или умрет, а наследник автоматически без выборов получит власть. Как это организовать технически пока не ясно, но судя по тому, что они сегодня сделали с Госдумой, возможно всё. И депутаты проголосуют за любую процедурную чепуху. Именно поэтому, кстати, до президентских выборов Госдуму распускать не будут. Мало ли что от нового состава ждать?
Самая большая загадка — как быть со всенародным голосованием. С одной стороны, оно превращается в плебисцит, позволяющий Путину выдвигаться снова (для того, чтобы запустить сценарий досрочных выборов, иначе это следовало бы делать не в 2020, а в 2022-23 гг.). Но с другой стороны, риски, связанные с поляризацией мнений и протестным голосованием резко возрастают. Трудно придумать менее удачное время для реализации подобного сценария. И наконец, тема коронавируса не снимается. Дума по-любому всё проголосует в третьем чтении, так что формально народного голосования и не требуется. Так что не исключено, что всё же отменят его под предлогом эпидемии. Если не отменят — тем хуже для них.
Олег Шейн объяснил, почему по поправке Терешковой голосовал против:
«В словах Терешковой был выражен правильный тезис о непредсказуемых рисках. Есть такие. Честно и ответственно будет сказать о рисках предсказуемых. Ее предложение, безусловно, вместо объединения общества вокруг в общем полезных поправок в Конституцию людей разделит и поляризует вокруг темы сроков полномочий президента. И вторая вещь. Об институтах. Январский пакет Путина был важен именно тем, что он настраивал систему балансов, институтов власти, госстроительства, которые мало зависят от роли отдельного человека (на то они и институты). Сейчас предлагается вместо институтов сосредоточиться на роли одного конкретного человека. Опыт истории показывает, что такие системы менее эффективны и жизнеспособны, чем опирающиеся на общественную кооперацию. Я за парламентскую республику и советские социальные права».
Хорошо, что хоть один депутат СР нашел в себе силы четко возразить единороссовскому большинству. Но плохо, что всего один. К сожалению, соглашательство руководства официальных партий в Думе страшнее коронавируса. КПРФ воздерживается, СР вообще голосует за поправку об обнулении сроков, а только Олег Шейн находит в себе смелость выступить против поправки Терешковой.
Разумеется, итог голосования вовсе не означает, будто Путин останется с нами надолго, хотя, скорее всего пожизненно (последнее не обязательно значит “долго”). Но проблема не в том, сколько времени просидит на троне Путин, а в том, что в России дискредитирована сама идея конституционного порядка и представительной власти. В этом главный смысл вчерашнего голосования.
Ну, и напоследок. Если читателям и сторонником «Рабкора» интересно моё скромное мнение о том, что делать 22 апреля 2020 года, то ответ прост: отмечать день рождения В. И. Ленина. Я например, в этот день выступаю в Кишиневе с лекцией, посвященной этой дате. И планы свои менять, конечно, не буду. Но в любом случае голосовать за поправки нельзя. Низкая явка и высокое голосование за «НЕТ» станут, скорее всего, ответом населения на все эти игры политической элиты.
И дело тут не только в политическом выборе, но и в самоуважении. Обидно, когда целую страну держат за идиотов.
Государство рассасывается
Записав очередное обращение к жителям России, президент Путин снова самоизолировался, растворившись в информационном тумане. В YouTube телеканалы вынуждены были (кроме НТВ) отключить комментарии, чтобы скрыть уровень возмущения зрителей. Армия кремлевских ботов продержалась лишь несколько часов, после чего их задавили обычные пользователи тысячами злобных пожеланий в адрес своего бессменного правителя.
Разумеется, далеко не все пишут комментарии в сети. Но даже на телезрителя, привыкшего доверять пропаганде, выступление президента должно было произвести мрачное впечатление. Пиарщики Кремля долгие годы создавали образ решительного и уверенного в себе политика, стоящего во главе страны. А президент выглядел растерянным и беспомощным. Большинство телезрителей ждали от его выступления не оценки эпидемиологической ситуации и даже не указаний по поводу того, кто будет вводить различные запретительные меры, а ответа на всё более беспокоящий вопрос: где деньги? Но с этим как раз плохо. Потому что про «нерабочие дни» никто так и не объяснил, как будут (и будут ли) компенсированы потери людей и компаний, связанные с прекращением работы. Об этом не было сказано ни слова. Зато последующая неделя дала вполне конкретный ответ: платить гражданам государство не будет. Может быть поддержит некоторые избранные компании (включая спортивный тотализатор ФОНБЕТ, без которого, конечно, российская экономика прожить никак не может). Вместо отмены и сокращения платежей людям лишь пообещали не брать пени за просрочки, а по кредитам с 1 апреля послаблений не будет.
Люди надеялись, что одновременно с продлением «нерабочей недели», которое уже ожидалось и даже воспринималось как неминуемое, получить хоть какие-то новые меры социальной поддержки или хотя бы обещания. Но на сей раз не было даже обещаний. Путин выступил в амплуа Медведева — денег нет, но вы держитесь. Президент самоизолировался то ли на Валдае, то ли на какой-то ещё казенной даче. Но вот беда: по должности он является госслужащим и обязан вместе со всеми органами власти в соответствии с собственным указом работать. На него «нерабочие дни» не распространяются.
Увы, Путин обнуляет не только свои сроки, но и свои обязанности. Если у нас в самом деле президентская республика, то он должен работать каждый день, координируя работу органов власти, проводить совещания (и не в дистанционном режиме, а как все другие чиновники), выезжать в регионы, причем в первую очередь туда, где самый высокий уровень заражения. Я пишу это не потому, что желаю ему заболеть. Просто это его обязанность. Его функционал. Если являешься главой исполнительной власти, ты обязан работать не просто так же, как прочие госслужащие, а подавая им пример. Если надо — рискуя собой. В противном случае твоя политическая роль должна быть как у английской королевы — церемониальная и символическая. Хотя, кстати, король Георг VI во время бомбардировок Люфтваффе в 1940 году не бежал из Лондона, а оставался в Букингемском дворце. Принцесса Уэльская работала в госпитале. Про Черчилля и Сталина в 1941 году я и не говорю.
Поскольку президент самоизолировался и самоустранился, все проблемы решают губернаторы. Кто как может. Могут, как мы увидели за прошедшие две недели, неважно. Главное — ввести побольше запретов и штрафов, побольше угроз и запугивания. Депутаты тоже не отстают, принимая законы, согласно которым надо карать административные проступки (несогласованная прогулка по парку) как тяжкие уголовные преступления. Стирание грани между административным правонарушением и уголовным деянием само по себе является преступным актом со стороны государства или его представителей.
Наказания, предусмотренные для распространителей сведений и мнений, которые чиновники сочтут неправильными, тоже зверские, а главное они не предполагают хотя бы условной необходимости для власти доказывать ложность этих высказываний. В процедурном плане ситуация гораздо хуже, чем была в брежневском СССР. Советские запретительные законы 1970-х годов защищали политическую систему в целом, а не отдельных её представителей, уличенных в некомпетентности или коррупции. В современной России — наоборот.
«Прогулка в парке без дога может стать тебе слишком дорого»... Людям грозят сроком до 7 лет, иными словами — как за предумышленное убийство или участие в террористической организации. Мы недавно возмущались сверхсуровыми приговорами по делу «Сети» в Пензе. А теперь обывателю грозят сроками куда большими, чем у некоторых из этих предполагамых «террористов».
Мало того, что наказания излишне свирепы, они и непрактичны. После всеобщего возмущения против плана ввести QR-коды, без которых москвичам нельзя выйти на улицу, столичные власти вынуждены были отказаться от своей инициативы. Сослались на то, что москвичи и так ведут себя хорошо (хотя раньше ругали жителей столицы за непослушание). На самом деле все прекрасно понимают, что отстроить систему просто не получается. Любые сервера рухнут под обвальным ростом запросов. А в Казани, где систему QR-кодов всё-таки ввели, началось массовое самопальное производство электронных пропусков.
На Патриарших прудах в Москве задержали мужчину по имени Иисус, который слишком долго выгуливал пса по имени Платон. После взрыва хохота и возмущения по всей стране, задержанного пришлось отпустить. Власть оказывается беспомощной.
Ограничивая передвижение москвичей по городу, власти не мешают переездам людей в другие города. Заразу из столицы регионы получают «с доставкой на дом». Хотя все же знают, что смысл карантина — в блокировке зараженной территории. Это известно с XV века. Помните, как Ромео разминулся с Джульеттой из-за карантина, и чем всё это кончилось. Мэр Москвы Сергей Собянин и его заместитель Анастасия Ракова, конечно, читали «Ромео и Джульетту». Но выводов не сделали. А может быть дело не в некомпетентности, а в отсутствии взаимодействия. Без кооперации с другими регионами и правительственными ведомствами карантин не введешь. Но кооперацию наладить не получается — каждый за себя и против всех.
Под валом неожиданных вопросов бюрократия оказывается парализованной. Как быть с Единым государственным экзаменом? Отменять? Проводить? Нет, всё-таки отменять? Нет, проводить, но в маленьких помещениях. Как проводить? Никто не знает, решение не обеспечено ни ресурсами, ни организационными мерами. Парад проводим или отменяем? Нет, проводим. Но без ветеранов. И лучше без зрителей. А начальство придет на трибуны или тоже будет смотреть на танки по телевизору? Выборы в Единый день голосования состоятся? Будут перенесены? На когда? А поправки к конституции... Они вообще вошли в силу или нет? Вроде бы Путин уже подписал. Но сказали же, что вступят в силу только после всенародного голосования. И на итоги этого, ещё не состоявшегося, голосования ссылался в своём решении Конституционный Суд. Так будет голосование? Когда? Оно вообще кому-то ещё нужно? Или про него уже забыли?
Будем откровенны: любая власть и любая бюрократия в условиях нынешней тяжелой ситуации начала бы «сбоить». От ошибок никто не застрахован, дураки есть в любой организации. Но тут речь уже идет не об отдельных сбоях в системе, а о том, что люди, отвечающие за управление страной, даже понятия не имеют о своих задачах. У них нет ни стратегии, ни подхода, ни каких-то принципов или идей, на которые можно было бы опереться. В системе не налажена элементарная кооперация. Никакого представления о комплексном характере любых управленческих решений, ни малейшей способности предсказать последствия принимаемых мер, даже самые очевидные. Панические метания и поток бессвязных постановлений заменяют политическую логику.
Власть никто ещё не свергает. Она разваливается и рассасывается сама.
В пещере горного короля
Где прячется Путин? Вопрос о том, где находится мистический бункер президента, кто там вместе с ним сидит и чем они занимаются, в последнее время всё больше волнует публику. И в самом деле, от повседневной политики глава государства демонстративно устранился, борьбу с эпидемией перепоручил губернаторам, даже пиар-работа в последнее время ведется вяло и раз от разу. Впечатление усугубляют явные нестыковки в речах главного начальника, многочасовые опоздания анонсированных видео-публикаций и странности визуального ряда, начиная от часов, показывающих неправильное время, до заваленного горизонта на картинке. Кто-то пытается понять, почему Путин несколько раз выступал в одних и тех же рубашке и костюме и галстуке (правда, затем он исправился или его исправили). Другие недоумевают, зачем в пасхальном обращении президента посадили рядом с горящим камином, явно ассоциирующимся с Рождеством (или с пламенем преисподней?). А кремлевские тролли в Интернете уже отчаялись объяснять несуразные высказывания, доходящие до нас из президентского подземелья.
Выступление 28 апреля большей ясности не дало, зато прибавило мистики. Президент был столь мало похож на свой привычный образ, что некоторые наблюдатели даже заподозрили появление двойника. Хотя зачем выставлять двойника, который так плохо выглядит?
Все эти споры тем более обостряются, что содержательно в речах национального лидера раз от разу нет ничего нового. Точнее, в них вообще ничего нет. Можно, конечно, утешить работников Скорой помощи, которым не платят обещанных тем же Путиным денег, часто не дают защитных костюмов и оборудования и мучают идиотскими указаниями, назначив им профессиональный праздник — 28 апреля. Но почему-то я подозреваю, что возгласы, которыми медики встретили это сообщение, были не восторженными, а матерными.
Пожалуй, настает время уже говорить не столько о Путине, сколько о том, что будет после Путина. И тут почти все критики власти — левые и правые — сходятся на том, что надо будет дать людям денег.
В самом деле, российская власть, даже на фоне самых упертых либерально-рыночных режимов, выступает образцом крайней кондовости. Денег нет и не дадим, вот принцип, которому остаются верны администрация, правительство и Центробанк. Правда, по копейке власть какие-то подачки из себя выдавливает, но со скрипом и всегда крайне запоздало. А главное, даже когда средства указаны и обещаны, люди напрасно ждут рублевых потоков. Механизма доставки нет. Так, медики не могут в полном объеме получить назначенных Путиным доплат, поскольку финансируется медицина из местных бюджетов, а средства в эти бюджеты от правительства не поступают или поступают в недостаточном количестве. Вообще показательно, что говоря об очень щедрых премиях, которые будут положены медикам, борющимся с коронавирусом (но только им и никому больше в системе здравоохранения), президент и те, кто писали его вторую «пандемическую» речь, не удосужились подсчитать, скольких людей они имели в виду и как эти деньги будут распределяться между регионами. Ясное дело, что точную сумму знать заранее невозможно, но именно поэтому смета должна составляться с некоторым завышением, тогда как логика российского правительства ровно обратная — позаботиться, чтобы никто не смог урвать у государства лишней копейки.
Итак, становится понятно, что любая администрация, которая придет на смену нынешней, будет, независимо от своей идеологии, вынуждена раздавать деньги. Но кому и сколько? Алексей Навальный просто предлагает «открыть кубышку» и разделить Фонд национального благосостояния (ФНБ) поровну между гражданами. А некоторые политики называют сумму в 25 тысяч рублей, которые надо вручить каждому. россиянину. Правда, непонятно, что мы будем делать, когда эти деньги закончатся. Одно из двух: либо проев средства ФНБ нам придется вернуться к жесткой экономии по-путински, либо всё равно придется финансировать восстановление экономики за счет бюджетного дефицита (но тогда привязка к ФНБ вообще не имеет смысла). И достаточно ли просто раздавать деньги людям (из гуманизма или заботясь о восстановлении спроса на внутреннем рынке) или нужны комплексные преобразования, включающие развитие общественного сектора и национализацию ряда отраслей?
Стратегическую помощь экономике правительство понимает как передачу денег крупным («системообразующим») корпорациям. Список этих компаний в значительной мере составляют фирмы, принадлежащие друзьям Путина. Однако нет смысла жаловаться на кумовство. Это в самом деле крупнейшие компании. И то, что ведущие капиталисты в условиях авторитарного режима по совместительству являются друзьями президента, вполне естественно. Связь между деньгами и властью придумали не в России.
Поучительно, что «условием» выдачи денег является «сохранение 90% рабочих мест». Иными словами, оказывая корпорациям помощь «ради защиты занятости», власть разрешает им уволить каждого десятого работника! В масштабах России это внесет более чем весомый вклад в общую статистику безработицы.
Эти компании уже получают на протяжении многих лет беспрецедентные налоговые льготы. Иными словами безвозмездная помощь им уже и так оказывается. И если бы в правительстве думали о занятости, было бы логично пригрозить бизнесу отъемом этих льгот в случае сокращения рабочих мест. Но власть идет по противоположному пути. Она фактически вкладывает деньги в рост безработицы, давая большому бизнесу возможность одновременно и деньги из бюджета получить и на работниках сэкономить. Иными словами, кое-кто на кризисе сможет недурно заработать.
А как быть обычным гражданам? Должно ли государство помогать всем? Либеральные блоги полны сейчас ламентаций по поводу частного сектора, оставшегося без средств, и бюджетников, буквально купающихся в роскоши. Вообще ненависть к бюджетникам является своего рода визитной карточной определенного сорта публицистики.
Да, сейчас бюджетники и даже пенсионеры оказались, порой, в лучшем положении, чем те, кто годами смотрел на них свысока, считая их неудачниками и людьми обреченными. Этим категориям трудящихся годами недоплачивали, чтобы выкачать бюджетные средства на поддержку корпораций и сократить для них налоговое бремя.
Далеко не все, кто работает в частном секторе, остался без денег.
Многие компании и предприятия продолжают работать. В других во время простоя зарплату всё-таки платят. Правда, тут тоже подвох: в нашей стране зарплата составляет лишь часть (порой меньшую) совокупного заработка. Такое положение дел — результат социальной политики государства и многолетней корпоративной практики, ставшей уже почти обычаем. Регрессивная шкала социальных выплат была составлена таким образом, чтобы стимулировать снижение номинальной заработной платы. Работникам компенсировали часть потерь, выплачивая всевозможные премии, которые социальными налогами уже не облагались. И все были довольны, даже если пенсионный фонд жаловался на нехватку денег. Показательно, что хотя свободные профсоюзы регулярно требовали изменить пропорции между зарплатой и премией, сами работники относились к этим требованиям равнодушно. Мол, какая разница по какой статье нам платят? Оказалось, что разница есть, и не маленькая.
Но так или иначе, самые пострадавшие в условиях нынешнего кризиса — самозанятые, малый бизнес, безработные. Им нужно помогать в первую очередь. Вернее, помогать следует всем трудящимся (включая бюджетников), но ввести определенные коэффициенты, предоставив наибольшую помощь самым пострадавшим категориям граждан.
Беда в том, что раздача денег сама по себе, хоть и поможет людям пережить пандемию и поддержит спрос, не решит главных проблем, не обеспечит преодоление кризиса. Раздача денег не заменит структурные реформы. Времена неолиберальной экономики заканчиваются. И это понимают даже те, кто ещё недавно доказывал непогрешимость господствующей идеологии.
3 апреля в передовице «Financial Times» мы читаем: «Радикальные реформы, отыгрывающие назад то, что делалось в рамках господствующей политики на протяжении прошедших четырех десятилетий, должны быть в повестке дня. Правительствам придется принять на себя более активную роль в экономике. Они должны осознать, что социальные траты это инвестиции, а не нагрузка на бюджет, и позаботиться о том, чтобы положение трудящихся стало более защищенным. Социальное перераспределение снова сделается частью политики, а привилегии высших и богатых слоев будут поставлены под вопрос. Ещё недавно мы называли эксцентричными такие предложения, как безусловный базовый доход и налоги на большие состояния, но теперь всё это надо рассматривать всерьез» (ft.com).
Не надо полагать, будто прочитав подобные слова в британской финансовой газете, все правительства мира тут же побегут претворять в жизнь прогрессивные реформы. Но по крайней мере в правящих кругах большинства стран зреет понимание того, что поворот к новой социальной политике неизбежен.
Единственным, пожалуй, исключением остается Россия.
Путин, скрывающийся в своём тайном бункере не только от вируса, но и от реальности экономического кризиса, всё больше похож на окруженного троллями горного короля, который не имеет ни малейшего желания пойти навстречу свету и увидеть мир, каков он есть.
В пьесе Генриха Ибсена, обращаясь к прибившемуся к троллям Пер Гюнту, горный король объясняет разницу между своим царством и миром людей:
Вне всякого сомнения, Путин, окружающие его бюрократические вампиры, корпоративные людоеды и медийные тролли в высшей степени довольны собой, даже если иногда их и гложут страхи. Но им не остается иного выхода, кроме как оставаться во тьме.
Раз спрятавшись в своей пещере, наш правитель с каждым днем всё больше боится дневного света реальности, становящейся для него непонятной, невыносимой и гибельной.
Камни российской политики
Кремлевские сидельцы
Нравится ли вам якобинский террор? Скорее всего эта страница в истории Франции не вызывает у вас большого восторга. А каково ваше мнение о Великой Французской революции?
Это событие, которое определило на сто с лишним лет историю Европы, породив героический миф, без которого современная Франция немыслима. Да что, Франция? Италия, Латинская Америка, Россия, все испытали на себе влияние французского революционного мифа, впитали его в свою историю, культуру, в свои представления о республиканских политических институтах.
Вы можете сочувствовать участи Марии-Антуанетты и другим аристократам, отправленным на гильотину революционными трибуналами, но даже авторы трогательных семейных биографий последних французских королей не решатся предложить народу республики отменить праздник 14 июля, дату неразрывно связанную с историей революции.
Российская власть пошла именно таким путем. Она пытается отменить историю, выкорчевать из массового сознания мифы, порожденные революцией 1917 года, чтобы забить опустевшее пространство чем-то новым, более пригодным для решения её текущих задач.
Например, идеологией государственного патриотизма, имперской ностальгией, тщательно очищенной от всякой примеси революционного мессианства и классового сознания. Метод замещения далеко не нов. Христиане строили свои храмы на месте языческих капищ, а свои празднования назначали примерно на то же время, что и языческие фестивали.
Большевикам удалось успешно заместить Рождество праздником Нового Года, который вобрал в себя почти все рождественские ритуалы, лишив их религиозно-символического содержания (впрочем, ещё вопрос, насколько это содержание сознается на Западе, где Рождество превратилось в настоящую оргию покупок). Заботу кремлевского начальства о наших мозгах можно понять. Ведь если не внушить народу, что нынешний порядок вещей является единственно возможным, люди, чего доброго, захотят его изменить. Но у российских чиновников есть одна, принципиально неразрешимая проблема.
Для создания нового героического мифа нужны новые подвиги. И герои, совершившие подвиги не на экранах телевизора, а в реальности, на глазах миллионов соотечественников. Вернее, нужны миллионы героев, совершающих миллионы реальных подвигов на глазах друг у друга — из них-то и складываются собирательные образы святых, богатырей и великих революционеров. У сегодняшней России побед нет. Потому и не может быть собственных праздников. Что нам, в самом деле, праздновать?
Очередную годовщину бомбардировки грозненского рынка ракетами «воздух — земля»? Или священный для каждого россиянина день, когда мировая цена на нефть достигла 60 долларов за баррель? Вот и приходится властям копаться в прошлом, выискивая даты, которыми можно было бы «заместить» революционные праздники.
7 ноября отменить, а на его место поставить что-то новое, примерно в то же время, но обязательно пораньше, иначе народ непременно по инерции отпразднует сперва старый праздник. Ведь появление новой священной даты могут, с похмелья, и не заметить! Тут уж в полной мере дала себя знать извечная русская стихия бюрократического идиотизма. Дату искали как попало, не слишком вникая в содержание собственной истории (у меня давно возникло подозрение, что отечественные державные патриоты историю родной страны не только не знают, но и не слишком ей интересуются).
В общем, с днем национального единства вышла накладка. Назначили праздновать 4 ноября, в честь освобождения Москвы от польских интервентов в 1612 году. А в 1612 году в этот день, как назло, никакого освобождения Москвы не было. Просто день был как день. В Китай-городе постреливали, поляки сидели в Кремле, Минин занимался кассой, а князь Пожарский следил за дисциплиной в своем дворянском ополчении. Участники похода на Москву, наверное, сильно удивились бы, если бы узнали, что именно этот, ничем не примечательный день, был выбран потомками из всей их богатой событиями эпохи для национального праздника.
Дата 4 ноября не возбуждает воображение, а организуемые властями помпезные празднования лишь усугубляют общее осеннее уныние. Заранее ясно, что людей, которые празднуют 7 ноября, будет больше, сколько бы денег ни потратили на официальные мероприятия, сколькими бы автобусами ни свозили массовку в центр столицы. Официальный праздник отмечать будут только по приказу и только за деньги.
7 ноября будут отмечать, потому что это действительно великий день истории, нравится это кому-то или нет. Для тех, кто ненавидит большевиков, есть возможность 7-го ноября ничего не праздновать. Но даже для самого ярого антикоммуниста дата 4 ноября не имеет позитивного смысла: праздновать нечего. Идеологический бой с тенью Русской революции режим Путина проигрывает. И чувствует это.
Именно потому власти, говоря бытовым языком, «срываются на хамство»: коммунистам и другим представителям «красной оппозиции», которые по традиции проводят 7 ноября свои мероприятия, шествие обещают запретить. Новый государственный праздник приходится защищать с помощью полицейской дубинки.
Обитатели современного Кремля, похоже, чувствуют себя примерно так же как польские «кремлевские сидельцы», прекрасно сознавшие, что вся их власть опирается только на силу, и на страх перед ней. Но власть, которая ничем кроме грубой силы не может аргументировать свои действия, добиться может только одного: она провоцирует насилие.
2005 г.
Почему Россия не Панама
Удивительно, как по-разному формируется в разных странах общественное мнение. Стоило в международной прессе появиться данным об офшорных счетах премьер-министра Исландии, как на острове разразился правительственный кризис. Толпы возмущенных граждан вышли на улицы, а телевидение показало беспомощно оправдывающегося главу кабинета, который что-то лепетал, путая исландский язык с английским, а несколькими часами позже подал в отставку.
Американцы пока что успокаивают себя тем, что в «панамских документах» не упомянуто ни одного гражданина США, но это, похоже, не надолго. Готовится к выходу новая серия разоблачительных материалов, которые специально адресуются американской публике. Лондонская «The Independent» предположила, что эти разоблачения могут принести Берни Сандерсу ключи от Белого Дома. Даже если Хиллари Клинтон и её семья там не будут упомянуты, ничего хорошего им это не обещает: ведь бывшая первая леди лоббировала торгово-инвестиционное соглашение с Панамой, превратившее это небольшое латиноамериканское государство в идеальный офшор, куда можно прятать деньги политиков и бизнесменов, уклоняющихся от налогов в более крупных странах.
Западная пресса просто захлебывается от сенсационного восторга — коррупция вообще любимая тема либеральной публики. На неё можно всегда списывать системные пороки капитализма, находя конкретного крайнего. Другое дело, что и читающая публика не лыком шита. Она тайно догадывается, что насквозь коррумпирована сама система. А потому прогноз английской газеты насчет Сандерса может оказаться не таким уж ошибочным. Дело не в том, что говорила мадам Клинтон про Панаму, а в том, какие принципы кандидат защищает.
Иное дело у нас в России или на Украине. Никто особенно не возмущается и не переживает. Разоблачения, которые кажутся страшным откровением на Западе, для нас — давно общее место. Все это знают, все много раз слышали. И ждут куда худшего.
Ну, да, нашли офшорные счета друзей Путина. Какой-то музыкант с виолончелью. И пресс-секретарь Дмитрий Песков, тот самый что справлял шикарную свадьбу на роскошной средиземноморской яхте и щеголял какими-то смешными часами за сотню тысяч евро. А вы что, хоть на минуту сомневались, что у нашего президента есть друзья и у этих друзей есть офшорные счета? Нет, конечно!
Ну, воруют. Все воруют, снизу доверху. Ну, вывозят из страны деньги. Открыли Америку! Все это знают, всем это известно. И ни сторонников, ни противников действующей власти это всерьез не волнует, потому что и те и другие понимают, что это и есть норма российского капитализма.
Пожалуй, было бы в России сенсацией, если бы у людей из президентского окружения в Панаме счетов не обнаружили. Но и это бы говорило только об одном — наши предпочитают другое место и другие банки. По соображениям климата, транспортной доступности или просто эстетики.
Поделиться книгой: