Синдзи-кун и искусство войны

— Приятно. — кивает Эрика, зябко кутаясь в халатик: — а ты чего пришла? Он — кивок в сторону Питера: — алименты не платит? Мужики — все козлы.

— Нет. — коротко отвечает Юки. Ее это все не интересует, ей надо вылечить Сакуру. Она знает, что если сейчас достанет пипетку, то Сакура снова исчезнет. Значит — надо действовать по-другому.

— Послушай. — говорит Юки, подойдя к Сакуре: — все будет хорошо. Тебе просто надо выпить это лекарство.

Сакура мотает головой. Она не хочет пить лекарство. Она искренне не понимает, зачем пить горькое? Смысл жизни в том, чтобы тебе было сладко, так зачем самому себе делать горько и невкусно?

— Ну вот подумай… — начинает Юки и, оказавшись совсем рядом с Сакурой — стремительно хватает ее в свои объятия.

— Попалась! — торжествующе говорит она и в следующую секунду — хлоп! — обе девушки исчезают из помещения, оставив на полу сумочку с обрезанными краями.

— Как заставить исчезнуть в воздухе свою бывшую вместе с дочкой. — задумчиво произносит Эрика, глядя на сумочку: — а у тебя есть стиль, Питер-сан.

— Ну хоть имя мое запомнила. — говорит Питер. Из сумочки выкатывается флакон с лекарством.

— Стиль стилем, а алименты платить нужно. И чего она в тебе нашла?

Когда Юки открывает глаза — они оказываются где-то в джунглях, где-то стрекочут насекомые, в воздухе стоит влажная, вязкая духота. Она держит Сакуру в своих объятиях и думает о том, как ей повезло. Совсем забыла, что шаг Сакуры может и обрезать — природу явления, равно как и радиус действия они так и не поняли, наверное, как-то от ее настроения зависит. И от того, что именно она бы хотела с собой взять. Сейчас главное — не отстать от Сакуры, а то отсюда она в Японию будет возвращаться очень долго. Юки не биолог, не ботаник, но даже ей понятно, что в Японии таких вот джунглей нет. Малазия? Таиланд? Мадагаскар? И ни одного человека вокруг.

Куст рядом пошевелился и оттуда вылетел какой-то продолговатый цилиндрический предмет. Граната! — успело мелькнуть в голове у Юки и она поняла, что не успевает возвести ледяную стену, что руки ее заняты, а предмет совсем близко… тунц! — предмет стукнулся об голову Сакуры и покатился по земле. Пустая пластиковая бутылка из-под воды.

— Тихо! — прошептал куст: — пригнитесь и не дышите.

Юки хотела ответить, что пригнуться, когда держишь Сакуру в объятиях — довольно сложно, да и второй совет ни капельки не помогал, потому как дышать необходимо. Но в этот момент Сакура ловко выскользнула из ее объятий и потащила ее в сторону куста.

— Не ко мне, дурочка! — шипит куст: — не сюда… а, да что ты будешь делать….

Внутри куста, за снайперской винтовкой, лежит женщина, тело которой покрывает камуфляжная краска, парочка ремней, шортики и высокие армейские ботинки. Юки успевает подумать, что это крайне непрактичный наряд для джунглей и что насекомые съедят ее к вечеру, а то и за двадцать минут, что такое вот одевают только модели на косплей, но никак не на серьезное дело. Она-то видела, как Читосе-сан одевается на операцию, там порой и не различишь, мальчик перед тобой или девочка, все тело скрыто под одеждой, какие-то ремни, амуниция, кепка, очки, перчатки.

— Извините… — начинает было Юки, но женщина прижимает палец к губам и она замолкает.

— Это ты у меня винтовку сперла?! — шипит она на Сакуру разъяренной змеей: — признавайся! — Сакура делает виноватый вид, а Юки припоминает что-то в этом роде.

— Верни мне винтовку. — требует женщина, потом оглядывается и уточняет: — не сюда, не сейчас, но — верни! Это ж коллекционный Баррет, пятидесятого калибра. Под мою руку. Тебе какая разница, ты любую можешь себе взять, у тебя весь мир на ладони, а у меня она одна. Так что, как дома буду — в сейф смотрю и удивляюсь, что все на месте уже. И никакой еды в сейф не класть! Провоняла мне все своим бутербродом.

— Извините. — тоже шепотом говорит Юки: — спасибо вам большое за винтовку, она нам очень пригодилась. Мы вернем ее, правда же? — Сакура кивает. Женщина выглядит удовлетворенной.

— Ну надо же. — шепчет женщина: — вы еще и разговаривать умеете, а я-то думала, что из вашей страны волшебных единорогов все такие как она… — женщина кивает на Сакуру. Сакура делает вид что ее тут нет. Они сидят на корточках, внутри раскидистого куста, женщина (теперь Юки уверена, что это — та самая Шептунья) прижимается к прицелу винтовки и смотрит вдаль. Юки смотрит туда же и ничего не видит. Они находятся в джунглях, видимость — до ближайшего дерева, как тут можно что-то увидеть. Она опускает голову, пытаясь найти куда именно смотрит женщина и в какой-то момент видит просвет в листьях. Небольшой. В просвете видно побережье и военную базу на нем. Все понятно, думает Юки, человек работает, а мы тут со своими глупостями.

— Извините, Шептунья-сан. — говорит Юки: — Сакура обязательно вернет вам вашу винтовку. Еще раз спасибо.

Женщина не отрывается от прицела, просто машет рукой в воздухе — дескать проваливайте. Юки прижимается к Сакуре.

— Пойдем домой? — говорит она и они исчезают с легким хлопком.

Они появляются в какой-то пещере. Вокруг горят свечи и стоят иконы. На иконах Юки с удивлением узнает Сакуру. Внизу стоят люди и при их появлении — они падают ниц, начиная бормотать что-то несвязное.

— Это что такое? — спрашивает Юки, прижимаясь к Сакуре со спины и катая в ладони правой руки пипетку. Задача вылечить Сакуру еще осталась и здесь, судя по всему безопасно, так что… — она прижалась к Сакуре еще крепче и отвлекла ее внимание: — смотри там конфетки!

Сакура поворачивается, Сакура открывает рот, чтобы сказать, что конфеток тут нет и Юки ловко закапывает ей каплю на язык. Хлоп! Сакура исчезает и Юки остается в пещере с пипеткой. Некоторое время она осознает, что случилось. Поворачивается к людям, которые начинают поднимать головы и что-то говорить друг другу. Юки не понимает языка, но ничего хорошего она от этих людей не ожидает. Хотя бы потому, что на алтаре стоит чаша, а в чаше она видит чей-то отрубленный палец. Явно не бутафорский, уж в этом то она теперь разбирается.

— Извините пожалуйста. — говорит она и кланяется. В пещере начинается гомон, на нее показывают пальцами. Рядом упал первый камень.

— Извините, я вас не понимаю. — кричит Юки: — но Сакуре нужно было выпить лекарство! Я не специально и… — ударившийся рядом камень вышиб из стены каменную крошку и рассек ей щеку.

— Что? — она подняла руку и потрогала рассеченную щеку, поднесла кончики пальцев к глазам. Кровь.

— Ах вы… ЛЕДЯНАЯ БУРЯ!!! — пещера мгновенно превратилась в эпицентр пурги с стремительно летящими иглами льда, техника, которую она освоила благодаря Акире-сан.

— Я вам покажу, как камнями бросаться! — бормочет себе под нос Юки, ускоряя водоворот ледяных игл и наращивая их размер до полноценных ледяных кристаллов: — вы у меня… — она не заканчивает фразу, потому что появляется Сакура, подхватывает ее под руки и — хлоп — они исчезают в воздухе. Буря утихает сама собой и те, кто остались целыми — начинают подымать головы.

— Свершилось! — поднимает руки к небу Нытик: — началась великая битва добра и зла. Великий Хлад хотел вступить в этот мир, но Вестница Неназываемой унесла аватару Хлада в другой мир, где и продолжится битва за наши души! Только надлежащая жертва может помочь силам добра! Складывайте пожертвования в жертвенные чаши при выходе…

Хлопок — и они стоят на вершине огромного храма. Внизу идет битва, сражаются люди и орды темно-зеленых демонов. Небо заволокло красными тучами, его рассекают огненные метеоры, в нем парят всадники на каких-то угловатых птицах.

— Вот и ты… — хрипит кто-то сзади. Юки поворачивается и видит сидящего в призывном круге человека. Человек одет в странную мантию, вокруг него рассыпаны книги и какие-то пузырьки. Наверное, с лекарствами, думает Юки, ведь он выглядит очень больным.

— Я понял. — говорит человек: — я все понял. Это все — неправда. Лорд Демон — это же все выдумка, правда, Лилит? Это ты — истинная хозяйка и владыка Ада, не так ли?!

Юки обернулась, проследив за взглядом человека в мантии и ахнула. Он смотрел на Сакуру. Он считал ее владыкой Ада? Что за чушь. Сама же Сакура стояла, вполне себе довольная, что ее так называют. Наверное, не понимает, бедняжка. Еще и лыбится, вон. Создает сама себе дурную репутацию, ну кто ее на работу потом возьмет? Или замуж? И кто будет заботиться о ее репутации, как не Юки? Раз уж никого больше тут нет.

— Прекрати улыбаться! — Юки огляделась вокруг, подобрала какой-то свиток, свернула его трубочкой и шмякнула Сакуру по голове: — то, что он говорит — это не комплимент!

— Но…

— Никаких, но! И у нас осталось еще одна капля! — Юки показала ей пипетку, Сакура отступила, закрывая рот руками. Человек в мантии смотрел на них в ужасе.

— Так это ты Истинная Владыка…

— Извините… — она окинула его взглядом: — извините, Волшебник-сан, но мы тут разговариваем.

— Какие разговоры в день финальной битвы Добра и Зла?! Света и Тьмы! И…

— Ох. — вздохнула Юки, подошла к краю ступени храма и взглянула вниз: — кто тут ваши-то? Эти, которые в синем?

— В лазуревом!

— Да пофиг уже. — Юки никогда так не выражалась и всегда держала себя в рамках, но после вчерашнего, у нее что-то словно открылось внутри. Что-то, что говорило — перестать сдерживаться, ты же лопнешь, покажи наконец на что ты способна, хотя бы разок…

— Льдом и водой! — сказала она, приподнимаясь на носочках и вспоминая сестрицу Акиру, как она учила ее контролировать свой холод, как формировать ледяные лезвия, как… она покраснела и развела руки в стороны.

— ЛЕДЯНОЕ ИНФЕРНО! — в небо взметнулись сотни тысяч ледяных лезвий — и битва прекратилась. Потому что трудно сражаться с застывшим во льду соперником, а особенно трудно, когда во льду застыл ты сам. На поле боя наступила звенящая тишина.

— А теперь — пожалуйста, помолчите, Волшебник-сан. А ты — ты выпьешь это лекарство! — и она бросилась на Сакуру. Хлоп! И они исчезли.

Человек в мантии, встал кряхтя, хромая подошёл к краю и кинул взгляд вниз. Великая Битва закончилась, только где-то у самого подножия храма какой-то молодой энтузиаст все еще долбил своим мечом ледяную статую, пытаясь отрубить ей голову.

— Что это было? — спросил он сам себя. Порыв ветра донес до него прохладу. Конечно, подумал он, столько льда, там внизу. А вообще — кто сказал, что ад — это пламя и огонь. Ад — это холод и лед. А значит у него есть властительница. Все просто.

Хлоп! — и они покатились с дивана на пол.

— О, Юки пришла. — сказал кто-то удивленным голосом. Юки подняла голову. За столом сидели Майко, Син и Линда. Пили чай.

— Мне надо напоить эту вот… лекарством! — сказала Юки. Рядом с ней оказывается Линда. Раз и у нее в руках оказывается ее пипетка. Два — голова Сакуры задрана, а ловкие пальчики прижимают какую-то точку на шее, Сакура непроизвольно высовывает язык. Три — и последняя капля лекарства подает на язык. Сакура морщится, но не исчезает. Линда потирает ей шею, Сакура глотает. Тоже непроизвольно. Линда отдает пипетку Юки и снова появляется на своем месте за столом.

— Хрена себе. — говорит Майко: — ты словно всю жизнь этим занималась.

— У меня семеро братьев. — говорит Линда: — был опыт.

— Ааа… ну ясно чего ты такая отмороженная.

— Хочу конфету. — подает голос Сакура и все начинают судорожно искать сладости по карманам. Наконец Сакуре дают большую шоколадку, Сакура довольна. Она сидит на диване и прижимается к Юки. Юки вздыхает. Она думает, что из-за этого чертова лекарства у нее сегодня все утро наперекосяк, а ведь впереди еще девять дней приема, как она это переживет — непонятно. Линду попросить? В этот момент что-то падает в прихожей, кто-то выразительно ругается, да так, что не будь Юки такой усталой — обязательно бы покраснела. В комнату входит Питер-сан, потирая коленку и поминая неладным словом тех, кто такие прихожие проектирует и коробки оттуда третью неделю убрать не может.

— О! — говорит он: — Юки! Я тебя ищу везде. На, твоя сумочка. И лекарство.

— Спасибо. — у сумочки обрезаны края и ремешки, но главное — содержимое. Лекарство и документы. И кошелек. Немного косметики.

— Кстати, а ты в курсе вообще, что это твое лекарство в уши закапывать надо? — спрашивает Питер и Юки замирает.

— То, которое внутрь принимать — это леденцы, там в рецепте написано. — говорит Питер: — а то ты так бодро ей в рот все капать принялась…

Юки закрывает лицо руками. Боже, как стыдно.

Глава 6

— Вот, значит так. — пришедший к нам с утра Питер: — зарегистрировал я «демонов Сумераги». Надо будет всем нашим сходить в комиссию и получить свой браслет. — он демонстрирует темную полоску из упругой резины на запястье. Он косится на сидящую за столом Линду, стараясь делать вид, что вовсе на нее не пялится и вообще все пучком, обычное дело. Линда же по субботам всегда к нам в гости на чай заходит. В ответ на косые взгляды Питера — Линда в свою очередь его умело игнорирует. Навык в этом важно деле у нее просто чудовищный — она смотрит прямо сквозь него и не обращается к нему напрямую.

— Что это за штуки? — интересуется Майко. Питер дает ей рассмотреть свой браслет и объясняет: — Это браслет, который выдается всем участникам Игр. Говорят, практически неразрушимая штука — ну, обычными, бытовыми средствами. Конечно, если вдарить по ней молотком, выстрелить там, ну или молнией — то есть задаться целью, то — сломаете. Но лучше не надо — данный браслет вместо удостоверения личности и документов участника Игр. Многие участники скрывают свою личность, ну или умеют менять облик… вот как Майко.

— Ааа… ясно. — говорит Майко.

— Ну так что? — потирает руки Питер: — собираем совещание? Кто где? Раз уж… мои все тут. — он смотрит на диван, где сидит Юки и Сакура, которая прижимается к Юки. У Юки расстроенное лицо, она все утро гонялась за Сакурой, а это дело чрезвычайно утомительное.

— Сейчас, пойду Акиру и Читосе подниму — зевает Майко и встает из-за стола, потягиваясь. На Майко как обычно — ее крохотный топик и ее потягивание выглядит просто завораживающе — монументальные формы приходят в движение, напоминая окружающим, что под тонкой тканью топика — живая, упругая и вполне себе подвижная плоть. У Питера слегка округляются глаза, Юки с Сакурой игнорируют это зрелище, а вот Линда складывает губы в тоненькую полоску. Не нравится, значит. Конечно, Линда у нас стройная и спортивная арийская белокурая бестия, а тут тебе такие формы, как у амазонок на картинах Паоло Серпиери, который так талантливо рисовал Друуну. Да, уж Майко у нас самая настоящая Друуна по фигуре, которая наполняет шортики и топик.

— С тебя надо скульптуры лепить. — говорю я: — ты у нас просто само совершенство.

— Подхалим. — говорит Майко: — но обаятельный подхалим. Я подумаю над твоим предложением.

— Иди уже. — говорю я, потому что если дать Майко развить тему, то мы услышим и про позирование без одежды и что модель может взять в уплату со скульптора, а уж из меня-то скульптор никудышний, я ж только мять руками могу. Майко уходит. Питер провожает ее глазами и мотает головой, явно пытаясь выкинуть яркий образ из головы.

— А что тут за история с Сакурой? — спрашиваю я у Питера, пока Майко нет.

— Да завела она моду, понимаешь у меня с утра завтракать. Не кормят там ее в общаге что ли… или еда ей не нравится. Мне-то что… — пожимает плечами Питер, осторожно косясь в сторону Линды. Линда продолжает его игнорировать.

— Так что хоть с утра она нормально ест. Завтрак — это краеугольный камень правильно питания. — говорит Питер, явно кого-то цитируя: — а у нее питание ужасное, она в основном сладкое ест. Как еще не в прыщах с ног до головы.

— Кого еще с утра принесло? — выползает на кухню Читосе, у нее на лице какие-то полоски от смятой подушки, волосы растрепаны, под глазами круги. Она нашаривает кофейную машину и запускает ее.

— Доброе утро, Читосе-сан! — улыбается Питер широкой улыбкой. Читосе фыркает и отворачивается. На ее вкус Питер-сан слишком уж жизнерадостен и позитивен для утра субботы. После вечера пятницы.

Входит Акира. Вот кто будто и не проходил через весь этот вечер пятницы и показательное курощание Лесного Лагеря. Она свежа, она умыта, у нее лёгкий макияж и очки на лице. Единственное, что напоминает о вечере пятницы — этот тот факт, что Акира не в своем модном офисном костюме леди-босс, а в домашнем халате. Халат, впрочем тоже модный и удивительно хорошо подчеркивает ее фигуру. Конечно, Акира у нас не Майко, но все же…

— Доброе утро всем. — говорит она и проходит к кофеварке: — Читосе, ты не на ту кнопку жмешь. Давай, я сама. — Читосе садится за стол и роняет голову на руки, впадая в обычное для перебравшего вчера человека, состояние, в котором ты просто созерцаешь окружающий мир и задаешься вопросом, почему вчера не сдох.

— Ну… все в сборе. — говорит Питер. Косится на Линду. Линда его игнорирует.

— Кхм… — кашляет он, набираясь смелости: — вообще-то это собрание только для членов команды. — при этих словах он снова смотрит на Линду. Линда снова его игнорирует.

— Не так ты Питер, собрания начинаешь. — укоряет его Майко, садясь за стол: — сядь и не отсвечивай. У нас свои традиции есть. Читосе! Будь котиком, начни, пожалуйста.

— Ммм… — мычит Читосе, поднимает голову и смотрит на меня: — Син. Пожалуйста? А то у меня голова сейчас лопнет.

— Да, конечно. — в воздухе мелькает капелька крови и Читосе сразу выпрямляется, глаза начинают блестеть. Она потягивается и трясет головой, проверяя не болит ли больше. Разминает шею, глубоко вздыхает.

— Хорошо! — говорит она: — тебе просто цены нет. Внимание! — продолжает она, переходя на «церемониальный тон»: — Высокий Совет объединённой команды «Демоны Сумераги» объявляется отрытым. На повестке дня вопрос — какого черта тут делает Линда и почему мы еще не надрали ей жопу?

— Прошу у спикера право реплики. — поднимает руку Линда. Читосе смотрит на нее и кивает — валяй давай. Линда встает, поправляет костюм, застегивает пиджак на все пуговицы и откашливается.

— Высокий Совет объединённых команд! — обращается она своим низким, хрипловатым голосом, от которого лично у меня всегда мурашки по коже бегают: — начну со второго вопроса. Потому что у вас всех тут надиралка не выросла. У всех, кроме Сина. А если тут кто-то хочет счеты свести — так я никуда не прячусь. — она поворачивает лицо ко мне и находит взглядом мои глаза.

— А если Син сам захочет … счеты свести, то и от этой возможности я убегать не буду. — мурлычет она таким голосом, от которого подростки пубертатного возраста стразу на месте должны лопаться как воздушные шарики, а у мужчин постарше — апоплексический удар должен приключаться.

— Dixi. — поставила точку Линда и села на свое место. Наступила тишина. Питер метнул в меня сочувственный взгляд и сжал кулак — мол держись, мужик, не падай духом, я с тобой… морально.

— И почему у нас все собрания в похабщину превращаются? — задает вопрос в пространство Майко.

— Потому что озабоченных много. — бурчит себе под нос Читосе: — а у нас сейчас дети в команде, на секундочку. — она кивает в сторону сидящих на диване Юки и Сакуры. Сакуре все равно, у нее кончились конфеты, но рядом с Юки ей хорошо и прохладно. Юки же не знает, как реагировать — то ли смеяться, то ли возмущаться.

— Сакура совершеннолетняя. — машинально подмечает Питер: — меня вот больше первый вопрос занимает.

— Первый вопрос? А… ну так Линда у нас тоже в команде теперь. Как там говорят — пусть она змея, но теперь она — наша змея. — говорит Майко. Глаза у Питера окончательно выпучиваются.

— Но… — говорит он.

— Я так полагаю, что лучше иметь ее на нашей стороне, чем против. — говорит Читосе, окидывая Линду внимательным взглядом, словно примериваясь.

— Это точно. — кивает Майко: — она ж у нас эска. Можно просто бросать ее в противника и потом трупы собирать.

— С ней мы точно из региональной группы выйдем. — бормочет себе под нос Питер, выпрямляется, его глаза блестят.

— Линда-сан! — встает он на ноги и кланяется: — добро пожаловать в команду! Прошу, не принимайте близко к сердцу мои прежние высказывания! Поистине, ваши таланты выше гор и глубже морей!

— Да. — говорит Акира, поправляя очки: — действительно. Добро пожаловать в команду, Линда-сан. Хотелось бы отметить необходимость соблюдения субординации в этой команде.

— К сожалению не могу обещать Высокому Совету что буду соблюдать субординацию, в случае возникновения конфликта интересов между этой командой и кланом Мацумото. — отвечает Линда: — однако до этого момента обязуюсь соблюдать приказы и распоряжения руководства настоящей командой.

— Чего? — спрашивает Майко.