Синдзи-кун и искусство войны

— А что тут случилось. — Майко кладет свой меч на плечо, осматриваясь вокруг: — надрали мы им жопы, вот что случилось.

Глава 4

— Ты бы видела, как я его — шмяк! — говорит довольная Майко и с размаху опрокидывает в себя стопку сакэ, стучит по столу: — ну и ты тоже ничего, так. Хороший выстрел!

— Майко, хватит уже. — уговаривает ее Читосе: — ну собрание же. Хватит.

— Не, вот я лично только рада. Понятно, что гяру наша скучная сидит, но я тебе скажу так. — Майко наклоняется к Иошико и хлопает ее по плечу: — если не ты их, то они — тебя. А я не люблю, когда они — меня. Да и ты, судя по яйцам всмятку не очень это любишь.

— Но… — пытается возразить Иошико, пришибленная тем обстоятельством, что мы оставили ее на базе, а потом приехали и огорошили известием, что филиал Братства в Сейтеки теперь официально распущен, а на месте Лесного Лагеря теперь семейный пансионат и некоммерческая организация помощи суперам, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию. Вот так. А еще Учитель и пятеро суперов… нет шестеро — пропали. Куда пропали — уж, наверное, Иошико сообразила, видела связи Акиры в местном крематории.

— Майко права. — говорит Акира: — у нас был только один шанс нанести удар. И мы им воспользовались. С этической точки зрения это возможно неправильно, но с точки зрения логики… вот смотри — они напали на тебя, верно?

— Верно. — кивает Иошико.

— Ты их уработала в ноль. Когда мы приехали — было три трупа. Какой был бы следующий шаг? Верно — они бы напали на тебя и на твоих союзников. Кто твои союзники? Мы. — Акира достала сигарету и закурила, выпустила дым в потолок, поморщилась и повернулась к Иошико: — а у нас и так забот полон рот. У нас уже есть враги, и их более чем достаточно. Мы уже локтями с местным гокудо толкаемся, на нас неслабый такой клан зуб имеет… и много еще чего.

— Но вы могли бы по крайней мере никого не убивать! — говорит Иошико возмущенно.

— Ну… тут уж как вышло. — пожимает плечами Майко: — уж как получилось. Мы не микроскоп, мы — кувалда. Куда врезали, там и сломалось.

— Сегодняшним нападением я не горжусь. — говорю я. Все замолкают. Майко поворачивается ко мне с видом «да ты охренел».

— Секундочку! — говорю я, поднимая руку: — дайте объяснить. Иошико, Акира права — столкновение между тобой и Братством — уже состоялось. После этого — столкновение между нами и Братством — это уже вопрос времени. Даже если бы ты убежала, спряталась, ниточки неизбежно привели бы к Юки, ко мне. Мы твои одноклассники и супера. Думаешь, нас оставили бы в покое? Сперва они бы захотели убедиться, что мы ничего не знаем, а ты знаешь, как они действуют в таких случаях. Как все действуют в таких случаях. Если бы мы были простыми школьниками — то может быть даже и отпустили после допроса, убедившись, что ничего не знаем — с парой вырванных ногтей там, или как нынче правду в Братстве достают? Но, так как мы — не просто школьники, то за меня встала бы команда, а за Юки — и команда и Мацумото. Началась бы война, в которой были бы и с нашей стороны потери, и с той. Самое главное — как только эти братья залезли бы в огород Мацумото — приехал бы добрый дядька со своей Линдой и все- писец всему Братству пришел бы. Так что — любое другое решение привело бы к большим жертвам. Тут уж действует ситуативная этика.

— Убивать то зачем. — бурчит Иошико: — мне Монах Бао однажды цветков нарвал, когда я болела. Нормальный был мужик.

— И этим я тоже не горжусь. — говорю я: — тут дело в том, что мы пока слишком слабы и не владеем техникой удержания суперов под стражей. Как удержать ту же Сакуру? Или Акиру? Даже гидрокинетика — не посадить в камеру, она попросту решетки срежет через пятнадцать минут. Нет, мы пока не можем себе позволить оставить в живых враждебного супера, тем более с неизвестными способностями. Так что это решение было принято нами из собственной слабости и трусости. Слабости — так как не удержали бы в плену, да и не смогли бы схватить и в плен сопроводить. И трусости — так как боялись, что они нанесут ответный удар, который мы не сможем сдержать. Попросту поубивают нас всех. Да, я могу лечить, но мой предел мне неизвестен, кроме того, пока мы лежим без сознания — бери нас тепленькими. Так что единственной возможностью был внезапный удар. И сокрушительная ложь после.

— Как-то же Антимагия удерживает магов в тюрьмах. — говорит Иошико.

— Думаю, магов держат под препаратами, угнетающими волю и критичность сознания, постепенно превращая в овощ. — говорит Читосе: — я об этом в газете читала.

— В таком случае я бы лучше померла, чем на больничной койке овощем валяться. — Майко отодвигает стопку в сторону и берет Иошико за загривок.

— Слушай сюда, девочка. — говорит она ей: — тебе сегодня очень повезло. За тебя вся наша команда вписалась и теперь у тебя не сотня-другая кровных врагов-суперов из твоего Братства, а шесть жмуриков, которые завтра на удобрения пойдут. Если бы мы сегодня их не упокоили — то завтра сперва к тебе бы пришли, а потом — к нему. А уж тогда бы никого из этих сученышей мы бы в живых не оставили. Вон, у нашей Убивашки спроси, как она свои долги взыскивает. Так что прижми свою попу, сиди ровно и дай взрослым тетям отметить, как следует.

— Ну вас! — вырвалась Иошико и попыталась исправить, помятую прическу. Майко смеется.

— Понимаю, что ты расстроена. — говорю я: — но … это была очень удобная возможность. Другой такой у нас не было бы.

— Возможность?! Ты так говоришь, будто это шахматы! — вскакивает на ноги Иошико, швыряется в меня салфеткой и уходит, хлопнув на прощание дверью. Наступает тишина. Мы сидим у Майко на кухне и пытаемся собраться в кучу после операции. Все произошло достаточно быстро, поэтому как обычно — осознание только-только стало приходить. Мы убрали главу Братства. Потому что слишком слабы и трусливы, чтобы позволить ему жить. Хреновый выбор, конечно, но это как у всякого человека, облеченного властью — предпринимать меры заранее, зная, что будут жертвы, предотвращая ещё большие, или же остаться морально чистым, ожидая катастрофы.

— А ты думал, что она тебя ночью ублажать будет? — прищуривается Майко: — в благодарность?

— Ничего подобного. Просто жаль, что так получилось.

— Нашел над чем заморачиваться. — говорит Читосе: — сам же говорил, что если их сразу не убить, они так ничему и не научатся.

— Это да… но все равно хочется иметь возможность не убивать. Для этого надо стать сильнее. Гораздо сильнее. Чтобы иметь возможность сохранять жизнь…

— Говорят в период Враждующих Царств жил вельможа по имени Гу… — нараспев тянет слоги Акира: — и вот однажды он участвовал в соревнованиях художников. И заданием было нарисовать змею. Но Гу был отличным художником и успел справится с заданием, пока остальные не нарисовали и половины. И он сказал «Как вы медлительны! Пока вы тут рисуете, я ещё успею пририсовать змее ноги!». И он действительно нарисовал ей ноги. Однако, когда стали объявлять победителя то работу Гу обошли, сказав, что заданием было нарисовать змею, а не ящерицу. — она замолчала, затянулась и взглянула на меня.

— Иногда. — сказала она: — достаточно, если все получилось, и все живы. Все наши. Не надо придумывать лишнего, Син, мы не боги и не можем всех спасти. Мы просто бьемся за свое место под солнцем.

— Наверное ты права. — мы молчим. Я вздыхаю. Тема тяжелая, но не поговорить — значит оставить ее висеть в воздухе.

— Раз уж зашла речь об месте под солнцем. — говорю я: — мы начинаем толкаться локтями с гокудо старины Джиро. Уже начались скандалы вокруг паучков и сборщиков податей. Официально он отдал нам Третью и часть Четвертой улиц, но на деле там все еще ходят его сборщики. Он попросту забрал себе наш бренд, объявив, что сотрудничает с нами. Если мы собрались хоронить Сумераги и ее команду — то на это можно закрыть глаза, но если нет — то конфликт неминуем.

— Что ты хочешь от меня услышать, Син? — спрашивает Акира: — что давайте старого Джиро отправим в Страну Доброй Охоты? Время ему уже настало на облаке сидеть и ножками болтать? Конечно, что тут сложного — вон у тебя есть эта, которая не промахнется даже в родную мать! Тебе ж только сказать и все. И она не задумается — ей и думать то в последнее время не приходится — она просто реагирует.

— Эй! — вяло запротестовала Читосе: — я вообще-то тут сижу. И все слышу. Обидно.

— Тебя похвалили. — машет на нее рукой Майко: — сказали, что ты профи.

— А… ну все равно немного обидно…

— Извини, я должен был обсудить это с тобой. Сейчас у нас есть возможность все провернуть мгновенно. — говорю я. Действительно — мы знаем о старом Джиро довольно много и в состоянии устранить его таким образом, что никто и не свяжет его смерть с нами. Способов много. А уж с преемником договоримся. Опять-таки, устранить конфликт и его причину до того, как он произойдет.

— Если мое мнение в этой команде еще учитывается, если вы еще принимаете меня в расчет и относитесь как к товарищу, то я лично — категорически против. — говорит Акира: — у меня свои отношения со стариком, он в свое время вытащил меня из такого дерьма, что … в общем последняя я тварь буду, если просто такую мысль себе позволю.

— Хорошо. Понял. Закрыли тему, больше не возвращаемся. — киваю я. Что же, ладно. Наверное, это меня заносить стало, полетели тормоза к черту, давайте и этих грохнем под шумок. Нельзя всех вокруг убивать, чревато. Конечно, существует морально-этический вопрос об убийстве в принципе, но… я обвожу команду взглядом. Акира… сколько я знал Акиру — она уже была такая. Желания убивать «просто потому, что могу» у нее не было и нет, но и сдерживать себя потому, что «это неправильно» — она тоже не станет. Чисто прикладная философия японских самураев, следующих пути воина. Как там — если ты встал на путь меча, кто бы не был твоим противником — мужчина, женщина, будь то хоть сам Будда — рассеки его! Рефлексии как у Раскольникова, в стиле «тварь я дрожащая или право имею» — у нее нет.

Майко. Она прикрывается бравадой, простотой и широтой души, но я видел ее в разных состояниях и знаю, что уж наша Майко намного сложнее, чем прикидывается. Ей проще все упростить до схемы «всех убью, один останусь», но и у нее есть свой внутренний моральный кодекс. И она тоже — уже была такой. С момента нашей первой встречи, она уже была наемницей и у нее уже было свое личное кладбище. Поэтому все переживания и слезы над первым трупом — уже были пережиты и выплаканы.

Читосе. А вот она выросла у меня на глазах. От перепуганной девушки, которой было страшно выйти в город одной. И да, у нее случился свой катарсис, ее способность только усугубила моральную травму и сейчас у нее нет моральных запретов на убийство. Перегиб. Да, со временем это выправится, она оттает, но пока — ей проще нажать на спусковой крючок, чем заморачиваться.

В общем и целом, все мы тут одним миром мазаны. Все мы можем видеть фестралов, или как они там называются. Познавшие смерть.

— Что-то грустно сидим — для тех, у кого сегодня в кои-то веки все прошло по плану. — говори Майко: — или что, совесть мучает?

— Есть немного. — киваю я: — думаю, был ли другой выбор.

— Какая разница есть или нет. Что прошло — уже прошло. Назад их не воскресишь… или ты можешь? Хм… может нужно было отрезать им бошки, притащить на базу, а там ты бы их кровушкой подпитывал и выспросил все? Хотя все равно потом в расход… смысл? — задумывается Майко.

— Что-то страшновато мне от таких вот рассуждений. — говорит Читосе: — ты у нас как сумасшедший ученый из фильма ужасов.

— А не бери в голову, это просто рефлексия победителей. — говорю я: — вот надавали бы нам по жопам — сидели бы сейчас, сопли утирали — кто выжил, да планировали налет из чувства мести.

— Ладно. — Акира кладет ладонь на стол, словно подводя черту: — хватит. Все мы сделали правильно. Син, ты молодец, растешь на глазах. Читосе — показала себя с хорошей стороны, тоже молоток. Майко, а вот тебе надо быть сдержанней. Ну хоть чуть-чуть. Хотя все равно все прошло отлично.

— Угусь. — говорит Майко: — вот только мне кажется, зря у нас Син Императорскими Палачами представился. Эдак клеймо приклеится — не сотрешь. А узнает кто? Получится, что из огня да в полымя.

— Импровизация. — пожимаю плечами я. На самом деле, конечно, не импровизация. Засела у меня в голове эта мысль достаточно давно. Собирал я сведения и слухи и понимал, что подобного рода структура вполне имеет право на существование — в этом мире, где личная сила основа самомнения и фундамент личного благополучия. Всегда можно представить себе ублюдка с невероятной силой, который буде представлять опасность самим фактом существования. Мы тут напали первыми, просто потому что это было удобно. Что уж говорить о спецслужбах. Что же касается опасений Майко…

— Смотри. — говорю я: — если Императорские Эскадроны Смерти действительно существуют…

— Они существуют, поверь мне! — с пылом отвечает мне Майко.

— Хорошо, хорошо, я же не спорю. В этом случае — если они существуют, — они пытаются скрыть или исказить факт своего существования. С этой точки зрения наше выступление им только на руку — еще одна дезинформация. Искать самозванцев и вбивать их в землю они не будут — еще руки марать. Даже если мы будем использовать такое прикрытие длительное время — сами … обладатели бренда — не станут давать нам по рукам. А вот все остальные… все остальные трижды подумают, прежде чем с нами связываться. И если раньше это был бы просто слух, сплетня, ничем не подкрепленный слух, то сейчас, после ликвидации Братства — это уже повод для обоснованных сомнений. Возможно, это повысит наши шансы.

— Дурная идея. — мотает головой Майко: — лучше этим флагом не размахивать. У этих людей чувства юмора нет, могут и билетик до Сейтеки купить.

— Ладно. Понял. — говорю я: — не буду махать флагом.

— А уже все. Уже поздно. — радует меня Майко: — ты уже помахал. Тут уж … только крепиться. Акира! — зовет она. Акира вздрагивает и роняет сигарету, она уже засыпает на ходу.

— Чего? — говорит Акира, протирая глаза.

— Или в спальню, спи уже. Тебя там Юки заждалась… Инь и Янь вы наши.

— В самом деле. Пошла я баиньки. Завтра поговорим. — Акира находит упавшую сигарету, тушит ее в пепельнице, потягивается, зевает и уходит, пожелав нам всем спокойной ночи.

— Ладно, я тоже пошла. — говорит Читосе и уходит вслед за Акирой. На кухне остаёмся мы с Майко.

— Ну вот и остались мы вдвоем, а, Син? — говорит Майко. Я киваю. Снова вдвоем. Над нами клубится сигаретный дым, на столе стоят пустые бутылки. На душе так же пусто. Не то, чтобы я на особую благодарность рассчитывал, но все равно — грустно. Может быть, Иошико поймет нас, отойдет, подумает и простит. А может и нет. С точки зрения общечеловеческой за такое не прощают.

Раздается стук в дверь. Нанасэ пришла, думаю я, она всегда как-то узнает, что мы на квартире у Майко сидим и появляется в самый нужный момент, чтобы спасти моральные устои своего братика от надругательства. Зря она беспокоится, сегодня надругательства не было бы, уж больно все устали. Да и атмосфера не сказать, чтобы подходящая.

— Открыто же! — кричит в сторону двери Майко: — с каких пор ты стучаться стала?

Мы прислушались, ожидая что сестричка Нанасэ сейчас споткнется о коробки, выругается и появится перед нами.

— Добрый вечер. Или скорей доброй ночи? — в комнату вошла Линда. Все то же спокойное, уверенное выражение лица, все те же движения сытой хищницы. Шагает совершенно бесшумно.

— Ну надо же. — удивляется Майко: — какие люди. Знала бы, так растяжку в прихожей поставила.

— Я тебя тоже очень люблю. — отвечает Линда, присаживаясь к нам за стол.

— Пфф… — фыркает Майко в ответ. Надо, же, уникальное историческое событие — Майко нечем ответить. Снег завтра в городе выпадет.

— Митсуи зашевелились. — говорит Линда: — старая клюшка лично сюда выехала, с боевыми тройками клана. Человек двенадцать, а то и больше. Думаю, что они попробуют надавить на вас. Вы уже зарегистрировались на Играх?

— Нет еще. — мотаю головой я: — Питер-сан завтра хочет начать.

— Хорошо. — кивает Линда: — место в команде еще есть?

— Не, не, не… Вот только не это. — говорит Майко: — это же неправда, скажи, Син? Я же сплю и мне это снится, правда же?

— Переживаешь за свое место клоуна в команде? — парирует Линда.

— Пфф….

Глава 5

Глава 4

POV юная госпожа Оно Юки-сан. Председатель Литературного Клуба.

Человек, ответственный за здоровье Цветущей Сакуры

— Врач сказал — три капли на язык, хорошо? — говорит Юки, поднимая палец вверх и смотря в глаза Сакуры. Сакура кивает, она хорошая девочка, она готова принять капли и все что угодно, лишь бы быть рядом с Юки и запустить свою руку в вазочку с конфетами.

— Молодчина. Сейчас… — Юки возится с упаковкой, открывает картонную коробочку, достает лекарство в небольшом флаконе. Вместе с флаконом — пипетку. Она откручивает крышку флакона, опускает пипетку, набирает лекарство и поворачивается к Сакуре.

— Пациент. — строго говорит Юки, представляя себя медсестрой в белом халате и кокетливой шапочке с красным крестом: — откройте рот и скажите — ааа….

— Ааа… — Сакура с готовностью открывает рот и даже немного вываливает наружу язык.

— Вот так и стой. — Юки заносит руку с пипеткой, готовясь отсчитывать три капли. Сейчас, они примут лекарства, а потом — позавтракают, раз уж сегодня в школу бежать не нужно. Вчерашний день был достаточно напряженным, Сакура устала, Юки устала, даже эта неугомонная Майко притомилась. Но сегодня — сегодня был новый день, да еще и выходной. Немного омрачало ее выходной то, что обязательно нужно было встретиться с этими дурацкими Мацумото, но и пусть. Она возьмет с собой Сакуру и накормит ее в лучшем кафе-мороженом до отвала. За счет Атсуши. А уж Сакура может съесть мороженого… Юки даже не знала сколько именно. Дна этой пропасти достичь никогда не удавалось. А что, если у нее в животе и вправду портал — как говорит строгая старшая сестрица Акира? Юки успела покраснеть, вспоминая, что именно шептала ей старшая сестричка в их последние посиделки. Нет, она, Юки — только по парням! У нее пока и парня не было, и она не пробовала, но все равно! По крайней мере — сперва надо попробовать с парнями. С парнем. И так, едва встав и обнаружив рядом, под боком старшую сестричку — она срочно собралась домой. Хотя спалось ей рядом с Акирой отлично. Наверное — синергия.

Лекарство на конце пипетки, повинуясь легкому нажиму пальцев Юки на резиновый кончик пипетки — собралось в каплю, капля упала на язычок Сакуры, высунутый из розового рта. Сакура зажмурилась, сморщилась и — хлоп! Исчезла.

— Эй! — крикнула в пространство Юки: — вернись! Ты куда?! Еще две капли! Нельзя по одной принимать! — она вскочила на ноги, держа в руке пипетку с лекарством.

— Вернись! — она взяла со стола вазочку с конфетами и потрясла ей в воздухе, издавая звук, подобный маракасам: — вернись… кому говорят!

Сакуры нигде не было. Юки вздохнула. Лекарство должно быть выпито, иначе здоровье Сакуры пошатнется. Пусть Сакура и старше ее, пусть и живет самостоятельно, но у нее нет никого, кто бы присмотрел за ней, кроме Юки. А значит, Юки — единственный человек во всем мире, который может капнуть Сакуре на язык еще две капли этого лекарства. Она встала и решительно откинула волосы назад, туго перевязав их резинкой. Взглянула на себя в зеркало. Новая, решительная Юки.

— Если ты думаешь, что можешь спрятаться от меня в этом городе, юная леди, то ты сильно ошибаешься! — сказала она вслух, в надежде, что Сакура ее услышит. Вздохнула, взяла сумочку, положила в сумочку флакончик с лекарством. Одела туфли и вышла из дома.

Первым местом в ее поисках была квартира Питера. Он открыл ей дверь и она сразу же отвернулась, потому что Питер-сан был в трусах. Только в трусах.

— Добрый день, Юки. — сказал он, зевая: — ты чего так рано? На регистрацию команды документы только после обеда подавать. И я говорил, что сам справлюсь.

— Халат, Питер. — сказала Юки, отворачиваясь.

— Халат. Аааа, точно! Халат! — Питер отступил внутрь комнаты, послышались шум, что-то упало, сдавленные ругательства и он снова возник в дверном проеме в шелковом женском фиолетовом халатике с яркими цветами. Юки не стала это комментировать.

— Сакура у тебя? — спросила она, заходя в комнату.

— Да. На кухне сидит. Опять кран открыла, сколько я ей говорил, что счетчик стоит, это ж не водопад, который бесплатный. — говорит Питер, закрывая за ней дверь. Юки проходит на кухню. На кухне у Питера сидит какая-то девушка в одних трусиках и пьет кофе, угощая Сакуру конфетками.

— Что вы делаете. — говорит Юки и забирает леденцы у девушки: — у нее все так слипнется скоро. И так одним сахаром питается. Это вредно.

— Извините. — говорит девушка: — я не знала, что вашей дочери нельзя. Она такая милаха.

— Это не моя дочь. — хмурится Юки.

— Конечно. — кивает полуголая девушка: — вы не выглядите так, словно у вас уже взрослая дочь. Вы выглядите очень молодо. Лет на двадцать пять максимум.

Юки почувствовала, как у нее дернулся левый глаз. Ей всего семнадцать!

— Холодно. — сжимается Сакура и Юки берет свои чувства под контроль.

— Действительно, прохладно стало. Верни мой халат, извращуга. — девушка отбирает фиолетовый халат у Питера.

— Юки — это Эрика, Эрика — это Юки. — пришибленно знакомит их Питер, снова оставшийся в одних трусах.