Помоги проекту - поделись книгой:
С накоплением богатства и развитием иерархического общества правители и другие сильные мира сего могли позволить себе создавать декоративные сады для демонстрации своего престижа и просто ради удовольствия. Позже, например во Франции, Испании, Японии и Шри-Ланке, эти сады были открыты для публики. Сегодня в большинстве стран публичные сады являются общедоступными и доставляют удовольствие представителям всех классов.
Домовладельцы в Северной Америке и в большей части Европы постоянно и регулярно превращают принадлежащие им участки в некое подобие природных ландшафтов – обычно они состоят из газонов и декоративных деревьев и кустарников. Осознавая неоспоримые преимущества природных пейзажей, ландшафтные дизайнеры тем не менее обычно совершают две непреднамеренные ошибки, которые наносят большой ущерб той среде, которую они и их клиенты инстинктивно любят. Прежде всего, они одержимы стрижкой газонов. Да, люди наслаждаются открытыми пространствами и, скорее всего, делают это с самого момента рождения человечества в саваннах Африки. Однако газон входит в список самых опасных сред на планете, в котором идет сразу за бетоном. Каждая лужайка (если отбросить героическое сопротивление одуванчиков) представляет собой монокультуру чужеродных видов, этих свирепых потребителей воды. Они также требуют регулярного применения удобрений, токсичных гербицидов и инсектицидов, избыток которых в конечном итоге проникает в водоносные горизонты и верховья рек.
Равным образом большинство планировщиков садов выбирают для них декоративные деревья и кустарники, исходя из их внешней красоты, но демонстрируют слабый интерес (или полное его отсутствие) к географическому происхождению растений. Превалирование экзотики над местными видами имеет глубокие последствия для окружающей среды, основная часть которых связана с тем, что местные растения могут поддерживать существование значительно большей массы насекомых. Эколог Дуглас У. Тэлами, изучавший дикую природу, обнаружил, что насекомые, питающиеся коренными древесными растениями в Пенсильвании, имеют биомассу, которая в четыре раза больше биомассы тех, кто питается «экзотикой». Тэлами объяснил это различие тем, что у местных насекомых жевательные органы ротовой полости слабее приспособлены к поеданию чужеродных растений, на которых их виды не эволюционировали. Он обнаружил, что местные виды обеспечивают питанием биомассу гусениц (в основном это личинки моли), которая в 35 раз больше, чем гусениц, питающихся экзотическими видами.
Предпочесть деревья и кустарники, которые производят больше насекомых? Может показаться, что это неправильный метод планировки ландшафта, но в действительности дело обстоит именно так. Насекомые, особенно гусеницы, – это любимое блюдо птенцов певчих птиц. Таким образом, местные древесные растения смогут содержать больше птиц и, тем самым, поддерживать более богатую экосистему. А большая колония птиц – это хорошее средство от набегов популяций насекомых-вредителей, таких как распространенный по всей Евразии непарный шелкопряд или ясеневая изумрудная узкотелая златка. Кроме того, поддерживая на устойчивом уровне популяции «коренных» птиц, мы помогаем снизить риск исчезновения среди них редчайших видов. Таким образом, замена экзотических видов растений альтернативными местными видами, которые являются сравнительно привлекательными и во всех отношениях более интересными, – это не только правильно с точки зрения экологии, но и экономически эффективно. Это самый верный путь к сохранению отдельных видов и особей.
Биофилия, то есть любовь к природе, – стремление, которое поддерживается как гуманитариями, так и естественниками, – привлекает внимание людей к остальной части жизни на Земле и дает нам глубокое удовлетворение. Несмотря на то, что мы только начинаем понимать эволюционное происхождение и нейробиологическое воздействие этого инстинкта, биофильный дизайн уже успел стать новым направлением развития архитектуры. Самый известный прототип такого дизайна – это «Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта. Этот дом стоит вплотную к лесу прямо на водопаде, фасадом к текущей воде; два его консольных этажа напоминают скальные выступы, а внутри дома всегда слышится журчание потока… Этот дом, в который первые жильцы вошли еще в 1937 году, по-прежнему является идеалом взаимодействия человека с природой, и в этом смысле не имеет аналогов.
Одним из более поздних шедевров биофилической архитектуры является здание посольства Финляндии в Вашингтоне, округ Колумбия, разработанное Микко Хейккиненом и Маркку Комоненом, также получившее множество крупных наград за свои дизайн и энергоэффективность. Интерьер здания полностью открыт для солнечного света, оно просматривается во всех направлениях. На мой взгляд, самой замечательной особенностью здания является его размещение не на ухоженном газоне, а на тихой опушке леса в парке Рок-Крик. При этом половина зала «Финляндия», расположенного на первом этаже, закрыта стеклянной стеной, что позволяет гостям вглядываться в чащу леса, который отстоит от них всего на несколько шагов.
Если нашей планете повезет, а текущие демографические прогнозы окажутся правильными, то в конце XXI века население Земли пройдет через пик, который составит от десяти до двенадцати миллиардов человек, что на 50 процентов больше, чем живет на Земле сейчас. Подавляющее большинство людей будет жить в городах. На что будут похожи эти города, какими будут дома для такой аномально плотной биомассы млекопитающих? Станут ли они скалистыми горными хребтами, кондиционируемыми небоскребами, в которых будут выполняться все предсказания антиутопистов, в том числе все нужды и желания их обитателей (как у макротермитинов в их африканских термитниках)? Или их планировщики найдут способ ввести в эти дома природу, привлечь людей к своему собственному древнему генетическому наследию? Позволят ли они нам остаться людьми в полном смысле этого слова?
Один из способов ввести природу в дом, который я предложил в своей книге «Будущее Земли», – это установить в наших домах большие, во всю стену, экраны, на которых мы могли бы в реальном времени наблюдать лучшие из оставшихся в живой природе места обитания диких животных. Мой собственный личный выбор включал бы в себя водопой в Серенгети, лесной покров Амазонки, индонезийский коралловый риф, путешествие с одной большой белой акулой вдоль тихоокеанского побережья и микроскопический лес из бактерий и водорослей в горячем источнике Йеллоустонского национального парка (по мнению многих специалистов, он является рудиментом одной из самых ранних экосистем на Земле).
Кроме того, было бы не слишком сложно ввести оазисы природы мира в наши города так, как это предлагает Тимоти Битли в своей книге «Биофилические города: Интеграция природы в проектирование и планирование городов» (2011), а также его единомышленники из числа архитекторов-урбанистов. Можно модифицировать существующие и будущие парки таким образом, чтобы в них поддерживалось богатое природное биоразнообразие. Вообще, древние инстинкты и современные возможности открывают путь к большим метаморфозам окружающего нас пространства. Свободные участки, промежутки между зданиями и неиспользуемые полосы прибрежных земель можно использовать для регенерации естественных для них фауны и флоры, а также для отдыха и в образовательных целях – как это делается, например, в программе «Дикая природа Чикаго» (Chicago Wilderness). Сады и управляемые природные экосистемы можно расположить на неиспользуемых пространствах крыш, а виноградные лозы или растения, живущие на скалах, помогут украсить даже стены небоскребов. Думаю, нет на свете города, жители которого, обеспечив свои личные потребности, не захотят наслаждаться бабочками, порхающими вокруг их домов, парадом ранних весенних цветов или даже редкостным зрелищем сокола, бросающегося вниз на небольшую, но настоящую стену естественного леса.
V
Чем детальнее мы изучаем свойства метафор и архетипов, тем очевиднее становится возможность сочетать между собой естественные и гуманитарные науки. В пограничной зоне между ними возникают новые дисциплины, призванные придать новый импульс философии и положить начало новой, более продолжительной эпохи Просвещения.
16. Метафоры
говорит в «Гамлете» Горацио Марцеллу там, где было вполне достаточно простого восклицания: «Смотри! Уже светает…» Но мы любим поэзию, а великую поэзию ценим особенно. А поэзия и бóльшая часть прозы строятся на метафоре, которую литературный критик Айвор Ричардс определяет как «сдвиг, переносящий слово из области его обычного употребления в новую область употребления». Изобретение языка, который в первую очередь выражение мысли через звуки, которым придан произвольный смысл, является высшим достижением человеческой эволюции – генетическим по происхождению и культурным по разработке. Без изобретения языка мы оставались бы животными. Без метафор мы бы до сих пор были дикарями.
Метафора – это устройство, с помощью которого изобретаются новые слова, комбинации новых слов и новые значения слов. Добавленный поэтический контент привносит в язык эмоции, а язык, побуждаемый эмоциями, создает мотивацию, которая стимулирует цивилизацию. Чем более продвинутой является цивилизация, тем сложнее ее метафоры. Сейчас они используются даже в физических и технических словарях.
Хорошо продуманная фраза, которая по существу подразумевает идентичность двух сравниваемых объектов, также является метафорой. Вспомните, что и как говорит Йейтс о сестрах, которые жили в большом английском доме под названием Лиссадель:
Говоря об этой метафоре, критик Дэнис Донохью отмечает: «Природа девушки переходит в природу газели, как будто обе происходят из одного светозарного источника. Вот что делают точные названия: дело не в том, чтобы увидеть какой-то признак здесь, а какой-то – там. Дело в том, чтобы оценить всю природу объекта целиком и дать ему то название, которое он заслуживает».
Метафоры также очень важны для юмора. Вот два моих любимых примера. Первый – характеристика неумного и властного экстраверта: «Слон в поисках посудной лавки». Второй – описание Нарцисса: «Легенда собственного ума». Метафоры высвобождают воображение, заставляя его свободно искать образы, оживляющие картины. Они позволяют нам пересекать границы, наносить легкие удары по чувствам эстетического удивления и юмора и тем самым достигать новых нюансов и новых перспектив. Они позволяют бесконечно расширять язык и определяемые им идеи. При этом здесь имеет место экспоненциальный рост с удвоением примерно за три столетия. Так, количество слов во времена Чосера было близко к 73 000, во времена Шекспира – к 208 000, а в современном языке, согласно Оксфордскому словарю английского языка (Oxford English Dictionary), насчитывается 469 000 слов. Если же включить в рассмотрение технологический и коммерческий жаргоны, то можно ожидать, что в будущем число слов сможет легко удвоиться и за более короткий промежуток времени.
В целом слова могут быть произвольными по происхождению, но метафоры таковыми не являются: скорее они до определенной степени ограничены инстинктом. Множество метафор связаны с животными, например: «лиса» символизирует умного, скрытного, эгоистичного человека; «свинья» имеет коннотацию со словами «тучный», «липкий», «неопрятный»; «лев» ассоциируется с силой, мужеством, величием; «змея» – это человек, вызывающий отвращение, соблазнитель, злой, а в некоторых обществах – символ мудрости и милосердия. Во всех культурах люди последовательно используют для метафор особенности физической природы объектов: так, солнце символизирует собой просвещение и мудрость; лед и снег – безмолвие, одиночество или смерть. Море часто ассоциируется с простором, матерью, рождением или тайной.
Метафоры не предназначены для выражения истинной природы сущностей, которые вызвали их к жизни. Их смысл исходит из того, что некоторые из их черт влияют на наши индивидуальные человеческие чувства и эмоции. В этой плоскости восприятия они частично связаны с инстинктами, а частично – с обучением, частично являются генетическими, а частично – культурными. Устоявшиеся метафоры сплетаются вместе, создавая архетипы творчества. Их легко обнаружить в стереотипных сюжетах и в персонажах сказок. Архетипы могут показаться неточными и даже банальными, но они есть хлеб насущный всей литературы и драматургии.
17. Архетипы
Если метафоры есть строительные блоки языка, то архетипы являются частью общей основы человеческих эмоций. Архетипы, состоящие из универсальных историй и образов, фигурируют в западной культуре со времен Аристотеля, который проанализировал образ трагического героя в драме Софокла «Царь Эдип». Происхождение архетипов не является некоей случайностью культурной эволюции, это часть древней истории, закрепленной в генах благодаря мутациям, произошедшим в ходе эволюции путем естественного отбора. Некоторые из их первопричин датируются периодами, отстоящими на десятки тысяч лет от того времени, когда люди разошлись из Африки по всему пригодному для жизни миру. Другие первопричины вообще сформировались у наших далеких животных предков, то есть миллионы лет тому назад.
Примеры архетипов, возникающих из инстинктов, основанных на генетике, можно найти в склонности современных людей к приобретению необъяснимых разумом фобий – боязни змей, пауков и других опасностей, идущих из глубокой древности. Архетип с очевидностью присутствует и в образе идеальной среды обитания, которую предлагает гипотеза саванны: идеальный ландшафт – это открытая возвышенная территория рядом с источником воды. Обе этих склонности имеют очевидную наследственную основу. Другими словами, это инстинкты, сопоставимые с жестким стремлением к поиску мест обитания, которые управляют всеми другими организмами.
С этой точки зрения имеет понятный смысл то обстоятельство, что сюжеты литературных и драматических произведений имеют тенденцию объединяться в естественные категории. Особенно отчетливо эта особенность прослеживается в кино. Нет сомнения в том, что кино – это искусство, а великие фильмы – это великое искусство. А если это так, то естественно спросить, какие из них являются самыми великими и, что более важно, почему? В 1999 году антрополог и киновед Ричард Маккракен попросил членов Гильдии режиссеров Америки назвать десять самых выдающихся фильмов и сцен из фильмов, снятых к тому моменту, а также объяснить, почему они выбрали именно их. Режиссерам было предложено оценить свое любимое произведение с точки зрения его содержания, игры актеров, музыки и работы оператора. Опираясь на анализ Маккракена и добавив к нему несколько своих любительских, но совершенно искренних соображений, я выделил ключевые архетипы, иллюстрациями к которым служат эти фильмы. Я также прибавил к этому анализу некоторые свои соображения о силах естественного отбора, которые определяли их генетическую эволюцию. (Замечу, что ответственность за любые ошибки, связанные с группировкой и интерпретацией, лежат на мне лично.)
ГЕРОЙ
Обычно он, но все чаще она, сражается в одиночку или организует других на борьбу с врагами, которые, как кажется, обладают подавляющим преимуществом в силах. Хорошо смотрящийся сюжет, который можно достаточно разумно интерпретировать как продукт действия инстинктов, сложившихся за бесконечно долгий период схваток с врагами еще до возникновения человека и первых войн людей между собой.
Примеры:
«Александр Невский» (1938). Разбил тевтонских рыцарей в масштабном сражении на замерзшей реке Неве[17].
«Чужой» (1979) и «Чужие» (1986). Рипли в исполнении Сигурни Уивер – совершенная воительница-феминистка, которая побеждает самых ужасных инопланетян из всех, когда-либо вторгавшихся в голливудский фильм.
«Плохой день в Блэк Роке» (1955). Однорукий ветеран Второй мировой войны побеждает хулигана-расиста.
«Билли Джек» (1971). Индеец – мастер боевых искусств побеждает целую банду хулиганов и расистов.
«Касабланка» (1942). В конце концов сквозь хвастовство и цинизм героя Богарта проступает его благородство.
«Фицкарральдо» (1982). Затрачивая огромные усилия, главный герой с помощью племени аборигенов решает сложнейшую задачу – перетаскивает судно из одной протоки Амазонки через гряду холмов в другую протоку.
«Ганга Дин» (1934). Герой-индиец, который выделяется среди простых людей преданностью, спасает жизни своих хозяев-колонизаторов.
«Генрих V» (1944). Битва при Азенкуре: за невероятно вдохновляющей речью английского короля следует победа над французами, вооруженными гораздо лучше англичан.
«Ровно в полдень» (1952). Картина о разборке между героем Гэри Купера и бандой отчаянных головорезов, одержимых жаждой мести, считается лучшей в своем роде, хотя лично я предпочитаю напряженный финальный поединок между убийцей (Генри Фонда) и мстителем (Чарльза Бронсон) в фильме «Однажды на Диком Западе» (1969).
«Последний из могикан» (1992). Род на род, а потом они вместе против третьего рода… Племя против племени, а затем и против третьего племени… Главный герой – Соколиный Глаз, благородный дикарь.
ТРАГИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ
Вождь племени, а иногда и все племя, обладает высоким статусом и властью. Однако из-за фатальной ошибки лидер или племя в целом терпит поражение и гибнет. И в предыстории, и в истории человечества сильные мира сего возвышались только для того, чтобы упасть вниз…
Примеры:
«Бунт на “Кейне”» (1954). Капитан корабля, действующий строго по уставу, сходит с ума, что в конце концов приводит к бунту экипажа.
«Гражданин Кейн» (1941). Резкое обвинение бесконтрольной власти денег.
«Галлиполи» (1981). Племя пошло на племя (англичане вторглись в Турцию); фильм прекрасно выражает идею бессмысленности современной войны.
«Крестный отец I, II и III» (1972, 1974, 1990). Величайшая криминальная сага в истории кино прослеживает судьбу племенной группировки – от власти к еще большей власти, а оттуда к предательству, деградации и смерти.
«Лоуренс Аравийский» (1962). Герой глобального масштаба наблюдает за тем, как его мечта испаряется из-за действий дипломатических лидеров его собственного европейского племени.
«Бульвар Сансет» (1950). Драма, эгоизм и безумие как финал блестящей карьеры Нормы Десмонд.
МОНСТР
Дочеловеческие и человеческие предки постоянно жили в страхе перед большими хищниками, которые преследовали и пожирали их. А ядовитые змеи почти во всем географическом ареале обитания человека все еще способны его убить.
Примеры:
«Птицы» (1963). Природа наносит ответный удар. Исполнитель – армия ужасных пернатых мстителей.
«Запретная планета» (1956). Борьба с нападением гигантского демона, созданного человеческим разумом. Классика раннего научно-фантастического кино.
«Франкенштейн» (1931). «Он жив!» Лучший из всех фильмов ужасов.
«Вторжение похитителей тел» (1955, ремейк 1978). Инопланетяне натравливают одних людей на других, чтобы завоевать Землю. Теперь ни один человек не может доверять другому…
«Челюсти» (1975). Главный герой почти не показывается из воды, но терроризирует всех от начала и до конца фильма.
«Кинг-Конг» (1933). Оригинал, который я смотрел еще ребенком, был страшен вначале и милым, как котенок, в конце. Ремейк 2005 года – шедевр с точки зрения спецэффектов.
«Носферату» (1921). Первый из череды фильмов о вампирах – культуры, процветающей уже сотню лет.
«Психо» (1960). Актер Энтони Перкинс продемонстрировал едва ли не все ужасы, которые может вызвать в семейной жизни безумие, в том числе убийство, кровосмешение и некрофилию.
«Молчание ягнят» (1990). Еще одно леденящее душу описание действий безумного убийцы.
КВЕСТ
Наши человекообразные предшественники и более похожие на человека предки были охотниками-собирателями, которые в пределах своего ареала обитания постоянно находились в поисках дичи и съедобных растений. Поиск новых полноводных источников, больших стад животных или территорий с многочисленными растениями был для племени вопросом жизни и смерти, и потому их открытие становилось источником множества рассказов и легенд.
Примеры:
«Космическая одиссея 2001 года» (1968). Рассказ о происхождении и эволюции человечества, от одной тайны до другой, во время полета в поисках иной цивилизации.
«Огненные колесницы» (1981). Религия, честь и мужество в борьбе за олимпийское золото.
«Индиана Джонс и последний крестовый поход» (1989). Наконец-то! Святой Грааль найден! Однако это открытие имеет катастрофические последствия и заканчивается новым исчезновением святыни.
«Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» (1981). Ковчег Завета также обнаружен! И также с катастрофическими последствиями и последующим исчезновением.
«Сокровища Сьерра-Мадре» (1948). Вылазка на опасную территорию за легким обогащением увенчалась успехом, но закончилась гибелью одного из участников.
БОНДОВСКАЯ ПАРА
Вопрос не в половой принадлежности – это могут быть двое мужчин, две женщины, а иногда мужчина и женщина, которые объединяют свои силы в борьбе за свободу в то время, когда их преследуют враждебные силы. Это притча о власти, которая веками борется с героическим альтруизмом и сотрудничеством.
Примеры:
«Африканская королева» (1951). Действие происходит во время Первой мировой войны. Между двумя совершенно разными героями (Хамфри Богарт и Катрин Хепберн), бегущими от немцев вниз по реке, устанавливаются тесные взаимоотношения.
«Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид» (1969). За соучастие в преступлении приходится платить все время – вплоть до кровавого конца.
«Охотник на оленей» (1978). Сцена с русской рулеткой из этого фильма – выражение крайнего мужества и жертвенности, нечто личное, ужасающее и незабываемое.
«Смертельное оружие» (1989). Друзья, люди совершенно разные, объединяются, чтобы призвать к ответу очень плохих парней.
«Человек, который застрелил Либерти Вэланса» (1962). Невероятный союз между двумя романтическими соперниками ради победы над вооруженным бандитом.
«Тельма и Луиза» (1991). Две подруги, подозреваемые в убийстве, прижаты к краю каньона. Они выбирают самоубийство и бросаются на машине в пропасть.
ДРУГИЕ МИРЫ
Дочеловеческие и человеческие племена всегда жили в постоянных поисках новых территорий, которые они приобретали благодаря открытиям и завоеваниям. На протяжении многих тысячелетий, прошедших после того, как наши предки более 60 000 лет тому назад вырвались из Африки, популяции человека распространились на совершенно новые для нашего вида территории. Сталкиваясь на границах между собой, они сражались или образовывали союзы.
Примеры:
«Чужой» (1979). Посадка в атмосфере недавно обнаруженной планеты и суперактивный организм-монстр, поджидающий там людей. Вместе с лентами «Чужие» и «Нечто» (2011, ремейк фильма 1982 года, снятого Джоном Карпентером) считаются одними из лучших научно-фантастических фильмов ужасов в истории.
«Инопланетянин» (E.T.) (1982). Такими могли бы быть дружественные инопланетяне (а, возможно, и человеческие племена).
«Близкие контакты третьей степени» (1977). Второй шедевр, по которому можно представить себе дружелюбных инопланетян.
«Человек, который хотел быть королем» (1975). Персонаж Шона Коннери путешествует по далеким горам, чтобы обрести власть, богатство и, в конечном счете, предательство и смерть.
«Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» (1981). Открытие Ковчега (беглым нацистом) раскрывает ужасы сверхъестественного мира.
Магнитное притяжение архетипа другого мира достигает наивысшей интенсивности в лучших научно-фантастических произведениях литературы и кино. Эти произведения становятся все более привлекательными как по сюжету, так и по точности воспроизведения научных и технических деталей.
Примеры:
Научно-фантастические фильмы стали за последнее время гораздо более зрелыми, чем фильмы любой другой категории. Об этом, по-моему, свидетельствует один из моих любимых ранних научно-фантастических фильмов «Грозная красная планета» (1960). Космический корабль приземлился на поверхность Марса. Симпатичные американские астронавты, напоминающие ваших соседей по коттеджному поселку, с волнением ждут того момента, когда человек впервые бросит взгляд на поверхность другой планеты. Настенные часы известной американской марки BULOVA показывают точное время. Астронавты вместе вглядываются через иллюминатор в красную дымку. Один из них спрашивает: «Ну что, есть ли тут какие-либо признаки жизни?» Другой отвечает: «Ничего. Только куча растений». Интерес публики оживляет лишь предчувствие того, что эти растения могут сожрать космонавтов, что они в конце концов и делают.
Научно-фантастические фильмы за последнее время превратились в рассказы о технически возможных (или, по крайней мере, мыслимых) приключениях, многие из которых связаны с катаклизмами вроде гибели Земли, со сценариями колонизации экзопланет или с героями-учеными, которые делают все для того, чтобы этот день (а, может, и этот мир) не пропал даром. Среди таких фильмов можно назвать «Интерстеллар» (2014), в котором пионеры космических странствий покидают умирающую Землю и через недавно обнаруженную «червоточину» в пространстве (она же пространственно-временной тоннель) вырываются на поиски планеты, пригодной для жизни. «Марсианин» (2015) – блестящий рассказ о том, как изобретательность и инопланетный грунт позволили потерпевшему аварию астронавту выжить на Марсе до прибытия спасательной миссии. В фильме «Европа» (Europa Report, 2013), завершающем список моих любимых произведений, поиск внеземных водных организмов успешно проводится в ледяном море Европы – естественного спутника Юпитера.
Превосходную параллель этим кинофильмам в области научно-фантастической литературы представляет книга Нила Стивенсона «Семиевие»[18] (Seveneves, 2015), заслужившая похвалу ученых за верность техническим деталям. По сюжету, спутник Земли Луна взрывается, а ее фрагменты начинают двигаться к Земле, но медленно, что позволяет построить строить убежища, чтобы спасти вид
В итоге можно сказать, что технические знания и творческий гений в совокупности могут обеспечить нас неограниченно прочным материалом для создания синтеза науки и искусства.
Поделиться книгой: