Помоги проекту - поделись книгой:
— Он пожелал забрать ее, — ответил ему беловолосый. — Мы не могли препятствовать этому. Он — ее семья.
— Он убил ее семью, — с тихой яростью произнес Натаниэль.
Альпин ответил после паузы:
— Мы предложили ей защиту нашего клана. Она отказалась.
Натаниэль какое-то время хмуро смотрел на Альпина, потом сделал вдох, словно призывая себя к спокойствию, и медленно опустил копье.
— Если окажется, что вы солгали мне, — глядя на лиса предупредительным взглядом, пообещал Натаниэль, — мы вернемся.
Альпин не отвечал, лишь спокойно смотрел в черные глаза напротив — предводитель воронов не угрожал, он давал слово.
* * *
Когда вороны поднялись в небо, Альпин еще какое-то время стоял на месте. Потом, почувствовав, что воронья стая удалилась на достаточное расстояние, он повернулся и двинулся сквозь лес.
Альпин не стал принимать лисий облик, потому что знал, что его ждут. Поравнявшись с высоким буком, за которым, прислонившись спиной к стволу и скрестив руки на груди, стоял ожидающий, он остановился и повернул голову.
— Все слышал, — спросил Альпин, — Сирил?
Его младший брат едва заметно кивнул.
— Зачем ты сказал, что Равену забрал дракон? — спросил он.
— Вороны не оставят в покое наш клан, если их не направить по другому следу, — ответил Альпин. — Не скажи я это, и они еще долго кружили бы вокруг нас. Теперь они забудут о нас и направят свой взор на драконов.
Какое-то время Сирил молчал.
— Ты ведь понимаешь, что рано или поздно они узнают, что за Равену мы получили щедрое вознаграждение — драконье золото? Много драконьего золота.
— У нас нет выбора, — ровно ответил Альпин. — Как не было его и раньше. Что лучше, по-твоему: с выгодой для клана обменять девчонку на золото драконов или позволить драконам самим прийти в земли лисов за Сапфиром? Ты прекрасно знаешь, что мы не сможем дать отпор драконам. Прежде чем они забрали бы девчонку, они уничтожили бы половину нашего клана. Нет выбора. Выбор был у нее. Ты предлагал ей перейти под защиту нашего клана. Если бы она стала твоей женой, даже этот дракон не пошел бы на открытый конфликт. Законы предков едины для всех, а мирное соглашение между кланами драконы жаждут нарушить уже давно. По большому счету — с того дня, как оно было заключено. Мы не могли дать им повод сделать это.
Он повернулся спиной к младшему брату и возобновил путь сквозь лес. Хмыкнув, Сирил оторвал спину от дерева и последовал за ним.
— Тебе не стоило самому идти в Клан Воронов, — по пути сказал ему Альпин; какое-то время он словно ждал ответа, а не дождавшись, спросил: — Молчишь?
Сирил лишь слабо улыбнулся.
— Ты отправился туда сам, потому что хотел лично найти наследницу Клана Сапфиров, — продолжал Альпин, — и привести ее в Тристоль, чтобы она спасла от смерти твою рыжую подружку.
Альпин посмотрел на Сирила, и не понятно было, какие чувства он испытывает по поводу поступка своего брата: одобряет или порицает. Лицо наследника главы Клана Лисов казалось непроницаемым.
— Все случилось, как ты хотел. Надеюсь, оно того стоило, ведь ты показал воронам свое лицо, и теперь всегда — всегда, Сирил, — будешь в опасности. Ты не только похитил невесту предводителя воронов, но и убил главу второй семьи клана. Помни об этом. И будь осторожен.
С этими словами он двинулся вперед, и в движении обернулся огромным зверем, который стремительно и беззвучно, как белая метель, прыгнул в лесную чащу и исчез за стволами деревьев.
Сирил несколько мгновений задумчиво смотрел ему вслед, а уже спустя мгновение большой семихвостый лис последовал за восьмихвостым.
3. КРАСНЫЙ ЗАКАТ АСААРЫ
На закате Асаара окрашивалась в красный. Все потому, что в строительстве домов и дворцов здесь использовали красную глину.
«Красное золото, — думала про себя Равена, глядя на город из окна гостиницы, расположенной на холме. — Нирах».
На самом деле этот закат был красно-золотым. Того же оттенка, что и нирах — золото драконов.
Когда, после долгих дней пути, они въехали в город у подножья Драконьих гор, Равена могла лишь смотреть вокруг потрясенным взглядом. Она никогда прежде не видела такой роскоши. Этот город не был похож ни на что, виденное ею прежде.
Здания были декорированы мозаикой и разноцветным мрамором. Стены украшены цветочным орнаментом и сложной вязью драконьей письменности — когда-то отец показывал Равене книги, сохранившие язык предков-духов драконьего племени; она сразу узнала эти буквы со сложными завитками. Арки в форме луковиц вели сквозь дворики с садами и фонтанами — вода заботливо орошала яркие растения и цветы.
Равене казалось, что этот город, глядящий на нее стрельчатыми окнами и поднимающийся в небо остроконечными башнями, создан из золота и драгоценных камней. Асаара завораживала, ослепляла, восхищала и вызывала внутренний трепет. Но в то же время ее великолепие не радовало Равену, лишь рождало в груди мучительную боль.
Провести долгие дни пути рядом с человеком, который убил ее отца и мать, оказалось для Равены пыткой. Обагренные их кровью руки Амира никогда не сотрутся из ее памяти. Однако сейчас, когда Равена впервые увидела его после той ужасной ночи, больнее всего ей было осознать, что ее сердце все еще помнит привязанность, которую она когда-то испытывала к своему названому брату. Страшась этой боли, Равена старалась даже не смотреть на Амира: отворачивала лицо, отводила взгляд. Но она знала, что не сможет избегать этого долго.
Комната в гостинице, где ее поселили, находилась на втором этаже. Здесь почти совсем не было мебели: низенький столик из кедра, подвесная этажерка, два сундука с коваными металлическими накладками и большая ширма. Полы были устланы коврами, возле столика лежали большие подушки для отдыха, а в вазах манили сочным великолепием фрукты: персики, хурма и виноград.
Стоило Равене остановить на них взгляд, как она уже не в силах была его отвести. Почему сейчас, когда она осознала, что никому больше не может верить, и никого у нее в этой жизни не осталось, кроме самой себя, ее мысли заняты желанием попробовать эти сладкие фрукты? Каким образом внутри нее все еще могут зарождаться такие простые и земные желания?
Борясь с собой, Равена закрыла глаза, но почти тот же час ее слух потревожили непрошенные звуки.
Он вошел, не стучась. Открыв глаза, Равена увидела, что Амир до сих пор не переоделся: черная накидка, дорожная одежда. Уже привычно избегая смотреть ему в лицо, Равена остановила взгляд на золотом обруче, который обхватывал голову Амира. Этот обруч указывал на то, что носящий его не только наделен властью, но и умышленно подчеркивает свое положение, как будто говорит: «Знайте, кто перед вами».
О традициях Четырех Кланов Равена знала только от отца и из книг, но этого было достаточно, чтобы предположить: Амир либо уже стал главой Клана Драконов, либо открыто претендует на это место.
— До меня дошли слухи, что угасание Клана Воронов обернулось вспять, — приближаясь к ней, произнес Амир; он молчал на протяжении всего пути в Асаару, но, видимо, пришло время для разговора. — К ним вернулась их сила, которая до этого стремительно иссякала.
Он подошел к Равене, грубо схватил ее рукой за подбородок и запрокинул голову вверх.
— Ты должна была принадлежать мне, — произнес он сквозь зубы, и в глазах его цвета изумрудов бушевал смерч. — Только мне. Но ты отдала себя ему — главе этих проклятых воронов. Ты ведь понимаешь, что после этого я не могу оставить его в живых?
Равена проглотила страх и заставила себя посмотреть в лицо того, кто разрушил ее жизнь. Чувствуя, как внутри все сжимается от боли, она тем не менее сказала холодно и равнодушно:
— Можешь убить его. Он использовал меня так же, как и тот лис, который отдал меня тебе.
Глаза Амира на миг удивленно расширились. Он хмыкнул, уголки его губ тронула улыбка.
— А ты изменилась. Давно не видел у тебя такой взгляд. Вот это моя Равена.
Она нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.
— Не помнишь? — спросил Амир, заметив ее удивление. — Когда я впервые увидел тебя, малышка Равена, ты смотрела на меня таким же взглядом. Как будто ты ненавидела само мое существование. Это дьявольски задевало меня.
Равена вспомнила. Она действительно не была рада появлению в доме чужого мальчика. Когда Натаниэль исчез из ее жизни, она перестала смеяться, каждый новый день не радовал ее. А внимание любимых родителей к постороннему ребенку — внимание, которое должно было принадлежать всецело ей, — делало ее еще более несчастной. В те времена она действительно ненавидела Амира, потому что считала, что он отнимает у нее отца и матушку. Но позже она стала считать его братом и полюбила.
— Я тогда была ребенком, — ответила Равена. — Но если тебе нравится, когда я смотрю на тебя с ненавистью, ты должен быть счастлив, потому что я больше никогда не смогу смотреть на тебя иначе.
Амир усмехнулся. Равена смотрела на него и думала о том, что усмешка всегда придавала ее названому брату дерзкое выражение лица, но сейчас она как будто пробудила в его чертах скрытую ранее жестокость. Возможно, такое впечатление теперь возникало из-за шрама на его щеке, который она оставила Амиру своей собственной рукой.
— Я больше не позволю тебе ускользнуть из моих рук, малышка Равена, — произнес он. — Ты моя, запомни. Даже если ты будешь смотреть на меня с ненавистью — ты будешь смотреть только на меня.
Его пальцы снова жестко приподняли ее голову повыше.
— С того дня, как я увидел твои глаза, ярко-синие, как сапфиры, глаза, которые твой отец прятал от меня долгие годы, я поклялся себе, что ты будешь принадлежать мне.
Равена сжала губы. Конечно, она знала, зачем нужна Амиру. Единственная женщина Сапфир, наследница Клана Сапфиров… И из-за этого умерли ее отец и матушка. Эти синие глаза — не дар. Они проклятие.
— Не называй меня так, — возмущенно прошипела она.
Его обращение к ней невольно напоминало ей детство: как они играли вдвоем, как над чем-то вместе смеялись, как она покрывала все шалости любимого старшего брата, утаивала их от матушки, но всегда по глазам матушки видела, что та обо всем знает, но прощает обоим — Амиру проказы, а Равене обман.
— Ты просишь меня не называть тебя малышкой Равеной? — уточнил Амир и приблизил к ней лицо, после чего низким шепотом произнес: — Я буду называть тебя так. Потому что хочу.
Губы Равены задрожали.
— Как ты мог? — шепотом спросила она, глядя на него с негодованием. — Как ты мог убить их?
Амир нахмурился. Его взгляд стал тяжелым и мрачным.
— Никто не смеет обманывать меня. Никто не смеет отнимать то, что должно принадлежать мне. Плата за это — смерть. Драконы не прощают. И тебе лучше принять это.
Ее трясло от этих слов. От его взгляда. Перед ней был уже не тот мальчик, которого она знала. Тот Амир… возможно, никогда не существовал. Достаточно было всплыть наружу правде о том, что она Сапфир, и Амир показал свое настоящее лицо. Она ведь видела… Она с самого начала замечала за ним и необузданный нрав, и дерзкие повадки. Еще в детстве. Просто закрывала на них глаза.
Отпустив ее подбородок, Амир схватил руку Равены и приподнял вверх. Остановил взгляд на обручальном кольце на ее пальце. В глазах его промелькнула злость.
— Когда мы прибудем в резиденцию Клана Драконов, я прикажу лучшим магам снять с твоей руки этот перстень. Надеюсь, драконья магия справится. — Амир сжал кисть Равены с такой силой, что она невольно ахнула от боли. — Будет жаль, если все же придется отрезать тебе этот палец. Но лучше я изуродую твои красивые руки, чем позволю тебе и дальше быть связанной с вороном. Моя малышка Равена.
Дыхание камнем стало в горле Равены. Ей казалось, что она вот-вот умрет от удушья, рожденного страхом, как в двери комнаты постучали.
— Можно! — не поворачиваясь, по-прежнему не отводя глаз от Равены, громко дал позволение войти Амир.
Двери открылись, и Равена увидела служанок. Они внесли какую-то одежду, а, когда разложили ее на сундуках, Равена увидела платье из золотой парчи.
— Мы направляемся в земли Клана Драконов, — сказал Амир. — Ты не можешь предстать перед моим кланом в одежде лисов. Переоденься.
Когда Амир, отпустив ее руку, вышел из комнаты, Равена какое-то время не отводила взгляда от двери, за которой он скрылся.
В эту минуту она отчаянно хваталась за свою ненависть к Амиру. Потому что это была единственная возможность прогнать страх.
Ей нельзя позволять себе бояться его так сильно. Потому что как только она уступит страху — Амир сломит ее.
4. ХОЗЯЕВА ДРАКОНЬИХ ГОР
Карету, в которой Амир и Равена выехали из Асаары, сопровождал уже знакомый Равене Идрус — слуга Амира. Приглядевшись к его лицу еще по пути в Асаару, Равена узнала человека, который ворвался к ним в дом в тот день, когда Амир убил своих приемных родителей.
Город красно-золотого заката остался позади, а карета все время поднималась вверх. Еще будучи ребенком, Равена знала от отца и из книг, что драконы живут в горах. Что совсем не удивительно для этого надменного племени, глядящего на всех свысока.
Как и Равена, Амир переоделся. Щедро расшитые золотом одежды не оставляли возможности усомниться в его высоком положении.
«Кого же ты усыновил, папа? — мысленно обращалась она к отцу. — Ты называл отца Амира своим другом. Кем же был человек, который попросил тебя заботиться о его сыне?»
Остановив взгляд на лице названого брата, Равена вдруг подумала: а ведь он всего лишь на год старше нее. Однако из-за властности и жесткости в чертах его лица, которые сейчас проявились в полной мере, Амир казался гораздо взрослее. Из-за этого у Равены было странное чувство, что с их последней встречи прошло много лет.
Как она частенько делала в детстве, Равена сравнила Амира с Натаниэлем. Жених был старше ее лет на восемь. Она не могла сказать точно, но в ту пору, когда ей было девять, Натаниэль был уже взрослым юношей. За то время, что они не виделись, Натаниэль из юноши превратился в мужчину, но в противовес Амиру выглядел явно моложе своих лет. Возможно, благодаря мягким чертам лица — утонченной красоте, свойственной всем воронам.
Вероятно, у всех наследников Четырех Кланов внешность вполне правдиво отражала внутреннюю суть. Жесткая и грубая красота Амира вполне соответствовала его жестокому и грубому нраву. А мягкость в чертах Натаниэля выдавала его спокойный и мирный характер. Равене было неуютно от таких мыслей, но… Даже если Натаниэль вероломно использовал ее для возрождения своего клана, он никогда не был жесток — этого она не могла не признать.
В какой-то момент Равена заметила, что Амир тоже смотрит на нее. Его тяжелый взгляд подавлял, словно пытался укротить ее, стреножить ее волю. Не чувствуя в себе покорности, Равена демонстративно отвернулась к окну.
Чтобы больше не встречаться взглядом с названым братом, Равена долго рассматривала горные пейзажи. Дорога была достаточно широкой для кареты, и только в одном месте, где тропа словно истончалась и карета какое-то время ехала над крутым обрывом, Равене пришлось пережить долгие минуты страха за свою жизнь. Однако стоило только карете преодолеть эту часть пути, как горная тропа снова разошлась вширь.
Именно тогда Равена увидела растущее на одной из скал дерево. Толстый ствол, безлиственная крона, широко раскинутые черные лапы ветвей, такие же черные корни, разросшиеся так, что они не только выступали над землей, но и обхватывали край скалы, будто пытались подчинить ее себе.
Каким-то образом Равена сразу догадалась, что перед ней древо духов-драконов, которые дали начало драконьему клану. Она вспомнила тот день, когда впервые увидела Карас. Древо Клана Воронов казалось уснувшим стариком, которое было некогда сильным и могучим воином. Древо драконов же выглядело так, будто в своем угасании превращалось в чудовище, жаждущее напоследок пожрать все, до чего сможет дотянуться.
— Шартан, — произнес Амир, видимо, заметив, что она рассматривает дерево. — Древо клана, ты правильно поняла.
Равена лишь чуть скосила взгляд в ту сторону, где напротив нее сидел Амир, но ничего не сказала.
«Несмотря на свой зловещий вид, — подумала она, — Шартан выглядит намного мертвее Караса до его возрождения. В то время как Актуя, Древо Клана Лисов, еще цветет. С чем же это связано? Если увядание затронуло все Четыре Великих Клана, то в чем разница? Почему лисов оно затронуло меньше остальных, а драконов — сильнее остальных?»
Карета поднималась все выше, и в этот момент взгляд Равены выхватил вырастающие над Шартаном башни. Равена нахмурилась.
«Драконы не скрывают дорогу в свои земли?» — с удивлением подумала она.
Горная дорога расширялась, но по-прежнему вела вверх, и спустя всего несколько минут глазам Равены открылся вид на жилища драконов. Словно вросшие в скалы террасы с золотыми перилами, вырастающие из гор башни, крытые мосты и вырезанные в камне ступени — драконы подчинили себе горы, обжили их, возвысились над ними.
«Что за надменное племя?» — думала она, ужасаясь, но к ужасу примешивалась и толика непрошенного восхищения.
Но больше всего ее удивило другое.
Вороны прятали проходы в свои земли с помощью тумана и Символов Сокрытия. Лисы путали следы — дорога в их земли существовала только для них и создавалась Знаками Пути, никто посторонний не мог найти путь к ним, просто потому, что пути не было.
Драконы жили не таясь.
Когда карета остановилась напротив вырезанных в основании скалы широких ступеней, Амир вышел наружу первым. Равена знала, что должна последовать за ним, но ей внезапно стало страшно даже шевельнуться. Что ее ждет в Клане Драконов? Вряд ли здесь найдется хоть один человек, который будет добр к ней, верно?
— Госпожа, — услышала она смутно знакомый голос, и, подняв глаза, увидела Идруса, который протягивал ей руку ладонью вверх.
Сделав глубокий вдох, Равена заставила себя принять помощь и вышла из кареты.
По каменным ступеням она поднималась следом за Амиром. Подол платья из золотой парчи издавал тихий шелест, скользя по камню, и звуки эти казались ей зловещим предупреждением: «Остановись. Дальше тебя ждут только страдания». Впрочем, она знала, что это лишь ее собственные мысли.
Не вынеся молчания, просто чтобы хоть как-то унять страх, отвлечь себя от пугающих мыслей, Равена спросила вслух:
Поделиться книгой: