Записки работника уголовного розыска

Впоследствии Архутов был осужден к 15 годам лишения свободы. К сожалению, он так и не выдал своего соучастника. Тот канул в милицейских архивах и, может быть, совершил не одно преступление.

Но вернемся в октябрь 1977 года. Факт захвата оружия заставил нас создать штаб по раскрытию опасных преступлений и предупреждению новых. Вся тяжесть оперативной работы ложилась на Ленинский райотдел милиции. Немало трудностей падало на сотрудников, занимавшихся преступниками, похитившими промтовары на контейнерной площадке, совершившими разбой на ремонтной станции и нападение на стрелка ВОХР.

Мы опирались лишь на общие отправные данные: один из преступников имел дефект левой кисти — отсутствие двух пальцев. Об этом свидетельствовали и следы на руле угнанного ЗИСа. Пришлось перерыть уйму архивных материалов, оперативно-розыскных карточек, провести многочисленные беседы с участковыми инспекторами, коллегами из исправительно-трудовых учреждений.

Наконец, в поле нашего зрения попала колоритная фигура Валерия Аркадьевича Блоцкого, 1947 года рождения, в прошлом судимого за грабеж, хулиганство и кражу государственного имущества. После освобождения Блоцкий общественно полезным трудом не занимался, перешел на нелегальное положение, оставив мать, жену и четырехлетнего ребенка. В установление личности Блоцкого, его идентификацию немало сил вложили сотрудники уголовного розыска Анна Бессонова и Елена Кириллова.

К сожалению, никто из сотрудников Ленинского РОВД, Управления уголовного розыска Блоцкого в лицо не знал. Ни дома, ни у родственников и знакомых он не появлялся. Согласно намеченному плану сотрудники милиции «перекрыли» сберкассы, магазины. Была повышена бдительность инкассаторской службы.

Наступило 26 октября. Вечером на улицах Ленинского района, как всегда, бурлила жизнь. Работники милиции находились на своих местах и маршрутах.

Свободный от службы сотрудник РОВД Крайветников, проживавший в общежитии треста «Омсктрансстрой», оставив в своей комнате форменное милицейское пальто и шапку, ушел на занятия в вечернюю школу. Блоцкий, который, как оказалось, был частым гостем в общежитии, проник в комнату Крайветникова и решил прогуляться в его шинели. На проспекте Маркса, около дежурного магазина, он обратил на себя внимание офицеров милиции Кузнецова, Гунина и Шарафутдинова.

— Товарищ сотрудник, подойдите сюда, — сказал Кузнецов. — Почему Вы нарушаете форму одежды, надеваете шинель поверх гражданского костюма? Предъявите удостоверение личности!

Ничего не сказав, «нарушитель» бросился наутек. Отбежав примерно на двадцать метров, он обернулся, произвел два прицельных выстрела в работников милиции и снова побежал.

Почувствовав, что его догоняют, ряженый опять остановился и трижды выстрелил в преследователей. В результате был тяжело ранен в лицо капитан Шарафутдинов. Другая пуля угодила в бок находившегося вблизи гражданина Садовского. Воспользовавшись минутным замешательством, преступник ушел от погони. Однако Кузнецову удалось проследить, что беглец скрылся в подъезде общежития «Омсктрансстроя».

Шарафутдинова и Садовского «скорая помощь» увезла в больницу. Позже пришлось серьезно разбираться, почему офицеры не открыли ответного огня. «Думали догнать и взять живым», — объясняли они.

В связи с этим невольно задаешься вопросом: а всегда ли работники милиции готовы к действиям в самых экстремальных ситуациях? За последние годы изменился облик милиционера, заметны его подтянутость, выправка, здоровый цвет лица. Но сплошь и рядом руки таких здоровяков заняты либо большим портфелем, либо «дипломатом». Можно подумать, что это — банковский чиновник в милицейской форме. Бросит ли свой портфель или «дипломат», когда потребуется его помощь? Где же положенная милицейская сумка или офицерский планшет?

Вахтер общежития сообщила, что скрывшийся «милиционер» не кто иной, как трехпалый «Блоха», и что в одной из комнат спит нетрезвый его дружок. С трудом того растрясли и доставили в райотдел.

Им оказался некий Бастрыкин, 1953 года рождения, в прошлом судимый за драку. Он числился трубоукладчиком водремслужбы. После недолгого запирательства Бастрыкин признался в краже на контейнерной станции, нападении на сторожей дорожно-ремонтных мастерских и захвате оружия. Больше никакой вины за собой он не признавал. Неизвестен был ему и адрес «Блохи», который в гости к себе никого не звал, а сам наведывался к приятелям, когда хотел.

Ежедневно, поздними вечерами, в кабинете генерала проходили оперативки, где обсуждались сообщения о проверенных подозрительных лицах, намечались новые варианты поисков вооруженного бандита.

4 ноября, около 11 вечера, в моем кабинете раздался звонок. Неизвестная сообщила: «Блоха» находится у Ани» и назвала адрес. С включенной сиреной, на большой скорости неслась по городу наша машина. Потребовалось десять минут, чтобы преодолеть расстояние от Управления до Московки.

Оперативная группа во главе со старшим уполномоченным Мироном Агрбой ворвались в квартиру Ани. Блоцкого обнаружили во второй комнате. Пальто его с пистолетом в кармане висело в коридоре, и он не оказал серьезного сопротивления.

Блоцкий ни на следствии, ни в суде не запирался, он лишь «сглаживал углы». Оба преступника были приговорены к длительным срокам лишения свободы.

Как и в деле Архутова, ушел от наказания неустановленный партнер «Блохи» по разбойному налету на сторожей ремонтных мастерских. На таких преступников, как правило, дела выделяются в отдельное производство. А розыск их, увы, предается забвению.

И В БОЛОТЕ СЛЕДОВ НЕ СПРЯЧЕШЬ

Петр Иванович и Надежда Петровна были приглашены в гости к родственникам в соседний район. Предложение заманчивое. Но как быть с девятилетней Таней? Взять ее с собой — значит, подвергнуть тяготам долгой, метельной дороги. Да еще и оторвать от школы. Надо оставить дома. Соседи пообещали, что последят за девочкой: и накормят, и выполнение уроков проверят, и спать уложат. На том и порешили.

На следующее утро соседи встревожились: дверь Таниного дома — на замке. Заглянули в окно: жилым, как говорят, не пахнет. Обежали всех ее подруг по третьему классу, надеясь, что заигралась у кого-нибудь допоздна и заночевала. Безрезультатно.

В известность немедленно были поставлены администрация леспромхоза и дирекция школы. По местному радио передали обращение ко всем жителям поселка с просьбой сообщить, кто и где видел Таню во второй половине 9 февраля.

Не дождавшись ничего утешительного, обратились к участковому инспектору. Тот доложил в райотдел милиции.

Начальник РОВД А. М. Немыкин создал оперативную группу и выехал в поселок Алексино. Но перед тем позвонил дежурному УВД.

Тревожное сообщение было доложено генералу. Он вызвал к себе начальника уголовного розыска и поставил задачу: во что бы то ни стало найти девочку. На место происшествия командировали одного из опытных розыскников Юрия Калинникова.

Первичные меры розыска были сориентированы на следующую версию: Таня пошла в тайгу и заблудилась. Сотни лыжников — старшеклассники средней школы, комсомольцы, рабочие леспромхоза, — в пургу прочесали местность в радиусе 10-15 километров от поселка.

«Проческа» оказалась безуспешной.

Опробовали и другую версию, допустив, что Таня уехала с попутной машиной к родственникам, где гостили ее папа и мама. Срочно установили, кто выезжал 9 февраля из поселка. Телефонограммами попросили работников райотделов милиции встретиться с водителями и выяснить, не брал ли кто с собой в путь из Алексино девочку-школьницу. Отрицательные ответы поступили отовсюду на следующий же день.

Родители Тани, вернувшиеся в Алексино по первому сигналу, были буквально потрясены происшедшим.

Дальнейшие мероприятия по розыску Тани тоже были тщетными. Правда, следовало бы по горячим следам заинтересоваться одной информацией. Кто-то из жителей рассказал, что в ночь с 9 на 10 февраля было совершено нападение на рабочую леспромхоза некую Люсю.

Тогда к ней приставал неизвестный, жестоко избил ее. К сожалению, работники уголовного розыска не придали этому значения. Все усилия направлялись в основном на отработку наиболее, по их мнению, вероятной версии: с Таней произошел несчастный случай, она — жертва пурги.

Прошло почти два месяца. 4 апреля в УВД поступило сообщение из Усть-Ишима. В двух километрах от Алексино, на болоте, найден вытаявший из снега, обезображенный грызунами труп Тани. При внешнем осмотре обнаружены явные следы насильственной смерти: рвано-рубленые раны на голове, повреждения в области других жизненно важных органов.

Срочно созданная оперативная группа выехала в район. «Газик» вел один из старейших работников гаража Григорий Потапович Василенко — наш бывалый и мудрый «Хоттабыч». Машины он водит с 1930 года, освоил самые разные типы и марки. В свое время был одним из организаторов колхоза в Одесском районе. Участвовал в войне с белофиннами, где получил ранение. С первых дней Великой Отечественной войны — снова на фронте и снова тяжело ранен. В 1943 году стал шофером омского УВД.

Весенняя распутица. Дорога очень трудная. Глубокой ночью 5 апреля мы, так сказать, капитально «засели» под Знаменкой. Хорошо, что нас ждали коллеги из тарской и знаменской милиции. Трактор «Беларусь», пробуксировав «газик» около 10 километров, вывел его на сносную дорогу.

В семь утра мы были в Усть-Ишиме. Полчаса приводили себя в порядок, затем собрались на оперативное совещание. На нем присутствовали работники милиции, райпрокуратуры и судебно-медицинский эксперт. Он пояснил, что Тане нанесено несколько ударов в область головы острорежущим предметом типа лопаты. Встал вопрос: кто мог это сделать? Определили круг вероятных лиц из числа жителей Алексино.

Не мешкая, мы выехали в поселок.

Около конторы леспромхоза нас ожидали рабочие, особенно много было женщин. Все потрясены случившимся, каждый выдвигает свои предположения. Причем сходятся в одном: преступление совершено не местным жителем, поскольку кадровые рабочие постоянно живут в поселке, каждый из них на виду.

По имеющимся в конторе документам установлены все сезонники из других хозяйств нашей и соседней областей, которые в то время работали на лесоучастках, заготавливали древесину. К моменту обнаружения трупа Тани все они разъехались по домам, потому что командировки их окончились.

Даны поручения начальникам райотделов милиции изучить образ жизни и моральный облик каждого. В случае выхода на «интересного» в оперативном плане человека «примерить» его к преступлению, тщательно отработать.

Через три дня были получены ответы, из которых явствовало, что ни один из проверенных особого интереса не представляет. Все они люди семейные, члены колхоза или рабочие совхоза, честно и добросовестно трудятся, ни в чем предосудительном замечены не были.

Решили вернуться к сообщению о случае с Люсей. Пригласили ее на беседу, попросили подробно рассказать о том, что произошло с ней в ночь на 10 февраля. Она долго молчала, потом произнесла:

— Зачем ворошить старое? Обида моя забылась, да я и не могу утвердительно сказать, кто ее мне нанес.

Пришлось долго убеждать женщину быть с нами откровенной: а вдруг в ее тайне — ключ к причинам гибели Тани.

И вот что мы услышали.

— Поздним вечером 9 февраля я дежурила в здании строящейся школы, — рассказывала наша собеседница. — Раздался стук. Спрашиваю: «Кто?» Ответ: «Открой, забыл инструменты». Открыла дверь и сразу же получила удар в голову. Я потеряла сознание и, что со мной произошло дальше, не помню. Очнулась лишь глубокой ночью. С трудом добралась до кочегарки, где мне оказали помощь, вызвали фельдшера. Кочегару и фельдшеру я рассказала о случившемся, но не назвала, кого я подозреваю. Вам же могу сказать: по голосу я определила, что это был рабочий из строительной бригады Алхин. Но утверждать не буду, могла и ошибиться.

Занялись личностью Алхина. Парню 24 года. За хулиганство отбыл два года в колонии. После освобождения несколько месяцев проживал в Омске у родственницы, сменил несколько мест работы. Часто пьянствовал, дебоширил. И, когда им заинтересовался участковый инспектор, Алхин, бросив работу, уехал в Алексино к престарелым родителям. Здесь поступил в строительную бригаду.

Надо отдать должное, он был неплохим плотником. А расчет имел лишь с бригадиром «шабашников».

Поэтому не случайно руководители леспромхоза на наш запрос ответили, что никакого Алхина они не знают, никаких правовых отношений с ним не имеют. Бригадир же в это время отсутствовал — он выехал на юг.

Самого Алхина дома не оказалось. Его родители объяснили, что 5 апреля он по непонятным для них причинам собрал свои вещи и сказал, что поедет в Новосибирскую область к тетке. Назвали ее адрес. И отец и мать при этом, что называется, в голос сетовали, что их сын ведет себя плохо, чрезмерно пьет, скандалит, деньги домой не приносит. В день отъезда из поселка вымогал у них 30 рублей. Необходимо было установить, где и с кем Алхин был 9 февраля, перекрестились ли их пути с Таней?

Участковый инспектор на вечернем оперативном разборе предположил, что небесполезно побеседовать с официанткой и буфетчицей столовой поселка. Они, судя по отдельным их высказываниям, что-то знают, но до конца не раскрываются. Тотчас же пригласили обеих в кабинет конторы леспромхоза, который был отведен нам для работы.

Будучи допрошены официально, они дали показания, которые сводились в основном к одному: 9 февраля, около 9 часов вечера, в столовую пришел Алхин вместе с жителем поселка Кудриным. Оба были пьяны. Кроме пива, в столовой никаких спиртных напитков не продавалось. Алхин подождал, а Кудрин ушел и через некоторое время вернулся с двумя бутылками вина. Опорожнив их, приятели еще более захмелели. Перед закрытием столовой в ней появилась девочка, купила булку хлеба и ушла. Вслед за нею в дверь буквально вывалился Алхин, а Кудрин остался до закрытия.

Кудрин эти показания при допросе подтвердил. Дополнительно он сообщил, что, увидев в столовой девочку, покупавшую хлеб, Алхин произнес: «А вот и моя соседка. Пойду провожу, а то ее родители уехали в гости, дома она одна».

После долгих разборов, советов, споров решили произвести у родителей Алхина обыск. Правда, прокурора на месте не было. Было использовано процессуальное право: в случае необходимости органы дознания имеют право произвести обыск с последующим уведомлением об этом прокурора. Производили обыск работники райотдела милиции. Ставилась задача: тщательно осматривать все вещи и предметы, оставленные Алхиным у родителей.

Мы понимали, какую травму наносим родителям Алхина — коренным жителям поселка, которых глубоко уважали все. Но иначе поступить не могли.

Обыск почти ничего не дал. Единственное, что оставляло надежду выхода на верный след, — валенки Алхина. Старые, замызганные, они имели полустертые пятна бурого цвета.

Срочно, с первым же самолетом, направили их в бюро судебно-медицинских экспертиз. Специалистов его попросили определить, нет ли на валенках следов крови. Если есть, то какой группы?

Для ускорения дела пришлось позвонить на кафедру судебной медицины нашей давней знакомой Иде Васильевне.

В феврале 1972 года в Куйбышевском районе Омска на улице Куйбышева было совершено серьезное преступление. При осмотре места происшествия розыскники обнаружили кровавую дорожку следов, ведущих к одному из домов на улице 3-я Линия.

Хозяева в тот момент отсутствовали. Группа наших работников была оставлена для задержания владельцев дома при их приходе. Ида Васильевна, участвовавшая в воскресный — для нее нерабочий — день в осмотре места происшествия, взяла на тампоны кровь «дорожки».

Срочно отправившись в лабораторию, сделала анализ и установила, что кровь принадлежит собаке. Этим заключением она сняла подозрение с честных советских граждан. Преступление в дальнейшем было раскрыто не без участия Иды Васильевны.

...Вместе с валенками на экспертизу направили заборы крови трупа Тани и кровь Люси. Через два дня Ида Васильевна сообщила, что на валенках имеются следы крови и пострадавшей, и убитой.

Принимаем решение: срочно установить местонахождение Алхина, задержать его и доставить в УВД. Поручили это работнику уголовного розыска Юрию Васильевичу Лохманюку.

Самим же нам надо было срочно выезжать в Омск. Дорога к тому времени окончательно раскисла. Поэтому мы решили оставить машину в райотделе и улететь самолетом.

11 апреля позвонил из Новосибирской области Лохманюк и доложил, что Алхин задержан. При этом он проявлял нервозность, возмущался: на каком-де основании сделан обыск, изъяты вещи, тем самым «нанесено оскорбление» его родственникам?

В этот же день поздно вечером Алхин был уже в Омске. Начинаем беседу. После ознакомления со статьей 38 Уголовного законодательства об обстоятельствах, смягчающих ответственность перед законом, Алхин подробно рассказал и собственноручно записал показания о том, что в ночь на 10 февраля 1975 года, будучи пьяным, приставал к Люсе, нанес ей телесные повреждения. Подписавшись, Алхин повеселел, видимо, решив, что это все.

— Вы ознакомлены с содержанием статьи 38 Уголовного кодекса. И, вроде бы, решили искренне признаться в совершенном вами преступлении, а тем самым помочь органам следствия объективно разобраться в содеянном. А там уж дело суда. Но ведь вы же не рассказали главного. Около 9 часов вечера 9 февраля вы вместе с Кудриным находились в столовой поселка Алексино. Ни вина, ни водки там не продавалось, было лишь пиво. Ваш приятель Кудрин пошел в магазин, через 5-7 минут принес две бутылки вермута. Вы, надеюсь, это помните?

— Да, это я хорошо помню. А что же еще вы хотите от меня?

— Только правду. Еще и еще раз правду. Продолжим воспоминания. Ваш приятель принес две бутылки вина. Вы его выпили. В это время в столовую зашла девочка. Вы помните это? Кто она, вы ее знаете?

— Да, я это все хорошо помню. Но зачем вы хотите мне что-то приписать? Я знаю, что в этот день исчезла Таня. Но ведь я-то к этому никакого отношения не имею.

— Знаете ли вы, что произошло с Таней?

— Мне об этом ничего не известно.

— 4 апреля труп Тани был обнаружен на болоте около Алексино. Это событие глубоко потрясло каждого жителя поселка. Не могли не знать об этом и вы. В связи с этим объясните причину вашего внезапного отъезда.

После продолжительного молчания последовал ответ:

— Не помню. 4 апреля я весь день пил, был пьян. Решение же о выезде из Алексино у меня созрело значительно раньше, хотелось уехать, бросить пьянствовать, начать жить по-новому. К тому же боялся, что Люся меня в тот вечер узнала, сообщит об этом в следственные органы.

— Расследованием установлено, что 9 февраля после распития спиртного вы из столовой вышли вместе с Таней. Сказали своему приятелю, что проводите ее. Что произошло дальше?

Снова долгая пауза, и наконец:

— Не помню, был пьян.

Стало ясно, что откровенного разговора с Алхиным у нас в этот день не получится. Рекомендую ему еще раз все продумать, оценить, напоминаю, что лишь откровенное раскаяние может облегчить его участь при вынесении приговора.

Алхина уводят в камеру, а я остаюсь наедине со своими мыслями. Нападение на Люсю доказано. Да преступник этого и не отрицает. Впереди главный вопрос. Как Алхин будет вести себя дальше? Мы имели в своем арсенале неопровержимую улику: на его валенках обнаружены следы крови, которые, по заключению Иды Васильевны, принадлежали не только Люсе, но и Тане.

Собрал товарищей посоветоваться. На этом оперативном совещании присутствовали не только работники уголовного розыска, но и Светлана Федоровна Гусельникова, которой прокурор области поручил вести дело, Ида Васильевна и другие. Решили продолжить допрос Алхина, ознакомив его с заключением биологической экспертизы. Как он отреагирует?

— Как отдохнули, что надумали? — спрашиваю парня, как только он входит в мой кабинет. — Надеемся, что наш предыдущий разговор заставил вас серьезно задуматься. Речь идет о Тане, причинах ее гибели. Как это произошло, расскажите правду.

Алхин надолго задумывается, потом выдавливает:

— А что меня ожидает, если я расскажу все, что произошло, как было?

— Многое зависит от вас, от вашей искренности.

И снова гнетущее молчание, раздумье. Мне, посвятившему многие годы оперативно-следственной работе, видевшему лица разных людей, для которых решение суда означало жизнь или смерть, стало ясно, что Алхин на переломе. Нарушаю тишину:

— Криминалистика, как и другие науки, не стоит на месте. Неужели вам непонятно, что научно будет доказано, кто и где был. Вам-то это понятно, или нет?

— Да, мне это понятно, но что же у вас имеется? Ведь у меня при задержании изъяты все личные вещи. И что же вы на них нашли, что имело бы отношение к гибели Тани?

— Эти вещи исследуются. Не будем спешить с результатом. Но, уезжая от родителей, вы оставили в их доме валенки. Так было? Можете их опознать?

— Да, действительно, валенки я оставил, ведь пришла весна, и они мне были не нужны.

— Так вот, валенки мы изъяли, направили на биологическую экспертизу. Она закончена. На них обнаружена кровь человека. Как эта кровь могла попасть на ваши валенки, кому она может принадлежать?

Последовала пауза, за которой чувствовались внутренние колебания допрашиваемого. Однако он продолжал, словно по инерции, запираться.

— Это, наверное, моя кровь. Я часто падал пьяным, разбивал себе лицо, руки.

Предъявили Алхину среди других его валенки. Он их уверенно опознал. Задаем вопрос:

— Каким образом на ваших валенках оказались следы крови, анализ которой показал, что она — двух групп и принадлежит Люсе и Тане?

— Не может быть!

Знакомим его с актом биологического исследования. Он в шоке.

И его можно понять. Припертому к стенке приходится признаваться в гнусном преступлении. И Алхин, запинаясь, исповедуется перед нами.

— Когда я уходил с Таней из столовой, то был пьян, смутно помню, что произошло. Пригласил ее, несмышленыша, в строящееся здание за якобы оставленным инструментом. Дверь долго не открывалась. Я рассвирепел, и когда дверь открыла женщина, то стал избивать ее. Таня вначале оцепенела, а потом пронзительно закричала. Женщина лежала недвижима, а Таня с криком побежала по улице. Я испугался, схватил лопату, догнал девочку и ударил несколько раз по голове. Потом унес на болото... Через два месяца обнаружили труп Тани. Я испугался и, чтобы избежать ответственности, уехал из поселка.