Анна и волки

– И не только мне, уж поверьте. Он всем, кого встретил, об этом рассказал.

– Строго говоря, помолвки ещё не произошло. Ждём моего отца.

– И такая юная прелестная дева пойдёт за этот мешок с кишками? – нахмурил он брови.

– Что-то я пока не придумала варианта получше, – покачала головой Анна. – Я в глаза этого лорда не видела до сегодняшнего вечера, и ничего даже вообразить не могла о том, каков он из себя.

– Ну… Я провёл рядом с ним две недели, и не могу сказать, что хорошо думаю об этом человеке.

– Ладно, не будем об этом. Я ещё не дала согласия стать его женой. Скажите, это правда, что у лорда был проводник, который быстро и без потерь провёл лорда и его отряд через Змеиные болота?

– Да, был такой. Он вырос в здешних местах.

– Покажете мне его? Может быть, я его знаю?

– Если случай представится, – кивнул он.

Анна ещё раз оглядела его, нахмурилась… никогда в жизни ей не случалось болтать с мужчиной вот так запросто. Как будто они сто лет знакомы. Приличной девушке, по мнению бабушки, полагалось при одном только виде мужской фигуры в женской комнате завизжать, перебудить весь дом, бросить в него оба подсвечника разом и сжечь всё, что горит, к чёртовой матери. И ещё чтобы прибежали все мужчины, какие есть в доме, и растерзали наглеца на месте.

Чёрт побери! И она не бабушка, чтобы делать вид, будто ни разу таких слов ни от кого не слышала и сама не произносила. Да если её разлюбезный отец выдаст её за этот… как сказал Эдвард?.. мешок с кишками?.. то у неё и не останется в жизни ничего доброго и хорошего! Ладно, если он будет домой изредка наезжать, а вдруг дома засядет, и нужно будет терпеть его общество каждый день и каждую ночь? И вообще, есть ли у него дом и что он из себя представляет? Поэтому… Между ними всё равно очень тяжёлый стол и два подсвечника.

– Вы можете присесть, – благовоспитанно кивнула Анна на стул. – Вещи можно сложить вон на тот большой сундук. Кота – туда же. Мне нечего вам предложить – здесь нет ни пищи, ни питья, и, более того, – я должна завершить работу до полуночи. Не подскажете ли, много ещё у меня времени осталось?

– Около часа, леди, и благодарю вас за гостеприимство, – он сложил обрезки ткани на сундук и сел.

Кот Мурр не пожелал, чтобы его куда-то перекладывал незнакомец, фыркнул, ругнулся коротко и исчез за дверью.

– Тогда я продолжу, а вы можете рассказать мне что-нибудь интересное. Где вам довелось побывать? Уж наверное, не только в столице?

– Вы правы, – коротко поклонился он.

И принялся рассказывать.

Оказывается, он был младшим сыном в семье, никакой собственности у него не было, и денег отец ему тоже выделить не мог. Тогда он отправился наёмничать – в неполные пятнадцать. Побродил по Англиции, повоевал во Франкии, проехал Латинский полуостров с севера на юг, от Фаро до Монте-Реале, сталкивался с корсарами в Срединном море и едва не уехал в Другой Свет – Анна даже не особо поняла, где он, этот Другой Свет. Она-то дальше столицы никуда не ездила. Слушать его было одно удовольствие – рассказывал он отменно. Даже и неважно было, в самом деле всё это с ним случилось или он придумывал прямо сейчас для неё – уже сами истории будили в ней смутное и неизвестное, хотелось ощутить ветер дальних странствий и увидеть другие земли и другие берега. Хотя бы так, с чужих слов. Потому что кто ещё, кроме него сейчас, мог утверждать, что мир за пределами их замка существует?

Когда часы на главной башне пробили полночь, он поднялся.

– Вы успели завершить ваш труд, леди Анна?

– Да, и спасибо вам за интересный рассказ. Я как будто сама во всех этих местах побывала, – улыбнулась она.

– Скажите, мы увидим на вас это чудесное платье?

– Это возможно. А сейчас – ступайте, доброй ночи. Когда я буду заходить в свою спальню, никаких посторонних звуков вокруг быть не должно!

– Повинуюсь, леди. Надеюсь на новую встречу, – сверкнул он улыбкой и исчез так же бесшумно, как и появился.

* * *

А не пригрезилось ли ей всё это?

И почему глупец-отец не сосватал ей кого-нибудь, похожего на этого пригожего молодца? Может быть, Эдвард останется при лорде, и тогда…

Анна запретила себе думать о том, что «тогда». Ведь можно напридумывать себе столько разного, что потом будет очень больно, когда жизнь возьмёт своё!

Она аккуратно сложила иглы и нитки, свернула юбку, задула свечи и отправилась спать. И никого не встретила по дороге.

4. О том, как живётся в песнях и сказках

На следующий день часовые доложили бабушке и Кэтрин о появлении отцовского отряда вскоре после утренней трапезы. Видимо, всадники выбрались на опушку леса и теперь приближались к воротам. Челядь высыпала встречать лорда Генри во двор, а супруга, дочь и тёща по первой жене дожидались в замковой зале. Анна поглядывала в окно – уже приехали или ещё нет?

Лорд въехал во двор, дождался, пока подъедут его люди, и они помогли ему спешиться. Что такое с отцом? Как будто не может наступить на ногу! Очень бледен и очень огорчён.

Он так и вошёл в залу – опираясь на плечи двух дюжих парней, Сэма и Гарри. Кэтрин подошла к супругу поприветствовать, он только кивнул, поцеловал ей руку, осведомился о её сроках.

– Ожидаем со дня на день, милорд, – сурово сказала бабушка.

– Миледи Анна, и вы, дочь моя, идёмте, мне нужно переговорить с вами обеими.

– А со мной? – тут же спросила Кэтрин.

– А с вами позже, миледи, – лорд оценивающе оглядел её живот и велел вести себя в комнаты бабушки, а там – усадить в кресло и принести согретого вина.

– Генри, ты и вправду намерен выдать Анну замуж за это ничтожество? – сурово спросила бабушка, едва дверь за парнями закрылась.

– Погодите, миледи, – отмахнулся он. – Глоток вина, и я расскажу вам всё, и даже больше, чем вы, возможно, хотели бы знать! Нет, оставьте Анну, пусть она тоже слушает, ей нужно это слышать.

– Что ещё за напасти на наши головы? – нахмурилась бабушка.

– Вот именно что напасти, – отец глотнул вина, поставил кубок и продолжил. – Я расскажу, а вы уж сами судите, что и как. Вчера мы собирались заночевать в таверне Дэна Красного Носа, что с той стороны Волчьего Леса, а уж утром ехать дальше. Уже и таверна была видна, и опушка леса за ней показалась, и тут Черныш, чёртова тварь, словно обезумел и понёс меня один дьявол знает куда. То есть в лес. Да не по дороге, а в ту сторону, где лично я отродясь не бывал, через бурелом и овраги. Не знаю, сколько времени мы так скакали, уже стемнело. Ясное дело, что в какой-то момент этот чёрный гад споткнулся обо что-то, сбросил меня и умчался куда глаза глядят. А я остался лежать в овраге.

Попытался встать – не удалось, не могу стоять на ноге совсем. И темнота кромешная вокруг, деревья небо загораживают, луны не видно. Куда идти – непонятно. Огонь развести – и то нечем, всё в седельных сумках осталось. Нож на поясе да в сапоге ещё один – и только. И в довершение всего дождь пошёл.

А потом невдалеке завыли волки.

Я ведь никогда не задумывался, почему этот лес – Волчий. Волки – они везде есть, порода их такая, волчья, и судьба им – в лесу жить. Но эти волки выли как-то, ну, неправильно, что ли – такой зверской тоски я у них ни разу не слышал, а сами понимаете, охотиться доводилось, и не единожды.

Уже и помолился даже – всем, кого вспомнить удалось. И Господу, и Пречистой, и святому Николаю, и Рафаилу-архангелу, но вой слышался всё ближе и ближе. А потом послышались шаги, вроде человечьи.

Нет, я подумал, конечно, что никакой человек в ночь Самайна не полезет в глубину Волчьего леса. Но убежать-то было не на чем, нога мне по-прежнему не повиновалась. И было ясно – если тот, кто идёт сейчас сюда, знает здешние места, то и прятаться от него тоже бесполезно. Я попытался хотя бы сесть и повернулся лицом в ту сторону, откуда слышались шаги.

Ветви раздвинулись, и человек спустился в мой овраг. Если это был человек, конечно! Он не освещал дорогу ни фонарём, ни факелом, и всё же точно вышел прямо к тому месту, где я прислонился к дереву.

– Привет тебе, ночной путник, – заговорил он обычным человеческим голосом.

– И тебе привет, только я хотел бы видеть того, с кем говорю, – ответил я.

– Что ж, изволь, – факел у него был-таки, и он как-то очень быстро его зажёг. – Смотри.

А дождь к тому времени поутих немного. Я глянул – знаете, ничего особенного. Вроде по облику человек. Волосы светлые, мокрые. Глаза мрачные, и смотрит очень пристально. Сам весь в тонкой коже, вышитой серебром – и дублет, и штаны, и сапоги даже, в свете факела так и сверкает. Подтащил лежащее поодаль бревно и сел на него – напротив меня. Спросил – кто я, откуда, и как оказался в лесу в такую ночь, когда разумные люди сидят дома у камина и молятся, ну, или сказки слушают – кому как больше по нраву. Я рассказал ему про чёртова коня, и не знаю, поверил он или нет, но спросил – желаю ли я испытать судьбу и оставаться здесь до утра или же предпочту вернуться к своим людям. Я сказал было, что уж как-нибудь до утра досижу, а утром меня непременно найдут, но тут примолкшие было волки как взвоют снова, и мне показалось, что они ближе, значительно ближе к нашему оврагу. Тут гость – или хозяин тех мест, я, возьми меня преисподняя, не понимаю и сейчас – рассмеялся и ответил, что найдут, конечно, найдут, всё найдут, что от меня останется. Например, серебряную пряжку уж точно никто есть не станет. И пуговицы, скорее всего, выплюнут. Я сидел ни жив ни мёртв, мне показалось, что нас окружили четвероногие твари, и я слышу за спиной шаги их мягких лап.

И тут он говорит – а знаешь, я ведь могу вывести тебя к таверне старого Дэна, и ни зверь, ни человек тебя не тронет по дороге. Только, говорит, будет у меня одно условие. Я, конечно, спросил – какое условие. Такое, какое тебе по силам, – усмехнулся он. Тогда я сказал – если это мне по силам, то я выполню его, у меня наследник вот-вот родится, мне ещё его на ноги ставить, мне нужно домой! Он усмехнулся как-то странно и говорит – слышал я, есть у тебя незамужняя дочь. Две старшие замужем, а младшая пока ещё не выпорхнула из родительского гнезда. Я вдовец, и ещё у меня где-то бродит по свету неженатый сын, так отдай свою дочь либо за моего сына, если он вдруг найдётся, либо за меня, если он не вернётся в родительский дом. А я выведу тебя из леса и передам в руки твоим людям.

Я задумался – с одной стороны, мы уже предварительно обсудили брак Анны с Уолтером, но окончательного договора не было. Он заметил, что я замолчал, и снова усмехнулся. Жизнь за жизнь, говорит. Ты, говорит, останешься жив и увидишь своего младшего ребёнка, а твоя дочь будет в моём доме как за каменной стеной, хорошо ей там будет и привольно. Чай, не звери какие, не обидим.

Ну что мне тут было делать? Согласился я. Спросил только, кто же он такой. Он встал, раскланялся, будто в приёмной у её величества, и назвался Реджинальдом, владельцем Блэк-Рока. Я даже припомнил, что когда-то давно проезжал мимо этого Блэк-Рока – там, на другом краю Волчьего леса. Там скала и вправду как будто вырастает из земли, и на вершине – замок.

Он сказал – хорошо, мы договорились. И добавил, что не позднее чем через семь дней приедет к нам в замок за невестой. Пусть она готовится.

И что вы думаете? Он свистнул, тут же появился конь, за ним другой. Подсадил меня в седло, вскочил сам, велел держаться крепче – мол, дорога плохая и долгая. И вправду, неслись мы, как ветер, и только с первыми рассветными лучами выехали из леса. Подъехали к таверне, а там уже мои парни собирались идти на поиски. Лорд Реджинальд помог мне сойти на землю, кивнул Дэну и был таков, только копыта цокнули.

Дэн сказал – да, проезжает мимо иногда, неразговорчив, но щедр. Но тут уж было не до бесед – мне помогли переодеться, накормили, посадили в седло, и мы отправились домой. На этот раз без приключений.

Поняла, Анна? Готовься.

Отец попытался переменить положение тела, но скривился от боли. Бабушка тут же шикнула на Анну:

– Быстро неси мои припарки, сейчас лечить будем!

Анна, сама не своя, встала и отправилась в бабушкину кладовку. Закрывая дверь, услышала разгневанный шёпот бабушки, и обращалась она к отцу безо всякого уважения:

– Идиот несчастный, и как тебя только угораздило так вляпаться? Ты хоть знаешь, кто это такой?..

* * *

Три следующих дня Анна не заметила. Утром она поднималась по слову бабушки, шла в трапезную и в часовню, потом бабушка выдавала ей порцию работы по дому. Уже начали собираться гости, которых отец пригласил праздновать рождение наследника, их нужно было размещать, кормить-поить и развлекать.

Отец прилюдно радовался – как же, нога уже почти не болела, бабушкино лечение пошло впрок. Он чудом спасся от неминуемой гибели, у него вот-вот появится долгожданный наследник – чего ещё желать? А что младшая дочь ходит, как в воду опущенная, – ну да он Анну и в лучшие дни не всегда замечал.

Но Анна пару раз заставала его одного и видела – он боится. Он очень боится. Она попыталась спросить, в чём дело, но он никогда не отвечал ей на серьёзные вопросы, не ответил и сейчас. А о чём они шепчутся с бабушкой, когда остаются вдвоём, – не удалось подслушать ни ей, ни Бесс, первой замковой сплетнице.

А бабушка только глядела сурово и выдавала новую работу. Поэтому Анна делала, что велено, а потом пряталась или на чердаке, или в своей рабочей комнате. Первый день она просто сидела, смотрела в стену, а слёзы сами текли по щекам. Чего боится отец? За кого он сговорил её, спасая себя, что теперь сам не свой? Неужели может быть что-то хуже жизни с кем-то вроде лорда Уолтера? И бабушка нисколько не рада, а она только и мечтала, что отправить лорда Уолтера восвояси.

Но время шло, ничего не случалось, и Анна постепенно возвращалась к обычным своим делам. Например, нужно было доплести сеточку на голову из бисера и оставшихся от шитья жемчужин. Лишь Господь знает, для чего ей теперь эта сеточка, но занятые руки – это правильно. Более того, она и петь попробовала, но – не пелось. Её жизнь вдруг напомнила ей песню – ту самую, о девушке, которую выдали замуж за кого захотели родные, а она потом взяла и полюбила бродячего певца. Нет, другие так и живут, наверное, выходят замуж за кого скажут старшие, а любят не бродячих певцов, а пригожих гостей и кого-нибудь из приближённых мужа. Быть героиней песни вдруг оказалось неожиданно нехорошо, мысли рвали душу и не давали сосредоточиться на работе. Куда уж петь, она даже бисер нормально посчитать не могла – то лишнюю нанижет, то, наоборот, меньше нужного.

А потом у леди Кэтрин начались роды. Это случилось среди ночи, сразу же подняли бабушку – кто лучше всех поможет-то? А бабушка прихватила с собой Анну – за последний год той случалось пару раз помогать принимать роды, она, по словам бабушки, действовала толково и правильно.

Бедная леди Кэтрин и сама умоталась, и всех их заставила побегать. Когда, наконец, младенец покинул тело матери и закричал, а потом у неё ещё и кровь уняли, и в сознание привели, и переложили на чистую постель – оказалось, что на дворе вечер. Бабушка присела на сундук, в сотый или даже тысячный раз отёрла пот со лба и сказала, что такую работу нужно непременно запить, а потом уже можно есть и спать.

Они отправились к себе и не стали ждать, что скажет лорд Генри, когда придёт посмотреть на жену и ребёнка. Ибо младенец был совершенно здоров, но оказался девочкой.

Однако бабушка сначала распорядилась нести к ней в гардеробную гретой воды, вымылась сама, потом распорядилась об ужине и отправила мыться Анну. Горячая вода расслабляла, хотелось заснуть прямо в железной ванне, но пришлось выбираться, расчёсывать и сушить волосы, влезать в сухую чистую сорочку. Правда, ужин им подали в бабушкину гостиную, не пришлось одеваться полностью.

Более того, на столе стоял и графин с вином из лучших запасов лорда Генри.

– Мальчик ли, девочка – неважно, если бы не я и не ты, не видать бы ему ни жены, ни ребёнка, – сказала бабушка и глотнула вина. – Пей, не смотри. После тяжёлой работы – самое то.

– Но отец огорчился, наверное, – заметила Анна.

– А против судьбы не пойдёшь, – назидательно заметила бабушка. – Я ему сколько лет говорю – не бывать такому, не переспоришь древнее колдовство, а он не верит, глупый. Зря только старается. И бедную мою Лиз жалко – всё его слушала, не меня, пыталась наследничка родить!

Анна даже не сразу поняла, что речь о её матери – так захватили её неожиданные бабушкины слова.

– О чём вы, бабушка?

– О том, что раз захотел в нашу семью – будь добр соблюдать законы, которые не тобой установлены, и не тебе их и менять! Говорила ему – все дочери должны быть крепко просватаны, пока им не стукнет шестнадцать, и будь добр найти им таких женихов, от которых они бы на сторону не смотрели ни сразу, ни потом! Как же, где же он о дочерях-то позаботится! Мне самой пришлось и Уильяма найти для Джейн, и Стефана для Фрэнсис, а он всё охотился и горевал, что нет у него наследника! И надо же, вспомнил, что была у него ещё одна дочь! Сначала чуть не сговорил за нищего картёжника и безмозглого интригана – да-да, не смотри на меня так, ты думаешь, Уолтер за тобой сюда притащился? За тобой тоже, конечно, он вовсе не против свежего молодого тела, да только ещё сильнее ему нужно отсидеться где-то в глуши, пока её величество не сменит гнев на милость и не дозволит ему вернуться ко двору, а этого может и вовсе не случиться! Нечего против королевских любимцев интриговать, это же всякому ясно! Да и приданое твоё, хотя и не очень большое, тоже сгодится – ему сейчас каждая монета ценна, очень уж велики его долги – и за карты, и за заговоры. И я даже не знаю, что ему дороже выходит, на самом-то деле. И за такого – выдать свою дочь, дочь моей Лиз!

– Но уже всё изменилось, – вздохнула Анна.

– Именно. Повелитель Волков не дремлет, для него это вопрос жизни и смерти. Его дьявольский род вырождается, ему нужна свежая кровь. Да, ты подходишь идеально. Даже не говоря о том, что ты сама по себе неплохая невеста, с руками, с головой, и земли за тобой Генри немного, но даст, и красотой тебя Господь не обидел. Только нет ему до этого дела, ему нужно, чтобы ты родила сына от него или от кого-нибудь из его уродов-детей…

Бабушка глотнула вина и кивком велела Анне налить ещё.

– Это вы о лорде Реджинальде Блэк-Роке? – на всякий случай уточнила помертвевшая Анна. – Вы его знаете?

– Ещё бы мне его не знать! Его отец обхаживал меня, а он сам – Элизабет! Только она по уши влюбилась в Генри, и я была этому рада – нечего плодить дьявольские отродья, нужно жить, как люди!

– А почему они – дьявольские отродья? – оторопела Анна.

– Потому что оборотни! – отрезала бабушка. – Оттого и волки его слушаются, ещё бы, он ведь свой для них!

– Что? – Анна вжалась в стул ни жива ни мертва.

– Оборотни, самые настоящие! Потому я и говорю – дьявольские отродья! И нужно же было этому безголовцу Генри возвращаться домой в ночь Самайна, когда вся нечисть выбирается из своих нор и ищет себе жертв!

– А если я скажу – нет? – быстро спросила Анна.

– А ты слышала отца? Он сказал – жизнь за жизнь. Он выкупил свою жизнь ценой твоей. И ценой спасения твоей души, и душ всех твоих будущих детей. Я никогда ему этого не прощу, поняла? Когда Генри ещё только сватался к Лиз, я видела, что он гниловат. Но тогда мне казалось, что обычный человек в женихи Лиз – важнее всего остального, тем более он был красавец, и сама Лиз не хотела никого другого. А что вышло? И теперь если ты откажешь, его сожрут волки! И тебя заодно.

5. О поисках выхода из неприятного положения

На следующий день Анна проснулась и увидела, что за окном – яркий солнечный день. Бабушки в комнате не было, видимо, встала, как обычно, и занялась делами, а её будить не велела.

Вчерашние ночные откровения старой леди можно было объяснить лишь одним – она устала настолько, что у неё просто не было сил держать всё в себе, нужно было обсудить положение дел хоть с кем-нибудь, а во всём доме это сделать решительно не с кем. Ни отец, ни леди Кэтрин для такого не годились, о гостях, приближённых и слугах даже говорить не приходится. Вот она и рассказала.

С одной стороны, Анна верила бабушке. С другой – никак не могла собрать из сказанного цельную картину. Её просватали за оборотня? А так вообще бывает? Ей ни разу не доводилось говорить ни с одним человеком, который бы сказал, что видел оборотня. Нет, рассказывали-то всякое, и про то, как люди пропадали в Волчьем лесу, тоже, да люди не только там пропадали, а вообще много где. Но вот чтобы прямо оборотень… Нет, место сказкам – у камина, вечером, после хорошего ужина да под кружку эля или бокал вина, а жить в сказке оказалось ещё хуже, чем в песне. Рассказ бабушки не укладывался в голове, выглядел чем-то ненастоящим, но откуда такая обречённость? И она говорила про этого лорда, что он сватался к её матери, а его отец – к самой бабушке, так почему ни ей, ни сёстрам никогда ничего подобного не рассказывали?

Тем временем замок гудел, как церковный колокол. Хотя вместо долгожданного наследника лорду Генри досталась свыше ещё одна девчонка, отменять праздник никто не собирался.

От Джейн прискакал гонец – она с мужем и маленькой Лиз будут в замке после обеда, и с ней Фрэнсис и Стефан, которые как раз заехали в гости. Хоть с сёстрами поговорить, что ли? Не сказать чтобы они хорошо понимали друг друга, Анна всегда была младшая, им с ней было неинтересно. А ей с ними, конечно, тоже. Но тут дело серьёзное, не до детских разногласий.