Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Антология. Последний полицейский - Бен Х. Уинтерс на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Гомперс запрокидывает голову к окну, к небу, и я догадываюсь, что под «только начиналось» он подразумевает начало прошлого лета, когда астероид проник в сознание обывателя. Ученые засекли объект еще в апреле, но в первые пару месяцев он появлялся только в колонках разных странностей под шутливыми заголовками вроде «Смерть с неба?» или «Небо падает!». Для большинства угроза стала реальностью в начале июня, когда шансы на попадание достигли пяти процентов, а окружность Майя оценили от четырех с половиной до семи километров.

— Ну вы помните: люди сходят с ума, люди рыдают на рабочем месте. А Зелл, как я говорил, просто работал, не поднимая головы. Как будто считал, что астероид летит на всех, кроме него.

— А в последнее время? Были перемены? Депрессия?

— Ну, — задумывается он, — знаете… постойте-ка… — и вдруг умолкает, прикрыв рот ладонью, прищурившись, словно разглядывает неясное пятнышко вдали.

— Мистер Гомперс?

— Да я только… простите, вспоминаю кое-что. — Он на секунду прикрывает глаза, потом резко открывает, и я, на минуту усомнившись в надежности свидетеля, гадаю, сколько рюмочек джина он употребил за это утро. — Такое дело, был один случай.

— Случай?

— Да, у нас работала одна девушка, Тереза, бухгалтер, так она явилась на Хеллоуин в костюме астероида.

— О?

— Понимаю. Сумасшедшая, да? — Гомперс ухмыляется собственному воспоминанию. — Просто большой черный мешок для мусора с числами, знаете. Два-ноль-один-один-джи-ви-один на бейджике. Многие смеялись — одни больше, другие меньше. Но Зелл ни с того ни с сего просто взорвался. Завопил, заорал на девушку, его просто трясло всего. Страшное дело, тем более что он, как я говорил, обычно был таким тихим. В общем, он извинился, но на следующий день не вышел на работу.

— Долго его не было?

— Неделю. Или две? Я думал, он совсем ушел, но потом он явился, ничего не объясняя, таким же как прежде.

— Таким же?

— Ага. Тихий, спокойный, сосредоточенный. Усердный работник, исполнительный. Даже когда работы не стало.

— Не стало? Простите? — недоумеваю я.

— Работа кончилась. С конца осени или начала зимы мы, знаете, больше не открываем полисов. — Гомперс мрачно улыбается на мой вопросительный взгляд. — Я к тому, детектив, что хотели бы вы сейчас застраховать свою жизнь?

— Пожалуй, нет.

— Вот-вот, — он, потянув носом, осушает рюмку. — Пожалуй, нет.

Свет мигает, Гомперс, подняв голову, бормочет «Давай-давай», и лампы тут же разгораются снова.

— Словом, я поставил Питера заниматься чем все занимаются, то есть проверять заявления, искать фальшивки и сомнительные претензии. Выглядит бредом, но именно этим занимается сейчас наша головная компания — предотвращением мошенничества. Лишь бы сохранить основной капитал. Из начальства многие обналичили свою долю и теперь строят бункеры на Бермудах или в Антигуа. Сами понимаете. Но наш — нет. Наш, между нами, надеется в последний момент купить себе билет на небеса. Так мне кажется.

Я не смеюсь. Постукиваю ручкой по тетрадке, пытаюсь разобраться в полученной информации, сопоставить время событий.

— Как вы думаете, я могу с ней поговорить?

— С кем?

— С женщиной, о которой вы упомянули, — заглядываю в записи. — С Терезой.

— А она давно ушла, детектив. По-моему, сейчас она в Новом Орлеане. — Гомперс склоняет голову, и его речь становится плохо разборчивой. — Из молодежи многие туда отправились. И моя дочка тоже. — Он снова смотрит в окно. — Я еще чем-то могу помочь?

Я разглядываю страницу, исписанную моими каракулями. Ну чем еще он может помочь?

— А как насчет друзей? У мистера Зелла были друзья?

— Хм… — Гомперс склоняет голову к плечу, оттопыривает нижнюю губу. — Один был. Не знаю, кто он был. Пожалуй, друг. Какой-то парень, такой здоровенный толстяк с большими лапами. Прошлым летом я раз или два видел, как Зелл с ним обедал за углом в «Воркс».

— Большой парень, говорите?

— Я говорю: здоровенный толстяк, да так оно и есть. Я потому запомнил, что, во-первых, никогда не видел, чтобы Питер выходил на обед, это само по себе было необычно. А во-вторых, Питер был малорослый, так что в паре с этим типом смотрелся особенно примечательно, понимаете?

— Имя вы знаете?

— Того верзилы? Нет, я с ним и не разговаривал.

Я поудобнее перекладываю ноги, пытаюсь сообразить, о чем еще надо спрашивать. О чем полагается спрашивать, что еще мне нужно узнать.

— Сэр, вы не знаете, где Питер заполучил синяки?

— Что?

— Под глазом…

— Ах да. Он сказал, что упал с лестницы. Пару недель назад, вроде бы.

— С лестницы?

— Так он сказал.

— Ясно…

Я и это записываю. В голове начинают смутно вырисовываться направления расследования. От выплеска адреналина правую ногу дергает, так что она, лежащая на колене левой, слегка подпрыгивает.

— Последний вопрос, мистер Гомперс. Вы не знаете, у Зелла были враги?

Гомперс потирает подбородок ребром ладони, глаза его сходятся на мне.

— Враги, говорите… Вы же не думаете, что его кто-то убил, а?

— Ну, возможно. Скорее, нет. — Я захлопываю тетрадку и встаю. — Вы позволите осмотреть его рабочее место?

* * *

Всплеск адреналина, простреливший мне ногу во время беседы с Гомперсом, разошелся теперь по всему телу, растекся по жилам, наполнил меня странным электрическим голодом.

Я — полицейский, тот, кем всегда мечтал стать. Шестнадцать месяцев прослужил в патруле. Почти всегда в ночной смене, почти всегда в секторе 1, на Лоудон-роуд от Уолмарта до концевого проезда. Шестнадцать месяцев с восьми вечера до четырех утра патрулировал четыре с половиной мили. Разнимал драчунов, развозил пьяных, гонял попрошаек и шизу с парковки на Маркет-баскет.

Мне это нравилось. Даже прошлым летом нравилось, хотя времена настали странные, новые времена. А потом, к осени, работа стала еще труднее и необычнее, но она мне по-прежнему нравилась.

Правда, с тех пор как я стал следователем, меня осаждает мучительное непонятное чувство, какая-то неудовлетворенность, ощущение неудачи, несвоевременности. Как будто, получив работу, которой добивался всю жизнь, я в ней разочаровался. Или она во мне.

А вот сегодня это ощущение электрического разряда, звенящего и затихающего как пульс! И я подумал: так его и так, может, это оно? Действительно оно?

* * *

— Что вы, собственно, ищете?

Это скорее упрек, чем вопрос. Я отрываюсь от своего занятия, методичного обыска ящиков в письменном столе Питера Зелла, и вижу лысую женщину в черной, узкой как карандаш юбке с белой блузкой. Эту женщину я видел из «Макдоналдса» — это она подошла к дверям ресторана и отвернула в сторону, затерявшись среди машин на парковке. Я узнаю бледную кожу и глубокие черные глаза, хотя утром на ней была ярко-красная шерстяная шапочка, а теперь голова непокрыта и гладкий белый скальп отражает резкий свет ламп.

— Ищу улики, мэм. Следственная рутина. Я — детектив Генри Пэлас из полиции Конкорда.

— Какие же тут улики? — удивляется она. У нее пирсинг: одна ноздря украшена золотой кнопочкой. — Гомперс сказал, Питер покончил с собой.

Я не отвечаю, поэтому она проходит ко мне через душный кабинет и молча смотрит, как я работаю. Она хороша собой, эта женщина: мелкие сильные черты лица, осанистая. На вид лет двадцати четырех, может быть пяти. Я задумываюсь, какого мнения о ней был Питер Зелл?

— Ну, — говорит она, выждав секунд тридцать, — Гомперс велел узнать, не нужно ли вам чего. Вам что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо.

Она смотрит поверх меня и на меня, на мои пальцы, копающиеся в ящиках покойника:

— Простите, что, вы сказали, ищете?

— Еще не знаю. Ход следствия невозможно предсказать заранее. Оно движется от одного клочка информации к следующему.

— Ах, так?.. — Когда девушка поднимает брови, на лбу у нее собираются мелкие морщинки. — Звучит как выдержка из учебника.

— Гм… — Я сдерживаю себя. Это действительно была прямая цитата из «Уголовного расследования» Фарли и Леонарда, введение к главе шестой.

— Вообще говоря, кое-что мне нужно, — отзываюсь я, указывая на монитор Зелла, развернутый экраном к стене. — Что такое с этим компьютером?

— С ноября вся работа велась на бумаге, — пожимает плечами девушка. — Существует целая программа, с помощью которой наши файлы попадают в головной и региональный офисы, но она стала работать невероятно медленно, никакого терпения не хватало, поэтому вся компания вела операции офлайн.

— А-а, спасибо, — вежливо тяну я в знак признательности за напоминание.

С конца января Интернет в долине Мерримака действительно становился все менее и менее надежен. Началось это с виртуальной атаки на Южный Вермонт каких-то анархистов с неясными намерениями, а сил на восстановление не нашлось.

Женщина упорно стоит рядом, не переставая разглядывать меня.

— Так вы, простите, исполнительный ассистент мистера Гомперса?

— Прошу вас, — она закатывает глаза. — Просто секретарь.

— А зовут вас?..

Она медлит. Достаточно долго, чтобы дать мне понять, что, если захочет, оставит имя при себе, а потом говорит:

— Эддс. Наоми Эддс.

Наоми Эддс. Я успел заметить, что она не лысая, то есть не совсем лысая. Ее голова покрыта прозрачным светлым пушком, на вид мягким, гладким и приятным, как коврики в кукольном домике.

— Вы позволите задать вам несколько вопросов, мисс Эддс?

Она не отвечает, но и не уходит — просто стоит, задумчиво разглядывая меня. И я начинаю опрос. Она проработала здесь четыре года. Да, мистер Зелл уже работал, когда она пришла. Нет, они не были близко знакомы. Она подтверждает портрет Зелла, нарисованный Гомперсом: тихий, усердный, плохо социализирован. Только она употребляет слово «неловкий», и мне это нравится. Она припоминает случай на Хеллоуин, когда Питер набросился на Терезу из бухгалтерии, но не помнит его недельного отсутствия после этого.

— Если совсем честно, — признается она, — сомневаюсь, что заметила бы его отсутствие. Говорю же, мы не были близко знакомы. — Лицо ее смягчается, и на долю секунды я готов поклясться, что она смаргивает слезы, но доля секунды проходит, и она снова собранна и бесстрастна. — Хотя он был очень милый. Действительно приятный человек.

— Вы могли бы назвать его подавленным?

— Подавленным? — Она улыбается с легкой иронией. — Разве не все мы сейчас подавленны, детектив? Невыносимым грузом неизбежности. Вы не подавленны?

Я молчу, но фраза «невыносимый груз неизбежности» мне тоже нравится. Так лучше, чем «это сумасшествие» Гомперса и «большая котлета» Макгалли.

— А вы не заметили, мисс Эддс, когда и с кем вчера ушел мистер Зелл?

— Нет, — говорит она, и ее голос падает на полтона, а подбородок опускается к груди. — Я не заметила ни когда он покинул офис, ни с кем.

Я на секунду теряюсь, а когда соображаю, что эта внезапная наигранная серьезность — всего лишь подначка, девушка уже продолжает прежним тоном:

— Я сама ушла рано, около трех. У нас сейчас довольно свободное расписание. Но Питер, когда я уходила, точно был на месте. Я помню, как махнула ему на прощание.

Передо мной живо встает образ Питера Зелла вчера в три часа пополудни. Он провожает взглядом уходящую секретаршу шефа, красивую и собранную. Она с дружеским безразличием машет ему, и Зелл нервно кивает в ответ. Ссутулившись за своим столом, поправляет очки на переносице.

— А теперь, простите, — резко говорит Наоми Эддс, — мне нужно вернуться к работе.

— Конечно, — вежливо киваю я, мысленно добавляя: «Я тебя не звал. И не просил задерживаться». — Да, мисс Эддс, еще одно. Что вы делали сегодня утром у «Макдоналдса», где было найдено тело?

На мой неопытный взгляд, вопрос тревожит мисс Эддс — она отводит глаза, и на щеках проступает легкий румянец, — однако девушка овладевает собой и с улыбкой отвечает:

— Что делала? Я все время туда хожу.

— В «Макдоналдс» на Мэйн-стрит?

— Почти каждое утро. Точно. Выпить кофе.

— Выпить кофе можно гораздо ближе.

— У них хороший кофе.

— А почему вы не зашли?

— Потому что… потому что в последнюю минуту спохватилась, что забыла кошелек.

Я складываю руки на груди и выпрямляюсь в полный рост:

— Это правда, мисс Эддс?

Она складывает руки на груди, копируя мою позу, и смотрит прямо в глаза:

— А это правда просто следственная руина?



Поделиться книгой:

На главную
Назад