Князья Империи

Птолемей Янг происходил из знатного рода князей сектора «Западная Гекзархия». С юных лет его готовили к государственной службе, обучая искусству дипломатии и управления. Молодой Птолемей обладал природной смышленостью и умел быстро осваивать большие объёмы информации. Он делал ошеломительные успехи в изучении наук и очень скоро стал одним из выдающихся учёных в государстве. С первых, самых низких ступеней политической иерархии, Янг демонстрировал энциклопедические знания практически во всех областях науки.

Карьера молодого чиновника стремительно развивалась, и уже в двадцать пять лет он получил звание генерала-министра. К тридцати годам Птолемей, перескочив сразу два уровня, стал министром двора и одним из старших советников самого императора. Непревзойдённое умение управлять всем и всеми в любых обстоятельствах, делало этого человека незаменимым в глазах императора Шу. Птолемей Янг усердно трудился и днём и ночью, несмотря на то, что он уже был не молод, энергии в нём не убавлялось.

Постепенно он нашёл подходы и нити ко всем группировкам дворца и, наконец, занял полагающееся ему по праву, место первого министра Империи. К сожалению, этот пост ему достался именно в то время, когда на страну начали, одно за другим, обрушаться несчастия. Как ни старался новый первый министр их предотвратить, в данных обстоятельствах он мало, что мог сделать и потому его слава великого управленца сильно страдала…

Когда Птолемей Янг прибыл к постели умирающего, император Шу обратился к своему первому министру с такими словами:

— Мой верный слуга, ты являешься оплотом государственности и спокойствия в Империи. Когда я покину этот мир, позаботься о том, чтобы мой любимый сын — Ду, несмотря на свой юный возраст, сохранил власть за собой. Будь ему опорой и защитником, пока мальчик не достигнет совершеннолетия…

— Мой господин, — изумлённо воскликнул Птолемей, — неужели вы хотите передать титул вашему младшему сыну Ду, в обход старшего — Вана?! По закону, лишь старший из сыновей может унаследовать трон…

— Мой старший сын, к сожалению, неспособен управлять государством, боги не наделили его качествами правителя. Он слишком нерешителен и неразумен, ты прекрасно знаешь это и без моих слов…

— Наследник Ван достаточно способный для того, чтобы принять власть, — не согласился с императором, Птолемей, — ни у кого из ваших приближённых нет в том сомнений… Даже если бы я поддержал наследника Ду, как вы просите, Совет Десяти никогда не утвердит его новым императором…

— Сомнения есть у меня, этого достаточно…

— Да, но если мы объявим наследником вашего младшего сына, многие могут не согласиться с таким грубым нарушением закона, и не подчинятся ему…

Дело в том, что у императора было несколько жён. Практически все они имели от него детей, которые впоследствии становились князьями и княгинями Империи. Все его дети были ещё достаточно малы, чтобы своим авторитетом как-либо влиять на политику государства. Старшему сыну императора — Вану, рождённому от его первой жены — императрицы Су-и, было на этот момент всего двенадцать лет. Его воспитывали как наследника престола, но он действительно не отличался особым умом, был очень пассивным и бесхарактерным.

Маленькому Ду — четырнадцатому сыну императора, в этом году исполнилось восемь лет. Император просто обожал Ду и постоянно выделял его из всех остальных своих детей. Ду был сыном его любимой жены — молодой красавицы, императрицы Лу-и. К тому же мальчик сам по себе был очень смышлёным и бойким. Он без труда постигал науки и впитывал в себя знания и опыт, как губка. Из него действительно мог бы получиться хороший правитель и гордость династии, но рождение четырнадцатым по счёту, не давало Ду практически никаких шансов на трон.

Единственным исключением, разрешающим обойти традицию старшинства, являлась последняя воля императора, закреплённая в завещании и утверждённая Советом Десяти, единогласно.

Совет состоял из десяти высших сановников Империи и был главным законодательным органом государства. Министры, входящие в него, практически все были главами или наследниками самых влиятельных и древних княжеских домов. Лишь единицам из так называемых «новых» людей, таких к примеру, как первый министр Янг, удавалось стать его членами. Все эти десять министров, прежде всего, отстаивали интересы своих партий, мало задумываясь о государстве. Коалиции, которые возникали в Совете, были рассчитаны на удержание власти.

Большинство из министров Совета Десяти считало Вана законным наследником, уже давно пытаясь влиять на него. Вот поэтому в словах Птолемея Янга о том, что нарушение традиции престолонаследия может спровоцировать серьёзные последствия, была суровая правда. Первый министр с ужасом для себя осознал, что лежащий перед ним император Шу, настроен в этом вопросе очень решительно.

— Мой господин, — продолжил Птолемей, стараясь подобрать нужные слова, — я умоляю вас осознать всю опасность подобного решения. Неверный шаг, сделанный под действием эмоций, может привести к гибели всего государства… Династия и так переживает не лучшие времена, престиж её падает. Если дать очередной повод нашим врагам, династия Ма может прекратить своё существование…

— Я лучше кого-либо в этой Галактике знаю, что будет правильней для моего рода! — грозно воскликнул император, несмотря на предсмертную лихорадку.

Птолемей в страхе рухнул на пол и склонил голову. Он прекрасно понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. За подобные дерзкие речи, император даже сейчас мог легко приказать умертвить своего первого министра. Однако тот, отдышавшись и успокоившись, не стал наказывать Птолемея, лишь снова тихо продолжал:

— Я вознёс тебя на вершину власти, и только благодаря мне, ты из простого князя превратился во второе лицо в Империи. Если в тебе ещё осталась благодарность и верность, сделай так, как я прошу!

С этими словами император Шу Ма-гон испустил свой последний вздох. Перед первым министром встала страшная дилемма: либо признать маленького Ду — наследником, и тем самым развязать вероятную гражданскую войну, либо скрыть последнее завещание императора и, подделав его, объявить новым государем — старшего сына Вана. Птолемей стоял у одра усопшего монарха, держа в руке планшет с завещанием. Своим острым аналитическим умом он с быстротой молнии оценивал все возможные варианты развития событий. Через минуту он принял для себя окончательное решение.

Выйдя из спальни императора, он быстрым шагом направился в Большой Зал дворца, где в ожидании вестей собрались представители все самых знатных домов Империи, которые находились сейчас в столице. Присутствовали здесь и почти все императрицы со своими многочисленными детьми. Князья и сановники повернулись к вошедшему, и в гробовой тишине прозвучали слова первого министра:

— Император Шу Ма-гон покинул наш мир, плачьте люди!

Стон и вопли раздались в зале, у большинства собравшихся скорей театральные, чем искренние.

— Своей последней волей и волей богов наш усопший император и господин, — торжественно продолжал министр Янг, держа в руках планшет, — повелевает всех склониться и приветствовать нового императора… Императора — Ду!

Слезы высохли даже у самых безутешно рыдающих. Все изумлённо повернулись в сторону маленького наследника, не решаясь встать перед ним на колени. Мальчик и его мать, сами не ожидавшие такого исхода, стояли как две бледные восковые фигуры. Придворные смотрели, то на Ду, то на старшего сына императора — Вана, то переводили взгляд на первого министра, не совсем понимая, что же им делать.

— Вы не слышали меня?! — грозно крикнул Птолемей, поднимая вверх планшет и демонстрируя завещание. — Приветствуйте нашего нового императора и господина — Ду Ма-гона!

Он первым встал на одно колено и склонил голову в почтении перед изумлённым мальчиком. Один за другим, сановники робко начали опускаться на колени вслед за Птолемеем Янгом, и вот уже весь зал стоял на коленях. Раздались первые робкие крики приветствия и восхваления нового правителя…

Завещание стало шоком для большинства, как знатных семей, так и простых людей. Но в отличие от простого населения, которое, как правило, покорно принимало любое решение, исходящее из императорского дворца, аристократические семьи восприняли объявление завещания неоднозначно. Прежде всего, князья и сановники стали консультироваться с правоведами о законности последней воли императора Шу. И когда они поняли, что данное решение незаконно, или скорей, не совсем законно, то многие представители княжеских семей открыто высказали своё неприятие новой власти. Мятежа пока ещё не случилось, так как все ожидали решения, которое примет Совет Десяти.

Как и предполагал Птолемей Янг, внутри Совета не было единства по этому вопросу. Министры готовы были вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою позицию. В итоге абсолютное большинство Совета отказалось признавать наследника Ду — законным правителем, и министры присягнули на верность старшему сыну императора — Вану. Однако вся сложность заключалась в том, что вокруг Ду и его матери за это время уже образовалась большая поддерживающая их партия. В неё входили небогатые княжеские роды, которые стремились упрочить свое положение при дворе. Было среди сторонников Ду и несколько богатых аристократических фамилий.

Пользуясь тем, что Ду Ма-гон был объявлен новым императором, вдовствующая императрица Лу-и стала раздавать должности при дворе своим новым фаворитам, пытаясь отблагодарить тех за поддержку своего сына. Свои прежние места потеряли многие старые министры и флотоводцы. Как только им стало известно о том, что Совет Десяти отказался исполнять завещание усопшего императора, отстранённые министры отказались сдавать свои прежние должности. Обе группировки начали активно вооружаться и стягивать к столице свои военные эскадры.

Совет Десяти торжественно объявил наследника Вана — истинным правителем Звёздной Империи. В разных крыльях дворца теперь восседали сразу два императора. В столице всё чаще стали происходить стычки между сторонниками этих двух партий. На улицах мегаполисов Астрополиса — планеты-столицы Империи стало небезопасно.

Вана поддержало большинство членов Совета Десяти, а также большая часть из прежней знати и чиновников, однако авторитет их среди простого народа был очень низким. Именно с их неумелым правлением связывали люди свою бедность и несчастия, произошедшие за это время в Империи. Этим недовольством не преминули воспользоваться сторонники наследника Ду. Один из них — министр-хранитель печати Тарвиц, разослал призыв ко всем военным подразделениям Империи, в котором просил их прибыть к столице и обеспечить в ней порядок. Большинство из командующих легионами не откликнулись на данное послание, посчитав его незаконным. Генералы решили сохранять нейтралитет в сложившейся ситуации, как и было положено военным. К тому же, у Астрополиса, по закону мог находиться и охранять планету, только 1-й гвардейский легион, всем остальным воинским формированиям было строжайше запрещено входить в столичную систему в мирное время.

Единственным флотоводцем в ближайшем секторе пространства, кто откликнулся на послание Тарвица, был всем нам уже печально известный — генерал Усем Бадур…

Глава 5

Генерал Бадур воспользовался общей неразберихой, творившейся на Астрополисе и, в нарушение закона ввёл подчинённый ему флот в столичную звёздную систему. Под его рукой в это время находилось более десяти тысяч крейсеров, с экипажами, состоявшими из бывших участников подавления восстания Гедеона Шира. Командоры этого флота, получившие свои должности и награды лично из рук Усема Бадура, были преданы своему командующему и беспрекословно выполняли все его приказания. Штурмовые пехотные подразделения, находившиеся на данных кораблях, состояли из солдат, набранных с родных клановых планет веками принадлежащих семье Бадура. Поэтому, когда их генерал высокомерно объявил себя защитником Империи, его подчинённые все как один последовали за ним.

Сам же Усем Бадур преследовал лишь сугубо корыстные цели. Не считая себя по достоинству оценённым за победу в войне над мятежниками, он решил взять то, что, как он считал, ему полагается по праву — верховную власть над Империей. В ответном послании в столицу он говорил: что в бедах, обрушившихся на государство, виноваты лживые и жадные до денег чиновники и министры. Главными злодеями генерал считал членов Совета Десяти и объявил об их не легитимности. Он признавал единственным законным наследником и истинным императором — восьмилетнего Ду, считая что без труда сможет им управлять.

Жители планеты-столицы были весьма удивлены появлению огромного военного флота на запретной территории. Императорский гвардейский легион сразу вышел навстречу незваным гостям. Возглавлял гвардейцев — генерал-капитан Виго Ван Де Бур, верный династии и один из самых опытных флотоводцев того времени. Оба флота заняли позиции друг напротив друга, не решаясь вступать в открытое противостояние.

— Виго, пропусти меня к столице, — бесцеремонно и приказным тоном произнёс Бадур, появившись на экране монитора перед Де Буром. — Убирай своих изнеженных гвардейцев с моей дороги и, предупреждаю, не мешай мне!

— Уходи, откуда пришёл, — так же по-простому ответил ему, генерал-капитан, — пока тобой не занялся Имперский Трибунал. Ты что совсем обезумел, заходить в столичную систему с регулярным флотом?!

Оба генерала знали друг друга ещё со времён учёбы в Военной Академии и сейчас не стеснялись в выражениях. Они никогда не были друзьями, Ван Де Бур был настоящим служакой — верным псом на страже Империи, а Бадур служил, прежде всего — себе, ну и для вида — государству…

— Ты прекрасно знаешь, почему я и мои люди находимся здесь, — с напыщенным видом сказал Усем Бадур.

— Понятия не имею, — пожал плечами Виго. — Но больше меня поражает твоя фраза: «я и мои люди»…

— Что в этих словах, тебя так поразило?

— Что значит «твои люди», применимо к регулярным боевым подразделениям?! Это не твои люди, а имперские легионы, которые служат императору, но никак не тебе!

— Ты уверен в этом? — от всей души засмеялся Бадур, сотрясаясь всем своим большим телом. — Боюсь тебя разочаровать, но рядом со мной сейчас именно — мои солдаты. Они будут выполнять только мои приказы, а не приказы императора. И к тому же, о каком императоре ты так пафосно говоришь? Об императоре Ду, или об императоре Ване, а?

Виго Ван Де Бур не нашёлся сразу, что ответить, так как сам прекрасно понимал всю абсурдность ситуации с властью сложившейся сейчас в Империи.

— Молчишь? — продолжал хохотать Усем Бадур, — Это потому, что тебе нечего мне сказать. Да, я не завидую тебе старина, ведь ты привык всё делать по уставу и беспрекословно выполнять приказы, а теперь даже не понимаешь от кого их получать…

— Может ты и прав, но зато я прекрасно знаю, как действовать 1-му императорскому гвардейскому легиону в случае входа в систему «Астрополис» любого другого военного флота, — уверенно сказал Де Бур, смело глядя на своего старого знакомого. — Мне обязуется выдворить нарушителей из столичной системы любым способом, и если для этого понадобиться данных нарушителей уничтожить — я это сделаю, не моргнув глазом…

— Как самоуверенно, — хмыкнул Бадур. — Разве ты не видишь, что соотношение сил не в твою пользу?

— Когда это численный перевес врага останавливал гвардейцев?

— Ты первый, кто назвал своих же соотечественников и товарищей по оружию — врагами, — воскликнул Усем. — И этот человек ещё смеет говорить о законе и порядке!

— Для меня, врагом будет являться каждый, кто нарушит закон, — холодно ответил Виго. — А ты и твой флот, только что это сделали…

— Что ж, ты сам выбрал свою судьбу, записав меня в число своих врагов, — зло сказал в заключение беседы, Бадур. — Теперь за твою жизнь я не дам даже ломаной сапфировой монеты.

— Я очень часто слышал подобные угрозы, чтобы на них обращать внимание, поэтому можешь не продолжать, — смело ответил Виго. — Разговаривать нам больше не о чем. Гвардейский легион не пропустит твои корабли ни на километр дальше.

— Тогда, готовься к бою!

— Ты же знаешь, я всегда к нему готов…

Генерал Бадур в ярости ударил по пульту, отключая связь. Он был взбешён неуступчивостью и принципиальностью Ван Де Бура и не рассчитывал на то, что его огромному флоту кто-то может бросить вызов. Выстроив свои крейсера в боевые порядки, Бадур всё же пока не решался атаковать. Так два флота уже стандартные сутки стояли друг напротив друга.

Ситуация изменилась когда в расположение флота Бадура с тайным визитом прибыл министр-хранитель императорской печати — Тарвиц…

— Уважаемый господин Бадур, — сказал он, низко поклонившись, при личной встрече на флагмане генерала, — императрица Лу-и и наш законный император Ду Ма-гон приветствуют вас и передают слова благодарности за вашу храбрость и поддержку династии. Вы не побоялись в эту трудную минуту прийти им на помощь и поэтому можете рассчитывать на милость императора в дальнейшем. Вас ждут огромные почести и награды, которые дарует вам Ду Ма-гон после того, как расправится со своими врагами и займёт главный трон…

— Плевал я на их почести и награды, — засмеялся генерал. — Император и его смазливая мамаша уже пораздавали таких почестей всем, кому попало. И что толку?! Легко обещать то, чем не владеешь…

— Что вы хотите этим сказать?! — изумлённо спросил министр.

— Лишь то, что я сам возьму всё, что мне положено! — самоуверенно ответил Бадур. — И ты министр, если хочешь сохранить свою жизнь и должность, будешь отныне служить мне, а не этому глупому мальчишке!

— Я не нахожу слов, — замямлил от страха Тарвиц, — я верно служу императору и не могу служить кому-либо ещё…

— Вот так, всем и говори, — прервал его, генерал, — и я буду всем говорить, что служу императору… Будем оба соблюдать принятый ритуал…

Тарвиц, обладая чутьём и хитростью хищника, понял, кто сейчас представляет реальную силу в Империи. Долго не сомневаясь, он с лёгкость переметнулся в лагерь Бадура, рассчитывая получить за свою службу в будущем — пост первого министра.

— Судьба Птолемея Янга мне безразлична, — поддержал притязания Тарвица, Бадур, — этот человек скорее вреден для меня, чем полезен. Он слишком умён и независим, чтобы позволить управлять собой. Поэтому, когда я сосредоточу в своих руках достаточно власти — Птолемей лишится своей должности. Пост первого министра в этом случае займёт кто-то из верных мне людей. Ты же понимаешь, о чём я говорю?

— Прекрасно понимаю, господин, — кивнул Тарвиц. — Что я должен делать?

— На сегодняшний момент, единственная сила, которая может мне помешать — это семь тысяч гвардейских крейсеров, стоящие сейчас напротив моего флота, — произнёс Усем Бадур. — Этот упрямец Виго Ван Де Бур продолжает строить из себя благородного аристократа и ни в какую не хочет пропускать меня к столице. Похоже, без кровопролития здесь не обойтись. У меня больше кораблей и командоры, закалённые в боях, в отличие от этих изнеженных гвардейцев. Однако их отливающие золотом крейсера, каждый с прекрасными боевыми характеристиками, не дают мне покоя. Если я и одержу победу, то ценой очень больших потерь.

— Мне кажется, что вы никогда не считались с потерями, когда те были необходимы, — вставил слово министр.

— Это действительно так, — кивнул генерал, — однако, сейчас, когда мне предстоит контролировать всю Империю, верные корабли и экипажи нужны как воздух. Чем больше крейсеров будет под моим знаменем, тем больше шансов признания семьи Бадуров, как главной силы в государстве. В сражении с гвардией будет потеряно не менее половины моего флота, а это не приемлемо. Поверь, после того как я вошёл в столичную систему и нарушил запрет, то же самое захотят сделать многие другие. Скоро здесь станет тесно, от желающих поделить этот жирный кусок власти…

— Гвардия не рвётся в бой, — стал успокаивать генерала, министр, — они слишком долго не воевали и не хотят умирать.

— Да, но они пойдут за своим капитаном — это факт, — ответил Бадур. — Ван Де Бур слишком авторитетен и поэтому способен повести за собой, даже самых нерешительных. Более того, его именной линкор — «Бур Галактики», по всем показателям, является самым мощным боевым кораблём Империи, и уничтожить его не представляется возможным. В честном поединке ни у одного из моих самых прославленных командоров нет ни одного шанса на победу.

— А если этот поединок будет не совсем честным? — лукаво спросил Тарвиц.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В гвардейском легионе, ближайшим помощником Де Бура является его первый центурион по имени Атилла Верес — молодой прославленный герой, за которым не одна сотня поединков на кораблях.

— Конечно, я знаю этого воина, — заинтересовано кивнул генерал, — слава о нём во время турниров гремит по всей Империи. Как мне помнится, его крейсер называется «Рейтар», это прекрасный боевой корабль, один из лучших в секторе…

— Да, этот молодой воин действительно за всю свою жизнь не потерпел ни одного поражения, — продолжал Тарвиц, — или верней, почти ни одного…

— Неужели кто-то сумел его победить? — спросил Бадур, который сам являлся большим любителем турнирных дуэлей. — Я не помню такого…

Тарвиц продолжал молчать и только загадочно улыбался.

— Вот это да, не может быть! — воскликнул Усем Бадур, тут же догадавшись о правильном ответе. — Единственным кто одолел этого героя, был его командир — Виго Ван Де Бур?!

— Да, вы угадали, — кивнул министр, — непобедимого героя на одном из турниров заставил отступить наш генерал-капитан гвардии. Смог он это сделать лишь благодаря тому, что корабль Атиллы был не так прокачен в характеристиках, в сравнении с «Буром Галактики». Говорили, что после этого поражения наш молодой человек хотел даже лишить себя жизни — так ему было стыдно после проигранного поединка…

— Значит, он очень горделив?

— До безумия…

— Такие люди мне по душе! — засмеялся Бадур. — Но как же, после такого унизительного поражения он продолжил служить под началом своего обидчика?

— Атилла Верес в то время активно делал военную карьеру и, кстати, продолжает этим заниматься, — пояснил Тарвиц. — Первый центурион гвардии — та должность, за которую многие князья, не раздумывая, отдали бы половину своего состояния. Атилла стерпел позор и продолжил службу под началом Ван Де Бура. К тому же, старый генерал-капитан всегда питал к молодому воину поистине отцовские чувства. На первый взгляд может показаться, что они близкие друзья и соратники, но это далеко не так.

— Ты хочешь сказать, что наш герой затаил смертельную обиду на своего начальника и вынашивает план мести? — заинтересованно спросил Бадур.

— Я много времени провёл в беседах с Атиллой, и уверен, что это именно так…

— Хорошо, — довольно кивнул генерал, — но я, всё же, не вижу достаточно весомой награды, ради которой этот человек может выступить против своего командира и поставить себя вне закона…

— Такая награда для него имеется, — улыбнулся министр Тарвиц, — это линкор «Бур Галактики». Данный корабль является пределом мечтаний Атиллы. За обладание им, Верес готов будет перейти на нашу сторону и предать своего командира.

— Каким образом я смогу отдать ему то, чем сам не владею? — удивлённо спросил генерал Бадур. — Даже если нам удастся захватить данный линкор, Атилла не сможет управлять им — системы корабля не позволят чужаку даже взойти на борт…

— Только если не переформатировать идентификационный генетический код этого линкора. Подобные манипуляции часто проводятся с захваченными кораблями противника. Мятежники Гедеона Шира, в частности, делали подобное с захваченными имперскими крейсерами, — сейчас Тарвиц говорил с явным знанием дела.

— Корабль такого высокого класса, как «Бур Галактики», невозможно переформатировать кустарным способом, это тебе не рядовой легионерский крейсер, — отрицательно покачал головой Бадур.

— Вы правы, невозможно, — согласился Тарвиц, — но, это только если у тебя нет Главной императорской печати, хранителем которой является ваш покорный слуга…

— Ты очень умён, — похвалил министра, генерал Бадур, прокручивая в голове все возможности, которыми будет обладать владелец этой печати. — Продолжай…

— Я полечу в лагерь генерала Ван Де Бура и встречусь там с Атиллой. Я уговорю его перейти на нашу сторону — за это, прославленный линкор будет его. Атилла внезапно нападёт на генерала и безусловно победит в схватке… Гвардия, лишённая своего командира не сможет сопротивляться вашему флоту…

— А если молодой человек не согласится и выдаст тебя Де Буру?

— Положитесь на меня, господин, — спокойно ответил Тарвиц, — я очень хорошо знаю этого юношу. Для него нет ничего важней, осознавать себя величайшим героем Империи, и чтобы оставаться таковым, он согласится стать нашим союзником…

Тарвиц, простившись с генералом Бадуром, как и обещал, тут же отправился в расположение гвардейского флота с якобы официальным визитом из столицы. Там, он для отвода глаз имел долгую и безрезультатную беседу с Виго Ван Де Буром, пытаясь уговорить того не препятствовать кораблям Бадура проследовать к Астрополису. Конечно же, генерал-капитан отказал министру в его просьбе.