Зачем вы пишете стихи?
– Зачем вы пишете стихи?Вы что же думаете, строкиСпособны исцелять порокиИ даже исправлять грехи?Зачем вы пишете стихи?Ну, хоть один от ваших виршейСтал добродетельней и выше?Скажите прямо, не тая.– Один? Конечно! Это я…Из книги «Разговор с другом» (1981)
«Апрельские снега……»
Апрельские снега… Апрельские метелиОпять леса накрыл тяжёлый снегопад.И это — после птичьих трелей и капели,Как будто времена попятились назад.Но я везуч! И здесь мне подфартило тоже.И я возврат зимы приветствовать готов:Когда-нибудь скажу, судьбу свою итожа,Что вёсен было больше, чем годов!Ответ фронтовику
Не обожжённые сороковыми,Сердцами вросшие в тишину,Конечно, мы смотрим глазами другимиНа вашу большую войну.Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказамО горьком победном пути,Поэтому должен хотя бы наш разумДорогой страданья пройти.И мы разобраться обязаны самиВ той боли, что мир перенёс…Конечно, мы смотрим другими глазами,Такими же, полными слёз.Мой переулок
Мой переулок! Ты уже не тот:Иные зданья, запахи и звуки…И только маргариновый заводДымит, как будто не было разлуки.И достают ветвями проводаДеревья, что мы с другом посадили…Ну вот и воротился я туда,Куда вернуться я уже не в силе.Ну вот и оглядел свой старый дом,Где так легко дружилось и мечталось,Ну вот и убедил себя, что в нёмУж ничего от детства не осталось…Спасибо, жизнь, за то, что ты добра!За новизну, за нужные утраты,За то, что всё вокруг не как вчера…Так легче понимать, что нет возврата!Из дневника рядового
На Родине другие небеса!Двадцатый век! Ты этому виною,Что можно за неполных три часаПеренестись туда, где всё иное!И обменять российскую метельНа мелкий дождь, что над землёю виснет.Привычную одежду – на шинель,А женщину любимую – на письма.И как-то сразу подобреть душой.Душой понять однажды утром сизым,Что пишут слово «Родина» с большойНе по орфографическим капризам!Усталость
От любви остаётся щемящая память о том,Как по чёрному лесу от шумного ливня бежали,Как смешную зверушку из снега лепили вдвоёмИ любовь, словно жизнь, бесконечною воображали,Как на всех одиноких поглядывали свысока,Как в счастливое сердце тихонько вползала усталость…А ещё от любви остаётся такая тоска,Что уж лучше б совсем от неё ничего не осталось!Старинные хроники
Черты родной забытой стариныИщу в строках, написанных когда-то,Но те черты туманит дым войныИ заслоняют гибельные даты.Я словно вижу: род встаёт на род,Кичливые друзья куют измены,Идут полки в бессмысленный поход,И в прах ложатся вековые стены.Да был ли ведом пращурам покой?Да нисходила ль радость к ним на лица?Конечно, да. Но матерьял такойНе вдохновлял усердье летописца.За чаем
Старик налил коричневого чаяИ, трогая на скатерти узор,Мой довод слушал, головой качая:Добро и зло – у нас был разговор.Старик был тёртый, много повидавший,В добре и зле горбом узнавший толк.Старик был злой, бесчестье испытавший,Но твёрдо говоривший слово «долг»…А чай дымился облаком горячим,Туманно оседая на стекле…– Со злом, сынок, не раз ещё поплачем:Уж больно много добрых на земле!Непережитое
Лирический цикл
Посвящается светлой памяти моего деда
младшего лейтенанта Ильи Бурминова,
погибшего летом 1941 года
Разговор с другом
Друг сказал однажды мнеКак-то сухо очень:«Что ты пишешь о войне?Ты ж неправомочен!Ведь когда чернела высь,Твердь когда алела,Мы ещё не родились —Так судьба велела.Как же можно – просто так —О кровавой доле,О неистовстве атак,О смертельной боли?!Что за странный перегиб?Ты подумай здраво…»– Правомочен, кто погиб —Я пишу без права.Мой фронтовик
До фронта не доехал он,Дорогой не прошёл победной.Взлетел на воздух эшелон —И стал воспоминаньем дед мой.Вот он стоит передо мной —Русоволосый, сероглазыйСолдат, шагнувший в мир иной,Так и не выстрелив ни разу…Война! Ты очень далека.Но вечно близок День Победы!И в этот день я пью за деда —За моего фронтовика!Бабушка
Включаю телевизор: танки, грохот,Врага под корень режет пулемёт…А бабушка моя тревожно вздрогнет,Вязанье сложит, в кухню перейдёт,На всю квартиру — крики, рёв орудий…– Куда же ты?– Да мочи, милый, нет.– Так это ж – немцев!– Тоже, внучек, люди…В борьбе с фашистским зверем пал мой дед!Ключи
На фронте не убили никого!Война резка — в словах не нужно резкости:Все миллионы — все до одного —Пропали без вести.Дед летом сорок первого пропал.А может быть, ошибся писарь где-то,Ведь фронтовик безногий уверял:Мол, в сорок пятом в Праге видел деда!…Сосед приёмник за полночь включит,Сухая половица в доме скрипнет —И бабушка моя проснётся, вскрикнетИ успокоится: дед взял на фронт ключи…Киногерой
На экране – круговерть,Леденящие моменты,Но ему не умереть:Впереди еще пол-ленты!Нужно милую обнять,С крутизны фашиста скинуть,Потому легко понять,Что герой не может сгинуть.Эта логика проста.Но идёт на пользу нервам.В это верит даже та,Чей герой пал в сорок первом.Вдова
Она его не позабудет —На эту память хватит сил.Она до гроба помнить будет,Как собирался, уходил,Как похоронку получилаИ не поверила сперва,Как сердце к боли приучила,Нашла утешные слова,Что, мол, у жизни — тыща граней,А нежность — разве это грех?Но был погибших всех желанней,Но павших был достойней всех.И на года, что вместе были,Она взирает снизу ввысь…А уж ведь как недружно жили:Война – не то бы разошлись.Каждый год
В городе Сланцы в братской могиле похоронен поэт Г. Суворов. Каждый год издалека в его день рождения на могилу приезжает женщина с цветами…
Говорят, что она каждый год приезжает сюда,На могилу солдатскую, в городе этом неблизком,И положит цветы, и стоит, вспоминая года,Что лежат непробудно, как мертвые, под обелиском.Говорят, что покоится тут молодой лейтенант,Фронтовая любовь, ослепившая сердце когда-то.Он был весел и смел. Он имел неуёмный талантИ к стихам и к войне — той, что не пощадила солдата.Летней ночью в округе победно поют соловьи.Зимней ночью метель дышит с болью, как наша эпоха.Говорят, ничего нет на свете дороже любви,А они её отдали всю – до последнего вздоха.У музейной витрины
Он погиб восемнадцати лет —Затерялся в кровавых потёмках.Вот его комсомольский билет,Изрешеченный, в бурых подтёках.Парень шёл, выбивался из сил,Но о смерти не думал заранеИ свои документы носилВозле сердца, в нагрудном кармане.Значит, в сердце ударил свинец…Я стою, словно смерти отведав.Боже! Сколько пробитых сердец!Люди! Сколько пробитых билетов!А ведь мог он вернуться живой,Если б строчку в Устав дописали:«Комсомольцам, идущим на бой,Выдаются билеты из стали…»Зависть
Неуёмная зависть мальчишечьи души томила:Конармейцы галопом врывались в тревожные сны,А наутро ребята судьбу укоряли уныло,Что явились на свет только после Гражданской войны.Но недолго казалась война романтической сказкой —На июньской земле засыпали бойцы под дождём,И когда они видели храбрые сны о Гражданской,Говорили друзьям, что приснилось им детство и дом…Этим людям, всей грудью хлебнувшим и горя, и гари,Всем живущим по крови, по пролитой крови родным, —Я внимаю с любовью, за землю мою благодарен,Но я даже во сне — никогда — не завидую им!Газета
Комплект газеты «Правда»За сорок первый год.Почины и парады:«Дадим!»,«Возьмём!»,«Вперёд!».Ударники, герои,Гул строек по стране…Июнь. Двадцать второе.Ни слова о войне.Уже горит граница,И кровь течёт рекой.Газетная страницаЕщё хранит покой.Уже легли утратыНа вечные весы.Война достигнет завтраГазетной полосы.Мы выжили. Мы этоУмели испокон.Мне свежую газетуПриносит почтальон…Баллада о профессоре
Жил в европах профессор. Когда он встречал человека,Убежденного в том, что война разразиться должна,То сердился, кричал: «В середине двадцатого века —Вы поймите – никак не возможна большая война!Вы подумайте здраво: кругом крейсера, самолёты,Танки, бомбы, снаряды, тротил – чёрт возьми! – аммонал…Ну, какая война? Люди всё-таки не идиоты!»И об этом профессор весомый трактат написал.«Почему будет мир» — золотятся слова на обложке.Эта книга в одном из музеев лежит на виду.А для справки добавлено: автор погиб под бомбёжкойВ середине столетия — в сорок четвертом году.Игра
Мальчишки не играют в мир —Они в войну играют.Вот восьмилетний командирОтряд свой собирает.Ура! Стрекочет автомат,Бабахают пистоны.Сурово «пленные» молчат,А «раненые» – стонут…Воюют парни от души:Вот «враг» уже сдаётся…А игры тем и хороши,Что жизнь в них познаётся!«Уходя из детства, оглянись…»
Уходя из детства, оглянись!Чистый воздух набери всей грудью.Как бы дальше ни сложилась жизнь,Лучше детства ничего не будет.И не потому, что детвореНе знакомы взрослые печали, —Просто лучшей жизненной пореОпределено стоять в начале…Двор
Давайте чаще думать о вчера —Ведь мы вчера сегодняшними стали.Из детского забытого двораВедут пути в немыслимые дали.Двор маленький и нам уже в упор.В таком от дружбы никуда не деться:Обременённый шпагой «мушкетёр»Бросает вызов рыжему «индейцу».Уже в игре возможно различитьИ неучей, и будущих учёных:Одна занозы пробует «лечить»,Другой уже косится на девчонок.Один всегда шатается без дел,Второй чуть что – размазывает слёзы,А третий где-то что-то подгляделИ мелом на стене строчит доносы.Уже есть правдолюбцы и лжецы,Есть трусы, ограждённые отцами,Есть мальчик, сочиняющий концыК историям с печальными концами…И все с опаской смотрят за забор,Где слышен гул автомобилей грозных,Где строгий светофор глядит в упорИ где запрещено гулять без взрослых.И невдомёк смышленой детворе,Что там всё те же – радости, напастиИ что на роковой проезжей частиЗаконы те же, что и во дворе…Фотография
Найдёшь позабытое фотоВпервые за несколько лет,А в мире прибавилось что-то,Чего-то давно в мире нет…На карточке: мамой ведомый,Я чем-то обижен до слёз —На фоне старинного дома,В котором родился и рос.А рядом – чужому неведом,Но виден и маме, и мне,Отец мой с новёхоньким «ФЭДом»«Внимание!» крикнул извне…С тех пор из былого маячит,От глупой обиды поник,Нахмуренный худенький мальчик —Мой девятилетний двойник.Детское впечатление
Христос ходил по водам, как по суше,Хоть обладал такой же парой ног.Мне десять лет – и я Христа не хуже,Но по воде бы так пройти не смог.Так значит, я – совсем не всемогущий?И для меня есть слово «никогда»?!Не может быть, Наверное, погущеБыла вода в библейские года…Друзья
Михаилу Петракову
Я давно не встречался с друзьями мальчишеских лет.Вечно занят делами, ответственными и пустыми.Но не в этом беда, в том, что даже стремления нет,Как бывало, смеяться, тужить, разговаривать с ними.Понимаешь, читатель, всё это гораздо грустней,Чем простая хандра, раздражение или усталость.Видно, что-то плохое в душе происходит моей,Если к первым товарищам в ней теплоты не осталось.Учитель
Учитель мой, которого недавноЯ слушать был готов с раскрытым ртом.Остался очень умным, очень славным,Но говорить стал как-то не о том.Его слова о прошлом, настоящемВпивались в ум всего лишь год назад,Теперь я замечаю, как всё чащеОни в прозрачном воздухе висят.Учитель мой не видит за рассказом,Как вьётся к потолку словесный пух,Как сквозняки рассеивают фразу,Лишь он для новой переводит дух.Учитель милый смотрит просветлённо,Как много дал он сердцу и уму,Как просто с ним вскрывать судьбы законы,Да жить по ним придётся самому…Про школу
И.А. Осокиной
ВОСПОМИНАНИЕ ПЕРВОЕ: Я – УЧЕНИКУчитель по доске стучит мелком,Через плечо поглядывая строго,А я смотрю – клокочет за окномВнеклассный мир — я жду конца урока.Есть мир, что виден лишь из окон школ —Огромный, многоцветный, многошумный.Звенит звонок — и всё, что ты прошёл,С доски стирает в тишине дежурный…ВОСПОМИНАНИЕ ВТОРОЕ: Я – УЧИТЕЛЬЯ объясняю новый материал.(Контрольную на днях пришлет РОНО!)Я говорить, а класс внимать устал.А хмурый Кошкин смотрит за окно.Я понимаю, знаю по себе, —Что, может быть, вот именно сейчасОн первый раз подумал о судьбе,В душе перешагнув девятый класс,И невзначай свою судьбу связалС осенним ветром в городском лесу…– Ну, Кошкин, повтори, что я сказал!(Контрольная работа на носу!)Старый друг
Я прохожего толкнул, я извинился.Присмотрелся повнимательней — и вдруг…Боже милостивый, как он изменился,Школьный мой товарищ, старый друг!Он стоит большой, черноволосый,На себя тогдашнего похож,Задаёт весёлые вопросыС присказкой своей: «Ну ты даёшь!»А в плечах — какая-то сутулость,В голосе ребячливом — надлом…Друг мой, друг, вот время и коснулосьНас испепеляющим крылом.«Мне кажется, я…»
Мне кажется, я вырастаю из нашей любви,Как детской порой вырастал из ребячьей одежды.Всё, впрочем, сложнее, но как это ни назови,Душе не подходят былые мечты и надежды.Так что же я медлю? Так что же тяну эту боль?!Конечно, привычка… Но есть радикальные средства!Да только потом не вернёшься в былую любовь,Как в детство своё. …А я так торопился из детства!Засвеченная плёнка
Неполучившаяся плёнка!А где теперь они —По неумелости влюбленныхЗасвеченные дни?Лес, обессилевший от охры,Одними нами жил!Развел руками друг-фотографИ плёнку отложил.Тот лист, с шипением погасший,В холодный пруд упав,Теперь уже не настоящий.Мой друг, конечно, прав!Где выбиравший хвою ветер,Как шпильки из травы?Есть правота во всём на свете —И мы с тобой правы.Прав некто, засветивший плёнку.Никто не виноват.На красных фотоснимках клёновЗапечатлён закат…Первая любовь
Её, наверно, можно миновать,Влюбившись сразу вдумчиво и зрело,И навсегда утратить благодатьК ней возвращаться — к первой, неумелой,Загадочной, застенчивой, слепой,Чтоб, испытав, как счастье убывает,И вспомнив удалое: «Есть любовь!»По-взрослому поправиться: «Бывает».Этот дом
Нынче дом этот не интересен,Потому что живущая в нёмГероиня «младенческих песен»Не живет больше в сердце моем.Незнакомке вослед просветлённоПогляжу… Мир волнующе нов!Это – юность. Начало сезона.А в Москве – мириады домов!Тыщи тел, тыщи лиц незнакомых,Увлечённых своею судьбой.Ухожу… Знаю, делаю промах,Что так просто прощаюсь с тобой.Радость жизни пока ещё теломОщущаю… Сомненья – под спуд!…Светят окна в дому опустелом —Дом старинный: его не снесут!Младшему брату
Люби, брат, как получится,Не думая о том,Что из любви получитсяИ где твой будет дом.Коль сразу две понравятся,Влюбляйся сразу в двух.Пусть многим не понравится,Такой свободный дух!Живи, мой брат, по-своему,Ведь всё, как ни кружись,Устроит жизнь по-своему —На то она и жизнь…В карауле
Холодный сумрак у истоков лета.И ветер от усердия осип.Скрипучий лес. Мне кажется, планетаСкрипит, вертясь вокруг своей оси.У горизонта будто бы светает…А может, небосводу ночь мала.Ужели звёзды кто-нибудь считает?Всё небо, словно крошево стекла.Стараюсь думать о тебе, о счастье…Но всё выходит как-то о тепле.Холодный ветер мысли рвёт на частиИ клочья злобно гонит по земле.Как будто на меня погода взъелась!Пытаюсь тщетно к ветру стать спиной.– Стой! Кто идёт? — Нет, показалось… ЗрелостьПриходит, не замеченная мной.В артполку
Близких залпов доносятся гулы.Незнакомо строчит пулемёт.Рядом бой! Но развод караулаВ гарнизоне спокойно идёт.Я вернусь в «караулку», ладониПодержу над огнём и засну.…Очень любят у нас в гарнизонеКинофильмы крутить про войну!Стихи о комвзводе
С армейским другом, пиво попивая,Сидеть и разговаривать о том,Что караулы, почта полевая,Ученья, – всё осталось за бортом.Теперь в любую пору и погодуВ труде – отчасти, полностью – в гульбеПодчинены с тобой мы не комвзводу,Придирчивому, а самим себе!Конечно, мы, товарищ, не бесхозны.На подчиненье выстроен весь мир,Но ведь начальник, даже самый грозный,Он все-таки ещё не командир!И если наш покой пребудет прочен,И если не пойдёт разрядка вспять,Нас по тревоге не поднимут ночью,Чтобы под полной выкладкой гонять.Но, помня все солдатские невзгоды,Грущу я не о грохоте сапог…А вот бы на «гражданку» мне комвзвода —Я всюду бы успел, я всё бы смог!Строевые песни
Я вспоминаю строевые песни:Ты можешь быть усталый и больной,Но если приказали, то хоть тресни,Скрипи зубами, но шагай и пойО том, что ты всегда стоишь на страже,О том, что номер почты полевойВо сне твоя девчонка помнит даже,О том, что горд солдатскою судьбой!И пусть давно уже хожу не в ногу,И не ношу – почти – защитный цвет,И даже начинаю понемногуВ поэзии торить свой скромный след,И пусть меня журналы помещают,А критики не рвутся запинать, —Поэту никогда не помешаетПривычка – по команде запевать!Письма
Ты, Держащая море и сушуНеподвижно тонкой рукой!А. БлокЯ как-то научился жить без писем,Сам не пишу, да и не жду уже.И от работы почты независим,Живу с приятной лёгкостью в душе.Но помню я себя совсем иного:Пилотка, сапоги, ремень ПэШа…В плену у почтальона полковогоБыла моя солдатская душа.Я на плацу шагал сквозь мокрый ветер,Я выполнял команды комполка,Но правила мной тонкая рука,Чертившая мой адрес на конверте…Письмо в северный город
Я уже много лет собираюсь тебе написать —Расспросить, как дела, как устроилась жизнь и так дале..Рассказать о себе, о работе своей… Но опятьДень проходит за днём — и письмо ты получишь едва ли.Помнишь красную осень, от листьев сгорающих дым?И какой-то щенок увязался за нами вдогонку…Он вертелся в ногах, не давая остаться одним,Как я злился тогда на себя и на ту собачонку!Это очень смешно. Как бы мы хохотали с тобой,Если были бы вместе. Но вместе мы больше не будем.Всё прошло-миновало. Осталась лишь нежная боль.Это лучшее чувство — из всех, что отпущены людям.До свиданья, любовь!
До свиданья, любовь! Обязательно встретимся снова.В сердце пусто не будет — напрасно душой не криви!В расставании, милая, нет ничего рокового.Это – анахронизм: погибать от несчастной любви.Переменятся чувства — и мы переменимся сами.Так со сменой жильцов свет иначе мерцает в окне…Но высокие женщины с пристальными глазамиДо последней черты будут горестно дороги мне…В автобусе
Прости! Ах, как с тобой всё сложно!Взгляни в окно. Да не сердись!Автобус, дребезжит чем можно,И мчится, грязь взметая ввысь.Гляди, чернеет лес за полем.Он, как огромная толпа,Которая без общей волиНерасторопна и глупа.Смотри, деревья, что поближе,Навстречу дальним тем иду,Те притомились, отстают,Те догоняют… И я вижу,Как бестолково дерева,В сугробах потеряв дорогу,Бредут рассеянно, не в ногу,Идут кто в лес, кто по дрова…В межсосенной неразберихеАвтобус наш им не догнать.За нами вслед несутся крики,Скрип сосен, крики подождать…А мы – быстрей, а грязь – всё выше!Взлетает прямо до небес…Что наша ссора! Посмотри же:В противоречье целый лес!Случайная встреча
Мы с ней целовались в холодных и гулких подъездах,Пугаясь внезапных шагов и гремучих замков.В тетради моей «икс» всегда пребывал в неизвестных.И наш математик ругался: «Не спи, Поляков!»Мой школьный роман! Неужели всё это случилось?Чудесное время. Невинный и нежный пустяк…А вот у неё — жизни правильной не получилось:Хотела, как лучше, да только случилось не так.И вот мы опять с ней идём по-старинному, рядом.Она – о разводе, о сыне… И вдруг невпопад:– Сама виновата… Да ладно! А помнишь, в десятом?!– Конечно, всё помню… Наверно, и я виноват…Семейное счастье
На доброту, привычку и уютЛюбовь распалась. И пребудет с нами.Бегут минуты, дни мои идут,Чтобы, собравшись, сделаться годами.Настырный дождь ручьями в землю врос.Фонарь в себя вбирает свет как будто…Подумать только — это же всерьёз:Бессонница, мелькнувшая минута,Невнятный разговор с самим собой,Навязчивая горечь сигареты…И это всё я назову судьбой,Когда наступит время для ответа?!А может быть, совсем чуть-чуть труда,Как в сказке про расколотое блюдце?Итак, уют, привычка, доброта!Уют, привычка… Вдруг они сольются?..Печальница
В тёмном взгляде – солёное море обид.На лице – беспросветная тень.Эта девушка в мёрзлом подъезде стоит,Эта девушка ждёт целый день.Ей – красивой – хватает смиренья и сил.Сжаты губы в надменную нить —Не торопится тот, кто её разлюбил,Но должна же она объяснить,Что нечестно с другой, не считаясь душой,Так вот взять и спокойно уйти!Он поймёт и вернётся (ведь он не чужой,У него ведь не камень в груди!).Я с печальницей гордой совсем не знаком,Но я всё-таки к ней подойду,Подойду и скажу: ни мольбой, ни стихомНе поправить такую беду.Всё напрасно теперь, если нежность мертва,А упрёки готовь не готовь…Подойду… Вдруг она отыскала слова,Возвращающие любовь?..Самоволка
Довела любовь до самоволки.Схоронившись меж густых ракит,Юный конармеец – комсомолкеО всемирной схватке говорит.Мол, покуда «контрики» остались,Не бывать свободному труду!Вот ведь как подругам объяснялисьПарни в девятнадцатом году!Мальчик, первой страстью ошарашен,Жарко шепчет, белякам грозя…О любви, наверное, можно краше,Но точней, по-моему, нельзя!
