Мертвые люди

– Все понятно. Вас просто раздражает, что я не такая, как вы, и больше не собираюсь питать иллюзий к неопределенности.

– Зря ты так.

– Посмотрим.

Казалось, пороку, овладевшему циничной девушкой, не было конца, но мать, помня ее доброй, ласковой и отзывчивой, тешила себя надеждой на выздоровление дочери. Напрасно.

Заветная мечта Марины все четче и ярче появлялась на горизонте. А вместе с ней и материальная компенсация за приближающуюся командировку. Будучи занятой на новой работе уже около полугода, она подумывала о том, чтобы снимать квартиру, тем самым, так скажем, собственным примером, доказать семье, что нет ничего невозможного, «стоит только захотеть». Девушка уже практически не делилась сокровенным с близкими, часто задерживалась на работе или вовсе пропадала с новоиспеченными друзьями, забывая подчас ответить на звонок или перезвонить. Через месяц ей предстояла трехнедельная командировка, перед которой мать неоднократно пыталась донести до дочери что-то важное и серьезное, но та, считая, что попытки матери носят константный характер перетирания пустой информации, наполненная злобой откладывала разговор. Перед отъездом высокомерная особа нашла неплохую квартиру с живописным видом и соответствующим ремонтом, внесла задаток, и с чувством выполненного долга, упаковав чемоданы, покинула семью и Родину.

Страна мечты оправдала ее надежды. Имея достаточно свободного времени, она посвящала его наслаждению архитектурой, пейзажами, достопримечательностями. Охватываемая чувством собственного достоинства, щедро приправленного эгоизмом, Марина, как свойственно подобным натурам, приписывала исключительно себе победу в завоевании чужой страны. За три недели от мамы пришли несколько сообщений, с просьбой перезвонить, но все они были проигнорированы, ибо не затем гуру иностранного языка зарабатывает деньги, чтобы тратить их на междугородние звонки. На одной из деловых встреч с ней пожелал познакомиться импозантный мужчина средних лет, крупный бизнесмен, как оказалось в последствии. Разговорившись, оба поняли, что имеют много общего, к примеру, с первого взгляда характеризующих одного и второго цинизм. Просчитав варианты, девушка для себя решила, что новый знакомый станет для нее прекрасной партией, но не стоит торопить события, на Родине еще ждала самостоятельная жизнь одиночки, которой Марина грезила насладиться хотя бы пару месяцев. Командировка закончилась, и путешественница, прямиком из аэропорта, поспешила в свою квартиру, так как оставшаяся часть аренды была переведена ею хозяйке жилища во время отсутствия.

Шли дни, недели, исключительная натура хотела позвонить домой, но то время было не подходящее, то она не успевала, то, просто сомневалась. Наконец-таки, спустя месяц после возвращения и новоселья, найдя в себе силы и выделив время, дочь позвонила на домашний, который знала наизусть и могла вспомнить при любых обстоятельствах. Гудки. В течение нескольких минут она ожидала ответа, но кто-то на другом конце провода упорно игнорировал ее порывы к общению. Набрав номер еще раз и получив тот же результат, она, затаив обиду, решила не сентиментальничать и прекратить попытки.

В какой-то момент самовлюбленность эгоистичной всезнайки начала брать свое, и день ото дня ей все больше казалось, что она переросла когда-то желанное место работы, определяя его жестоким «неформат». Уверенность в убеждении подпитывало общение с Герхардом, немецким знакомым, обещавшим достойной женщине достойную жизнь. И вот, когда рабочий быт разбился о перспективы выгодного союза, будущая фрау приняла решение покинуть серые офисные стены и идти на встречу ярким, новым впечатлениям. В день, когда вольная была подписана, девушке позвонила мама.

– Да! – равнодушно отвечала Марина, оскорбленная тем, что ее звонки не имели такого же итога.

– Алло, Мариночка! Как твои дела? Как работа?

– Привет, мам! Все хорошо, спасибо. Я звонила вам, но никто не брал трубку, – холодно ответила дочь, будто не было тех месяцев безмолвия и разлуки с семьей, будто им было известно, где засыпает и просыпается их надежда и опора, будто они знали, чем она живет и о чем мечтает.

– Да, нам отключили телефон за неуплату. Наверное поэтому…

– Понятно.

– Я очень рада, что у тебя все хорошо, молодец!

– Как вы? Как Ирка, Антоша и бабушка с дедушкой?

– Да, тоже неплохо, держимся. Стараемся. Правда, Ирку отчислили из-за прогулов.

– Что за беспорядочная девчонка?!

– Как тебе сказать… Она нашла работу, но ей не повезло: фирма разорилась и Ирочка, считай, ничего не получила. Бабушку с дедушкой пришлось определить в дом престарелых. Ты не подумай, они сами приняли это решение, когда поняли, что на мою зарплату воспитателя пятерых не потянуть. А Антоша ничего, главное – сыт, одет, обут. Правда, видимся теперь с ним редко.

– Позвонили бы…

– Я писала, несколько раз, но мы же понимаем, какая на тебе ответственность, поэтому лишний раз решили не тревожить. У тебя точно все хорошо?

– Через две недели улетаю в Германию. Мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться.

И в это время, на другом конце Земли, ожидало прочтения сообщение, с единственным словом «Ja».

Мертвые люди. Часть Шестая. Ольга

Если остальных участников «тайного общества» мы разбирали наследующий день после упомянутой встречи, то к Оле мы обратимся спустя полгода.

Решив порадовать себя дополнительным выходным, Ольга, согласовав с руководством возможность воплощения планов в жизнь, в среду осталась дома. В это утро девушка проснулась позже обычного. За окном светило солнце, прекрасная погода манила отложить домашние дела и провести время в прогулке по городу. Ее выходной наконец-то совпал со свободным временем мужа. Довольная сложившимися обстоятельствами, она, предвкушая предстоящие события, решила этим воспользоваться. На площадке перед домом соседские дети, не чувствуя разницы в днях недели, вовсю играли и резвились, их веселый смех, сопровождаемый использованием достаточно звучных предметов, доносился до квартиры нашей героини и оседал грустным отголоском на мебели и предметах интерьера. Детей у Оли и Олега не было.

Не задерживаясь в постели, Ольга направилась навстречу новому дню. Она быстро собралась: приняла душ, приготовила завтрак, погладила одно из лучших платьев, сделала прическу и макияж, соответствующие времени суток. Олег еще спал. Девушка, в ожидании пробуждения мужа, покорно охраняла его сон. Сидя в кресле с книгой, женщина была больше занята своими мыслями, нежели чтением. Она вышла замуж сразу же по окончании института, некоторое время пыталась искать себя, веря, что рождена для выполнения более важной миссии, чем перебирать бездушные бумаги, содержанием которых являлись сухие цифры, а не высокие строки, но Олег сумел убедить жену в важности стабильности. Второстепенным, по его мнению, можно будет заняться чуть позже, когда-нибудь потом. «Когда-нибудь потом» – безжалостное определение, не имеющее границ и рамок, убивающее надежды и стремления. В черную дыру «когда-нибудь потом» он поместил и ее планы в отношении материнства. Время шло, пустота расширялась, видимо, чем больше она питается твоими годами, тем неопределеннее и безграничнее становится. Ольга работала бухгалтером с незаурядными обязанностями и графиком пять/два. Олег трудился агентом по недвижимости, его занятость предоставляла большую свободу действий и передвижений, но, несмотря на это, дома он бывал гораздо реже жены. Свободное время, которое чаще всего приходилось на рабочие дни супруги, муж проводил перед телевизором или компьютером. Стоит отметить, что планы на эту среду, среду, когда жена готовая к приключениям, совместному времяпрепровождению, у него были аналогичные. Оля, разумеется, об этом не догадывалась и считала минуты до заветного пробуждения. Олег встал спустя два часа.

– Доброе утро! – радостно воскликнула жена и решила начать совместный выходной с нежного поцелуя.

– Доброе! – буркнул Олег.

– Ты выспался?

– Не уверен.

– Завтрак на столе. Сейчас сварю тебе кофе. Чем займемся сегодня?

– Оль, давай я сначала приму душ, позавтракаю, а потом посмотрим.

– Хорошо.

Ольга, готовая к выходу, сидела на кухне и безучастно, каждые десять секунд, переключала телевизионные каналы, не давая им возможности проявить себя и поймать в свои сети. Олег покидать квартиру отказался.

– Слушай, давай как-нибудь потом погуляем? Сходим куда-нибудь. Выберем место и заранее договоримся. А сегодня я хочу побыть дома, хочу отдохнуть. Я вдоволь насмотрелся на людей за неделю и хочу просто побыть один! Один. Никого не видеть, не слышать, не уступать дорогу. Хочешь погулять – позвони подругам или своему «тайному обществу», вы, кажется, давно не встречались. Я совершенно не обижусь, если ты пойдешь без меня. Наоборот, я только за!

– Да, ты прав, пойду – прогуляюсь! – с этими словами Ольга резко встала.

– Ты обиделась?

– Нет. У каждого должно быть личное время, это правильно.

Девушка взяла сумку и вышла на улицу. Погода была настолько восхитительной, что Оля быстро забыла обиду мужа и радовалась возможности провести день на свежем воздухе.

«Я не люблю город в утренний и вечерний час-пик! В это время он мне противен. Его индивидуальность, красота, запахи представляют собой только толпу и ее движение. Люди, которые приезжают сюда на работу из области и других городов, мне жаль вас! Жаль не только потому, что вы тратите львиную долю своего времени на дорогу; жаль, что вы не видите и не знаете этого города. А он очарователен! Когда свободен от суеты, которая порождает злость и усталость, какой бы ни была погода, он прекрасен и величественен. Находясь в это время на улице, ты можешь услышать биение его сердца, почувствовать теплый, родной запах. Свободен он – свободен ты! Это прекрасные ощущения! Они вдохновляют, вселяют ощущения добра и радости!» – думала Оля, переходя с одной улицы на другую.

Не имея плана передвижения или маршрута, девушка, наслаждаясь атмосферой, наблюдая за прохожими, покорно отдалась во власть города и доверила направлять себя. Она вспоминала, как раньше, в юности, любила гулять перед лекциями. Оля выходила из дома слишком рано, чтобы иметь возможность воспользоваться общественным транспортом. В это время улицы еще дремали, фонари гасли, выходили дворники, начинали проезжать первые автомобили. Общий вид города, каменный, величественный, по утрам напоминал природу своей девственной чистотой и неприкосновенностью.

Мечтательница, окутанная воспоминаниями, не заметила, как оказалась в парке. Заприметив первую свободную лавочку, девушка поторопилась занять ее. Сменив вид деятельности на менее подвижный, Ольга поменяла и предмет размышлений. Теперь, сидя в парке и беззаботно наблюдая за его жизнью, теребя ручку сумки, лежащую на коленях, женщина думала об отношениях с мужем.

– Позволите? – спросил мужчина в старом, потрепанном пальто, которому не уступали его обувь и портфель.

– Да, конечно, садитесь, – вздрогнув от неожиданного возвращения в реальность, ответила Ольга.

– Дивная сегодня погодка! Как считаете?

– Да, вполне, – девушка не была сторонником внезапных диалогов с незнакомыми людьми.

– Вы чем-то опечалены? – спросил мужчина. Это был худой человек высокого роста, казалось, что его густые волосы и бороду припорошило снегом, зоркие, ясные глаза наблюдали через круглые очки, напоминавшие пенсне.

«Он чем-то похож на профессора с нашего факультета, но профессор был гораздо старше!» – подумала девушка.

– Нет, с чего Вы взяли? – через какое-то время ответила Оля.

– По Вашим глазам. Знаете, если у меня случаются проблемы, если в доме ни крошки, а в кармане последние пятьсот рублей, то я с удовольствием потрачу их на театр или куплю книг, в крайнем случае – вино, – и мужчина, смеясь, продолжил, – лучше подумать о душе, набить голову всякой всячиной, чем набивать живот. Если вы набьете живот, завтра от этого не останется и следа, а воспоминания, рожденные знаниями, они бесценны. Их можно смаковать сколько угодно.

– Пожалуй, есть в Ваших словах доля истины, – Оля улыбнулась, – Ольга, – и протянула незнакомцу руку, отложив игру с сумкой до следующего раза.

– Иннокентий Петрович! Очень приятно! – ответил собеседник и пожал дамскую ручку. – Вы здесь одна? Почему?

– Да, – немного удивившись и смутившись, ответила Оля.

– Извините. Пытаюсь понять причину Ваших переживаний. Я не больной, не подумайте. Просто очень печально наблюдать за тем, как молодая девушка грустить в одиночку в парке. Я могу составить Вам компанию, – он немного помолчал и продолжил, – а я вдовец. Каждый день прихожу сюда. Раньше мы с Капой, Капитолиной, вместе, а сейчас… Да, но это жизнь. О, знаете, скольких милых дам и юношей ежедневно здесь встречаю! Да, да! Также – сидят, скучают. У Вас есть дети?

– Нет, детей нет, – при этих словах Оля опустила глаза.

– У нас с Капой тоже не было детей. Мы жили друг для друга. И, знаете, я не жалею. Нет. Нисколько. Никто не знал нас лучше, чем мы сами. Иной раз, подумать только, мне казалось, что эта удивительная женщина читает мои мысли!

– Вам очень повезло! Вы счастливый человек!

– Я счастлив воспоминаниями! Знаете, сравнительно недавно мне в голову пришла замечательная идея! Послушайте! Вы не торопитесь? – Иннокентий Петрович вспомнил о рамках приличия.

– Нет, совершенно. Продолжайте! – Оля приготовилась внимательно слушать и скрестила руки на груди.

– Благодарю. Так вот, насмотрелся я на вашего брата, подумал о своей ситуации и пришел к выводу, что во всем должен быть баланс. Если все будут счастливы, то кто же будет мечтать о счастье?! Если у всех будут дети, кто будет ценить материнство?! Все будут женаты – кто будет воспевать любовь? Мы – обратная сторона, без нас они все не были бы счастливы, женаты, не имели детей. Мы стимулируем. Видите, какую высокую миссию несем! Надо смириться с тем, что имеешь. Возможно, это и есть ваше персональное счастье, а вы его игнорируете, мечтаете о чем-то большем, большем по мнению развращенного возможностями общества. Но это блеф, фикция. Пум, – мужчина хлопнул в ладоши, – и этого нет. И только пыль. Нам всем всегда чего-то не хватает, мы не умеем ценить и радоваться тому, что с нами. Я принял это и я счастлив. Сейчас я понимаю, что мой опыт заставит кого-то жить здесь и сейчас, не имея выбора.

– Знаете, если смотреть через призму Вашего восприятия, то, действительно, все не так уж и плохо.

– В том и дело! Есть вещи, которые изменить нельзя, их стоит принять и не терзать свою несчастную душу. Позвольте, – мужчина посмотрел на часы и немного удивился, – уже достаточно времени. Достаточно, чтобы поспешить! Мне пора в другое место! Оленька, спасибо за приятное знакомство! Буду рад встретиться снова!

– Большое спасибо Вам, Иннокентий Петрович! Вы очень интересно рассуждаете и говорите!

– До свидания! Удачи Вам, Оля! – мужчина взял Олину руку и по-отечески, по-доброму пожал.

– До свидания!

После встречи и диалога с этим немного странным человеком, Оля погрузилась в различные по степени тяжести, двоякие размышления. В принципе, Иннокентий Петрович вещал достаточно добродушным тоном, стараясь скорее успокоить, чем настроить против чего-то. Но сейчас Оля понимала, что да, он прав, есть вещи в ее жизни, присутствие которых угнетало девушку, на которые она, возможно, смотрела сквозь пальцы, воспринимая, в какой-то степени, как должное. Теперь же они проявились настолько отчетливо, что начали резать глаза и сжимать сердце. В ее памяти всплыли все обещанные Олегом «когда-нибудь потом», являвшиеся синонимами «никогда». И это не заставляет смириться с тем, что имеешь, а наоборот – побуждает к действию и причем к скорейшему! Знал бы этот случайный прохожий, как сильно он повлиял в тот день на Ольгу, заставил проснуться, посмотреть другими глазами, отказаться от чужих стереотипов и, пока не поздно, все изменить. Она будто увидела свою жизнь со стороны, и больше всего места в этой картине занимало потерянное время. Оно было повсюду: толстым слоем лежало на книжных полках, вытекало из чайника, когда пытались наполнить кружку, обнимало за просмотром телевизора, вываливалось из карманов и сумочек. Как раньше не замечала, насколько его много?! До удушья! И оно всегда с ней, всегда рядом – дома, на работе, на прогулке, в гостях. Но еще не поздно, не поздно начать вести себя по-другому, не поздно начать жить, наслаждаясь каждым днем. Девушка трепетала в предвкушении перемен, заботливо, аккуратно доставала из уголков своей памяти мечты и желания, когда-то безжалостно оставленные и спрятанные как ненужный мусор. О, как их было много! Неуверенно, оглядываясь, боясь вновь оказаться в изгнании, они возникали перед ней по одному, затем, осмелев и начав выходить парами, показались все – когда-то важные, но предательски оставленные. Девушка с должным уважением поприветствовала каждого. Там были и интересная работа, в которой Оля являлась не обезличенным участником, а ведущей индивидуальностью, и семья, где каждый ее член поддерживал девушку – от внимательного, заботливого мужа до младшей непоседы-дочери, и путешествия за границу, и большой, верный пес, и победа в грантах, и многое-многое другое. Все они сейчас были перед ней – улыбались, светились от счастья и не понимали, почему же, по какой причине они не могли раньше встретиться с Ольгой в реальности. Пообещав каждому присутствие в жизни, и определив пару контрольных вопросов для Олега, счастливая мечтательница, полная решимости, направилась в сторону дома. По возвращении ее встретила тучная обыденность, действующая под девизом «когда-нибудь потом»: муж находился во власти дивана, телевизора и равнодушия.

– Как дела? – возбужденно спросила Ольга. По тону девушки было понятно, что ее интересует нечто большее, чем малоинформативный рассказ супруга о жизнедеятельности за последние пару часов.

– Нормально, отдыхаю. Как погуляла? – безучастно спросил Олег.

– Отлично!

– Ты явно чем-то взволнована! Даже не разделась. Увидела что-то на площадке?

– Да, хотела поговорить!

– О том, что мусор вывезли не по расписанию? Или голубей кормили в запрещенном месте?

– Забавно! Разделю, пожалуй, твое агрессивно-позитивное настроение! Как смотришь на то, чтобы я поменяла работу?

– Ммм, – протянул Олег, – скептически. Не вижу смысла. Зарплата стабильная, компания серьезная. В перспективе, конечно, если тебе очень хочется, можно, но не сейчас, позже. Сейчас это ни к чему. Это мое мнение.

В импровизированной анкете, составленной Ольгой по дороге домой, появился первый минус.

– Хорошо, – ответила девушка. – Заведем собаку? Я с детства мечтаю о большом, добром и верном друге.

– Оль, куда нам сейчас собаку, тем более большую?! С ней надо гулять, ее надо кормить. Да и места для нее с неба не свалится. Будем расширяться, тогда можно подумать о собаке. И то, времени у меня на нее не появится. Есть еще какие-то необдуманные предложения?

– Всего пара, – с неуверенностью сказала девушка, поставив второй отрицательный знак.

– Ну, давай. Задави сразу своей заоблачностью.

– Дети, – девушка опустила глаза.

– Дорогая моя, – Олег впервые, за все время разговора, заинтересовался темой, точнее попытался проявить участие не сухими фразами, а с более тщательной проработкой вопроса, безусловно, с его решением в свою пользу, – мы с тобой столько раз это обсуждали, я думал, что ты поняла меня. Я понимаю важность и серьезность вопроса. Но для этого нам необходимо встать на ноги, устроить свою жизнь, и только после этого создавать другую.

– А ты не «на ногах»? Не вижу, чтобы кто-то из нас ползал!

– Ты поняла меня.

– Я поняла тебя! – немного помолчав, ответила жена.

– Вернемся к этому разговору, когда придет время. Иди ко мне, присядь.

Ольга, не снимая пальто, села рядом с мужем. Олег обнял жену.

– Поедем куда-нибудь? Мы так давно не были в отпуске! – женщина дала супругу последний шанс.

– Куда?

– Не знаю. Куда-нибудь. Я могу отпроситься на работе на пару дней, взять отпуск, заболеть, в конце концов!

– Я так не могу. Нужно согласовать с руководством, выполнить план, и, если все будет хорошо, то через пару месяцев можно.

– А раньше? – нетерпеливо спросила девушка.

– А раньше меня могут только уволить! Я сам категорически против таких безрассудных поступков! Оль, мы взрослые люди, нам не по семнадцать лет, есть ответственность и обязанности.

Тест провален.

Незапланированный выходной подходил к концу. Оля долго не могла уснуть. Измученная мыслями, которые не давали сомкнуть глаз, терзали сердце и душу, девушка решила провести ночь на кухне за просмотром фотографий и воспоминаний. Заварив чай с мятой, она стала перебирать в памяти события, связанные с Олегом. Ярких моментов не было. Пассивное течение. И тут всплыл разговор с друзьями, тот разговор, в котором Катя, не найдя поддержки, вещала о мертвых людях. А ведь подруга была права. Олег подтверждал ее теорию: он был мертв. Его не интересовала жизнь с ее буйством красок и возможностей, казалось, они находились на параллельных прямых – не имея возможности пересечься, отвергали наличие друг друга.

«Боже, если бы не Иннокентий Петрович, он утащил бы меня в этот склеп! Я уже стояла у входа в ожидании приглашения!» – думала Ольга.

Искать совета у друзей было невозможно, так как в последнее время каждый занимался своей жизнью. Проведение совместного досуга планировалось не ранее, чем через полгода. Полгода! Как много можно успеть за это время сделать и упустить. Нет, ждать нельзя! Больше никакой пассивности, никакого ожидания, никаких «когда-нибудь потом»! Здесь и сейчас! Живи! Живи! Оля повторяла про себя заветные слова, словно заклинание, вздрагивая, будто волшебное «живи» – разряд дефибриллятора, запускающий сердце и возвращающий к жизни. На следующий день «революционер» написала заявление на увольнение, собрала вещи и переехала к родителям.

Работу Ольга искала недолго: одно собеседование и у нее была колонка в одной из газет города. Тематикой, которую доверили Ольге, учитывая имеющийся у нее опыт работы бухгалтером, стали «финансы и кредит». Сомневающаяся и неуверенная в себе, новоиспеченный журналист нашла поддержку в редакторе Юлии – молодой, амбициозной девушке. Обедали коллеги, чаще всего, вместе. Юле импонировала эрудированность, открытость, разносторонность Оли.

– Мне кажется, Даниил испытывает к тебе симпатию! – как-то за обедом, лукаво улыбаясь, сказала Оля.