Время жить

– Семен спрашивал. Ты поле паши, а он через неделю подъедет с сеялкой и семенами.

Через неделю поле было засеяно. Перепачканный маслом и пропахший соляркой Володя с наслаждением возился с трактором. Семен помимо сеялки и семян приволок ещё и несколько ульев с пчёлами. Мол, всё равно сидишь в лесу, посматривай за мухами. И жизнь послаще будет. Договорились, что по лету и покос вместе устроят. Семену коровам сено надо. Вова почесал затылок и выдал новый прожект:

– Сёма, а ты коров пасешь?

– Больше мучаюсь, чем пасу. Сейчас пастуха не найдёшь. Выпасов толковых нет. С огородов металлические столбы и проволоку поворовали на металл, всё разгорожено. Боишься, чтобы бурёнки не устроили потраву. Достали уже пустые хлопоты.

– А ты мне их перегони. Они отсюда никуда не уйдут. Травка здесь волшебная. Один раз её попробуют – другой не захотят. Да и пасти не надо. Самопасом можно обойтись. Бычки за лето в слонов превратятся!

– А как же мне коров доить?

– Ты уж выбирай, или время, или молоко.

– Для меня сейчас важнее время.

– Ну вот и лады. Будешь раз в неделю приезжать за гостинцами.

В конце мая Семён пригнал рогатое стадо из шести голов и кобылу Чайку с конем Айсбергом. Помог сделать загон для скота, кормушки. Да завез несколько мешков зерна. И спокойная жизнь у Вовы закончилась. Зато появилась возможность ежедневно пить молоко. На лошадке он пригонял стадо. На тракторе бороздил поле. Но вся живность была на самообеспечении. Загон Вова не закрывал.

В июне друзья привезли Вове вагончик.

– Зачем он мне?

– А если гости приедут? Где ты их размещать будешь?

– Понял, жду гостей. А вообще-то мне нужны помощники.

Жизненный водоворот засасывал всё глубже и глубже.

Ближе к сбору урожая Вова понял, что сам хозяйство не вытягивает. И не по причине болезни, а из-за нехватки времени. Стал наезжать в посёлок, приглашать работников. Но жить в полевых условиях никто не соглашался. Однажды в поселке Вова случайно встретил какого-то «обдолбленного» и почти невменяемого парня – Женьку Банного. Заговорил с ним. Тот пожаловался на судьбу: родители пьющие, дом в запустении, работы нет, есть нечего. Приходится металлом промышлять, по огородам картошку воровать, да по летним кухням консервы тырить. Вова пригласил его к себе с условием, что ни пить, ни гадостью баловаться не будет. Женька согласился. А на утро, проснувшись в вагончике среди леса, сначала сильно пожалел о пьяной сделке. Но Вова пообещал, что пока придётся поработать за еду, а после продажи урожая он с Женей рассчитается сполна. За неделю жизни на свежем воздухе у работника проветрились мозги и ему стало нравиться верхом на Айсберге мотаться по лесу, возить валежник на тракторе, работать на косилке. А больше всего нравились ему летние вечера, когда дядя Вова у костерка за кружкой чая рассказывал о своих таёжных приключениях:

«Пошли мы, Женька, раз на сплав по Кеме. Это речка на северо-востоке Приморья. Добраться до неё не просто. Сначала через Уссурийск и Дальнегорск до Тернея. Пятнадцать часов на автобусах! Потом автостопом до села Малая Кема. Там находишь водилу с грузовиком и в кузове с ветерком в верховья реки! Места дикие, тайга сказочная! Мы когда приехали на поляну, думали одни будем. Нет, туристов много. Сплавляются друг за другом! У нас был надувной катамаран, а это два надувных поплавка с рамой между ними. Ну привязали мы вещички и пошли по речке вниз.

В верховьях она небольшая и неглубокая. Но течение быстрое. Постепенно набирает в себя протоки с гор и становится полноводной. Русло пробивается среди скалистых горных выступов. По берегам тайга дремучая. Хорошо, вольно! По утрам туман стоит чуть ли не до обеда. Был с нами один парень Клементий. Спортивный, крепкий. Девки по нему с ума сходили. Как сейчас говорят «крутой». И вот вышли мы на порог, кажется, он назывался Труба. Там река уходит влево и делится на 4 протоки. Основной слив идёт по левой протоке. Ну мы по ней и пошли. Зашли в скальный коридор. А он всё сужается и сужается. Катамаран почти бортами о скалы трётся. Вода несётся вниз с такой силой, словно закипает. Нас чуть ветром не сносит. И тут Клементий как заорёт: «Чалься! Стойте! Я выхожу!». Ему кричат, чтобы не дурковал. И вот уже мы на выходе из каньона. Протока стала расширяться и течение ослабевать. И тут видим, что по центру струи находится «ши́вера» – полупритопленный острый камень. Выгребать надо, иначе распорет баллон. Работать надо всем. А Климентий увидел, что вышли из скал и рядом плёс – бросил весло, прыгнул в воду и поплыл к правому берегу. Там сверху шла дорога. А бросать весло на сплаве – примета очень плохая. Мы налетели на камень, порвались, потеряли мешок с продуктами. Потом остаток дня клеились, качали и вязали катамаран. А Климентий благополучно сел на попутку и был таков – уехал домой, даже не дожидаясь нас в конце маршрута. Потом с ним никто из нас никогда не здоровался. А мы почти 3 дня ничего кроме травяного чая и грибов не ели. Я жевал кусочек вяленого мяса, которое у меня в походах всегда с собой на «черный день» в нагрудном кармане. Пожевал, пожевал, как жвачку, слюну проглотил, а кусок опять в карман до следующего перекуса. С тех пор всегда, когда ухожу в лес, беру с собой кусочек вяленого мяса».

Женя ни разу не видел ни Кемы, ни катамарана, ни порогов, но благодаря дяде Вове уже разбирался в таких понятиях, как у́лово, бочка, стоячая волна. А ещё он запомнил, если горная река на повороте ударяется в отвесный скальный берег – это прижим. У берега река дыбится, поднимается в уровне – это отбойный вал. То есть, возникает ток воды от скалы, который отталкивает от берега катамаран, затянутый в прижим. А вот если прижимной берег подмыт и в нём имеется грот или подводный «карман», то вода с поверхности уходит туда, вглубь. Возникает затягивающее течение с поверхности ко дну. Такие прижимы наиболее опасны. Их не просто обнаружить, а вырваться – сложно. Самый главный признак прижима-убийцы – отсутствие отбойного вала у берега на крутом повороте реки. Такие прижимы надо обходить.

Эх, Жене тоже хотелось сесть в лодку и пройтись по горной речке! Но приходилось заготавливать дрова, косить сено, готовить пищу, стираться, смотреть за коровами, работать на полях… Даже домой съездить было некогда. Но зато он научился доить, ухаживать за пчёлами, управляться с трактором, ездить верхом на лошади.

Наступила осень. Пшеницу продали на корню. Покупатели сами пригнали комбайн и машины. Часть зерна вывезли, часть оставили Вове. И Женя получил зарплату. Но уезжать не стал. Ведь впереди была обещанная дядей Вовой зимняя охота!

Лето 2013 года

С раннего утра распогодилось. Галина накормила мужиков сытным завтраком. А их у неё было двое – муж и его помощник Глеб. Жаль, что работники менялись часто. Первый, как рассказывал Вова, продержался год. А когда появились деньги, уехал в посёлок и ушел в запой. Вова приезжал, приглашал снова на работу, но тот наотрез отказывался. Оно и понятно. Парень молодой. Ему с девчонками интереснее, чем с коровами. Теперешнего работника нашла Галя. Она бросила кличь среди выпускников коррекционной школы и один откликнулся поработать. Молодой, непьющий. Но его надо всему учить. А в горячую пору лишняя пара рук на вес золота.

Галина с тревогой посматривала на мужа. Статный и сильный, с идеальным торсом раньше, он становился другим. Опустились плечи, согнулась спина. Седина не выделалась в буйных русых волосах, но виски побелели. Очень часто он выглядел грустным. Летом начал жаловаться на какую-то слабость: всё приходится делать через силу, не может выспаться, набраться энергии. Уже с утра муж мог быть вялым, раздраженным. Он списывал всё на сильную жару. Но Галина понимала, что причина в чем-то другом.

Галя взяла алюминиевую кружку, чтобы налить мужу чая, и вспомнила, что, когда первый раз приехала к Вове, именно с этой кружки он угощал её душистым чаем. Тогда она тогда просто «офигевала» от его быта и нравов:

–Вова, почему ты не пользуешься пеной для бритья и дезодорантом?

– Нельзя, запахи плохие, пчелки покусают.

– А почему вместо нормального мыла моешься страшным хозяйственным?

– Так, чтоб зверь на охоте не учуял.

– А где хлеба взять?

– Щас, испеку.

– А молока?

– Поймаем коровку, загоним, подоим.

Да и сейчас все не сильно изменилось. Пожрать хочешь – дрова наруби, постирать – воды наноси, печку натопи, нагрей и со стиральной доской «почухайся».

Но с тем временем не сравнить! Она научилась всему, чтобы можно было выжить в лесных условиях. Научилась у Вовы. Галина улыбнулась. Всё же самые яркие впечатления от жизни она испытала рядом с этим человеком. Да, он постарел, стал порой невыносимым, но любить она его меньше не стала.

Вова попил чаю, поблагодарил жену и посетовал на нехватку времени. Сообщил, что пока сухо – поедет обрабатывать поле. Галину и работника оставляет на хозяйстве.

К обеду из кабины трактора Вова увидел над дорогой столб пыли. Что за гости пожаловали? Из «Нивы» вылез инспектор по наркомании Елизаров Николай.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, Коля, что так официально.

– Я по заявлению. Жалоба от пограничников поступила. На вашей земле находится участок с коноплёй. Почему не уничтожаете?

– Конкретно, где видели коноплю?

– Вот схема произрастания. Это же ваши угодья?

– Да, но там нет полей. Там лес!

– Земля ваша?

– Моя…

– Если за неделю не уничтожите посев, будете привлечены для начала к административной ответственности.

– Понял.

– Не хорошо, Володя, получается. Тут про вас всякое рассказывают. В поселке появилось много химки. Не дай бог узнаю, что это вы её сбываете – точно срок получите!

Вова всё бросил и поехал в указанное инспектором место. На неприметной опушке дубового леса в самом начале Карантинки заметил буйную темно-зеленую растительность. Подошел и ахнул – точно, целый огород конопли! На толстых граненых стеблях высотой с человеческий рост развешивались пальцеобразные листья с зубчатыми краями. На верхушках сформировались соцветия. Других растений не было. Значит, огород специально пропалывали. И урожай уже готов к сбору. Видимо, Пародива ничего не понял. Жаль. Вова залез в трактор, опустил культиватор и стал перемешивать жирную коноплю с грунтом, мысленно посылая проклятия: «Будешь землю жрать, а не травку готовить! Не пойдёт у тебя здесь бизнес. А я тебя предупреждал…».

Пусть землица отдохнёт под черным паром. На следующий год надо будет засеять этот огородик кукурузой и посадить тыкву. Понятно, что Пародива ответит. Но волков бояться – в лес не ходить!

Вечером за ужином делились впечатлениями от прожитого дня. Галина рассказала, что договорилась насчёт запчастей в долг. Вова пожаловался на сильную усталость и поведал о перепаханном наркоманском «пятаке». А Глеб рассказал, что наткнулся у перевала на дуб с огромным гнездом, каких он никогда в жизни не встречал. Вова сильно заинтересовался и не скрывая тревоги стал расспрашивать Глеба об увиденном. Оказалось, что работник нашел гнездо в районе перевала в падь Сысоева, когда поехал на лошади собирать коров. Оно было построено из хаотично наваленных друг на друга тонкие веток дуба у его верхушки.

– Глеб, а листья на них были? – спросил он парня.

– Кажется, нет. Голые ветки, как в гнезде у сороки.

– У сороки веточки маленькие, а там?

– Там целые палки!

– Похоже, к нам гималайский мишка пожаловал. Давно его здесь не было. Они живут севернее. А в этом году поближе к лимоннику подбираются.

– А зачем ему дубки ломать?

– А он питается молодыми дубовыми побегами. Ветку объест – и под зад, чтобы удобнее сиделось. Потом другую. Так и получается гнездо. Он в нём может потом и поспать, если никто не спугнёт. Главное, чтобы он на нашу пасеку не вышел. Надо будет по утрам шуметь – повешу железяку, будем по ней трубой бить. Миша побоится подходить.

– А на людей он нападает?

– Сам медведь нет, а если нарвёшься на самку с медвежатами – может и шугануть.

– Он бродит днём или ночью? – спросила Галина.

– Ночью он спит, а вот просыпается рано. Бродит часов до четырех дня, питается побегами, ягодой, желудями, орехами. Может насекомых зажевать, у бурундука запасы распотрошить. А любимое его блюдо – сладкий мёд. Если найдёт пасеку, обязательно набедокурит.

– А как же наши коровки и лошадки?

– Слишком большая для него добыча.

– Страшновато как-то…

– Не боись, женщина! Я завтра по утру на разведку сбегаю. Посмотрю, что да как, может и шугану косолапого.

Галина подумала, что теперь у неё помимо всего прочего появится ещё одна обязанность – стучать трубой по железяке. Вспомнила, как однажды посадили они поле картошки. И вот, когда до уборки осталось совсем немного времени, повадился секач картошку подворовывать. Перепахивал за день не одну сотку огорода. Отъелся на картошке до невероятных размеров. Зимой Вова его вычислил и завалил. Разделывать в лесу не стал. Пришел за трактором. Галю взял с собой, чтобы подсобила. Когда она увидела огромную тушу в темной шерсти, не поверила, что кабаны бывают такими.

А сейчас её беспокоили другие звери, облюбовавшие их землю. Скоро они приедут и вместо жирной конопли найдут свежую пахоту… Труба и железяка их не отпугнут.

Рано утром Вова решил посмотреть на медвежье гнездовье. Важно было знать, один ли это медведь, или семейка. Если это медведица с медвежатами – Галине надо быть поосторожней. Одной в лес за коровами не ходить.

Сопки терялись за белесой пеленой тумана. Будет обильная роса. Вова надел брезентовую робу – всё меньше мокнуть. Кинул за плечи рюкзак с ножом и зажигалкой. Вдруг наткнётся на грибы, так будет чем резать и во что собирать. А днём будет чем костерок разжечь, чтобы просушится. Ружье брать не стал. Ему и так тяжело из-за слабости. Да и до сезона охоты ещё далеко. Не хватало, чтобы на него подумали, что он на медведя пошел! Собрался и потопал по утреннему сумраку к перевалу.

Рано пошел, чтобы лучше прослушать лес и осмотреться. Сначала добрался до ручья и стал подниматься по нему вверх. По руслу леспедеции меньше. А она так росу притягивает, что по ней пройтись всё равно что в речку нырнуть. Одна беда – утром мошки много, ртом дышать невозможно – давишься. В глаза лезет, набивается в волосы. Вова достал из кармана припасенный на этот случай кусок марли, накинул на голову, а поверх натянул кепку. Стало легче. А как солнце взойдёт – мошки не будет. Овод налетит, но это не так страшно.

На мокрой земле и песчаных наносах хорошо были видны следы живности. Чаще встречались отпечатки копыт косули. Местами – кабаньи грязевые ванны-лежанки. В жаркую погоду хрюшки в них остывают. У них нет потовых желез, поэтому только так и остаётся регулировать температуру тела. Вова стал подниматься в гору. Что-то ослабел он за последнее время. Если раньше на такую сопочку взбегал, то теперь приходилось останавливаться на передых. К вершине туман становился гуще. Крутой подъем местами переходил в горизонтальные опушки, буйно поросшие разнотравьем. Между деревьями отвисали сказочные паутинные кружева с налипшими хрустальными капельками росы. Идти было легче по нахоженным кабаньим тропам. Они хоть и петляли, но не надо прорываться через заросли переплетенных трав. Вершина хребта была покатой, местами переходившая в плато. На таких участках встречались небольшие «баклушки» – впадинки, наполненные водой и поросшие осокой.

У одной из них в грязи Вова наконец-то увидел медвежьи следы – отпечатки пятки, плоской ступни и когтистых пальцев. Медведь небольшой. Шел в глубь тайги в сторону голубичника в направлении от участка. Похоже, что зверь – одиночка. Других следов не было. Это хорошо. Вова стал тропить – выискивал оставленные зверем следы и шел по ним. Впереди на зеленом дубке увидел гнездо. На высоте четырех-пяти метров над землей в месте разветвления ствола были навалены сломленные с верхушки ветки. Тут косолапый трапезничал. Дубок изрядно поцарапан когтями. На земле вокруг «доедь» – остатки листьев, веточек, упавших во время пиршества. Ветки на гнезде ещё свежие. Гнездо пустое. Мог бы ещё понежиться. А что же спугнуло косолапого? Бежал прочь, аж кусты подминал. Стоп! Вова увидел отпечаток обуви. Размер примерно тридцать девять – сорок. Без каблука, выдавленности глубокие – такой след оставляют кроссовки. Неужели браконьер позарился на белогрудого?

Вова пошел дальше. Удивительно, но чем глубже он заходил в лес, тем более натоптанной становилась тропа под его ногами. Если бы он раньше здесь не был, подумал бы, что скоро будет дорога или село. Но впереди было «бескрайнее море тайги». Тропа явно была набита человеком. Помимо отпечатков обуви попалась пустая пачка из-под сигарет. Странно. Охотник в лесу курить не станет. И ходить туда-сюда по одному месту не будет. Медведь Вову перестал интересовать. Ему надо было разгадать возникшую головоломку.

К основной тропе, которая шла по хребту, подходили тропки поменьше. И она, как река, вбирая в себя эти притоки, становилась более обжитой, нахоженной. Вела не к людям, не в поселок, а в таёжную глушь! Вова шел, а в груди зрело ощущение опасности. Утренний туман скрадывал шорохи от его шагов, но и не давал толком осмотреться. Тропа вела вверх сопки, где туман только сгущался. Вова решил, что пройдёт ещё немного, на вершине отдышится и осмотрится, насколько позволит видимость. Может это пограничники устроили новый дозор? Хоть бы не напороться на наряд. А то собака может порвать. Он в мокрой робе и под марлей запросто за нарушителя сойдёт. Подъем заканчивался. Вова вышел на пологую вершину. И замер. Большая поляна посреди дубового леса была устлана широким брезентовым полотном длиною метров двадцать. Таким накрывают железнодорожные вагоны. Под брезентом толстый слой травы. Точнее листьев конопли! Справа от поляны стоял штабель из белых и синих пластиковых двадцатилитровых канистр с растворителем. Рядом небольшая горка темно-зелёных растительных «вторяков». В глубине поляны виднелись очертания выцветшей брезентовой палатки с наваленной вокруг утварью. Рядом с ней на дубке висел кусок рельса.

«Вот это да!» – ахнул Вова. Он даже представить себе не мог, что коноплю можно заготавливать в таких объемах! Тут её не меньше тонны! И она уже пожухшая, подсушенная. Видимо, на ночь накрывают брезентом, чтобы не отсыревала. А днём раскрывают. На вершине солнышко светит и всегда дует. Сушилка идеальная. Рельса на дубе – как сигнальная рында. А такое количество растворителя нужно только для одного – химку варить. Вот это аптека! Место рядом с границей, глухое. Ни для грибников, ни для охотников непривлекательное. Что там тот «пятак», который Вова перепахал! Капля в море. Значит, бизнес всё же состоялся. И похоже, что заправляет всем Парадива младший. Но один бы он столько не собрал. Значит, тут целый отряд. Плохо дело. Надо как-то выбираться, пока не заметили. Вова стал медленно шаг за шагом отступать назад, внимательно следя за палаткой. И тут под ногой хрустнула сухая ветка. Залаяла собака. В палатке послышалось какое-то шевеленье. Выскочил пес размером с волка и полетел на Вову. Бежать было поздно. Следом за псом появился перепуганный парень. В руках у него был обрез.

– Стой! – закричал он, целясь Вове в грудь.

– Погоди, погоди! Уйми собаку. Не боись. Все нормально.

– Ты кто такой?

– Я – Володя. Живу, неподалёку, в Карантинке.

– А здесь как оказался?

– Медведя тропил.

– Медведя? Без ружья?

– Посмотреть надо было: он один или это мамка с медвежатами. Пасека у меня. Порушат всё. Опусти, парень, ствол. Опусти от греха подальше.

– Не, дядя. У меня инструкция – никого не впускать и никого не выпускать.

– Какие инструкции в тайге? Ты о чём?

– Давай договоримся по-хорошему. Я тебе руки в скотч, и ты тихонечко ждёшь моего начальства. Оно твою судьбу и будет решать.

– А если я не соглашусь?

– Тогда сразу бери вон ту лопату и копай себе окопчик. Я тебя уговаривать не буду. Сначала всыплю из ствола, потом присыплю землицей.

– Понял…

– Вставай к дубку спиной, руки назад.

Вова повиновался. Парень, не опуская обреза, выдернул шнурок из кроссовки и связал Вовины руки за стволом дерева. Капканчик захлопнулся. Бывалый охотник угодил в ловушку. Парень, оставив собаку сторожить, сходил за широким скотчем, дополнительно перемотал запястья. Попросил Вову сесть на землю и примотал тело на уровне груди вместе с рюкзаком к стволу дерева. Затем замотал липкой лентой голеностопы и ушел в палатку досыпать.

Солнце всходило огромным красным глазом, сгоняя туман с хребта в распадки и зарождая лёгкий ветерок. Зашумела листва на деревьях. Вова лихорадочно соображал, как быть дальше. Похоже, что парень ещё поваляется в палатке. Собака, немного порычав на незваного гостя, пошла парню под бок. Значит, она привыкла к тому, что здесь бывает много разного люда. А теперь можно попробовать разорвать скотч. Сейчас не будет слышно шуршания. Вова провернул запястья в противоположных направлениях, чтобы натянуть скотч и попытаться разорвать его. Но широкая пластиковая лента скатывалась в жгут, который скорее перережет кожу и мышцы, чем разорвётся. Можно попробовать перетереть его о неровности ствола дуба. Вова стал двигать руками вверх-вниз, растирая кожу запястий и стремясь порвать скотч. Но дубок был молодой с гладкой корой, совершенно не опасный для скотча, под которым был ещё и шнурок.

Пригрело. Вскоре из палатки вылезли парень и безучастный пес. Они «пометили» одно и то же дерево. Парень стал сворачивать брезент, открывая коноплю для просушки. Затем разжег костер и начал готовить еду. Пес улёгся на пригорке и наблюдал за движениями хозяина, готовый подбежать, как только запахнет съедобным. Вова отметил, что сторож поставил на огонь большой котелок. Значит, к завтраку пожалует много народу. И точно, часам к девяти со стороны поселка по пади Сысоевой стало разноситься тарахтение какого-то трактора. Похоже маленького – китайского производства. Он шел неспешно, периодически завывая от подгазовки на подъемах. Значит, нарки пробили в лесу дорогу к хребту со стороны Сысоевой пади. Поэтому Вова со своего участка никакого движения не замечал. Их разделял перевал. Чуть позже он услышал бодрый рев быстро приближающегося кроссовика. Начальство, видимо, приедет первым.

Техника остановилась ниже палатки. Вова не видел подъехавших, только слышал их шумные голоса, среди которых узнал виноватый голос парня и злой Пародива. Потом к нему подошел сторож с мешком в руках, который натянул на голову пленнику. Вова решил, что это добрый знак, и у него пока есть возможность остаться в живых. В мешке было удобно тем, что мошка не донимала и солнце не пекло. Но дышать было трудно.

По приближающемуся хрусту веток Вова понял, что к нему подходят. Голос Пародива он узнал сразу.

– Дядя Вова, дядя Вова, как ты здесь такой скучный нарисовался?

– Случай, Ваня, случай.

– Что за телегу гонишь? Про твоё куку слышал, но чтобы пятак с конопой запахать! Ты что, отморозок?

– Пришлось, я же обещал.