Не тот муж

— Современная молодежь, никакого уважения к спасителям! — только посетовал он перед собой.

Я уже раскрыла рот, чтобы сказать ему, что его никто и ни о чем не просил, но тут же закрыла его. Я ведь так часто думала-грустила о том, что как же жаль, что ушли в прошлое хорошие манеры, мужчины с благородными порывами и дамы от одной улыбки которых теряли голову кавалеры всех королевств вместе взятых. А теперь своим поведением я рискую испортить, быть может, главное воспоминание всей моей жизни.

— Вы сказали, что поможете мне привести себя в порядок, — заметила я, закутавшись в дивно пахнущий пиджак.

Автомобиль, к которому подошел мой спаситель, был под стать ему самому — такой же огромный, как его владелец. Взгляда мельком хватило, чтобы оценить его агрессивный дизайн, а потом оказаться в салоне цвета шоколада. Банальное сравнение, но другой ассоциации у меня не нашлось.

— Все именно так, но только я не врач, юная леди, — сказал он, едва удостоив меня насмешливым взглядом, и обратился к водителю. — Дэн, отвези нас в клинику, надо, чтобы врачи осмотрели ее.

Я офигела от услышанного, но куда больше удивилась тому, что кроме нас в авто был водитель. Не успела назвать себя тупицей, как поняла, что удивилась дважды, а то и трижды. Мужчина говорил по-французски.

— В этой дыре ведь есть приличные лекари? — сказал он, поморщившись, а потом обратил внимание на меня.

Я смотрела на него во все глаза. Понимаю, что выглядела как форменная дурочка. Ну подумаешь — он говорит на французском! Если бы на латыни — другое дело. Но ничего не могла поделать со своим выражением лица.

Глава 3

Глава 3

— Можно просто отвезти меня в поликлинику, — предложила я, обуреваемая двойственными чувствами. — В приемный покой или в травму.

С одной стороны я все еще пребывала в шоковом состоянии, а с другой обиделась на «дыру», хотя, часто также называла городок, в котором довелось родиться.

— О, нет! Я слишком стар для стояния в очередях, — ответил неизвестный, блеснув в мою сторону светлыми глазами. — И слишком молод для общения с престарелой частью населения!

Он улыбался ими, а я вдруг смутилась его обаянию и сделала попытку слезть с его колен. Но тот сам не то почувствовав что-то, не то опомнившись, отсадил меня на просторное сидение рядом.

— Пока мы едем, может моя прекрасная амазонка расскажет мне, что ей не понравилось в моем автомобиле?

Я удивилась этому вопросу, потому что в этом человеке было прекрасно все — цвет глаз, правильные черты лица, запах одеколона, одежда и авто, в котором он перемещался. Я совсем не думала об его машине!

— С чего вы взяли что не понравилось? — спросила я, зардевшись тонкому комплименту.

— Ты поморщилась, — заметил он, не переставая скользить по мне взглядом. — Я не мог не заметить этого.

Благородный, красивый, успешный, а теперь еще и это — внимательный. Где именно заканчиваются его достоинства и начинаются недостатки?!

— Цвет салона, — поспешно ответила я, словно это могло остановить его интерес. — Я сравнила его с шоколадом, а это настолько избитое клише, что просто стыдно.

Он улыбнулся, приподняв уголки губ. Но ему было не обязательно делать это — его глаза совершенно замечательно передавали эту эмоцию.

— Любишь быть оригинальной? — продолжил спрашивать этот великолепный мужчина, словно это действительно было важно для него.

— Вы спросили меня об этом, — уточнила я с нажимом, почувствовав в его словах угрозу. — Я просто не люблю быть посредственной, хотя бы в своей голове.

Незнакомец кивнул, а еще раз взглянула на свои руки, покрытые красными линиями от прикоснувшегося к ним ивового прута. Они выглядели ужасно, но не страшно. Все пройдет через день, а то и раньше!

— Можно было назвать салон каштановым?

Я привыкла, что с мнением детей, как и с мыслями, высказанными в слух, мало считаются. А я была ребенком, которому исполнится восемнадцать только в следующем году.

— Это не каштан, — возразила я, вновь обратив внимание на обивку.

Я провела по ней пальцами и вновь обратила внимание на странного знакомца с растрепавшимися светлыми волосами.

— Что же это значит быть посредственной для тебя?

— Мыслить общепринятыми категориями, — ответила я, а сама поправила футболку, когда он остановил взгляд, где-то в середине моей груди.

А потом и вовсе запахнулась в чужой пиджак. У этой дурацкой ситуации должны были быть свои плюсы. Пусть даже это одежда с чужого плеча!

— Хм, — продолжил мой собеседник и спаситель в одном лице. — Тогда медвежий[1]?

Он вновь улыбнулся, но теперь не смешливо, как перед этим, а так что потеплело на душе.

— Нет, этот красивый, а медвежий — он бурый и грязный.

Это было удовольствием говорить с кем-то на языке, которому меня научила мама. Отец пока она была жива смеялся тому, что у него под боком зреет «клуб» со своим тайным языком, но сам не знал ни одного, кроме матерного или технического, уточняя, что на работе они сливаются в один. Потом же нам двоим стало не до веселья.

— Дыра перестает быть дырой с каждой новой секундой, — проговорил мужчина, кося взглядом в мою сторону. — Слышишь, Дэн?

Водитель не ответил, а я, закусив губу отвернулась.

— Фехтующие во дворах дети, говорящие на французском — это что-то запредельное для моего понимания этой страны!

Я продолжала смотреть на пробегающий знакомый пейзаж и старалась никак не реагировать на эту провокацию. Хвастаться и говорить, что я ого-го-го?! Я не собиралась. Достаточно того, что он заметил этот мой взгляд. Наверняка, с разинутым ртом!

— Мы не познакомились, — вновь подал голос «француз». — Как тебя зовут, девочка?

— Мужчины представляются первыми, — заметила я серьезно и, если честно, из чистого упрямства, а не для того, чтобы еще больше подчеркнуть свою исключительность.

Мне было неспокойно рядом с ним. В голову не лезли гадкие мысли о чем-то грязном пошлом, преступном и мерзком. Просто он рушил мой мир, оказавшись совсем другим взрослым. Он вел себя так, как я и не мечтала — он считался со мной.

Вот.

А я не знала, как вести себя с этой мечтой, потому что думала встретиться с ней через пару лет, когда стану раскрасавицей.

— Что? — переспросил он, приподняв бровь.

В глазах его голубых глазах пробежало выражение недоумения, а потом рассыпалась дюжина светлых искр улыбки. Он смеялся и делал это так, что это невольно притягивало взгляд, запрокинув голову, представив взору гладко выбритую шею и заполняя своим смехом салон автомобиля. Его смех заполнил салон, и я не смогла не улыбнуться, заразившись этим весельем.

— Извини, что-то я и в самом деле забылся, — произнес он наконец, кашлянув напоследок. — Меня зовут Николас.

Мимика его лица тоже поразила меня. Он не кривлялся. Нет-нет! Она была выразительной, а в купе с передающими эмоциями глазами просто непередаваемой.

— Артемида, — откликнулась я, но не нехотя, вытащила руку и пожала протянутую мне ладонь.

Назови он сокращенный вариант своего имени, то и я сделала также. Потому что…

— У тебя красивое имя, под стать тебе самой.

— Спасибо.

Я кивнула и даже успела отвернуться к окну, чтобы только он не увидел и не прочел в моих глазах выражение разочарования. Он лгал мне, а я не любила этого. Это он был, как бог — красив, умен, обаятелен, воспитан, а я была просто Идой, знающей кое-что.

— Что-то случилось, Артемида? Я обидел тебя?

— Приехали! — наконец подал голос шофер, избавив меня от необходимости отвечать. — Google и навигатор говорят, что это лучшая клиника этого города.

Передо мной открыли дверь, а потом сняли с сидения и поставили на землю.

— Ты дрожишь, — произнес Николас, заслоняя меня от людей. — Боишься врачей?

— Чуть-чуть, — призналась я, а потом решила была не была и надо попробовать еще раз. — Просто не представляю, как мы появимся там вместе.

Этот Николас удивлял меня, а я похоже его. Он вновь выгнул красиво очерченную русую бровь.

— Представляете, мы вместе заходим, — начала объяснять я. — Я все такая побитая и вы…

Я бы, конечно, не пошла после такого, а свинтила за угол.

— Переживаешь за то, что подумают о тебе? — продолжил вопрошать он вместо того, чтобы сказать «пошли!»

— Скорее я думаю о вас, — произнесла я, а потом очень быстро добавила. — Это же пустяк и все очень быстро заживет.

Все-таки, мне повезло встретить удивительного человека, который в первую очередь думал о ком-то еще кроме себя. Папа не в счет. У него был существенный «недостаток», который мешал и ему, и мне быть непредвзятыми — он был моим родителем.

— Пойдем, благородная душа, — улыбнулся этот Николас, а потом пропустил меня перед собой. — С людскими домыслами я разберусь самостоятельно.

Я вздохнула и даже сжала зубы, заставив себя пройти в клинику в которой до этого не была ни разу. Внутри она выглядела, как офис «Apple» в Кремниевой долине. Все чистое, светлое, новое, блестит и даже переливается на падающем из окон свету. Я же чувствовала себя престранно — подобранной собакой, которую решили приютить, но перед этим привели на обязательный осмотр.

— Проходите, пожалуйста, — произнесла медсестра-администратор с неисчезающей с ее лица сияющей улыбкой. — Сейчас подойдет доктор.

Я не сдержалась и хмыкнула, прекрасно понимая почему так старается девушка. Этот Николас не был просто красивым мужчиной. Одного взгляда на него или его тачку было достаточно, чтобы понять, что он еще и богат. Не каждый может позволить себе разъезжать на «хамере» и уж тем более иметь личного шофера.

— Хотите выпить чего-нибудь? — засуетилась девушка. — Чай, кофе, минеральной воды, сок?

— Мария? — вдруг позвал девушку Николас. — Вы не могли бы уделить время девочке?

Мне совсем не показалось, что в голосе этого Николаса прозвучали уже знакомые недовольные интонации. Они заставили Марию испугаться. Как жаль, что я не увидела выражение его глаз. Хотелось бы запомнить его и когда-нибудь описать в книге.

— Это она пациент, а со мной как вы могли заметить всё в полном порядке, — сказал он и улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

Я подавилась смешком, поймала взгляд Николаса и приняла выражение полной невозмутимости.

— Хорошо, — часто-часто закивала Мария, обратив внимание на меня. — Доктор Павлов сейчас подойдет, но пока давай измерим тебе температуру.

Доктор Павлов… Не зря я почувствовала себя собакой. Меня осмотрели так тщательно, словно главной моей проблемой были не царапины, а что-то еще. Я заподозрила неладное, когда меня завели в кабинет гинеколога.

— Вы с ума сошли? — возмутилась я и так громко, что кажется вызвала эхо во всем здании. — Мне надо было сделать что-то с царапинами, а не…

— Ида, мы должны сделать это!.. — начал Арсений Викторович, воровато оглянувшись по сторонам. — Ты ведь сама сказала, что он тебе не отец!

— Поэтому вы решили, что я его выгораживаю и пытаюсь свалить вину на кого-то другого?

Я рванула к двери, столкнулась в ней со смутно знакомой женщиной, поднырнула под ее рукой и выскочила в коридор, запоздало вспомнив о пиджаке. Но махнула рукой. Уверена, что у Николаса этих тряпок… Но если это не так, то ничто не мешает ему вернуться.

— Арте…

Я распахнула дверь на улицу, сделала вдох полной грудью и, оглядевшись по сторонам рванула в сторону. Внутри меня танцевал «леприкон», выдавая то обиду, то возмущение, то чувство вины, то веселый кураж.

— Куда?!

Я взбрыкнула и чуть было не взвыла от обиды, не добежав до перекрестка.

— Артемида?! Прекрати брыкаться и объясни что случилось!

— Поставьте меня на ноги! — потребовала я, прижатая к знакомой груди. — Пожалуйста.

Как только Николас сделал это. Я повернулась к нему и, отдернув футболку, сообщила:

— Я туда не вернусь!

— Что случилось?

Я вздохнула, посмотрев в сторону, а потом вновь на него.

— Как я и предупреждала — они решили, что вы сделали что-то со мной и повели в смотровой в кабинет.

Не думала, что можно из одного состояния недовольства так красочно перетечь в другое. Но этот Николас показал мне что возможно все. Кажется, что он превратился в камень со скользящими в нем искрами. Потом он вновь отпустил взгляд на меня и сказал:

— Давай вернемся? — предложил он и так, что я всей кожей ощутила зародившуюся в нем месть. — Обещаю, что теперь все будет по-другому.

Я подумала, что надо бы сделать еще одну попытку сбежать, потому что царапины не стоили того, но мне стало любопытно, как он сделает это и как именно станут вести себя люди в халатах.

— Дэн, присмотри за ней, пожалуйста, — сказал этот чудак, оставив меня возле автомобиля, а сам пошел обратно в клинику.

Несмотря на разочарование о того, что я не вижу этого шоу, я проследила за ним взглядом, а затем повернулась к шоферу, подпирающего спиной дверь автомобиля.

— Кажется, он собрался разнести там всё, — сказала я, надеясь, что тот последует за ним. — Да?

Дядька со шрамом на пол лица ничего не ответил мне, но взгляда от прозрачных дверей клиники предпочел не отрывать.

* * *

[1] Медвежий цвет (он же медвежьего ушка) — темно-каштановый оттенок коричневого.

Глава 4