Не тот муж

Глава 4

— Поехали в аэропорт! — скомандовал Николас, выйдя из недр клиники.

Он оттер руку, предложенным шофером платком и отшвырнул кусок ткани в сторону.

— Хорошо, — безропотно согласился этот Дэн, а я пришла в ужас.

За прозрачными дверьми забегали люди. Я подумала, что после учиненного этим парнем грохотом обязательно должна появиться полиция, но этого пока не произошло. Впрочем, меня волновало другое — аэропорт.

— Это всего лишь царапины! — вновь повторила я, не веря, что это все происходит со мной. — Не считаете, что это чересчур?

— Нет, — ответил он мне, вытер руки выуженным из петлицы платком, а потом открыл дверь передо мной. — Если я сказал, что приведу тебя в порядок, значит так оно и будет.

Он открыл передо мной дверь авто и поддержал за локоть, помогая усесться на сидении.

— Вам, конечно, виднее! — ответила я, раздраженно дернув плечиком. — Но теперь вы пугаете меня.

Желание помочь мне отдавало изрядной долей маниакальности.

— Наконец-то, босс, — сказал Дэн на переднем сидении. — Ты напугал эту девочку.

Но несмотря на возмущение мне было жутко любопытно, чем закончится эта странная история.

— Тебе надо позвонить родителям, — сказал мужчина, задержав взгляд на мне какую-то долю мгновения. — Сколько тебе лет, Артемида?

Я, прежде чем ответить ему, покраснела и даже задохнулась, открыв рот. Ему успели что-то сказать в этой лаборатории для собак.

— Семнадцать. А какое это имеет значение?

— Никакого, — проговорил «босс» с некоторой заминкой. — Просто решил убедиться, что эскулап сказал правду.

— О! — выдавила я, а потом поинтересовалась. — А зачем вы возвращались туда?

Не то, чтобы мне очень хотелось знать подробности — кого он приложил и обо что, что именно уронил или разбил, покидая недра заведения, я хотела привести его в чувство. Чтобы он подумал о том, что сделал и пришел в себя. Но этого не произошло. Все случившееся было самой разумеющейся вещью для него.

— Чтобы прояснить кое-что, — ответил этот Николас, а по глазам стало понятно, что врет.

Я приподняла уголок губ и даже покачала головой, совсем как мама, когда слушала рассказы отца о приключениях на заводе. Этот Николас все-таки сумасшедший.

— Не проще ли было уехать и…

— Нет, Ида, некоторым людям надо вправлять мозги на место, чтобы они переставали смотреть на мир своим извращенным сознанием.

Шофер вновь подал голос, очень выразительно хмыкнув, а его хозяин вновь бросил в его сторону очень строгий взгляд.

— Давайте вы просто отвезете меня домой? — вдруг попросила я. — Я намажусь зеленкой, спасателем и мазью против синяков, а завтра все будет окей.

Николас, играющий в гляделки с дядькой со шрамом, вновь обратил внимание на меня и покачал головой.

— Рубец на щеке останется, — вздохнул он, а потом потянулся к подлокотнику, открыл тайный отсек и извлек из него смартфон с узнаваемым логотипом фруктового огрызка.

— Позвони родителям!

— Может я сразу в полицию позвоню? — спросила я, приняв увесистый гаджет. — Вы как себе это представляете?

После такого нормальные люди ставят на уши весь город, а не успокаиваются и думают, что все будет хорошо. Мой папа именно такой. Он даже хуже.

— Просто предупреди, чтобы тебя не искали.

Я вернула смартфон, потянувшись и положив его сидение.

— Просто верните меня на тот пустырь до семи вечера, а еще лучше остановите на повороте, и я доберусь самостоятельно.

Этот Николас задержал взгляд на мне, а потом переместил его мне за спину. Я и не думала смущаться и мямлить «как скажете, дяденька». Что он в самом деле устроил?

— Поехали, Дэн, нечего так смотреть на меня.

Слава Богу мы не поехали ни в какой аэропорт. Дэн отвез нас в Москву, в какую-то клинику, спрятавшуюся в одном из дворов Златоглавой. Снаружи она не выдерживала никакой критики — про такие обычно рассказывают ужасы в новостях, но внутри все оказалось очень даже прилично. Персонал выслушал Николаса, а потом увел меня в процедурный кабинет. Раны мои обработали. Те, что не кровоточили просто смазали какой-то вкусно пахнущей мазью, а вот с теми которые уже покрылись корочкой, пришлось повозиться. Они сначала наложили маску с каким-то раствором, а потом сняли, очистили от остатков средства и навели мощную лупу.

— Твой папа скорее всего перенервничал, но задеты лишь верхние слои кожи. Здесь не требуется вмешательства эстетической хирургии.

Я выдохнула, но вовсе не потому, что беспокоилась, что у меня останутся шрамы, как у парня из фильма, а потому что переживаю за реакцию француза. Он говорит на русском без акцента, но я все равно нарекла его так.

— Организм молодой и справится со всем самостоятельно.

— Но вы, пожалуйста, сделайте что-нибудь, чтобы уже сейчас все выглядело хорошо, иначе…

Запнувшись, я бросила красноречивый взгляд в сторону двери, внутренне поежившись от предвкушения дороги. Меня немного укачало в пути. Только признаться в морской болезни, как и в абсолютно пустом желудке я не собиралась. Но второй такой поездки я не выдержу.

— Мы поедем в другой центр.

— Хорошо, — улыбнулся врач, вновь надев маску. — У нас есть программа для молодой кожи.

— К вам приходят не только взрослые женщины?

Женщина в маске улыбнулась мне одними глазами, услышав и поняв мое изумление.

— К нам приводят мамы своих дочерей. Так что не переживай, все будет в полном порядке. Ничего агрессивного и сложного.

— Я переживаю не за себя, а за мир в целом, — ответила я с трудом представляя себя здесь со своей мамой.

Она всегда мне говорила, что я самая красивая.

— Не всем повезло с генами, как тебе.

— Да-да, — ответила я с убийственной вежливостью.

Пока я лежала на кушетке, впитывая в себя всякие разные крема и маски, успела поболтать с врачом и поняла почему эти центры красоты так манят дамочек всех возрастов. Здесь можно было поправить внешний вид, но и наболтаться всласть, узнать последние новости и сплетни из светской тусовки. То есть убить трех зайцев сразу.

— Ну вот и всё, — выпалила я с преувеличенной бодростью оказавшись в просторном холле. — Я готова ехать домой.

Почему преувеличенно? Просто я успела задремать. То, что было интересно женщинам постарше пока мало интересовало меня. Я больше думала о том, как вернусь домой и о том, что скажу папе. А еще о том, как избавлюсь от этого приятного запаха, потому что в нашем доме даже самое дорогое мыло и то не пахло так вкусно.

— Хорошо, Ида, — сказал этот Николас, тщательно осмотрев мое лицо и плечи. — Поехали.

Он еще задержался в клинике пока я размещалась в автомобиле, а когда вышел, то вручил мне увесистый пакет с фирменным логотипом клиники.

— Это тебе, — на лице мужчины вдруг промелькнуло смущение. — Будешь пользоваться пока все не пройдет окончательно.

Его эмоция отчего-то рассмешила меня — было очень странно видеть нечто такое на лице взрослого и очень уверенного в себе мужчины.

— Спасибо, — поблагодарила я, разместив пакет на сидении рядом. — Теперь вы отвезете меня домой?

— Может я накормлю тебя напоследок? — спросил мужчина, услышав мое бурчание в животе.

Я страшно покраснела уже в который раз, но все же покачала головой.

— Дома поем, — ответила я, а потом добавила. — Вы же не виноваты в том, что произошло со мной, почему так заботитесь обо мне?

— Потому что, — начал Николас, явно не ожидав моего вопроса. — Потому что…

Я приподняла брови, но на самом деле понимала его. Просто это было очередной попыткой вернуть его с небес на землю.

— Иногда нужно делать то, что велит сердце — проговорил француз задумчиво и посмотрел в окно, — помогать, заступаться, спасать…

— А если он велит делать плохие вещи?

Мое сердце ёкнуло, когда его глаза сверкнули в ответ на этот вопрос, превратившись в два холодных стеклышка.

— Предпочитаю думать, что оно велит мне творить справедливость.

— Зло — это не справедливость, — ответила я, осознав, что в жизни этого человека бывало и такое.

Его сердце иногда шептало ему сотворить зло.

— Смотря с чьей стороны посмотреть, Ида, — сказал мужчина напротив и улыбнулся светлой улыбкой. — Знаешь, как говорят: что для одного ад, то для другого царствие.

Я кивнула, проследив за его взглядом. Он вновь переглядывался с шофером.

— Мы опоздаем, а ты знаешь, как он относиться к опозданиям, — подал голос Дэн.

— Как параноик, — выдохнул Николас. — Тогда поехали в эту твою бутербродную.

Николас все привык делать по-своему. Я думала, что Дэн подъедет, выскочит и заберет свертки из Subway. Но «хаммер» подрулил к окошечку «Макавто».

— Заказывай! — скомандовал француз, стоило Дэну повернуться ко мне. — Нормальной едой тут и не пахнет, но все же лучше, чем ничего.

— А вы?

— А я вроде как не голоден.

— Тогда и я поем дома, — живо отозвалась я, перебросив через плечо ремень безопасности.

Но мне стоило уже понять то, что, если француз решил что-то, то обязательно сделает это. Вот только и я была замешана из того же теста. Потому Николасу пришлось заказать что-то и себе. Иначе, я бы не стала просить ничего.

— Признайтесь, что вы впервые едите картошку фри в этой машине? — спросила я, отщипывая кусочек от покрытого глазурью пончика.

В автомобиле было просторно, как в хорошем микроавтобусе и уютно, как в хорошо обставленной тайной комнате.

— Впервые, — согласился Николас, улыбнувшись ленивой улыбкой. — А ты?

— Смеетесь надо мной? — спрашиваю я, с сожалением посмотрев на кусочек сдобы в руках. — Девицы моего возраста считают калории и думают о размерах талии.

На миг в мою голову закралась мысль, что надо бы бросить ею в него, чтобы он знал, как дразнить неискушенных деньгами девочек! Но я не сделала этого. Стало немного не по себе, когда я представила, что делаю это.

— Если только самую малость, — хмыкнул этот невероятно красивый мужчина, протянув мне кулек с золотистыми кусочками.

Я улыбнулась ему в ответ, но от картофеля не отказалась, решив попробовать смешать два вкуса — сладкого пончика и соленого снека. Со мной точно все происходит впервые — знакомство с явно не простыми смертными, поездка в крутом автомобиле, клиники красоты и… вообще все за сегодняшний день. Про момент с заступничеством вообще молчу. Папа однажды сказал, что я должна уметь решать проблемы со сверстниками самостоятельно и я запомнила это.

— Ты и правда фехтовала с тем оболтусом на пустыре?

Я киваю и не говорю в защиту Кости ни слова. Пока я не увидела себя в зеркале, все выглядело куда более невинно. А теперь я и не знаю, как относиться к нему.

— Расскажи мне откуда взялась эта увлеченность рапирами и шпагами?

Я открыла рот, чтобы рассказать ему о маме, но тут же заняла губы трубочкой от молочного коктейля.

— Тогда и вы расскажете мне кое-что? Ладно?

— Ты хитрая девчонка, — говорит мне этот Николас, тут же забирая конвертик с картошкой с преувеличенным возмущением на лице.

Я дальновидная, а он забавный. Знаю, что скоро меня привезут домой, высадят возле подъезда и пожелают всего хорошего. Может быть, скажут что-то нравоучительное и всё! Забудут навсегда. А я хочу, чтобы у меня осталось, как можно больше.

— Кружок в школе? Родители заставили или они у тебя связаны с чем-то подобным? Какая-то новая мода?

Я качаю головой, улыбаясь все шире и шире.

— Вам так сильно не хочется рассказывать мне о себе?

— Отчего же? — парирует он, но видно, что ему не нравится что-то. — Просто это скучно.

Очень унылое занятие, которое позволяет ему не отказывать себе ни в чем. Он лукавит со страшной силой, потому что так не бывает — нельзя делать то, что тебе не нравится очень хорошо. А почему я так решила? Потому что никто не станет платить большие деньги за халтуру. Так папа говорит, и он прав.

— Так и все-таки?

— Я консультант.

Кажется, что я ждала чего-то другого, но совсем не этого. Он должен был сказать про крупный бизнес, инвестиции или строительство домов.