Китайская загадка

— И в это место по-любому нас затащил ты! Потому что самые безбашенные практики ты всегда предлагаешь. По твоей милости мы сутки из пещеры не могли выйти!

— Ты мне эту пещеру теперь до конца жизни припоминать будешь? — ощетинился Макс.

— Это не единственный косяк.

Ну, началось! Кто ж меня за язык тянул с наставлениями.

— Ребята, не ссорьтесь. Все мы на нервах сейчас, но это не повод друг на друга набрасываться.

— А кто набрасывается. Я говорю как есть, — насупился Миха. — Тем более, ты сама подняла эту тему. Ему любой треш хиханьки-хаханьки.

— Я просто хотела, чтобы Макс серьезнее подошёл к ситуации. Вот и всё. Мы не представляем, с чем придется столкнуться и слепо играть в чью-то игру…

— Почему слепо? У нас что, есть другой выход? — Макс пристально посмотрел мне в глаза. Наверное, я первый раз видела его таким собранным. Всю веселость как ветром сдуло. — Будем ждать, пока наша реальность исчезнет полностью? И нас, наконец, вышвырнут отсюда? Мы явно не превосходим по силе то, что нас сюда закинуло. И пока имеет смысл следовать советам и играть по правилам. Почему вы думаете, что серьезное отношение к ситуации обязательно должно сопровождаться скорбной миной на лице и напряженным голосом? Какой в этом смысл? Если я тут разноюсь и начну истерить, кому-то станет легче?

Повисло молчание.

Миха смотрел на Макса, тот стоял, скрестив руки на груди, и в ответ тоже сверлил друга взглядом.

— Пойдем в средневековье. Куда деваться. И местное тряпье оденем. Но свои вещички тоже стоит прихватить, — пробурчал, наконец, Миха. И, подобрав свою куртку, выброшенную из шкафа во время поисков, начал шарить по карманам.

Мы разложили тряпьё на полу. Два длинных выцвевших платья из плотной ткани, ажурные накидки и шапочки к ним в цвет. Рубашки, жилетки, штаны с завязочками, и кожаными вставками, видимо были мужской одеждой. Обувь и мужская, и женская, по две пары каждой, вообще напоминаламокасины. Не очень похоже на стиль старой Европы.

— Парни, а с чего вы решили, что этот мир именно средневековье?

— Так похоже просто, в голову пришло. И вообще это Миха первый эту реальность средневековьем окрестил. А что? — отозвался Макс.

— Да не люблю средневековые, — призналась я. — Гигиены никакой, и люди темные, ведьм жгли…

— Катька! — встрепенулся Миха.

— Так, давай без паники, — попытался упокоить товарища Макс. — Мы же логически пришли к тому, что ее с нами не было.

— А я без паники и логически докажу, что она была. Вот! — Миха вытянул руку с зажатым в ней красным шарфом. Катькиным. — На площадке вчера ей душно стало, отдала мне подержать, а я сунул в карман. И забыл. А сейчас нашёл.

— И ещё, — повысил голос Миха. — Комплекта одежды здесь четыре: два мужских и два женских!

Обстановка снова накалялась.

— Значит, мы ошиблись. Видимо, она не добудилась нас и вышла одна на улицу. — Я старалась говорить спокойно. — Сейчас оденем это, — и сразу на поиски.

— Только вот больше не вздумайте говорить, что Катьки не было! Ясно? — Здоровяк буравил нас взглядом, сминая в руках злосчастный шарф.

Макс поежился, кивнул и опустил взгляд вниз, вроде как высматривая подходящую одежду.

Миха поднял с пола то ли рубаху, то ли пиджак мышиного цвета и попытался натянуть. Одежонка тут же затрещала. Видимо пришлась не по размеру.

— Чтоб тебя! Средневековое гадство!

— Вот, возьми, — Макс протянул товарищу нечто похожее на куртку из черной грубой кожи. — Мне как раз велико. А это серое убожество, видимо, из моего «комплекта», давай его сюда.

Здоровяк молча ухватил куртку, взамен ткнув в Макса смятым в ком тряпьём.

В комплект к куртке отыскались и штаны с кожаными наколенниками. Миха стал похож на какого-то кузнеца или рабочего.

Я натянула на себя линялое светло-зеленое платье с юбкой до пят и длинными рукавами, которое село точно по фигуре. В дань «средневековой» моде пришлось нацепить ажурный чепец, а на плечи накинуть плед. Обувь, мокасины болотного цвета, пришлась точно по размеру. Похоже, нас действительно ждали.

Макс наконец управился с переодеванием. Серая роба оказалась чем-то вроде нижнего белья, и сверху он натянул какой-то темно-синий кафтан на завязках. Штаны же едва доходили до щиколоток и тоже утягивались по ноге тесемками. Благодаря худощавому телосложению все это висело на нем, как на палке.

— Видимо, здешним хозяевам не чуждо чувство юмора, — заключил Миха, поглядев на голые лодыжки друга.

Макс пожал плечами и отправился на кухню.

Конечно, с одеждой больше всего, на мой взгляд, повезло Михе.

— Лучше ничего не говори! — предупредила я раскрывшего было рот товарища. Он развёл руками и округлил глаза.

Звон посуды на кухне не прекращался, потом послышался шум воды.

— Ты чего там? Посуду перемыть китайцу собрался? — Миха топтался на месте от нетерпения. — Лучше бы поесть чего нашёл.

— О еде это тоже мысль! — отозвался Макс. — Но тут нет ни черта кроме китайской лапши. Мы вчера от нее отказались. Вонючая! Зато вода пригодится. Хотя бы на первое время, чтобы не подхватить там чуму, дизентерию или чего еще.

Макс вышел из кухни с подобием совкового бидона.

— Выживание в условиях дикого средневековья. Да, Биру Гриллсу такого и не снилось! — ухмыльнулся Миха, но тут же свёл брови. — Ты что совсем сбрендил? Логику жажда приключений отбила? Это все тряпье мы просто так натягивали? Нас с этой бандурой железной запалят сразу. А ну брось!

— Макс, ну правда, — согласилась я. Надо же, никогда не замечала за другом страха перед антисанитарей. Видимо, на каждого стресс по-своему влияет.

Макс насупился, посмотрел на бидон в легком замешательстве. Ага, сообразил. Но признаться, конечно, не в его стиле. Открыл бидон, демонстративно сделал несколько больших глотков и швырнул посудину в кухню.

— Твою ж мать! Макс! — почти одновременно крикнули мы с Михой.

Бидон бахнулся о кафельный пол и утробно загремел, катясь и расплескивая остатки воды. Звук показался мне очень громким, слишком громким. Зря, ой зря, Макс так сделал!

— Совсем охренел?! Хозяев побесить решил? — подтвердил мои мысли Миха. — Я бы не очень обрадовался, если бы на моей кухне стали бидонами расшвыриваться!

Не успел Макс и рта открыть, как раздался гул. По стенам и полу пошла вибрация. Дверь на кухню резко захлопнулась, как от сквозняка, и тут же «приросла» к стене.

Следующей закрылась дверь туалета, тоже слилась со стеной и «заросла» штукатуркой.

Началось! Я инстинктивно вцепилась в руку Михи. Он даже не заметил: смотрел, раскрыв рот. Макс медленно пятился к нам от кухонной двери. Со спины не видно, но, наверное, рот у него тоже открыт.

— Ребя-я-ата!

Вибрация по стенам коридора усиливалась, пол тоже дрожал. Отвалился кусок штукатурки, обнажая каменную кладку. Первым очнулся Макс.

— Валим отсюда! Быстро. Средневековый реал прорывается! — Он повернулся, глаза навыкате, бледный, растопырил руки и толкнул нас к входной двери.

Я по инерции сделала шаг назад и оцепенение прошло. Срочно! Бежать! Стены уже не вибрировали, а содрогались, пол трясся. Штукатурка сыпалась кусками, но куски эти не долетали до пола, а исчезали прямо в воздухе. На стенах проявлялась каменная кладка! Средневековье наступает!

Чьи-то руки схватили меня и втащили в темноту коридора. Звук захлопывающейся двери и мгновенно наступившая тишина.

Я наступила кому-то на ногу. Миха чертыхнулся.

— Извини. Тесно тут.

— Впереди свет! Мы просто в коридоре! Идём! — послышался голос Макса.

Миха двинулся на звук, и я пошла за ним.

Темно, хоть глаз выколи, где он там свет разглядел? Поскорее бы убраться отсюда. Я не могла отделаться от ощущения, что стены вот-вот завибрируют, а в спину полетят куски штукатурки.

Послышался тихий скрип, и впереди появился светлый прямоугольник дверного проема, а на его фоне силуэт Макса.

Мы с Михой прибавили ходу и буквально вылетели на мостовую.

В лицо ударил поток влажного воздуха. Взгляд упал на мокрые булыжники и каменные дома, выстроившиеся вдоль узкой улочки. Такую же картину мы видели из окна. Только теперь моросил дождь.

Я оглянулась — позади красовалась глухая каменная кладка. Двери, из которой мы вышли, не было.

С полминуты мы разглядывали сплошную стену. Наконец Миха отвернулся, и посмотрел на Макса.

— Когда-нибудь вот за такое приключение я тебя убью, — признался он.

Макс пошевелил губами, хотел что-то сказать, но потом передумал и оглянулся на меня.

Совсем что-то мы его заели. Доведём, ещё что-нибудь с нервяка выкинет.

— Бывает… Теперь вот дождик идёт, из-за этого бидона, наверное, — фраза прозвучала глупо. И следом я зачем-то ляпнула: — Макс, вытащи нас отсюда.

— Да, ты эту кашу заварил, ты и вытаскивай. Всех нас, четверых, — добавил Миха.

Повисло секундное молчание.

— Для начала, уйдем подальше. — Макс подозрительно посмотрел по сторонам. — Мало ли кто, что мог видеть. Люди, которые вышли из стены, меня бы сильно заинтересовали.

Я тоже огляделась. Улица была почти пустая, только далеко впереди виднелись прохожие. Нам повезло? Или просто в момент выхода магия хозяев закрывала нас от посторонних глаз?

— Вон! Видите, все идут в одну сторону, — Макс указал на маячившие вдалеке силуэты. Действительно, все немногочисленные прохожие двигались вверх по улице и сворачивали налево на перекрестке. И они явно куда-то спешили. Это тоже не просто так.

— Пойдем туда же, — кивнул друг. — Будем следовать правилам игры.

Мы двинулись вверх по улице.

— Правилам игры или правилам боя? Вот в чём вопрос, — пробормотал Миха.

Макс на ходу оглянулся и бросил.

— Если бы они хотели, могли сразу тут по мостовой наши кишки размазать.

Отличные подробности. Спасибо, друг.

Мы поплелись следом.

Булыжная мостовая и покрытые черной плесенью каменные дома. Я вспомнила исторический центр Мюнхена: там старые здания также были в черноте, как в копоти. Не помню почему, климат у них что ли такой, и эта плесень хорошо растёт. Значит средневековье, которое ни фига не средневековье. Но это, как говорит Макс, тоже может быть ключ. Если картина вытащена у нас из головы, и этот мир построен именно так, чтобы мы принимали его как средневековье? Значит это кому-нибудь надо. Зачем?

От сырости стало зябко, я плотнее закуталась то ли в плед, то ли в платок, который «прилагался» к моему платью.

Благодаря размашистому шагу Макса мы нагнали пару пешеходов. Не сговариваясь, наша компания замедлилась и пристроилась к ним «в хвост».

Я навострила уши, пытаясь различить язык, и одновременно принялась рассматривать местных. Два коренастых парня, одетых в кожаные куртки и штаны из грубой ткани оживлённо переговаривались.

Какая-то тарабарщина. Ничего не понятно! Ну да, это же не Европа нашего мира. Что у них здесь за язык? Да-а-а… такими темпами нас спалят, как только рот откроем. Я посмотрела на парней: слушают. Макса от напряжения аж глаза выпучил.

И тут я уловила, знакомое слово «баран». Серьезно? Показалось наверное. «Дубина?»

— Что за черт? — чуть слышно ругнулся Макс. Мы с Михой переглянулись.

А слова воспринимались всё более отчетливо: парочка разговаривала на дикой смеси немецкого, английского и русского. Теперь было понятно, что обсуждалось дерьмовое пиво в трактире у Янеса и пышная задница его жены.

— Они на русском говорят же? — Миха толкнул меня в бок.

На русском?

У меня промелькнула догадка.

— Мих, а ты сколько языков знаешь? В смысле, иностранных?

— Э-э-э, ну мы английский в школе учили, но он как-то не пошёл. А что?

Понятно.

— А ты, Макс?

— А? — Макс был в лёгком ступоре и ответил не сразу. — Языков? Ну, английский и, так, по мелочи французский, немецкий, итальянский…

— По мелочи! Не прибедняйся! — Миха хлопнул его по плечу лапищей.

— И что, все эти языки слышишь в разговоре тех двоих? — Кажется, моя догадка подтвердилась.

— Д-да… А как ты догада… — Макс осекся.

— Что встали!

Мы подпрыгнули от резкого окрика за спиной и обернулись. На нас катила парная упряжка, а орал, конечно, возница.

— Господа едут, пошли с дороги! — Усатый мужчина, сжимающий в руках вожжи, погрозил нам кулаком.