Наследница Повелителя Теней: новое тело

Радовало то, что дальше в мое прошлое он погрузиться не успел. Иначе бы у Силантия возникло куда больше вопросов! Все-таки мой родной мир отличается от этого, пусть и не слишком значительно.

В общем, когда я дала понять, что очень устала, мы скомкано распрощались, и жрец ушел. Интересно, вернутся ли воспоминания, как он обещал? Желательно бы, чтобы это произошло по первому варианту. Но и второму буду рада.

Внезапно поняла, что голова и правда начинает побаливать, как будто там происходят какие-то усиленные процессы. А скоро эти ощущения стали настолько нестерпимыми, что не выдержала и вызвала медсестру. Мне вкололи что-то успокоительное, и вскоре я отключилась.

* * *

В этот раз во сне я Гайдриса не видела. Зато мелькали обрывочные картинки и образы мест и людей, каких я никогда раньше не встречала. Еще и ощущала эмоции по отношению к ним. Чужие и в то же время будто становящиеся частью меня самой. Только когда проснулась на следующее утро, осознала, что это было. Воспоминания Елены Бакеевой. Не уверена, что все, но самые яркие и многое проясняющие в жизни девушки.

Приведя себя в порядок и позавтракав принесенной Оленькой едой, я принялась раскладывать все, что стало мне известно, по полочкам. То и дело ловила себя на мысли, что уже не воспринимаю жизнь Елены так отстраненно, как раньше. Возникло ощущение, будто сама прожила то, что видела в воспоминаниях. И это даже пугало. Казалось, что я теперь не совсем уже Тамара Степанова, а еще и кто-то другой. Будто две личности непостижимым образом слились в одну, и этот процесс необратим. Впрочем, может, и к лучшему. Чем раньше я начну считать новый мир и новое тело своими, тем быстрее смогу адаптироваться. Так что отбросила упаднические мысли и вычленила из поступивших ко мне сведений главное.

Что собой представляет род Бакеевых? Правящая семья и пять побочных ветвей — дяди и тети Елены с кузинами и кузенами, а также их вассалами. Бывшей хозяйке моего тела повезло или не слишком — тут уж как посмотреть! — родиться именно в правящей.

Лена прекрасно помнила прежнего главу рода — деда Сергея, которого боялась до дрожи в коленках. Мастер Воздуха и весьма патриархальных взглядов старик, который не желал признавать, что время не стоит на месте и кое-что пора бы изменить. Так, по его мнению, удел женщины — дома сидеть, детей нянчить и за хозяйством следить. Собственно, такие взгляды он прививал и своим отпрыскам.

Анатолий Бакеев — наследник и самый сильный из его детей, был очень на него похож, что внешне, что по характеру. Настоящий русский богатырь, каким их представляют в сказках моего мира. Статный, широкоплечий, крепкий, с золотисто-русыми волосами. Вот только глаза не голубые, а карие. И взгляды на жизнь у него тоже во многом совпадали с отцовскими. И после смерти деда Сергея от истончения магических каналов, закономерно, что именно Анатолий стал главой великого рода.

Вот еще, кстати, что меня удивило! Как оказалось, в этом мире есть не только обычные болезни, но и магические. Та, о которой шла речь, весьма коварна и подтачивает здоровье долгие годы. При ней пользоваться магией крайне опасно. От каждого нового использования дара каналы становятся все более хрупкими, пока не разрываются совсем, что приводит к мучительной смерти. Вместе с магическим источником разрушается и весь организм. Лена помнила, как ее в последний раз вместе с другими детьми приводили к деду. Ей тогда было десять. Видеть, во что превратила болезнь когда-то цветущего и сильного мужчину, было попросту жутко. Перед ней на кровати лежала высушенная мумия — иначе и не скажешь. Леночке после того дня часто снились кошмары, и она с криком просыпалась по ночам.

Вообще девочка она была тихая и серьезная, что только приветствовалось в семье со столь патриархальными взглядами. Не в пример милой хохотушке Ладе — ее сестре-двойняшке. Да, оказывается, у Лены были сестра и старший брат. Несмотря на то, что девочки родились в один день с разницей в двадцать минут, они были полной противоположностью друг другу что внешне, что по характеру.

Лада — маленького роста, как мама, курносая, милая, с темно-русыми волосами и карими глазами. Очень хорошенькая и живая девочка, которой в детстве не раз доставалось за ее шалости. Но постепенно воспитание дало свое, и Лада научилась вести себя так, как и подобает барышне из благородной семьи. Леночка же всегда считалась примером для подражания и нареканий ни у кого не вызывала. Да и внешне подавала большие надежды. Высокая, стройная, с правильными чертами лица, унаследовавшая от матери только глаза удивительного аквамаринового цвета. В остальном же, как ей говорили, была точной копией покойной бабушки. Закономерно, что отец и другие родственники, кроме матери, выделяли из двух сестер именно ее.

Ольга Бакеева же, на которую вторая дочь — Лада была очень похожа, пыталась всячески исправить эту несправедливость, отдавая той почти всю свою любовь. Елена, пусть и не показывала этого, сильно страдала от недостатка материнского внимания. Ведь именно маму любила больше остальных. Да и всегда жалела и считала несправедливым то, как отец обращается с женой. Слушая порой рассказы из молодости родителей, Елена поняла, что раньше Ольга была такой же живой и непосредственной, как Лада. Но муж постарался выбить из нее эту, как он выражался, дурь. Понадобилось несколько лет, чтобы из веселой и энергичной женщины сделать бледную тень, боящуюся на мужа лишний раз глаза поднять.

Да, он ее бил. Причем настолько жестоко, что крики, доносящиеся из спальни родителей, порой слышали все домочадцы. Лена в таких случаях горько плакала и с трудом сдерживала желание броситься туда и прекратить все это. Но понимала, что сделает только хуже. Отец получит новый повод для недовольства. Якобы жена плохо воспитала дочь, раз не научила почтительности к старшим. Девочка должна знать свое место и не лезть в те вопросы, которые ее не касаются. Уже не раз видела, как матери доставалось за особо серьезные в глазах отца проступки Лады. И единственное, чем могла помочь Ольге — не навлекать гнев еще и из-за нее.

Что касается брата Павла, то он подражал во всем отцу и покойному деду. Да и внешнее сходство было разительным. Уже не говоря о даре. Даже сейчас он достигал уровня сильного мага, а источник все еще был нестабилен. На сестер Павел смотрел снисходительно и всерьез их не воспринимал.

В общем, особой близости в семье Бакеевых не наблюдалось. Разве что между Ладой и мамой. Хотя нельзя сказать, что Лену не любили. Скорее, наоборот. Отец всегда говорил, что гордится тем, какая у него примерная дочь. Обещал подобрать ей хорошего мужа, когда придет время. Лена же об этом моменте думала с содроганием. На примере мамы понимала, что ничего хорошего от замужества ждать не стоит.

Все изменилось, когда в возрасте тринадцати лет у Лады открылась магия — такая же, как у мамы, целительская. Источник был слабенький, но с перспективой роста. Все ждали, что скоро божественная кровь пробудится и у Елены. Но этого не происходило. Отец с каждым месяцем посматривал на недавнюю любимицу все более мрачно. Мать же, наоборот, стала ей гораздо ближе. Пыталась подбодрить, говоря, что порой источник пробуждается позже. Но уже в пятнадцать лет Елена начала понимать, что шансов, что это вообще произойдет, крайне мало. И она приходила в отчаяние. Не раз рыдала на материнском плече, высказывая ей свои страхи, и делилась переживаниями.

Лада сестре сочувствовала. Вообще, когда в ней открылся целительский дар, она стала намного более чуткой, чем раньше. Да и если раньше воспринимала Елену как конкурентку и злилась из-за того, что ту ценят больше, то теперь ситуация изменилась. Лада и не думала злорадствовать, скорее, наоборот. Наверное, только тогда сестры в полной мере ощутили родственную связь между ними. Поняли, как дороги друг другу.

Именно Лада нашла в Сети статью, подарившую Елене хоть какую-то надежду. Там говорилось об одном из аристократических родов, пусть и не великом. Так вот, в их семье тоже появился отпрыск, в котором божественная кровь не пробудилась. Но семья в нарушении всех традиций не стала полностью от него отказываться. Пусть парню пришлось взять другую фамилию, но его оставили при семейном деле. Он уже тогда подавал большие надежды как техник, и ожидания вполне оправдал. Даже в качестве обычного сотрудника смог продвинуться и занять один из ключевых постов. Хотя для Лены было важно иное — он сумел стать полезным семье и доказать, что даже человек без дара заслуживает уважения.

Конечно, для женщины добиться чего-то сложнее, но она решила попробовать найти себя в той отрасли, где сможет справиться.

Лене всегда легко давались иностранные языки. Что если изучить их как можно больше и устроиться в отцовскую компанию переводчиком или представителем по вопросам международной торговли? Ведь их продукция славится не только в Ранаре, но и в других странах. Есть и зарубежные филиалы. Если она докажет отцу, что в состоянии приносить пользу, может, он оставит ее частью семьи? Пусть и лишит своей фамилии.

Елена поделилась идеей с сестрой и мамой, и те горячо поддержали. Ведь в ином случае им даже общаться с Леной не позволят. А так есть шанс, что смогут видеться хоть иногда.

Собственно, три года, оставшиеся до совершеннолетия, девочка работала как проклятая. Изучала языки и другое, что могло понадобиться для работы в крупной компании. Благо, библиотека дома была огромная, и там чего только ни было. Да и в Сети имелась куча литературы. Отца же убедили нанять репетиторов по разным языкам, аргументируя это тем, что Лада хочет подтянуть свои знания. Если бы сказали, что это нужно Елене, вряд ли бы теперь согласился. Отец уже считал ее отрезанным ломтем. Ладу же планировал как можно выгоднее пристроить замуж. А образованность женщины сейчас ценится. Все же время не стоит на месте, и даже Бакеев вынужден был с этим считаться. Его дочери придется вращаться в высшем обществе, где не должна ударить в грязь лицом. И если сможет утереть нос другим аристократкам, говоря с иностранцами на их языках, это поднимет престиж всего их рода.

Вот только Ладе все это давалось тяжело, и на самом деле училась Елена. Упорству и таланту девочки оставалось позавидовать. Как она умудрилась за три года чуть ли не в совершенстве выучить пять самых распространенных в мире языков (родной я не считаю), уму непостижимо. Но ведь сделала! Альманский, дарузский, нирдский, миарский и заракский. Копаясь в воспоминаниях Лены, я невольно воспрянула духом. Да с такими знаниями мои шансы нормально устроиться в жизни значительно возрастают! На корпорации «Вихрь» Бакеевых свет клином не сошелся. Есть, кстати, и фирмы богатых простолюдинов, имеющих дела с иностранцами. И туда Лену… вернее, теперь уже меня вполне могут взять.

Вот только сама девушка считала, что ее старания оказались напрасны. Когда она незадолго до своего восемнадцатого дня рождения завела тяжелый и волнительный для нее разговор, отец мигом разрушил все надежды.

— Само твое присутствие в компании, носящей наше имя — это уже позор, — сухо сказал он. — Да, я слышал о том, что Груздевы пристроили своего бездаря-сынка к себе. Но их род никогда не пользовался особым влиянием. Да и после случившегося перед ними закрыли двери очень многие. Мне жаль, но навлекать позор на наш род из-за тебя я не стану. Надеюсь, свои знания ты применишь где-то еще. Но точно не в моей компании!

В тот момент Лена ощутила себя так, словно на нее сверху упала каменная плита и окончательно придавила к земле. Полный крах! Почти ничего не видя из-за застилавших глаза слез, она вышла из кабинета отца и отправилась сообщить маме и сестре, что ничего не получилось. Ловила на себе презрительные взгляды слуг, еще недавно обращавшихся с ней, как с принцессой, а теперь и не пытающихся скрывать эмоции. Для них она была отверженной, ущербной, низвергнутой до того положения, какое занимали они сами, а может, и хуже. Ведь быть слугой великого рода — почетно, это возносит их среди других простолюдинов. Она же скоро станет никем.

Но хуже всего становилось, когда общалась с другими аристократами. С тех пор как стало понятно, что дар в ней не откроется, в их взглядах читалось столь сильное пренебрежение и даже гадливость, что Елена поскорее спешила закончить общение и уйти к себе. Стала настоящей затворницей. Хотя лучший друг Павла — Кирилл Порицкий, напротив, сам искал ее общества даже после того, как стало известно о ее несовершенстве.

Лена заметила, что нравится ему, еще когда ей исполнилось четырнадцать. Сам он был старше на два года и часто гостил у них. Они с братом и учились сейчас вместе в Академии для аристократов. Кирилл был подающим большие надежды огненным магом, чем весьма гордился и даже сделал себе татуировку на затылке, чтобы каждый, кто на нее посмотрит, знал о том, с кем имеет дело. Чрезвычайно высокомерный и неприятный тип, который с теми, кто ниже по положению, вел себя на редкость заносчиво и пренебрежительно. Даже удивительно, что он настолько проникся к недостойному, как наверняка считал, объекту! Но видимо, любовь зла.

Елене Кирилл категорически не нравился. Он ей чем-то напоминал отца и деда. Может, еще и поэтому с содроганием думала о том, чтобы связать жизнь с таким мужчиной. Но ее неприступность Кирилла, казалось, только распаляла. Так что Елена решила, что хоть какой-то плюс в изгнании все же найти можно. Из ее жизни исчезнет не только семья, но и Порицкий. Как же сильно она заблуждалась!

От воспоминаний меня отвлек приход доктора Быстровой:

— Доброе утро, Леночка. Как ты сегодня?

— Спасибо, уже лучше. И многое вспомнила, — обрадовала я добрую женщину.

— Это хорошо, — улыбнулась она, но тут же посерьезнела: — К тебе посетители. Готова принять? Они пока решают кое-какие вопросы с главврачом. Похоже, твой отец намерен сам оплатить остаток лечения и другие процедуры, что тебе могут понадобиться.

— Не стоило ему так беспокоиться! — скривилась я. — Он один пришел?

— С твоей матерью и керном Порицким.

При упоминании мамы я оживилась так, словно речь действительно шла о родном человеке. Но потом еще больше помрачнела. Сказать в лицо отцу, что не намерена возвращаться — одно, а вот матери — совершенно другое. Еще и этот лысый идиот будет торчать рядом, что тоже не добавляло хорошего настроения! Но выбора нет. Рано или поздно этот тяжелый разговор все равно бы состоялся. Постараюсь выдержать.

ГЛАВА 6

Это произошло на третьи сутки после восемнадцатого дня рождения Елены. Утром за завтраком отец сообщил, что сегодня она должна покинуть их дом навсегда. И пусть все уже морально готовились к этому, удар от этого легче не стал. Глаза мамы и Лады наполнились слезами. Ольга Бакеева даже впервые на памяти дочерей осмелилась возразить мужу:

— Анатолий, неужели нельзя ничего придумать, чтобы Леночка осталась? Можно ведь сделать ее сотрудницей одной из наших компаний или…

Отец резко ударил кулаком по столу, обрывая ее робкую просьбу.

— Все уже решено! Помоги Лене собраться. Через час она должна быть готова. Ее будет ждать машина. Я сам провожу Лену туда, где сможет пожить первое время. И не беспокойся, на улицу я ее выгонять не собираюсь, — едко добавил он. — Не считай меня таким уж тираном! Сама знаешь, иного выхода нет.

В глазах Ольги, Лады и Лены отчетливо читалось несогласие с этим заявлением. Выход, безусловно, был. Вот только идти на возможный урон репутации семьи Анатолий Бакеев не желал. Ни ради дочери, ни ради кого-либо еще.

Как ни странно, в отличие от мамы и сестры, по щекам которых катились слезы, Лена не плакала. Держалась со сдержанным достоинством, как и подобает девушке из благородной семьи. Что бы ни творилось внутри, внешне эмоции никак не проявлялись. Сразу после завтрака Лена последовала всем распоряжениям отца и отправилась в свою комнату.

Держалась она и во время прощания, когда мать и Лада вцепились в нее, как клещ, рыдали и не желали никуда отпускать. Брат скомкано пробормотал нечто невразумительное, хотя и по его виду было понятно, что равнодушным не остался. Единственным, кто, как и Лена, сохранял внешнюю невозмутимость, оставался отец.

Они сели в автоход марки «Змей» — статусный и роскошный, производства одной из компаний Марицких, сильно напоминающий лимузин из моего родного мира. Лена знала, что, скорее всего, это последний раз, когда она сможет окунуться в атмосферу привычной для нее жизни. Мягкий просторный салон, негромкая музыка, личный водитель. Отец сидел с ней рядом на заднем сиденье и почти всю дорогу молчал. Только когда они, покинув пригород, где находилась усадьба Бакеевых, покатили по улицам Меданы, заговорил:

— Я снял для тебя квартиру в приличном районе. Стоимость аренды, конечно, немного кусается, но о том, как станешь оплачивать жилье, поговорим чуть позже. А на первое время на открытый для тебя счет в банке я положил пять тысяч ранов.

Лена вежливо поблагодарила, пусть сейчас находилась в какой-то прострации. Толком даже не осознавала смысла сказанного, будто все еще не верила, что это на самом деле с ней происходит. Как будет жить абсолютно одна и заботиться о себе сама, попросту не представляла. С малых лет ей никогда не приходилось думать о таких вещах. Все бытовые вопросы решали родители и слуги. Единственное, что требовалось от Лены — быть хорошей и послушной дочерью. Даже в отношении учебы никто многого не требовал. Но тут уж она сама старалась изо всех сил, желая добиться одобрения родителей.

Что греха таить, Лена и о реальной жизни знала лишь то, что видела в кино и сериалах. Девочек всегда оберегали, как бы ни столкнулись с чем-то неприглядным. Лена и усадьбу покидала лишь в сопровождении кого-то из взрослых. Обычно ее с Ладой визиты в столицу ограничивались посещением домов кого-то из знакомых или дорогих магазинов и ресторанов. Не во всех аристократических семьях дочерей воспитывали так строго. Многие пользовались куда большей свободой, посещали клубы и другие развлекательные заведения Меданы. Но только не Бакеевы! Патриархальные взгляды Анатолия заставляли его строго следить за дочерьми. Не приведи Артан, опозорят семью добрачными отношениями с мужчинами! Предполагалось, что даже мужей Анатолий подберет им сам. И мнение Лены и Лады его не интересовало.

И вот теперь девочка неожиданно осознала, что отныне становится полностью независимой. Сама будет решать свою судьбу. Привыкнув к иному, Лена панически этого боялась. Правда, изо всех сил пыталась скрыть свои чувства и настраивала себя на то, что сможет со всем справиться. Хотя, по большому счету, втайне надеялась, что отец на самом деле не бросит и будет и дальше помогать. Не зря ведь он обронил фразу, что о том, как она будет себя обеспечивать, они поговорят позже. Лена уцепилась за эти слова, как за соломинку. Они дарили хоть какую-то надежду.

Автоход плавно остановился у одного из многоэтажных домов на тихой и чистой улице. Видимо, район и правда был респектабельный. Из сериалов, где иногда гипертрофировано показывали и иную сторону жизни, Лена знала, что есть и районы, где живут неблагополучные слои населения. И что туда порядочным девушкам лучше не соваться. На каждом шагу могут ограбить или сделать нечто еще более страшное.

Вместе с отцом они поднялись на лифте на восьмой этаж к квартире под номером «шестьдесят три». После большой и просторной усадьбы здесь показалось тесно и неуютно. Всего две комнаты, небольшая кухня и уборная. Но ремонт неплохой и имелась хорошая техника. Когда Лена закончила осмотр квартиры, отец махнул рукой в сторону кухни.

— Пойдем чаю выпьем и поговорим.

Как оказалось, кто-то озаботился и тем, чтобы в холодильнике и кухонных шкафчиках имелось все необходимое на первое время. Лена это оценила и даже испытала благодарность. Представить себе, как стала бы сама закупать продукты, могла с трудом. Обычно этим занимались слуги. А вот готовить девушка умела. Это входило в перечень того, что обязана знать будущая хозяйка, даже если ей самой не придется палец об палец ударить.

Разумеется, чай для себя и отца Елена принялась готовить сама — ни один мужчина семьи Бакеевых в присутствии женщины не стал бы этого делать. Разграничение обязанностей в их роду было четким. За домашними хлопотами Лена немного расслабилась, и случившееся перестало казаться настолько ужасным. Вполне может быть, что изгнание — лишь видимость. И сейчас отец скажет, что втайне будет не только ее поддерживать, но и позволит иногда видеться с мамой и сестрой.

Отпив чай и прищурившись, Анатолий некоторое время в упор смотрел на дочь, будто не решаясь начать какой-то нелегкий разговор. Потом все же сделал это и достал из кожаной папки, лежащей рядом на столе, какие-то бумаги.

— Это документы на твое новое имя. Теперь ты Елена Незнамова.

Лена механически приняла бумаги и деланно равнодушно просмотрела. Хоть и была к этому готова, сердце неприятно царапнуло, когда увидела в графе «Родители» прочерки. Еще один документ представлял собой договор на аренду квартиры. Стоимость проживания в месяц составляла пятьсот ранов. Мысленно прикинув сумму, о которой говорил отец, Лена поняла, что даже года здесь не протянет. Особенно учитывая, что нужно еще будет покупать продукты и другие мелочи, что могут понадобиться.

Придется искать работу. Одна эта мысль внушала страх. Вдруг ничего не получится? А у нее ведь нет ни справки об образовании, ни диплома какого-то учебного заведения. Отпрыски богатых семей воспитывались на дому. И только по достижению восемнадцати лет их отправляли в Академию. Да и то лишь для того, чтобы могли завести полезные связи и показать себя. Учеба там длилась три года и включала лишь общие дисциплины без какой-то специализации. Разумеется, если считали целесообразным, дети из аристократических семей могли учиться и в высшем заведении для всех. Но такое было редкостью. Все, что необходимо, им давали личные наставники, а место в семейном бизнесе ждало их с рождения. Это простолюдинам надо было получать профессиональные навыки, чтобы потом лучше устроиться в жизни.

Лена только сейчас окончательно осознала, кем теперь является. Нет, в отличии от большинства аристократов, она не испытывала к людям без дара презрение или пренебрежение. Скорее, жалость и сочувствие. Ведь они не виноваты, что оказались в чем-то обделенными. Но поневоле, вращаясь в совсем другой среде, привыкла смотреть на таких свысока. Конечно, с учетом того, что в ней самой дар не пробудился, это не было настолько заметно. И все же она до конца втайне надеялась, что магия проснется. И вот теперь Лена вынуждена будет стать одной из тех, кого привыкла жалеть и считать ниже себя. А еще вдобавок понимать, что в чем-то даже ущербнее их. Они привыкли ко всем тем реалиям, что ей самой казались пугающими и непонятными. Как она впишется в эту новую жизнь?!

— Вижу, ты уже поняла, что тех денег, что я тебе выделил, надолго не хватит, — послышался голос отца, пока она в ступоре рассматривала договор аренды. — И хотел бы предложить тебе выход из положения, который, на мой взгляд, будет наилучшим. Работать ты вряд ли сможешь.

То, что отец так категорично это заявил, немного обидело. Неужели считает абсолютно никчемной? Похоже на то. Впрочем, неудивительно. Анатолий Бакеев никогда не скрывал, что считает женщин существами слабыми и неприспособленными к жизни.

— И какой же выход? — старательно давя в себе недопустимые по отношению к тому, перед кем привыкла проявлять почтительность, эмоции, спросила Лена.

— У меня был разговор с Кириллом Порицким, — осторожно сказал отец, почему-то отводя глаза.

Сердце Елены тревожно екнуло. Все, что было связано с этим парнем, вызывало у нее инстинктивное неприятие.

— Он весьма достойный молодой человек и сразу мне сказал, что при иных обстоятельствах почел бы за честь просить твоей руки, — продолжил Анатолий, справившись с собой и теперь пристально глядя на дочь. — Но сама понимаешь, в нынешних обстоятельствах это невозможно. И тем не менее он хочет принять участие в твоей судьбе. Причем дал понять, что с его стороны намерения очень серьезны, и он хочет заключить договор на выгодных в первую очередь для тебя условиях.

— Какой договор? — с недоумением спросила Лена.

Отец замялся, но все-таки ответил:

— Договор на содержание. Причем на довольно длительный срок для таких контрактов. Целых двадцать лет он готов обеспечивать тебя полностью и выплачивать ежемесячно по пять тысяч ранов. Так что если будешь достаточно бережлива, то даже когда вы расстанетесь, сможешь безбедно жить на проценты с накопленной суммы до конца своих дней. Предложение крайне щедрое, согласись!

Первое время Елена осмысливала сказанное, до конца не понимая. Нет, абсолютно далекой от реальности она не была. Да и в фильмах не раз затрагивалась тема подобных контрактов. Но осознать, что это унизительное соглашение предлагается ей, да еще звучит подобное из уст собственного отца — такое и представить себе не могла! Уже то, что Анатолий Бакеев говорит такое, явственнее всего доказывало, что больше не считает частью семьи. Да заикнись Порицкий или кто-либо другой о таком по отношению к ней раньше, в порошок бы стер! Теперь же считает подобное нормальным. Более того, сам убеждает принять оскорбительное предложение.

Наверное, до конца скрыть эмоции у Лены не получилось, потому что отец осекся и поморщился.

— Понимаю, что для тебя это немного унизительно. Но иного выхода я не вижу. К тому же Кирилл Порицкий не какой-то плебей с улицы. Он наследник одного из великих родов. Уже то, что он снизошел до тебя, великая честь.

— Снизошел до меня? — медленно переспросила Елена, ощущая, как во рту скапливается горечь.

— Похоже, ты так до конца и не осознала, насколько в твоей жизни теперь все изменилось, — отец посмотрел на нее тяжелым, давящим взглядом. — Ты изгнанница. Отверженная. Большинство прежних знакомых погнушаются даже взглянуть в твою сторону, не то что заговорить. А Кирилл хочет позаботиться о тебе. Уже одно это говорит о том, что намерения у него серьезные. Без покровителя ты просто не выживешь. В итоге покатишься по наклонной. Кончится тем, что будешь продаваться за бесценок в каких-то подворотнях. Разве это предпочтительнее, чем делать то же самое, но с кем-то одним, причем тем, о ком большинство девиц может только мечтать? Да еще получить благодаря этому возможность накопить себе на безбедную старость!

— То есть ты считаешь, что ни на что другое я не способна? Только продавать свое тело? — глухо выдавила Лена.

Слова давались тяжело, но смолчать в этот раз она просто не смогла.

— Понимаю, что правду признать нелегко, — сухо отчеканил Анатолий. — Но и закрывать на нее глаза в твоей нынешней ситуации попросту глупо. Не принимай решения сгоряча. Обдумай все хорошо. Вот договор на содержание в двух экземплярах, — он придвинул к ней еще одну стопку бумаг. — Наши юристы его просмотрели, там все в порядке. Кирилл его уже подписал. Останется только поставить твою подпись, и договор вступит в силу. Кирилл приедет к тебе вечером, и надеюсь, его будет ждать хороший ужин и твое согласие. Впрочем, делай, как знаешь! Для тебя наша семья сделала все и даже больше необходимого. Дальше ты отвечать за себя будешь сама. О нас лучше забудь. Не удивляйся, если на твои звонки и сообщения никто отвечать не будет. Мне искренне жаль, что так все сложилось. Но реальность такова, что на этом наши отношения должны быть закончены.

Отец поднялся, взял свою папку и двинулся к выходу.

— Можешь не провожать.

Елена смотрела в его удаляющуюся спину и чувствовала, как по щекам катятся слезы. Ее выдержка все-таки дала сбой. И единственное, что радовало — то, что никто этого не видит. Показывать слабость перед тем, кто так спокойно и безжалостно вычеркнул ее из жизни, не хотелось до зубовного скрежета.

Нет, Лена понимала, что практически любой на месте Анатолия поступил бы так же. Но он даже не приободрил, не попрощался нормально, вообще не проявил хоть какие-то чувства! А ведь она считала, что отец, несмотря ни на что, ее любит!

Услышав, как хлопнула входная дверь, Лена содрогнулась, будто ее ударили. А потом опустила голову на сложенные на столе руки, и разрыдалась уже в голос. Плохо было так, как никогда в жизни. Лена ощущала себя безмерно одинокой и никому не нужной.

Она не могла сказать, сколько времени провела так, предаваясь отчаянию. Вставать, идти куда-то, что-то делать было выше ее сил. Опомнилась только когда послышались чьи-то шаги. Дверь за отцом так никто и не запер, и кто-то вошел в квартиру.

Лена даже не испугалась. Ей вообще казалось, что теперь абсолютно плевать на все. Убьют — и хорошо! Никому все равно нет дела до того, что с ней станется. Но едва на пороге кухни показалась знакомая широкоплечая фигура с букетом роскошных красных роз в руках и бутылкой вина, временная апатия сменилась вспышкой гнева и ненависти. Кирилл Порицкий, одетый в дорогой костюм и явно желающий произвести наилучшее впечатление, не стал даже вечера дожидаться. Настолько хотел поскорее заполучить в свою собственность ту, кого решил попросту купить!

Их взгляды встретились, и лицо Кирилла помрачнело.

— Так и знал, что ты плохо отреагируешь!

Он медленно приблизился. Поставил бутылку и положил цветы на стол рядом с Леной. Сам уселся напротив и пытливо взглянул на нее.

— Поговорим?

— А есть о чем? — процедила она.

Лена больше не собиралась вести себя как воспитанная аристократка. Да и незачем! Раз уж ее теперь считают отребьем и даже плюнуть рядом побрезгуют, к чему все это? По крайней мере, сейчас Лена получила возможность высказать все, что думает, об этом безумно раздражающем ее типе!

— Понимаю, что для такой девушки, как ты, подобное предложение кажется оскорбительным, — осторожно начал Кирилл. — Но в твоей новой жизненной ситуации не стоит делать поспешных выводов. Поверь, очень многие простолюдинки мечтали бы о таком контракте!

— Так в чем проблема?! Предложи кому-то из них! — едко проговорила Лена.

— Проблема в том, что мне нужна ты, — как-то глухо и хрипло откликнулся Порицкий. — Я давно уже с ума по тебе схожу! Ты не могла этого не замечать.

— Думаю, то, что я тебе взаимностью не отвечаю, ты тоже мог заметить, — парировала она.

— В нашем случае это не имеет значения, — заметил он сухо. — Так или иначе, но ты бы стала моей. Твой отец бы выдал тебя за меня, если бы я предложил. А сейчас у тебя и вовсе нет выбора.

— Ошибаешься! Вот теперь он у меня как раз есть! — запальчиво воскликнула Лена. — Могу послать тебя куда подальше, не спрашивая разрешения у папочки! Что я и сделаю!

— У тебя истерика, — поморщился Кирилл. — Поэтому не буду принимать твои слова всерьез.

Он поднялся и, достав из кухонного шкафчика стакан, налил в него воды и протянул Лене.

— Выпей и послушай меня.