Необыкновенное путешествие Таисии

– Вот и забудь.

– Ну ты чего?!

– Ничего. Вали. Вон … иди, Ленку знай свою.

Мишка замедлился. Едва отстав от Зои, он пытался понять, о чем речь. И, кажется, уже начал понимать. Его взгляд прояснился, стал более уверенным.

– Ты что, ревнуешь?

– Кого?

– Меня, – гордо произнес он.

– К кому?

– К Ленке.

– Ты дурак что ли?

– Нет. А чего ты тогда бесишься?

– Хватит доставать меня.

Парень слегка обогнал Зою и, встав перед ней, пошел спиной вперед.

– Я не отстану, пока не скажешь, что случилось.

– Ты сам должен знать, что случилось, ты дальше носа своего ничего не видишь. Сначала обидел Таю, а потом еще за Ленкой бегал на ее глазах.

– Так это все из-за Таи. Я уж думал.

– Что, есть чем?

– Так, значит, Тая ревнует меня?

Зоя остановилась.

– Дошло, наконец, – подметила она, и как будто, немного успокоилась. Даже слегка улыбнулась.

– Как же я сам не догадался. И что мне теперь делать?

– Откуда мне знать.

– Ты ее подруга – помоги мне.

– Ну, во-первых, не идти в кино с Ленкой, – спокойно начала Зоя.

– Решено! – воскликнул парень. – Не пойду! С Таисией пойду. Прямо сейчас пойду и извинюсь перед ней. И в кино позову.

– Нет! – вскрикнула Зоя. – Не надо к ней идти.

– Почему?

– Она болеет.

– Чем?

– Простыла сильно. Ей покой нужен. Не тронь ее.

– Ладно, ладно, не пойду. Передавай ей привет от меня.

– Обязательно передам. Вот видишь, можешь ты быть нормальным человеком.

– Да уж, спасибо, – усмехнулся Миша.

– Извини, что дураком тебя назвала.

– Да ничего, я уж забыл.

Зоя протянула ему руку, парень слегка растерялся, но все же, отреагировал неловким рукопожатием, и они разошлись в разные стороны.

Зоя была довольна, она только что предотвратила настоящую катастрофу, в виде похода Миши с Ленкой в кино. Ей не терпелось обо всем рассказать подруге. Помимо того ей удалось практически заочно помирить ее с Мишкой. И вообще она держалась молодцом. Была убедительна и хладнокровна. Да и Мишка – парень неплохой. Обычно, вредный такой, упертый, а тут послушал ее … Зоя остановилась. Ее вдруг смутила такая покладистость парня. Она подошла к подъездной двери и уже хотела набрать код домофона, как сомнения хлынули через край, она испугалась. Почти уверенная, что Миша ее обманул, Зоя бросилась в обратную сторону по направлению к дому подруги.

Мишка, запыхавшись, добежал до дома Таисии. В ее подъезд как раз заходила женщина.

– Не закрывайте, пожалуйста, – крикнул он на бегу. Женщина чуть подождала и, убедившись, что парень добежал, вошла внутрь. Мишка быстро проскользнул по широкой лестнице мимо нее, к лифту, но вспомнив о хороших манерах, указал женщине на раскрытую кабину, пропуская ее вперед.

– Вам какой? – спросил он, когда они вошли в лифт.

– Седьмой, – сухо ответила она.

Мише тоже нужен был седьмой, он нажал кнопку, ничуть не смутившись совпадением.

Лифт остановился, парень вышел и направился к двери. Заметив у себя некоторое волнение, он остановился отдышавшись. Еще раз глубоко вздохнул, и уже собрался нажать на звонок, как сзади раздался гремучий голос женщины с лифта.

– Ну и! Будешь и дальше стоять, как вкопанный?

Миша сконфуженно посмотрел на женщину. Она подошла к двери, щелкнула ключами и открыла ее настежь.

– Тебе кого? – спросила она.

– Здравствуйте, – опомнился парень, поняв, что это мама Таисии. – А я к Таисии.

– К Таисии? – недоверчиво глянула на него женщина.

– Да. Навестить ее хотел бы. Как она, кстати, себя чувствует?

– В смысле как? Нормально. Ты кто вообще-то?

– Извините, Я Михаил Анатольевич Рыбин, ее одноклассник, и друг.

– Значит так, Михаил Анатольевич. Ты, что хочешь сказать, что Таисии не было в школе?

Парень замялся. Он застыл, как вкопанный, непроизвольно издавая непонятные и несвязные между собой звуки, под суровым взглядом мамы Таисии.

– Да нет же, я … просто, она как-то плохо себя чувствовала в школе. Вот я и решил навестить ее.

– И поэтому раньше ее прибежал из школы, да?

На лестнице послышались шаги. Они больше напоминали прыжки, кто-то бежал и, судя по нарастающим звукам, наверх.

– А ну говори, как есть! Нечего мне лапшу на уши вешать! – скомандовала мама Таисии.

Миша почувствовал, как краснеет. Ничего вразумительного придумать он уже не мог. Оставалось лишь бежать. Женщина вряд ли погонится за ним, оставив открытой квартиру, так что у него было преимущество. Он сделал неуверенный шаг назад, как будто молотком по голове шандарахнули слова матери.

– Ну, Михаил Рыбин, говори же.

"Во дурак" – подумал Мишка. "Произвел впечатление. Теперь беги не беги, все равно найдут".

Топот на лестнице усилился, и остановился за самой спиной Мишки.

– Вот ты где! – вскричала Зоя и тут же осеклась, увидев маму Таисии.

– Здрасьте, теть Ир, – поздоровалась с ней Зоя.

– Здравствуй, Зой. Твой экземпляр? – спросила женщина кивнув на Мишку.

– Да. Это Мишка, наш друг.

– А что, он у вас в школу не ходит?

Мишка слегка расслабился, ощутив себя свободным от цепких лап коршуна. Пришел черед Зои. Он тем временем, мог незаметно ретироваться.

– А ну, заходите оба, нечего на пороге толпиться, – пригласила их женщина.

Мишка неуверенно скукожился, но Зоя двинула ему по плечу, что он тут же опомнился и вошел внутрь.

– Теперь рассказывайте, – попросила женщина, ставя пакет и сумку на прихожую.

– Да что рассказывать-то? Нормально все, – мялась Зоя. Парню стало жалко Зою, он глянул на нее с пониманием и полный решимости помочь, но та скорчила такую рожу, что тот быстро отвернулся и ему уже стало жалко себя.

– Значит, Таисии не было в школе? – спросила ее мать.

– Почему не было? Была она, – вступилась девочка. – Она до сих пор там, готовится к новогоднему спектаклю.

– Спектаклю? – удивилась мама. – Она мне ничего об этом не говорила.

– Так мы сами только узнали, – нездорово посмеивалась Зоя. Ей было уже совсем не по себе. – А ты чего не репетируешь? – бросила она Мишке. – Тебя уже заждались там.

Мишка ошарашено округлил глаза.

– Так, театралы, хватит с меня спектакля, – резко оборвала мама. – Я сейчас иду на кухню, ставлю чайник, а вы моете руки и за стол. А там все, как на духу. Или я звоню в школу, – добавила она, прежде чем кто-то из ребят успел возразить.

7

Таисия открыла глаза. Укутавшись в одеяло, она лежала лицом к стене. Она не представляла сколько проспала, и даже не помнила как уснула. Голова гудела, будто это было очень давно. Таисия широко и протяжно зевнула, так что на глаза выступили слезы, покрыв их тонкой мутной пленкой.

Протерев их, она вновь посмотрела на блестящую обивку вагона, в котором, сквозь блики, видела свое мутное отражение. Взгляд скользнул по гладкой лакированной поверхности и, зацепившись за что-то шероховатое, не сразу остановился. Это было похоже на то самое пятно, что так нелепо смотрится на белоснежной блузке, или затяжка, оставленная на кофте. Это не бросалось на глаз с первого взгляда, но попавшись – не отпускало, и все время притягивало к себе все внимание. Таисия пригляделась – что-то было нацарапано словно гвоздем. Облицовка больше не казалась гладкой. Кто мог такое сделать? И зачем? Это было так глупо и неприятно. Таисия невольно пригляделась к надписи, ожидая увидеть банальные ''здесь был…'' или "кто-то плюс кто-то равно любовь". Но вместо этого панель украшала броская и поучительная надпись ''не чавкай''. Девочка фыркнула. Теперь это казалось ей еще более глупым чем до этого.

Она представила себе эту нелепую картину, как кто-то чавкает, а тот другой его поправляет, увековечивая свое наставление. Она так отчетливо себе это представляла, что это чавканье никак не выходило у нее из головы и уже разнеслось по купе. Таисия замерла. В мутном отражении она заметила легкое движение за спиной. От неожиданности по телу прокатился холод. Она резко повернулась и, подскочив, села, удивленно глядя на гостя. На диване, напротив, расположился мальчик лет семи. Он не смотрел на девочку, увлеченно расправляясь с мандаринами. По ногам Таисии пробежали мурашки. Запах напомнил ей того странного господина, встретившегося ей по пути. Вряд ли в этом было что-нибудь необычное, ведь мандарины везде пахнут одинаково. Но было еще что-то такое, от чего хотелось снова и снова втягивать раздувшимися ноздрями душный воздух вагона, ради каких-то редких ноток вмешанных в него.

Таисия снова ощутила тот далекий аромат Рождества, с легким горьким привкусом, прерываемый этим глупым чавканьем.

– Не чавкай! – вдруг вырвалось у нее.

Мальчик замер, изумленно глядя на нее. По подбородку прокатилась капля сока, повиснув на мгновение, она тут же сорвалась и пятном опустилась на колено потасканного джинсового комбинезона. Таисия смотрела в его серые глаза. Его холодный взгляд блеснул. Мальчик будто только заметил ее, сидящую напротив. Изобразив подобие улыбки, он вернулся к своему мандарину. Целиком сунув его в рот, вытер мокрые ладони о тот же комбинезон, встал и направился к выходу, равнодушно взглянув на Таисию прежде чем уйти.

"Странный мальчуган" – подумала Таисия. Она выглянула из купе, мальчик не спеша вышагивал по коридору. Ей вдруг показалось, что она слишком резко прервала его при поедании мандаринов и возможно даже обидела.

– Постой, – окрикнула его девочка, но мальчик не обернулся. Она вышла в коридор и последовала вслед за ним. Он открыл тамбур и быстро вбежал внутрь, хлопнув тяжелой дверью. Таисия дернулась. Проходя мимо купе проводницы, она осторожно заглянула внутрь. В купе было пусто, девочка вбежала в тамбур, который так же оказался пустой. За окнами шумела ночь, пролетал снег, горели звезды на густом темно-синем небе. Пахло мандаринами и елью. Таисия дернула ручку двери, с легким скрипом поддавшейся вперед. Сердце замерло, эта ручка и эта дверь … Ее собственная гостиная комната, деталь за деталью раскрывалась перед ней, медленным движением двери. Картинки в телевизоре сменяли друг друга, мерцали огни на пышной елке, дрожал маленький огонек свечи на столе, уставленным аппетитными красиво украшенными блюдами и нетронутым сервизом. В окнах, с грохотом вспыхивали фейерверки. За столом, откинувшись в кресло, сидела мама. На ней было то красивое темно-синее платье, которое они подарили ей еще с папой. Облокотившись на колено, закрыв лицо руками, она тихо плакала, дрожа в такт свече, горевшей на столе. Таисия заворожено смотрела на маму. Она подошла ближе, почти вплотную. На пальцах у мамы блестели слезы. Таисия пыталась что-то сказать, но губы не разжимались, а язык будто прилип к небу. "Не плачь, мам", – звенело в голове, но снаружи сковал непонятный холод. Таисия стала пятиться назад и уже дошла до двери. В носу защипало, в глазах выступили слезы. Она бросилась за дверь, в свою комнату и, упав на кровать, уткнулась в подушку и заплакала. Улица, заполненная хлопками и треском, замолкла. От ветра застучал подоконник. Он стучал и гремел все сильнее и громче, становясь объемнее, пока не разразился многотонным грохотом поезда.

– Ты чего плачешь? – послышался голос проводницы. Девочка открыла глаза. Вокруг – все то же купе, в дверях стояла проводница.

– Сон плохой приснился, – ответила она, разглядывая горку кожурок от мандарина на столе.

Внезапно раздался неистовый скрип. Девочку бросило на стол, проводница едва удержалась на ногах. Поезд резко терял скорость, скользя по рельсам с искрами из-под колес. Наконец, поезд остановился. Словно конь, он выпустил пар и зашипел. Проводница и Таисия переглянулись. Первая тут же выбежала в коридор, девочка бросилась вслед за ней в тамбур – в паровоз, минуя машинное отделение, в кабину машиниста. Капитан стоял, опершись на панель, и сквозь зубы фыркал ругательства.

– Что случилось? – поинтересовалась проводница.

– Откуда ни возьмись, появился этот семафор, черт его побрал, – Капитан указал рукой вперед, в пятистах метрах от них, ярко-красным пятном, горел сигнал семафора.

– И что это значит? – спросила Таисия. – Ну, в смысле, красный свет – понятно – нельзя ехать, но как скоро?

– Этого я не знаю. Нужно связаться с начальником станции.

Он поднял трубку телефона и набрал какой-то номер.

Немного подождав, он повесил ее и повторил это действие снова.

– Безрезультатно, – капитан снял фуражку и зачесал седые волосы назад, протер платком вспотевший лоб.

– Мы не можем так долго ждать, – встрепенулась Таисия. Она чувствовала себя крайне уверенно. Рванув створку окна, она высунулась в него чуть ли не наполовину. Перрон был пуст. Сквозь щели серых плит, прорастала зеленая трава, местами пожухшая. На конце перрона из-за высоких кустов, торчала неказистая сторожка. Дверь скрипнула, и из нее вышел невысокого роста, худощавый старичок, с метлой в руках. Он сделал ей пару движений, взмывая клубы пыли и разметая в стороны песок. Затем отложив метлу в сторону, попытался сесть на лавочку рядом со сторожкой, но застыл на середине, изумленно глядя на поезд.

– Здравствуйте, – крикнула девочка через весь перрон.

Дед еще больше выпучил глаза и, насколько мог, быстро убежал прочь. Девочка вернулась в кабину.

– Странный какой-то дедушка, – подметила она.