Красавица и босс

— Почему я должен спрашивать? Я скажу ей сегодня за обедом, и она сделает так, как ей скажут, или столкнется с последствиями. — Мою руку покалывает, когда я представляю, как она снова склонилась над моим столом, получая наказание за то, что привела этого пушистого зверя в мой офис.

Брэд смеется и отступает.

— С таким выигрышным предложением, как она может сказать «нет»?

— Вот именно. — Я не знаю, почему он смеется. Конечно, она согласится. Она должна. Это часть ее работы.

— Позже, псих. — Он открывает дверь. — И не забудь, что в три у нас заседание совета директоров.

Я ничего не забываю. Брэдли — это тот, кто часто опаздывает с пятнами губной помады на воротнике.

Голоса становятся громче, когда Брэдли уходит, и я слышу мужской голос.

— Я бы с удовольствием погладил твою киску.

Я вскакиваю на ноги и выхожу за дверь, прежде чем успеваю сделать еще один вдох. Курт вернулся и опускается на колени, чтобы погладить волосатого монстра, когда он смотрит на мое солнышко.

— Я хотел спросить, что ты делаешь в обед. Мы могли бы пойти в новое место, где падают суши…

— Я сказал держаться своего этажа, Курт. — Мне никогда не нравился этот человек. Но он отличный вице-президент по маркетингу, и мне было бы трудно найти другого кандидата с таким количеством связей, как у его семьи с деньгами. Тем не менее, он опасно близок к тому, чтобы охрана вывела его из здания.

— Я просто хотел зайти, чтобы быть дружелюбным. — Он встает, его глаза устремлены на мое солнышко, которое, верное своему имени, тепло улыбается ему. Почему она улыбается другим людям? Это просто смешно. Платят ли ей зарплату другие люди? Нет. Я плачу. Воспитывают ли ее другие люди сильной рукой? Нет. Я. Только я.

— Тащи свою задницу обратно на четырнадцатый этаж. Если я захочу, чтобы ты был здесь, я позову. — Он свистит и поднимает руки вверх.

— Извините, босс. Я не знал, что у Вас правила насчет моих визитов.

— Теперь знаешь. — Я подхожу к нему. Недостаточно близко, чтобы напрашиваться на удар кулаком. Не то чтобы этот парень когда-нибудь поднял бы на меня руку, даже если бы захотел. Я тренируюсь каждое гребаное утро с пяти часов, чтобы отступить от вскочившей осы в перекошенном костюме. — Уходи, если только ты здесь не для того, чтобы дать мне те маркетинговые предложения, которые должны быть представлены сразу после заседания правления.

Он качает головой и поворачивается.

— Сейчас работаю над ними. — Он исчезает в коридоре.

Я жду, пока не слышу, как открывается и закрывается лифт. Обернувшись, я обнаруживаю, что Джорджия таращится на меня снизу вверх.

— Когда подадут обед, приходи в мой офис. Оставь этот ходячий комок шерсти, — я указываю на черно-серого полосатого кота со злыми глазами и в ситцевом жилете, — здесь. Нам нужно кое-что обсудить.

На ней лифчик? Должно быть да, но то, как ее соски выступают под тонким белым свитером, заставляет горячую кровь закипать во мне. Они не были видны для этого куска дерьма Курта. Они только для меня, и их нужно хорошенько укусить, чтобы она знала, что не стоит разговаривать с Куртами или Брэдли всего мира. Эти люди — пользователи, грязные ублюдки, которые хотят только одного. Не такие, как я. Я помогаю людям. Точно так же, как намерен помочь Джорджии за обедом.

— Закажи все, что хочешь. Убедись, что курьер будет здесь через полчаса. — Я возвращаюсь в свой офис и останавливаюсь в дверях. Сегодня ее юбка снова кажется короткой. Я уверен, что это нарушение дресс-кода. Я добавляю еще одну отметку к ее наказанию, еще немного дисциплины. Несмотря на то, что после этой у нее никогда не будет другой работы, я намерен повернуть ее в правильном направлении. По крайней мере, она будет для меня хорошим работником. И, в конце концов, она поблагодарит меня за все мое внимание и заботу.

Я подхожу к своему столу и сажусь, чтобы просмотреть свои многочисленные электронные письма.

Одно особенно бросается мне в глаза.

Ты сукин сын. Нанял мою дочь? Я знал, что ты подлый ублюдок, но это действительно ниже некуда. Я не продам тебе активы Лавина, что бы ты ни делал. Моя дочь не повлияет на меня. Так что иди на хер.

О, и передай своей маме от меня привет, ты, кусок дерьма.

Дункан.

Я откидываюсь назад и улыбаюсь этому сообщению. Дункан сделал свой первый ход. Слабый, но все равно ход. Несколькими нажатиями клавиш я открываю устав корпорации Лавин, корпоративный документ, который, как думал Дункан, хранился в целости и сохранности на темном сервере, к которому никто никогда не получит доступа. Слишком плохо для него, что мой финский хакер взломал его и украл учредительный договор, написанный отцом Дункана.

Он думает, что я нанял его дочь на низкоуровневую работу «око за око». Чего он не понимает, так это того, что мое маленькое солнышко — это грозовая туча, которая обрушит разрушительный дождь на его голову. Это всего лишь вопрос времени.

Но сначала моей помощнице нужно выучить урок, и я как раз тот человек, который может ее проучить. Я встаю, когда слышу, как она тепло здоровается с курьером. Держу пари, она улыбается ему. Улыбка, которая должна быть моей. Возможно, ей нужен урок и по этой части.

Я потираю руки и жду, когда она постучит.

Глава 8

Джорджия

Я нарезаю стейк мистера Бакстера на маленькие кусочки и кладу немного на маленькую тарелку для мистера Брюзги, зная, что ему придется обедать одному. Джанет предложила присмотреть за ним, пока я пойду на обед с мистером Бакстером.

Всем понравилось, что сегодня в офисе был мистер Брюзга. Даже Курт пришел навестить его, но мистер Бакстер позаботился о том, чтобы выйти из своего офиса и напугать беднягу. Я не могу понять поведение мистера Бакстера. Иногда мне кажется, что он немного ревнует, но я знаю, что этого не может быть. Он, наверное, больше беспокоится о том, чтобы я была сосредоточена на работе. Сосредоточиться было трудно не из-за Курта. Это был мистер Бакстер. Каждый раз, когда я пытаюсь выполнить свою работу, мои мысли возвращаются к порке в его офисе. Меня ждала еще одна? Привела ли я мистера Брюзгу на работу, зная, чем это обернется?

— Я вернусь прежде, чем ты заметишь. — Я глажу его по голове, прежде чем готовлю оставшуюся часть обеда мистера Бакстера, а также моего, и направляюсь в его офис. Волнение охватывает меня, когда я задаюсь вопросом, что ждет меня по ту сторону двери. Будет ли это профессиональный обед или такой, от которого у меня снова будет покалывать в попке и пульсировать между ног? Мне нужно, чтобы он это исправил. Порка, на которую я надеюсь, только усугубит ситуацию. Я понятия не имею, что делать.

Что я точно знаю, так это то, что сегодня я совершила ряд нарушений, и я готова заплатить за них. Я знаю, что это неправильно, но ничего не могу поделать с тем, что мне нравится и раза в раз совершать неправильные поступки. Это маленький акт восстания, который для меня в новинку, но очень волнующий.

Я толкаю дверь его офиса, натягиваю улыбку на лицо и вхожу.

— Обед, — щебечу я.

— Это заняло у тебя много времени. Тебе не обязательно болтать со всеми подряд. Курьеру не обязательно знать, что ты говоришь по-французски. — Он бросает на меня взгляд с экрана своего компьютера. — Этого даже не было в резюме. — Он почти злится из-за того, что чего-то обо мне не знает.

— Самоучка. Не на высоте, но достаточно хорошо. Tu es extra grincheux aujourd'hui (перевод с французского — Ты сегодня очень сварлив), — выпаливаю я с улыбкой. — Я не занималась этим в колледже, поэтому не была уверена, что должна включить это в свое резюме.

— Ты только что назвала меня сварливым? — Его челюсть сжимается. Я наблюдаю, как его рука, лежащая на подлокотниках кресла, сгибается, и мне интересно, думает ли он о том, чтобы они снова наказать меня.

— Нет. — Это не ложь. Я просто сказала, что сегодня он был очень раздражительным. Я все еще немного шокирована тем, что он больше ничего не сказал о том, что мистер Брюзга здесь. Скорее всего, это потому, что он такой очаровательный. Даже мистер Бакстер не может сказать о нем ничего плохого.

— Мы будем есть в ближайшее время? — Он смотрит на поднос в моих руках.

Я улыбаюсь, когда ставлю наши обеды на его стол. Я подталкиваю его тарелку к нему. Я сажусь в удобное кресло напротив него, беру свой контейнер и открываю. Я облизываю губы при виде обеда и готовлюсь приступить к делу.

— Ты порезала мой стейк? — Его голос низкий, хриплый.

Я поднимаю взгляд от множества десертов, которые заказала на обед. Он сказал мне заказать то, что хочу, поэтому я выбрала пробники десертов. Он украл все печенье этим утром, и мне нужна моя сладкая доза, иначе я, как известно, становлюсь немного нахальной.

— Ну, я могла дать немного мистеру Брюзге, — признаюсь я. — Я забыла принести ему обед. — Я наблюдаю, как мистер Бакстер на этот раз действительно проявляет эмоции. Он в шоке. Его рот даже слегка приоткрывается. — Он почувствовал запах мяса и продолжал пялиться на него. Я разрезала несколько маленьких кусочков и подумала, что если я уже начала его резать, то стоит разрезать его для Вас. Так что, не за что?

Он пристально смотрит на меня.

— Ты знаешь, что это стейк Кобе за четыреста долларов?

— Невежливо говорить о деньгах, — шепчу я ему и беру вилку. — Мистер Брюзга только лизнул его, а потом задрал нос, так что я не уверена, что Ваш стейк стоит такой цены.

— Мисс Лавин. — Он отодвигает свой поднос с едой.

— Эй, Вы должны это съесть. Это четыреста долларов, — напоминаю я ему. — Ладно, может быть, это стоит всего триста долларов, так как у мистера Брюзги другая сотня.

— Мисс Лавин. — На этот раз он произносит мое имя более настойчиво. Мой желудок слегка трепещет от волнения. Это приближается? Не зашла ли я сейчас слишком далеко?

— Солнышко, — напоминаю я ему с улыбкой.

Бинго. Он встал со стула.

— Приберегите мои десерты, — говорю я, когда он начинает делать движение, чтобы убрать со своего стола. Он выпускает череду проклятий, от которых мое и без того разгоряченное лицо приобретает более красный оттенок. Он действительно хватает мою еду и откладывает ее в сторону. Я вскакиваю со стула, слишком нетерпеливая к тому, что сейчас произойдет.

— Тебе следовало бы есть более здоровый обед.

— Хотите сказать, что я толстая? — Я немного склонна к полноте, но как я могла не быть такой с моими убийственными навыками выпечки?

— Беру свои слова обратно. Съешь весь десерт. Твоей заднице нужно стать немного больше.

Я ахаю, когда он протягивает руку и мягко поглаживает мой зад.

— Я бы не хотел, чтобы ты потеряла такую форму. Я позабочусь о том, чтобы в меню обеда всегда был хотя бы один десерт.

— Мы теперь каждый день обедаем вместе? Это не то, что было написано в календаре. Я должна придерживаться календаря. Завтра Вы обедаете с кем-то по имени мистер Лонгвей. Курт собирался отвезти меня в…

Мои слова замирают, когда он разворачивает меня, прижимая к столу. Моя юбка задирается.

— Солнышко.

— Упс, — выдыхаю я. Я не могу остановить свое дрожащее тело. — Я просто забыла. — Хорошо. Это ложь. Черт возьми. Я ненавижу лгать. — Ладно, я не забыла, — признаю я.

— Значит, ты не только солгала, но и намеренно не надела сегодня трусики? — Он издевательски цокает языком. — Список вещей, которые ты сделала неправильно сегодня, просто растет с геометрической прогрессией. Я не уверен, что порки будет достаточно.

Мое дыхание учащается, а сердце начинает колотиться. Я не знаю, что делать со всем, что чувствую в этот момент. Так много эмоций захлестывает меня.

— Что Вы собираетесь со мной сделать? — Я спрашиваю. И снова я не могу удержаться от того, чтобы не пошевелиться. Его рука только мягко скользит по моей заднице, как будто он думает. Так много грязных вещей приходит на ум. Вещи, о которых я читала в книгах, но никогда не думала, что буду делать.

— Ты получишь порку. — Он дает мне быстрый шлепок. Стон срывается с моих губ. Его рука потирает это место, затем опускается ниже, к моему лону. Я думаю о том, что он найдет, если спустится ниже. Я могу почти гарантировать, что это мокрое липкое месиво, но он останавливается прямо перед тем, как дотронуться до меня. Его рука снова поднимается вверх. Я хочу крикнуть ему, чтобы он опустил ее ниже, но моя застенчивость берет верх. Очевидно, что это порка и ничего больше. Я накосячила и должна быть наказана. Этот ход мыслей не помогает пульсации между ног.

— Ты пойдешь со мной на благотворительное мероприятие в пятницу. — Он прижимает ко мне что-то твердое. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не издать еще один стон. Я почти уверена, что это его эрекция. Он возбужден так же, как я? Он тоже это чувствует? Он так хорошо умеет скрывать свои чувства. В то время как на моем лице все написано. Невозможно скрыть, что я чувствую. По крайней мере, я так думаю. Может быть, я прячу то, что чувствую, за улыбкой. Неужели это так отличается от того, что делает он?

— Свидание? — Я спрашиваю. Он приглашает меня на свидание? Я хочу повернуться, чтобы посмотреть на него, но снова моя застенчивость останавливает меня, и я не уверена, что хочу читать выражение его лица прямо сейчас.

— Нет, — резко говорит он.

— Ладно. Я буду работать в пятницу вечером.

Он сильно шлепает меня. Звук раздается в комнате. Кажется, ему почти не нравится тот факт, что я сказала, что это для работы. Его рука жалит, но не так сильно, как его слова. Я знаю, что он говорит, что это не свидание, не должно причинять вреда, но это так, и я не могу понять почему.

Глава 9

Лиам

Профессионализм. То, на чем основана моя компания. Есть причина, по которой я нахожусь в каждом списке перспективных генеральных директоров. Я молод, но не импульсивен, смел, но не дерзок. Прежде всего, я непревзойденный профессионал. Я должен поддерживать эти стандарты.

Вот почему задница моего солнышка становится красной от нескольких сильных ударов ладони. Она стонет, ее низкий пронзительный крик — требование. То, с чем я должен считаться. Поэтому я даю ей больше дисциплины, наказывая ее за кошку, юбку и больше всего — за то, что она намеренно оставила свои трусики дома.

Когда она тяжело дышит, а ее задница цвета спелого персика, я опускаюсь на колени и целую ее больные места, проводя языком по ее шелковистой плоти. В конце концов, я не лишен милосердия. Крайне важно, чтобы я относился к своим сотрудникам с уважением, даже когда я их наказываю.

Двигаясь ниже, я хватаю ее за ноги и раздвигаю их еще шире. Вид сладкой розовой кожи между ее ног пробуждает во мне голод, который намного превосходит все, что я когда-либо испытывал, поедая свой стейк за 400 долларов.

Возможно, сейчас самое время продемонстрировать, что я, как профессионал, ценю ее работу. Когда я вижу, насколько она влажная, я знаю, что прав, поэтому провожу языком по ее дрожащим губам, пробуя ее киску на вкус и постанывая от удовольствия.

Она дергается и сбивает мою авторучку со стола.

Мне все равно. Я хватаю ее за бедра и зарываюсь лицом в ее задницу, мой язык жадно берет все, что она может предложить, пока она задыхается и извивается. Но она не убегает от меня. Не тогда, когда я показываю ей время для благодарности сотрудникам. Мой язык проникает в ее узкую дырочку, и я раздвигаю губы шире, пробуя и чувствуя каждый кусочек ее влажной киски.

Отстраняясь, я облизываю языком ее идеальную маленькую попку, и она пищит.

— Мистер Бакстер! — Она поворачивается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Я снова облизываю ее языком, ее бедра вздрагивают, когда я подношу одну руку к ее влажной щели и ввожу в нее два пальца. Она дергается, ее тело сжимается вокруг меня, когда я вытаскиваю пальцы и глажу ее клитор, облизывая ее, своим диким языком ее губы и задницу.

Ее бедра дрожат, тело сжимается, и она кончает со стоном, который идет прямо к моему члену. Я вжимаю свои пальцы в нее, чувствуя, как сильно это ударяет по ней. Блядь. Мне нужно быть внутри нее, чтобы наказать ее по полной программе. Грубо трахнуть ее так, как она того заслуживает, — единственный верный способ исправить мое солнышко и дать ей понять, что она важная часть моей команды.

Я поднимаюсь на ноги и осматриваю ее красную задницу. На данный момент этим придется заняться. Даже несмотря на то, что мой член болит, я не могу быть резким. Хороший, опытный сотрудник требует времени. Пробегая руками по ее бедрам, я хватаю подол ее юбки и тяну его вниз.

Наклонившись над ней, я поднимаю ее вертикально и прижимаю свой член к ее заднице.

— Только самые непослушные из сотрудников получают это, солнышко. Меня никогда раньше не заставляли давать, но ты испытываешь меня.

— Ммм. — Она двигает бедрами, ее задница трется об меня, пока я крепко не хватаю ее, чтобы остановить.

— Будь хорошим работником, и тебе не придется беспокоиться об этом. — Я наклоняюсь ближе к ее шее, потребность провести языком по ней и отметить ее как свою почти непреодолима. Но это бизнес. Она здесь новенькая. Я должен дать ей время научиться тому, как правильно быть моей помощницей. Неважно, что она заставляет меня чувствовать или как я, кажется, не могу перестать думать о ней; она здесь только по одной причине. Свергнуть ее отца.

С этой отрезвляющей мыслью я отпускаю ее и отступаю.

— Гала-концерт — мероприятие высшего класса, и ты должна одеться соответственно. — Я обхожу свой стол и умудряюсь сесть, несмотря на то что моя эрекция требует, чтобы я что-то с ней сделал. — В твоем столе есть кредитная карточка компании. Средний ящик. Используй ее, чтобы купить подходящую одежду.

Ее язык снова высовывается, облизывая нижнюю губу. Я хочу почувствовать его на себе, его мягкость, тепло.

— Но это не свидание? — спрашивает она с надеждой в глазах.

— Это работа. — Я ненавижу то, как вытягивается ее лицо, мои слова затуманивают ее сияние. — Но, если ты предпочитаешь думать об этом как о свидании, ты можешь.

Ее лицо озаряется, и мое солнышко возвращается.

— Свидание.