Опер. Под гнётом власти

Собрав её растрёпанные волосы в кулак, сжал их на затылке и уже сам вторгся в её рот, больно прихватывая губы. В груди всколыхнулась радость. Она ему нравится. Он сделает ради неё всё, что угодно. Ну, или почти всё. И Лиза должна постараться, чтобы Андрей не передумал. Ей никак нельзя в тюрьму. У неё брат теперь сирота. Что с ним будет, если Лизу посадят?

Запустив руки под его рубашку, ловко прошлась по ней ноготками, и Вербин, нетерпеливо рыкнув, в один миг снял её с себя и нагнул над топчаном, заставляя упереться в него руками и прогнуть спину. Рывками освободил её от одежды, приспустив штаны и бельё. Впопыхах натянул презерватив и заполнил девушку одним рывком до отказа.

Лиза всхлипнула, зажмуриваясь от боли, что пронзила лоно и низ живота, прикусила губу, цепляясь пальцами за старый матрас.

– Расслабься, – приказал, как всегда во время секса, строго и властно.

Лиза распахнула глаза и приоткрыла губы, когда он задвигался в ней, жёстко, быстро, отрывисто. Зажал её рот ладонью раньше, чем успела вскрикнуть и, склонившись, прошептал на ухо:

– Тихо.

Он не был нежен. Но со временем боль от резкого вторжения ушла, и Лиза даже увлажнилась, расслабившись и доверившись умелым рукам и остальным, не менее умелым органам Андрея. Сильного возбуждения, увы, не наступило. Видимо, стресс и осознание того, что она занимается сексом в тюремной камере, да ещё и со своим тюремщиком, не особо способствовали… А вот Андрею нравилось. Он так распалился, что в какой-то момент Лиза начала ощущать себя некомфортно, но сказать ему об этом не посмела.

Всё закончилось спустя полчаса. Не было охов, вздохов, поцелуев. Нет. Он просто вышел из неё, снял презерватив и, бросив его в допотопный унитаз, привёл свою одежду в порядок.

– Ты нормально? – спросил её, обнимая сзади, на что Лиза кивнула, тщательно сдерживая подступающие слёзы. Не нормально. Она не нормально. – Хорошо, я пойду. Нельзя, чтобы меня здесь часто видели. Могут возникнуть вопросы.

– Да, конечно, – она повернулась, обняла его, припадая к груди, где всё ещё гулко и быстро билось его сердце. – Я всё понимаю. Ты только не оставляй меня здесь надолго, ладно?

Андрей не ответил. Как-то сухо поцеловал её в макушку и пошёл прочь. Закрыв дверь на замок, на секунду остановился.

– Если что-то понадобится, говори дежурному. Он будет наведываться к тебе. Поесть, попить, замерзнешь – всё ему говори. Ладно?

– Да, – и беззвучно заплакала, глядя на его удаляющуюся спину. – Как скажешь… – горько, со всхлипом. Падая на топчан, где он только что занимался с ней сексом, и закрывая лицо руками.

Глава 13

Андрей не жалел практически никого. Жизнь научила не верить слезам и клятвам. Он и не верил. Были и такие как Лизка – мелкие, глазастые, с виду невинные. Все как одна преданно заглядывали в лицо и были готовы на что угодно, лишь бы злой дядька-мент отпустил домой. И чего уж, он отпускал. Не за просто так, конечно. Иногда даже обманывал доверчивых девок, пользуясь ими точно так же, как планировали им воспользоваться они.

С Лизкой всё по-другому вышло. Ему едва ли не впервые за всю бурную карьеру в органах хотелось ей помочь. И впервые не мог так быстро, как хотелось бы. Он, конечно, видел её слёзы, слышал, как ревела, когда он уходил. Решил пока не ходить туда, чтобы не трепать нервы ни себе, ни ей. А там будет готова экспертиза, он отправит её домой и уже спокойно решит проблему.

Зачем ему это? А хрен его знает. Вроде от отсутствия женского внимания никогда не страдал. Не одна, так другая – баб полно. Наверное, просто чувствовал себя обязанным. Девчонка молодая совсем – он знал об этом, когда укладывал её к себе в постель. И теперь вроде как в ответе за неё. Что-то типа приёмного папаши. Ну, если бы не трахал её.

Домой так и не ушёл. Просидел всю ночь в кабинете, по тысячному кругу просматривая фотографии с места убийства. По ранениям, которые были нанесены мужикам и матери Лизы, было понятно, что убивали со знанием дела. Не особо хорошо. Лизка учится в медицинском и расположение органов должна знать. Подобный факт обязательно будет учитываться в суде, если дойдёт до этого. Хорошо бы раньше её отмазать. Но вот удары приходились довольно высоко, Лизке было бы неудобно, разве что стульчик подставить. Вот это уже немаловажный факт. Вкупе с подтверждением эксперта – билет на свободу.

Отбросив примелькавшуюся папку в сторону, сложил руки в замок.

– Чего рожа такая похмельная, Иваныч? – зыркнул на участкового, а тот, сев поодаль, вздохнул.

– Так это… День рождения вчера у тёщи был. Вот я и… Немножко, Андрей Константиныч, – показал двумя пальцами своё «немножко», на что Вербин цыкнул языком.

– По мне, так хоть ты до свинячьего визга ужрись. Только зачем переться в отдел с таким перегаром? Сейчас проверки на каждом шагу, а ты в хламину.

Иваныч понимающе закивал, поджал губы, видимо, пытаясь удержать в себе амбре, которым пропитался уже весь кабинет.

– Понял вас, Андрей Константиныч. Больше не повторится.

– Ладно, дело есть. Всё дерьмо же на твоём участке произошло? Расскажи мне об этих убиенных. Что за семейка? Чем занимались, кто в гости ходил? – нужно ещё бы и с Лизкой это обсудить. Вчера не до того было как-то, а сегодня в самый раз. Но ему не хочется снова видеть её глаза с застывшей в них мольбой.

– Аааа, эти? Так эти алкаши обычные. Часто соседи на них жаловались, иногда я с ППСниками приезжал. Там мужик сожительницу иногда поколачивал, ну или она его. Вот мальчонку только жалко. Хороший пацан. Ну, а в гости собутыльники только ходили. Кто ж ещё к алкашам пойдёт.

– Криминал?

– Да какой там криминал, Андрей Константиныч? Максимум, кошелёк у кого-то стащили. И то вряд ли, соседка говорила, мол, приходит к ним дочка этой бабы, деньги приносит.

Всё сходится. Лизка действительно говорила об этом. Да и тогда, скорее всего, денег им понесла. Дура.

– Хорошо. Собери всех их собутыльников и тащи к моим операм. Если кто-то из них там был, мужики выбьют признание.

– Вас понял, товарищ подполковник! Могу идти? – вскочил Иваныч, явно желая поскорее свалить и опохмелиться.

– Свободен, – Андрей взглянул на часы – пора за результатами экспертизы.

* * *

Раз в двадцатый Лиза измеряла шагами камеру. Пять на пять… Не апартаменты, что ж тут скажешь. Но если поставить нормальную кровать, тумбочку, повесить штору, чтобы спрятать за ней безобразный, ржавый унитаз и такую же раковину, то вполне можно жить. Ну и душ ещё бы… И воду горячую.

Вздрогнув от собственных мыслей, села на топчан, зарылась пальцами в волосы. Это что же, она уже привыкает к тюремной камере?

Шаги, гулко зазвучавшие в тёмном коридоре, заставили отвлечься от грустных мыслей и вскочить на ноги в ожидании того, кто решил к ней пожаловать. Хорошо бы, чтобы это был Андрей, а если… другие? Те, о которых он её предупреждал? Идут, чтобы напугать, а если не поможет – пытать.

Захотелось вжаться в стену и слиться с ней. С трудом заставила себя остаться на месте и посмотреть надвигающейся опасности в лицо. Всё равно не оставят в покое и не пожалеют. Андрей сказал, всем наплевать на неё и её невиновность. И то, что она потеряла мать и едва не лишилась брата, вряд ли растопит их сердца. Никому нет дела до какой-то там стриптизёрши.

Лиза ещё по звуку шагов поняла, что идет не Андрей. Он ходит уверенно, быстро и тихо. А этот человек ступал медленно, лениво. Будто прогуливался. Когда из-за угла показался тучный седой мужчина с неприятным красноватым лицом, Лиза тихонько выдохнула и вцепилась пальцами в манжеты толстовки. Это просто дежурный. Так ведь? Андрей же говорил, что он будет наведываться. Эх, жаль, она в погонах не разбирается…

Мужчина остановился напротив, склонив голову набок, долго рассматривал её, а потом прошёлся вдоль решётки и обратно.

– Так ты и есть подружка Вербина, – прозвучало, скорее, как констатация общеизвестного факта, нежели вопрос. Лиза и не стала отвечать. Стиснула челюсти и кулаки, уставилась прямо перед собой.

Андрей велел ни с кем кроме него не говорить. Да и от этого человека нужно держаться подальше – об этом буквально вопило подсознание. Нехороший он, злобный какой-то, это чувствуется даже на расстоянии.

Мужчина, похоже, и не ожидал от неё ответа. Пару минут потоптался у клетки, а после, тем же прогулочным шагом удалился.

Лиза упала на топчан, обняла себя руками от накативших волн страха и неприятного послевкусия, которое оставила эта непонятная встреча. Скорей бы эксперты подтвердили её невиновность, и Андрей бы её освободил. Что-то нехорошее надвигается.

* * *

Глядя через толстые линзы в белесые старческие глаза, Андрей не верил своим ушам. Что ещё за херня?

– Что ты мне сейчас сказал?

Тот тяжело вздыхает, видать, осознаёт, что несёт дикую чушь. Да выхода, похоже, старику не оставили.

– Сила удара…

– Я слышал и вижу, дядь Игорь. Только и ты, и я понимаем, что чухня всё вот это, – потряс перед экспертом бумажкой с его паршивой подписью. – С высоты роста нормального такого мужика ножичком орудовали. К тому же, я видел тела. По самую рукоять нож входил. Ты что, меня за дебила держишь? По-твоему, одна мелкая девчонка в состоянии уложить трёх взрослых людей, двое из которых полноценные, здоровые мужики? Ты что, дядя Игорь? Думаешь, я свою корочку в переходе купил?

– Я тебе всё сказал, Андрей. Не мешай работать, – старик намылился свалить, но Вербин преградил ему дорогу, оттеснил к шкафчикам с колбами, пробирками и прочей требухой. – Не понял?

– Сейчас поймёшь, – толкнув ногой дверь, чтобы скрыться от посторонних глаз, навис над стариком. – Слушай, дядь Игорь… Я тебе по морде ещё не дал только потому, что уважаю твой возраст и опыт. Но сейчас ты не прав. И лучше бы тебе не морочить мне голову. Мне нужен правдивый отчёт, а не вот это, – снова ткнул эксперту в харю его писанину.

Вербина знали в Центральном все. Знали не только потому, что начальник уголовного розыска и будущий нач отдела, знали его по повадкам и жёсткости. Иногда даже жестокости. Андрею по-другому никак. Если даст слабину, свои же и предадут, всадят нож в спину. Сколько он повидал «правильных» офицеров. Единицы из них дожили до пенсии.

Андрей же не был правильным. Абсолютно. Все знали, на что он способен, и боялись. И его это устраивало. Уважение хорошо, но когда оно не подкреплено страхом подчинённых – пользы не имеет. Люди понимают только язык силы.

– Послушай, Андрюша… Ты если и так все понял, чего меня пытаешь? Мне до пенсии полгода осталось. Полгода! Мне вот это вот всё даром не надо. Я в чужие дела не лезу, просто молча и без ропота делаю, что говорят. Был бы я молодым, повоевал бы, может, вместе с тобой за эту девчонку, а так, извини… У меня у самого трое внуков. Их на ноги надо поставить, выучить…

– Ладно. Понял тебя. Но скажи мне, кто? Кто денег тебе дал за липовое заключение? Стеблин?

Дядя Игорь прикрыл глаза, молча кивнул. Ну, конечно, кто ж ещё? Упырь, похоже, всерьёз решил с Андреем потягаться. Сука.

– У меня к тебе одна просьба. Пока не вноси свой отчёт в базу. Скажи, возникли неполадки или ещё что. Не готов пока, в общем. Дай мне день форы. У тебя проблем не будет, обещаю.

Дядя Игорь виновато опустил глаза, раздувая щёки, выдохнул:

– Хорошо.

В коридоре на Андрея налетел Миха, толкнув его в бок, показал взглядом на курилку. Место не то чтобы безопасное – постоянно кто-то ошивается – но вполне подходящее, чтобы по-быстрому перетереть тему.

Затянувшись дымом, Миха огляделся вокруг, приблизился к Вербину вплотную.

– Появился новый свидетель в деле по резне.

– Дай-ка я угадаю, этот свидетель видел, как Лиза входила в дом своей матери с бензопилой и плакатом «Всех порешу»? – примерно так звучат все доказательства её вины. Будто в дурку угодил.

Но Миха кровожадно ухмыльнулся, качнул головой.

– Ага. Почти. Только не Лиза. Двое мужиков.

– Да ну?

– Говорю тебе. Один из собутыльников приходил к Шилову – ну, сожитель Лизиной матери который. У тех уже гулянка была вовсю, музыка, ор. Он из лифта вышел, а там два мужика какие-то замок вскрывают. Ну и слышал он, в общем-то, всё, что там происходило. Потом мужики свалили. Прямо перед приходом Лизы.

– Где свидетель?

– Пока в допросной закрыли, но лучше его оттуда убрать. Да и из отдела тоже. А то, чувствую, не доживёт наш свидетель до суда.

Вербин усмехнулся, затушил окурок в пепельнице.

– Никуда он от меня не денется.

Дверь в курилку открылась с протяжным скрипом, в проёме показалось лицо Лёши.

– Андрей Константинович? Тут к вам… Из прокуратуры.

– Твою ж мать. Стеблин, тварь, нажаловался, видать. Ладно, пойду покажу им, как усердно мы трудимся. А ты пока спрячь мужика этого подальше.

Миха затянулся дымом, согласно кивая.

* * *

– На выход, Тишина! – прозвучало оглушающе громко в уже ставшем привычным безмолвии.

– А куда? – каждый шаг к выходу из камеры – будто приближение чего-то нехорошего. Она здесь себе психоз заработает, точно.

Дождавшись, пока Лиза выйдет, дежурный захлопнул дверь и склонился к её уху.

– Сейчас пойдём на допрос. Андрей Константинович сказал, чтобы ты собралась и вела себя тихо.

– Что? – Лиза непонимающе затрясла головой. – В смысле тихо?

– Там человек из прокуратуры. – И, выровнявшись, прикрикнул: – Вперёд, Тишина!

Человек из прокуратуры. Это что же получается? Её делом занимается сама прокуратура, а у Андрея связаны руки?

В кабинете Вербина действительно сидел какой-то мужчина в форме, отличающейся от полицейской. Как только Лиза перешагнула порог, пригвоздил её своим тяжёлым взглядом. Пренеприятнейший тип. Сколько раз в своей жизни он решал судьбу простых людей. Таких, как она? Сколько вот таких невинных было загублено по вине этого человека?

Медленно перетекла взглядом на Андрея, но тот, казалось, совсем её не замечал. Продолжал что-то записывать, яростно чиркая ручкой по белому листу бумаги.

– Проходите, – голос прокурорского такой же неприятный, как и он сам. Скрипучий, с нотками превосходства. Вершитель судеб, не иначе.

Громко сглотнув, Лиза прошла к предложенному стулу, не очень аккуратно упала на него. Ноги уже не держали. Андрей предупреждал, что её могут допрашивать другие полицейские, но о прокурорских он ничего не говорил. Как ей себя вести? Что говорить, а что нет?

– Сейчас мы проведём официальный допрос, Лиза, – Андрей, наконец, поднял голову, посмотрел ей в глаза. Только как-то бездушно, холодно. Словно она для него обычная подозреваемая. – Отвечаешь на мои вопросы коротко и ясно. И правду, разумеется.

Андрей напряжён. Видно, как сильно сжимает пальцы, которыми держит шариковую ручку. Чтобы дать понять ему, что она всё поняла и не ляпнет ничего лишнего (по крайней мере, очень постарается), коротко улыбнулась.

– Хорошо. Я готова.

Он скрипнул зубами, или ей показалось? Почему злится?.. На неё? Или на этого прокурорского, что продолжает сверлить её своим пробирающим взглядом?

Допрос закончился спустя пару часов, и Лиза едва не вздохнула от облегчения, когда дежурный снова спровадил её в камеру. Он вежливо поинтересовался, не нужно ли ей чего, на что она только бессильно мотнула головой и опустилась на топчан.

Вопросы были обычные, которые задал бы любой следователь. Но присутствие прокурорского заставляло нервничать и обдумывать каждое своё слово, чтобы оно в будущем не было «использовано против неё», как говорят в криминальных сериалах. Жаль, она не часто их смотрела. Сейчас бы имела побольше опыта.

В камере стало холоднее. Вернее, ей так казалось, потому что термометр на противоположной стене показывал вполне сносную температуру. А Лизу колотило, будто в ледяную прорубь окунулась. Тот равнодушный взгляд Андрея словно заморозил её, лишил тепла и согревающей измученную душу надежды. И хоть она понимала: не мог он по-другому; но усмирить свою мнительную натуру теперь не могла. Что, если этот прокурорский прижал его, и теперь Андрей не сможет защищать Лизу? Ведь нет у них любви. Секс был, даже хороший. Но ради постельных утех никто не станет жертвовать своей карьерой. Андрей ведь сам говорил, им проще посадить её в тюрьму и закрыть дело.

Эх, в окошко бы выглянуть, воздуха свежего вдохнуть. Увидеть пролетающие снежинки и постоянно куда-то спешащих людей. Почувствовать себя частью этого мира. Не быть одинокой хотя бы пару минут. А ещё очень хочется сейчас быть рядом с Сашкой… Он ведь маленький ещё, совсем один там, среди чужих людей.

Щеки стали влажными от слёз, внутри всё перевернулось, стоило представить братишку в белой страшной палате. Такого мелкого, испуганного… Интересно, он хотя бы пришёл в себя? Ухаживают ли за ним там?

Услышав шаги, встрепенулась, подняла голову с надеждой и… Снова мимо. Это не Андрей. Тот же дежурный, что водил её на допрос. Сейчас он выглядел каким-то всклокоченным, нервным. Быстро провернул ключ, открыл ненавистную клетку.

– Тишина, на выход!

– Опять? Снова к Андрею… Константиновичу?

Но он не посчитал нужным ответить, застыл с каменным лицом. Что происходит? Снова допрос? Или, быть может, Андрей теперь один, и они смогут нормально поговорить?