Опер. Под гнётом власти

* * *

Тихо шмыгая носом, Лиза затаилась в самом дальнем уголке и, прилипнув к холодной стенке, спрятала лицо в ладонях. Пугало даже не то, что она теперь в тюрьме и, возможно, проведёт в ней ближайшие лет двадцать-тридцать. Пугала мысль, что Сашка может погибнуть… Несмотря на шок, она сделала всё, как было нужно: зажала рану и сидела так до приезда скорой. Но ранение было сложным… Она же в медицинском учится, знает «опасные» места. Таких людей спасают только в случае, если помощь была оказана своевременно, а Лиза не знала, сколько Сашка так пролежал…

Качнувшись из стороны в сторону, заскулила. Мама… Они никогда не ладили и приз «Мать года» она вряд ли выиграла бы. Лизу вырастила в побоях и постоянных упрёках, это да. Не всегда была еда, чаще пьянки-гулянки. Но ведь она всё равно мама. Та, что родила, худо-бедно вырастила. Сейчас все обиды забылись, и осталась только боль, вперемешку с горечью утраты.

– Эй, ты! Соплюха! Да, я тебе говорю! Хватит выть! Заколебала уже! – рявкнула на неё какая-то потасканная женщина с опухшим лицом. – Рот закрыла и сиди там тихо! Без тебя тошно, – обняв себя руками, женщина продолжила нарезать круги по тесному помещению. Если клетку можно назвать помещением…

– О, Стёпыч, смотри каких цыпочек к нам мусора завезли, – мужик, который до этого валялся на топчане с дырявым матрасом, вдруг приподнялся, толкнул ногой товарища, что сидел у того же топчана. Лиза мысленно влепила вредной бабище затрещину. Вот кто её за язык дёрнул? Теперь же почти десяток пар глаз устремились в сторону «цыпочки». И если женщины смотрели с презрительным равнодушием, то мужчины оценивающе. Разумеется, местный контингент мало походил на голливудских актёров, оттого их липкие и масляные взгляды вызывали тошноту и боль в желудке.

Кто вообще придумал сажать и тех, и других в одну камеру? Хотя до этого Лиза камер-то не видела. Так, только в американских фильмах, где у каждого заключённого персональная комната, и о том, что он находится в тюрьме, напоминает лишь железная запертая дверь. Лиза сейчас не отказалась бы от такой. Чтобы спрятаться за ней от всех ужасов, которые настигли сегодня и, вполне возможно, настигнут ещё.

Радовал, а вернее давал небольшую надежду на спасение тот факт, что её привезли в отдел, в котором работает Андрей. Она пока плохо понимала, что ждёт её дальше, но верила: он не оставит её здесь. Если, разумеется, сам поверит, что она никого не убивала.

Дверь клетки противно заскрипела, открылась.

– Тишина, на выход! – услышав свою фамилию, вскинула голову и уставилась на дежурного.

– Что? Куда?

– Ты что, оглохла? На выход, сказал. Шустрее давай! – грозно прикрикнул на неё мужчина, и Лиза вскочила на ноги. Это Андрей! Это он во всём разобрался и отпускает её! Или… А вдруг что-то с Сашкой? Несколько часов уже прошло. Что, если он пришёл в себя? Или наоборот…

Тряхнув головой, отогнала прочь дурные мысли и поспешила к выходу. Теперь-то всё решится. Она больше не будет сидеть в вонючей камере, впадая в ступор от неведения.

Но не тут было… Лиза испуганно посмотрела на дежурного, когда он остановился у такой же клетки, как предыдущая, только немного поменьше. И в ней никого не было.

– Простите, но разве меня не отпускают?

Мужчина ничего не ответил, распахнул перед ней дверь, и Лизе не осталось ничего другого, кроме как шагнуть внутрь, понурив голову. Из угла на неё подуло теплом, и Лиза бросила растерянный взгляд на обогреватель, что краснел в мрачном помещении двумя раскалёнными спиралями.

* * *

Толкнув кресло со спящим на посту дежурным, остановился у доски с ключами.

– О, Андрей Константиныч! То есть, здравия желаю! – проорал ему в ухо всполошенный дежурный, вскочил со своего скрипучего стула.

– Да не кричи ты так. Скажи лучше, где этот ключ?

– А, так вон он. Зелёненький который. Я, кстати, поставил обогреватель, как вы просили. Может, ещё что? Чаю с бутербродами, может? Девочку жалко, зелёная совсем.

Вербин про себя фыркнул. Эта девочка танцевала стриптиз, отдыхала с ним в бане и подозревается в убийстве. Но всем почему-то её жалко. И ему, кстати, тоже. Хотя перевидел таких уйму и ещё кучку.

– Ты лучше позаботься, чтобы о ней как можно меньше народу узнало. Ни к чему нам пристальное внимание.

– Так это… Уже из прокуратуры звонили. Спросили, что тут с задержанной. Вот.

Поморщился. Было бы странно, если бы прокуратура не совала свой нос в громкое дело.

– Тебе, что ли, звонили?

– Да нет. Стеблину. Он тут у меня у окошка стоял, я всё слышал. Сказали дожать девчонку любыми путями. Ну, как обычно. Всем понятно, что такая малышка не могла завалить двух здоровых мужиков, но надо найти крайнего. Андрей Константиныч, вы уж это, постарайтесь, а? Жалко же мелкую, пропадёт, если посадят.

– А ты чего, Лёша, сердобольный такой вдруг стал? Помнится мне, на прошлой неделе гопника в кутузке уложил. Еле откачали его потом.

– Так то ж разбойник, Андрей Константиныч. Он девушку по голове битой ударил и сумку у неё забрал. А это девчонка сопливая. У меня дочка – её ровесница. Я как представил, что с моей Юлькой такое случится, так дурно стало.

– Дай угадаю, Стеблин согласился выполнить требование прокуратуры?

Лёша быстро оглянулся на дверь, наклонился вперёд.

– Вы ж его знаете. Трухло ещё то.

Сложно не согласиться, если даже подчинённые о своём начальнике такого мнения.

– Ладно, я пошёл. А ты не спи и внимательнее будь. Если кто-то придёт за девчонкой – не отдавай, понял меня? Скажи, ключей нет, и мне сразу звони. Понял?

– Так точно, товарищ подполковник!

Увидев его, Лиза вскочила, бросилась к двери. Пока открывал замок, неотрывно смотрела на него, будто пытаясь угадать, зачем он пришёл.

– Привет, – вошёл в камеру, остановился напротив, а Лизка, всхлипнув, прижалась к его груди.

– Ты пришёл мне что-то сказать? С моим Сашкой что-то? – а сама дрожит, крепко обнимает своими тонкими руками. – Не молчи, Андрей. Скажи мне. Я хочу знать, что с ним! – Про себя отметил, что первым делом она поинтересовалась о делах брата, а не о своих. В принципе, тут ничего удивительного. Понятно же, что дурёха никого не убивала. Могла ещё в ссоре мать пырнуть по случайности, но хладнокровно зарезать двух взрослых, пусть и бухих, мужиков, у неё не хватило бы дури.

– С ним всё хорошо. Ему сделали небольшую операцию и уже из реанимации перевели в палату. Всё нормально у него. Сейчас тебе нужно забыть на время о брате и думать о себе. Тебя обвиняют в тройном убийстве и покушении. Это срок. Очень большой, – сказал серьёзно, отрывая её от себя. – Возьми пакеты. В одном – одежда, во втором – еда.

Она растерянно взяла передачку, шмыгнула носом.

– А кто обвиняет? Ты? – и взгляд глазищ зелёных, горящих. – Ты меня обвиняешь, да? Думаешь, я убила? Но я же…

– Закрой рот и уйми истерику, – рыкнул вполголоса, Лиза захлопнула рот, хоть было видно: внутренне этому противилась. Оживает девочка. Не то чтобы хорошо, но уже хоть что-то. – Со мной не спорить, а во всём слушаться надо. Поняла? – Она качнула головой, села на топчан, бросив рядом пакеты. – В общем так. Доказательств, что до тебя на месте преступления побывал ещё кто-то, полно. И доказать, что это не ты убийца, очень просто. Было бы. Если бы кого-то, кроме меня, волновала твоя дальнейшая судьба.

Она вскинула на него взгляд, полный надежды и разочарования одновременно.

– То есть?..

– То и есть. Мне будут мешать. И мешать сильно. Никому не выгодно подкидывать в этот костёр дровишек. Всем проще свалить вину на тебя и получить новые звания. Так быстрее, проще и менее травматично для имиджа прокуратуры и полиции.

Лиза закрыла глаза, обречённо покачала головой.

– Так значит, меня посадят.

– Нет. Я не допущу этого. Но в любой момент за тобой могут прийти другие. И они не будут с тобой церемониться. Уже на третью минуту допроса подпишешь всё что угодно и возьмёшь на себя убийство столетней давности.

– Меня что… Будут пытать? – голос обрывается, в нём отчётливо слышна подступающая истерика. – Пакет на голову и дубинкой по почкам?

Невесело хмыкнул, приблизился к ней. Присел напротив, положив свою руку на худые коленки.

– Это устаревшие методы. Сейчас есть более действенные. Но я не думаю, что кто-то тронет тебя пальцем. А вот пугать будут. Да так, что и здоровый мужик обоссытся. Но ты не должна поддаваться. Мои ребята по всему отделу. И если кто-то до тебя доберётся, я узнаю об этом сразу же. И сразу же приду за тобой. Поняла? Тебе будет нужно только немного потерпеть. Повтори.

– Немного потерпеть… – совсем приуныла.

– Слушай, ты сейчас в панике, боишься и не веришь мне. Думаешь, что жизнь закончена и больше ничего не будет как раньше. Но это ощущение ошибочное. Надо только подождать и слушаться меня.

Она положила на его руку обе свои, обвела пальцем циферблат часов, грустно улыбнулась.

– А ты? Ты будешь как раньше? Заберёшь меня отсюда? Или я теперь тебе омерзительна?

Беззвучно засмеявшись, поднялся, хватая её за предплечье и таща за собой.

– Омерзительна. Слово-то какое. Мне прям здесь тебе доказать, что ты ошибаешься или повременим? – сжав тонкую талию, впечатал в себя.

– Не надо, – оттолкнулась от его груди. Попятилась. – Мне сейчас не до этого.

Андрей сбавил обороты, выпустил её из рук. И правда, что-то разошёлся. В рыцаря заигрался.

– Переоденься и поешь. Как смогу, зайду.

Глава 12

Вечером, когда отдел практически опустел, за исключением дежурных, Андрей закрыл кабинет на ключ и, упав в кресло, закрыл глаза. Достал из кармана ключ от клетки, в которой сам же и закрыл Лизку, повертел его между пальцев.

Осталось дождаться результатов медэкспертизы, и у него на руках появятся доказательства того, что девчонка не убивала. Но что-то его тревожило. Будто должна произойти какая-то непредвиденная херня, которая обломает все его планы.

Кто-то постучал в дверь, Вербин вздохнул.

– Что?! – крикнул, ленясь вставать.

– Андрей Константиныч, вас там Стеблин вызывает!

А вот и та самая херня.

– Вызывали, товарищ полковник? – не спрашивая разрешения, прошёл к столу нача отдела и, выбрав стул поудобнее, сел на него. Осмотрелся вокруг. Скорей бы заполучить себе этот кабинет. Вся власть на его земле только за ним будет. И стулья надо бы поменять. Вкус у Стеблина так себе.

– Вызывал, Андрей, – тот оторвался от экрана ноутбука, серьёзно посмотрел Вербину в глаза. Вообще, Андрей знал, о чём пойдёт разговор. Уж больно предсказуемо всё. Сверху Стеблину уже по-любому пару тумаков прилетело. Чтобы девочку закрыл и поскорее сдал дело в суд. А что, бытовуха – самое простое решение. – Как продвигается дело по тройному убийству?

– Замечательно продвигается, – откровенничать со Стеблиным – самое последнее, что Вербин станет делать. Но того, кажется, ответ не особо устроил.

– Андрей, я буду краток. У тебя есть подозреваемая по этому делу. Её взяли прямо на месте преступления с ножом в руках. Так? Так. Теперь на нас давят из прокуратуры. Ты сам знаешь, нам нужно поскорее избавиться от этого дела во избежание всяких проблем для отдела. Ты хочешь получить полковника и должность нача отдела? Можешь не отвечать, знаю, что хочешь. Я тоже хочу наверх. Надеюсь, мы всё решили?

Вербин ехидно улыбнулся уголком рта, сложил руки в замок. А Стеблин, оказывается, плюсом ко всей своей подлючести ещё и трепло. Уж кого-кого, а Андрея на своё место он ни за что не порекомендует. Да и сам Вербин на его месте не стал бы. Очевидно же, что проще поставить начальником отдела кого-то из своих приближённых и не уходить далеко от «кормушки», где бы ты ни был. Хоть наверх пойдёшь, хоть на пенсию. Деньги лишними не бывают.

– Нет. Я не буду закрывать девчонку. Она не убивала, – бросил коротко и, казалось бы, ясно.

– Андрей, это не просьба, – уже с нажимом, злобно сверкая свиными глазёнками. – Это приказ. Я начальник отдела, и я тебе приказываю…

– Что приказываешь, начальник отдела? Нарушить закон? – Андрею нравилось потешаться над упырём. Особенно сейчас, когда этот мудак пытался давить несуществующим авторитетом.

– Чего?! Вербин! Как будто я не в курсе, сколько раз ты нарушал закон! Да у тебя одна рука по локоть в кровищи, вторая – синяя от взяток!

– Да ну? И у вас, товарищ полковник, есть доказательства? – саркастичная усмешка заставила упыря покраснеть как помидор, вскочить со своего места.

– Да ты! Ты…

– Не напрягайтесь так, товарищ полковник. А то пронесёт. И в следующий раз, когда захочешь меня в чём-то упрекнуть, не забывай, что ты в доле только потому, что я это позволяю. Мы оба знаем, что без меня тебя уже давно бы упекли за взятки ОСБшники. Посмотри на себя, Стеблин. Ты же любишь жрать в три глотки. Ты любишь в отпуск на Мальдивы летать. На тачках дорогих ездить, баб красивых трахать. Но без меня ты не способен заработать. Ты только чужими руками можешь горячие угли хватать.

– Вербин, ты пожалеешь! – облокотившись на стол, подался вперёд потной, лиловой харей.

– Не думаю, – встал, намеренно царапая стулом блестящий паркет. – Если у вас всё, товарищ полковник, я пойду.

А предложение Стеблина, честно говоря, было заманчивым. И будь на месте маленькой Лизки какой-нибудь наркоша или алкаш, Андрей и минуты не думал бы.

А теперь, вполне возможно, придётся ходить по краю, рискуя всем, за что боролся годами.

* * *

Лиза переоделась в тёплый спортивный костюм, который принёс ей Андрей. Стало тепло и приятно. Он позаботился о ней. Даже заморочился, съездил в магазин за вещами и едой.

Он не бросит её. Ни за что не оставит здесь, в этом жутком месте.

Успокаивала и подбадривала себя, но с каждым часом уверенность в том, что спасение придёт, становилась всё призрачнее. А что если Андрей не сможет её защитить? Если у него не получится доказать её непричастность к убийствам матери, её друзей и покушении на Сашку?

Нет… Нет. Всё будет хорошо. В конце концов, есть ещё Сашка. Уж братишка её не оставит в беде. Сам бы только выкарабкался.

Есть не хотелось, но Лиза не знала, сколько ещё пробудет здесь. Изнурять себя голодом нельзя. Из целого пакета еды, кстати говоря, вкусно пахнущей и аккуратно упакованной в контейнеры, заставила себя съесть только банан и йогурт. Повертела в руке пластиковую ложку и усмехнулась. Вот такой теперь будет её жизнь? Передачки и пластиковая посуда?

Когда заскрежетала решётчатая дверь, она вскочила с топчана, выровняла спину, приготовившись к сопротивлению, но, увидев Андрея, расслабилась. Даже почувствовала, как это напряжение скатилось по позвоночнику вниз и затерялось где-то в пояснице.

– Как ты? – окинул её одобрительным взглядом. – Оделась? Молодец.

– Да, спасибо… – и в глаза его заглядывает с надеждой. Глупая и наивная, да? Возможно. Но на данный момент больше никого у неё нет. Никого, кроме него.

Словно услышав её мысли, Вербин вздохнул, прошёл к топчану и сел на него, привалившись спиной к стене.

– Ждём экспертизу. Она должна показать, женщина убивала или мужик.

– Как это? – присела рядом, не решаясь прижаться к нему. А хотелось бы. Почувствовать тепло его тела, хоть на минуту создать иллюзию защищённости. И снова Андрей понял её желание, властно сгрёб в охапку и подтащил к себе.

Лиза едва не заплакала, но подавила рвущийся из груди стон и уткнулась в его рубашку, что вкусно пахла мужским одеколоном.

– Очень просто. Экспертиза покажет, с какой силой и под каким углом были нанесены удары. Так станет понятно, что убивала не ты. Я не думаю, что это сделала баба. Скорее всего, убийц было несколько. Думаю, мужиков на кухне и… – он вдруг замолчал, склонил голову, глядя на неё. – И твою мать убили одновременно. Один человек, как ты понимаешь, этого сделать не мог. Но одних предположений мало. Мне нужны доказательства. И как только я их получу – ты получишь свободу.

– Правда? – вскинула на него взгляд и, не удержавшись, коснулась ладонью небритой щеки. – Меня отпустят?

– Да. Под подписку, – Андрей выглядел уставшим и задумчивым. Будто его что-то тревожило. Не верит ей? Всё ещё подозревает?

Лиза потянулась к его губам, коснулась их своими.

– Я, правда, ни в чём не виновата. Поверь мне. Пожалуйста, – вмиг залезла на него и углубила поцелуй, который Андрею, судя по почти мгновенной реакции там, внизу, очень понравился.