Испытание для победителя

Беотия, лежавшая на пути на север, встретила объединенную греко-селевкидскую армию довольно флегматично. Эта греческая область была значительно разорена в ходе предыдущих войн, что даже для таких жадных разбойников как этолийцы не представляла особого интереса. Формально беотийцы считались римскими союзниками, но фактически они были протекторатом Римской республики. Который римляне даже и не думали защищать, выведя все свои гарнизоны из беотийских городов еще в самом начале этой войны. Понятное дело, что беотийцы, оставленные на произвол судьбы, против такого мощного противника как Селевкидское царство совсем не горели желанием драться за интересы Рима. Практически, все беотийские города приветствовали армию царя Александра как освободителей и никакого сопротивления не оказывали. Может быть, тут сработала селевкидская пропаганда, внушавшая грекам, что их пришли освобождать? Но скорее всего, беотийцы боялись за свою жизнь и свободу. Особых военных сил у них не было, а укрепления беотийских городов были не самыми крутыми и мощными. Тем более, большинство греков уже знало, что царь Александр Селевкид не проявляет жестокости к тем, кто ему не сопротивляется. И даже запрещает своим воинам грабить таких бедолаг.

В Фессалию Саня после некоторых раздумий решил не идти. Там македонцы с этолийцами и без него неплохо справляются. Тем более, что македонский царь Персей претендует на всю Фессалию. Типа, это македонские земли, несправедливо отторгнутые римлянами от Македонии. Спорить и ссориться с македонцами из-за какой-то там Фессалии Саня не горел желанием. Ну и что, что он освободит не всех греков от гнета Рима. Пускай, и его союзники тоже приложат к этому свою руку. Ну, а что там будут делать македонцы с «освобожденными» фессалийцами — это не его дело.

Поэтому, после установления контроля над Беотией царская армия двинулась на запад, следую вдоль северного берега Коринфского залива. Пройдя земли Этолийского союза, армия вступила в Акарнанию. Вот в этой области пришлось немного повоевать. Тут в некоторых греческих городах все еще оставались римские гарнизоны. Правда, они были не очень большими. Но сдаваться эти римляне даже и не думали. Тут Саня признал, что в храбрости им нельзя отказывать. Все же римляне — это не малодушные греки. Силен в них еще боевой дух. Это уже гораздо позднее потомки вот этих римлян выродятся в трусливых ничтожеств, погрязших в разврате и пьянстве. Тех самых, что профукают свою великую империю и падут под натиском орд варваров. Но сейчас и здесь римляне демонстрировали отчаянную храбрость и отличную дисциплину. Каждый такой акарнанский городок с римским гарнизоном приходилось брать штурмом. Хорошо, что не все поселения в Акарнании имели такую защиту.

Те что не имели римских солдат в своем гарнизоне сдавались без боя. Греки есть греки. Да, и понять их можно очень хорошо. Простым грекам нафиг не уперся этот великий и ужасный Рим. И класть головы за его величие они не собирались. В принципе, это их страна, а римляне и Селевкиды тут просто чужаки. Несмотря на всю свою храбрость, дисциплину и боевое мастерство, ни один из римских гарнизонов не смог продержаться долго. Для этого римских солдат было слишком мало. В таких вот штурмах в первых рядах Саня пускал своих греческих союзников. Так он убивал сразу двух зайцев. Берег своих воинов для будущих боев. А что? Они тут, между прочим, ведут войну за освобождение греков. Вот пусть греки и отдуваются, а не прячутся за спинами Селевкидов. И одновременно с этим, так правитель Селевкидов еще и вязал кровью своих греческих союзников. Убив столько римлян своими руками, они так просто уже не смогут соскочить и предать Селевкидов. Римляне в таких делах очень щепетильны. Одно дело — когда ты лишь формально был противником Рима, не принимая участия в боевых действиях. И совсем другое дело — когда ты самолично резал римских граждан. Тут точно пощады не будет. В конце концов, вся Акарнания была захвачена, и царская армия двинулась дальше. Теперь ее целью стал Эпир. Последняя из областей Греции, которую следовало освободить от римского влияния. Уже на самой границе с Эпиром царскую армию догнала радостная новость. В морском сражении при острове Кефалления в Ионическом море флот Селевкидов разбил еще одну большую римскую флотилию. Селевкидский наварх Леонатис в очередной раз доказал превосходство новой тактики. На этот раз римляне собрали сто шестьдесят кораблей и попытались прорваться в Эгейское море мимо побережья Пелопоннеса. Тот римский флот Леонатис тоже сжег при помощи «сирийского огня», понеся не очень большие потери. Вот теперь маятник качнулся уже в сторону Селевкидов. На море превосходство медленно но верно стало переходить к ним. После такого разгрома римские корабли уже не осмеливались подходить к греческому побережью южнее Коринфского залива. И в этом нет ничего удивительного. Ведь, селевкидский флот в данный момент базировался уже в Коринфе и мог достаточно быстро выйти на перехват противника уже в Ионическом море.

И вот армия под командованием царя Александра вошла в Эпир. Эта область расположенная на северо-западном побережье Греции выглядела довольно пустынной и разоренной войной. Именно, отсюда римляне начали свое завоевание Греции. Эпир принял первый удар римских легионов. К эпирцам у Рима давняя нелюбовь. И все из-за эпирского царя Пирра, который был одним из самых сильнейших врагов Римской республики. В 279 году до нашей эры этот талантливый военачальник объявил войну Риму и высадился в Италии. Он нанес ряд серьезных поражений римлянам и смог даже захватить юг Италии. Кстати, знаменитое на весь мир выражение «пиррова победа» как раз и относят к этому самому эпирскому царю Пирру. Оно появилось после битвы при Аускуле. Тогда Пирр тоже победил римлян, но понес катастрофические потери. Несмотря на все свои военные успехи, Пирр все же ту войну проиграл, а Рим уцелел. Хотя и был на грани поражения. Пожалуй, после Пирра также напугать гордых римлян смог только один человек. Ганнибал. Вот с тех пор римляне эпирцев не очень любят. И они это доказали на практике, когда вторглись в Грецию. Тогда римские легионы прошлись по Эпиру огнем и мечом. Многие эпирские города тогда были взяты штурмом и разграблены. А их жители угнаны в рабство демократичными римлянами. Ох как же подешевели в то время рабы из Греции на римских рынках! С тех пор Эпир заметно так обезлюдел, а многие его города так и лежат в руинах. На момент вторжения Селевкидов в Грецию Эпир считался независимым. Но все то знали, что это чистая формальность. На самом деле там уже давно всем распоряжались римляне. Во всех крупных городах этой многострадальной греческой области всем рулили римские наместники, собирая дань в пользу Рима, и стояли римские гарнизоны. Римляне даже свои колонии в Эпир выводили.

Что такое римская колония? Сейчас объясню популярно. Это небольшое, укрепленное поселение римских граждан, основываемое на недавно завоеванных землях. Обычно, такие колонии строились на месте старых военных лагерей римских легионов, а потом вырастали в города. Причем, первыми поселенцами там были ветераны, успевшие повоевать за Рим в многочисленных войнах. Таким образом, римляне получали очаг римской культуры на враждебных территориях. Так Рим расширял свое влияние и мог постепенно романизировать местных жителей по своим стандартам, замещая местную культуру своей. Типично имперская тактика в действии. А вы думали, что ее придумали римские императоры? А вот и нет. Все уже было придумано до них милыми и демократичными добряками из Римской республики.

При приближении царской армии к городу Амбракия, бывшему когда-то столицей Эпирского царства, горожане подняли восстание и смогли перебить большую часть римского гарнизона. Двум сотням римлян все же посчастливилось уцелеть в той резне и они заперлись в крепости, бывшей когда-то царским дворцом. Ликующие горожане встретили Селевкидов как освободителей. Римлян они не любили и натерпелись от них за время оккупации. Засевшие в крепости остатки римского гарнизона не смогли хоть как-то помешать вхождению армии царя Александра в город. Правда, сдаваться отказались. И после короткого штурма были все уничтожены. Пленных в этом случае Саня приказал не брать, спустив на римлян заскучавших галлатов. Когда все было кончено, и весь город находился под контролем Селевкидов, то селевкидский царь толкнул речь перед горожанами. Все тот же стандарт о свободе для всех греков и коварстве римлян. В конце похвалил граждан Амбракии за решительность и поддержку. А потом заявил о принятии добровольцев, желающих сражаться с римлянами в рядах его армии.

* * *

Консул Римской республики Маний Ацилий Глабрион недовольно поморщился, услышав доклад гарцующего неподалеку всадника. Новоиспеченному римскому консулу в этой военной кампании не нравилось ровным счетом ничего. Он человек из простого плебейского рода Ацилиев сделал карьеру «нового человека». Так в Риме называли тех, кто сумел пробиться наверх, не имея череду из родовитых предков, занимавших различные государственные должности в верхних эшелонах римской власти. Как и подавляющая часть римских политиков Маний Ацилий добился этого, благодаря своей военной службе. В данное время римская элита еще не успела превратиться в бесхребетных трутней, придающихся пьянству и разврату. Рим пока еще был силен, как и его элита. Сейчас Римской республикой управляли воины. Практически, все члены Сената были вояками. Они сражались в многочисленных войнах во славу Рима. И не пускали в свои ряды тех, кто ни разу не пролил кровь на поле боя. Время напыщенных ничтожеств и бесхребетных болтунов еще не пришло. Римом правили волки в человеческом обличье. Если у тебя не было военных заслуг, то на более или менее значимую должность в государственном аппарате Римской республики ты не мог претендовать в принципе.

Поэтому, Манию Ацилию Глабриону и приходилось часто рисковать своей жизнью в армии. Его усердие было замечено, и он стал быстро расти в чинах. А потом он был избран народным трибуном. Это произошло во время Второй Пунической войны, когда юного Мания заметил сам знаменитый Публий Корнелий Сципион, которого впоследствии прозвали Африканским за то, что он победил Ганнибала, разбив того в битве при Заме. Маний Ацилий был офицером в армии Сципиона, который и взял шефство над талантливым юношей. Он же и помог Манию Ацилию занять пост народного трибуна в 201 году до нашей эры. С тех пор Маний стал ярым сторонником Сципиона и вошел в «партию друзей Сципиона». Кстати, его заметили совсем не за красивые глаза. Он участвовал во всех походах Публия Корнелия Сципиона. Дрался против карфагенян в Италии и Африке и даже участвовал в той знаменитой битве при Заме, положившей конец этой долгой войне. После войны с Карфагеном он стал делать стремительную карьеру на государственной службе. В 200 году Маний Ацилий избран децемвиром для священнодействий, заменив в этом качестве Марка Аврелия Котту. В 197 году до н. э. он уже плебейский эдил. В следующем году стал претором. Когда в Риме узнали о заговоре рабов в Этрурии, то Глабрион был отправлен с одним из городских легионов на ликвидацию этой угрозы. Он победил шайку рабов и многих взял в плен. Хорошенько выпоров и распяв на крестах всех зачинщиков заговора, остальных пленников Маний вернул их хозяевам. Глабрион дважды баллотировался на пост консула и смог занять его только со второй попытки. Вторым консулом на этот год был избран двоюродный брат Сципиона Африканского Публий Корнелий Сципион Назика.

Злые языки говорили, что римляне избрали этих консулов потому, что те бы связаны со Сципионом Африканским, ратовавшим за войну с Селевкидами. Ну, и еще оба они слыли поклонниками греческой культуры. В общем, его консульство началось с суматошных забот по подготовке к войне с селевкидским царем Александром. Командовать на Востоке выпало именно Манию Ацилию. Он начал энергично сколачивать армию. Правда, вести с Востока начали приходить не самые радостные. Царь Александр как-то умудрился всего за месяц вывести из игры сразу двоих римских союзников в Азии. Сначала римлянами было проиграно морское сражение, а затем Селевкиды высадились на Родосе. И очень быстро покорили его. А потом пало и Пергамское царство. И все это произошло настолько быстро, что Римская республика даже не успела вмешаться.

На Мания Ацилия посыпались упреки, а Сенат начал давить на него. А что он мог поделать со всем этим? Прошло ведь так мало времени. Восточная Армия еще только формировалась. Такие вот дела моментально не делаются. тут нужно время. А времени то проклятый селевкидский правитель римскому консулу давать не хотел. Этот восточный деспот, затратив минимум времени на подготовку, внезапно высадился в Греции. И тут Рим ждало новое потрясение. Самые верные и последовательные союзники римлян афиняне вдруг перешли на сторону противника. Такое вероломное предательство вызвало шок и негодование в римском обществе. Народ требовал наказать двуличных греков. Но опять армия консула была не готова к этому. В римском Сенате тоже все чаще и чаще раздавались гневные речи, направленные в сторону Мания Ацилия. Его уже критиковали в открытую. Да, он и сам понимал, что надо что-то делать. Но все опять упиралось в армию. Он решил спасти свое положение, договорившись с командующим римским флотом о высылки большой эскадры в Эгейское море. Конечно, в одиночку флот войну не выиграет. Для этого нужна полевая, сухопутная армия. Но отвлечь царя Селевкидов моряки все же могут, захватив несколько небольших прибрежных городков. Это должно было успокоить недовольных и дать Глабриону еще немного времени. Однако, римские моряки со своей задачей не справились. Они опять проиграли морскую битву, потеряв больше сотни кораблей. Это была катастрофа. Ропот поднялся такой, что Маний Ацилий стал всерьез опасаться за свою власть. Его начали обвинять в предательстве и пособничестве врагу. Не говоря уже о преступном бездействии. Короче говоря, ждать больше было нельзя.

Поэтому, скрипя зубами от переполнявшего его гнева, Маний Ацилий Глабрион отдал приказ своей армии выступать в поход. Как человек успевший хорошо так повоевать он прекрасно понимал, что его армия все еще не готова к активным боевым действиям. Легионы, состоявшие из граждан Рима, хоть и были полностью укомплектованы личным составом. Однако, боевое слаживание и военная подготовка многих римских солдат были не на высоте. В легионах было много новобранцев, не имевших боевого опыта и военной подготовки. Они даже не успели до конца пройти курс молодого воина. Этих легионеров еще многому надо было учить. Но сейчас на это не осталось времени. Союзники тоже подвели. Как их не подгонял Маний Ацилий, но они не сильно то и торопились присылать все свои войска, положенные по союзному договору. При этом, у многих римских союзников в Италии находились свои нелепые отговорки. И это очень злило консула Глабриона. В общем, Восточная Армия высаживалась в Греции далеко не в полном своем составе. Всего там было двадцать тысяч пехотинцев, две тысячи всадников (из которых половина состояла из нумидийцев) и двадцать боевых слонов. А ведь, в ней должно было быть гораздо больше войск. Гораздо больше! И в этом виновата проклятущая спешка и царь Селевкидов Александр. Чтоб его керберы драли всеми своими зубастыми пастями.

Место высадки римской армии в Греции тоже не вызывало восторга у Мания Ацилия. Оно было не где-то там, а в портовом городке Бутрот, расположенном на побережье Эпира напротив острова Керкира. Чем Мания не устраивала эта зона высадки его войск? К сожалению, она была довольно далеко расположена от зоны боевых действий. Его воинам придется топать до противника дней пять. Не меньше! А ведь, по данным разведки царь Александр уже вторгся в Эпир с юга и быстро продвигается к Амбракии. Крупнейшему греческому городу в этой области. Как Селевкидам, вообще, удалось так быстро добраться сюда в Эпир? Они же сравнительно недавно высадились на восточном побережье Греции. И вот селевкидская армия уже тут. На западном побережье. В Эпире. И это было еще удивительней, если знать, сколько на пути этой самой армии должно было встретиться греческих городов союзных Риму. Как этот выкидыш бездны царь Александр смог мимо них пройти без долгих и изнуряющих боев? Почему не увяз в осадах? А ведь, Мания Ацилия уверяли в Сенате, что все греческие союзники Рима готовы биться с Селевкидами до конца. Мол, вся Греция поддерживает римлян в этом конфликте кроме нескольких отщепенцев. С которыми ему консулу Глабриону и предстоит разобраться. Эти фантазеры-сенаторы описывали предстоящую его армии военную кампанию как легкую прогулку.

На предложение консула Глабриона высадить его воинов сразу в Амбракии, командование римского флота заявило, что в тех водах слишком опасно. Эти проклятые богами трусы все никак не могли опомниться от той трепки, что задали им селевкидские моряки. И категорически отказывались отправлять свои оставшиеся корабли южнее острова Керкира. В общем, пришлось высаживаться в порту Бутрота. Сама высадка хоть и прошла без эксцессов, но нервы римскому консулу попортила очень основательно. Капитаны римских кораблей пугались каждой тени на горизонте, постоянно пытались прервать высадку и броситься в бегство. Да, уж!!! Видимо, сильно их напугал селевкидский флот. Они там еще какой-то бред несли о горящем море. Ну, разве может море гореть? Это же море! В общем, эти гады сами трусили и других пугали. После всего этого Маний Ацилий совершенно перестал уважать римский военный флот. Он уже предвкушал, как обратится с жалобой к сенату на неподобающее римским гражданам трусливое поведение этих моряков. Когда вернется обратно в Рим с победой. Он им всем устроит!!! Он им всем покажет!!!

И вот сейчас Маний Ацилий Глабрион невольно морщился, когда слушал доклад одного из римских всадников. А докладывал тот не самые веселые факты. Только что передовой конный дозор римской армии обнаружил противника. Прежде чем, римскую конную разведку отогнали, она успела хорошо рассмотреть огромную вражескую армию, двигающуюся навстречу римлянам. И врагов там по словам этого вот всадника было очень много. Гораздо больше чем воинов в армии консула Мания. Конечно, это были неприятные известия. Любой трезвомыслящий полководец не любит сражаться с врагом, превосходящим его по численности. Правда, тут консул успокаивал себя тем, что драться им придется всего лишь с варварами с Востока. Манию Ацилию и раньше приходилось встречаться в бою с варварами, которых было гораздо больше чем римлян. И всегда римляне выходили победителями, благодаря своей выучке и дисциплине. Значит, и в этот раз им будет способствовать успех. Подумаешь, какие-то Селевкиды! Римские легионы и не таких противников побеждали. Успокоив себя такими мыслями, Глабрион приказал своей армии двигаться дальше. Ведь, за этим их сюда послали римский народ и сенат. Чтобы вступить в бой с врагами Рима и победить их.

Когда римский полководец увидел вражескую армию, разворачивающуюся для боя, то его оптимизм значительно просел, а уверенность в победе очень сильно увяла. Такого он явно не ожидал. Какие варвары? Здесь и сейчас перед выстроенными в боевой порядок римлянами выстраивались войска вполне цивилизованного вида. В центре вражеского строя возвышалась самая настоящая фаланга, похожая на македонскую. Сам Маний Ацилий с ней раньше в бою не встречался, но слышал много рассказов о боях римлян с македонцами. И все они в один голос утверждали, что такой вот вражеский строй римским легионам удавалось победить всегда с очень большими потерями. Римский консул тут же признал правдивость всего, что он слышал о фаланге. Выглядела она очень внушительно и устрашающе. И еще Глабрион невольно вспомнил о большом количестве неопытных новобранцев в его армии, которых даже не успели обучить как следует. Как они смогут выдержать удар эдакого боевого монстра?

Маний продолжил осмотр войск противника. Слева и справа от фаланги выстроились воины вполне греческого вида. Да, что там! Это и были самые настоящие греческие гоплиты. А вот еще дальше к краю с обеих сторон вражеского строя обнаружились пешие воины варварского вида. Правда, назвать их варварами можно было с большой натяжкой. Похожие на галлов, они имели отличную экипировку и оружие, которым могли позавидовать даже римские легионеры. Крепкие панцири и металлические кольчуги, большие и овальные щиты, металлические шлемы, длинные и прямые мечи угрожающего вида. Кроме этого, у многих варваров имелись метательные копья и топорики. В общем, вооружены эти усачи были гораздо лучше тех галлов, с которыми Маний Ацилий раньше уже сталкивался в бою во время Второй Пунической войны.

Дальше на обеих флангах располагалась какая-то очень странная пехота. Издалека ее можно было принять за римский легион. И все из-за больших полуцилиндрических щитов, похожих на римские скутумы. У этих вражеских пехотинцев щиты точно также как и у римлян были окрашены в один цвет. Правда, в зеленый, а не красный как у римских легионеров. И выглядели эти странные бойцы совсем не как варвары. Все вооружены и экипированы по единому стандарту. Это больше походило на регулярную армию, а не на варварское ополчение. Выстроенные ровные коробки странной пехоты также намекали, что перед римлянами сейчас стоят довольно дисциплинированные солдаты. Диким варварам держать такой вот ровный и красивый строй не под силу. Такое могут делать только цивилизованные народы.

Фланги вражеской армии прикрывала кавалерия. И ее было много. Очень много. Гораздо больше того, что имелось сейчас у римлян. Да, и сама эта конница впечатляла своим вооружением и доспехами. Особенно, Мания Ацилия поразили всадники с ног до головы закованные в железо. Причем, не только люди, но и их огромные кони были полностью прикрыты блестящей чешуей. Она напоминали каких-то мифических монстров, непохожих на живых существ. С такими противниками римский консул еще не встречался. Да, и никто из римских вояк с ними не встречался. О катафрактах римляне только слышали, но считали их мифами. О Востоке в Риме ходило много сказок и легенд. Но раньше Глабрион не предавал им большого значения. Однако, сейчас он понял, что не все эти россказни были вымыслом. А когда он увидел великанов там за линией вражеского строя на холме. Да, да! Самых настоящих великанов. Трехметровых исполинов, облаченных в сверкающие на солнце доспехи. То это был шок!

Там же на холме Маний Ацилий заметил и другие войска. Несколько тысяч пехотинцев, вооруженных на греко-македонский манер. Видимо, это были легендарные серебряные щиты. Самые отборные войска. Гвардия селевкидского царя. Скорее всего, охраняют своего владыку и исполняют роль резерва в этой битве. Глабрион о них тоже слышал. И тут же подумал, что прорубиться римлянам через них и убить царя Александра будет очень непросто. Если учесть еще и то, что между ними и римлянами стоит фаланга. То это будет очень сложно сделать. Да, и о великанах нельзя забывать. Они то при этом тоже в стороне стоять не будут и смотреть, как римские легионеры убивают селевкидского царя.

Римского полководца очень удивили многочисленные повозки выехавшие перед передовой линией вражеской пехоты. Правда, когда он разглядел небольшие баллисты, закрепленные на этих телегах, то быстро понял зачем они здесь.

— А что, оригинально! Надо будет потом попробовать тоже нечто подобное внедрить в нашей армии! — подумал Маний Ацилий, увидев это чудо военной мысли.

Он еще раз окинул взглядом поле боя, прикидывая, что ему делать дальше. Врагов гораздо больше чем римлян. Да, и вражеские воины слабаками не выглядят. Этот бой будет очень тяжелым и кровопролитным. Об этом, буквально, кричал весь его военный опыт.

— Что делать? Отступать нельзя. Его, просто, не поймут в Риме. Как так!? Римская армия отступила без боя, испугавшись каких-то восточных варваров. Да, после этого на моей карьере можно будет ставить жирный крест. После такого позора не то что консульства не видать. Вообще, никаких должностей в магистерии не дадут занять! — с тоской подумал Маний Ацилий Глабрион, покосившись в сторону своих офицеров. — Тит Квинкций Фламин, Луций Квинкций Фламин, Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон моего покровителя Сципиона сильно ненавидят. А значит, и меня сдадут сенату не поморщившись. Обвинят в трусости перед лицом врага. И будут правы. Нас не за тем сюда послали, чтобы мы отступали, только завидев противника. Значит, будем драться. И да помогут нам боги!

Не успел консул Маний Ацилий додумать до конца свою мысль и отдать приказ к наступлению, как враги сделали свой ход. Несколько тысяч конных лучников, до этого стоявших на флангах вражеской армии, понеслись вперед с боевыми кличами. Римляне недоуменно взирали на них. Неужели, эти собираются атаковать такими малыми силами? Правда, когда на легионеров посыпались стрелы, то все встало на свои места. Тяжелые пехотинцы, повинуясь командам своих офицеров, умело прикрылись щитами. А застрельщики-велиты ринулись вперед, пытаясь поразить назойливых конников своими дротиками. Правда, вражеские всадники тоже на месте не стояли. Постоянно маневрируя, они старались не подпускать велитов на дистанцию броска дротика. И вели при этом убийственный и точный огонь из своих композитных луков. А стреляли они очень точно, убивая наповал одним выстрелом римских застрельщиков, не имевших никакой брони. Со стороны это напоминало избиение младенцев. Велиты ничего не могли противопоставить стреляющим издалека конным лучниками. Их просто убивали, не входя в зону действия метательного оружия римских застрельщиков. Вскоре на поле боя из пяти тысяч велитов осталось не больше трети. Оставшиеся в живых уже не о каком сопротивлении не помышляли и обратились в паническое бегство, быстро отступив за первую линию своей тяжелой пехоты.

Видя это, Маний Ацилий приказал своей коннице напасть на конных лучников Селевкидов. Он корил себя за то, что не сделал этого раньше. Правда, раньше этот римский полководец с подобным противником не встречался и совершенно не знал как с ним бороться. Конных лучников римляне как и греки видели впервые. Не было у них еще подобных противников. В той истории, что знаем мы в двадцать первом веке, этого бы не произошло еще бы очень долго. Ведь, только когда римские легионы вторглись на Восток и столкнулись в бою с парфянами. Вот только тогда они узнали, каким страшным противником может быть всадник с мощным луком, легко пробивающим римские щиты и доспехи. А когда таких вот всадников нападает не десяток, не сотня, а несколько тысяч. Вот тогда это становится действительно страшно. Хваленая римская пехота совсем не могла бороться с парфянскими конными лучниками. И парфяне раз за разом били в пух и прах римские легионы. И это было только в известной нам истории до появления в античном мире одного мутного попаданца, который уже смог изменить судьбы множества людей. И саму историю (ту что мы с вами знаем) он тоже поменял кардинально, познакомив раньше времени с конными лучниками не только греков, но и римлян. И это знакомство им очень не понравилось.

Впрочем, в этой атаке римской кавалерии участвовали не только римские и италийские всадники из римских союзников в Италии. Были там и нумидийцы. Эти полуголые варвары были выходцами из Северной Африки. До Второй Пунической войны они были союзниками Карфагена. В той войне они сначала воевали на стороне карфагенян, а затем, предав, перешли на сторону Римской республики. И стали союзниками Рима в Африке. И вот с началом войны Рима с Селевкидами нумидийский царь Масинисса прислал на помощь Риму тысячу всадников и два десятка боевых слонов, которые сейчас и находились под командованием консула Мания Ацилия Глабриона. Нумидийская кавалерия успела заслужить добрую славу во время Второй Пунической войны. Правда, внешний вид самих нумидийцев не особо впечатлял. Полуголые всадники, совсем не имевшие доспехов, были вооружены дротиками, маленькими круглыми щитами и короткими мечами. Эти ребята, похожие на помесь арабов с неграми, были прирожденными кавалеристами. Они так умело управляли своими небольшими и очень шустрыми лошадьми, не имея даже нормальных седел, что это заставляло их уважать. Дротики свои нумидийцы тоже кидали на полном скаку очень метко. В общем, эдакая совсем неплохая легкая кавалерия. Если бы здесь и сейчас этих нумидицйцев было больше, то они могли бы стать очень серьезной проблемой для конных лучников Селевкидов. Но их было столько, сколько было. Ровно одну тысячу всадников царь Масинисса прислал в Италию. И ровно тысяча сейчас мчалась в атаку по приказу Мания Ацилия. Еще одну тысячу в этой атаке составляли римские и италийские всадники. Ну, что можно сказать о кавалерии римлян и их италийских союзников? Она была, просто-о-о, никакущая!!! Ее всегда били все кому не лень. Африканская, испанская, галльская, македонская и греческая конницы. Все они легко и непринужденно рвали римскую кавалерию как тузик грелку. Всегда и во всех войнах, ведущихся Римской республикой, римская конница не блистала. А всю тяжесть боя вывозила на себе знаменитая тяжелая пехота римлян и их союзников в Италии. Маний Ацилий Глабрион тоже не питал никаких иллюзий к своей коннице. Не сможет она выстоять против многочисленной селевкидской ударной кавалерии. Не сможет! Посылая конницу вперед, он хотел лишь отогнать назойливых конных стрелков, которые, отогнав велитов, стали обстреливать уже тяжелую пехоту римлян. Причем, пешие легионеры стали нести очень неприятные потери. От выстрелов мощных луков, выполненных с близкой и средней дистанции, не спасали никакие щиты и доспехи. Пехота стала нести потери. А это было неприемлемо. Нельзя было позволить безнаказанно расстреливать наступающих римских пехотинцев. Все двадцать боевых нумидийских слонов тоже участвовали в этой атаке. Римский полководец знал, что эти могучие животные будут бесполезны против вражеской фаланги, а вот вражескую кавалерию они пугают очень даже хорошо. Правда, догнать быстрых и юрких конных лучников они не смогут. Слишком медлительны. Но вот напугают очень хорошо. А это главное в этой конной атаке.

Конные лучники на новую угрозу отреагировали моментально. Не ввязываясь в перестрелку с нумидийцами и ближний бой с римской конницей, они стали поспешно откатываться назад, быстро стреляя на полном скаку. Причем, по слонам они работали не обычными стрелами, а огненными. Которые очень сильно пугали этих животных и быстро приводили их в ярость при попадании. Тем более, что нумидийцы на своих боевых слонов никакой серьезной брони не надевали. А от бронебойных стрел кожаные попоны не могут стать серьезной защитой. В общем, все слоны взбесились и начали бросаться на тех, кто находился ближе к ним. А ближе к ним были римские и нумидийские всадники. И началась потеха. Римляне и нумидийцы уже не думали ни о какой атаке. Взбесившийся слон очень страшен вблизи. Он легко может убить всадника и его лошадь. Просто, сбивает их с ног и топчет. А потом несется к своей следующей жертве. Римская конная атака захлебнулась почти сразу. А вы сами прикиньте. Сколько надо времени нескольким тысячам конных лучников, чтобы обработать стрелами два десятка слонов. При этом не убивать, а заставить взбеситься. Выходит, что совсем немного.

И вот сейчас римские всадники и их нумидийские коллеги прилагали все силы, чтобы не попасть под ноги или хобот разъяренного слонопотама. Какая уж тут атака? А конные лучники, закончив со слонами, переключились на вражеских всадников. Вот тут римлянам и нумидийцам и поплохело. Их расстреливали как в тире. Быстро и точно. Один выстрел сшибал с лошади одного римлянина, италика или нумидийца. Не выдержав такого издевательства, римско-нумидийская кавалерия стала в панике отступать прочь с поля боя. А чтобы они не скучали и не вздумали вернуться, за ними в погоню устремились часть конных лучников и конница Селевкидов, состоявшая из каппадокийцев. Основная же часть селевкидской кавалерии так и осталась на месте. И в преследование разбитой римской конницы не включилась. Это с досадой отметил римский консул, надеявшийся таким образом убрать конницу противника с поля боя. Было бы неплохо, если бы сейчас вражеские всадники, бросив свою пехоту без прикрытия, умчались бы в погоню за беглецами. Но этого не случилось, так как селевкидская конница продемонстрировала завидную дисциплину.

— Никакие варвары на такое не способны. Такой уровень дисциплины может быть только у цивилизованных народов. А мы то считали Селевкидов неотесанными варварами! — со злостью подумал консул Маний Ацилий Глабрион, отправляя свою пехоту в атаку.

Правда, не успела римская пехота двинуться вперед как в нее влетели боевые слоны. Те самые нумидийские! Которые в порыве бешенства пытались преследовать убегающую римскую конницу. Конные лучники и каппадокийцы, бросившиеся в погоню, к слонам тоже лезть не стали, а благоразумно обошли их по дуге. И тут разозленные и истыканные стрелами животные увидели приближающуюся римскую пехоту. Враг был найден. И слоны рванули вперед, чтобы выплеснуть на приближающихся людишек весь свой гнев. Ударили они во фланги наступающей римской пехоте. Римляне их, конечно, увидели и заранее приготовились. Убивать боевых слонов они умели хорошо. Не зря же на флангах Маний Ацилий поставил побольше ветеранов. Как чувствовал? Ветераны слоников положили довольно быстро. Тем более, что тех было не так уж и много. А затем, тормознувшие было легионы двинулись в сторону противника. И тут же попали под обстрел конных лучников (помните часть то их осталась на месте, а не бросилась преследовать бегущих римских всадников) и подъехавших поближе повозок с карабаллистами.

А дальше был ад! Римские легионы были выстроены Манием Ацилием по стандартной схеме. В три ряда, по манипулам, выстроенным коробочками в шахматном порядке. В каждом ряду расстояние между манипулами римской пехоты составляло около двадцати метров. В первом ряду шли манипулы состоящие из самых молодых легионеров. Таких в римской армии называли гастатами. Во второй линии шли манипулы с более зрелыми и опытными бойцами. Эти легионеры назывались — принципы. И третью линию составляли самые опытные и старые воины, которых называли триариями. В принципе, такое построение римских легионов в бою считалось стандартным. И применялось многими римскими полководцами. И эта манипулярная тактика работала очень хорошо. Вместо монолитного строя у римлян в бою дрались мелкие подразделения, которые очень хорошо маневрировали и взаимодействовали друг с другом. Так римляне побеждали всех своих врагов, находя прорехи во вражеском строе и вклиниваясь в них своими манипулами. В каждой манипуле гастатов и принципов состояло сто двадцать пеших легионеров. В манипуле триариев было лишь шесть десятков бойцов. Но зато каких?! И наступать весь римский строй должен был с одинаковой скоростью. Не очень большой. Это чтобы не разорвать строй и не нарушить построение манипул. В общем никакого быстрого бега. Только шагом в полный рост, сохраняя равнение в шеренгах. А теперь представьте себе, что все это надо делать под непрерывным обстрелом противника. Когда вражеские стрелы то тут, то здесь забирают жизни ваших товарищей. А снаряды, выпущенные из баллист, стоящих на повозках, прорубают в строе манипулы настоящие просеки, разрывая римских пехотинцев на части. И до стоявшей вдалеке армии врага еще идти и идти. Немногочисленные римские велиты, уцелевшие после предыдущего избиения, честно пытались помочь своей убиваемой издалека тяжелой пехоте. Они выскакивали вперед, безуспешно пытались добросить до врагов свои дротики. И понеся потери, прятались за строем манипул. Три-четыре таких вот самоубийственных порыва и от велитов мало что осталось. Их то конные лучники Селевкидов отстреливали в первую очередь.

В общем, потери у римской пехоты были просто жуткие. Расстреляв боезапас, конные лучники и карабаллисты стали поспешно отступать к флангам своей армии. Римляне облегченно вздохнули и продолжили свое движение вперед. Если бы они знали, что конные лучники и карабаллисты сейчас лихорадочно пополняют свой боезапас. То их оптимизм не был бы таким высоким. Кроме того, они и не подозревали о сюрпризе, который их ждал впереди. Когда римские легионы приблизились в зону действия селевкидских арбалетчиков, те начали стрелять. Арбалетные болты обрушились на приближавшихся гастатов, сея смерть в их рядах. Если учесть, что арбалетчиков в армии Селевкидов было двадцать тысяч, то вы должны представить, что ждало римлян. Арбалет — это даже не мощный композитный лук. Это гораздо убойнее и смертоноснее. Тем более, что стрелять селевкидским арбалетчикам приходилось по такой большой и удобной мишени как манипула. Представьте себе плотный квадратный строй включающий сто двадцать человек. Да, они прикрыты большими римскими щитами, которые, впрочем, слабо помогают от арбалетных болтов, пробивающих их насквозь. Промахнуться в такую мишень из арбалета даже с трехсот шагов нереально.

Первая линия римского строя легла за два залпа. Ей ведь и раньше уже неплохо так досталось от конных лучников и карабаллист. Второй хватило трех, чтобы остановиться. Еще залп и остановившиеся принципы стали пятиться назад, не слушая своих орущих во всю глотку командиров. Тем более, что многих офицеров там повыбило первыми же залпами. Арбалетчиков у Селевкидов учили в первую очередь убивать тех, кто командует. А таких видно издалека. Вот и гибли они от первых выстрелов. Видя замешательство своей пехоты, которая уже была готова обратиться в бегство, Маний Ацилий поступил как настоящий римский командир. Он решил собственным примером подбодрить бойцов. Пришпорив коня, он рванул прямо к линий заколебавшихся принципов. Проносясь вдоль их дрогнувшего строя, он размахивал мечом и орал какую-то пафосную чушь, показывая свое полное презрение к смерти.

Для нас жителей двадцать первого века такая выходка понятна с большим трудом. Вы представьте себе какого-нибудь современного генерала или маршала, который будет вот так под вражеским огнем бегать вдоль окопов и поднимать в атаку струсивших солдат. Не можете представить. И правильно делаете. Нет у нас таких героев. Все военачальники современного мира на поле боя своими жизнями не рискуют. Командиры от полковника и выше самолично в атаку не ходят. Они сидят в тихих, уютных штабах вдали от линии фронта и чертят стрелочки на карте. Вот и вся их храбрость. В античном мире все же обстояло совсем иначе. Там военачальник очень часто рисковал своей жизнью. Самолично ходил в атаку и поднимал пошатнувшийся боевой дух своих людей. А без этого было никак. И в римской армии такой вот тактический прием Мания Ацилия Глабриона был очень популярным. Римляне ценили храбрость. И поэтому, принципы, уже помышлявшие о бегстве, стали успокаиваться и приходить в себя, увидев своего бесстрашного полководца вблизи. К чести римлян стоит сказать, что на их месте любая другая античная армия точно бы уже обратилась в бегство. Только римляне с их самоубийственным фатализмом могли позволить себе держаться при таких бешенных потерях. И сейчас глядя на них, консул Маний Ацилий испытывал гордость за римскую нацию. Такая сила духа есть только у римлян. Размышление Глабриона прервал арбалетный болт, легко пробивший его блестящую кирасу. Мир вокруг резко потемнел, а внезапно налетевшая земля вышибла дух из римского консула. А в двухстах метрах в рядах селевкидской армии один из арбалетчиков удовлетворенно хмыкнул, увидев падение римского всадника в блестящих и красивых доспехах, а затем передал назад свой разряженный арбалет и осторожно принял другой уже заряженный. Конвейер смерти продолжал свою работу.

Увидев гибель своего командующего, римская армия дрогнула и побежала. Масла в огонь подлили и конные лучники, которые уже успели набить свои колчаны стрелами и вновь появились на поле боя, выдвинувшись с флангов. Римляне и так уже держались из последних сил. Идти вот так медленно, сохраняя строй под беспрерывным обстрелом, который буквально выкашивает людей идущих рядом с тобой. Это было очень тяжело. Очень!!! А после гибели Мания Ацилия Глабриона — это стало выше человеческих сил. Римские потрепанные манипулы начали поспешно отходить назад. Затем этот отход превратился в бегство. Этому способствовали и конные лучники, вившиеся неподалеку, и ударная кавалерия Селевкидов, рванувшаяся в атаку. Атака вражеской конницы стала последней каплей, после которой началось паническое бегство. Правда, спастись смогли очень немногие. Из всей пехоты только несколько десятков римлян, бросив оружие и доспехи, смогли скрыться в горах. Остальных беглецов добили вездесущие селевкидские кавалеристы. Которые охотились за отступающими римлянами, беря их в плен и убивая всех, кто сопротивлялся. Немногие очаги сопротивления римских легионеров, пытавшихся сплотиться вокруг какого-нибудь харизматичного римского офицера, быстро и жестоко уничтожались. Их, просто, расстреливали издалека конные лучники. Так римская армия, выделенная сенатом для действий на Востоке, перестала существовать. Такого поражения Римская республика не испытывала уже давно. Аж со времен Второй Пунической войны. Римляне привыкли побеждать. А тут такое!!!

Глава 13

На войне необходимо как можно больше убивать людей.

Такова циничная логика войны.

Максим Горький.

Следующий месяц прошел под лозунгом освобождения Эпира от власти римлян. Все, встреченные по пути царской армии, римские колонии безжалостно уничтожались. После быстрого штурма все выжившие жители обращались в рабство, все ценности изымались а само римское поселение разрушалось до основания. Так Саня уничтожал очаги римского влияния на греческой земле. Жестоко? Возможно и так. Но здесь римлян царь Селевкидов сравнивал с заразной болезнью. Чтобы вылечить Грецию необходимо уничтожить все очаги заражения. А сам он думал о себе как о хирурге, отсекающем загнивающие части организма. Да, и став царем рабовладельческой державы, Саня стал мыслить категориями античного мира. Привык он к рабству. Оно для него стало обыденностью. И давало правителю Селевкидов хорошую возможность сохранять жизнь своих врагов. Быть рабом конечно не сахар. Но лучше быть в рабстве, чем в могиле. Это в просвещенном двадцать первом веке цивилизованные хомо сапиенсы могут только убивать своих противников. И другой альтернативы у них нет. В античном же мире такая альтернатива была. Поэтому, уничтожая римские поселения в Эпире, царь Селевкидов, тем не менее, старался избегать лишних жертв. По крайней мере, все римляне, обращаемые в рабство, оставались в живых. Большой резни Саня старался в таких случаях не допускать.

Эпирские города в которых были римские гарнизоны тоже брались штурмом. Но тамошних жителей Селевкиды не трогали, а объявляли их свободными от римского ига. После такого, у царя Александра не было отбоя от греческих добровольцев, желающих присоединиться к его армии. В конце концов, римляне поняли, что в Эпире их ничего хорошего не ждет. Их гарнизоны в большой спешке стали покидать эпирские города и отступать на север к границе с Иллирией. Они стремились к Аполлонии. Этот город был сначала греческой колонией в Иллирии, затем его захватили римляне, сделав центром своей экспансии против племен иллирийцев. Римские легионы уже несколько десятилетий пытались покорить иллирийцев. Правда, пока эти варвары успешно сопротивлялись всем попыткам римлян.

Вот и сейчас они подняли восстание против римлян и устроили грандиозную резню в Иллирии. Им даже удалось захватить один из двух крупных римских городов в Иллирии, который назывался Эпидамн. Тоже бывший греческий город, захваченный римлянами в этой дикой области. Так что отступавших в Иллирию римлян ждали совсем не с распростертыми объятиями. После ухода из эпирских городов римских гарнизонов Эпир пал к ногам Селевкидов без всякого сопротивления. Драться за интересы Рима эпирцы не собирались. От слова СОВСЕМ! В итоге, Селевкидам только осталось, что дойти до границы с Иллирией и констатировать, что они свое обещание выполнили. Освободили греков от гнета римлян. Правда, останавливаться здесь Саня не хотел. Римлян следовало окончательно выгнать с этого берега Адриатического моря. Чтобы у них тут не осталось ни одного плацдарма.

Договорившись с иллирийскими вождями, Саня вместе со своей армией перешел эпиро-иллирийскую границу и двинулся к последнему оплоту римлян в этом регионе. Иллирийцы встречали Селевкидов вполне дружелюбно. На них смотрели как на освободителей. Это позволило быстро добраться до Аполлонии. Там уже находилась иллирийская армия, которая несколько дней держала этот римский город в осаде. Иллирийцы своим внешним видом напоминали галлатов. Такие же высокие, агрессивные, мускулистые, светлокожие и волосатые варвары. Правда, экипировка и оружие у них были похуже. Подход селевкидской армии иллирийцы встретили с большим энтузиазмом. Штурмовать города как более цивилизованные народы они не умели. И не знали, как это делать правильно. Не было у этих варваров инженеров. И никакие осадные машины они строить не умели. Захватить же второй римский город в Иллирии они смогли лишь благодаря внезапности. Римляне, просто, не успели закрыть ворота Эпидамна, когда началось восстание варваров. Те смогли ворваться внутрь и устроить там настоящую резню. А вот Аполлонию иллирийцам с ходу взять не удалось. И теперь они не знали, что с ней делать. Поэтому, и обрадовались подходу селевкидской армии. После недолгих переговоров договорились, что Селевкиды построят осадные машины, а иллирийцы пойдут на штурм города в первых рядах. Причем, этих храбрых варваров даже упрашивать не пришлось. Они и сами рвались в бой с римлянами. Трофеи тоже обсудили, договорившись делить их поровну.

За двое суток военные инженеры Селевкидов собрали: три осадных башни, три тарана, сорок штурмовых лестниц, двенадцать требюшетов и два десятка мантелетов. Еще два дня метательные машины пробивали бреши в стенах Аполлонии, а затем объединенная армия пошла на приступ. Шансов отбить этот штурм у римлян не было никаких. Мощными укреплениями Аполлония не блистала. Огромное численное преимущество также было на стороне атакующих. Иллирийцы римлян, буквально, завалили телами. Город был взят довольно быстро. После чего, иллирийцы устроили там резню. Ну, что тут скажешь? Это же самые настоящие дикие варвары. Саня так и не смог уговорить иллирийских вождей, сохранить жизнь гражданским лицам в Аполлонии. Слишком велика оказалась их ненависть к римлянам. Эти носители демократии насаждали цивилизацию в данных краях самыми варварскими методами. То есть цивилизованные римляне занимались в Иллирии планомерным геноцидом местного населения. На их совести тут столько смертей было, что все потери греков от римской оккупации перед ними бледнели. В общем, царь Селевкидов не стал спорить и отошел в сторону. Иллирийцы имели полное право на свою месть, и ссориться с ними из-за каких-то римлян Саня не хотел. Римляне получили по своим заслугам. Довели они иллирийцев до точки кипения своей бесчеловечной политикой.

* * *

Подготовка к высадке в Италии заняла шестнадцать дней. Первоначальный план был следующим. Селевкидская армия высаживается в Южной Италии и начинает двигаться в сторону Рима, покоряя попутные города. Правда, в процессе подготовки план вторжения пришлось серьезно пересмотреть. И в этом был виноват Ганнибал, который предложил Сане свой план высадки в Италии. Он заявил, что будет более эффективно, если Селевкиды и их союзники Рим атакуют сразу с двух сторон. С юга и с севера. Высадка армии под командованием царя Александра должна была произойти без изменений. А сам Ганнибал уже с другой армией должен был высадиться на севере итальянского полуострова. Там в долине реки Падус проживали многочисленные племена галлов, которые ненавидели римлян и были верными союзниками Ганнибала во время Второй Пунической войны, когда этот знаменитый карфагенянин вторгся в Италию вместе с большой армией наемников. Там на севере Италии Ганнибала еще помнили. И он надеялся, что, высадившись там, получит поддержку местного населения. Идея была здравая, и после недолгого размышления Саня ее принял.

Теперь вместо одной армии к высадке в Италии готовились сразу две. Царь Селевкидов решил передать Ганнибалу под командование всех этолийцев, спартанцев и эпирцев, которые ранее присоединились к его армии и участвовали в боях за Грецию. Тем самым, он убивал сразу двух зайцев. Выделял Ганнибалу приличное количество хорошей, тяжелой пехоты. И гасил конфликты, которые уже стали разгораться в его армии. Несмотря на то, что теперь они все были союзниками и сражались на одной стороне. Ахейцы и афиняне постоянно собачились с этолийцами и спартанцами. Дело доходило даже до драк. И Саня уже задолбался разруливать все эти конфликты горячих греческих парней. А так всем станет хорошо. Разделив армию, царь Селевкидов разделил и конфликтующие стороны. Пускай, теперь эти греки тратят свой воинственный пыл на римлян. Кроме греческих пехотинцев Ганнибал получил от селевкидского царя еще одну тысячу катафрактов и одну тысячу конных лучников. Часть галлатов также выразили желание присоединиться к северной армии. Только не путайте их с царскими телохранителями. Те то остались со своим царем в южной армии. Если кто забыл, то я напомню, что в Греции вместе с армией Селевкидов сражались и их галлатские союзники. И вот четыре тысячи галлатов и одна тысяча галлатских кавалеристов решили присоединиться к Ганнибалу в этом походе на Италию. И Саня их отпустил. В принципе, у него тоже войск оставалось не мало. Да, и нервировал его слишком пестрый состав своей армии.

А вот Ганнибал был привычен командовать такими разномастными и многонациональными армиями. В Карфагене разноплеменные войска считались нормой. Карфагеняне традиционно считали, что многочисленные наемники, разговаривающие на разных языках, не смогут договориться и устроить мятеж. В общем, Ганнибал должен был совладать с такой армией. Ему не привыкать к подобному. А вот Саня предпочитал, чтобы армия под его командованием по большей части состояла из селевкидских воинов. Так ему было спокойней. Кстати, в Иллирии Ганнибал еще нашел себе новых воинов. Он как-то смог уговорить иллирийских вождей присоединиться к его армии. Видимо, посулил им возможность отомстить римлянам на их же земле. Саня этим дипломатическим потугам не препятствовал. Хотя, ему и было немного жалко римлян, когда он представил, какую резню иллирийцы смогут устроить, попав в Италию. Но лишь немного. Иллирийцы имели право на месть. И пока они будут драться с римлянами, то царь Селевкидов был готов закрывать глаза на их зверства. Как говорится, враг моего врага — мой друг! И отталкивать таких сильных союзников просто глупо. А значит, Северную Италию ждет резня. В конце концов, к армии Ганнибала присоединились аж восемь тысяч пехотинцев и две тысячи всадников из Иллирии. От таких солидных военных сил отказываться очень недальновидно. Саня надеялся, что Ганнибал сможет удержать в узде всех этих диких варваров. Впрочем, это уже проблемы самого Ганнибала. Не сможет справиться, и варвары разбегутся по округе, грабя, насилуя и убивая. Тоже не плохо. Римлян они точно тогда напугают и заставят отвлечь на них часть военных сил Римской республики. А значит, и давление римских легионов на южную армию будет не таким сильным. Но правитель Селевкидов верил в полководческий гений Ганнибала. Тот и раньше командовал такими вот буйными варварами. И делал это довольно успешно. Справится.

И как вишенка на торте. Саня передал под командование Ганнибала сорок боевых слонов. Этих могучих животных в армии Селевкидов не использовали на поле боя из-за позиции царя Александра. Саня, просто, не верил в их боевую эффективность. Поэтому, дрессированных для боя слонов стали использовать в его армии только в обозе. Слоны там перевозили крупные и тяжелые грузы, вроде частей осадных машин. Правда, всех слонопотамов селевкидский царь Ганнибалу все же не отдал. Только сорок штук. Слоны в качестве тягловых животных были очень хороши, и сильно ослаблять свой армейский обоз Саня не хотел. Он бы и те сорок слоников Ганнибалу не отдавал, но карфагенянин так его упрашивал. Мол, у карфагенян боевые слоны считаются главной ударной силой. Типа, традиция и все дела. В общем, царь Александр согласился. Однако, высадку в Италии северной армии пришлось отложить еще на восемь дней из-за того, что ждали подвоза из Антиохии брони для тех сорока слонов, что должны были уйти с Ганнибалом. Данная бронька то оставалась в царском арсенале. Ее Саня и не планировал использовать. А отправить в утиль рука не поднималась. Это же настоящий шедевр оружейного искусства. Вот и пылились комплекты слоновьей брони в царском арсенале. А теперь пригодились. Слон в полной броне производства селевкидских бронников, выглядел очень впечатляюще. Массивный бронзовый налобник, прикрывающий голову слона в передней проекции. Все туловище лопоухого гиганта закрывает попона из толстой кожи с нашитыми на нее металлическими чешуйками. Ноги и хобот слона прикрыто гибкими рукавами из узких металлических полос, похожими на гофрированный шланг. Уши слона тоже прикрывают кожаные чехлы. Полностью экипированный боевой слон выглядел очень круто. Обвешанный со всех сторон металлом, он больше походил на какого-то механического монстра, а не на живое существо.

Кстати, Ганнибал хотел привлечь для войны с Римом еще и своих соотечественников. Правда, Саня его обломал с такой инициативой. Селевкидские шпионы ему сообщили, что люди, управляющие сейчас Карфагеном, активно набиваются в друзья к Римской республике. Они даже предложили римлянам свою военную помощь в этой войне. Но те тактично отказались. Память у римских сенаторов была очень хорошей. И все они помнили, кто был главным врагом Рима во Второй Пунической войне. И сам Саня тоже помнил, что в той истории, которую он знал. Карфаген был все же уничтожен римлянами. Точной даты царь Селевкидов не помнил. Примерно через пятьдесят лет это должно было случиться. В общем, не помогут хитропопым карфагенянам никакие уловки. Римляне такого не прощают. Хотя, сейчас то история может и изменится. И если Рим падет под ударами селевкидской армии, то Карфаген и уцелеет. Но в любом случае, Карфаген Селевкидам в этом военном конфликте был не помощник. Когда Ганнибал узнал о таком некрасивом поведении правителей Карфагена, то очень долго ругался, костеря на все лады своих глупых земляков.

Напоследок Саня передал под командование Ганнибала три десятка осадных греческих инженеров. Всех, кого он завербовал в Греции во время этой войны. Эти кадры должны были помочь Ганнибалу и его армии проводить осады римских городов. Это чтобы не получилось как в прошлый раз. Когда армия Ганнибала вторглась в Италию во время Второй Пунической войны. Тогда у него тоже были свои специалисты по осаде городов. Однако, все они погибли при переходе карфагенской армии через Альпы. И в итоге, Ганнибал одерживал блестящие победы в поле, но с римскими городами ничего сделать не мог. И именно поэтому, он и не стал осаждать Рим. Без грамотных инженеров это было бесполезно. Хотя, в этот раз Рим ему в одиночку брать не придется. Однако, римские города в Северной Италии надо будет захватывать все же армии Ганнибала. Вот тут и пригодятся знаменитому карфагенянину греческие инженеры.

Глава 14

Удивить — значит, победить.

Александр Суворов.

Жители славного города Тарент были разбужены оглушающей новостью. В Южной Италии высадилась огромная армия селевкидского царя Александра!!! Захватчики смогли очень быстро захватить портовый город Бриндизи!!! По слухам, ходившим в Таренте, флот Селевкидов ночью смог как-то ворваться в гавань и высадить многочисленные войска в городских кварталах Бриндизи. К утру город уже был захвачен селевкидскими войсками. И пятитысячный римский гарнизон Бриндизи не смог этому никак помешать. Эта шокирующая новость моментально взбудоражила всех жителей Тарента. И горожанам было из-за чего переживать. Ведь, захваченный врагами, город Бриндизи был расположен в половине дневного перехода от Тарента. И в том, что армия селевкидского царя явится сюда никто не сомневался.

Не зря же Тарент был самым крупнейшим портом на побережье Южной Италии. Против такой жирной цели Селевкиды ни за что не пройдут мимо. Этот город когда-то был основан греками. По греческим преданиям его основал соратник знаменитого Одиссея Диомед. Этот греческий полис долгое время соперничал с Римом. Тарентийцы были союзниками эпирского царя Пирра, когда тот высадился в Италии, чтобы сокрушить Рим. Позже они поддержали Ганнибала во время Второй Пунической войны. И потом горько пожалели об этом. Римляне им все припомнили. После поражения Карфагена Тарент пал под ударами римских легионов, а более тридцати тысяч его граждан были угнаны в рабство. Сейчас же этот некогда независимый город полностью утратил свою независимость и находился под внешним управлением римлян. Тарентом управляли римские чиновники. В городе стоял римский гарнизон, а в тарентийском порту базировался римский флот.

Враг пожаловал на следующий день. Большая армия Селевкидов появилась у ворот Тарента ровно в полдень. Римские солдаты, охранявшие город, были начеку и успели закрыть городские ворота. Город приготовился к осаде. Римляне и греки на городских стенах замерли в тревожном ожидании. Вот, наконец, к северным воротам приблизились несколько всадников. Это были селевкидские парламентеры, которые предложили командующему римским гарнизоном открыть ворота и сдаться. Взамен, царь Александр обещал римлянам жизнь. И еще парламентеры заявили, что Селевкиды пришли в Италию, чтобы освободить ее жителей от гнета римлян. Мол, они тут только для войны с Римом, а все остальные Селевкидам не враги. Эти слова слышали и греки, которые после этого многозначительно так переглянулись между собой. Римский командующий, конечно же, ответил отказом, толкнув пафосную речь о храбрости и долге перед Римом. Селевкидские парламентеры согласно покивали и уехали, провожаемые многочисленными взглядами защитников городских стен.

А затем селевкидская армия, окружив город со всех сторон, принялась строить укрепленный лагерь и собирать осадные машины. Римские солдаты заметно расслабились, понимая, что сегодня никакого штурма не будет. Римляне лихорадочно готовились к осаде. Подтаскивали и поднимали на башни метательные машины. Приносили на стены связки дротиков и котлы с маслом. Бросили клич среди горожан. Призывали горожан записываться в ополчение. Однако, тут римлян ждал большой облом. Слова царских парламентеров разлетелись по Таренту со скоростью света. И вскоре все греки уже знали, что Селевкиды сюда пришли не за ними. Неудивительно, что тарентийцы совсем не спешили воевать за интересы Рима. А на все упреки римлян только пожимали плечами и смотрели на них с большой иронией.

Кстати, город был окружен Селевкидами не только с суши, но и с моря. Там лениво покачивались на волнах более сотни селевкидских кораблей. Выход из гавани Тарента был таким образом заблокирован наглухо. Однако, восемь римских военных кораблей, стоявших до этого в порту. Все же решились на прорыв. На что надеялись эти римские моряки? Непонятно! Вскоре горожане смогли насладиться зрелищем шести горящих римских кораблей. Зажигательные снаряды селевкидских баллист не оставили им ни единого шанса. Из двух оставшихся римских пентер одна была протаранена, а другую догнали и взяли на абордаж. Больше из тарентийского порта никто не рискнул выходить в море. Хотя, там и скопилось двадцать три торговых корабля.

Среди них были и четыре больших транспортника из Кирены. Их хозяин грек Никократ представился гражданином греческого полиса Кирена, основанного греками в 630 году до нашей эры на морском побережье Ливии. Перед самой высадкой селевкидской армии в Южной Италии в гавань Тарента вошли четыре больших торговых корабля. Их хозяин назвался купцом из Кирены. Никократ привез самый нужный и ходовой товар в Италии на данный момент. Из-за прошлогодней засухи урожаи зерна в Италии были не очень большими, и сейчас тут начались сложности с продовольствием. Цены на зерно стремительно выросли из-за начавшейся войны с Селевкидами. И главное, из-за того, что прекратился подвоз зерна из Египта и Греции. Зерно всегда было основой рациона жителей Италии. И перебои с его поставками приводили к большим проблемам. Так как на Апеннинском полуострове уже сейчас проживало народу больше, чем могла прокормить эта земля. Поэтому, его жители сильно зависели от поставок зерна из-за моря.

И приход целых четырех больших зерновозов в Тарент был воспринят очень благосклонно римскими чиновниками, что тут рулили. Хотя, большое количество воинов на этих кораблях все же вызвало вопросы. Но на это купец Никократ принялся ругать критских пиратов, которые с началом этой войны совершенно оборзели. Вот из-за них и приходится честному купцу нанимать побольше охраны для своих кораблей. Сплошное разорение! Ай-яй-яй! Такие доводы и небольшой денежный подарок, врученный из рук в руки, убедили римских портовых чиновников, и больше к купцу Никократу те не цеплялись. Впрочем, воины с киренских зерновозов никаких хлопот римским властям не доставляли. Тихо сидели на своих кораблях. Даже в город не выходили. Примерно, половина из них была типичными греческими гоплитами, а остальные походили на галлов. Такие же длинноусые, высокие, мускулистые и волосатые. Правда, доспехи и оружие у них были очень хорошие. Такие галльским дикарям и не снились. Впрочем, римляне особо не приглядывались. Для них все варвары были на одно лицо. И если бы римские чиновники были более внимательными, то они бы вспомнили, что в войске царя Александра Селевкида тоже есть такие вот варвары. Но никому из них не было дела до этого.

И вот когда Тарент был осажден селевкидской армией. На следующую ночь воины с зерновозов купца Никократа вдруг начали действовать. За час до рассвета половина из них направилась к выходу из гавани. Туда где располагалась башня с подъемным механизмом цепи, перегораживающей выход в море. Вторая половина бойцов выдвинулась к северным и восточным воротам Тарента. Практически одновременно, все эти группы атаковали свои цели. Внезапность нападения была полной. Римляне в порту и возле городских ворот были, совершенно, не готовы к такому развитию событий. В итоге, башня с подъемным механизмом цепи в порту была быстро захвачена, как и городские ворота. Когда солнце только начало подниматься над горизонтом, в гавань Тарента стали входить селевкидские корабли с войсками. А через северные и восточные ворота в Тарент хлынули многочисленные воины Селевкидов. Вспыхнувшее в городских кварталах сопротивление римлян было нескоординированным и очень слабым. Римские солдаты были растеряны и совершенно не готовы к такому развитию событий. Их быстро окружали и убивали без всяких колебаний. Кроме селевкидских воинов в уличных боях участвовали и граждане Тарента. Причем, все они дрались на стороне своих освободителей против римлян. Ну, не любили горожане римлян. Очень не любили! На захват Тарента у Селевкидов ушло несколько часов. Пленных не брали. Римляне сами отказались от условий царя Александра, который обещал им жизнь, если те сдадутся. А царское слово надо держать. Раз римляне выбрали смерть. То так тому и быть.

* * *

Следующие двенадцать дней после захвата Тарента у Сани ушли на дипломатию. Еще в начале этой войны он тайно послал в Италию своих эмиссаров, которые должны были искать союзников в тылу врага. Благодаря консультациям Ганнибала, царь Селевкидов очень хорошо знал весь внутренний расклад на Апеннинском полуострове. Кто с кем дружит, кто кого ненавидит? Кто любит Рим, а кто при каждом удобном случае порвет с ним все связи? Саня был тогда очень сильно удивлен, когда узнал реальное положение вещей в том регионе. Он то раньше прибывал в наивной уверенности, что Римская республика к этому моменту владела всеми итальянскими землями. То есть он думал, что вся Италия была единой и неделимой. И там проживали только граждане Рима. Нет, это, конечно, должно было произойти, но гораздо позже. А здесь и сейчас Италия больше напоминала лоскутное одеяло. Сама территория Римской республики располагалась в центре Итальянского полуострова, занимая Лациум, Южную Этрурию, Умбрию, Кампанию и Пиценум. Ну, и по всей Италии были густо разбросаны римские колонии. Но на Апеннинском полуострове, помимо римлян, проживали и другие, многочисленные племена италиков и греков. И хотя все они считались римскими союзниками. Но союзники то бывают разными. Среди них всегда найдутся недовольные своим подчиненным положением. Были такие и в Италии. Именно, они все еще ненавидели Римскую республику и мечтали избавиться от ее диктата. И в Южной Италии такими особо недовольными были три больших италийских племени. Бруттии, луканы и самниты.

Бруттии, проживавшие в крайней, южной оконечности Итальянского полуострова, были когда-то непримиримыми врагами Римской республики. В союзе с луканами и самнитами они принимали деятельное участие в эпиро-римской войне на стороне эпирского царя Пирра. Во Второй Пунической войне они поддержали Ганнибала при его вторжении в Италию. И сражались до самого конца на его стороне. Римляне это хорошо запомнили и жестоко отомстили бруттиям. После традиционной резни у бруттиев была отнята значительная часть их земель, а народ низведен до состояния, граничащего с рабством. У бруттиев единственных из италийских общин было отнято звание «союзника римского народа». На землях бруттиев были основаны еще четыре римских колонии: Темпс, Кротон, Гиппоний и Фурии. Ну, как основаны? В Италии большинство римских колоний основывались следующим образом. Захватив какой-нибудь неримский город, римляне убивали и угоняли в рабство всех его жителей. После чего, опустевшее поселение обживалось уже римскими колонистами. Вот такой рейдерский захват с античным уклоном. Понятное дело, что бруттии с радостью восприняли высадку армии Селевкидов в Италии. И, практически, сразу же стали сотрудничать с царем Александром. Впрочем, это было настолько предсказуемо, что Саня особо и не удивился такому быстрому заключению данного союза. Просто, бруттии обречены быть врагами Рима. Им, по большому счету, было все равно с кем заключать союз. Лишь бы, он был направлен против Римской республики.

Вторыми союзниками Сани в Италии стало племя луканов, которых здесь называли италийскими спартанцами. Луканы славились своим боевым мастерством. Они воспитывали свою молодежь в спартанском стиле. Как и спартанцы луканы поклонялись культу силы. Как и бруттии эти воинственные италики раньше воевали с Римской республикой. Но потом были вынуждены покориться и стали римскими союзниками. Однако, мечтали сбросить римское ярмо. И тоже во время Второй Пунической войны выступили на стороне Ганнибала против римлян. И так же как и луканы потом пострадали от репрессий со стороны римлян. Правда, статуса римских союзников они не потеряли. Но утратили несколько крупных городов и значительную часть своей территории. В общем, луканы тоже долго не колебались, прежде, чем приняли предложение селевкидского правителя о союзе.

Самниты раздумывали дольше других. Они также как луканы и бруттии были недовольны своим положением. Ганнибала тогда во время его вторжения в Италию они тоже поддержали. О чем потом очень сильно жалели. Римляне им этого не забыли. И наказали своих строптивых союзников очень жестко.

Кстати, луканы и самниты поступили довольно хитро. Когда началась эта война, и к ним прибыли с предложением союза эмиссары селевкидского царя Александра. То им не дали никакого ответа. Луканы и самниты тогда не согласились, но и не отказались. Они мудро решили подождать развития событий. Но своих воинов к римлянам не отправили, когда те начали формировать свою Восточную армию. И потом не пожалели об этом. Армия под командованием римского консула Мания Ацилия Глабриона погибла в Греции. И назад в Италию никто из ее воинов так и не вернулся. А теперь все сохраненные воины выступили на стороне селевкидского царя. В общей сложности, новые италийские союзники Селевкидов выставили тридцать тысяч пехотинцев и три тысячи кавалеристов. Кстати, две тысячи из этих всадников были самнитскими и они считались одними из самых лучших в Италии. Так римляне лишились своей самой боеспособной конницы. Все союзные Селевкидам италийцы были вооружены по римскому образцу. Для римских союзников — это был необходимый стандарт. Римляне внедряли среди них свою манеру ведения боя. И по своей выучке и тактике действий римские союзники мало чем уже отличались от чистокровных римлян. Правда, легионеры брутииев, луканов и самнитов по своему внешнему виду сильно напоминали греческих гоплитов. Доспехи и щиты у них больше походили на греческие, а не на римские. И это неудивительно! Ведь на юге Италии было расположено очень много греческих колоний. И влияние греческой культуры тут было довольно сильным. В общем, луканы, бруттии и самниты сейчас выглядели как греки, а сражались как римляне. Вот такое веселое смешение культур и традиций.

Глава 15

Смелым помогает судьба.

Публий Теренций Афр.

Наконец-то, с дипломатией и организационными вопросами было покончено. И армия под командованием селевкидского царя Александра двинулась дальше. Войска вышли из Тарента и двинулись на север по Аппиевой дороге. Пожалуй, это самая значимая из общественных римских дорог. Построенная в 312 году до нашей эры при цензоре Аппии Клавдии Цеке, эта транспортная магистраль проходила из Рима в Капую и далее к Таренту и Бриндизи. И данную дорогу, как и множество других римляне, тратя колоссальные средства, строили совсем не из-за благотворительных порывов. Во всем этом грандиозном строительстве присутствовала своя стратегия. Стратегия завоевания. Для удержания в покорности завоеванных территорий Римская республика использовала свою армию. Однако, военные силы Рима были все же ограничены. Не хватало римлянам войск, чтобы держать их везде. И они придумали гениальный выход, по контролю за огромной территорией. Они начали строить дороги, по которым могли очень быстро перебрасывать войска в любую горячую точку. Позднее такой подход будет продолжен и в Римской империи. И сеть добротных римских дорог раскинется в Европе и Азии. Везде, где будут действовать римские законы. Правда, сейчас римляне успели застроить своими дорогами только Италию. И самой широкой и длинной была Аппиева дорога.

Можно сказать, что она была яркой иллюстрацией римской экспансии в этом регионе. Вдоль нее в данный момент располагались, в основном, римские города и колонии. Или некогда независимые, а сейчас контролируемые римлянами города. Такие как Тарент или Бриндизи. Формально свободные, а фактически уже утерявшие свою независимость. Именно поэтому, Саня решил и двигаться по Аппиевой дороге. Так он намеревался уничтожать все очаги римского влияния на своем пути к Риму. В отличие от Ганнибала, который во время своего вторжения во Второй Пунической войне не придавал особого значения таким вот мелочам. Тогда карфагенская армия просто проходила мимо вот таких римских городков. Попутно грабя окрестности, но сами римские колонии при этом оставались целыми. Что позволило римлянам довольно быстро опять взять контроль над всей Италией после победы над Карфагеном. Нет, таких врагов в тылу оставлять нельзя. И Саня это прекрасно понимал. И намеревался серьезно зачищать пройденную его армией территорию от римских поселений. Ну, а вдоль Аппиевой дороги их было расположено больше всего.

И еще — это был самый удобный и короткий путь для огромной селевкидской армии. Уж что-что, а строить дороги римляне умели очень хорошо. Саня прекрасно помнил, что часть таких вот дорог сохранилась в очень неплохом состоянии аж до двадцать первого века. И если бы не римские дороги, то вся европейская цивилизация банально утонула бы в грязи. И не кичилась бы своей развитостью и избранностью. А вот России не повезло. Не дошли до нее римляне. И с дорогами там в будущем до сих пор большие проблемы. Вот и выходит, что сейчас римляне обхитрили самих себя. Та самая дорога, которая была инструментом захвата италийских земель. В данный момент помогала врагам Рима разрушить Римскую республику. Продвижение по Аппиевой дороге для Селевкидов и их союзников было довольно быстрым и очень комфортным. Саня сделал себе заметку о том, что надо будет потом набрать как можно больше римских дорожных инженеров и строителей. Вот кто станет строить дороги в огромной державе Селевкидов. Там римлянам работы хватит на несколько поколений вперед. Вот и будут они нести цивилизацию восточным варварам. Пускай, лучше так, чем при помощи своих легионов.

Первой римской колонией на пути царской армии был город Гравина. Название данного города в переводе с латыни звучало как Скала. Почему его так обозвали, Саня понял, как только увидел это римское поселение. Городок был не очень большим и располагался он рядом с дорогой на скалистом возвышении. Что для обороны было очень даже неплохо. Ранее этот город, основанный греческими поселенцами, был известен под названием Сильвион. Затем город отошел под власть самнитов. А во время Второй Самнитской войны в 306 году до нашей эры был захвачен римлянами. После традиционной резни и обращения в рабство всех горожан, город стал римской колонией.

Несмотря на удобное стратегическое положение гарнизон Гравины не смог оказать серьезного сопротивления. Римских солдат было слишком мало для этого. Да, и городские стены хоть и были каменными, но не очень высокими и толстыми. Нет, от лихих наскоков местных племен они бы конечно защитили. Но не против осадных требюшетов Селевкидов. Быстро построенные военными инженерами, эти метательные машины всего за несколько часов пробили три бреши в стенах, окружавших Гравину. После чего, начался штурм римского города. В первых рядах Саня пустил своих новых союзников. Тактика уже многократно проверенная в Греции. Правда, самниты, луканы и бруттии, в отличие от тех же афинян и ахейцев, убивали римлян с очень большим энтузиазмом. И было хорошо видно, что им очень нравится этот процесс. Настрадались ребята, вот и выплескивали сейчас всю свою ненависть на небольшом гарнизоне Гравины. Правда, сильно увлечься резней Саня им не дал. Мирных жителей он убивать категорически запретил. Все римляне обращались в рабство и угонялись в Тарент по той же самой дороге, по которой сюда пришли селевкидские захватчики. В порту Тарента их грузили на корабли, которые затем отплывали к далеким берегам Малой Азии, Сирии и Финикии. Там на рабских рынках решалась дальнейшая судьба этих людей. В любом случае, в Италию они уже больше никогда не вернутся, растворившись на обширных просторах Азиатского континента.

А вот всех рабов, проживавших в Гравине на момент штурма, Саня объявлял свободными. Грекам, иллирийцам и македонцам он сразу предложил отвезти их на родину. Правда, представителям других народов царь Селевкидов советовал подождать окончания этой войны. Мол, когда Рим падет, то они смогут вернуться на родину. А пока им будет разрешено следовать за царской армией в обозе. Их будут кормить. Правда, придется при этом поработать на строительстве полевых лагерей и осадных машин. Ну, и всем желающим Саня еще предложил вступать в его армию. Тем, кто хочет мстить Риму за свои обиды, Селевкиды дадут оружие и научат с ним обращаться. И предоставят возможность воевать против римлян. Таким новобранцам из бывших рабов селевкидский царь распорядился выдать трофейное римское оружие и доспехи.

Распаленные боем италийские союзники сначала пытались качать права и оспаривать приказ царя Селевкидов насчет римских горожан. Но потом все же сдулись. Тем более, что грабить и разрушать сам город Саня им не запрещал. Ну, и насчет римских женщин он тоже не стал препятствовать. Надо же бойцам скинуть напряжение? А с женщин не убудет. На войне, как на войне! Да, и всю награбленную добычу царь Селевкидов поделил довольно справедливо. Все италийские союзники Селевкидов остались довольны. А насчет римлян? Так там впереди еще много будет таких вот римских городов. И там тоже можно будет убивать всех, кто сопротивляется с оружием в руках.

Следующие римские колонии были похожи по своей судьбе на Гравину. Венузия, Экланум, Беневент. Эти когда-то самнитские города в разное время были захвачены римскими легионами и превратились в колонии Римской республики. И сейчас история у них тоже оказалась похожей. После быстрого и кровавого штурма все их защитники погибали, а мирные римские граждане угонялись в рабство. Рабы освобождались, а сами римские города подвергались тотальному грабежу и разрушались. Все шло по заранее отработанной схеме. Кстати, вы не думайте, что армия Селевкидов шла из Тарента исключительно по дороге. Конечно, же нет! Конницы у Сани хватало и его всадники, буквально, просеивали всю округу через мелкое сито в поиске римлян. Ведь, римляне здесь жили не только в городах. В сельской местности их тоже хватало. После Второй Пунической войны Риму в этом районе Италии отошло очень много пахотных земель. Тем более, что путь царских войск пролегал через земли луканов и самнитов, которые очень хорошо знали места компактного проживания римских граждан. И с большим удовольствием наводили на них селевкидских всадников. В общем, все римские деревни в зоне действия селевкидской конницы подвергались тотальному уничтожению. Да, и продовольствие таким образом добывалось вполне себе регулярно. А то ведь все возрастающую ораву из освобожденных рабов тоже кормить надо было каждый день. Хотя, продовольствия у царской армии хватало с избытком. Саня прекрасно понимал всю важность снабжения воюющей армии.

После падения Беневента царскую армию догнали радостные новости. Ганнибал, высадившийся на севере Италии в Цизальпинской Галлии вместе со своей армией, смог привлечь на свою сторону большое количество галлов. Которые стали стекаться к нему со всех сторон. Ганнибала здесь очень хорошо помнили. Для галлов он был освободителем. Настоящим национальным героем. Как бы смешно это ни звучало. Но этого пожилого карфагенянина в Цизальпинской Галлии, буквально, боготворили. Галлы, уже не одно столетие сражавшиеся с Римом, были очень рады появлению Ганнибала. Правда, теперь под его командованием состояла совсем не карфагенская армия. Но жителям этих мест было наплевать. Главное — Ганнибал вернулся! Можно сказать, что галлы вели здесь нескончаемую войну против римского ига. В основном, конечно, все сводилось к партизанским действиям и мелким набегам на римские поселения. Но время от времени, Римской республике приходилось присылать в этот район свои легионы. Те наводили порядок огнем и мечом, убивая всех без разбору и угоняя местных жителей в рабство. Галлы на время затихали, а затем собирались с силами и опять начинали бороться против римской экспансии с оружием в руках. И пока эта борьба шла с переменным успехом. Нет, римляне раз за разом били восставших галлов. Жгли, насиловали, убивали и грабили. В полевых сражениях они были сильнее. Но в партизанской войне все же проигрывали. И именно поэтому, римляне пока так и не смогли покорить эту беспокойную территорию. Несмотря на рост числа римских колоний и присутствие в Цизальпинской Галлии римской регулярной армии. И вот туда пришел тот, чье имя у галлов всегда ассоциировалось с победами над ненавистными римлянами. Только под командованием этого знаменитого карфагенянина галлы побеждали непобедимые ранее римские легионы. Ганнибал показал галлам, что римлян тоже можно бить в открытом сражении. Неудивительно, что сейчас местные жители восприняли с большим энтузиазмом его приход во главе огромной армии. И великий карфагенянин не обманул ожиданий галлов. Его армия разрушила несколько мелких римских колоний, разбила римскую полевую армию, базировавшуюся в Цизальпинской Галлии. Вторглась в Этрурию и осадила римский город Арретиум, бывший одной из главных баз экспансии Римской республики в северном направлении.

В общем, напугал римский сенат Ганнибал очень сильно. Сане доносили, что римляне почему-то больше боятся не его царя Селевкидов, а Ганнибала. Они даже начали лихорадочно вывозить в Италию свои легионы со всех заморских владений Рима. Из Испании, Сицилии, Сардинии и Корсики. Конечно, селевкидский флот пытался этому воспрепятствовать. Но не всегда удавалось перехватывать караваны римских судов, следующие в Италию. За это время на море произошли лишь два довольно крупных сражения, в которых римляне потерпели поражение, потеряв в общей сложности до шести десятков кораблей.

Наконец, армия под командованием Сани достигла Кампании. Именно отсюда, уже начиналась территория Римской республики. Хотя, до Второй Пунической эта область Италии все же еще не была чисто римской. Изначально ее, в основном, населяли греки. В Кампании было довольно много греческих колоний, которые позднее превратились в крупные полисы по типу греческих. Как и в Греции все эти полисы были независимы и постоянно конфликтовали друг с другом. И этим очень умело воспользовались римляне, которые стали покорять Кампанию по кусочкам. Захватывая один греческий город за другим. К началу Второй пунической войны большая часть городов этой области была уже населена римскими гражданами. Независимыми от Рима оставались только несколько городов Кампании. И самым крупным из них была Капуя. Которая хоть и имела статус «римского союзника», но очень сильно мечтала избавиться от опеки Римской республики.

Не удивительно, что при вторжении в Италию карфагенской армии под командованием Ганнибала Капуя поддержала Карфаген. И стала союзником карфагенян против Рима. Правда, толку от этого союза было не очень-то много. Жители Капуи постоянно гнули свою линию. Приказов Ганнибала совершенно не слушались. Войск ему не давали. А когда после неудачной осады Неаполя армия Ганнибала зазимовала в Капуе. То это стало началом конца. Пиршество, безделье и разврат в этом большом греческом городе настолько ослабили и разложили карфагенскую армию. Что потом она не смогла одержать ни одной победы против римлян. Особенно сказался на боевом духе армии Ганнибала разгул венерических заболеваний, которые карфагенские воины подхватили от капуанских блудниц. Ганнибал потом, рассказывая это Сане, очень долго ругался на хитропопых и распущенных жителей Капуи. Однако, тут горожане обманули сами себя. Они хотели в своей греческой хитромудрости использовать свару Рима и Карфагена и приподняться на ней. Особо не напрягаясь при этом. И не неся больших потерь. Типичные греки. Такой подход к союзникам довольно обычен для них. Тем более, что Ганнибал игру жителей Капуи тогда не смог разгадать и всячески старался их задобрить. Помогал капуанцам. Распылял свои силы в мелких конфликтах Капуи с ее соседями. Вместо того, чтобы идти на Рим.

Так вот! Когда Карфаген проиграл Вторую пуническую войну, то для Капуи наступила скорая и страшная расплата. Римляне ничего не забыли. Большая римская армия вторглась в Кампанию и осадила Капую. После трехмесячной осады город был взят и подвергся жестокому разграблению и резне. Затем все уцелевшие горожане были проданы в рабство. Капуя опустела и была заброшена в течении нескольких лет. И относительно недавно ее стали заселять римские колонисты. Теперь этот город официально стал частью Римской республики. Как и все ранее независимые города Кампании. Неримских граждан в этой области не осталось. Рабы не в счет. Сейчас перед армией Селевкидов простиралась на сто процентов враждебная территория. Если раньше Аппиева дорога проходила по территории новых союзников селевкидского царя с мелкими вкраплениями римских земель. То теперь кругом были одни враги. Куда ни плюнь, попадешь в римлянина.

Итак, Капуя стала следующим городом на пути царской армии. Правда, сейчас этот некогда очень большой и многолюдный город превратился в свою тень. Людей здесь проживало не очень много. Не успели римляне еще особо плотно заселить Капую, после того погрома, что сами же здесь и устроили. Городские стены после римского штурма все еще пребывали в плачевном состоянии. Хотя, бреши горожане все же заделали, но сделали это кое-как. Римских солдат для обороны этих стен тоже было не очень много. В общем, город Капуя был к осаде совершенно не готов. Нет, отбиться от мелкого набега соседних племен горожане бы смогли. И скорее всего, смогли бы при этом продержаться до подхода помощи из Рима. Но не против той громадной армии, что сейчас подошла к стенам их многострадального города. Тут малочисленный римский гарнизон Капуи оказался бессильным. Тактика взятия таких вот слабо защищенных городов была отработана Селевкидами еще в Греции. Поэтому, Капуя была взята всего за три дня. И то, большая часть времени у Селевкидов и их союзников ушла на постройку осадных машин, а не на сам штурм города.

Глава 16

Люди охотно верят тому, чему желают верить.

Юлий Цезарь.

После захвата Капуи селевкидская армия двинулась в сторону Неаполя. Этот большой римский город был самым крупным в Кампании. Во время Второй Пунической войны Неаполь подвергся нападению со стороны армии Ганнибала, но смог тогда выстоять. После нескольких неудачных штурмов карфагеняне отступили и больше к этому городу не приближались. По численности населения Неаполь даже превосходил тот же Тарент. И в этом нет ничего удивительного. После захвата этого греческого города римлянами в четвертом веке до нашей эры, устроившими здесь традиционную бойню и обращение в рабство всех его жителей. Неаполь, будучи римским городом, больше никогда не захватывался врагами. Никто его не грабил и не разорял. Жители Неаполя спокойно плодились и размножались. Сейчас этот крупный город был административным центром области Кампания, входящей в Римскую республику. И еще он имел обширную и хорошо защищенную гавань, что делало его главной базой римского флота на западном побережье Италии. Все эти факторы никак не могли не привлечь внимание правителя Селевкидов. По всем военным канонам такое значительное поселение римлян было бы глупо игнорировать и оставлять в своем тылу. Правда, Ганнибал в свое время этого не понял. Он, вообще, в той Второй Пунической войне думал, что Рим можно победить лишь разбив его полевые армии. Захватом римских городов карфагеняне тогда особо не заморачивались.

А зря! Саня как выходец из просвещенного двадцать первого века прекрасно понимал, что в любой войне очень важную роль играют материальные и людские ресурсы. И римляне это постоянно доказывали. Теряя свои армии на поле боя, они могли очень быстро их восстанавливать. Ведь все необходимое у них для этого было. Люди и ресурсы. Главный секрет Рима даже не в его системе боевой подготовки. В конце концов, в античном мире были армии и посильнее римской. Были, были! Не спорьте! Римлян много раз за всю их историю били на поле боя. Однако, в отличие от своих противников, римляне очень быстро могли мобилизовать все свои ресурсы и создавать новую армию, взамен погибшей. Они очень быстро восстанавливались после своих поражений. В отличие от тех, с кем они воевали. Те же греки, италийцы, карфагеняне, македонцы, галлы, иберы и иллирийцы. Все они не могли быстро оправиться от потери своей армии в каком-нибудь крупном сражении. А римляне могли. И делали это раз за разом. И в этом был главный секрет успешности римлян. И чем больше у Римской республики было больших и малых поселений. Тем больше у нее было ресурсов для ведения войны. И Саня все это прекрасно знал. Именно поэтому, сейчас царская армия так кропотливо и методично захватывала все эти римские города и мелкие поселения. Да, да! Сельской местности как и раньше Селевкиды тоже уделяли пристальное внимание. Их летучие отряды грабили и разоряли округу, убивая и угоняя в рабство римских крестьян. Ведь именно, эти люди и были основой знаменитых римских легионов. Сейчас в римскую армию брали только землевладельцев. Те, кто побогаче шли в кавалерию, а мелкие и средние землевладельцы попадали в пехоту. Правда, в особо критических ситуациях римляне могли вербовать в армию кого угодно. Вон после своего поражения в битве при Каннах, они набрали два легиона из преступников и рабов, которым обещали свободу взамен на службу. Правда, то были все же крайние меры. Римская республика тогда была в опасности. Вот римляне и отступили от своих правил комплектования армии. Сане об этом сам Ганнибал рассказывал. Вот и выходило, что сейчас селевкидские конные отряды, рыщущие по округе, усиленно сокращали численность мобилизационного резерва римской армии. Ну, и продовольствие для прокорма своей армии добывали заодно.

В Италии везти войну одно удовольствие. Она как и Греция большими расстояниями не удивляет. Здесь города располагаются довольно близко друг от друга. Это вам не бескрайние просторы Малой Азии или Ближнего Востока. Там где поход вашей армии до вражеской территории превращается уже сам по себе в приключение и растягивается на очень длительное время. Там уже дойти без потерь до противника является огромным достижением. В Италии же все иначе. Здесь нет таких больших расстояний. Хороших дорог тоже хватает. Да, и климат неплохой. Это вам не по пустыне и горному бездорожью топать. Тут все культурно. Цивилизованно! Вот и переход селевкидской армии до Неаполя много времени не занял. Да, чего там было идти то? Всего-навсего один дневной переход. Тем более, что от Капуи в сторону Неаполя также шла шикарная римская дорога. Самое то для путешествия с комфортом во главе свой собственной армии. Хотите посмотреть античный мир! Делайте это во главе своей армии! И будет вам счастье! Или не будет. Тут уж как карты лягут.

Появление большой вражеской армии под стенами Неаполя стало неприятной неожиданностью для жителей этого римского города. Нет, горожане конечно же знали об армии царя Александра, высадившейся где-то возле Тарента. Однако, они предполагали, что враги здесь появятся еще не скоро. Никто даже и представить себе не мог, что Селевкиды захватят столько городов за такое короткое время. Здесь так никто не воюет. И на осаду даже небольшого города уходит довольно много времени и сил. Однако, враги с далекого и загадочного Востока опрокинули все представления римлян о войне. За очень короткий срок они уничтожили Родос и Пергамское царство. Покорили всю Грецию и высадились уже в Италии. А ведь накануне этой войны римские стратеги предрекали, что боевые действия будут длиться не одно десятилетие. Вон Вторая Пуническая война, отгремевшая относительно недавно, шла целых семнадцать лет. А Вторая Македонская война продлилась три года. И учитывая военный потенциал обеих сторон, удаленность театров боевых действий и прочие факторы, война с Селевкидами должна была длиться довольно долго. И никто в Италии не ожидал такого. Никто!

Поэтому, даже получив сообщение о высадке селевкидской армии в Италии, жители славного города Неаполя не думали, что враг будет здесь так быстро. Даже когда пришла весть об осаде Капуи, горожане пребывали в счастливом заблуждении, что Селевкиды завязнут там надолго. Однако, боги любят смеяться над людьми. Капуя долго не продержалась. И теперь настал черед Неаполя. Не вступая ни в какие переговоры, селевкидские захватчики начали деловито окружать город со всех сторон, строить укрепленный лагерь и собирать осадные машины. Много осадных машин. Горожанам оставалось только готовиться к штурму, который должен был состояться в ближайшее время. Судя по темпу строительства осадных машин, Селевкиды были настроены очень серьезно. В Рим был отправлен корабль с паническими призывами о помощи. Конечно, в Неаполе имелся солидный гарнизон. Однако, врагов, окруживших город, было в несколько раз больше. Гораздо больше! В общем, настроения в римском городе царили не самые радужные. А когда на третьи сутки с моря подошел огромный селевкидский флот и заблокировал выход из гавани Неаполя, то боевой дух горожан упал окончательно. Теперь была потеряна последняя связь с Римом. Если раньше по морю в Неаполь могли быть переброшены подкрепления и продовольствие. Что, кстати, и происходило во время Второй Пунической войны, когда этот город осаждали войска Ганнибала. И тогда, благодаря бесперебойным морским перевозкам, карфагенская армия Неаполь захватить так и не смогла. Однако, сейчас эта возможность была утеряна. Город был надежно блокирован с суши и с моря. И это очень сильно нервировало римских граждан, находившихся в нем.

Когда были построены первые требюшеты, они сразу же начали обстреливать городские стены. Постепенно, количество этих метательных машин росло, и к исходу четвертых суток по Неаполю отрабатывали уже двадцать восемь требюшетов. Между прочим, они метали увесистые камни на дистанцию, недоступную римским баллистам и катапультам, стоявшим на городских стенах. Поэтому, ответный артиллерийский обстрел со стороны римлян был неэффективным. Римские метательные машины не добивали до позиций селевкидских требюшетов. Мощности им не хватало. Поэтому, селевкидские артиллеристы стреляли по городу как в тире. И римляне начали нести потери. После трехдневного обстрела, практически, все метательные машины римлян были уничтожены. Потери в живой силе у гарнизона Неаполя тоже были ощутимыми.

Кроме того, к артиллерийскому обстрелу присоединились селевкидские арбалетчики и спешенные конные лучники. Которые устроили римлянам настоящий террор. Стрелки, состоявшие на службе в гарнизоне Неаполя, были вооружены дротиками и пращами. И если мы сравним их с арбалетами и мощными луками, имевшимися у Селевкидов. То сравнение это будет не в пользу римских стрелков. Хороший пращник мог метнуть свинцовую пулю, похожую на желудь, на дальность в сто пятьдесят метров. Однако, даже он не мог попасть в цель на таком расстоянии. Это была уже не прицельная стрельба. А куда-то в сторону противника. На кого бог пошлет! А прицельно стрелять даже самый меткий стрелок, вооруженный пращой, мог лишь на сорок-пятьдесят метров. И дальше пуля из пращи уже летела по непредсказуемой траектории. А вот конные лучники могли уверенно поражать цели из своих композитных луков на дистанции до двухсот метров. Не забывайте, что эти кадры попадали на полном скаку в мишень размером с кулак. Арбалетчики Селевкидов, конечно, стреляли похуже. Но тоже могли попасть в человеческую голову со ста метров. За восемь дней от стрел и арбалетных болтов погибло даже больше римлян, чем от артиллерийского обстрела. За все это время римский двенадцатитысячный гарнизон понес потери в три тысячи триста шесть бойцов убитыми и раненными. А Селевкидская армия потеряла всего тридцать шесть стрелков. Причем, только тринадцать из них были убиты. Тут сказалось наличие хороших и крепких доспехов.

В то время, как римские доспехи защищали очень плохо от попаданий бронебойных стрел и арбалетных болтов. Доспехи римлян Саню откровенно разочаровали. Ни одной кольчуги у хваленых римских легионеров он так и не увидел. Римские бронзовые шлемы без гребней тоже вызывали улыбку. Из доспехов самым распространенным среди римских солдат были кожаные панцири, называвшиеся лорика линтеа, усиленные редкими бронзовыми пластинами. Хреновенькая защита, если говорить честно. Хотя, до этого римляне также встречали в бою не самых бронированных противников. Греки носили похожие панцири, которые, в отличие от римских лорик, назывались тораксами. Но дело ведь не в названии. Тут как ни называй, а крепости доспеху это не прибавит. Различные варвары, с которыми воевали римляне, в массе своей доспехов не имели. Карфагенские наемники тоже крутой броней похвастать не могли. Разве, что македонцы. Вот у них в армии были популярны неплохие тяжелые панцири и металлические кирасы. Но македонцев римляне завалили телами. Слишком мало у македонского царя было хорошо экипированных воинов. Вот и выходит, что римлянам, по большому то счету, матерые доспехи были не нужны в данном временном периоде. До этого враги у них были не самые сильные и хорошо экипированные.

Кстати, до прихода Сани к власти у Селевкидов в армии такие вот кожаные и тканевые панцири тоже были очень популярны. Это сейчас селевкидские воины даже и помыслить не могут, чтобы идти в бой без прочной, железной кольчуги. К хорошему быстро привыкаешь. Хотя, Саня порылся в памяти и вспомнил, что те же кольчуги в римской армии должны появиться еще не скоро. Вот примерно лет через сто некий римский государственный деятель по имени Гай Марий затеет военную реформу. И именно, тогда исчезнет деление на гастатов, принципов и триариев в римском легионе. А все легионеры примерят на себя кольчуги с наплечниками, которые назовут лорика хамата. Но сейчас время еще не пришло. Правда, многие римские офицеры все же вместо кожаных панцирей носили блестящие кирасы и шлемы греческого образца. Выпендривались мажорики. А у римских кавалеристов встречались панцири покрытые металлической чешуей, которые назывались лорика серта. Но и все эти внешне красивые доспехи от селевкидских бронебойных стрел и арбалетных болтов своих владельцев спасали плохо. Кроме того, таких вот блестящих на всю округу кадров селевкидские стрелки старались подстрелить в первую очередь. В итоге, убыль среди командного состава в гарнизоне Неаполя была очень значительной. Даже командующий гарнизоном Тит Аппулей Сатурнин был смертельно ранен прилетевшим арбалетным болтом, когда неосторожно высунулся из-за зубца городской стены. Правда, селевкидский арбалетчик, который прятался за одним из передвижных щитов-мантелетов, так и не узнал кого же на самом деле он подстрелил. Для него это был еще один уничтоженный противник. Простой крестьянский парень, родившийся в Сирии, за время этой войны уже убил столько врагов, что со счета сбился. Он, просто, делал свою работу. Такую важную и нужную его стране. И еще за нее очень хорошо платили. Очень хорошо. Таких денег он бы на своем поле не заработал и за три жизни.

Глава 17

Победителем в сражении может себя назвать лишь тот, за кем осталось поле боя.

Карл фон Клаузевиц.

Формион сын Асопия крепко сжал арбалет, осматривая поле боя. Сын гончара из Антиохии еще год назад не поверил. Если бы кто-то сказал, что он будет вот так стоять в строю огромной селевкидской армии где-то на краю мира. И участвовать в одном из самых крупных сражений этой войны, которую историки позднее назовут Римской. Он бы тогда рассмеялся в лицо тому шутнику. Еще год назад он жил обычной жизнью мирного горожанина. Готовился стать наследником своего отца. Знаменитого на всю Антиохию гончара. Да, его жизнь была спокойной и вполне мирной. Но как и многие молодые люди в его возрасте Формион жаждал чего-то большего. Чем та судьба, которую прочил ему его отец. Он хотел приключений. В детстве он зачитывался легендами и мифами о героях прошлого. Он хотел также как и они бороздить моря, посещать дальние страны и переживать интересные приключения. Гончар Асопий считал все эти мечты своего старшего сына юношеским бредом. Он видел в нем продолжателя своего дела и отметал в сторону все возражения Формиона как несостоятельные и глупые. Его сын будет уважаемым гончаром, а не каким-то там авантюристом. И точка! Ну, а мечты о славе и приключениях пройдут и забудутся со временем. Не прошли. Не забылись. В один прекрасный момент Формион все же решился. Он пришел на вербовочный пункт царской армии и стал солдатом. Может быть, его к этому шагу подтолкнули слова армейского вербовщика, который красочно описывал все прелести военной службы. Почет, уважение, солидная плата, возможность посмотреть мир и приключения. Куда же без них? В общем, все о чем мечтал молодой сын гончара. А вот гончар Асопий был очень не доволен таким решением своего старшего сына. Он был в бешенстве. В расстроенных чувствах Формион покинул родной дом и прибыл в тренировочный армейский лагерь, находившийся неподалеку от стен Антиохии.

А дальше начался ад! Полоса препятствий, бег в полном снаряжении, многокилометровые пешие марши под палящим солнцем Сирии, работа до изнеможения с тяжелым тренировочным оружием. Это издевательство сержанты-инструкторы называли курсом молодого бойца. Если бы не привычка Формиона к тяжелому физическому труду, то он бы не смог довольно быстро привыкнуть к таким нагрузкам на организм. Хотя, вначале было очень тяжело, но потом он втянулся и вошел в ритм. Ему даже стало нравиться. Он осознавал, что за пару месяцев стал гораздо сильнее и выносливее. Он научился обращаться со щитом, мечом и копьем. Конечно, против опытного бойца он бы не выстоял. Но и полным дилетантом в военном деле он уже не был. Он стал идеальной заготовкой для крутого воина.

А затем его познакомили с арбалетом. Формион с первого взгляда влюбился в это странное и необычное оружие. Ничего подобного до этого он в жизни не видел. Его поражала та технологичность и смертоносность, которая была вложена в арбалет. По своей конструкции это оружие напоминало баллисту. Формион сразу же заметил эту схожесть. Однако, по размеру эти два смертоносных устройства нельзя было сравнивать. Баллиста была большой и габаритной метательной машиной, которую с трудом могли поднять несколько человек. Она была громоздкой и неповоротливой. А арбалет — это арбалет. Уже гораздо позже Формион понял как же сильно это оружие изменило всю военную тактику. И тогда же он нашел ответ на свой вопрос о том, почему Александр Македонский, победивший и разрушивший огромную Персидскую державу, так и не смог покорить Индию. Все встало на свои места, когда один из инструкторов сообщил, что арбалет придумали жители Индии. Конечно, Формион тогда не знал, что эту дезинформацию придумал Саня, чтобы скрыть источник своих знаний в этой области. Официальная версия селевкидского царя Александра гласила, что данный вид оружия заимствован им у индусов. Которые пребывали в счастливом неведении о том, что они, оказывается, изобрели эти самые арбалеты. Но ничего этого Формион конечно же не знал. Однако, он был смышленым молодым человеком, который сложив два плюс два, предположил, что индийские воины, вооруженные арбалетами, вполне могли отбиться от армии великого македонца, покорившего до этого персов. В общем, арбалет пришелся по душе сыну гончара. И он с огромным энтузиазмом принялся его осваивать. И вскоре уже довольно уверено мог поражать цели на расстоянии в сто метров.

После прохождения первоначальной боевой подготовки Формион был зачислен в седьмой стрелковый полк царской армии в должности рядового-арбалетчика. Как же он ошибался, когда думал, что все тренировки и боевая учеба закончены. Сержант, командовавший его десятком так не думал. Он гонял своих подчиненных до изнеможения. Как и все остальные пехотинцы седьмого полка Формион учился действовать в строю. Их учили стрелять по команде залпом. Учили драться в рукопашную в плотном построении. Учили правильно и быстро перестраиваться. Учили отражать атаки пехоты и кавалерии. Учили везти правильную перестрелку с вражескими стрелками. Учили как надо действовать во время осады и штурма. Их многому учили. Раньше Формион и не подозревал, что солдату надо столько всего знать и уметь. А потом все тренировки вдруг закончились. Всю армию выстроили для воинского смотра, который принимал сам царь Александр. А затем им объявили, что началась война. Война с Римской республикой и ее союзниками. И эту новость большинство селевкидских воинов восприняло с большим энтузиазмом. И сам Формион тогда тоже радовался. Радовался, что, наконец-то, закончатся эти бесконечные тренировки, и они займутся настоящим делом. Пойдут навстречу приключениям и славе, о которых он так мечтал.