Испытание для победителя

Война? Война шла хорошо для Селевкидов. Формион наблюдал за грандиозным морским сражением, развернувшимся на подступах к острову Родос. Со стороны это смотрелось очень эпично и интересно. Сам он в той битве никакого участия не принял. Его пузатый транспортный корабль болтался на морских волнах вдалеке от главных событий. И только высадившись на Родосе, Формион понял, что мог тогда умереть в морской пучине. Если бы один из вражеских боевых кораблей смог прорваться к беззащитным транспортам с селевкидскими войсками. Там же на Родосе он убил своих первых врагов. Подстрелил из своего любимого арбалета троих греческих пехотинцев во время штурма города. И ничего такого не почувствовал. Он слышал рассказы бывалых воинов о первом бое. Об убитых собственными руками врагах, которые могут потом преследовать тебя во сне. Приходя в кошмарах. Ничего такого не было. К Формиону потом во сне эти убитые им родосцы не приходили. И спал он крепко и без кошмаров.

После Родоса была Греция. Там Формиону тоже пришлось убивать. Много убивать. Там он сбился со счету. Там он заматерел, превратившись из восторженного юнца в опытного бойца. Который, просто, делал свою работу. Очень кровавую и нужную его стране. Он стал гораздо спокойней относиться к жизни и смерти. Философски. Череда штурмов греческих городов, в которых засели те самые мифические римляне. Боялся ли их Формион? Нет. Ненавидел ли? Тоже нет. Он, просто, шел за своим царем и выполнял приказы командиров. Так его научили. Если не знаешь, что делать — слушай командира. Командир всегда прав! Поэтому, бой с большой римской армией, высадившейся в Эпире, его не сильно потряс. Страха при виде наступающих римлян не было. Он тогда действовал как на автомате. Выполнял приказы командиров, делая то, чему его учили. Вбивали в подкорку на уровне инстинктов. Тогда гончар Асопий не узнал бы своего сына. Да, Формион и сам себя бы не узнал. Сын гончара исчез. Переродился в нечто другое. Он стал настоящим воином. Профессионалом. Убийцей на службе у государства. Сколько тогда римлян полегло от его арбалетных болтов? Их Формион уже не считал. Он давно перестал это делать. Это они были на войне, а он на работе.

Дальше была Иллирия. Но там Формиону особо повоевать не пришлось. Потом после краткого отдыха началась высадка в Италии. Вот где боев хватало. Селевкидам пришлось брать приступом почти каждый город, встречавшийся на их пути. И работы для царских арбалетчиков тут было очень много. И в этом плане особо выделялась осада Неаполя. Гарнизон в этом крупном римском городе был большой и он намеревался драться до конца. И селевкидским стрелкам было приказано устроить террор римлянам, оборонявшим городские стены. Формион в этом процессе тоже принял самое деятельное участие. Отстрел римлян превратился в забавную игру, в которой царские стрелки соревновались, кто больше убьет врагов. Даже ставки стали принимать на победителя. Который в этом своеобразном состязании должен был получить большой выигрыш. Правда, самому Формиону первый приз не светил. На фоне других стрелков его достижения были не самыми впечатляющими.

Однако, все это веселье вдруг закончилось. По армии прошел слух, что к Неаполю на выручку со стороны Рима движется большая римская армия. Формиона эта новость не сильно удивила. Как человек, успевший неплохо так повоевать, он начал разбираться в делах войны. И он прекрасно понимал, что римляне обязаны были отреагировать на вторжение Селевкидов в Италию. Правда, на взгляд Формиона они сильно промедлили со своей реакцией. Могли бы свою армию прислать и гораздо раньше.

И вот сейчас Формион стоял в рядах, построенной для боя царской армии, и наблюдал за приближавшимися врагами. Это было красивое зрелище. Ровный строй римской пехоты, состоявший из аккуратных коробочек манипул. Которые располагались в шахматном порядке на одинаковом расстоянии друг от друга. По флангам римскую пехоту прикрывала кавалерия, тоже пытавшаяся держать строй. Нечто подобное Формион уже видел. Тогда в Эпире. Римская армия, разбитая там, имела похожий боевой порядок. Правда, сейчас врагов было раза в два больше. Сорок тысяч пехоты и три с половиной тысячи конников. Но выстроившаяся для боя армия царя Александра по численности была еще больше римской. В ее центре располагалась фаланга сарисафоров, состоявшая из ахейцев. И вся союзная Селевкидам пехота выстроилась по ее бокам. Далее по флангам стояли линии стрелковых полков. Полк Формиона находился на правом фланге. И он прекрасно видел, что сейчас творится на поле боя. Фланги пехотного строя прикрывала многочисленная кавалерия Селевкидов и их союзников. Повозки селевкидских карабаллист заняли позицию перед строем своей пехоты. Гвардейский полк, состоявший из четырех тысяч серебряных щитов и одной тысячи всадников из агемы, выстроился в тылу за центром селевкидской армии. Где-то там находился и царь Александр. Его золотой штандарт было видно издалека.

Бой, вполне ожидаемо, начали конные лучники. Которые рванули вперед, заходя по флангам римской армии. На наступающих римлян посыпались стрелы. Даже на таком большом расстоянии Формион четко видел, как падают маленькие фигурки римских велитов, и возникают бреши в строю манипул тяжелой пехоты. Римский военачальник отреагировал стандартно. Он послал вперед свою конницу, чтобы та отогнала надоедливых конных стрелков Селевкидов. Формион с интересом наблюдал, как прыснули назад конные лучники. Правда, особой паники в их действиях он не заметил. Селевкидские всадники откатывались назад, но при этом не забывали и стрелять по своим преследователям. А стреляли они красиво. С разворота. По-скифски. Формион отдал должное мастерству конных лучников, видя, как стрелы выбивают из седла римских кавалеристов одного за другим. Так стрелять он не умел. Такому виртуозному владению луком надо учиться много лет.

— Зато, у меня есть арбалет! — подумал Формион, погладив ложе своего оружия. — А уж из него то я стреляю очень хорошо.

Несмотря на причиняемые стрелами потери, римская конница азартно преследовала наглых конных лучников. Которые, буквально, дразнили вражеских кавалеристов. Давая им иллюзию, что те еще чуть-чуть и смогут догнать эту ненавистную стреляющую конницу. Формион понимающе хмыкнул, когда увидел, как начала разгоняться для атаки ударная кавалерия, до этого стоявшая на флангах селевкидской армии. Одновременно с этим, конные лучники брызнули в стороны, пропуская тот конный кулак мимо себя. Римские всадники такой подлянки не ожидали. Они же преследовали трусливых конников с луками, а нарвались на встречный удар селевкидской кавалерии. Который был очень мощным. Во-первых — у Селевкидов было гораздо больше ударной кавалерии. А во-вторых — эта конница по своим боевым параметрам значительно превосходила римскую кавалерию. А если учесть, что в первых рядах атакующей конной лавы скакали знаменитые селевкидские катафракты и сарматы. То шансов у римских всадников в этой кавалерийской сшибке не было никаких. Удар селевкидской конницы был красив и страшен. Формион даже невольно задержал дыхание, наблюдая за этой эпичной картиной. Римских всадников быстро смяли и втоптали в каменистую землю. Римская конница, понеся чудовищные потери, вполне ожидаемо начала в панике отступать назад. С такими жесткими противниками эти римляне еще не встречались. Хотя, римская кавалерия никогда не отличалась особыми боевыми возможностями. Вопреки ожиданиям Формиона, вся селевкидская конница не стала бездумно преследовать своих бегущих в панике противников. За улепетывающими римскими всадниками устремились в погоню только быстрые самнитские кавалеристы и часть конных лучников. А основная масса царской конницы синхронно развернулась и, обогнув строй наступающих легионов, заняла позицию на удалении от флангов римской армии. Тут даже Формиону стало понятно, чем это грозит приближающимся римским пехотинцам. Ударом во фланги. Вот чем! Правда, торопиться атаковать римскую пехоту селевкидские всадники почему-то не стали. Они терпеливо стояли на месте и чего-то ждали.

Видимо, римский полководец тоже это понял. Но ничего поделать особо не мог. Конницы то у него не осталось. А атаковать вражескую кавалерию своей медленной пехотой он посчитал слишком рискованным и авантюрным занятием. Поэтому, под рев сигнальных труб римская армия быстро перестроилась. Манипулы триариев выстроились по флангам. В принципе, верный ход. Триарии, вооруженные копьями и большими щитами-скутумами, наиболее подходили для борьбы с вражеской конницей. Но всадники Селевкидов даже и не думали пока атаковать. Останавливаться римская пехота не стала и, перестроившись на ходу, двинулась дальше. Туда где в боевых порядках ее поджидала вражеская пехота. Для римского полководца только пехота была основным противником. Разобьешь пехоту — выиграешь сражение. Так думал римский военачальник. Да, и римская тактика в этой битве особой хитростью и изысканностью не блистала. Стандартное построение манипул в три ряда в шахматном порядке. Удар всей массой пехоты в центр вражеского построения. Ну, а дальше уже феноменальная выучка римской тяжелой пехоты должна была склонить чашу весов в пользу римлян. Все просто, гениально и прямолинейно как удар кирпичом по голове.

Когда римская пехота вошла в зону действия селевкидских карабаллист, то на нее посыпались увесистые каменные ядра и большие копья, которые прорубали в плотных построениях римских манипул настоящие кровавые просеки. Но несмотря на потери, римляне упрямо шли вперед, смыкая ряды и заполняя бреши в своих рядах. Хотя, к карабаллистам подключились и конные лучники, которые вились на флангах и пускали стрелы, легко пробивавшие римские щиты и доспехи. Римлянам на этот обстрел ответить было нечем. Нет, велиты со своими дротиками честно пытались, но у них ничего не вышло. Этих римских застрельщиков конные лучники Селевкидов выбивали в первую очередь. Конкуренты, однако. Вот римская пехота приблизилась к позициям селевкидских карабаллист на пятьдесят метров. Еще немного, и легионеры смогут метать в них свои знаменитые пилумы. Но карабаллисты не стали ждать подхода римлян, стоя на месте. Они дали залп картечи в сторону вражеских пехотинцев, хорошо выкосивший первые ряды римских манипул. И под злыми взглядами римлян стали уезжать в тыл вражеской армии. При этом, пехота противника оперативно расступилась, пропуская их через себя, а затем сомкнула свои ряды.

Наконец-то, римляне приблизились настолько близко, что до них могли достать селевкидские арбалетчики. Услышав команду своего сержанта, Формион вскинул заряженный арбалет и навел его на плотный строй ближайшей манипулы римских гастатов. После чего, нажал на пусковую скобу, посылая тяжелый металлический болт в сторону противника. Его товарищи, стоявшие рядом, сделали тоже самое. И теперь в сторону римлян устремились тысячи оперенных смертей. Попадания арбалетных болтов были хорошо видны. То тут то там в ровных рядах римских щитов начали возникать многочисленные бреши. С двухсот пятидесяти метров примерно треть арбалетных болтов смогли пробить тяжелые римские скутумы. Кроме того, манипулы гастатов, шедшие в первой линии римского строя, были уже сильно потрепаны предыдущим обстрелом со стороны конных лучников и карабаллист. И по мере приближения, они начали нести все большие потери от арбалетного огня. Чем ближе была цель к стрелку с арбалетом. Тем больше была пробивная мощь арбалетных болтов.

Но Формиону некогда было задумываться о таких тонкостях. Разрядив арбалет в сторону противника, он отработанным на долгих тренировках движением передал его назад бойцу тыловой линии. И забрал у него другой арбалет. Уже заряженный. Быстро прицелившись он выстрелил. А затем, отдав разряженный арбалет, принял другой. Тоже заряженный. Он действовал как заведенный. Стрелял, передавал назад пустой арбалет, принимал заряженный. Опять стрелял. И так без перерыва. И такой он был тут не один. Вся первая линия селевкидских арбалетчиков вела себя точно также. Они также передавали назад после выстрела свои арбалеты, получая взамен заряженные. Отстрелявшиеся арбалеты заряжались бойцами задней линии, а затем передавались вперед. Эта любопытная тактика позволяла арбалетчикам вести непрерывный обстрел наступающего противника. И была хорошо отработана на многочисленных тренировках. Царь Александр называл ее непонятным для окружающих словом «конвейер». А сами арбалетчики прозвали ее «бешенной перезарядкой».

И вот сейчас приближающиеся манипулы римских гастатов быстро таяли под ливнем арбалетных болтов. Прилетало и стоявшим позади них принципам и триариям. Но гастатов, находившихся впереди арбалетный обстрел, буквально, выкашивал. И не надо забывать о конных лучниках, которые увлеченно и методично обстреливали римскую пехоту с флангов. Вскоре линия гастатов была полностью уничтожена и селевкидские арбалетчики переключились на принципов. Которые к этому моменту тоже понесли серьезные потери. Любая другая армия бы уже металась в панике. Но только не римляне. Они все также с каким-то самоубийственным фатализмом шли вперед под этим смертоносным дождем. И при этом, старались еще держать ровный и красивый строй. А Формион с каким-то остервенением наводил на них арбалет. И стрелял, стрелял, стрелял… А эти гады подходили все ближе и ближе. Похоже, что они не остановятся. Видимо, придется в этот раз арбалетчикам поучаствовать и в рукопашной схватке. Конечно, Формион умел неплохо обращаться с мечом и щитом. Но в реальном бою с живыми врагами в рукопашную он еще ни разу не дрался. Не довелось как-то. И сейчас, похоже, будет первый раз.

А римляне были уже близко. Настолько близко, что арбалетные болты прошивали римские щиты и доспехи как бумагу, пролетая насквозь. Через пелену накатывающего боевого транса Формион услышал командный рев своего командира. Повинуясь вбитым на уровне подкорки инстинктам, он, звеня кольчугой, передал назад разряженный арбалет. Отработанным на долгих тренировках движением подхватил висящий за спиной щит и вытащил из ножен на поясе короткий меч. А затем замер, прикрывшись щитом. Мимо него протиснулись вооруженные копьями воины с большими щитами, которые заняли позицию в первом ряду, прикрыв собой арбалетчиков. По штату в стрелковом полку селевкидской армии на три тысячи арбалетчиков приходилась одна тысяча копейщиков. И вот сейчас они, повинуясь командам своих сержантов, выдвинулись вперед. Чтобы принять на себя первый и самый сильный натиск римской пехоты.

Внезапно сержант, стоявший рядом, пролаял команду. И Формион быстро поднял щит, прикрываясь от роя пилумов, летящих со стороны римлян. Эти тяжелые дротики были довольно опасным оружием. Длинна пилума составляла полтора-два метра. Из которых сантиметров шестьдесят-семьдесят приходились на длинный и тонкий наконечник из мягкого железа. Даже кольчуга могла не защитить своего носителя от такого вот метательного снаряда. А уж если пилум попадал в щит, то застревал там намертво. И вытащить его было очень сложно при этом. Торчавший из щита длинный и тяжелый дротик создавал большие неудобства для щитоносца. Кроме того, при переходе к ближнему бою римский легионер мог, наступив ногой на древко торчащего пилума, оттянуть щит врага вниз, открыв тем самым брешь для нанесения удара мечом или копьем. В общем, очень неприятное оружие этот пилум. Хвала богам! Но в щит Формиона ни один вражеский пилум не попал. Все же вооруженных пилумами принципов у римлян осталось не так уж и много. А у триариев вместо пилума на вооружении были только обычные трехметровые копья. Которые, конечно, никто не метал в противника.

Но ничего этого Формион не знал. Сейчас он отчаянно напрягал все силы, чтобы сдержать натиск римского принципа, который давил своим щитом в щит Формиона, пытаясь его опрокинуть и пронзить своим коротким мечом-гладиусом. Селевкидский копейщик, стоявший до этого впереди, уже был убит, и убивший его римлянин теперь пытался прикончить Формиона. Страха не было. Был какой-то боевой азарт и полная сосредоточенность. Формион вспомнил все свои изнурительные тренировки. Там их учили, что надо делать в такой ситуации. Очень хорошо учили. Поэтому, сейчас он действовал как на тренировке. Принял удар вражеского щита на свой щит. Немного присев и умело самортизировав первый натиск римлянина своей левой рукой и левым коленом. Потом резко шагнул назад, заставив римского принципа прогнуться вперед и слегка опустить щит от неожиданности. И тут же правая рука Формиона нанесла коварный удар сверху. Прямо над римским щитом. Зажатый в ней меч с чавканьем вошел в незащищенную доспехом шею римлянина. Противник раскрылся на какое-то мгновение, и Формиону этого хватило, чтобы убить его одним быстрым, колющим ударом. Но место убитого римлянина занял уже другой противник. В своем стандартном римском шлеме и доспехе, похожий не предыдущего как брат близнец.

А потом Формиона подхватила и понесла кровавая круговерть ближнего боя. Он колол, рубил, парировал, давил и бил врага своим щитом. Убивал, убивал, убивал… Кровь? Ею Формион был покрыт с ног до головы. Правда, в горячке боя ему на это было наплевать. Он даже не знал. Чья это кровь. Его или вражеская. Несколько раз ему прилетало. Но прочная кольчуга выдержала, вроде бы. Никаких серьезных травм и ранений Формион не ощущал. Хотя мелкие порезы и ссадины все же имелись. Но при кипящем в крови адреналине он их не замечал. Потом они будут болеть, но не сейчас. Сейчас надо было выжить. Как это ни удивительно, но селевкидская пехота смогла сдержать натиск хваленой римской пехоты. Римляне так и не сумели пробить строй царской армии. Нет, в нескольких местах им это почти удалось. Почти! Но тут на помощь приходили селевкидские гвардейцы, предусмотрительно выделенные царем Александром в резерв. Все римские прорывы купировались быстро и жестко. Возможно, если бы римляне не были ослаблены и не понесли те чудовищные потери от вражеского обстрела? То им бы удалось пробить строй Селевкидов. Возможно удалось бы? Но на поле боя нет никаких: возможно, может быть или вполне вероятно. Только победа и поражение. Жизнь или смерть.

Находясь в боевом трансе, Формион даже сразу не понял, что случилось. Почему стоявшие перед ним римляне вдруг начали в панике оборачиваться и убегать? Он даже успел по инерции убить троих врагов ударом в спину прежде, чем увидел селевкидского катафракта, врубившегося в римский строй с тыла. Рядом с ним был еще один такой же всадник, покрытый железом со всех сторон. И еще один и еще… Неожиданно, вокруг появилось очень много всадников, которые с увлечением рубили разбегавшихся римлян. Формион облегченно выдохнул, опустил окровавленный меч и оглянулся по сторонам. Римские пехотинцы в его зоне видимости метались в панике. Ни о каком бое речь уже не шла. Началась резня. Ударившая с тыла селевкидская кавалерия поставила точку в этой кровопролитной битве. Римская пехота, завязшая в сражении с пехотинцами царской армии, не смогла отразить этот конный натиск к себе в тыл. Консул Публий Корнелий Сципион Назика, командовавший римской армией в этом сражении, был убит одним из первых, попав под удар сарматских всадников. Сарматы пленных не брали. И этот знатный римлянин даже не успел сдаться. После гибели главнокомандующего в рядах римлян началась паника. Это была победа. Большая римская армия была полностью разбита. Саня приказал своим воинам преследовать и уничтожать всех убегающих римлян. Он, в отличие от античных полководцев, прекрасно понимал, что разбитого и деморализованного противника надо уничтожать полностью. Чтобы тот опять не смог собраться с силами. Поэтому, спастись смогли только около четырех сотен римских кавалеристов (уж слишком они быстро удирали) и сотни три пеших легионеров. Все остальные противники Селевкидов в этом сражении были либо убиты, либо попали в плен.

Жители Неаполя, надеявшиеся на помощь своей армии, увидев ее фееричный разгром, совершенно пали духом. И поэтому, когда через четыре дня начался штурм этого города, солдаты городского гарнизона не смогли оказать сильного сопротивления. И к тому же, в самом Неаполе во время штурма его Селевкидами вспыхнуло восстание рабов. Все рабы в римских городах уже знали, что селевкидский царь Александр освобождает рабов в римских городах, которые он захватил. Слухи в Италии быстро расходятся. Зачинщиками этого восстания были гладиаторы. Именно, они перебили охрану и смогли захватить оружие из арсенала гладиаторской школы. Затем эти храбрые ребята стали убивать всех встречных римлян. По мере зачистки городских кварталов к ним присоединялись все новые и новые рабы. Эти люди, натерпевшиеся от своих хозяев, жаждали мести. Резню они устроили страшную. Нет, в других обстоятельствах это восстание было обречено на провал. Гарнизонные войска его бы быстро подавили. Однако, гладиаторы верно все рассчитали. Сейчас направить против них войска римляне не могли. Так как те отражали штурм селевкидской армии. Немного покуролесив в городе, толпа рабов под командованием гладиаторов ударила в тыл защитникам города. Воевать на два фронта римские солдаты смогли не очень долго. И вскоре Селевкиды и их союзники ворвались в город. Уже в начале ночи Неаполь оказался под полным контролем царской армии.

Глава 18

Лучшая приправа к пище — голод.

Сократ.

После падения Неаполя Саня дал своей армии кратковременный отдых. Всего пять дней. Он знал, что сейчас надолго останавливаться нельзя. Если дать римлянам побольше времени, то они смогут оправиться после разгрома под Неаполем и восстановить свою полевую армию. Он бы выступил и раньше, но его людям был необходим отдых. Поэтому, через пять дней армия под командованием царя Александра двинулась дальше по Аппиевой дороге. На Рим! Встречавшиеся на ее пути римские города были сильно похожи друг на друга. Все они были небольшими по размеру с не самыми высокими и крепкими стенами. Впрочем, раньше в мощных укреплениях у жителей этих городов не было особой необходимости. Пока римские легионы стояли на страже мира в Италии. Точнее говоря, пока они внушали страх всем соседям, то никто и не зарился на римские поселения. И зачем тогда было строить большие, высокие и очень дорогие стены вокруг римских городов? Вот именно! Незачем! Такие городки селевкидская армия научилась брать легко и быстро. Но сейчас в этом не было необходимости.

Все встреченные римские поселения на Аппиевой дороге оказались пустыми. Вот так сюрприз! Хотя нет, не так! Все римляне из этих городов ушли. И сейчас они в панике бежали в сторону Рима. А люди? Люди там еще оставались. Рабы. Да, большую часть рабов римские хозяева бросили в своих городах. Как это ни удивительно, но основная масса рабов все же дождалась подхода царской армии. Конечно, кое-кто из них дал деру. Но остальные с нетерпением поджидали царя Александра. Все рабы уже знали, что правитель Селевкидов несет им освобождение. И Саня не обманул ожиданий этих людей. В захваченных римских городах он объявлял свободными всех рабов, что там были. Освобожденные люди искренне радовались и славили царя Александра. Для них он стал настоящим богом, который дал им самое дорогое. Свободу. Многие рабы при этом выражали горячее желание вступить в армию Селевкидов и драться против ненавистных римлян.

Да, уж! Римляне смогли удивить. Саня то думал, что сейчас они будут цепляться за каждый метр. Стоять насмерть в каждом встреченном городе. Партизанить как те же галлы или иллирийцы. Но ничего такого не было. И это было очень странно. Очень! Не такой реакции врагов он ждал. Ждал ожесточенного сопротивления. А тут такое! Жители римских городов решили бежать в Рим, который был самым крупным и укрепленным населенным пунктом в Италии. В принципе, этих людей можно понять. Селевкиды довольно быстро продвигались вперед, захватывая все вражеские поселения на своем пути. Если уж перед ними не смогли устоять такие большие и сильно укрепленные города как Тарент и Неаполь. То мелким поселениям римлян выстоять будет нереально. Горожане это поняли, и начался массовый исход беженцев по направлению к Риму. Кроме этого, немногочисленные остатки разбитой под Неаполем римской армии сеяли на пути к Риму семена паники. Беглецы везде рассказывали о несметных полчищах кровожадных врагов, которые никого не щадят на своем пути. И это добавляло дополнительное ускорение многочисленным беженцам. И там были не только горожане. Из сельской местности тоже уходили люди. Правда, не все римляне это сделали. Кое-кто из самых хитровыделанных решил переждать и затаиться. Думал, что селевкидская армия пройдет мимо? Однако, конные отряды, рассылаемые во все стороны царем Александром, оперативно вылавливали таких вот хитрецов. Римские города падали к ногам селевкидского владыки как перезрелые фрукты. Минтурна, Формия, Фунди, Таррацина, Ариция. Нигде наступающая армия не встречала никакого сопротивления.

Из Северной Италии тоже приходили очень позитивные новости. Армия Ганнибала смогла взять штурмом римский город Арретиум и разрушить несколько римских колоний в Этрурии. После чего, этруски разорвали союз с Римской республикой и выступили на стороне Селевкидов. Затем Ганнибал вторгся в Умбрию и смог с помощью хитрости взять крупный римский город Аримин. После чего, в Италии начался настоящий парад суверенитетов. Римские союзники один за другим стали переходить на сторону Селевкидов. Система коллективной безопасности, которую в Италии огнем и мечом на протяжении нескольких столетий строили римляне. Рухнула в один момент. Видимо, римский подход к построению союзного государства оказался не таким эффективным. Новые союзники клялись в дружбе царю Селевкидов. Однако, своих воинов присылать к нему на помощь не спешили. В принципе, Саню это устраивало. Главное — чтобы они Риму не помогали и не мешали Селевкидам добивать его.

Кроме новостей с сухопутных фронтов, пришли вести и от наварха Леонатиса. Селевкидский флот одержал на море еще одну значимую победу. После захвата Неаполя корабли Леонатиса стали базироваться в его гавани. Это значительно упрощало действия селевкидского флота в этом районе. После перебазирования из Тарента флот Селевкидов вышел в море, чтобы блокировать Остию. Этот небольшой портовый город, расположенный в устье реки Тибр, был морскими воротами Рима. Остия также была и самой первой колонией Рима. Именно, с нее началось римское завоевание Италии. В данный момент в гавани Остии базировались остатки римского флота. Все что осталось после столкновений с селевкидскими эскадрами. И вот эти морские ворота Рима наварх Леонатис намеревался захлопнуть. Он хотел блокировать Остию и перекрыть доступ Рима к морю. Понятное дело, что римляне были резко против такой затеи селевкидского флотоводца. Для города Рима это бы означало полную морскую блокаду.

В итоге, римляне вывели навстречу селевкидскому флоту все свои боевые корабли. Все что у них осталось. Это был последний и решительный бой римского флота. Который римляне с треском проиграли. Против «сирийского огня» у немногочисленных римских кораблей не было ни единого шанса. В морской битве при Остии был окончательно и бесповоротно уничтожен знаменитый римский флот. Римская республика перестала быть великой морской державой. Остия была намертво заблокирована римским флотом. Кстати, это был единственный город в этом районе, который не был оставлен римлянами. Кроме Рима, конечно же. Однако, подошедшая селевкидская армия быстро исправила это недоразумение. Остия как и все остальные римские колонии была не очень большой и укрепленной. И гарнизон в ней был не самый солидный. В итоге, этот портовый город был взят Селевкидами после одновременного штурма со стороны суши и моря. Римляне сопротивлялись отчаянно, но их было слишком мало для нормального отпора. И вскоре Остия пала.

Следующей целью селевкидской армии должен был стать Рим. Тот самый вечный город. Великий и легендарный. Римляне так и не осмелились выйти за пределы его стен. И никак не препятствовали продвижению царской армии к их столице. Наконец, селевкидская армия достигла стен Рима. Согласно легенде, этот город на берегу реки Тибр основали два брата Ромул и Рэм, рожденные от дочери царя Альба-Лонги, Реи Сильвии и бога Марса. В процессе строительства укрепленного поселения на холме Палатин меж братьев возникла ссора, и Ромул прирезал Рэма. Да, уж! Нормальное такое начало для великой цивилизации. Оказывается, история Рима началась с банального братоубийства. Что тут скажешь? Очень цивилизованно. Сам город Саню разочаровал. Он ждал чего-то более…монументального. Да, большой античный город. Но не более того. Та же селевкидская Антиохия или птолемеевская Александрия были более крупными мегаполисами этой эпохи. По размеру они значительно превосходили Рим. Это в имперский период Рим должен был превратиться в самый крупный и самый грандиозный город античного мира. Но здесь и сейчас он воображение не поражал. Рим располагался на семи больших холмах: Капитолий, Палатин, Квиринал, Виминал, Авентин, Целий, Эсквилин. Его со всей сторон окружала крепостная стена из блоков туфа. Кстати, данная стена называлась в честь римского царя Сервия Туллия, который ее и возвел в середине шестого века до нашей эры. Между прочим, вулканический туф не самый прочный материал. И хотя он хорошо подходит для строительства зданий. Но для городских стен он совершенно не годится. Слишком он мягкий и хрупкий для этого. Но другого камня в этом районе не было. Поэтому, эта стена высотой в десять метров не внушала никакого уважения. Селевкидская армия и не такие крутые укрепления брала. Рим был основан на левом берегу Тибра в двадцати пяти километрах от моря и почти на таком же расстоянии от горного кряжа Апеннин. По своей архитектуре Рим очень сильно напоминал греческие города, виденные Саней ранее.

Римская цивилизация, вообще-то, не отличалась какой-то самобытностью. Все самое лучшее и передовое римляне оперативно перенимали у своих соседей. Архитектуру, осадное дело, кораблестроение, науку и искусство они заимствовали у греков. У иберов римляне скопировали оружие. Если вы думали, что знаменитые римские пилумы и мечи-гладиусы — это эксклюзивная придумка римлян? То тут вы жестоко заблуждались. Это «чисто римское» оружие хитроумные сыны Рима позаимствовали у иберов, проживавших в Испании. А идею больших военных кораблей типа пентера римляне скопировали у карфагенян. И в дальнейшем еще много вот таких заимствований должно было появиться в римской культуре и быте. Хотя, скорее всего, в этой реальности никакой дальнейшей истории у римской цивилизации уже не будет. Так как в той истории, что Сане была известна, ничего про вторжение армий Селевкидов в Италию не говорилось. Вот римские легионы в Селевкидское царство входили. А не наоборот.

Римляне не препятствовали тому, что селевкидская армия стала окружать город со всех сторон. Они, просто, наблюдали и ничего не делали. Саня прекрасно понимал, что взять такой большой город с налета не получится. В Риме сейчас было довольно много войск. И сопротивляться римляне станут отчаянно. Поэтому, царские воины торопиться не стали. Они занимались уже привычными делами. Не торопясь строили осадные машины и требюшеты. Возводили вокруг Рима осадную линию, состоящую из глубокого рва и деревянного частокола на высокой земляной насыпи. Тут им с большим энтузиазмом помогали бывшие римские рабы. Эти люди ненавидели Рим всей душой. И были рады поучаствовать в его падении. Со стороны реки Рим также был надежно блокирован. Селевкидские биремы (более крупные корабли в Тибр заводить было опасно) прошлись вдоль берега и сожгли все суда, находившиеся в порту Рима Тиберинусе. Уничтожалось все, что может плавать. Даже рыбачьи лодки. Мосты через Тибр были разрушены самими римлянами еще раньше. Правда, Саня так и не понял, что они этим хотели добиться.

Итак, царская армия не торопилась идти на штурм. Саня ждал подхода войск Ганнибала, который сейчас громил римские колонии на Севере Италии. Кроме того, он знал, что в окруженном его войсками городе сейчас скопилось около восьмисот тысяч людей. Беженцы, буквально, заполонили Рим. Они спали прямо на улицах, а те кто побогаче ютились в лачугах бедняков, снимаемых за бешенные деньги. И все эти люди хотели есть. А если учесть, что запасы продовольствия в Риме на такую прорву народа были не рассчитаны. То уже через две недели в осажденном городе начались трудности с едой. Цены на продовольствие выросли моментально. Перед римлянами отчетливо замаячил призрак голода. Римские власти прекрасно понимали свое положение. И начали решать эту проблему. Для начала, они поступили очень изобретательно. Избавились от лишних едоков. В одну безлунную ночь из города выгнали большую часть рабов. Римляне, просто, открыли городские ворота и выгнали всех этих людей наружу. Осаждающие Рим воины совсем не ожидали такого финта ушами и среагировать никак не успели. Римляне слишком быстро захлопнули открытые ворота. Саню их выходка удивила. Хотя, он должен был признать, что какая-то логика в действиях римских властей все же была. Так они, действительно, избавились одним махом от огромного количества голодных ртов. Которые были обузой для защитников Рима. И кроме того, так римляне еще и избавили себя от угрозы восстания рабов в своем тылу. Про обстоятельства захвата Неаполя они, скорее всего, тоже знали. Знали, как рабы помогли захватить этот крупный римский город, ударив изнутри по его защитникам.

Правда, тут римляне обхитрили сами себя. Рабы, выгнанные из города, стали очень ценным источником информации о Риме. Скоро Саня знал точное число римских солдат в городе. Кроме этого, у него появилась довольно подробная карта городских укреплений, на которой были отмечены все позиции римских метательных машин и другие элементы римской обороны. Но самое главное — на этой карте было отмечено расположение всех складов, где римляне хранили основные запасы продовольствия. И последнюю информацию Саня решил использовать на полную катушку. По его приказу пятнадцать требюшетов были передислоцированы на позицию напротив самого высокого римского холма Квиринала. Именно, на нем на окраине города были расположенные те самые продовольственные склады стратегического запаса, создаваемого на случай осады. Вот по ним то и ударили зажигательные снаряды. Каждый требюшет метал тридцатилитровую керамическую амфору, заполненную «сирийским огнем». Пожар в за стенами Рима полыхал в течении двух суток. Пожарное дело в Риме находилось в зачаточном состоянии. Вообще-то, у римлян даже не было специализированных пожарных команд. Обычно, пожары тушили группы рабов. У которых из пожарного инвентаря были лишь ведра, мешки с песком и багры. Никакой продвинутой пожарной техники у римлян не было. Но сейчас в Риме рабов, практически, не осталось. И римлянам пришлось тушить пожар самолично. Впрочем, они так ничего особо потушить и не смогли. И лишь пытались воспрепятствовать распространению огня дальше. Но и это получалось у них плохо. За двое суток примерно треть городских кварталов Рима выгорели до тла. Много было погибших и обожженных. Но самое главное — сгорели все склады с продовольственными запасами. И это был очень тяжелый удар для горожан.

А царь Селевкидов совсем не торопился начинать штурм города. Его требюшеты методично кромсали городские стены, разбивая метательные машины римлян и убивая легионеров. Царские стрелки тоже не сидели без дела, внося свою лепту в уничтожение гарнизонных войск Рима. Теперь на стороне Селевкидов и их союзников было само время. Которого у римлян оставалось все меньше и меньше. Перебои с продовольствием в Риме превратились в самый настоящий голод. Нет, у римской элиты кое-какие запасы еды все же были. Но делиться с простыми горожанами и многочисленными беженцами представители римской власти не спешили. Не было здесь видно того показушного народного единства, о котором так любили рассуждать римские сенаторы, толкая свои зажигательные речи перед толпой во время выборов.

Итак, богатые и знатные римляне жрали в три горла. В то время, как бедняки и люмпены пухли с голодухи, тихо зверея от этого. Ситуацию усугубила огромная, вражеская армия под командованием Ганнибала. Которая подошла к Риму через месяц. Если раньше врагов, осаждавших город, было много. То теперь их стало очень много. И никаких шансов пережить эту осаду у горожан не было. Это стали понимать все римляне. От сенаторов до последнего нищего. Причем, Саня распорядился каждый день громко объявлять защитникам города, что в случае сдачи их будут хорошо кормить. А многие бывшие рабы стали подходить к городским стенам, дразнить римлян едой и с аппетитом съедать ее прямо у них на глазах. При этом, они старались держаться на безопасном расстоянии. Чтобы разозлившиеся римские легионеры их не подстрелили. Впрочем, сильно дальнобойного оружия у римлян и не было. Все римские баллисты и катапульты давным-давно были уничтожены селевкидскими требюшетами. Пращников и метателей дротиков из римского гарнизона арбалетчики и лучники Селевкидов тоже неплохо так проредили. Поэтому, такие вот акции с публичным поеданием чего-нибудь вкусненького на глазах у защитников стен были довольно безопасными. Просто, не подходи близко к стене, и с тобой ничего не случится.

— Чего мы ждем? — спросил у Сани Ганнибал, когда его ввели в курс дела.

— Я жду, когда римляне сами откроют нам ворота. Зачем класть наших воинов, штурмуя этот город. Времени у нас много. А вот у римлян его нет совсем. Помощи им ждать неоткуда. Все их союзники перебежали к нам. Войск вне Рима у них не осталось. Мы можем ничего не делать. Голод все сделает за нас. Он сейчас наш самый сильный союзник против римлян. Неотразимый и смертоносный! — ответил Саня, посмотрев с усмешкой на своего собеседника.

— Разумно, — согласился Ганнибал, а потом, нахмурившись, спросил. — А нам самим голод не грозит? Нашу огромную армию ведь тоже надо кормить. Да, и те нахлебники из бывших рабов, что ошиваются здесь, также кушать хотят. А их у нас сейчас даже больше чем воинов.

— Не беспокойся ты так. Все учтено. Продовольствия у нас хватает. Мои фуражиры заготовили его очень много, пока мы воевали с римлянами на юге. Да, и корабли из Египта, Греции и Малой Азии регулярно привозят зерно в захваченную нами Остию. В общем, еды у нас более чем достаточно. Тем более, что большую часть освобожденных рабов я отправил в Остию и Неаполь. Там достаточно продовольствия, чтобы прокормить всех этих людей.

— Ты и дальше собираешься кормить бесплатно этих нахлебников? — спросил Ганнибал, выслушав речь селевкидского царя.

— Только до окончания этой войны. Потом эти бывшие рабы будут сами решать свою судьбу. Я дам им выбор: остаться или уехать из Италии. Хотя, мне все же хотелось, чтобы эти люди остались здесь. Римские земли сейчас опустели. И их придется кем-то заселять. И пускай, это будут люди, искренне благодарные нам за свое освобождение. Чем какие-то мутные италики, которые станут строить козни против нашей власти в этом регионе. Вот такие у меня планы на этих освобожденных рабов, мой друг! — ответил Саня, отворачиваясь от Ганнибала.

А голод тем временем делал свое дело. Этот невидимый глазу враг был самым сильным и беспощадным. С ним нельзя было договориться о перемирии. Его нельзя было победить в честном и открытом бою. Из осажденного города от него нельзя было убежать. Медленно, но верно голод подтачивал силы защитников города. Солдат, защищавших стены Рима, кормили урезанными пайками, которые сокращались с каждым днем. Люди слабели от голода. И теперь они вряд ли смогли бы оказать серьезное сопротивление сытым и полным сил селевкидским воинам в случае штурма города. Однако, царь Александр не спешил кидать своих бойцов на стены Рима. Зачем это делать? Если римляне будут сопротивляться как загнанные в угол крысы. Все и так шло неплохо. Неплохо для Селевкидов. А вот в Риме дела шли неважно. На исходе второго месяца люди начали умирать от голода прямо на улицах Рима. Еды в римской столице, практически, не осталось. Горожане съели всю живность, обитавшую в пределах городских стен. Всех лошадей, быков, собак, птиц и крыс. Все продуктовые заначки были вычищены. Нет у богачей еще что-то было в закромах. Но даже они стали экономить еду. А уж как было хреново простым горожанам и беженцам! Эти мерли как мухи.

И в один прекрасный день люди в Риме дошли до точки кипения. В городе вспыхнули беспорядки. Обезумевшая от голода толпа стала врываться в дома богатых людей. Злые и голодные бедняки намеревались поделить имевшуюся еду по справедливости. То есть между собой. Римские сенаторы использовали войска, чтобы остановить грабежи. Однако, большинство солдат гарнизона Рима перешло на сторону восставшего народа. Нет, они и раньше подавляли бунты. Однако, тогда бунтовщиками были не-римляне. Восставшие рабы, галлы или италики, недовольные римским гнетом. Римские же граждане до этого никогда не бунтовали против римской власти. Римляне старались гнобить чужаков, а между собой были очень сплоченными и послушными. Так римская пропаганда, проповедующая демократические ценности, сыграла злую шутку с сенаторами. Не хотели римские солдаты воевать против своего народа. В итоге, большая часть богатых домов в Риме была разграблена голодной и разъяренной толпой. Правда, еды, захваченной там, все равно, на всех бы не хватило. Поэтому, кто-то из восставших вспомнил о посулах, которые они слышали каждый день со стороны селевкидской армии. Там их обещали хорошо кормить. Люди от голода уже плохо соображали. Поэтому, предложение открыть ворота и сдать Рим царю Александру многие из них восприняли с радостью. Все римские идеалы о чести и долге перед Римом были отброшены в сторону. Люди хотели жрать. Нет, не так. ЖРАТЬ!!! Вот так будет правильно. Голод может сотворить с людьми очень страшные метаморфозы. Голодные люди могут превращаться в животных, которые очень сильно хотят выжить. И, именно, это сейчас и произошло в славном городе Риме. Восставший народ открыл ворота и впустил в город врагов, осаждавших его. Они сделали это, хотя свободу им царь Селевкидов не обещал. Только жизнь и кормешку. Но люди, умирающие от голода, были готовы стать рабами. Лишь бы их при этом накормили до сыта.

Правда, не все римляне предпочли сдаться. Часть римской элиты (те кто умудрился уцелеть по время погромов) решила биться до конца. Они забаррикадировались в здании римского сената. Самом большом и прочном здании Рима. И отказались сдаваться на милость селевкидского правителя. Никакие переговоры не были успешными. Римские сенаторы и их сторонники были настроены решительно. Саня тоже особо не хотел договариваться о чем-либо с этими людьми, бывшими его самыми непримиримыми врагами. Он предложил им сдаться, гарантируя жизнь. Они отказались.

— Хозяин-барин! Хотите смерти. Будет вам смерть! — раздраженно пробормотал он, отдавая приказ, доставить на площадь перед римским сенатом несколько требюшетов.

Приказ царя был выполнен довольно быстро. И через час четыре требюшета начали обстрел зажигательными снарядами здания сената. К счастью, сенат располагался на значительном удалении от других зданий. Поэтому, пожар городским кварталам не грозил. «Сирийский огонь» страшная штука. Саня наблюдал первый раз его действие в такой близости. Это было страшно и красиво одновременно. Огонь сам по себе очень красив. И смертоносен. У оборонявших сенат римлян не было ни единого шанса. Там горело все, что может гореть. Даже камень плавился от нестерпимого жара. Вопли сгорающих заживо людей продирали до костей, стоявших в оцеплении селевкидских воинов. Хотя, большая часть римлян все же погибла не в огне. А задохнулись от дыма и угарного газа. Когда пламя прогорело, Саня отправил на зачистку галлов и иллирийцев. Эти кровожадные варвары должны были добить всех уцелевших. Что они и делали с большим удовольствием. Однако, выживших в этом огненном аду римлян было очень мало. И все они были сильно обожжены и не могли оказать сопротивления. Когда был убит последний защитник римского сената. Саня огляделся по сторонам и, вытащив из ножен, свой меч вскинул его вверх над головой.

— Победа! — заорал он. — Чистая победа!

— Победа-а-а! Победа-а-а! Да здравствует царь Александр! Победитель! А-а-а-а!!! — дружным ревом ответили многочисленные воины со всех сторон, стоявшие на площади поверженного Рима.

* * *

Еще не успел развеяться пепел от сгоревшего римского сената. Как хитропопые карфагеняне захотели поучаствовать в разделе римского пирога. После ухода римских легионов из Испании там, практически, сразу же иберийские племена восстали против римского владычества. Началась грандиозная резня римских колонистов. Из трех римских колоний в тех местах одну иберы смогли захватить, разграбить и разрушить до основания. Две другие колонии римлян были осаждены. И дни их были сочтены. Так как сейчас помощь из Рима к колонистам не придет. А иберы римлян щадить не будут. Те уже успели отметиться своими кровавыми делами в Испании. И местные племена их ненавидели всей душой. Короче говоря, пощады не будет, и пленных иберы тоже брать не намеревались.

Против римского гнета также восстали и жители островов в Средиземном море. Сицилия, Корсика и Сардиния вспыхнули в огне антиримского восстания. Так как римляне тоже вывезли оттуда все свои легионы в Италию. Островитяне довольно быстро перебили всех римлян и объявили о своей независимости. Которую тут же вознамерились придушить власти Карфагена. Заявившие, что все эти острова раньше принадлежали им. И были незаконно отторгнуты римлянами у карфагенян после Второй Пунической войны. Которую Карфаген с треском проиграл. И вот сейчас карфагеняне хотели вернуть свое. Однако, жители Сицилии, Корсики и Сардинии совсем не желали становиться частью Карфагенского государства. Они только, только смогли отвоевать независимость, которую у них тут же захотели отнять торгаши из Карфагена. Как это не удивительно, но на всех этих трех островах люди пришли к одной и той же мысли. Они решили попросить защиты и покровительства у правителя одной восточной страны. У селевкидского царя Александра. Сейчас его имя гремело по всему средиземноморью. Освободитель Греции. Победитель Рима. Освободитель рабов. Все говорили о нем как о мудром, справедливом и милостивом правителе.

Прибывших к нему сицилийских, сардинских и корсиканских послов Саня встретил с большим удивлением. Поначалу, ему и дела не было до этих островов в Средиземном море. Он знал, что местные перебили там всех римлян. А значит, Селевкидам там было делать нечего. И без них справились. И какие-то свои права на эти территории Саня не предъявлял. Поначалу не предъявлял. Но Ганнибал его сумел переубедить. Своим бывшим соотечественникам Ганнибал ничего не простил. Не простил, что те хотели выдать его римлянам. И желания Карфагена поучаствовать в войне против Селевкидского царства на стороне римлян он тоже помнил. И указал на это своему царю. Саня припомнил, что да! Было такое. Власти Карфагена в ходе этой войны пытались заключить союз с Римской республикой. Правда, у карфагенян ничего тогда не вышло, римляне их бортанули. Но само желание властей Карфагена сражаться против Селевкидов, уже о многом говорило. Так друзья не поступают. И царь Александр принял решение вписаться за островитян.

И вскоре в Карфаген отплыл его посланник, которым стал Ганнибал. Царского посланника сопровождала эскадра боевых кораблей селевкидского флота. Не очень большая. Всего пять десятков пентер. Эдакое зримое воплощение селевкидской мощи. Которое должно было придать весу словам Ганнибала. Кстати, тот сам попросил Саню назначить его посланцем в Карфаген. Хотел посмотреть в глаза карфагенским правителям. И увидеть, как они будут изворачиваться. Лишать своего лучшего полководца его триумфа Саня не стал и согласился. Царский посланник прибыл в Карфаген с большой помпой. Продемонстрировав карфагенянам ровные ряды боевых кораблей, он с ходу наехал на их правителей. Заявив, что карфагеняне влезли на территорию селевкидского царя Александра. Обижать своих союзников с Сицилии, Корсики и Сардинии правитель Селевкидов не позволит никому. Он еще не забыл, как карфагеняне лизали задницу римлянам и готовились воевать против него в недавно отгремевшей войне. В общем, если правители Карфагена окажутся непонятливыми, то Селевкиды могут легко и быстро прийти и в Северную Африку. И тогда за целостность Карфагена никто не сможет ручаться. Потом наблюдатели доложили Сане, что во время этой речи у Ганнибала было такое злорадное лицо. Он явно наслаждался, макая в дерьмо своих бывших соотечественников. Карфагенские торгаши оказались очень понятливыми. И больше Карфаген не заикался о своих правах на Сицилию, Корсику и Сардинию. Тем более, что в данный момент у них там в Северной Африке разгоралась война с нумидийцами. И куда эти жадюги полезли? У них сил то едва хватало на эту вот африканскую войнушку. А они на острова мявкать стали. Просто, дебилы! Жадные дебилы!

— Я хочу с тобой серьезно поговорить, — сказал Саня, когда Ганнибал вернулся из своего заморского вояжа в Карфаген.

— О чем, мой царь? — спросил карфагенянин, слегка наклонив голову.

— Война окончена. Римская республика разбита и навсегда стерта с карты мира. Все земли и города римлян в Италии достались нам. Я хочу создать в Италии еще одну селевкидскую провинцию! — ответил Саня, повернувшись к карте Италии, лежавшей на столе.

— Хорошая мысль. Земля здесь хорошая. Расселим на ней бывших рабов и будем собирать с них налоги. А как ты хочешь назвать эту новую провинцию твоего царства? — произнес Ганнибал, тоже посмотрев на карту.

— А что там мудрить? Так и назовем. Провинция Италия. — ответил Саня, переведя взгляд на своего собеседника.

— Хм! Логично. А кто тут будет всем управлять? — спросил Ганнибал, слегка прищурившись.

— Я думаю, что ты знаешь ответ на свой вопрос? — улыбнулся в ответ царь Селевкидов.

— Я? Ты хочешь назначить меня здешним правителем? Но почему я? — удивился карфагенянин.

— Ты как никто другой знаешь Италию. Знаешь все местные расклады. Кто с кем дружит. Кто кого ненавидит. Здесь должен управлять делами человек, хорошо разбирающийся в здешней обстановке. И это ты! — ответил Саня, серьезно посмотрев на Ганнибала, а затем продолжил. — А еще. Местным аборигенам нужен правитель, которого они будут уважать и бояться. Здесь нужен не только управленец, но и отличный полководец.

— Но я не знаю, справлюсь ли я? — засомневался Ганнибал.

— Справишься! Не зря же ты управлял в Испании делами своего клана. Да, и после Второй Пунической войны ты занимал должность суффета — высшего должностного лица Карфагена. В общем, опыт управления у тебя есть. Справишься. Я в тебя верю! — произнес Саня, хлопнув Ганнибала по плечу. — На первое время я тебе оставлю немного войск. Дам денег на содержание армии. Ну а потом ты будешь получать все сборы с наших союзников в Италии. Кроме луканов, бруттиев и самнитов. Этих я освобождаю от выплат союзного сбора.

— Почему другие италики будут, а эти три племени не будут платить? — поинтересовался Ганнибал.

— Потому, что они нам очень сильно помогли в этой войне. Без них моя прогулка по Южной Италии была бы не такой легкой. В общем, они это заслужили своей кровью. Я им уже вернул все земли, что у них ранее отторгли римляне. Полагаю, что после этого луканы, бруттии и самниты станут нашими самыми верными союзниками в этом районе. А вот другие италики особо в войне против римлян не отличились. Они до последнего медлили и перешли на нашу сторону, только когда уже все было ясно. Слишком хитропопые ребята. Рассчитывали отсидеться в стороне. Вот теперь пусть и платят за свою безопасность. — ответил Саня, пробарабанив пальцами по столу.

— Понятно. Очень умно! А как насчет галлов? Они то нас тоже с самого начала поддерживали. В моей армии они очень неплохо себя показали. Как насчет них? — спросил Ганнибал, покачав головой.

— С галлами сам разбирайся. Союзный сбор с них на твое усмотрение. В общем, договаривайся с ними сам. У тебя это неплохо получается. Галлы тебя уважают. Значит, ты согласен? — спросил Саня, махнув рукой.

— Согласен! — ответил Ганнибал, тяжело вздохнув.

— Вот и замечательно! Отныне ты наместник царя Селевкидов на этих землях. Завтра напишу указ о твоем назначении. Но уже сейчас ты можешь приступать к своим новым обязанностям! — обрадовано произнес Саня, хлопнув Ганнибала по плечу. — Иди работай!

Вместо эпилога

После падения Рима история резко свернула в сторону и пошла по совершенно другому пути. Теперь когда Римская республика исчезла с карты мира, в Италии появилась другая сила. Ганнибал от лица своего царя начал довольно энергично наводить там порядок. Пустующие римские земли и города были заселены довольно быстро. Помимо бывших римских рабов, тут теперь проживали греки из числа селевкидских союзников, пришедшие сюда вместе с армией Селевкидов. Многие спартанцы, ахейцы, этолийцы, эпирцы и афиняне получили здесь землю в дар от царского наместника. И многие из них перевезли сюда свои семьи из Греции. Были тут и карфагеняне, которые решили покинуть свою родину и переселиться в Италию по призыву Ганнибала. И если в самом Карфагене у власти сейчас были враги Ганнибала. То простые карфагеняне его любили. И многие из них последовали за ним. В общем, уже через два года можно было собирать приличные налоги в провинции Италия. Все италийские племена стали союзниками Селевкидов. Ганнибал вел среди них довольно грамотную дипломатическую политику. Что, в конце концов, дало свои результаты. Со временем все италики выразили желание войти в состав Селевкидского царства и стали частью селевкидской Италии. Жители Цизальпинской Галлии так же стали частью этой селевкидской провинции. И во многом, этому поспособствовала персона Ганнибала, которого галлы всерьез считали одним из своих богов, сошедшим в мир смертных, чтобы стать покровителем галлов. И переубедить их в этом было нереально. Поэтому, никто особо и не удивился, когда союз галльских племен из Цизальпинской Галлии принял решение о присоединении к итальянским владениям Ганнибала. Конечно, все это произошло не за один год. Но в итоге, вся Италия стала селевкидской. Кстати, Ганнибал в свои шестьдесят четыре года женился на молодой и красивой гречанке из бывших римских рабынь. Которая родила ему троих детей. И впоследствии, потомки великого карфагенянина управляли Италией после его смерти. И в этой реальности Ганнибал дожил до девяноста трех лет и умер от старости в славе и почете, окруженный любящими родственниками. Если вспомнить, что в другой истории он покончил с собой, приняв яд будучи жалким изгнанником, чтобы не попасть в руки римлян. То финалу его жизни теперь можно только позавидовать.

В Греции тем временем дела шли очень хорошо. Впервые за несколько десятилетий там установился долгий мир. Раньше римляне, умело играя на противоречиях греков, сталкивали их лбами и заставляли браться за оружия. А сами при этом активно пользовались плодами греческой свары, подминая под себя один греческий полис за другим. Как там любили повторять римские сенаторы? «Разделяй и властвуй!» Вот именно, эту стратегию они с успехом и применяли в многострадальной Греции уже очень давно. Но стоило только исчезнуть такому дестабилизирующему фактору как Римская республика. И греки обнаружили, что им и воевать то незачем. Да, и селевкидский царь Александр пристально наблюдал за своими греческими союзниками. И старался пресекать их агрессивные действия в отношении соседей. Вскоре он приучил греков решать все свои проблемы и споры при посредничестве селевкидского правителя. Теперь в случае какого-нибудь конфликта греческие полисы направляли в столицу Селевкидского царства своих послов, которые и излагали суть проблемы. Царь внимательно выслушивал обе стороны конфликта и выносил свой вердикт. Ослушаться которого никто из греков не смел. А вообще-то, Селевкиды не стремились активно вмешиваться в греческую политику. В отличие от тех же римлян, селевкидский царь не гнобил греков и старался не вмешиваться во все аспекты их жизни. А навязывал им свою волю только, чтобы загасить вспыхнувшую войну. Но не более того. И такая политика очень нравилась свободолюбивым грекам. Ведь, у них было с чем сравнивать. То что творили римляне в Греции. И то, что делали там Селевкиды. Контраст был очень большой. И он был не в пользу римской политики. Впоследствии, эта политика селевкидского правителя себя оправдала, и греческие полисы стали менять свой статус «селевкидского союзника» на селевкидское подданство. Постепенно вся Греция стала частью Селевкидского царства.

Кроме тех территорий, что были заняты македонцами к этому моменту. Македонский царь Персей тоже хотел, воспользовавшись статусом «союзника Селевкидов», откусить кусок греческих земель. Но Саня его жестоко обломил, запретив трогать своих греческих союзников. А к тому моменту в союзе с ним были уже все независимые греческие полисы в этом регионе. Прекрасно понимая, что с огромной державой Селевкидов его маленькой Македонии никак нельзя ссориться. Царь Персей решил направить свои агрессивные устремления в другую сторону. Он объявил войну фракийцам, проживавшим в восточной части Балкан. Этих варваров уже нельзя было называть дикими. Процесс эллинизации уже коснулся их. Влияние греческой культуры на жителей Фракии было довольно заметным. Тут фракийцы больше походили на галлатов. И те, и те многое переняли у греков. Однако, под тонким слоем эллинизма внутри каждого фракийца скрывался все тот же кровожадный и дикий варвар. В общем, не самых простых противников выбрал для себя македонский правитель. И похоже, что он слегка не рассчитал свои силы. Быстрой и победоносной войны у Персея не получилось. Боевые действия шли два десятка лет с переменным успехом. Саня, принципиально, не вмешивался в этот конфликт. Он не одобрял агрессивных планов Персея. И помогать ему не хотел. Одно дело — помогать защищаться своим союзникам. И совсем другое дело — когда эти союзники сами нападают на своих соседей. Такого подхода царь Селевкидов категорически не принимал.

В общем, тут македонцам пришлось воевать в одиночку. И в конце концов, военная удача изменила македонскому царю Персею. В одном из сражений с фракийцами он был убит. К моменту смерти Персея детей у него не было. Его жена Лаодика, бывшая сестрой жены Сани Клеопатры, оказалась бесплодной. Видимо, разгульный образ жизни, что она вела до своего замужества, сказался на ее детородных функциях. Короче говоря, у македонского царя Персея не было наследников. Так пресеклась еще одна династия диадохов. После смерти своего правителя македонцы долго решали, что делать, и кто в этом виноват. А тут еще и фракийцы усилили натиск по всем фронтам. Они вторглись в Македонию и начали там бесчинствовать с огромным размахом. Очередной претендент на македонский трон, выбранный македонцами из числа своей знати, погиб в бою с фракийцами. И больше никто из македонцев не рискнул надеть царский венец. А дела в Македонском царстве, оставшемся без правителя, шли все хуже и хуже. Варвары перебили здесь кучу народа и сожгли много поселений. Страна лежала в руинах. И наконец, римская элита решила обратиться к царю Селевкидов. А чтобы он им точно не отказал, то они предложили ему стать их правителем. Действительно, от такого предложения Саня отказываться не стал. Раз македонцы выразили желание стать частью Селевкидского царства, то так тому и быть. Селевкидская армия была переправлена в Македонию. Где разбила в нескольких сражениях вторгшихся туда фракийцев. Потом Селевкиды вошли во Фракию и объяснили варварам, что все расклады теперь изменились. После нескольких поражений фракийцы все поняли и поспешили заключить мир. Воевать с самим царем Александром Победителем они не горели желанием. Вот так Македония и вошла в состав царства Селевкидов.

При жизни Сани его страна росла и процветала. Правда, в отличие от римлян, всего этого правитель Селевкидов добился более мягкими методами. Никаких кровавых завоеваний и покоренных силой оружия народов больше в его жизни не было. Зачем? Многие народы и так стремились стать частью его державы. Сами об этом просили. И он никому не отказывал в этом. Хотя, повоевать ему все же пришлось. Но все эти войны носили уже оборонительный характер. Самой крупной войной была Парфянская. Нет, нет! Селевкиды там воевали не против восставших парфян. Они воевали в Парфии против, вторгшихся в эту провинцию орд кочевников саков. И здесь Саня подтвердил, что его не зря звали Победителем. В нескольких больших сражениях он разбил две кочевых орды. Заставив саков, отступить за границы Парфии обратно в степи. Эта трепка так впечатлила кочевников, что те больше не появлялись на территории Селевкидского царства. Дальше царь Александр правил, наслаждаясь миром и спокойствием, воцарившихся в пределах его огромной страны. Которая стала единственной Великой державой в Средиземноморском регионе. Серьезных противников здесь у Селевкидов не осталось. Ну, а всякая мелочь даже дышать боялась в их сторону. Селевкидское царство после смерти Сани в этой реальности просуществовало еще очень долго. Гораздо дольше того государства, что построили римляне в другой истории. В 1672 году Царство Селевкидов было официально разделено между детьми последнего селевкидского царя Александра Семнадцатого. И прекратило свое существование. Таков закон исторического развития. Все Великие Империи когда-нибудь умирают. Но след, который эта страна оставила в мировой истории, был более грандиозный чем тот, что оставила Римская империя в другой реальности.

А теперь давайте сравним эти два таких непохожих государства. И то влияние, что они оказали на человеческую цивилизацию. На территории Селевкидского царства повсюду процветали науки, ремесла и другие атрибуты человеческой цивилизации. Тут Селевкиды с римлянами похожи. Вот только римская цивилизация была построена на силовом угнетении покоренных народов. А силы и ресурсы для развития своей цивилизации римляне черпали в ограблении и разорении других цивилизаций. Весь процесс построения римского государства был настолько жестоким и кровавым. И он не шел ни в какое сравнение с тем, что существовало у Селевкидов после царя Александра Первого. С тех пор Селевкидская держава никого не завоевывала и не присоединяла против его воли. У этой страны и так уже была огромная территория, которую все последующие правители только защищали. В отличие от римлян, Селевкиды довольно демократично относились ко всем своим подданным. Никого из них они не гнобили и не притесняли. И вообще, власти в столице старались сильно не вмешиваться в дела своих провинций. Вместо римлян, которые старались контролировать каждый шаг жителей своих удаленных провинций. И при этом они без колебаний использовали войска против всех недовольных. Одни восстания римских рабов чего стоят. Вы думаете, что знаменитое восстание Спартака было единственным в своем роде? А вот и нет! Просто, оно было самым крупным и известным. Рабы в Римской республике, а затем и в Римской империи восставали с постоянно. И это о многом говорит по поводу римских нравов. В отличие от римлян, Селевкиды относились к своим рабам более мягко. И те не имели поводов для таких восстаний. И кстати, гладиаторских игр в Селевкидском царстве тоже не было. Не убивали там рабов на потеху толпе. Такие кровавые зрелища любили только римляне. Подходы к жизни у этих двух цивилизаций были диаметрально противоположные. Агрессивно-садистское наслаждение кровавыми зрелищами с унижением и угнетением других со стороны заносчивых римлян. И созерцательно-практичное восприятие мира с уважением к правам и свободам всех своих граждан у благожелательных Селевкидов. Римляне подавляли и покоряли силой оружия, принося неисчислимые беды и страдания. А Селевкиды предпочитали использовать дипломатию и другие инструменты мягкой силы. Конечно, использовали они и военные методы. Однако не делали из них панацею, в отличие от тех же римлян.

Может быть такому взвешенному и спокойному подходу к мировой политике в Селевкидском царстве способствовала новая религия? Пришедшая из загадочной Индии. Я говорю о буддизме. Это религиозно-философское учение, возникшее в середине первого тысячелетия до нашей эры, было основано на духовном пробуждении и самосовершенствовании человека. Эта религия имела более мирный характер, чем та, что в свое время стала популярной среди римлян. Я говорю о христианстве. В этой реальности его не было. То есть тут отсутствовала Римская империя. А значит, бродячего проповедника Иисуса Христа тут никто на кресте распинать не стал. Здесь не было Израиля, разрушенного римлянами. Не было изгнания и массового порабощения евреев, которые стали проповедовать среди римских рабов свою религию. Не зря же христианство на ранних этапах называли религией рабов. Уже гораздо позже ее переняли и остальные римляне. А потом эту эстафету приняли варвары, разрушившие Римскую империю. А затем под влиянием этой агрессивной религии европейцы начали наводить свои кровавые порядки огнем и мечом. Но в новой реальности не было христианства. Не встретился тут непонятный сектант по имени Иисус с римлянином Понтием Пилатом. Нет, евреи тут, конечно, были. Однако, их в царстве Селевкидов никто не гнобил и не мешал им верить в своего еврейского бога. А с чужаками здесь своей верой эти дети израилевы делиться не спешили. Место христианства в этом регионе прочно занял буддизм, который был довольно мирным и не толкал своих последователей на кровавые безумства ради своей веры. Итак, в новой реальности не было христианства, не было Римской империи. И это очень сильно повлияло на дальнейшую историю.

Никакой великой и ужасной европейской цивилизации тут не появилось. Ведь именно, европейцы были наследниками римлян. Именно, от них они переняли способ решения любых проблем, прибегая к насилию. В мире, где ведущей Мировой державой стало Селевкидское царство, племена кельтов и германцев, проживавшие в Европе, были не самыми развитыми народами. Центр античной культуры тут сместился на Восток. И самая развитая цивилизация была расположена там. Ну, а европейским варварам оставалось лишь довольствоваться крошками со стола более цивилизованных народов. Они сильно отставали в своем развитие от Селевкидского царства. И хотя, со временем у европейских варваров появились свои королевства. Но до всего цивилизованного мира им было далеко. Поэтому, значительного влияние на мировую историю они оказать не смогли. В этой реальности не было Крестовых походов, инквизиции, религиозных войн. И самое главное — тут не было Великих географических открытий, которые бы совершали европейцы. А значит, не было тотального геноцида, устроенного белыми конкистадорами в Центральной и Южной Америке. Не было уничтожения цивилизаций Ацтеков, Инков и Майя. Америку здесь открыли селевкидские мореходы. Она в этой реальности называлась Аристомения. В честь ее первооткрывателя селевкидского купца Аристомена. Только вот, в отличие от европейских, христианских колонизаторов, Селевкиды-буддисты не стремились огнем и мечом покорить встреченных аборигенов и насильно обратить их в свою веру. Они в ними торговали. И никак не вмешивались в их жизнь. Вот так цивилизации Америки… Ой пардон! Я хотел сказать Аристомении. Да, цивилизации Аристомении в этом мире спокойно развивались, не тронутые европейскими варварами. Народы Африки, Индии и Юго-Восточной Азии никогда не встретились здесь с европейскими колонизаторы. Которые в другой истории залили все эти регионы кровью и покорили силой оружия, уничтожив миллионы местных аборигенов в своей жажде наживы, ведомые религиозным фанатизмом. Всех этих ужасов здешняя мировая цивилизация так и не узнала. Как не узнала она многочисленных колониальных и прочих войн, развязанных цивилизованными европейцами. Не было в этом новом мире таких мерзких вещей как: колониальное угнетение других народов, Мировые войны и фашизм. Буддизм, благодаря Селевкидам, ставший в этой реальности самой массовой мировой религией. Очень сильно повлиял на народы, ставшие более цивилизованными чем европейцы. И именно, эти народы решали судьбу мира. Именно, они строили человеческую цивилизацию. Вот только, в отличие от агрессивных европейцев в другой истории, в этой реальности уже другие цивилизованные народы, бывшие приемниками Селевкидского царства, решали свои споры более мирными методами. А если и воевали, то без той особой жестокости, присущей римской и европейской цивилизации.

И да, совсем забыл! В новой реальности развитие человеческой цивилизации не отбрасывалось назад многочисленными войнами, разорявшими целые страны. Конечно, и такое случалось. Например — монголы и здесь смогли захватить Китайскую империю и разграбить несколько других государств. Однако, тут на их пути стояло Селевкидское царство. Которое тогда было еще сильно и опасно. И в данной реальности монголы не смогли пройти по этим землям так же легко и просто, как они это сделали в другой истории. После нескольких сражений история монгольских Потрясателей Вселенной закончилась очень печально. Тот самый Чингиз Хан был убит селевкидским катафрактом, а его непобедимые тумены оказались разбиты. Вот так бесславно в этом мире и закончились мечты монголов о мировом господстве. Кстати, вождя гуннов Аттилы здешняя история почему-то тоже не запомнила. Не было его тут. Скорее всего, он погиб, так и не став Великим, во время какой-нибудь мелкой стычки кочевников с войсками Селевкидов. И поэтому, его и не запомнили те, кто писал исторические хроники. Кто еще? Наполеона и Гитлера этот мир также так и не увидел. Как и множества других европейских завоевателей, известных в другой истории. Нет, здешние европейские варвары честно пытались воевать. Мечтали чего-то там захватить. И побольше, побольше! Правда, всех этих доморощенных завоевателей очень быстро множили на ноль более цивилизованные народы с Востока. В общем, принуждали европейских агрессоров к миру.

Так вот! В этой реальности человеческая цивилизация не несла таких потерь в людях и ресурсах из-за многочисленных военных конфликтов. Как это было в другой истории. Из-за чего она развивалась семимильными шагами. Наука здесь достигла гораздо больших успехов. И в результате. Уже в 1893 году первый человек полетел в космос. А в 1914 году люди высадились на Луне. И в этой реальности они это, действительно, сделали. А не сочинили сказку о своей высадке. Как это сделали американцы в другой истории. Тут все было по настоящему. Мировых и холодной войны в этой реальности не было. Вместо этой ерунды, в течении ста лет люди Земли методично осваивали Луну. Создав там несколько подземных городов. Наконец, в 2020 году они долетели до Марса и высадились уже на нем.

— Чистая победа! — произнес тогда космонавт Тесей Катракис, первым вступив на песок красной планеты.

Эту фразу историки приписывали легендарному царю Селевкидов Александру Первому. Тому самому по прозвищу Победитель. Сокрушившему Римскую республику. Данная фигура была самой загадочной и противоречивой в человеческой истории этой реальности. Появившись неоткуда, Александр стал царем самой могущественной державы. И провел свою страну через многие испытания с поразительным мастерством. Историки так и не выяснили, откуда он был родом. Версия про греческую колонию Массилию (когда-то так назывался современный Марсель) не выдерживала никакой проверки. В списках городского магистрата Массилии того времени человек по имени Александр не значился. Откуда он появился, так и осталось загадкой.

Стареют миры, холодеют светила. Лишь в смерти сомнений нет. Ветер времен нам шепчет слова. О том, что вся наша плоть — трава. И истории гаснет свет.

P.S. В данной книге все даты приведены к современному летоисчислению. Несмотря на то, что отсчет времени в описываемом мире должен быть совершенно другим. Это сделано автором, чтобы не возникло путаницы.

2020 г.

— данные доспехи из сплетенных кожаным шнуром мелких стальных пластин обеспечивали неплохую защиту и свободу движения

— античное боевое гребное судно с тараном и тремя рядами весел.

— античное боевое гребное судно с тараном и пятью рядами весел.

— античное боевое гребное судно с тараном и шестью рядами весел.

— серебряная мелкая монета, бывшая в обращении на территории средневековой Италии.

— гексархом называли командира гексеры в античных военных флотах эллинистических государств

— большой, передвижной щит с колесами и бойницами для стрелков.

— Тартар у древних греков страна мертвых и аналог христианского Ада.

— трехголовые псы в римской мифологии