Испытание для победителя

Теперь можно было возвращаться домой. Саня поймал себя на мысли, что думает об Антиохии, как о своем родном городе. Он улыбнулся своим мыслям. Этот шумный город, построенный в землях Азии по греческому образцу, успел стать родным. И еще, там его ждала любимая супруга и будущий ребенок.

— Пора домой, — прошептал царь Александр правитель царства Селевкидов, — Война окончена!

Глава 5

Нет на свете большего счастья, Чем услышать первый крик сына, И смотреть на него, восхищаясь, Понимая: «Он самый красивый!» «О сыне…»

— Ну как она? С ней все в порядке? — прокричал правитель Селевкидов, устремившись к своему главному придворному лекарю.

— С царицей все хорошо! Роды прошли легко и быстро! А вот на это вам стоит взглянуть, мой царь! — с улыбкой ответил Асфалион, протягивая Сане какой-то сверток материи.

— Что это? — пробормотал Саня, машинально принимая протягиваемый медиком предмет.

Внезапно сверток зашевелился. От неожиданности Саня чуть было его не уронил. Он осторожно откинул край материи и увидел маленькое личико спящего младенца.

— Поздравляю вас с рождением наследника! — как будто издалека услышал он.

— Сын! Это мой сын! У меня родился сын! — пронеслось в голове владыки Селевкидов, и он почувствовал, как непроизвольно его губы растягиваются в глуповатой улыбке. — Сын!

Царские советники и друзья, стоявшие рядом, принялись наперебой поздравлять Саню с наследником. В этом мире рождению сына придавалось очень большое значение. Ведь, только мужчина мог стать наследником своего отца. И, именно, он мог продолжить род. Рождение наследника давало любому правителю уверенность в том, что его династия не прервется, а государство будет существовать даже после смерти царя. Но Саня как будто и не слышал поздравлений. Он с интересом разглядывал спящего маленького человечка. Царивший вокруг шум, казалось бы совсем не беспокоит младенца. Он только недовольно засопел и смешно сморщил носик, но не проснулся. Эму не было дела до царящей кругом суеты, до того, что его отец является царем Селевкидов, до всех проблем этого мира. Саня, не переставая улыбаться, двинулся к покоям Клеопатры, бережно сжимая драгоценный сверток.

Когда он вошел к царице, то увидел ее лежащей на кровати. Вокруг суетились служанки и придворные лекари. Клеопатра повернула голову и улыбнулась, увидев своего супруга.

— Посмотри на нашего сына! — воскликнул Саня, протягивая ей сына.

— Глупый! Я его увидела раньше тебя! — засмеялась Клеопатра. — Это же я его рожала!

— Ой! Ну, да! Просто, он такой замечательный! — смущенно забормотал правитель великой державы.

— Я знаю! Ведь, он похож на своего отца! — продолжая улыбаться, сказала царица.

— Это наш сын! Спасибо тебе милая! Я так тебя люблю! Я так переживал за тебя! С тобою все в порядке? Как ты себя чувствуешь, любимая? — залепетал Саня, тревожно глядя на свою любимую женщину.

— Я себя чувствую, как самая счастливая женщина в мире! — со смехом произнесла Клеопатра. — Ты такой милый, когда смущаешься. Я тоже тебя очень, очень, очень люблю! И подарю тебе еще много детей!

— Как мы его назовем? — пробормотал царь Селевкидов, зачарованно рассматривая младенца.

— Имя сыну должен давать отец, — сказал стоявший рядом везир Гермий.

— Тогда! Селевк, пусть будет Селевк! Как твой брат. Ты согласна? — произнес Саня, повернувшись к Клеопатре.

— Мой брат был бы рад этому! — с улыбкой ответила его жена, с нежностью рассматривая своего мужа и сына.

А вечером Саня сидел на праздничном пиру в честь рождения царского наследника и рассуждал о судьбе и о том, что он уже успел сделать в этом мире за то время, что прошло после его попадания. Возвращаться назад в двадцать первый век его совсем не тянуло. Он когда-то почитывал книжки про попаданцев, которые, попав в какой-нибудь волшебный мир, становились охренительно крутыми магами или там супергероями. И все дружно мучились ностальгией по прошлой жизни. Все с маниакальным упорством хотели вернуться обратно к телевизорам, изливающим на зрителей потоки дебильного бреда. К грошовой зарплате, к продажным правителям и коррумпированным чиновникам, которым плевать на свой народ. К экологическим проблемам и развратным нравам с гейпарадами и прочей порнухой. К огромной куче бытовых проблем и личных неурядиц. А самое главное, к тому чувству неопределенности своего будущего и безысходности, которое посещало всех простых граждан некогда великой страны.

Сравнивая два мира, Саня понимал, что этот мир ему нравится больше. И тут он мог повлиять не только на свою жизнь, но и на судьбы многих людей. И это чувство ему нравилось. Он мог сделать этот мир лучше. И он будет делать для этого все, что в его силах.

Ведь за то время, что он обитает в этой эпохе, было сделано не так уж и мало. Смута в царстве Селевкидов была прекращена. Распад великой державы был предотвращен. Кровопролитная гражданская война, грозившая растянуться на многие годы, была остановлена. Ближайший главный противник Египет теперь стал добрым другом и союзником. Была создана новая боеспособная армия, которая стала одной из сильнейших армий мира. И теперь хищным римским легионам будет совсем не просто вмешиваться в дела античного мира. А, особенно, в дела Азии. Кроме действующей армии развивалась и интенсивная подготовка резервистов. Кстати, у Селевкидов нечто подобное было и раньше, но теперь тренировка воинов резерва стала носить систематический характер. Саня как выходец из времен мировых войн прекрасно понимал важность мобилизационного резерва в затяжной войне.

Флот Селевкидов, благодаря «сирийскому огню», стал одним из самых сильнейших в мире. Кстати, он заметно разросся в размерах. Что позволило контролировать, практически, все побережье Малой Азии, Сириии и Ближнего Востока. Для пиратов в этом регионе настали очень трудные дни. Леонатис тренировал новые корабельные команды, именно, в ходе планомерной охоты за пиратскими кораблями. Правда, морские джентльмены удачи быстро усвоили урок и предпочли покинуть воды контролируемые селевкидским флотом. Это сразу же оживило морскую торговлю и доходы прибрежных провинций заметно выросли, а, значит, увеличились и поступления налогов в царскую казну.

Удалось так же частично решить проблему с горным бандитизмом. В Киликии силами армии была проведена масштабная спецоперация против горных, бандитских кланов. Тут себя крайне эффективно показал отряд теней. Эти элитные бойцы спецназа, натренированные для диверсионных и разведывательных действий, значительно упрощали задачи регулярной армии в условиях горной местности. После того, как несколько наиболее отмороженных кланов горцев, промышлявших разбоем на дорогах, были, практически, полностью уничтожены, все остальные горные племена поняли намек царя Селевкидов и заметно притихли. Теперь торговые караваны, двигающиеся по царскому тракту, стали неприкосновенны для горных бандитов. Хотя, на дальних узких горных тропах горцы все же пошаливали, отлавливая неосторожных путников. Но на это пришлось закрыть глаза. Ну, такой уж у горных людей национальный вид спорта, однако!

Кстати, ситуация с горным бандитизмом получила дальнейшее продолжение, но уже в провинции Ассирия. Правда, прямой заслуги царской армии тут не было. После того, как в северной части Ассирии поселилось племя сарматов, жизнь этой предгорной провинции сильно изменилась. Раньше с наступлением весны кланы горцев регулярно совершали набеги на северные и центральные земли данной провинции. Это сильно снижало доходы Ассирии и вынуждало посылать против горцев регулярные войска, которых у ассирийского стратега было не очень много. Кроме того, с юга Ассирия граничила с дикой пустыней. Откуда так же время от времени случались набеги арабов-кочевников. Но приход сарматов в корне изменил сложившуюся ситуацию. Отправившиеся с началом весны в набеги, горцы получили от степных кочевников жестокий отпор. Сарматы, практически, полностью уничтожали все банды горцев, попавшие на их территорию. А из отрезанных голов горных бандитов они сооружали небольшие курганы на северной границе своих земель. Горцы познали всю горечь своего положения. Такой доходный и приятный бизнес по ограблению мирных селян Ассирии пришлось прочно сворачивать. Теперь между горцами и беззащитными ассирийскими земледельцами стояли ужасные сарматы, не знавшие пощады. Какими страшными воинами могут быть эти суровые кочевники, горные бандиты уже успели прочувствовать на собственной шкуре. Поэтому, даже и речи быть не может, чтобы сделать попытку ограбить самих сарматов. Убьют и даже не вспотеют! А попытка просочиться через их земли тоже сродни самоубийству. Уж лучше сразу спрыгнуть с высокой скалы, чтоб не мучиться. Горцы и сами знали толк в пытках, но сарматы тут достигли подлинных вершин мастерства. И упоминание о сарматских пытках заставляло вздрогнуть не одного храброго горного бандита. Правитель Ассирии стратег Фесандр теперь не мог нарадоваться на новых подданных. Северная проблемная граница прикрыта на сто процентов. Это значительно улучшило экономическую ситуацию в провинции. Кроме того, всего три сотни сарматов, нанятые Фесандром для патрулирования южной границы с пустыней, полностью оправдали все вложенные в них деньги. Они смогли перехватить множество мелких банд арабских налетчиков и разбить одну крупную, привезя после битвы с бандитами четыреста двадцать отрезанных арабских голов. Если раньше стратег Ассирии был не очень доволен решением своего царя, то теперь он всячески восхвалял его мудрость, молясь всем богам о здоровье царя Александра и его семьи.

Если во внутренних делах царства царила идиллия, то вот на международной арене собирались грозовые тучи. Римляне, почувствовавшие свою силу и упиваясь собственной безнаказанностью, покоряли один за другим независимые греческие города-государства. Этолийцы в союзе с другими греками медленно, но верно проигрывали войну против хорошо обученной и замотивированной на грабеж Греции римской армии. Македония, видя творимый римлянами беспредел, ничего не могла с этим поделать. После недавнего поражения в войне с Римом Македонское царство было сильно ослаблено, потеряв большую часть своей армии и половину своей территории. Хотя, даже македонцам было понятно, что римляне проглотив Грецию, не насытятся и пойдут дальше.

А недавно Гермий сообщил, что его шпионы смогли выяснить, как Рим заключил тайный союз с Пергамским царством и Родосом. Они, кстати, и к Египту подкатывали насчет союза, но Птолемей Пятый смог вежливо отказаться. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять против кого направлен этот союз. Ведь, сейчас в Азии только одна держава, которая может на равных конкурировать с Римом. И это царство Селевкидов. А уж сам выбор союзников говорил о том, что римляне готовятся к войне в Азии.

— Значит, будем готовиться к войне с Римом! — подумал царь Александр Селевкид по прозвищу Победитель и улыбнулся своим мыслям. А вокруг него шумел веселый пир. Люди пили за здоровье своего царя, его супруги и его наследника.

Глава 6

Зарезать противника — ремесло,

а заставить зарезаться — искусство.

Поговорка теней

Оман осторожно выглянул из-за угла и удовлетворенно улыбнулся. Похоже, пришли. Этот коридор заканчивался возле дверей царской спальни. Двое царских телохранителей, стоявшие возле них в полном воинском облачении, несли службу из рук вон плохо. Эти придурки, вместо того чтобы бдительно охранять сон своего македонского царя, дремали опершись на свои копья. Совсем они тут в своей Македонии расслабились. Командир теней даже немного разозлился. Разве можно так пренебрегать своей службой? Тем более, когда охраняешь своего царя. Если бы телохранители-соматофилаки царя Александра так себя вели, то им бы не поздоровилось. Хотя, галлаты, охранявшие с недавнего времени правителя Селевкидов, себе такого никогда не позволят. Эти полудикие варвары очень серьезно относятся к своим обязанностям. Мимо них и мышь не проскочит. Не то что вон те беспечные македонцы.

Понаблюдав за царскими телохранителями какое-то время, Оман махнул рукой и две фигуры, облаченные в черные одежды, ринулись вперед. При этом, бойцы из подразделения теней не бежали, громко топая ногами и бряцая амуницией. Они быстро передвигались к своим будущим жертвам скользящим, бесшумным шагом. Стараясь скрываться в полутьме коридора. Глядя на это, Оман машинально отметил еще одну ошибку царской охраны правителя Македонии. Этот вот коридор перед царскими покоями был довольно плохо освещен. И только возле самых дверей горел один светильник. Тем самым, стражники, охранявшие двери были на свету. А вот что творится в коридоре они видят плохо. И это дает очень неплохой шанс убийцам на внезапное нападение. И эти два сонных олуха еще и дремлют на посту. Ох, сейчас они поплатятся за свою безалаберность. Тени уже приблизились на дистанцию броска. Когда один из македонцев что-то почуял. Он встрепенулся, пытаясь разглядеть, что же его потревожило там в темном коридоре. Но тут же захрипел, получив в горло, узкий, метательный нож. Рядом оседал его напарник, убитый точно таким же прилетевшим ножом. Тени быстро метнулись вперед, подхватив умирающих царских телохранителей, не дав загреметь им доспехами и оружием при падении. Такие кровавые дела надо делать в тишине. Не хватало еще, всполошить здесь всю царскую охрану. Первая часть миссии выполнена. Охрану царской спальни нейтрализовали. Теперь предстоит сделать самое главное. То за чем тени сюда и явились в такой поздний час, когда весь царский дворец спокойно спит. Оман кивнул своим людям и скользнул из-за угла в сторону царской спальни. За ним двое бойцов, закутанных в черное, тащили под руки одного из римских послов. Тех самых что недавно прибыли из Рима ко двору царя Македонии Филиппа Пятого.

Римская республика готовилась к новой войне. Нет, не той, что уже полыхала в Греции. Там, где Этолийский союз сражался с римлянами и их греческими союзниками. С такой мелочью Рим был и сам в состоянии справиться, особо не напрягаясь. Хотя, пока военное счастье и было на стороне этолийцев. Однако, все в Греции понимали, что это ненадолго. Все военные успехи этолийцев были основаны на том, что в данный момент большая часть римских войск из Греции ушла. Только в нескольких греческих городах остались небольшие римские гарнизоны. Но для победы в войне нужна полевая армия. Та самая, что разобьет врага в поле, а потом будет штурмовать его города. Одной обороной войну не выиграть. Но для активных боевых действий у Рима в Греции сейчас не было сил. Поэтому, за них отдувались их греческие союзники. С которыми этолийцы воевали довольно успешно.

И дело тут не в предательстве или головотяпстве римлян, которые таким образом подставляли своих союзников под удар. Совсем нет. Тут все дело в особенностях римской демократии. По римским законам каждый год в начале весны избирались два консула, которые обладали высшей гражданской и военной властью, набирали легионы и возглавляли их. Кроме этого они председательствовали в сенате, назначали диктаторов, проводили значимые религиозные церемонии и тому подобное. В свою очередь, сейчас римские легионы не были постоянной, профессиональной, наемной армией. Это в эпоху Империи римские легионеры станут служить по двадцать пять лет. Но сейчас армия Рима состояла из крестьян, которых призывали на определенный срок. Не больше двух лет. По окончанию срока службы римских легионеров распускали по домам. А вместо них набирали новых бойцов. Однако, проводить новый набор в легионы могли только консулы. И никто другой. Вот и сейчас срок службы тех римских легионеров, что служили в Греции уже истек и легионы были отозваны из Греции в Италию. Где их и распустили. Но зимой консулы не спешили формировать новую армию. Так как срок их полномочий скоро должен был закончиться, то им до набора новых солдат не было никакого дела. Пускай, об этом болит голова у новых консулов. Тех самых, которых изберут в начале марта. Вот и получается, что этой зимой Греция была предоставлена самой себе. И Рим, просто, физически не мог прислать туда новые легионы. Их еще не сформировали. Да, и на это тоже должно было уйти порядочно времени. Боеспособную армию так быстро не создать. Поэтому, по самым оптимистичным прикидкам римские легионы могут появиться в Греции не раньше лета. А пока этолийцы могли еще спокойно резвиться и не бояться сокрушительного удара римских легионов. До поры до времени.

Но эти вот конкретные послы из Рима прибыли ко двору македонского правителя совсем не для того, чтобы втянуть его в войну с Этолийским союзом в Греции. Они зондировали почву по поводу присоединения Македонии к Риму в грядущей войне с Царством Селевкидов. Селевкиды — враг серьезный. Пожалуй, единственная сверхдержава средиземноморья, которая могла представлять серьезную опасность для интересов Римской республики в данный момент. Римляне склоняли Филиппа Пятого к войне против селевкидского владыки Александра Первого, которого не зря называли Победителем. Этот монарх, занявший трон совсем недавно, уже успел прославиться своими военными успехами. И все это чрезвычайно тревожило римлян. В нем они видели прямого конкурента их планам в Греции и Азии. Столкновение Рима и державы Селевкидов было неизбежным. И римляне со всей основательностью к нему готовились. Они сколачивали союз для будущей войны. И игнорировать Македонию не могли. Хотя, эту страну они же и серьезно потрепали, откусив у нее кусок во время недавней войны. Но Македония все еще оставалась одной из сильнейших держав этого региона. Конечно, она ослабела. Лишилась большей части армии, территории и почти всего своего военного флота. По мирному договору римляне разрешили македонцам иметь только пятитысячную армию и пять боевых кораблей. Но тем не менее, недооценивать македонцев было нельзя. Поэтому, ко двору Филиппа Пятого и отправилось римское посольство. Которое и стало вести переговоры о военном союзе. И царь Македонии был склонен этот союз заключить. После той трепки, что ему задали римляне во время последней войны, Филипп их побаивался. И кроме того, у римлян в заложниках находился его старший сын Деметрий. Которого македонский правитель очень любил и не хотел рисковать его жизнью.

Об этом Филипп Пятый намекнул послам Селевкидов, которые также прибыли к царю Македонии, договариваться о военном союзе против Рима. И такой исход дела мог бы стать большим разочарованием для селевкидских послов. Если бы их царь Александр не послал с этим посольством главу своей тайной службы Омана. Правитель Селевкидов поставил ему конкретную задачу. В случае, если старый македонский царь откажется заключать союз с против римлян. Его трон должен занять более сговорчивый правитель. Тот кто не любит римлян и будет готов с ними воевать. Именно поэтому, когда послы царя Александра Победителя разочарованно обсуждали ответ македонского монарха. В покоях царевича Персея состоялся один очень серьезный разговор, который навсегда изменил судьбу Македонского царства. Персей был младшим сыном царя Филиппа Пятого. Причем, вся любовь отца доставалась его старшему брату Деметрию. И он же был наследником престола и должен был стать царем после смерти Филиппа. Всему этому царевич Персей отчаянно завидовал. Кроме того, он ненавидел римлян и не понимал своего отца, который сейчас с ними заигрывал. Для Персея римляне были врагами. Дружить с ними он не хотел. И тут Персей был не одинок. О его антиримских настроениях знали многие. Он их и не особо скрывал. После проигранной войны с Римом Македония испытала большое унижение. Многие македонцы ненавидели заносчивых римлян и выражали свою поддержку взглядам царевича Персея. И вот сейчас он сидел у себя в комнате и со злобой думал о союзе с Римской республикой, который собирался заключить его отец. Внезапно дверь открылась и туда вошел человек. Этого жилистого и смуглого сирийца с черной, кудрявой бородой Персей видел среди селевкидских послов. Поэтому, когда незнакомец заговорил, то македонский царевич отнесся очень серьезно к его словам. А ему, ни много не мало, предложили от имени царя Александра Победителя правителя Селевкидов помощь. Ему предлагали стать царем Македонии. Мол, взойти на трон ему помогут, убрав с дороги старого царя. Ну, а дальше Персей уже сам должен не теряться и укреплять свою власть. Готовиться к войне с Римом и не забывать, кто оказал ему такую услугу. Царевич Персей думал не долго. Он согласился стать царем Македонии. И дал согласие на союз против Рима. А то что при этом будет убит его отец Филипп Пятый. Так ведь, не сам же Персей его станет убивать? Для этого вместе с Оманом в составе посольства Селевкидов прибыла одна боевая пятерка теней. Оман подбирал для этого дела самых лучших своих людей. Но о таких тонкостях царевичу Персею знать незачем. Он только знал, что его отец сегодня ночью умрет. А кто это сделает и как? Такие вопросы его не волновали. Главное, что он скоро станет правителем Македонского царства.

Приблизившись к дверям царской спальни Оман замер прислушиваясь. По его данным там сейчас должен находиться только македонский царь. Ни телохранителей, ни наложниц там быть не должно. Но на всякий случай, Оман жестами отдал команду своим бойцам, которые резко открыли дверь в царскую спальню и скользнули внутрь. Оттуда послышался слабый всхлип, а потом все затихло. Когда Оман и двое теней, волокущих обмякшего римлянина, подошли к ложу македонского царя. То Филипп Пятый находился в глубоком отрубе. На всякий случай, его лишили сознания. Но царь Македонии был жив. Пока жив. Тени заявились сюда не для того, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Оман вытащил из ножен короткий меч, изъятый у этого римского посла. Римлянин тоже был пока жив, но находился без сознания. Очень удачно, что его апартаменты находились рядом с гостевыми покоями селевкидского посольства. И что македонцы всех послов поселили в царском дворце. Без этого, такая операция была бы затруднена. А так отловить одного из римских послов и лишить его сознания, не составило труда. Как и проникнуть в царскую спальню. По сути своей, македонцы сами же и впустили во дворец селевкидских теней. Теперь главное — это не попасться никому на глаза. Вот тогда скандал будет грандиозный. Царь Александр Омана честно предупредил, что в случае провала он будет все отрицать и откажется от него и засветившихся теней. И тут глава тайной службы очень хорошо понимал своего царя. Никто не захочет брать на себя ответственность за такое преступление. Значит, провала не будет. Осталось завершить последний штрих. Меч римлянина вошел прямо в сердце Филиппа Пятого. Царь Македонии умер мгновенно. Легкая смерть. Теперь наступила очередь римлянина. У изголовья царского ложа висел в позолоченных ножнах неплохой меч. Любимый клинок македонского монарха. Оман медленно вытащил его из ножен и потрогал пальцем лезвие. Острый. Превосходный меч. Такой любому царю под стать. По его знаку римского посла подтащили к царскому ложу. После чего, Оман пронзил его сердце мечом македонского царя. Труп римлянина положили на тело Филиппа Пятого. Рука царя на рукояти его меча. Рука римлянина сжимает рукоять римского клинка, убившего македонца. Оман еще раз критически осмотрел полученную композицию. Поправил одежду римлянина. Нормально. Выглядит правдоподобно. По официальной версии римский посол убил царских телохранителей (им тени горло тоже перерезали забрав воткнувшиеся метательные ножи), охранявших сон Филиппа Пятого. Затем римлянин ворвался в покои царя Македонии. Филипп что-то услышал, успел проснуться и выхватил свой меч, висящий у изголовья. Но римлянин нанес ему смертельный удар. Однако, и сам получил в ответ сталь прямо в сердце. В общем, безутешные родственники рыдают. А коварные римляне показали свое истинное лицо македонскому народу. Будет чудо, если после такого Македонское царство останется нейтральным в войне против Рима. Миссия была выполнена.

Глава 7

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля, Готовьте ваши руки к рукопашной. А крысы пусть уходят с корабля, Они мешают схватке бесшабашной. Песня «Корсар» В. Высоцкий.

Гексера «Трезубец Посейдона» уверенно резала набегающую морскую волну своим массивным носом. Царь Александр Селевкид, стоя на кормовой башне для стрелков этого античного сверхдредноута, внимательно осматривал развернувшуюся перед ним картину морского сражения. А посмотреть было на что. Сейчас в смертельном противостоянии в море неподалеку от острова Родос готовились сойтись более трех сотен кораблей. Если быть точным, то с одной стороны к морскому сражению в данный момент готовились сто семнадцать боевых и шесть десятков транспортных кораблей Селевкидов. А с другой стороны на них надвигались: семьдесят шесть римских, шестьдесят три родосских и двадцать девять пергамских военных кораблей.

Великая Война в Азии, к которой так долго готовились обе стороны, все же началась. Первыми ход сделала Римская республика, точнее говоря ее союзники Пергам и Родос. Совершенно неожиданно без всякого объявления войны флот Родоса начал грабить побережье селевкидской провинции Кария. Той самой, которую родосцы требовали когда-то отдать им, ссылаясь на какие-то там устные договоры с покойным царем Антиохом. Тогда Саня им отказал. Ведь по всем античным нормам и законам он был прав. Тут, как и в двадцать первом веке договор, не перенесенный на бумагу, не имеет законной силы. Поэтому, царь Селевкидов тогда родосцев послал, думая, что они утрутся. Не утерлись. Эти борзые демократы жаловаться поехали римскому сенату. Мол, обижают нехорошие Селевкиды ваших верных союзников. Поможите, чем можите! Впишитесь за нас! И Римская республика решила вписаться за родосцев. Римскому сенату нужен был лишь малейший повод для объявления этой войны. Римляне уже давно начали зариться на богатства Востока. Точнее говоря, на богатства державы Селевкидов. Совсем недавно еще при покойном селевкидском царе Антиохе, ведя войну с Македонией, Рим чуть было не объявил войну царству Селевкидов. Но тогда у римлян на это не было сил. Македония была еще сильна и опасна. Поэтому, аппетиты римских сенаторов пришлось поумерить. И война римлян и селевкидов тогда все же не началась. Но теперь римляне решили, что время пришло. Они дали отмашку, и родосцы ринулись в атаку. Кроме этого, активизировались и пергамцы, которые также без объявления войны вторглись на селевкидскую территорию и напали на два пограничных городка. Один город им удалось взять с налету, а вот со вторым вышел облом. Там горожане успели захлопнуть городские ворота прямо перед носом пергамских вояк.

Узнав об этом беспределе, Саня распорядился готовить к походу армию и флот. Кстати, враги, напав без объявления войны, серьезно лоханулись. Здесь так никто не воюет. Даже на варваров все цивилизованные, античные государства стараются нападать, предупредив их об этом заранее. Ритуалы и обычаи рулят, однако. Как позднее выяснилось, план то у римлян был другой. Не планировали они так вот подставляться. Послов Римский сенат ко двору царя Селевкидов отправил заранее. Римляне рассчитывали официально объявить войну Селевкидам, обвинив тех в притеснении своих союзников. И уже затем начать боевые действия. Это чтобы не показывать себя на международной арене алчными агрессорами и грабителями. Мол, мы не ради грабежа и порабощения других народов воюем, а защищаем свободу и демократию родосцев, пергамцев и всех азиатских греков от тирании Селевкидов. Во как! Такое лицемерное оправдание своих захватнических планов они и раньше уже использовали в той же Греции. Якобы, там тоже благородные и великодушные римляне воевали не ради корысти, а для освобождения всех греков от тирании македонцев. Потом от тирании спартанцев, а теперь и от тирании этолийцев. Правда, в ходе такого «освобождения» многие «неправильные» города греков были разграблены, а их жители обращены в рабов. И солидная часть некогда свободных греческих полисов стала вдруг платить дань Риму. Но это же такие мелочи, по сравнению с торжеством демократии в Греции. Короче говоря, и сейчас римляне для объявления очередной грабительской войны, но уже против Селевкидов решили прикрыться лозунгами о свободе и демократии. В общем, римские послы плыли к царю Селевкидов Александру. Плыли, плыли! Да, не доплыли! Неприятность случилась на море. Внезапно налетевший шторм потопил посольский корабль римлян уже на подходе к Кипру. Никто не выжил. Бывает. Но вот родосцы и пергамцы об этом не знали. Римляне же заверили их, что сами объявят войну Селевкидам не только от своего имени, но и от имени своих союзников тоже. Поэтому, те и напали, прибывая в полной уверенности, что война уже официально объявлена. Но здесь осечка вышла. Потом то римляне и их союзники, конечно, оправдывались. Типа, так получилось! Но им никто не верил. И светлый образ этих бескорыстных борцов за свободу и демократию заметно потускнел. Поэтому, многие сторонние наблюдатели в этом военном конфликте уже наблюдали с большей симпатией отнюдь не за римлянами, которые таким вот вероломным нападением здорово подмочили свою репутацию на мировой арене.

Итак, общественное мнение было сейчас на стороне царя Селевкидов. Нельзя сказать, что Саню это нападение застало врасплох. Разведка у Селевкидов работала неплохо. И о военных приготовлениях римлян и их союзников в Антиохии знали. Знали и тоже готовились к будущей войне с Римом. Саня также сколачивал свою коалицию против римлян. А недовольных римской политикой в той же Греции хватало. С новым македонским царем Персеем после трагической гибели его папаши от рук римлян (такой была официальная версия) правитель Селевкидов заключил военный союз. Македонцы, разозленные гибелью царя Филипа, в данный момент усиленно готовились к противостоянию с римлянами.

А этолийцы в Греции и так с ними воевали уже несколько месяцев. К ним так же прибыли послы Селевкидов с договором о военном союзе. Даже денег немного им привезли. Типа, на оплату справедливой борьбы этолийского народа против римской тирании. А вы как хотели? Уже сейчас царь Селевкидов решил заявить о себе как о борце за права греков, которых угнетает злобный Рим. Не все же римлянам выставлять себя в глазах других благородными и справедливыми борцами с тиранией. В эту игру можно играть и вдвоем. Саня как выходец из двадцать первого века прекрасно понимал, что такое информационная война.

Кроме этого, селевкидские послы посетили и тирана Спарты Набиса, который был очень сильно обижен на коварных римлян, выступивших против него (будучи друзьями Спарты) на стороне Ахейского союза. В результате чего Спарта потеряла большой кусок своей территории. Который, кстати, достался спартанцам, когда они воевали ранее на стороне Римской республики против царя Македонии Филипа Пятого. Но понятие о дружбе у римлян оказалось очень своеобразным. Понятное дело, что такая цена липовой дружбы с Римом спартанцев не устраивала. От слова СОВСЕМ! И они склонялись принять сторону Селевкидов в этом конфликте. Но несмотря на все эти переговоры, в ближайшем времени Саня высаживаться в Греции не планировал. Родос и Пергам то никуда не денутся. И их надо давить, прежде чем лезть к грекам. Нельзя оставлять в тылу такие враждебные силы.

Армия Селевкидов после победоносного похода в Египет значительно разрослась. Для военной кампании против римлян и их союзников Саня решил набрать еще три линейных полка. Кроме этого, армяне прислали две тысячи своих кавалеристов для участия в походе против римлян. Царь Кападокии тоже отметился, подогнав Селевкидам полторы тысячи всадников. Как и сарматы, выделившие царю Александру для войны с римлянами и их союзниками тысячу своих лучших воинов. Немногим позже, к этому процессу подтянулся и правитель Вифинии. У него с пергамцами были старые счеты из-за пограничных земель. Если раньше он старался не лезть в разборки соседей, то тут не вытерпел. Видимо, наболело. Вот и решил под шумок оторвать от Пергамского царства кусок-другой. Союз племен галлатов так же поддержал селевкидского владыку. Причем, к этому шагу их подвигло то самое вероломное нападение родосцев и пергамцев на Селевкидов без объявления войны. Эти варвары очень трепетно относились к таким вещам. Не любят они тех, кто так вот нагло нарушает вековые обычаи войны. Если раньше Саня использовал галлатов в качестве наемников. То теперь они заявили, что станут биться за него как союзники. И это будут не жалкие три-пять тысяч галлатских воинов, которые нанимались к царю Александру раньше. По заявлениям их вождей они смогут выставить около пятнадцати тысяч бойцов. Из которых тысячи три будут конными. Больше всех удивили парфяне, приславшие две тысячи своих конных лучников для участия в этой войне. Видимо, выслуживались перед новым владыкой Селевкидов. А вот египтяне хоть и были сейчас союзниками селевкидского царя, но войну Римской республике объявлять не спешили и свою армию на помощь Сане не прислали. У них там вспыхнуло очередное восстание на юге страны в районе Нижнего Египта. Там даже какой-то самозваный фараон объявился. В общем, сейчас Птолемею Пятому было не до войны с римлянами. Тут бы власть удержать.

Но мальчик-фараон все же не забыл, кто ему помог в самый критический момент. Поэтому, египтяне официально в этом конфликте Рима и Селевкидов заняли нейтральную позицию. Однако, вместо сухопутных войск все же прислали в Сирию боевые корабли. В подарок, между прочим. Безвозмездно, то есть даром!!! Две гексеры, два десятка пентер, пятнадцать триер и пять десятков транспортных судов. Вот такой шикарный подарок. Поистине, царский. И очень своевременный. Если учесть, что Селевкиды лихорадочно расширяли не только свою сухопутную армию, но и военный флот. Все селевкидские верфи на побережье Киликии, Сирии и Финикии в ускоренном темпе лабали боевые корабли. Параллельно со строительством кораблей, усиленно вербовались и моряки для корабельных команд. И средств из царской казны на все это было выделено немало. Саня прекрасно понимал, что без большого и боеспособного флота против Рима ловить нечего. Нет, можно, конечно, ничего на новые кораблики особо не тратить, уподобиться карфагенянам и пойти в сторону Италии посуху. В стиле Ганнибала и его армии. Ага! Но такой подход царь Селевкидов считал крайне непродуктивным и вредным. Это у Ганнибала другого выхода не было. Он сам Сане об этом рассказывал. По сути своей, этот выдающийся карфагенянин воевал на свой страх и риск, тратя на наемников средства своего клана Баркидов. А карфагенский флот ему особо и не помогал в той войне. Да и в самом Карфагене плелись интриги против Ганнибала и семьи, к которой он принадлежал. Поэтому, никаких значительных подкреплений оттуда он не получал. Сам воевал. Пока деньги не кончились. И без поддержки флота ему было очень тяжело. В общем, без хорошего флота воевать с Римом нельзя. Короче говоря, египтяне сделали царю Селевкидов очень хороший и такой нужный подарок. А главное — очень вовремя! Поэтому, Саня на них совсем не злился.

Когда войска и корабли были готовы, то примерно половина армии Селевкидов двинулась из Антиохии в сторону границы с Пергамским царством. Этими силами командовал царский стратег Деметрий. В его полководческих талантах Саня был уверен. Да, и войск у Деметрия должно было быть гораздо больше чем у пергамцев. Так как к армии Деметрия еще должны были по дороге присоединиться союзники из Галлатии, Вифинии, Каппадокии и Армении. Этого должно было хватить с гарантией, чтобы оттеснить пергамские войска с селевкидской территории. А затем и взять в осаду столицу Пергамского царства город Пергам.

Римских легионов в Азии пока не наблюдалось. И в ближайшие несколько месяцев их тут не стоит ждать. Если верить данным селевкидских шпионов, то армию для этой войны римляне еще не успели сформировать. И тут стоит сказать спасибо вывертам римской демократии. Ну, помните!? Это когда сначала надо было избрать новых консулов, а уж затем они сформируют новые легионы в Риме. А до выборов консулов было еще пол месяца. Да, и сами легионы за пару дней не создашь. Пока бойцов наберешь по призыву, пока экипируешь и обучишь их. Правда, тут римляне поступали довольно хитро. Они в составе одного легиона старались перемешивать новобранцев с опытными ветеранами, успевшими уже послужить и повоевать. Это позволяло в короткий срок получать боеспособную воинскую единицу. Кстати, Саня так же делал, когда формировал свои новые полки. Но все равно, тут не один месяц уйдет на то, чтобы у вас появилась готовая к бою армия. Вот и получается, что в данный момент Рим сможет поддержать своих союзников в Азии только на море. А у Селевкидов уже сейчас были вполне боеспособные войска и военный флот. Саня надеялся, что Деметрий сможет серьезно потрепать пергамские войска. С теми силами, что у него есть. Должен справиться.

Сам же царь Александр решил заняться другими противниками. Он вместе со второй половиной армии и основными силами селевкидского флота отплывал по направлению к острову Родос. Тем самым, он хотел довольно быстро вывести из войны сразу двух римских союзников. Пока римляне бы не очухались и не успели привезти из Италии свои легионы. Их надо было быстро лишить таких удобных плацдармов для вторжения в Малую Азию как Пергам и Родос. К счастью, погода в день отплытия была превосходная. И ветер тоже оказался попутным. Поэтому, селевкидский флот вторжения бодро шел под парусами, вместо того, чтобы напрягать силы своих гребцов. Саня всерьез надеялся проскочить и высадиться на Родосе. Но его ожидания не оправдались. Когда на горизонте замаячил силуэт этого острова, то наперерез их флоту ринулись многочисленные вражеские корабли. И их было много. Очень много.

Не срослось! Не фортануло! Но и такой вариант Саня тоже рассматривал. Еще до выхода в море подобная ситуация обговаривалась на военном совете. На случай встречи с вражескими кораблями было решено, что тогда основными силами флота Селевкидов в морском сражением будет командовать наварх Леонатис. Он уже успел показать себя компетентным флотоводцем, и Саня мог доверить ему такое ответственное дело. Сам царь Селевкидов себя крутым адмиралом не считал. Тут надо смотреть на жизнь трезво. Нет, в сухопутных боях он уже неплохо соображал. А вот в морских баталиях был полным профаном. Значит, флотом в этом сражении должен командовать настоящий профессионал. И наварх Леонатис был именно таким вот профи. Поэтому, сейчас навстречу врагам выходили девять десятков боевых кораблей Селевкидов, которых вела за собой флагманская гексера наварха Леонатиса «Гнев богов». Сам правитель Селевкидов остался командовать группой тылового охранения из двадцати семи боевых кораблей. Из которых его гексера «Трезубец Посейдона» была самым крупным кораблем.

В задачу тылового охранения входила охрана толстобоких и неповоротливых транспортных судов с войсками и припасами. У противников в этом сражении транспортов не было. Да, и боевых кораблей у них было больше, чем у Селевкидов. Нельзя было дать врагу прорваться к транспортам. Без них смысл вторжения на Родос терялся. Против боевых кораблей транспортники беззащитны. И в случае прорыва к ним триер и пентер противника им останется, либо сдаться, либо погибнуть в морской пучине. Поэтому, сейчас корабли Леонатиса выходили вперед, чтобы встретить атакующий вражеский флот. И по возможности, не дать ему прорваться. А те двадцать семь военных кораблей, которыми командовал Саня должны были стать последней линией обороны. Если враг все же сможет пройти через Леонатиса. Уж с такой простой задачей царь Селевкидов думал, что справится. Тут особо мудрить не надо. Просто, топишь всех, кто сможет прошмыгнуть мимо основных сил селевкидского флота. Да, и что там греха таить. Самому себе Саня мог честно признаться, что морская битва его откровенно пугает. Одно дело — драться на суще, когда у тебя под ногами твердая земля. И в случае чего, ты можешь банально удрать от противника. И совсем другое дело — когда ты сражаешься на качающейся палубе, вокруг глубокая вода, а доспехи на тебе не самые легкие. И ты даже убежать не сможешь, если вдруг что-то пойдет не так. Ну, куда ты денешься с корабля посреди моря? Только и успеешь, что громко булькнуть в своей крутой броне. Снять то доспехи в таком случае ты все равно не сможешь. Не успеешь, прежде чем захлебнешься. Это вам не компьютерная игра, где герои легко и непринужденно плавают в полном рыцарском доспехе как в купальнике. Это реальная жизнь.

Наблюдать морской бой со стороны оказалось не так уж и занятно. Это вам не современные эсминцы и ракетные крейсера двадцать первого века. Тут в античности скорости кораблей гораздо ниже. Да, и вооружение поскромнее. Вначале боя и смотреть то особо было не на что. Корабли долго маневрировали, выстраиваясь в боевой порядок. Каких-то особо хитрых маневров Сане не увидел. Противники выстроились в несколько рядов и двинулись навстречу друг другу. Из рассказов Ганнибала было ясно, что римляне в морских сражениях делают ставку на абордаж, а не на таран как те же карфагеняне. Морская пехота у римлян, называемая либурнариями, отличная и сражаться она умеет не хуже хваленых легионеров. Кроме того, римляне придумали еще и такую штуку как абордажный, перекидной мостик, который обозвали корвусом. Этот корвус имел на конце большой, железный шип в виде клюва. При абордаже мостик с силой опускался на палубу вражеского корабля, пробивая своим «клювом» доски настила и застревая в них. Тем самым атакованный корабль обездвиживался, и на него по корвусу перебирались римские либурнарии. Это значительно упрощало римлянам захват вражеского судна. Ведь, они по такому вот абордажному трапу могли легко и быстро перебрасывать большое количество своих солдат на палубу корабля противника.

Согласитесь, что гораздо проще перебираться с палубы одного качающегося корабля на палубу другого по деревянному мостику с низкими перилами. Чем перелазить без всяких подручных средств или карабкаться по веревке, привязанной к абордажному крюку. И учитывайте, что это надо делать в полной воинской снаряге. Да, еще и когда противник вам всячески мешает это сделать. Кстати, красивых полетов на канате, привязанном к мачте, на палубу корабля противника тут не было. Это вам не пираты Карибского моря. Это античный мир. Здесь мачты снимают и укладывают на палубу перед боем. Это делается специально, чтобы избежать их падения при столкновении кораблей во время таранного удара. А в самом сражении корабли передвигаются исключительно на веслах. Никаких парусов.

Правда, по словам того же Ганнибала римские корабли с корвусами не отличались особыми мореходными качествами. Тяжелая конструкция абордажного мостика, расположенная на носу, нарушала центровку корабля. И при сильном волнении такой кораблик мог легко перевернуться. Но тем не менее, римляне продолжали использовать корвусы и предпочитали идти на абордаж, а не таранить вражеские корабли. А вот их греческие союзники, судя по увиденному, больше доверяют таранным ударам. А сам абордаж у них не так популярен. Это уже если вам совсем не повезет, и ваш корабль потеряет ход или зацепится при таране за вражеское судно. Вот тогда возможен и абордаж. Но специально идти на абордаж родосцы и пергамцы не любили. Только если припрет. В отличие от своих противников, Селевкиды в этом морском сражении делали ставку на артиллерию. Нет, пушек у них не было. Эксперименты с порохом пока закончились полным провалом. Но вот поступившие на флот снаряды с «сирийским огнем» для метательных машин полностью поменяли всю концепцию морского боя. Кроме того, помимо стандартных корабельных баллист, еще сорок два селевкидских боевых корабля в данный момент были оснащены новейшими огнеметами. И хотя били они не так далеко, как метательные машины, но психологический эффект на вражеских моряков производили грандиозный. В общем, после появления на селевкидском флоте такого грозного оружия Леонатис кардинально поменял свои взгляды на морскую тактику. Нет, абордаж и таран никуда не делись. Но отошли на второй план. Сейчас в бою у селевкидских моряков рулила корабельная артиллерия. И это сразу же сказалось на рисунке боя. Саня отчетливо наблюдал как, то тут, то там вспыхивали вражеские корабли. И замирали огромными кострами посреди моря. Вражеский строй ломался и рассыпался. Правда, стоит сказать, что эти противники были похрабрее египтян. Саня невольно вспомнил сражение с египетским флотом. Так вот! Там египетские моряки бросились бежать практически сразу же, потеряв от огня корабельной артиллерии Селевкидов несколько своих кораблей. А здесь враги, несмотря на большие потери, все еще держались. И кое где даже пытались контратаковать. Их все же изначально было гораздо больше.

Внезапно внимание Сани привлек громкий возглас Ганнибала, который стоял рядом с ним. Владыка Селевкидов резко обернулся и невольно выругался. Пока он с интересом пялился на избиение противника в центре, на правом фланге произошел прорыв. Группа вражеских кораблей все же умудрилась прорвать жидкий строй эскадры Леонатиса и ринулась к транспортным кораблям. Их намерения были так очевидны.

— Тридцать девять, — быстро пересчитал приближающиеся корабли врага Саня и обернулся, чтобы отдать приказ к атаке. Никак нельзя допустить их до транспортов. Они же там такую бойню устроят.

Повинуясь приказу царя, все корабли тылового охранения двинулись наперерез вражеским. А впереди них набирал скорость царский флагман. «Трезубец Посейдона» шел в бой на полной скорости вместе со всеми. Тут отсидеться в тылу не получится. Прорвавшихся противников слишком много. А значит, придется пустить в дело все имеющиеся у Сани силы. Все двадцать семь боевых кораблей. Шесть десятков транспортов, прячущихся за ними, тут не помощники. Они обуза. Мишень для кораблей противника.

Саня внимательно следил за приближавшимися кораблями. Судя по окраске бортов — это были римляне. Только у них боевые кораблики окрашены в красный цвет. Их легко отличить от союзников. У родосцев корабли чернобокие, а у пергамцев они коричневые. Причем, и у тех, и у других на носу нарисованы большие глаза в стиле материковых греков. У римлян же таких глаз нет. Как, впрочем, и у Селевкидов. Кстати, селевкидские военные корабли тоже имеют свой единый окрас. Синий с позолотой на носу и корме. Вот противники вошли в зону действия корабельной артиллерии, и баллисты «Трезубца Посейдона» защелкали, выбрасывая в их сторону зажигательные снаряды. Всего на царской гексере было установлено восемь баллист. По четыре на борт. М-да! Это вам не противокорабельные ракеты. На дальней дистанции отчетливо видны только три попадания. Два снаряда с левого борта угодили в римскую пентеру, вырвавшуюся вперед. Там мгновенно вспыхнули пожары. Вражеский корабль быстро потерял ход и его начало разворачивать на волне. Команда сначала пыталась потушить жадное пламя, но вскоре поняла, что это бесполезно. И люди в панике посыпались за борт, спасаясь от бушующего огня. Саня невольно содрогнулся, представив, что там сейчас творится. У деревянного корабля против «сирийского огня» не было ни единого шанса.

Третий снаряд попал в триеру противника, заходящую в атаку с правого борта. Но здесь все казалось не таким фатальным. Попадание пришлось в центр борта. Где моментально вспыхнувшее пламя начало стекать в воду. Этот римский корабль тоже вынужден был остановиться. Гребцы побросали весла со стороны пораженного огнем борта. А вот по другому борту весла еще успели сделать пару гребков, но потом тоже стопарнулись. Все! Эта триера пока не опасна. Пока не погасят пламя, дальше не двинутся. А погасить его не так уж и просто. Огненная смесь Селевкидов была не только огнеопасной, но и чрезвычайно липкой. Если бы она угодила на палубу, то тут, как говорится, без шансов. Не погаснет, пока не прогорит до конца. Но при попадании в борт, у корабля все еще был шанс на спасение. Горящая жидкость еще может стечь в воду за бортом, прежде чем весь корабль заполыхает.

Однако, это были не все враги, что нацелились атаковать царский флагман. Саня отчетливо видел еще четыре римских корабля, рванувшихся навстречу «Трезубцу Посейдона». Он бросил взгляд на ближайшую баллисту, наблюдая, как ее расчет лихорадочно производит перезарядку. Это не ракета и даже не пушка начала двадцатого века. Пока взведешь торсионы, пока уложишь тяжелое, керамическое ядро зажигательного снаряда в разгонный желоб, пока наведешь баллисту на цель. Времени много проходит. О скорострельности современных огнестрельных систем тут можно только мечтать. Хотя, в этом мире уже есть и свои скорострельные баллисты. Они здесь называются полибол. Изобретение александрийского инженера Дионисия. У данной метательной машины были две любопытные детали: механизм для автоматической подачи стрел и зубчатое колесо для взведения тетивы. Но на этом все достоинства полибола заканчивались. Это орудие обладало сравнительно небольшой мощностью и дальностью стрельбы. И еще оно было довольно сложным в производстве и эксплуатации. Да, и надежностью не отличалось. Из-за этого и из-за частых поломок полиболы не получили широкого применения на полях боя. Обычные баллисты были более технологичны, дешевы и надежны. Хотя, и они не были идеальными метательными машинами. И могли выйти из строя в любой момент. Но не так часто, как это делали полиболы.

Пока артиллеристы царской гексеры готовились к выстрелу, противники на месте не стояли. Они тоже стреляли в ответ и мчались вперед на большой скорости, бодро махая рядами весел. Саня невольно вздрогнул, когда ядро из римской баллисты с грохотом ударилось в борт рядом со стрелковой башенкой, на которой он сейчас стоял. Правда, враги стреляли по «Трезубцу Посейдона» самыми обычными ядрами. Зажигательные снаряды римляне не использовали. И вот это прилетевшее ядро только громко стукнуло по толстому борту гексеры, но пробить его не смогло. Саня вспомнил, как наварх Леонатис ему хвалился, что борта этого шестидесятиметрового корабля пробить из корабельной баллисты, практически, нереально. Уж слишком они толстые для этого. Их еще и усилили бронзовыми листами в районе ватерлинии. По словам селевкидского наварха это могло спасти даже от таранного удара. Хотя, стопроцентной гарантии Леонатис все же не дал. Тут уж как повезет. Как ростр вражеского корабля ударит. С какой силой и под каким углом. А вот про баллисты этот бравый морской волк уверенно заявил: «Не пробьют!» И оказался прав. Саня только что собственными глазами увидел, как каменное ядро из римской баллисты ударилось в борт его гексеры и отскочило прямо в набежавшую волну. Выходит, не обманул тогда Леонатис — он точно знал, о чем говорил. Царь Селевкидов с уважением оглядел свою гексеру. Прямо, настоящий броненосец с античным уклоном!

Наконец, корабельные баллисты перезарядились и произвели еще один залп по противнику. Ух, хорошо легло! Одну из приближавшихся римских пентер по правому борту накрыло сразу тремя очагами пожара. Эти уже отплавались. Такое не потушишь без противопожарной пены из современных огнетушителей. А таких девайсов у римских моряков нет. Ну, а вода против «сирийского огня» бесполезна. Залп с левого борта так же вышел результативным, поразив сразу два вражеских корабля. Правда, попадания тут были разными.

Первой римской триере прилетело очень хорошо. Зажигательный снаряд, буквально, размазало по палубе, вызвав там длинный и широкий очаг возгорания. Удачно попали еще и по лежащему на палубе парусу, свернутому в рулон, который тоже вспыхнул, добавив жару. Римские моряки суетливо забегали вокруг огня. Весла загоревшейся триеры безвольно поникли. Из-под палубы стали выскакивать люди. Одежда на некоторых из них горела. Видимо, по гребцам тоже прилетело. Часть горючей жидкости попала и на них. Палуба то у триеры была не сплошной. Отверстий и люков в ней хватало. Вот и просочилось вниз жидкое пламя. Пипец котятам! Эти тоже не бойцы. Им уже надо думать о спасении своих тушек, а не о продолжении атаки. Второму римскому кораблю повезло больше. Керамическое ядро из селевкидской баллисты попало в носовое украшение пентеры. В самую оконечность. Круглый, зажигательный снаряд разлетелся на куски, выплеснув большую часть горящей жидкости в море. Но кое-что на римский корабль все же попало в виде горящих капель, которые обожгли нескольких римских либурнариев, стоявших на носу, возле абордажного мостика. По корвусу тоже попало, и он весело заполыхал на морском ветру. Но такие повреждения казались не фатальными, ход пентера не потеряла. Да, и римский капитан не был трусом. Он упрямо направил свой корабль, нацеливаясь в борт царской гексеры.

— Похоже, решил таранить. Абордажному мостику то хана. Вон как ярко горит! — заорал Ганнибал, стоявший рядом с царем Селевкидов. Саня согласно кивнул, покосившись на капитана «Трезубца Посейдона».

Гексарх Гектор растерянным совсем не выглядел, он сейчас довольно уверенно командовал, размахивая обнаженным мечом. Не зря Леонатис его сюда назначил. Еще один бывалый морской волк во всей красе. Здесь Саня предпочитал не вмешиваться. Видно, что этот командир корабля знает, что надо делать в таких ситуациях. В общем, лучше не лезть с дурными советами к профессионалу. Гектор делал свою работу. И пока, вроде бы, неплохо справлялся.

Итак, число противников подсократилось. Жаль, что баллисты уже не успеют выстрелить. Слишком быстро приближаются вражеские корабли. Все две пентеры уверенно идут к «Трезубцу Посейдона». Видимо, хотят вывести из строя флагман. Большой царский штандарт не заметил бы только слепой. Тут так принято. Полководцы и флотоводцы должны четко показывать свое местоположение во время боя. Чтобы подчиненные видели своих вождей. И обычно, рядом с ними располагается знаменосец. Вот на знамя, штандарт или бунчук простые воины и ориентируются. Если флаг гордо реет на виду, то вождь стоит где-то рядом с ним. Значит, все в порядке, и боевой дух войска на высоте. Бойцы храбро сражаются, показывая чудеса храбрости. Но если флаг падает, то и вождю прилетает смертельный сюрприз, скорее всего. И это видно всем издалека. Тут боевой дух стремительно тает, а в армии начинается паника. Зачастую, возникает паника, а бойцы начинают разбегаться в разные стороны. Короче говоря, формула такая — знамя упало, командир погиб, и битва проиграна. В морских сражениях действует тот же принцип. Если флагманский корабль топят или захватывают, то большая часть моряков падает духом и обращается в бегство. Хотя, такой финт ушами не всегда срабатывает. Но очень часто, именно, из-за уничтожения флагманского корабля флот терпит поражение. Вот и сейчас римляне хотели провернуть нечто подобное. Эти пентеры упорно шли в атаку на царский флагман, заходя на цель с разных бортов.

Но у артиллеристов царской гексеры еще остался козырь в рукаве, и они его выложили на стол, когда враги приблизились на достаточное расстояние. Саня как-то забыл об огнемете, который был установлен на носу «Трезубца Посейдона». А вот гексарх Гектор о нем помнил хорошо. Поэтому, стоило только римской пентере с горящим носом приблизиться на тридцать метров как по ней ударила струя пламени. Вблизи этот залп смотрелся феерично. Раньше Саня наблюдал работу огнеметов издалека со стороны. А вот так вот с борта стреляющего пламенем корабля еще не приходилось этого делать. Это было круто и безбашенно! Феерично! И очень страшно! Когда струя огня ударила в приближающийся вражеский корабль и пропахала его с носа до кормы. Крики заживо сгорающих людей пробрали владыку Селевкидов до самых костей. К этому моменту на палубе римского корабля скопилось довольно много солдат. И жидкое пламя прошлось прямо по ним. Прямо по толпе. Горело все, что могло гореть. Дерево, ткань, человеческая плоть, кости. Метал плавился от страшного жара. После такой убойной плюхи вражеская пентера заполыхала как клочок бумаги. Весла забили по воде в каком-то хаотичном ритме. Огонь попал и под палубу. И там сейчас творилось что-то страшное. Горящий корабль стал похож на умирающего кита, ласты которого бьются в агонии. Римскую пентеру закрутило и на полной скорости пронесло мимо «Трезубца Посейдона». Было видно, что ей уже никто не управляет. Судя по всему, храбрый римский капитан сгорел вместе с рулевыми. Да, и конвульсии гребцов стали затухать. Гексарх Гектор, чтобы избежать столкновения с горящим кораблем противника, прорычал краткую команду, которую тут же продублировал барабанщик. Гребцы царского флагмана моментально сработали, опустив весла в воду и дав задний ход. А рулевой заложил руль влево, уклоняясь от пылающей развалины. Корабли разминулись, пройдя в метрах пяти друг от друга. Саня даже почувствовал жар, когда горящую римскую пентеру протащило мимо. И только потом испугался, представив, что произошло бы, если бы она все же врезалась в «Трезубец Посейдона». Как говорится, пронесло! Горящая смерть пронеслась мимо, дыхнув жаром на правителя Селевкидов и его людей.

К сожалению, все сюрпризы от селевкидских артиллеристов закончились. И последняя римская пентера никуда не делась. Страшная судьба их соратников, сгорающих заживо у них на глазах, римлян не испугала.

— В чем в чем, а в храбрости им не откажешь! — воскликнул, стоявший рядом с Саней Лиск, вытаскивая меч из ножен.

Саня с ним согласился. Эти римляне о бегстве даже и не помышляют. Похоже, решили брать на абордаж царский флагман. Римский корабль уже близко, вон либурнарии замерли на носу возле корвуса. К сожалению, «Трезубец Посейдона» потерял ход, когда пытался увернуться от горящей пентеры. Поэтому, уйти от атаки римлян гексере было сложно. Но гексарх Гектор все же пытался это сделать. Римский корабль был уже совсем близко, заходя с носа под углом и гася скорость. Все правильно. Они ведь хотели не протаранить селевкидскую гексеру, а взять ее на абордаж. А чем меньше скорость сходящихся кораблей при этом будет, тем больше шансов, что римский абордажный мостик сработает как надо и сможет надежно зацепиться за корпус вражеского корабля своим клювом.

При приближении римской пентеры Саня успел хорошо разглядеть этот самый пресловутый корвус. В принципе, ничего сложного. Римский абордажный мостик сильно походил на обыкновенный корабельный трап длинной метров десять, а шириной метра полтора. Такие вот трапы вы могли увидеть на обыкновенных речных трамвайчиках, во множестве ходящих по рекам Российской Федерации. Эдакий деревянный мостик с набитыми поперек узкими досками (типа ступенек чтобы нога не скользила). Одним концом корвус крепился к деревянному коробу на палубе на носу римского корабля. Из короба торчал столб, к которому цепляется канат. Свободный конец каната прикреплен к другому концу корвуса. На том же конце мостика виднеется слегка изогнутый бронзовый шип. Действительно похожий на клюв ворона. Сейчас корвус поднят вверх над палубой под углом в сорок пять градусов. В таком положении его удерживает канат, закрепленный на столбе короба. При абордаже канат отпускается, и клювоносый конец трапа падает под собственным весом прямо на палубу вражеского корабля, пробивая ее и застревая там. Ну, а дальше дело уже за римской морской пехотой.

Это в теории. А на практике получилось совсем не так красиво, как хотелось бы римлянам. Во-первых — селевкидская гексера значительно превосходила в размерах пентеру. Она была метров на пятнадцать длиннее и метра на два выше римского корабля, атаковавшего его. Поэтому, палуба «Трезубца Посейдона» значительно возвышалась над палубой пентеры. И это сыграло злую шутку с римлянами.

Во-вторых — капитан царского флагмана еще раз показал свой профессионализм. Повинуясь его уверенным командам, гексера смогла в последний момент немного довернуть. И в результате, идущий на абордаж римский корабль вышел на цель под не самым удачным углом. Все это способствовало тому, что корвус у римлян сработал не так как надо. При схождении кораблей он с грохотом упал, но не смог вонзиться в палубу «Трезубца Посейдона» достаточно глубоко. В общем, это не смогло остановить движение римской пентеры. В итоге, абордажный мостик протащило вдоль борта, а затем сломало с громким треском.

Однако, стоит отдать должное римлянам. Они не растерялись и стали бросать абордажные крючья, с привязанными к ним веревками. И им удалось зацепиться за корпус гексеры. После чего, уже начался абордаж. Точнее говоря, римляне попытались это сделать. Но у них ничего путного не вышло. Лезть в доспехах с тяжелым щитом и оружием по веревкам на борт вражеского судна, которое возвышается над тобой на два метра — это еще тот аттракцион. В общем, здесь римским солдатам не позавидуешь. Ах, да! Мы еще забыли указать на третий момент этой пикантной ситуации. Так как гексера Селевкидов была больше по размерам, то и народу на ней было гораздо больше, чем на римском корабле. Так у римлян на пентере команда состояла из трех сотен человек. Это если учитывать всех. И матросов, и гребцов, и либурнариев. А на «Трезубце Посейдона» стандартный экипаж составляли четыре сотни человек. И кроме этого, на селевкидской гексере в данный момент вместе с царем и его свитой (а это еще двадцать человек) плыли и царские телохранители-соматофилаки, набранные из галлатов, в количестве пяти десятков воинов. В общем, считайте сами.

В итоге, для римлян этот бой пошел по очень хреновому сценарию с самого начала. Еще перед столкновением кораблей римских либурнариев, столпившихся на носу пентеры, хорошо так проредили арбалетчики с «Трезубца Посейдона». Немногочисленные пращники и лучники римлян стрелковый бой им быстро проиграли и были выкошены арбалетными болтами еще на подходе. Праща и слабенький короткий лук с арбалетом, способным пробить даже тяжелый римский щит, соревноваться не могут. Кроме того, все стрелки Селевкидов были упакованы в довольно прочные кольчуги. И слабый обстрел с римского корабля их не особо беспокоил. Вот так еще до начала абордажа римляне понесли ощутимые потери. Нет, у них были с собой и знаменитые тяжелые дротики типа пилум. И римские либурнарии их даже пытались метать. Однако, попасть в цель довольно сложно, когда ты ее не видишь. Очень тут мешает высокий борт гексеры, заслоняющий весь обзор. И воины Селевкидов за ним как за крепостной стеной. Хрен попадешь, короче! А вот стрелки Селевкидов видели римлян очень хорошо. Находясь на возвышенной позиции в специальных деревянных башенках, которых было на «Трезубце Посейдона» аж три штуки, арбалетчики могли легко выбирать цели на низкорасположенной палубе римского корабля.

И от их болтов, бивших практически в упор, римлян не спасали никакие щиты или доспехи. И если честно, то римские доспехи Саню не очень то и впечатлили. Обычные кожаные панцири, усиленные на груди небольшими бронзовыми пластинами. Панцири-тораксы греческих гоплитов и то круче смотрятся. Шлемы у римских морпехов тоже разочаровали. Стандартные круглые шишаки без гребня с коротким назатыльником и небольшими нащечниками. Кстати, тоже бронзовые. В таких тут в Азии любили рассекать галлатские воины. Причем, не самые богатые. Нормальные то профи на Востоке предпочитали носить железо, а не бронзу. Канонических римских доспехов типа лорика сегментата из железных полос (тех самые которые так любят голливудские киноделы) и сложных железных шлемов с пышными гребнями из конских волос и перьев нигде видно не было. Саня припомнил, что такое крутое снаряжение у римлян должно появиться гораздо позже. Лет через сто пятьдесят, примерно. А пока римские воины особо не смотрелись. Особенно, на фоне селевкидских вояк, полностью одетых в железо. И это еще если не вспоминать про селевкидских катафрактов, которые по местным меркам в своей железной чешуе, покрывающей все тело, похожи на настоящих терминаторов.

Вот и получается, что с самого начала абордаж у римлян не задался. Они, конечно, пытались вскарабкаться по высокому борту на палубу селевкидской гексеры. Но морские пехотинцы на «Трезубце Посейдона» без сильного напряга и особых потерь их рубили и сбрасывали вниз. Кроме того, им с энтузиазмом помогали держать оборону еще и царские телохранители. Саня, зная их буйный нрав, категорически запретил своим галлатам лезть в атаку. Сначала противника надо измотать в обороне, а уж затем нанести решающий удар. Пускай, римляне сами лезут под селевкидские мечи. Позиция для обороны у селевкидов замечательная. Зачем же плодить лишние потери? Воевать надо правильно, а не как получится. Тем более, что римляне — враг не самый слабый. И римская пехота в рукопашной схватке может сильно вас удивить. Именно поэтому, пехотинцы Селевкидов сейчас вперед не лезли и держали оборону вдоль борта царской гексеры. На который с фанатизмом обреченных пытались взобраться римские солдаты. Постепенно ряды атакующих врагов таяли. Арбалетчики работали как на конвейере, методично выкашивая столпившихся на палубе римской пентеры людей. И убивали они римлян как в тире. Легко и быстро. Промахнуться было очень трудно. Тем более, что спрятаться римлянам на палубе своего корабля было негде. Разве что в трюм сигануть. Но они пока этого не делали, а дисциплинировано прикрывались своими бесполезными щитами. Причем, офицеров выбили первыми. В селевкидской армии не зря при обучении стрелков особо заостряли на этом внимание. Видимо, наука пошла впрок. Всех римлян, что пытались командовать, пристрелили в первую очередь. Тем более, что римских командиров было хорошо видно издалека. Их легко было различить среди простых солдат. По более шикарным доспехам и красным плащам. Практически, весь командный состав римской пентеры носил металлические, анатомические кирасы греческого типа, ярко блестящие на солнце. Видимо, трофеи из Греции. Но красивые греческие доспехи римлянам не очень то и помогли. Арбалетные болты, выпущенные с такой малой дистанции, они держали плохо.

Саня, глядя на все это, невольно подумал об избиении младенцев. Уж очень беспомощно выглядели эти римские солдаты, убиваемые арбалетчиками без всякой жалости. Правда, стрела, прилетевшая со стороны противника, мигом стряхнула с него все сантименты. Похоже, что один из немногих уцелевших на тот момент вражеских лучников увидел царя Селевкидов и попытался его подстрелить. Но стоявший рядом галлатский телохранитель был на стороже и моментально среагировал на эту угрозу, прикрыв своего царя большим овальным щитом. Второго выстрела римский лучник сделать не успел. Арбалетчики селевкидов тоже не зевали, и храбреца (или самоубийцу) практически сразу же пронзили двумя болтами из арбалетов. Эх, зря он высунулся! Сидел бы и дальше в трюме своего корабля, глядишь, и пожил бы подольше. Постепенно врагов стало довольно мало, и хваленая римская дисциплина дала сбой. После очередного арбалетного залпа римляне, побросав щиты, ринулись прятаться в трюм. А парочка из них, не обремененных доспехами, сиганула за борт.

Да, да! Не все римляне тут были либурнариями. Мелькали среди них и гребцы. Эти были без доспехов, но с короткими мечами и маленькими, круглыми щитами. Если кто-то думает, что здесь рулят голливудские сказки про рабов, прикованных к веслам римских кораблей, то их ждет большой и сокрушительный облом. В римском военном флоте, как и во флотах многих эллинистических государств в эту эпоху рабов не использовали. Кстати, и селевкидские военно-морские силы не были исключением. Короче говоря, все гребцы на военных кораблях были свободными людьми, которые в случае нужды могли вместе с воинами биться в одном строю. Кстати, если кто не в курсе, то гребцов на античных кораблях всегда было гораздо больше чем солдат. Включите логику, и вы поймете, что все гребцы тоже имели оружие и могли сражаться. Конечно, не так хорошо и эффективно, как тяжелые пехотинцы, но их и не выпускали в первые ряды при абордаже. Наконец-то, до римских тугодумов дошло, что их тут на открытой палубе, где нет никаких укрытий, банально и безнаказанно отстреливают. И паника на римском корабле начала набирать ход.

Увидев это, Саня удовлетворенно кивнул и отдал приказ к атаке. Первыми с радостным ревом голодных медведей на палубу римского корабля начали спрыгивать царские телохранители. Галлаты, изнывающие до этого в обороне, сейчас спешили оторваться на полную катушку. Царь Александр, наконец-то, разрешил им повеселиться! Правда, трое из них все же справились со своими инстинктами убийц и не ринулись в бой. Они, как и прежде, стояли рядом с правителем Селевкидов, в любой момент готовые защитить и прикрыть его своими телами. Не зря же Лиск отобрал для этой службы самых опытных и вменяемых бойцов среди своих соплеменников. Против разъяренных варваров оставшиеся римляне сопротивлялись не очень долго. Некоторые из них даже успели сдаться, прежде чем их порубали в лапшу веселые галлатские парни, забрызганные кровью с ног до головы. Чужой кровью, понятное дело! Дрожащих пленных загнали в трюм, а гексарх Гектор стал энергично наводить порядок на захваченной пентере. Бросать такой шикарный приз он даже и не думал.

— Правду говорят, что в каждом капитане корабля дремлет пират! — с улыбкой подумал Саня, глядя на то, как лихорадочно сверкают глаза капитана «Трезубца Посейдона».

Затем царь Селевкидов обернулся, чтобы посмотреть, что творится вокруг. То, что он увидел ему понравилось. Очень понравилось. Тыловое охранение справилось со своей задачей на пять балов. Ни один вражеский корабль не смог прорваться к транспортам. На морской поверхности полыхали ярким пламенем большая часть римских судов. Две вражеских пентеры быстро погружались в воду после таранных ударов. Три корабля сцепились в абордаже. И похоже, что дела там шли не в пользу римлян. Там селевкидские воины уже добивали последних противников. Из всей группы прорыва уцелела только одинокая римская пентера, которая сейчас и улепетывала в сторону Родоса, напрягая все силы своих гребцов.

— Похоже, что мы отбились? Это победа! Блестящая победа! Мы хорошо потрепали этих римских собак! Поздравляю! — прокричал стоявший рядом Ганнибал. — Я уже и не думал, что увижу, как кто-то даст такой отпор надменному Риму.

Услышав эти слова люди вокруг разразились радостными криками, славя своего царя. Саня захотел посмотреть, как там идут дела у наварха Леонатиса. А отлично идут! Просто, замечательно идут! Враг был разбит. Больше сотни горящих кораблей, пылали погребальными кострами, покачиваясь на беспокойных морских волнах. В сторону Родоса быстро отходили всего два десятка кораблей противника. На первый взгляд потери Леонатиса были не такими уж и большими. Не больше пятнадцать кораблей. Бравый адмирал не подвел своего царя и в этот раз. Морская битва завершилась в пользу флота Селевкидов. И теперь перед ним маячил на горизонте такой беззащитный остров под названием Родос.

Глава 8

Самый быстрый способ окончить войну — проиграть ее.

Джордж Оруэлл.

Высадка войск на острове Родос прошла как-то буднично и спокойно. К большому удивлению Сани, никто на них не нападал и не пытался скинуть в море. Островитяне заперлись за стенами города, носившим то же название что и сам остров Родос. В принципе, их тоже можно понять. Большая часть самых боеспособных мужчин Родоса в данный момент погибли вместе с родосским флотом в недавней морской битве. На этом острове всегда служба на флоте считалась престижной и очень почетной. На флот шли лучшие кадры. И это сыграло с родосцами злую шутку. После гибели флота в огне защищать город Родос было некому.

В данный момент гарнизон города составляли всего около трех тысяч воинов. Причем, большая часть из них были старики и неопытные юноши. Как уже говорилось, здесь все самые крутые бойцы предпочитали военный флот службе на берегу. В итоге, у островитян не было сил не только для того, чтобы воспрепятствовать высадке Селевкидов на берег, но и для нормальной обороны города их было явно маловато. Поэтому, армия вторжения высаживалась в очень комфортных условиях. Блокировав город с суши и с моря, Селевкиды начали демонстративно собирать осадные и метательные машины. Правда, Саня все же решил дать родосцам шанс сдаться. Но те с гордым видом его предложение о капитуляции отвергли, заявив, что они с тираном говорить отказываются. И даже попытались убить царских парламентеров, стреляя по ним из луков. К счастью, ни в кого не попала. И здесь Саня не мог понять, на что надеются эти болваны. Неужели, они верят, что римляне их спасут?

Видимо, горожане думали, что смогут отсидеться за городскими стенами до подхода римлян. А что? По данным селевкидских шпионов продовольствия в городе было много. По самым грубым прикидкам его бы хватило на полтора года осады. Но так долго ждать царь Селевкидов не хотел. Вообще-то, на самом Родосе вражеские армии не высаживались уже давно. Родосцы делали ставку на военный флот, который у них был очень даже неплохим. С ним считались даже Селевкиды и Птолемеи. Наварх Леонатис подтвердил когда-то, что родосские моряки в этом районе моря считаются лучшими. В общем, родосский флот был самым боеспособным и крутым. А вот сухопутная армия Родоса особой силой не блистала. Видимо, военный бюджет Родоса тратился, в основном, на содержание флота. А армия и городские укрепления финансировались по остаточному принципу. Крепостные стены вокруг города здесь были каменными, не очень высокими и довольно ветхими. Было видно, что их давно не ремонтировали. Чтобы нормально обороняться за такими вот укреплениями против многочисленной селевкидской армии, надо быть дураком или наивным оптимистом.

Кстати, знаменитую статую Колосса Родосского (ту самую которую объявят в будущем чудом света) Саня здесь не увидел. Правда, потом его просветили, рассказав, что эта тридцати шести метровая статуя греческого бога Гелиоса была возведена аж в 282 году до нашей эры. Вроде как, на Родос вторгся сын диадоха Антигона Одноглазого Деметрий Македонский с большой армией. После осады, которая продлилась целый год, Деметрий отступил, бросив на острове все осадные машины. Родосцы те машинки собрали и продали, а на вырученные деньги построили Колосса Родосского. Вот такая красивая легенда. Простояв более пятидесяти, лет статуя была разрушена землетрясением. После этого, Колосс так и лежит в руинах. А родосцы до сих пор не восстановили это чудо света. Говорят, что египетский царь Птолемей Третий им даже предлагал помощь в реставрации статуи Колосса Родосского. Деньги давал на это дело. Но получил отказ. Якобы, дельфийский оракул запретил восстанавливать знаменитую статую, чтобы не разгневать бога Гелиоса. В страхе перед гневом богов родосцы подчинились прорицанию, и разбитая статуя осталась лежать там, где упала. Рядом со входом в городскую гавань. Островитяне даже не расчистили завалы, а обломки Колосса не убирали после той катастрофы. Так все и лежало. Кстати, Саня раньше думал, что Колосс Родосский был полностью выполнен из бронзы. Фиг то там!!! Кругом обман и надиралово!!! Оказывается, что сама статуя была изготовлена из глины с каркасом из камня и железа. А уже по поверхности она была покрыта бронзой. Которую тут тоже никто не тронул после падения Колосса Родосского. Местные боялись гнева бога Гелиоса, а вот царь Селевкидов все же решил прихватизировать весь этот бесхозный металл, валяющийся здесь без дела. Ведь, только по самым скромным подсчетам, бронзы тут было около пяти сотен талантов. Если перевести в более понятные единицы веса. То это примерно тринадцать тонн. А бронза в античном мире стоит дорого. Уже только из-за нее стоило вторгаться на этот остров.

Видимо, и сейчас родосцы надеялись посидеть в долгой осаде, дожидаясь своих римских друзей. Но в отличие от мифического Деметрия Македонского, царь Селевкидов долго торчать на этом острове не хотел. Все осадные машины в разобранном виде Селевкиды привезли с собой. Саня не собирался терять время на их постройку с ноля. И повинуясь его приказу, военные инженеры уже на исходе вторых суток сваяли: четыре осадных башни, два тарана, сорок больших, штурмовых лестниц и два десятка мантелетов. Кроме этого, строились и три десятка требюшетов. Построенные метательные машины, практически, сразу же начинали обстреливать город. После двухсуточного обстрела почти все баллисты и катапульты родосцев, стоявшие на городских стенах были уничтожены. Причем, вражеские машины не могли добить до селевкидских требюшетов. Мощности им для этого не хватало. Поэтому, никакой красивой артиллерийской дуэли не было. Игра шла в одни ворота. Селевкиды спокойно и методично расстреливали издалека родосские метательные машины, а артиллерия города обреченно молчала. Саня ждал, что ночью горожане попытаются устроить вылазку, чтобы попытаться сжечь надоедливые требюшеты. И держал наготове войска. Однако, родосцы так и не решились выйти за стены. Они сидели, тихо помирая под снарядами, прилетающими к ним из-за стен.

Когда требюшеты смогли пробить несколько брешей в городских стенах, то Саня двинул свои войска на штурм. Город Родос армия Селевкидов брала, атакуя с разных сторон. Это делалось для того, чтобы распылить и без того невеликие силы обороняющихся. Качественное и количественное преимущество было на стороне атакующих. В итоге, первый приступ оказался и последним. Многочисленные солдаты царя Александра смогли довольно быстро взобраться на городские стены и сбросить оттуда защитников сразу в нескольких местах. Кроме этого, они хлынули через все бреши в городской стене. Одни городские ворота также оказались пробиты тараном (второй защитники все же сожгли), и там тоже селевкидские воины вошли в город. В общем, оборона горожан рухнула достаточно скоро. Бои в самом городе еще какое-то время полыхали, но уже к вечеру все городские кварталы были под полным контролем Селевкидов.

С наступлением ночи Саня запретил своим людям проявлять активность. Воины отдыхали всю ночь, а на утро начался планомерный грабеж города. Причем, не было никакого стихийного мародерства. Солдаты входили в каждый городской квартал и начинали выносить все ценное из домов горожан. И весь процесс грабежа проходил под присмотром командиров, пресекавшим излишнюю жестокость селевкидских воинов. Все награбленное воины сносили к повозкам, ждавшим неподалеку, которые затем увозили трофеи в специально приготовленное место. Где уже ждал армейский казначей с помощниками, сортировавшими добытые богатства. К исходу третьих суток все ценности горожан были собраны и оценены. Добыча была огромной. Недаром Родос считался крупнейшим торговым центром восточного средиземноморья. Богатств тут хватало с избытком. После того, как царь Селевкидов забрал свою царскую долю в шестьдесят пять процентов, из стоимости оставшихся трофеев каждый боец получил свое. Причем, награждались не только сухопутные войска, но и моряки. Ведь, без них высадка на этот остров была бы невозможна. Размер полученных премий приятно удивил всех людей селевкидского царя. И они пришли в неописуемый восторг и всячески славили имя своего владыки.

Но это были не все бонусы от царя Селевкидов. Рассуждая о судьбе Родоса, Саня склонялся к мысли, что островитян надо образцово-показательно наказать. Уж слишком они были борзыми. За такое надо сурово карать. Чтобы другим неповадно было. Можно было, конечно, устроить тут резню и сжечь город дотла. Но Сане такие варварские методы не очень то нравились. Не любил он подобной жестокости. Поэтому, резать горожан он своим бойцам запретил. Нет, если они будут сопротивляться, то тогда пожалуйста. Хотя, таких в городе осталось мало. Всех самых боевитых граждан Родоса уже повыбили в отшумевшем недавно морском сражении и при штурме города. Уцелели только трусы и те, кто не мог за себя постоять. Кстати, тут кроме большого города были еще и немногочисленные деревни рыбаков и ловцов моллюсков. Их тоже селевкидские войска оперативно прочесали, повязав всех свободных родосцев. А рабов из этих деревушек также освободили. В общем, массовой резни не было. Однако, тут все хорошие моменты для родосцев и заканчивались.

На острове Родос на момент селевкидского вторжения проживало около ста двадцати тысяч человек. Правда, не все они были свободными гражданами. Примерно две третьих из них были рабами. Всех рабов Саня распорядился освободить. А вот самих граждан Родоса ждало рабское ярмо. Всех! Исключение было сделано только для жрецов различных богов. Царь Селевкидов собрал глав родосских храмов и предложил им выкупить свою жизнь, жизнь младших жрецов и свои храмы со всем имуществом. Ссориться с богами Саня не хотел. Он прекрасно понимал, что грабить храмы не стоит. Его же люди не поймут такого святотатства. Вон македонский царь Филипп Пятый наплевал на общественное мнение и пограбил несколько греческих храмов. И в итоге, на него ополчилась вся Греция. А римляне этим умело воспользовались. Короче говоря, грабить жрецов нельзя, а вот заставить их заплатить за свою безопасность можно. И даже нужно. Такой подход греки хорошо понимали. Жрецы тоже попались понятливые. А когда Саня еще и посетовал, что его галлатские воины (очень дикие и свирепые варвары которым наплевать на греков и их богов) ну, прям таки, мечтают спалить пару греческих храмов. И ему очень трудно их от этого удерживать. Типа, надо галлатов чем-то задобрить. Храмовым серебром, а лучше золотом. Заплатили без вопросов. Только главный жрец храма Гелиоса сначала решил покачать права. Гневом своего бога угрожал дракон плюшевый. Но Саня не повелся и спокойно предположил, что Гелиосу все равно, кто будет тянуть службу в его храме. Вон жрецы из Антиохии, приплывшие с армией Селевкидов, справятся с этим ничуть не хуже родосцев. Этот довод товарища успокоил. И храм Гелиоса тоже заплатил за свою сохранность.

После того, как разобрались с родосскими храмами и их жрецами, правитель Селевкидов начал награждать своих воинов, наиболее отличившихся во время этой военной кампании. Таких храбрецов набралось тысячи две. Всем им царем Александром были пожалованы дома наиболее богатых и зажиточных горожан. А чтобы не возникло споров и зависти, это мероприятие Саня решил обставить как волю богов. Он придумал провести лотерею. Все призовые дома пронумеровали. Потом под присмотром жрецов, после проведенного теми красивого ритуала, счастливчики тянули жребий, вытаскивая из большого кувшина бирки с номерами домов. И логика тут была простой. Кому-то достался небольшой, но добротный дом, а кому-то большая и шикарная вилла. И все это свершилось по воле богов. Здесь люди все еще искренне верили, что боги за ними присматривают. В общем, все награжденные остались довольны. С волей богов никто не спорил и не роптал. Кстати, такая раздача элитной недвижимости очень сильно подняла и без того высокую репутацию правителя Селевкидов в глазах простых солдат. Теперь они готовы были идти за своим царем куда угодно. Хоть в огонь, хоть в Тартар.